Probleme Geopolitice Și Istorico-Geografice Ale Bazinului Mării Negre”

Teze ale Conferinței științifico-practice internaționale „Probleme geopolitice și istorico-geografice ale Bazinului Mării Negre”

Chișinău, 4 iunie 2019

Тезисы международнoй конференции «Геополитические и историко-географические проблемы причерноморья»

Кишинёв, 4 июня 2019 г.

Chișinău, 2019 COLEGIUL DE REDACȚIE Valentin BENIUC, doctor habilitat în științe politice, profesor universitar, IRIM Ludmila ROȘCA, doctor habilitat în filosofie, profesor universitar, IRIM Andrei GHERȚEN, doctor în geografie, cercetător științific, Institutul de Geografie al AȘR, Moscova, Federația Rusă Vladimir KOLOSOV, doctor habilitat în geografie, profesor universitar, director adjunct pe activitate științifică a Institutului de Geografie al AȘR, Moscova, Federația Rusă Andrei CEPALÎGA, doctor habilitat în geografie, Institutul de Geografie al AȘR, Moscova, Federația Rusă Silvia KOSTOVSKA, doctor în geografie, conferențiar universitar, secretar științific al Institutului de Geografie al AȘR, Moscova, Federația Rusă Gioni GABOR, doctor în istorie, Centrul de studii ruse, Budapesta, Ungaria Gheorghi GHEORGHIEV, doctor în politologie, profesor universitar, Sofia, Bulgaria Florin PINTESCU, doctor în istorie, conferențiar universitar, Universitatea „Ștefan cel Mare” din Suceava Iulia SIROTA, doctor în psihologie, Tel-Aviv, Statul Israel Eugen PASCARI, director executiv al Asociației istoricilor și geografilor din Moldova Materialele publicate în culegere nu reflectă neapărat punctul de vedere al redacției. Responsabilitatea asupra conţinutului articolelor revine în exclusivitate autorilor. Drepturile de autor asupra articolelor publicate aparțin autorilor. Această publicație apare cu suportul financiar al Fondului de Cercetări Fundamentale din Rusia (Российский фонд фундаментальных исследований (РФФИ)), în cadrul proiectului științific Nr. 19-05-00533 А.

Descrierea CIP a Camerei Naționale a Cărții "Probleme geopolitice şi istorico-geografice ale Bazinului Mării Negre", conferinţă ştiinţifico-practică internaţională (2019 ; Кишинэу). Teze ale Сonferinţei ştiinţifico-practice internaţionale "Probleme geopolitice şi istorico-geografice ale Bazinului Mării Negre" = "Геополитические и историко-географические проблемы причерноморья", Chişinău, 4 iunie 2019 : / col. red.: Valentin Beniuc [et al.]. – Chişinău : IRIM, 2019 (Tipogr. "Print-Caro"). – 299 p. : fig. color. Antetit.: IRIM, Ин-т географии Российской акад. наук, Русское геогр. о-во [и др.]. – Tit. paral.: lb. rom., rusă. – Text, rez. paral.: lb. rom., engl., rusă. – Referinţe bibliogr. la sfârşitul art. – În red. aut. – Apare cu suportul financiar al Fondului de Cercet. Fundamentale din Rusia. – 50 ex. ISBN 978-9975-3076-7-3. 082=135.1=111=161.1 P 93 © IRIM, 2019 © РФФИ, 2019 CUVÂNT INTRODUCTIV

Culegerea „Materialele Conferinţei știinţifice internaţionale „Probleme geopolitice şi istorico-geografice ale bazinului Mării Ne- gre” cuprinde tezele comunicărilor ce reflectă o tematică diversă. Caracteristica definitorie a lucrării este interdisciplinaritatea şi com- plementarismul. Cercetătorii specializaţi în studierea problemelor actuale ale geografiei, istoriei, arheologiei, politicii, geopoliticii, economiei au prezentat rezultatele propriilor investigaţii, utilizându-le în explicarea problemelor caracteristice Bazinului extins al Mării Ne- gre. Semnificaţia practică a studiilor realizate cu susţinerea finan- ciară a Proiectului ştiinţific № 19-05-00533 А rezidă în explicarea fundamentelor colaborării diferitor popoare şi culturi, care convieţu- iesc în Bazinul extins al Mării Negre în valorificarea monumentelor istorice a patrimoniului cultural autohton. O contribuţie importantă o aduc autorii tezelor la explicarea fe- nomenelor şi proceselor atestate în regiune: cooperarea regională, cooperarea economică internaţională, securitatea economică, turismul internaţional, migraţia. Pornind de la realitatea socială din propriile state, autorii estimează experienţele statelor din Bazinul extins al Mării Negre, astfel contribuie la dezvoltarea teoriei politice, economice etc.

Ludmila ROŞCA, doctor habilitat în filosofie, profesor universitar

3 ABORDAREA COMPLEXĂ ŞI MULTIDIMENSIONALĂ ÎN CERCETĂRILE ISTORICO-GEOGRAFICE

GHERȚEN Andrei, doctor în geografie, cercetător științific, Institutul de Geografie al AȘR, Moscova, Federația Rusă

Rezumat Un rol definitoriu în existenţa părţilor mari a spaţiului geografic ca unele regiuni geopolitice şi suprafeţe geografice, la etapa actuală, îl au interacţiunile omului cu natura. Însă, înţelegerea esenţei procesului este imposibilă fără analiza evoluţiei acestei interacţiuni în perioadele anterioare şi chiar din timpuri stră- vechi. Abordarea geografică a înţelegerii problemelor globale a omenirii, caracterul lor multidimensional, este inseparabilă de abordarea istorică, iar cercetarea geografică se prezintă ca un factor integrator al abordării ştiinţifice sistemice. Cercetarea istorico-geografică complexă permite descoperirea sistemelor integra- le, structurilor, înţelegerea legităţilor lor de dezvoltare. Cercetările istorico- geografice regionale, efectuate în baza regiunilor complicate, demult asimilate, cum ar fi Europa Centrală, conduc la rezultate, care permit formularea unor concluzii bine argumentate, iar abordarea istorico-geografică complexă este utilă pentru soluţionarea problemelor actuale ştiinţifico-practice istorice. Cuvinte-cheie: interacţiunea omului cu natura, regiuni demult asimilate, landşaft istorico-geografic, cercetări istorico-geografice complexe.

COMPLEX AND MULTIDIMENSIONAL APPROACH IN THE FIELD OF HISTORICAL AND GEOGRAPHICAL RESEARCH

Andrey HERZEN

Abstract The decisive role in the state of vast parts of the geographical space, both of individual regional geosystems, and of the geographical envelope as a whole at the present stage is played by the interaction of man and nature. However, an understanding of the essence of the process is impossible without an analysis of the evolution of such an interaction at a close chronological distance and a long historical distance. The geographic approach to understanding the global problems 4 of mankind and their multi-scale nature is inseparable from the historical approach, and historic-geographical research is an integral factor in a comprehensive scientific search. Comprehensive historic-geographical research allows us to identify such integral systems and structures, to understand the laws of their development. Regional historic-geographical studies using the example of historically complex, old-developed regions, such as Central Europe, also give very productive results that allow us to draw reasonable conclusions that a comprehensive historic-geographical approach is useful for solving historical and modern scientific and practical problems. Keywords: interaction of man and nature, old-developed regions, historic- geographical landscape, complex historic-geographical research.

КОМПЛЕКСНОСТЬ И ПОЛИМАСШТАБНОСТЬ В ИСТОРИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ

ГЕРЦЕН Андрей Артёмович, к.г.н., н.с. ИГ РАН, руководи- тель проекта РФФИ «Историко-географическая эволюция ланд- шафтов Северо-Западного Причерноморья», Москва, Россия

Аннотация Определяющую роль в состоянии огромных частей географического пространства, как отдельных региональных геосистем, так и географиче- ской оболочки в целом на современном этапе играет взаимодействие челове- ка и природы. Однако, понимание сути процесса невозможно без анализа эволюции такого взаимодействия на близкой хронологической дистанции и далёком историческом расстоянии. Географический подход к пониманию и глобальных проблем человечества и их полимасштабного характера, неот- делим от исторического подхода, а историко-географические исследования выступают интегральным фактором комплексного научного поиска. Ком- плексные историко-географические исследования позволяют выявить такие интегральные системы и структуры, понять закономерности их развития. Региональные историко-географические исследования на примере историче- ски сложных, староосвоенных регионов, таких как Центральная Европа, так же дают весьма продуктивные результаты, позволяющие делать обос- нованные выводы, что комплексный историко-географический подход поле- зен для решения исторических и современных научных и практических задач.

5 Ключевые слова: взаимодействие человека и природы, староосвоен- ные регионы, историко-географический ландшафт, комплексные историко- географические исследования.

Состояние огромных частей географического простран- ства, как отдельных региональных геосистем, так и географиче- ской оболочки в целом, на современном этапе определяется вза- имодействием человека и природы, требующим анализа его эво- люции. Глобальные проблемы человечества, их региональные проявления и полимасштабный характер нуждаются в примене- нии и развитии географического подхода, неотделимого в свою очередь от исторического. Историко-географические исследова- ния выступают интегральным фактором комплексного научного поиска, позволяют выявить интегральные историко-географи- ческие системы и структуры, понять закономерности их разви- тия. Без проведения историко-географических и эколого- географических исследований, позволяющих выявить опреде- ленную логику их преобразования, а также размещения различ- ных объектов, в т.ч. культурного наследия, невозможно полу- чить достоверные и полноценные представления о современной структуре ландшафтов какого-либо региона. Наиболее наглядно данные закономерности проявляются в пограничных регионах, у границ различного типа. Природно- этноисторические, этноисторические, этнические, природные, природно-этнические, природно-исторические границы позво- ляют учесть синтез природных, геометрических, этнических и исторических свойств территории [Российское пограничье… 2018]. Например, границы речных бассейнов в силу этнической спецификации расселения и хозяйственной деятельности в до- индустриальную эпоху для горных, лесных и лесостепных ландшафтов и населяющих их народов играли определяющую роль, в то время как для степных и приморских народов – второ-

6 степенную [Герцен 2013]. Яркими примерами в этом отношении могут служить памятники фортификационного и культового каменного зодчества, строительство и функционирование кото- рых сопряжено с военно-оборонительными задачами, обуслов- лено стратегическими факторами, а потому имеет строгую гео- графическую привязку [Герцен 2017; Герцен и др. 2019]. Историко-географические исследования исторически сложных, староосвоенных регионов, таких как Центральная Ев- ропа, либо Средиземноморье, дают весьма продуктивные ре- зультаты, позволяющие делать обоснованные выводы, что такой комплексный историко-географический подход может быть по- лезен и для решения исторических и современных научных и практических задач. Ландшафты Центральной и Восточной Ев- ропы послужили объектом многолетних исследований автора. Одним из главных модельных регионов в этом отношении вы- ступает Северо-Западное Причерноморье. Географическое положение Северо-Западного Причерно- морья на стыке крупнейших природных и цивилизационных зон обусловило значительное разнообразие его физико-географи- ческих и социально-экономических условий, длительное исто- рическое развитие и богатое культурное наследие, что в течение многих столетий имело большое значение для исторического, этнокультурного, политического и экономического развития всего европейского и евроазиатского пространства. Историко- географические исследования региона свидетельствует, что по- литические и административные границы здесь многократно менялись на протяжении всей истории, а скрытые и явные вза- имные территориальные претензии современных государств существуют и сегодня [Герцен 2010]. Северо-Западное Причерноморье – большой регион в цен- тре Европейского субконтинента, площадью ок.400 тыс.км2.

7 Территория охватывает юго-западную часть Восточно-Евро- пейской равнины и её важные составляющие – Волынско- Подольскую, Приднестровскую и Центрально-Молдавскую воз- вышенности, Причерноморскую низменность; восточную часть Альпийско-Карпатского пояса (почти всю Карпатскую дугу – Восточные и Южные Карпаты, Предкарпатские и Внутрикар- патские плато, северо-восточную окраину Паннонской низмен- ности); а также северную часть Нижнедунайской низменности и дельту Дуная. Регион включает в себя территории трёх совре- менных государств – всю Молдавию, большую часть Румынии, юго-запад Украины, а также небольшой участок Польши. При- рода Северо-Западного Причерноморья отличается чрезвычай- ным своеобразием, что неоднократно отмечали В.В.Докучаев, Г.И.Танфильев, Л.С.Берг и др. Орографические и климатические особенности обусловили формирование здесь в голоцене трёх зональных типов природных зон умеренного пояса – широко- лиственных лесов, лесостепи и степи. Для Карпатской горной страны характерен лиственно-смешанно-хвойнолесной-луговой тип высотного спектра, соответственно сменяющих друг друга природных комплексов. Обширные понижения крупных речных долин и плоских низменностей, заняты интразональными забо- лоченными участками, что особенно свойственно для крупней- ших рек. Сопоставление границ природных зон и речных бас- сейнов даёт карту историко-географических ландшафтов [Гер- цен 2013] – подлинного театра исторических действий. Именно в них разворачиваются исторические события, определяющие судьбы обществ, формируются системные условия их существо- вания и эволюции. Именно их подразумевал Л.Н.Гумилёв, гово- ря о вмещающем этнос ландшафте [Гумилёв 1989]. Именно изу- чением ландшафтов исторического прошлого, полагал Л.С.Берг, занимается историческая география [Берг 1947]. В гидрографи-

8 ческой структуре Северо-Западного Причерноморья выделяются бассейны крупнейших рек: Дуная и его важнейших притоков – Прута, Сирета, Яломицы, Арджеша, Олта, Жиу, Тисы с Муре- шем и Сомешем, а также Днестра, Днепра и его притоков – Роси и припятских Случи и Горыни; Западного Буга, Южного Буга с Синюхой [Герцен 2013; Герцен и др. 2019]. Систематизированные сведения о природных ландшафтах, сформировавшихся в них историко-географических областях, их исторических центрах, основных вехах политической истории и проживающих там этнических группах, учитывают многочислен- ные феномены и факторы, определяющие важнейшие особенности историко-географических ландшафтов, и позволяют понять зако- номерные взаимосвязи между ними. Высокое разнообразие исто- рико-географических ландшафтов вместе со сформированными в них историко-географическими регионами в результате многове- кового исторического процесса привело к их существенным этни- ческим и религиозным различиям, многоукладности, значительной пестроте идентичностей и политических предпочтений, богатому культурному наследию [Герцен 2013; Герцен и др. 2019]. Именно комплексный историко-географический подход изучения террито- рии позволяет выявить древние и современные связи между от- дельными частями исследуемой территории. Среди разнообразных факторов, позволяющих выявить эти связи, одним из важнейших следует считать историко-культурные, в т.ч. этно-географические и этно-исторические особенности территории. Многие из них мо- гут быть выявлены не только путем изучения исторических перво- источников и научной литературы, но и в ходе полевых исследо- ваний. Так, например, черты средиземноморской культуры могут быть отмечены в Северо-Западном Причерноморье даже путем визуального наблюдения (промышленные и приусадебные вино- градники, сельскохозяйственные угодья на террасированных скло-

9 нах, археологические и историко-архитектурные памятники древ- негреческой и древнеримской эпох, типичные элементы средизем- номорской кухни и, наконец, молдавский язык, относящийся к романской языковой группе) [Galchina et all. 2019]. Историко-географический подход в топонимических ис- следованиях опирается на комплексный научно-аналитический подход, охватывающий географические, исторические и лингви- стические методы. Историки, географы и лингвисты давно обра- тили внимание на проблему перенесённых топонимов, изучае- мых преимущественно историческими и лингвистическими ме- тодами. При этом собственно географические методы фактиче- ски не применялись [Герцен 2018; Герцен и др. 2019]. Вместе с тем они представляют собой уникальное географическое явле- ние, хранящее чрезвычайно интересную и полезную историче- скую и лингвистическую информацию, а в своей совокупности формирующее основу топонимического компонента историко- географического ландшафта. Выявление и понимание структуры топонимического компонента (топонимического ландшафта) продуктивно и даже возможно только при применении ком- плексного историко-географического подхода, когда учитыва- ются не только история вопроса, время фиксации того или иного географического названия, отдельные филологические особен- ности онимов как единиц языка, но и географические факторы и все обстоятельства в целом. Топонимический компонент – это важнейший индикатор ландшафта, а историко-географическая реконструкция этапов и стадий его развития позволяет понять эволюцию ландшафта в целом, выявить ландшафтообразующие элементы, ценнейшие объекты наследия, основы устойчивости многокомпонентных комплексов, в которых существуют совре- менные социально-экономические и культурологические систе- мы, формирующие своеобразную экологическую обстановку на

10 занимаемых ими территориях. Топонимические индикаторы нагляднейшим образом иллюстрируют конкретные историко- географические обстоятельства миграционных процессов, о чём многие десятилетия спорили историки и лингвисты, догадыва- ясь об их возможно большом значении, но не получая прямых доказательств со стороны географов [Герцен 2018]. Комплексные исследования на основе полимасштабного подхода были проведены на макрорегиональном уровне в рамках специальных топонимических изысканий (распространение гео- графических названий с основами Молдав-/Молдов- в пределах Центральной Европы и Балкан), а в Северо-Западном Причерно- морье – на мезо- и микрорегиональном уровне – для историко- географического ландшафта Среднего Днестра, характеризующе- гося чрезвычайно высокой концентрацией памятников природного и культурного наследия, формирование которых обусловлено од- новременно пограничной и связующей ролью реки. На сегодняш- ний день в мире выявлено более 110 топонимов с основами Мол- дав-/Молдов-, существующих ныне, либо зафиксированных ранее. Основная часть из них распространена в Центральной Европе – от Альп до Прибалтики и Причерноморья, демонстрируя весьма ши- рокую распространенность данной топонимической основы и в то же время её четкую географическую приуроченность к Балтийско- Герцинско-Карпатско-Балканскому ареалу. В Центральной Европе обнаруживается несколько групп местностей, где встречаются то- понимы с этой основой. Однокоренные топонимы, системно обра- зующие четыре крупных региона, сгруппированы в 10 кластеров (топонимических ареалов), приуроченных к горно-долинным ландшафтам Центрально-Европейского региона [Паскарь, Герцен 2016; Герцен и др. 2019]. Таким образом, комплексный полимасштабный историко- географический подход не только позволяет представить исто-

11 рико-географические ландшафты как целостные природно- антропогенные геосистемы, но и демонстрирует интереснейшие результаты решения важных научных проблем. Изучение исто- рико-географических ландшафтов интегрирует уже накоплен- ные знания различных научных отраслей, а также даёт основу для дальнейших географических, исторических, этнографиче- ских, культурологических, политологических и других научных и практических исследований. Выявленные многочисленные совпадения в ряду перенесённых и сопутствующих им топони- мов свидетельствуют о закономерном порядке их распростране- ния и формирования целостных топонимических систем – топо- нимического компонента историко-географических ландшаф- тов. Историко-географические реконструкции невозможны вне ландшафтного подхода, а исторические сентенции, нивелирую- щие географический фактор, так и остаются гипотетичными. Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-05-00533 А.

Литература 1. Берг Л.С. Географические зоны Советского Союза. Издание третье. М.: ОГИЗ, 1947. 2. Герцен А.А. Историко-географические ландшафты Северо-Западного Причерноморья // Вопросы географии. 2013. № 136. C. 228–242. 3. Герцен А.А. Эволюция административно-территориального деления Молдавии: Дис. … канд. геогр. наук. Москва. 2010. 4. Герцен А.А. Историко-географический контекст перенесённых топонимов // Вопросы географии. 2018. № 146. С.27–73. 5. Герцен А.А. Полимасштабные комплексные исследования историко- географических ландшафтов Северо-Западного Причерноморья // Человек и природа. Материалы XXVII Международной междисциплинарной конференции Проблемы социоестественных исследований / под ред. Ковалевой Н.О., Костовска С.К., Некрич А.С., Салимгареевой О.А. Москва: Макс Пресс, 2017. С.28–33. 6. Герцен А.А., Нестерова Т.П., Паскарь Е.Г., Тельнов Н.П. На перекрёстке цивилизаций: пространство, время, наследие. Новейшие историко- географические исследования некоторых памятников Северо-Западного

12 Причерноморья / Под ред. А.А. Герцена. СПб.: Нестор-История, 2019. 527 с.(в печати). 7. Гумилёв Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. Л., 1989. 8. Докучаев В.В. К вопросу о почвах Бессарабии // Почвоведение. 1900. № 1. С. 1-22. Отд. изд. Кишинев: Госиздат Молдавии, 1950. 55 с. 9. Паскарь Е.Г., Герцен А.А. Топоним Молдавия: древнейшие упоминания и новые этимологии // Русин. 2016. № 1 (43). С.9–35. 10. Российское пограничье: вызовы соседства / Под ред. В.А. Колосова. М., 2018. 562 с. 11. Танфильев Г.И. География России. Одесса, 1916–24. 12. Galchina T., Gherțen A., Gherțen O., Cucușchina N. Black Sea and Mediterra- nean Regions – unity or neighborhood? Location of the North-Western Black Sea Region in the Mediterranean Region // Relatii Internaționale Plus – Revistă științifico-practică Nr. 1 (15), 2019.

13 SURSELE DE INFORMARE ÎN ANALIZA ECOLOGICO-GEOGRAFICĂ A EVOLUŢIEI LANDȘAFTURILOR

KOSTOVSKA Silvia, doctor în geografie, conferențiar universitar, secretar științific al Institutului de Geografie al AȘR, Moscova, Federația Rusă

Rezumat Analiza sistemică ecologico-geografică a evoluţiei landşafturilor presupune cercetarea schimbărilor mediului ambiant sub influenţa diferitor factori antropogeni asupra oricărui teritoriu şi în oricare perioadă istorică. În rezultatul antropogenizării naturii, apar landşafturile istorico-geografice, care reprezintă complexe natural-antropogene, formate de anumite comunităţi etnice, într-o perioadă istorică concretă, produs al activităţii umane. Dimensiunea cercetării acestor teritorii poate fi diferită şi depinde nu doar de scopurile propuse, dar şi de prezenţa surselor de informare: literare, statistice, cartografice, materiale de cercetare la distanţă, grafice etc. Sursele pot aparţine la perioade istorice diferite şi să conţină o informaţie polisemantică. Printre surse menţionăm: Cartea desenului mare, note statistice economice a diferitor teritorii. Corelarea datelor din diferite surse, inclusiv a celor cartografice, cunoaşterea acestora oferă posibil- ităţi mari în analiza evoluţiei istorico-geografice a landşafturilor. Cuvinte-cheie: analiza ecologico-geografică, evoluţia landşafturilor, surse informative din diferite perioade istorice, Cartea desenului Mare.

SOURCES OF INFORMATION IN THE ECOLOGICAL- GEOGRAPHICAL ANALYSIS OF LANDSAFE DEVELOPMENTS

KOSTOVSKA Silvia

Abstract A comprehensive ecologic-geographical analysis of the evolution of landscapes involves the study of changes in the state of the environment under the influence of various anthropogenic factors in any territory in any historical period. As a result of the process of nature anthropogenization, historic-geographical landscapes are formed, which are unique natural-anthropogenic complexes formed by specific ethnic communities at a certain historical stage as a result of economic activity. At the same

14 time, the scope of the study of the territories under consideration can be different and depends not only on the goals, but also on the availability of information sources: reference and literature, statistical, cartographic, textual, remote sensing materials, graphics, etc. All these sources can be of different times and contain diverse information. These include the «Book of the Big Drawing», Maps of the General Land Sur- vey, statistical Economic notes of certain territories and a number of others. Compari- son of materials of different times, including cartographic, allows a more complete analysis of the evolution of historic-geographical landscapes. Keywords: ecologic-geographical analysis, landscape evolution, sources of information of different times, General survey, Book of the Big Drawing.

ИСТОЧНИКИ ИНФОРМАЦИИ В ЭКОЛОГО-ГЕОГРАФИЧЕСКОМ АНАЛИЗЕ ЭВОЛЮЦИИ ЛАНДШАФТОВ

КОСТОВСКА Силвия Костадинова, к.г.н., с.н.с., учёный секретарь ИГ РАН (Москва, Россия)

Аннотация Комплексный эколого-географический анализ эволюции ландшафтов подразумевает исследование изменений состояния окружающей природной среды под воздействием различных антропогенных факторов на любой тер- ритории в любой исторический период. В результате процесса антропогени- зации природы происходит формирование историко-географических ланд- шафтов, представляющих собой своеобразные природно-антропогенные комплексы, сформированные конкретными этническими общностями на определенном историческом этапе в результате хозяйственной деятельно- сти. При этом масштаб изучения рассматриваемых территорий может быть различен и зависит не только от поставленных целей, но и от наличия источников информации: справочно-литературных, статистических, кар- тографических, текстовых, материалов дистанционного зондирования, графики и др. Все эти источники могут быть разновременными и содер- жать разноплановую информацию. К ним относятся Книга Большому чер- тежу, Карты Генерального межевания, статистические Экономические примечания отдельных территорий и ряд других. Сопоставление разновре- менных материалов, в т. ч. картографических, позволяет более полно прове- сти анализ эволюции историко-географических ландшафтов. 15 Ключевые слова: эколого-географический анализ, эволюция ландшаф- тов, разновременные источники информации, Генеральное межевание, Кни- га Большому чертежу.

Историко-географические и эколого-географические иссле- дования позволяют получить представление о современной струк- туре ландшафтов и выявить динамику их преобразования, а также определенную логику размещения различных объектов, включая памятники истории, функционирование которых сопряжено с во- енно-оборонительными задачами [Герцен 2017]. Сведения о при- родных и историко-географических ландшафтах, сформированных ими историко-географических областях, их исторических центрах, проживающих в них этнических общностях, дают возможность учесть их важнейшие особенности и взаимосвязи. Разнообразие историко-географических ландшафтов вместе со сформированны- ми в них историко-географическими регионами в результате мно- говекового исторического процесса привело к их существенным этническим и религиозным различиям, многоукладности, значи- тельной пестроте идентичностей и политических предпочтений, богатому культурному наследию [Герцен 2013; Герцен и др. 2019]. В свою очередь, в ходе эколого-географического анализа эволю- ции ландшафтов исследуются изменения состояния окружающей природной среды под воздействием антропогенных факторов в любой исторический период. А комплексный историко-географи- ческий подход дает возможность представить историко-геогра- фические ландшафты как целостные природно-антропогенные геосистемы, изучение которых дает основу для дальнейших гео- графических, исторических, этнографических, культурологических и других научных и практических исследований. Изменение природной среды, неразрывно связанное с разви- тием хозяйства и приводящее к преобразованию ландшафтов и изменению их эколого-ресурсного потенциала, находило и нахо-

16 дит отражение в различных картографических произведениях. Как показывают последние оценки, с XI до середины XIX вв. было издано порядка тысячи картографических произведений, на кото- рых так или иначе отображена территория Северо-Западного При- черноморья [Pascari, Gherțen 2017; Герцен и др. 2019], что значи- тельно расширяет визуальное представление об объектах исследо- вания. Среди историко-картографических материалов, позволяю- щих получить пространственное представление о разнообразных объектах, могут быть отмечены «Книга Большому чертежу», карты Генерального межевания, статистические Экономические приме- чания отдельных территорий и ряд других. Разновременные картографические произведения, использу- емые в т.ч. в исследованиях исторической динамики формирова- ния современной экологической обстановки, позволяют сопоста- вить расположение объектов и выявить взаимосвязи процессов и явлений на изучаемой территории. Основным средством установ- ления таких взаимосвязей служит сопоставление карт разных лет издания одной тематики и карт разной тематики, как разновремен- ных, так и одного года издания. В случае, если карты не только не согласованы между собой, но и выполнены в разное историческое время, с использованием различных условных обозначений, в иных масштабах и т.д., то работа по выявлению каких-либо зако- номерностей значительно затрудняется. Полнота и достоверность результатов исследования, про- веденного с использованием разновременных картографических источников, в значительной мере зависит от отобранных крите- риев, основными из которых могут быть масштаб, целевое назначение, время создания, авторство, геометрическая точ- ность, полнота содержания, картографическая генерализация. Знание сложностей, которые могут возникнуть во время чтения и анализа таких картографических источников, позволяет избе-

17 жать ошибок и неточностей при интерпретации полученной ин- формации [Костовска, Стулышапку 2011]. Топонимический компонент разновременных карт как один из важнейших индикаторов историко-географического ландшафта также позволяет понять его эволюцию в целом, выявить ландшаф- тообразующие элементы, ценнейшие объекты наследия, основы устойчивости многокомпонентных комплексов, в которых суще- ствуют современные социально-экономические и культурологиче- ские системы, формирующие своеобразную экологическую обста- новку на занимаемых ими территориях. Немаловажным является и детализация изучения территории, которая может зависеть не только от поставленных целей, но и от имеющихся источников информации: справочно-литературных, статистических, картографических, текстовых, материалов дистан- ционного зондирования, графики и др. Все эти источники могут быть разновременными и содержать разноплановую информацию. Так, например, все описания «Книги Большому чертежу» составле- ны либо по главным рекам (в европейской части России это Донец, Дон, Терек, Днепр, Угра, Ока и реки поморские), либо по основным дорогам: Муравскому шляху, Кальмиюской дороге и Изюмской дороге. При этом особое внимание уделялось рекам и «колодезям», на которых есть «татарские перевозы и перелазы, по которым тата- ровя приходят в Русь», а также примечательным природным объек- там – «полевым призначным урочищам». Вместе с тем, «Книга Большому Чертежу», хотя и описывает объекты, не содержит дан- ных о площадях лесов, дубрав, пойменных лугов, колков, бояраков и полей, что значительно снижает информативность данного источ- ника [Костовска, Стулышапку 2014]. Генеральное межевание, выполненное в конце XVIII в., да- ёт квалифицированные картографические изображения и стати- стические Экономические примечания. Отображённые в мате-

18 риалах межевания угодья могут рассматриваться не только как объекты сельского хозяйства и предметы собственности, но и как природные ресурсы, подвергавшиеся антропогенному воз- действию. Так, например, исследования, проведенные совместно с историками Тамбовского университета [Канищев и др. 2011] показали, что распашка большинства земель в Тамбовской гу- бернии произошла примерно к середине XIX в., а в южной части Козловского уезда, так же, как и на юге всей губернии, в конце XVIII в. оставалось ещё много нераспаханных степных просто- ров и невыкорчеванных лесков, рощ, борков, липяг, при этом площади основных природных угодий для целей историко- экологического исследования обсчитывались средствами ГИС. Ещё одним направлением, в котором применяются картогра- фические источники, является реконструкция историко-географи- ческих ландшафтов населённых мест, в т.ч. с использованием ГИС- технологий [Герцен и др. 2018; Герцен и др. 2019]. Данный подход позволяет наглядно отобразить не только природные объекты, такие как: реки, леса, возвышенности и пр., но и историко-культурные объекты: крепости, замки, крепостные ограды, дороги и т.п. Приведённые примеры показывают, что изучение простран- ственной структуры хозяйственного использования историко- географических ландшафтов, так же, как и различных видов исполь- зования земель, отражающих факторы возникновения изменений природы, позволяет не только получить представление о существо- вавших ранее природно-территориальных комплексах, но и понять причины формирования современной экологической обстановки. Использование исторических карт, а также письменных ис- точников, таких как «Книга Большому чертежу», карты Генераль- ного межевания и др., дают возможность получить пространствен- ное представление о разнообразии структуры природных компо- нентов в период создания вышеуказанных источников. Вместе с

19 тем, такие источники не всегда и не в полной мере дают представ- ление о конкретном размещении определенных форм рельефа, размерах лесопокрытых территорий, площадях распашки и т.д., что обусловлено рядом объективных причин. Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-05-00533 А.

Литература 1. Герцен А.А. Историко-географические ландшафты Северо-Западного Причерноморья // Вопросы географии. 2013. № 136. C. 228–242. 2. Герцен А.А. Полимасштабные комплексные исследования историко- географических ландшафтов Северо-Западного Причерноморья // Человек и природа. Материалы XXVII Международной междисциплинарной конференции Проблемы социоестественных исследований / под ред. Ковалевой Н.О., Костовска С.К., Некрич А.С., Салимгареевой О.А. Москва: Макс Пресс, 2017. С.28–33. 3. Герцен А.А., Нестерова Т. П., Паскарь Е. Г. Реконструкция историко- географического ландшафта средневекового Кишинёва // Identităţile Chişinăului. Т.4. Chişinău: Arc, 2018. С.114–140. 4. Герцен А.А., Нестерова Т.П., Паскарь Е.Г., Тельнов Н.П. На перекрёстке циви- лизаций: пространство, время, наследие. Новейшие историко-географические исследования некоторых памятников Северо-Западного Причерноморья / Под ред. А.А. Герцена. СПб.: Нестор-История, 2019. 527 с. (в печати). 5. Канищев В.В., Кончаков Р.Б., Костовска С.К. Пространственное моделирование экологических процессов в истории // Fractal Simulation. 2011. № 1. С.15–20. 6. Костовска С.К., Стулышапку В.О. «Книга Большому чертежу» как историко-географический источник // Проблемы региональной экологии. 2014. № 5. С.106–110. 7. Костовска С.К., Стулышапку В.О. Разновременные картографические произведения в исследованиях исторической динамики преобразования территории // Вестник Тамбовского университета. Серия: Естественные и технические науки. 2011. Т. 16. № 5. С.1308–1312. 8. Pascari E., Gherțen A. Statul Moldovenesc pe hărţile geografice vechi. Мол- давское государство на старинных географических картах // Statalitatea Moldovei: continuitatea istorică şi perspectiva dezvoltării: Materialele Con- ferinţei ştiinţifice internaţionale, 24–25 martie 2017, organizată sub patronajul Preşedintelui Republicii Moldova, Igor Dodon / col. red.: Valentin Beniuc [et al.]. Chişinău: IRIM, 2017; С.144–154. ISBN 978-9975-56-439-7.

20 CERCETĂRILE ARHEOLOGICE CONTEMPORANE ÎN REGIUNEA NORD-VEST A BAZINULUI MĂRII NEGRE

TELINOV Nicolae, doctor în istorie, colaborator științific superior, AȘM, Chișinău, Moldova

Rezumat Partea de nord-vest a bazinului Mării Negre este o regiune importantă pentru cercetarea monumentelor arheologice. Cea mai intensă perioadă a cercetării revine anilor 50-80 ai secolului XX. În ultimul timp, sunt publicate rezultatele acestor cercetări, au loc săpături în cele mai importante locuri. Estimând cele mai noi descoperiri arheologice, constatăm că primele aşezăminte omeneşti în acest spaţiu sunt atestate aproximativ 1 mln ani. Cele mai vechi monumente aparţin paleoliticului timpuriu: aşezările din Bairak, Dubăsari – Fântâna Mare, Creţeşti. Pentru studierea paleoliticului mijlociu, o semnificaţie aparte o au peşterile din Duruitoarea Veche, despre care se scrie în monografiile din anul 2017. Paleolitul târziu este reprezentat de monumentele: Climăuţi, Cosăuţi, Raşcov-7, Raşcov-8. Pentru studierea neoliticului o semnificaţie aparte o au publicaţiile despre aşezările Sacarovca-1. Epocile: eneolitului, bronzului şi fierului sunt reflectate în lucrările despre aşezările tripolice. Un interes deosebit reprezintă pentru cercetători săpăturile efectuate la mormântul scit din satul Hlinaia, aşezările din orăşelul Slobozia, care ne informează despre ritualul medieval al înmormântării. Cuvinte-cheie: monumente arheologice, aşezări, grote.

CONTEMPORARY ARCHAEOLOGICAL RESEARCH IN THE NORTH-WEST REGION OF THE BLACK SEA BASIN

TELINOV Nicolae

21 evolution of such an interaction at a close chronological distance and a long historical distance. The geographic approach to understanding the global problems of mankind and their multi-scale nature is inseparable from the historical approach, and historic-geographical research is an integral factor in a comprehensive scientific search. Comprehensive historic-geographical research allows us to identify such integral systems and structures, to understand the laws of their development. Regional historic-geographical studies using the example of historically complex, old-developed regions, such as Central Europe, also give very productive results that allow us to draw reasonable conclusions that a comprehensive historic-geographical approach is useful for solving historical and modern scientific and practical problems. Keywords: interaction of man and nature, old-developed regions, historic- geographical landscape, complex historic-geographical research.

СОВРЕМЕННЫЕ АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В СЕВЕРО-ЗАПАДНОМ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ

ТЕЛЬНОВ Николай Петрович, к.и.н., в.н.с., Зав. отделом античной и средневековой археологии ИКН АНМ (Кишинёв, Молдавия)

Аннотация Северо-Западное Причерноморье является важным регионом для изучения археологических памятников. Наиболее интенсивный период их исследования приходится на 50-80 гг. двадцатого века. В последнее время публикуются материалы этих исследований, а также ведутся раскопки наиболее значимых из них. Судя по новым археологическим данным, первые человеческие коллективы появились здесь около 1 млн. лет назад. Одними из древнейших памятников являются ранние палеолитические стоянки Байра- ки, Дубоссары-Большой Фонтан, Крецешты. Для изучения среднего палеоли- та особый интерес представляет грот Старые Дуруиторы, материалы которого изданы монографически в 2017 г. Поздний палеолит представлен такими памятниками как Климауцы, Косоуцы, Рашков-7, Рашков-8. Для изучения периода неолита важное значение имеют раскопки и публикация материалов поселения Сакаровка-1. Эпоха энеолита, бронзового и железного века исследована по раскопкам трипольских поселений и курганным древно-

22 стям и нашла отражение в многочисленных публикациях. Особый интерес представляют раскопки скифского могильника у с.Глиное. Удачей следует считать раскопки кургана у г. Слободзея, где особое значение имеют сред- невековые погребения. Ключевые слова: археологические памятники, поселения, стоянки, гроты, курганы.

Северо-Западное Причерноморье является важным регио- ном для изучения археологических памятников различных эпох и культур, начиная с древнейших времен и до позднего средне- вековья. Новые материалы позволяют глубже изучить историю региона и конкретизировать уже имеющиеся научные данные. Древние люди (Homo erectus) появились на рассматриваемой территории, по последним данным, около 1 млн. лет тому назад, в период раннего палеолита. Человек использовал в качестве жилища естественные укрытия: пещеры, гроты, скальные навесы, а также селился в прибрежной зоне Днестровского лимана, поднимавшегося вплоть до г. Дубоссары, в окрестностях которого были открыты стоянки Дубоссары-Большой Фонтан, Байраки, Крецешты. Эти па- мятники были выявлены и частично исследованы сотрудниками НИЛ «Археология» Приднестровского государственного универси- тета им. Т.Г.Шевченко и Отдела палеолитоведения Института исто- рии материальной культуры Российской академии наук в ходе сов- местных экспедиций 2010–16 гг. [Анисюткин и др. 2012]. Среди палеолитических памятников среднего палеолита (250–35 тыс.лет назад) (Homo neanderthalensis) одним из наиболее исследованных памятников в регионе является грот Старые Дуру- иторы в Попрутье, исследованный Н.А.Кетрару в шестидесятых – семидесятых годах. Очень важным является то, что в 2017 г. изда- на монография, которая подводит определенный итог многолет- ним исследованиям этого грота [Анисюткин и др. 2017].

23 Поздний палеолит в регионе (35–12 тыс.лет назад) харак- теризуется увеличением количества населения, представленно- го, прежде всего кроманьонцами (Homo sapiens), вытеснившими неандертальцев. По обилию и богатству археологических памятни- ков, бассейн реки Днестр по праву считается одним из наиболее важных районов развития первобытной культуры на юго-западе Русской равнины. Эталонными памятниками признаны стоянки Молодова 5 и 1, Кормань 4 и Косоуцы. Большое значение имеют данные полученные на стоянках Бабин 1, Вороновица, Атаки 1 и 2, Климауцы 1 и 2, Рашков 7 и 8. В этой связи важным является изда- ние в 2007 г. монографии, посвящённой многолетним исследовани- ям на стоянке Рашков 7 [Кетрару и др. 2007]. Также позитивным является то, что на позднепалеолитиче- ском памятнике Рашков 8 проводятся раскопки с 2004 г. силами сотрудников НИЛ «Археология» Приднестровского государ- ственного университета под руководством С.И.Коваленко. На протяжении десяти сезонов раскопок была подготовлена солид- ная источниковедческая база, достаточная для воссоздания ма- териальной культуры и образа жизни обитателей одной из клю- чевых палеолитических стоянок на левобережье Среднего Дне- стра, существовавшей в период с 21 до 18 тыс.лет назад. Для изучения неолитических памятников важным является исследование в 90-е гг. XX в. поселения культуры Криш Сака- ровка I под руководством В.А.Дергачева. По результатам этих работ в 2015 г. была издана монография. Важным является и то, что в этой работе опубликованы данные по всем другим памят- никам рассматриваемой культурной группы, известным в насто- ящее время в Молдавии [Дергачев, Ларина 2015]. На протяжении последних лет под руководством Г.Сырбу довольно успешно изучается позднетрипольское городище и поселение у с.Гординешты, на севере Молдавии. К настоящему

24 времени получен интересный и богатый материал. Довольно успешно начал изучаться и другой памятник трипольской куль- туры у с.Стольничены Единецкого района Молдавии. В рассматриваемом регионе за последнее время значи- тельно уменьшилось изучение курганных древностей. Наиболее интенсивно и целенаправленно они ведутся на левобережье Днестра, где сотрудники НИЛ «Археология» Приднестровского государственного университета проверили сохранность и прове- ли учёт курганов и других памятников археологии и за послед- ние годы исследовали десятки курганов и изучили сотни погре- бений от периода ранней бронзы до позднего средневековья. Было также проведено А.Н.Левинским целенаправленное изучение археологических памятников Днестровско-Прутской лесостепи, относимых к земледельческому населению VI–IV вв.до н.э., сопоставимого с гетами античных письменных источников. Картографирование этих памятников показало, что они располо- жены только в лесистой зоне с холмистым рельефом местности. Для этого периода характерны неукрепленные и укрепленные по- селения и очень редко расположенные рядом грунтовые могиль- ники. Проведённое по тем же критериям изучение соответствую- щих древностей к западу от Прута выявило ту же закономерность. Исключением стали синхронные могильники региона, относимые к древностям гетов, которые в результате картографирования ока- зались далеко за пределами ареала поселения, в географических условиях не характерных для гетских древностей. Анализ этих могильников позволил сопоставить их с населением, происхожде- ние которого ещё следует уточнить. Заслуживают особого внимания археологические исследо- вания многослойного поселения у с.Чобручи и скифского мо- гильника у с.Глиное Слободзейского района на левобережье Днестра. Работу на этих памятниках проводили сотрудники

25 НИЛ «Археология» Приднестровского государственного уни- верситета. На поселении Чобручи за несколько лет раскопок был получен интересный и разнообразный материал, позволяю- щий выделить три хронологических горизонта существования памятника, от VII в.до н.э. до IV в.н.э. На протяжении с 1995 по 2012 гг. проводились исследова- ния скифского могильника у с.Глиное. За это время было иссле- довано 115 курганов, 113 из которых были сооружены в скиф- ское время и только два в эпоху бронзы. В скифских курганах исследовано 181 скифское погребение, а также ряд погребений более позднего времени. Материалы могильника однозначно свидетельствуют о его скифской принадлежности и о том, что захоронения на нём совершались с конца IV в.до н.э. и до третей четверти II в.до н.э. включительно. Результаты работ на этом могильнике освещены в монографии, вышедшей в 2016 г. [Тельнов и др. 2016]. Особой удачей следует считать раскопки кургана у г. Сло- бодзея на левобережье Днестра, проведённые в 1994 г. сотруд- никами НИЛ «Археология» под руководством Т.А.Щербаковой и опубликованные монографически в 2008 г. [Щербакова и др. 2008]. В кургане был исследован, кроме погребений ранних пе- риодов, раннесредневековый кочевнических могильник, насчи- тывавший 26 захоронений. По погребальному обряду и инвента- рю могильник относится к кочевническим древностям и датиру- ется концом VIII–IX в. Сложнее решается вопрос о его этниче- ской принадлежности. Здесь отмечен ряд признаков, которые распространены на могильниках, связанных с древними болга- рами, но, некоторые черты погребального обряда и инвентарь могильника позволяет отдельным исследователям относить его к культуре древних венгров. Очевидно, что только дальнейшие

26 исследования и находки этого круга древностей позволят более объективно и точно увязывать их с определенным этносом [Щербакова и др. 2008; Герцен и др. 2019]. Таким образом, даже краткий и далеко не полный обзор некоторых археологических исследований, проведённых в по- следние годы, позволяет увидеть всю сложность проблем, Севе- ро-Западного Причерноморья в разные исторические периоды.

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-05-00533 А.

Литература 1. Анисюткин Н.К., Коваленко С.И., Бурлаку В.А., Очередный АК., Чепалыга А.Л. Байраки – новая стоянка раннего палеолита на нижнем Днестре // Археология, этнография и антрополгия Евразии. 1(49) 2012, январь – март. Новосибирск 2012. С.2–10. 2. Анисюткин Н.К., Кетрару Н.А., Коваленко С.И. Многослойная палеолитическая стоянка в гроте Старые Дуруиторы и место ее каменных индустрий в раннем и среднем палеолите Европы. СПб: Нестор. История, 2017. 200 с. ISBN 978-5-4469-1153-0. 3. Герцен А.А., Нестерова Т.П., Паскарь Е.Г., Тельнов Н.П. На перекрёстке цивилизаций: пространство, время, наследие. Новейшие историко- географические исследования некоторых памятников Северо-Западного Причерноморья / Под ред. А.А. Герцена. СПб.: Нестор-История, 2019. 527 с.(в печати). 4. Дергачев В.А., Ларина О.В. Памятники культуры Криш Молдовы (с каталогом). Кишинэу 2015. 504 с. ISBN 978-9975-53-449-9. 5. Кетрару Н.А. Григорьева Г.В., Коваленко С.И. Верхнепалеолитическая стоянка Рашков VII. Кишинев 2007. 185 с. ISBN 978-9975-9812-0-0. 6. Тельнов Н.П., Четвериков И.А., Синика В.С. Скифский могильник III – II вв. до н.э. у с. Глинное / Археологические памятники Приднестровья. III. Тирасполь 2016, 1096 с. ISBN 978-9975-4486-1-1. ISBN 978-9975-3148-1-7. 7. Щербакова Т.А., Тащи Е.Ф., Тельнов Н.П. Кочевнические древности Нижнего Поднестровья (по материалам раскопок кургана у г. Слободзея). Кишинев 2008. 138 с. (Археологическая библиотека IV). ISBN 978-9975- 66-105-8.

27 PRIMELE AŞEZĂRI UMANE DIN REGIUNEA DE NORD A BAZINULUI MĂRII NEGRE POTRIVIT ULTIMELOR DESCOPERIRI ALE CULTURII OLDOVENEŞTI PE TERASELE MĂRII NEGRE ŞI AFLUENŢII EI

CEPALÎGA Andrei, doctor habilitat în geografie, Institutul de Geografie al AȘR, Moscova, Federația Rusă

Rezumat În ultimii ani, au fost descoperite aşezări şi artefacte ale culturii oldoveneşti, cunoscute anterior doar în Africa. Sunt aşezări din seria achuşină, găsite în Daghestan la înălţimea 1500-1700 m. (Mukhcai, Aini- kab), peninsula Taman (Bogatîri, Rodniki, Kermek), de asemenea Crimeea (Kok-Koz, Echkidag, Mandjil, Karadag şi alţii). Simultan sau poate mai devreme au fost descoperite aşezările din Caucaz, Azerbaidjan (Azâh), Georgia (Dmanisi), Armenia (Karaman), Bulgaria (Kozarnika), Ucraina (Korolevo, Medjîbij). În anul 2010, au fost descoperite aşezăminte oldove- neşti în câmpia Nistrului (Bairak, Creţeşti ş.a.) cu o vârstă de 1,0 – 1,1 mln ani. Aceste descoperiri au permis specialiştilor nu doar să reconstituie timpul – 1,8-2,0 mln ani, dar şi să urmărească căile de migraţie a culturii oldoveneşti. Acestea se pornesc din Africa trec prin strîmtoarea Bab-el- Mandeb în Arabia (Yemen, grota Guza) direct la Nord prin Israel, Siria, Turcia de Răsărit în Caucazul de Nord (Taman). Aici drumul migrației face o turnură la vest și de-a lungul „paralelei de aur”, la 45 grade s-a îndrep- tat în Europa prin coridorul părții de nord a Mării Negre, în același timp n-a ieșit în afara sistemelor montane a Alpilor: Caucaz, Crimeea, Carpați, Balcani și Alpi. A doua etapă a migrației oldoveneşti, la sfârșitul erei pleis- tocene 1,2–0,8 mln ani, a trecut pe o porțiune mai largă către sudul și nor- dul Mării Negre prin coridorul Anatolia-Balcani, Ucraina și Moldova. Cuvinte-cheie: terasele Mării Negre și a fluviilor, cultura oldove- nească, așezări multinivel, cele mai vechi migrații din Europa.

28 PRIMARY SETTLEMENT OF THE NORTHERN BLACK SEA REGION BASED ON THE LATEST DISCOVERIES OF OLDOVAN CULTURE IN THE TERRACES OF THE BLACK SEA AND ITS TRIBUTARIES

CEPALIGA Andrei

Abstract In recent years, sites and artifacts of the Oldowan culture have been discovered, previously known only in Africa. These are sites from the Akushinskaya suite (Absheron) of Dagestan at an altitude of 1500-1700 m. (Mukhkai, Ainikab), the Taman Peninsula (Bogatyr, Rodniki, Kermek), as well as the Crimea (Kok-Koz, Echkidag, Manjil, Karadag, etc.). At the same time or a little earlier, parking lots were opened in the Caucasus: Azerbaijan (Azikh), Georgia (Dmanisi), Armenia (Karaman), as well as in Bulgaria (Kozarnik) and Ukraine (Korolevo, Medzhi- bozh). In 2010, the Oldowan sites were opened in the Dniester Valley (Bayraki, Crestesti, etc.) with an age of 1.0–1.1 million years. This series of sites allowed us to reconstruct not only the start time – 1.8–2.0 million years, but also the migration routes of the old culture. They begin with the exodus from Africa through the drained Bab-El-Mandeb Strait to Arabia (Yemen, Guza Cave), right north through Israel, Syria, Eastern Turkey to the North Caucasus (Taman). Here, the migration path turned sharply west and along 45 degrees NL (the “golden parallel”), headed for Europe along the North Black Sea corridor, without leaving the Alpine moun- tain systems: the Caucasus, Crimea, the Carpathians, the Balkans and the Alps. The second stage of the Oldowan migrations at the end of the Eopleistocene of 1.2–0.8 million years passed along a wider band to the south and north of the Black Sea through the Anatolian-Balkan corridor, Ukraine and Moldavia. Keywords: Black Sea and river terraces, Eopleistocene, Oldowan culture, multi-layered sites, the oldest migrations of Europe.

29 ПЕРВИЧНОЕ ЗАСЕЛЕНИЕ СЕВЕРНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ ПО МАТЕРИАЛАМ ПОСЛЕДНИХ ОТКРЫТИЙ ОЛДОВАНСКОЙ КУЛЬТУРЫ В ТЕРРАСАХ ЧЕРНОГО МОРЯ И ЕГО ПРИТОКОВ

ЧЕПАЛЫГА Андрей Леонидович, д.г.н., г.н.с. ИГ РАН (Москва, Россия)

Аннотация В последние годы были открыты стоянки и артефакты олдован- ской культуры, известные ранее только в Африке. Это – стоянки из аку- шинской свиты (апшерон) Дагестана на высоте 1500–1700 м.абс. (Мухкай, Айникаб), Таманского полуострова (Богатыри, Родники, Кермек), а также Крыма (Кок-Коз, Эчкидаг, Манджил, Карадаг и др.). Одновременно или не- сколько ранее были открыты стоянки в Закавказье: Азербайджан (Азых), Грузии (Дманиси), Армении (Караман), а также в Болгарии (Козарника) и Украине (Королёво, Меджибож). В 2010 г. были открыты олдованские сто- янки в долине Днестра (Байраки, Крецешты и др.) с возрастом 1,0–1,1 млн.лет. Эта серия стоянок позволила реконструировать не только время начала – 1,8–2,0 млн.лет, но и пути миграции олдованской культуры. Они начинаются с исхода из Африки через осушенный Баб-эль-Мандебский про- лив в Аравию (Йемен, пещера Гуза), прямо на север через Израиль, Сирию, Восточную Турцию на Северный Кавказ (Тамань). Здесь путь миграции резко повернул на запад и вдоль 45 градуса СШ («золотая параллель»), направился в Европу по Северо-Черноморскому коридору, при этом не выходя за пределы Альпийских горных систем: Кавказа, Крыма, Карпат, Балкан и Альп. Второй этап олдованских миграций в конце эоплейстоцена 1,2–0,8 млн. лет проходил по более широкой полосе к югу и северу от Черного моря через Анатолийско- Балканский коридор, Украину и Молдавию. Ключевые слова: Черноморские и речные террасы, эоплейстоцен, ол- дованская культура, многослойные стоянки, древнейшие миграции Европы.

Ранее считалось, что первичное заселение Северного При- черноморья и всей Восточной Европы началось не раньше появ- ления ашельской археологической культуры, точнее не раньше позднего ашеля, около 200–300 тыс.лет назад. В последние годы здесь были открыты стоянки и артефакты олдованской культу- ры, известные ранее только в Африке. Это – стоянки из акушин-

30 ской свиты (апшерон) Дагестана на высоте 1500–1700 м абс. (Мухкай, Айникаб) [Амирханов 2016], Таманского полуострова (Богатыри, Родники, Кермек), а также Крыма (Кок-Коз, Эчкидаг, Манджил, Карадаг и др.). Одновременно или несколько ранее были открыты стоянки в Закавказье: Азербайджан (Азых), Гру- зии (Дманиси), Армении (Караман), а также в Болгарии (Козар- ника) и Украине (Королёво, Меджибож). В 2010 г. в Восточной Европе были открыты первые стоянки древнейшей в мире олдо- ванской археологической культуры и определен её возраст. В 2010 г. в долине Днестра Н.К. Анисюткиным, А.Л. Чепа- лыгой культурные слои самой древней стоянки Байраки были обнаружены в отложениях VII Кицканской террасы эоплейсто- цена, что подтверждается фауной млекопитающих таманского комплекса с Archediscodon meridionalis tamanenzis Dubrovo, а также косницкого комплекса фауны пресноводных моллюсков с Pseudoshturia caudate, Crasiana crassoides и др. Абсолютный воз- раст стоянки Байраки был определен палеомагнитным методом на основании выявления в отложениях этой террасы палеомаг- нитной эпохи Матуяма и эпизода Харамилло с возрастом 0,99– 1,07 млн.лет. В отложениях стоянки Байраки было раскопано 5– 6 культурных слоёв. Верхние культурные слои (I и II), приуроченные к покров- ным отложениям VII террасы, относятся к ашельской культуре, содержат фауну тираспольского фаунистического комплекса с Equus zussenbornensis и намагничены нормально, т.е. моложе 0,78 млн.лет. Залегающие ниже в пойменных и старичных фациях ал- лювия III и IV культурные слои попадают в палеомагнитную эпоху Матуяма и эпизод Харамилло, т.е. древнее 0,99 млн.лет. Основ- ной, V культурный слой в русловых галечниках залегает в низах эпизода Харамилло и имеет возраст 1,07 млн.лет. Наконец самый нижний VI культурный слой приурочен к базальным конгломера-

31 там и имеет возраст до 1,1, млн.лет. В олдованских культурных слоя (III–VI) выявлены типичные для этой культуры каменные орудия: чопперы, чоппинги, пики, билхуки, скребки, проколки и др. Один из боковых чопперов из V-го культурного слоя стоянки Байраки весьма напоминает боковой чоппер из олдованской сто- янки Атапуэрка в районе г. Бургас, Испания. В IV культурном слое было обнаружено каменное искусственное сооружение – вы- кладка-вымостка, которое интерпретируется как место обработки шкур. Кроме того, в районе Дубоссар были обнаружены другие стоянки, залегающие в аналогичном геологическом положении и имеющие близкий возраст к стоянке Байраки. Несколько ранее в начале века на Таманском полуострове была открыта серия стоянок олдованской культуры Синяя балка (Богатыри, Родники и Кермек). Здесь олдованские стоянки со- держат фауну таманского комплекса млекопитающих, а стоянка Богатыри является его стратотипом [Щелинский 2019]. Возраст стоянок определён также палеомагнитным методом. При этом стоянка Богатыри характеризуется обратной намагниченностью над эпизодом Харамилло, т.е. моложе 1,0 млн.лет. Стоянка Род- ники залегает сразу ниже эпизода Харамилло, т.е. древнее 1,0 млн.лет. Стоянка Кермек характеризуется обратной намагни- ченностью, под эпизодом Харамилло, т.е еще древнее, но в пре- делах эоплейстоцена. Это подтверждается также фауной мор- ских моллюсков рода Apsheronia, пресноводных моллюсков бошерницкого комплекса с margaritifera arca, а также млекопи- тающих псекупского фаунистического комплекса. В Северном Причерноморье между таманскими стоянками Северного Кавказа и молдавскими стоянками на Днестре обна- ружился значительный пространственный перерыв, более 1 тыс.км. На этом пространстве, занятом Крымским полуостро- вом, были также открыты в 2014 г. древнейшие стоянки, в том

32 числе многослойные, олдованской археологической культуры [Чепалыга 2015–2019]. Для изучения культуросодержащих отложений была орга- низована серия экспедиций, объединённых в Крымскую геоар- хеологическую экспедицию Института географии РАН. За 6 лет (2014–19 гг.) был открыт ряд стоянок, приуроченных к морским террасам Чёрного моря и разработана новая концепция черно- морских террас [Чепалыга 2015]. Разработанная концепция включает 6 террас (VI–XII), которые оказались морского генезиса. Их возраст определён в пределах эоплейстоцена по результатам палеомагнитных исследований (0,8– 1,8 млн.лет). Наиболее богатая артефактами VIII терраса высотой 100 м датирована в результате обнаружения в её отложениях обрат- ной намагниченности эпохи Матуяма, а в основании – эпизода Ха- рамилло, т.е. около 1 млн.лет. Набор артефактов и орудий из 4-х слойной олдованской стоянки Кок-Коз близок к артефактам стоянки Байраки (чоппперы, чоппинги, билхуки, скребки и др.), что под- тверждается также их близким возрастом. Самая молодая VII эоплейстоценовая терраса характеризуется обратной намагниченно- стью и имеет возраст древнее 0,8 млн.лет. Самая древняя терраса, содержащая одованские орудия, XII Андрусовская терраса с высо- той 200 м, характеризуется обратной намагниченностью эпохи Ма- туяма и эпизодом Олдувей, т.е. имеет возраст 1,8–2,0 млн.лет. Эта серия стоянок позволила реконструировать не только время начала – 1,8–2,0 млн.лет, но и направления и пути мигра- ции олдованской культуры в Северном Причерноморье. Мигра- ции из Африки в Евразию начинаются с исхода из Африки через осушённый Баб-эль-Мандебский пролив в Аравию, где в Йемене была раскопана серия олдованских стоянок в пещерах Гуза, Ширхабиль, Ас-Сафа (Мешхед) и др. [Амирханов 2006]. Далее миграции продолжались прямо на север через Израиль, Сирию,

33 Восточную Турцию на Кавказ, где была раскопана уникальная стоянка Дманиси с черепами древнейших гоминид и орудиями олдованской культуры. Путь на север заканчивался на Таман- ском полуострове, где была открыта серия олдованских стоянок: Богатыри, Родники и Кермек. Среди них стоянка Богатыри зале- гает в костеносном слое стратотипа таманского фаунистическо- го комплекса с Archidiscodon meridionalis tamanensis [Щелин- ский 2019]. Здесь путь миграции резко повернул на запад и вдоль 45° северной широты («Золотая параллель»), направился в Европу по Северо-Черноморскому коридору через Крым, доли- ну Дуная (Козарника), при этом не выходя за пределы Альпий- ских горных систем: Кавказа, Крыма, Карпат, Балкан и Альп, достиг побережья Атлантического океана (стоянка Атапуэрка). Возникает проблема, почему миграция не пошла в Европу крат- чайшим путем через Анатолийско-Балканский мост. Этому мог препятствовать Евфратский пролив, соединявший Акчагыль- ский и Ранее-Апшеронский бассейны Каспия со Средиземным морем (3,6–1,3 млн.лет назад). Второй этап олдованских миграций в конце эоплейстоцена 1,2–0,8 млн.лет проходил по более широкой полосе к югу и се- веру от Чёрного моря через Анатолийско-Балканский и Северо- Черноморский коридоры, Украину и Молдавию. При этом осу- шившийся Евфратский пролив уже не препятствовал использо- ванию для миграций обоих коридоров. Ареал олдованской куль- туры, как и в Западной Европе, расширился к северу до 48° с.ш. в долины Днестра, Южного Буга (стоянка Меджибож) и, воз- можно, к северу от Карпат. Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-05-00533 и по гос. зада- нию № 0148-2019-0007.

34 Литература 1. Амирханов Х.А. Северный Кавказ: начало преистории / Ин-т археологии РАН; Ин-т истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН. Махачкала: МавраевЪ, 2016. 344 с. 2. Амирханов Х.А. Каменный век Южной Аравии. М.: Наука, 2006. 693 с. 3. Анисюткин Н. К., Чепалыга А. Л. Древнейшая в Восточной Европе палеолитическая стоянка Байраки на Днестре: возраст, палеоландшафты, археология // Бюллетень Комиссии по изучению четвертичного периода. М.: ГЕОС, 2012. № 71. С.75–94 4. Чепалыга А.Л. Новая концепция Черноморских террас Юго-Восточного Крыма // Бюллетень Комиссии по изучению четвертичного периода. М.: ГЕОС, 2015. № 74. С.90–104. 5. Чепалыга А.Л., Амирханов Х.А., Садчикова Т.А. и др. Геоархеология олдувайских стоянок горного Дагестана // Бюллетень Комиссии по изучению четвертичного периода. М., 2012. № 72. С.73–94. 6. Чепалыга А.Л., Садчикова Т.А., Анисюткин Н.К. Условия формирования эоплейстоценовой манджильской террасы и олдованской стоянки Кок-Коз (Солнечная долина) как среды обитания древнего человека // Бюллетень Комиссии по изучению четвертичного периода. М.: ГЕОС, 2019. № 78 (в печати). 7. Щелинский В.Е. Начало заселения первобытными людьми территории России: древнейшие раннепалеолитические стоянки Южного Приазовья / Прошлое человечества в трудах петербургских археологов на рубеже тысячелетий (К 100-летию создания российской академической археологии). СПб.: Петербургское Востоковедение, 2019. C. 27–56.

35 DESPRE EVIDENȚIEREA UNUI LANDȘAFT CULTURAL NOU DE ANTICHITĂȚI ÎN STEPA FORESTIERĂ A REGIUNII CARPATO-NISTREANĂ

LEVINSCHI Alexandru, doctor în istorie, șef al Centrului de arheologie, AȘM, Chișinău, Moldova

Rezumat A fost efectuată revizia antichităților arheologice a stepei forestiere din regiunea Carpato-Nistreană, ce se referă la populația agricolă a sec.VI-IV î.e.n., comparabile cu geţii, descrişi în sursele scrise ale antichității. Cartografierea acestor monumente a arătat că sunt amenajate doar în zona forestieră a regiunii, penetrată de căi înguste, adâncite. Aceste trăsături caracteristice perioadei: așe- zăminte fortificate și deschise, rar sunt completate cu terenuri de înmormântare. Revizia, realizată după aceleași principii, ce corespund antichității din vestul Pru- tului, după amplasarea așezămintelor fortificate, a pus în evidență aceeași legitate. Excepție au devenit mormintele sincronice ale regiunii, unanim au fost atribuite antichității geților, care în urma cartografierii s-au dovedit a fi departe de așezări- le umane, în condiții geografice necaracteristice geților. O analiză detaliată a acestor morminte a permis corelarea lor cu populația păstorilor, originea cărora trebuie concretizată. Cuvinte-cheie: regiunea Carpato-subnistreană, geții, așezări fortificate, morminte, sciți.

TO THE QUESTION OF ALLOCATION OF A NEW CULTURAL LAYER OF ANTIQUITIES IN FOREST STEPPES OF THE CARPATHIAN-DNIESTER REGION

LEVINSCHI Alexandru

Abstract A revision of the archaeological antiquities of the Dniester-Prut forest- steppe related to the agricultural population of the VI–IV centuries BC, compara- ble to the Getae of ancient written sources, was carried out. Mapping of these

36 monuments showed that they are located only in the wooded area of the region, dotted with narrow and deep valleys. These are fortified and open settlements that are so characteristic of this period, and very rarely – underground burial grounds with them. A revision of the corresponding antiquities, carried out according to the same principles, to the west of the Prut, according to the relative positions of the fortified settlements, revealed the same pattern. The exception was the synchronous burial grounds of the region, unambiguously and unanimously attributed to the Getae antiquities, which, as a result of mapping, were far beyond the range of settlements, in geographical conditions completely not typical for the Getae. A very detailed analysis of these cemeteries made it possible to compare them with the shepherd population, whose origin should still be clarified. Keywords: Carpathian-Dniester region, Getae, fortified settlements, burial grounds, Scythians

К ВОПРОСУ О ВЫДЕЛЕНИИ НОВОГО КУЛЬТУРНОГО ПЛАСТА ДРЕВНОСТЕЙ В ЛЕСОСТЕПИ КАРПАТО-ПОДНЕСТРОВЬЯ

ЛЕВИНСКИЙ Александр Николаевич, k.и.н., зав. Центром археологии ИКН АНМ, Кишинёв, Молдавия

Аннотация Была проведена ревизия археологических древностей Днестровско- Прутской лесостепи, относимых к земледельческому населению VI–IV вв.до н.э., сопоставимого с гетами античных письменных источников. Картогра- фирование этих памятников показало, что они расположены только в леси- стой зоне региона, испещренной узкими и глубокими долинами. Это столь характерные для этого периода укрепленные и открытые поселения, и очень редко – грунтовые могильники при них. Проведенная по тем же принципам ревизия соответствующих древностей к западу от Прута – по взаимораспо- ложению укрепленных поселений, выявила ту же закономерность. Исключе- нием стали синхронные могильники региона, однозначно и единогласно отно- симые к древностям гетов, которые в результате картографирования ока- зались далеко за пределами ареала поселений, в географических условиях совсем не характерных для гетов. Очень детальный анализ этих могильни-

37 ков позволил сопоставить их с пастушеским населением, происхождение которого еще следует уточнить. Ключевые слова: Карпато-Поднестровье, геты, укрепленные поселе- ния, могильники, скифы.

Углублённое изучение культуры исторических гетов лесостепи Карпато-Поднестровья предполагает детальный анализ всех состав- ляющих их материальной культуры. В первую очередь – памятники и их распространение в зоне. К моменту начала такой работы имелся новый список памятников и их описание [Arnăut 2003: 183–279], од- нако в этом списке сильно смущала культурная атрибуция многих из них. Кроме локализации известных и новых памятников по Среднему Днестру (Сахарнянская микрозона) были проверены памятники правобережья Нижнего Поднестровья и зона левобережья Среднего Попрутья, были проведены тщательные разведки в некоторых зонах Южных Кодр. Определив хронологические рамки обитания гетов в лесостепи Днестровско-Прутского междуречья в пределах двух очень известных исторических событий античности – поход Дария I против скифов где-то в 517 или 512 гг.до н.э. [Левинский 2005: 255–264], и до бесславного конца похода Зопириона (наместника Александра Маке- донского во Фракии) против скифов в 331 г.до н.э. [Levinschi 2003: 261–284], нам удалось существенно привести в порядок карту рас- пространения гетских памятников и уточнить границы обитания [Левинский 2010: 25–30]. Кроме того, мы зафиксировали на карте и все раскопанные к тому времени скифские курганные погребения, синхронные гетским древностям, для того чтобы лучше понять этно- культурную ситуацию в регионе [Левинский 2010: 26, рис. 1]. Между тем, были проведены детальные разведки в окрестно- стях некоторых населённых пунктов в зоне Южных и Централь- ных Кодр [Brihuneţ 2005: 101–104; Levinschi, Covalenco, Bodean 2006: 34–43; Levinschi, Brihuneţ 2013: 191–197], для выявления но- вых памятников и уточнения их культурной атрибуции. В резуль-

38 тате наблюдений по формам рельефа удалось выявить некоторые закономерности в расположении на местности поселений культу- ры гетов и схожих, на первый взгляд, по керамическому материалу поселений гальштатского времени [Levinschi 2013: 213–223]. По- вторный пересмотр всех памятников известных по разведкам, с включением в обязательном порядке и тех, на которых проводи- лись раскопки и считались, несомненно, гетскими, позволил сокра- тить количество древностей до более 130 памятников, среди кото- рых более одной третьи – хорошо укреплённые поселения/го- родища [Levinschi 2016: 7–8]. В то же время, при тщательном ана- лизе всех исходных данных и категорий находок, мы отметили, что могильник с сожжениями у с.Данчены Яловенского района [Levinschi 2008: 236–237; Левинский 2009: 166–167], считающийся основополагающим для выяснения процесса становления гетской культуры в регионе, по многим параметрам не вписывается в раз- работанные закономерности. Что касается отдельно расположен- ной группы древностей в окрестностях с.Рудь (Дондюшанский район) на Днестре, мы отметили, что в керамическом комплексе укрепленного поселения Рудь Ла Шанцурь только два типа посуды напоминают нам наличие на нем гетской керамической традиции. По результатам этих объективных наработок мы провели «чистку» соответствующих древностей Пруто-Карпатской лесо- степи, где к памятникам V–II вв.до н.э. было отнесено более 430 местонахождений [Teodor 1999: 133–184]. Не зная совсем рель- еф региона, но применив те же закономерности, отмеченные нами для памятников лесостепи Пруто-Поднестровья, мы уменьшили более чем в четыре раза число древностей, которые могут относиться к культуре гетов. При этом мы включили в список, в обязательном порядке, все памятники, на которых проводились раскопки, и которые однозначно были отнесены исследователями к гетским.

39 При внимательном анализе проступившей картины обращает на себя внимание тот факт, что четыре из пяти могильников, кото- рые однозначно отнесены к гетам – Слободзия [Buzdugan 1980: 77– 94], Поянешты [Vulpe 1953: 312–313, 400–401; Babeş, Miriţoiu 2011: 105–107], Васлуй [Coman 1980: 255], Страхотин [Şadurschi 1992: 173–185], находятся на расстояние, от 15–20 до более чем 40 км от зон расположения укреплёных и неукреплённых поселений. Не- большой могильник (5 комплексов) Боросешты [Babeş, Miriţoiu 2011: 130–131], хоть и вписывается среди них – расположен доста- точно далеко (не менее 10 км) от ближайшего определённого нами гетского поселения. Таков археологический пейзаж региона в ого- воренном периоде времени, в которое вписывается ещё одно важное замечание – в северной части Сучавского плато далеко друг от дру- га разбросаны только укреплённые поселения/городища и отсут- ствуют неукреплённые; пара таких же укреплённых поселений «ма- ячат» в предгорьях южного изгиба Карпат. Как первое, так и второе наблюдение крайне важны, так как гетские укреплённые поселения в пределах лесостепи Карпато-Поднестровья расположены впере- мешку и рядом с неукреплёнными, а грунтовые могильники долж- ны находиться буквально рядом с поселениями, как Ханске [Левин- ский 2009: 167]. Всесторонний анализ этих могильников, а также их ком- плексов и обнаруженных в них материалов позволяет сделать следующие выводы: 1. Известные между Карпатами и Прутом могильники – Сло- бодзия, Поянешты, Васлуй, Боросешты и Страхотин расположены в географической среде со степным равнинным ландшафтом, в то время как гетские памятники – в лесистой местности, на высоких формах рельефа, спрятаны по узким долинам и в лесу. 2. По рельефу указанные могильники вытянуты вдоль высо- ких коренных берегов рек или на невысоких мысах, доминирую-

40 щих над окружающей широкой поймой реки или прилегающих лугов. Такое расположение, по крайней мере, к востоку от Прута, характерно для некоторых грунтовых могильников сарматских скотоводов из лесостепной зоны, к примеру, Флорицоая Ноуэ, на котором автор проводил раскопки [Курчатов, Левинский 2007: 311], да и на обсуждаемом могильнике Страхотин были обнаруже- ны три сарматских погребения [Şadurschi 1997: 104–105]. 3. Несмотря на то, что обряд сожжения усопших считается характерным для фракийских земледельческих племен, такой обряд, судя по всему, в это время становится более универсаль- ным. В частности, он практиковался носителями западно- подольской группы памятников, населявшими в VII–VI вв.до н.э. и северную часть региона. Некоторые формы керамической посуды из погребений имеют аналогии среди лесостепных па- мятников левобережья Днепра [Levițki 1998: 34–45]. На протя- жении всего скифского времени (VI–IV вв.до н.э.) обряд сожже- ния сохраняется в Поросской скифообразной группе памятников среднеднепровского правобережья, где практиковалось сожже- ние шатрового перекрытия [Петренко 1989: 68–69], так же, как и в одном из Поянештских погребений [Babeş, Miriţoiu 2011: 106]. Сожжение шатровых перекрытий практиковалось и некоторыми классическими скифами-степняками, что наблюдается по кур- ганным комплексам у Дубоссар [Chetraru, Serova 2001] и Ни- кольском [Агульников, Сава 2004: 128–131] на левобережье Днестра. С другой стороны, обряд захоронения сожжённых останков в длинных ямах вообще чужд оседлым гетам. 4. Некоторые категории погребального инвентаря – типы нако- нечников стрел, двуручные сосуды, миски со стянутым внутрь округ- ленным венчиком и др. не находят аналогий среди материалов гетских поселений, несмотря на синхронное существование этих древностей. Типы бронзовых наконечников стрел из этих могильников, кроме соб-

41 ственно скифских погребальных комплексов, находятся в изобилии среди материалов большого укреплённого комплекса Стынчешть [Flo- rescu, Florescu 2005: 81, fig.61–63, 97], недалеко от Ботошан, на котором обнаружен и клад, несомненно, скифских предметов конской узды из золота, бронзы и железа. Этот памятник, кстати, входит в число оди- ночно разбросанных городищ в северной части Сучавского плато. Все перечисленные факты говорят о том, что упомянутые мо- гильники оставлены, скорее всего, пастушеским населением, кото- рое тяготеет к скифским древностям и скифскому образу жизни. Если это так, тогда становится ясным, почему под натис- ком Дария I скифы уходили на север, вглубь материка, а не на восток, как представляется логичным, и почему среди гетских древностей Карпато-Поднестровья более трети составляют укреплённые поселения. И последнее. Если все выглядит именно так, то это более чем предложение о пересмотре культурно-исторического пейзажа ре- гиона в первой половине первого тысячелетия до новой эры. Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-05-00533 А.

Литература 1. Агульников С., Сава Е. Исследования курганов на левобережье Днестра. Кишинэу: CEP USM, 2004. 244 c. 2. Курчатов С., Левинский А. Новые материалы сарматского времени из Попрутья // Revista arheologică, S.N., III, nr. 1–2. Chişinău 2007. P.311–320. 3. Левинский А.Н. Два подхода к решению вопроса о появлении гетов в Молдавской лесостепи (VI в. до н.э.) // Stratum plus, № 3, 2005. C.255–264. 4. Левинский А.Н. История гетов в лесостепи Юго-Восточной Европы (конец VI – вторая половина IV вв. до н.э.). Монография в журнале // Stratum plus, № 3, 2010. С.15–127. 5. Левинский А.Н. К вопросу о погребальном обряде и обрядности у гетов Днестровско-Прутского междуречья (VI–IV вв. до н.э.) // Stratum plus, № 3, 2009. С.162–175. 6. Петренко В.Г. Локальные группы скифообразной культуры лесостепи Восточной Европы // Степи европейской части СССР в скифо-

42 сарматское время. Москва: Наука, 1989. С.67–80. 7. Arnăut T. Vestigii ale sec. VII-III a. Chr. în spaţiul de la Răsărit de Carpaţi. Chişinău: Centrul Editorial al USM, 2003. 8. Babeş M., Miriţoiu N. Practici funerare birituale prelungite în spaţiul carpato- dunărean în sec. V–III a. Chr. // Arheologia Moldovei, XXXIV, 2011. P.103–149. 9. Brihuneţ E. Vestigii arheologice în moşia comunei Mileştii Mici, r-l Ialoveni // Tyragetia, nr. XIV, 2005. P.101–104. 10. Buzdugan C. Necropola getică de la Slobozia // Carpica, 1, 1980. P.77–94. 11. Chetraru N., Serova N. Necropola aristocrației scitice de la Dubăsari (sec. V– IV î.e.n.). Chișinău, 2001. 12. Coman Gh. Statornicie, continuitate. Repertoriul arheologic al judeţului Vaslui. Bucureşti, 1980. 13. Florescu A., Florescu M. Cetățile traco-getice din secolele VI–III a. Chr. De la Stâncești (jud. Botoșani). Târgoviște: Cetatea de Scaun, 2005. 14. Levinschi Al. Consideraţii asupra începuturilor de locuire a geţilor în silvostepa Moldovei (sec. VI î.e.n.) // Tyragetia, XIV, 2005,. P.63–70. 15. Levinschi Al. Consideraţii asupra necropolei getice de la Dănceni // Tyragetia, 2008, II [XVII], 1. P.233–238. 16. Levinschi Al. Cultura geţilor în spaţiul pruto-nistrean (sec. VI–IV î.e.n.). Autoreferatul tezei de doctor în istorie. Chişinău, 2016. 17. Levinschi Al. Les spécificités de l'emplacement des habitations du Premier et Second Âge du fer dans la zone de steppe boisée de la Moldavie Centrale // The Thracians and their Neighbors in the Bronze and Iron Ages. Proceeding of 12th International Congress of Thracology. Târgovişte, I, 2013. P.213–223. 18. Levinschi Al. Limita cronologică superioară a fortificaţiilor getice din zona Saharna – Rezina // Interferenţe cultural-cronologice în spaţiul nord-pontic (redactor şef E. Sava). Chişinău, 2003. P.261–284. 19. Levinschi Al., Brihuneț E. Vestigiile arheologice din raza satelor Zămcioji şi Rădeni pe r. Ichel. În: Revista arheologică, s.n., 2013, IX, nr. 2, p. 191–197. 20. Levinschi Al., Covalenco S., Bodean S. Noi vestigii getice în zona Codrilor Moldovei // Tyragetia, XV, 2006. P.34–43. 21. Levițki O. Considerații asupra monumentelor funerare din perioada hallstattiană târzie de pe teritoriul Moldovei // Revista arheologică, 2, 1998. P.28–59. 22. Teodor S. Regiunile est-carpatice ale României în secolele V-II Î.D.HR. Bucureşti: Biblioteca Thracologică, 1999, t. XXVII. 258 p. 23. Şadurschi P. Necropola getică de la Strahotin-Dîngeni, jud. Botoşani // Materiale şi cercetări arheologice. A XVII-a Sesiune anuală de rapoarte (Ploieşti, 1983), I. Bucureşti, 1992. P.173–185. 24. Şadurschi P. Strahotin, jud. Botoşani. Cronica cercetărilor arheologice 1983– 1992. Bucureşti, 1997. P.104–105. 25. Vulpe R. Săpăturile de la Poienești din 1949 // Materiale arheologice privind istoria veche a R.P.R. Editura Academiei R.P.R. 1, 1953.

43 STUDII RECENTE PRIVIND EVOLUȚIA ARHITECTURII DE NORD-VEST A BAZINULUI MĂRII NEGRE

NESTEROVA Tamara, doctor în studiul artelor, cercetător-coordonator, Institutul Patrimoniului Cultural,Ministerul Educației, Culturii și Cercetării, Chișinău, Moldova

Rezumat Studiul arhitecturii Moldovei se confruntă cu o perioadă de tranziție. Creativitatea orală a servit drept prima etapă de cunoaștere a patrimoniului arhitectural, dar memoria colectivă rar stochează informații mai vechi de "100 de ani". Apelarea la documentele istorice a constituit preocuparea de bază a etapei următoare a studiilor monumentelor. Cercetările arheologice au permis periodizările construcției, în baza artefactelor. Analiza și studiul architecturii, ca fenomen legat de factorii naturali și sociali, în conformitate cu tehnica de construcție, a permis detectarea evoluției arhitecturii. Accesul la monumentele arhitecturale universale, cu folosirea metodelor comparative și a analogiilor, a scos în evidență erorile de datare ale monumentelor medievale ale Moldovei: fortificațiile Soroca, Hotin, a bisericilor din or. Căușeni, c. Vadul Rashkov, c. Lapusna și altele, precum și sursa architectural-istorică a „bolții moldove- nești”, efectuate doar cu metode tradiționale. În comunicare se va argumenta noua datare și interpretare a arhitecturii acestor monumente. Cuvinte-cheie: arhitectură, evoluție, cercetare, metode comparative, corectare, datare

THE NEWEST RESEARCHES OF ARCHITECTURE'S EVOLUTION PROBLEMS IN THE NORTH-WESTERN BLACK SEA REGION

NESTEROVA Tamara

Abstract The study of the architecture of Moldavia, a young scientific discipline, is undergoing a transitional period of formation. Oral creativity served as information, but collective memory rarely stores information older than the notorious “100 years”. 44 Turning to historical documents was the next stage of historical studies. The participation of archaeologists was justified in determining the periodization of construction, dating based on artifacts. Art history analysis and the study of architectural shaping, as the professional skill of an ancient architect, made it possible to study not individual5 architectural monuments, but its evolution in close connection with natural and social factors, in accordance with the development of technology. Modern access to information on architectural monuments of any region and time, using the comparative method and the analogy method, has uncovered past erroneous dating of medieval monuments of Moldavia: Soroki and Khotin fortresses, churches in Kaushany, Vadul- Rashkov, Lapushna and others, as well as the architectural and historical origins of the “Moldavian arch”. The article will argue the new dating and the corresponding interpretation of the architecture of these monuments. Keywords: architectural monuments, historic-geographical approach to architecture, evolution of architecture, cult architecture, fortifications.

НОВЕЙШИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ПРОБЛЕМ ЭВОЛЮЦИИ АРХИТЕКТУРЫ СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ

НЕСТЕРОВА Тамара Петровна, к. искусствоведения, в.н.с. ИКН АНМ, Кишинёв, Молдавия

Аннотация Исследование архитектуры Молдовы, молодая научная дисциплина, пе- реживает переходный период становления. Информацией служило устное творчество, но коллективная память редко хранит сведения древнее преслову- тых «100 лет». Обращение к историческим документам стало следующим этапом памятниковедческих исследований. Участие археологов оправдалось при определении периодизации строительства, датировок на основе артефактов. Искусствоведческий анализ и изучение архитектурного формообразования, как профессиональное мастерство древнего зодчего, открыло возможность изу- чать не отдельные памятники архитектуры, а ее эволюцию в тесной связи с природными и социальными факторами, в соответствии с развитием техники. Современный доступ к информациям о памятниках архитектуры любого регио- на и времени, с использованием сравнительного метода и метода аналогии, вскрыло допущенные в прошлом ошибочные датировки средневековых памятни-

45 ков Молдавии: крепостей Сороки, Хотин, церквей: г. Каушаны, с. Вадул-Рашков, с. Лапушна и др., а также архитектурно-исторические истоки «молдавского свода». В статье будут аргументированы новая датировка и соответствую- щая интерпретация архитектуры этих памятников. Ключевые слова: памятники архитектуры, историко-географический под- ход в архитектуре, эволюция архитектуры, культовое зодчество, фортификации.

Произведения архитектуры, как единство трёх составляю- щих: пользы, прочности и красоты, являются в современном понимании, результатом суммарной эволюции соответственно социально-экономического, инженерного развития общества и искусства. Тенденции развития архитектуры ведут к разнообра- зию формообразования с одновременным сохранением типоло- гического единства зданий, что позволяет зримо представить эволюционные изменения архитектурных форм, но время возве- дения зданий – одно из условий устройства эволюционного ряда – является одним из слабых звеньев в рассуждениях, ибо боль- шинство древних памятников зодчества лишены достоверных исторических сведений и ситуация в Молдавии – не исключение. История архитектуры Молдавии – довольно молодая научная дисциплина, переживающая переходный период становления с присущими ошибками в интерпретации историко-археологических сведений и артефактов и пренебрежением искусствоведческим анализом, что привело к неверным датировкам некоторых ключе- вых по значению памятников. Такие ошибки стали заметны при переходе от исследований отдельных памятников к обобщающим работам, когда из архитектурно-типологического ряда зданий и сооружений, выпадают, так называемые, «анахроничные» экзем- пляры. Среди простых и легко воспринимаемых объяснений этих фактов, называют историко-социальные причины, такие как куль- турное отставание периферии по отношению к центру или запаз- дывающее воспроизведение устаревших образцов, но, по-види-

46 мому, наиболее верным является человеческий фактор – непра- вильная датировка памятника. Первыми источниками информации о памятниках архитек- туры послужили местные предания или фольклор. Но народная память редко хранит сведения древнее пресловутых «более 100 лет назад». Ближе к искомому периоду возведения памятников были использованы исторические сведения, почерпнутые из пись- менных источников, первых изданий коллекций средневековых грамот. Однако в отсутствии знаний по всеобщей истории зодче- ства и морфологии архитектуры самого памятника, а также из-за отсутствия необходимых для исследования документов были из- речены первые неверные даты строительства. Со временем, эти утверждения стали настолько устойчивыми, что их крайне сложно опровергнуть исследованиями на основе обнаруженных новых данных. Среди самых красноречивых примеров датировок, несо- ответствующих архитектуре, находятся молдавские фортифика- ции. Сооружения оборонительного зодчества не могут быть ана- хроничными по определению: сама жизнь требовала, чтобы защита отечества ориентировалась на передовые методы развития военной науки. В Молдавии не было замков в частной собственности, а только пограничные фортификации: все 10 каменных крепостей исторической Молдавии были расположены по периметру страны. Сопоставив их в хронологический ряд, можно увидеть, как морфо- логия и структуры крепостей усложняются, как меняются во вре- мени их пространственные параметры и появляются новые инже- нерные решения ведения боя. Время использования в защите зда- ний военной артиллерии существенно меняет облик зданий, что является надежным хронологическим индикатором архитектуры, начиная от деталей и кончая новой концепцией защиты, указыва- ющим на завершение важного этапа развития средневековых кре- постей: для Молдавии – середина–конец XV века.

47 Время строительства крепостей редко зафиксировано в до- кументах. Не удивительно, что большинство из них лишены исторических данных о первоначальном этапе возведения. Это особенно справедливо для Молдавии, находящейся в контакт- ной зоне разных этносов и религиозных верований, история ко- торой непрерывно сопровождалась войнами и битвами за пере- дел территорий. История оборонительного зодчества Северо- Западного Причерноморья, исследованная на основе ограничен- ных сведений, в сопоставлении с их архитектурным анализом, привело к хронологическим коллизиям, когда история некото- рых молдавских крепостей, выполненных только на основе ис- торических сведений, не соответствует виду зданий. Строительство внутренней крепости Тигина/Бендер датирова- но 1538 г., сделанном на основе текста турецкого тариха (мрамор- ная закладная плита), и поздних воспоминаний турецкого путеше- ственника, однако в архитектуре здания есть все признаки более раннего этапа средневековой цитадели, имеющей подтверждение в молдо-польской летописи, где написано, что турки заняли крепость Тигина, тогда самую сильную молдавскую крепость. Строительства Сорокского замка долгое время датирова- лось по историческому письму 1543 г., в котором приглашался мастер-фортификатор в Сороки для строительства. Но находя- щееся в городе оборонное сооружение по своей архитектуре противоречит этому времени, а соответствует XIII–XIV вв. [Nesterov 2003–2009; Герцен и др. 2019]. Очевидно, что использование только исторических сведе- ний, будь они письменными или лапидарными, прямыми или косвенными, недостаточно для определения времени строитель- ства памятников архитектуры, особенно в отсутствии знаний о хронологической периодизации, что и стало источником невер- ных датировок.

48 Подключение археологических изысканий к исследованию исторических зданий стало неоценимым подспорьем в опреде- ление этапов строительства, а также датирования в целом зда- ний, хотя всегда останутся сомнения, нет ли ещё не обнаружен- ных артефактов и монет, которые вполне могут изменить хроно- логические рамки здания. Еще хуже, когда в отсутствии тако- вых, археологические выводы опираются на исторические ис- следования, образуя таким образом порочный круг. Именно такая ситуация сложилась вокруг некоторых сложных историко-архитектурных комплексов, как например Старый Орхей, где археологические исследования «подтверди- ли» версию датирования на основе исторической дедукции. Крепость Орхей, военный комендант которой, впервые упомя- нут в грамоте молдавской канцелярии 1470 г., идентифицирова- на, после археологических исследований с укрепленным дво- ром, татаро-монгольского феодала, находящимся на территории средневекового городища Старый Орхей. Со свойственной во- сточной архитектуре планом, который отдаленно напоминает молдавскую Романскую крепость, возведённую примерно в 60-е гг. XV в., так называемая «крепость» из Старого Орхея первона- чально атрибутированна молдавскому периоду, с произвольной трактовкой исторических сведений и архитектурных форм в отрыве от самого памятника [Nesterov 2003; Герцен и др. 2019]. Хотя археологическими исследованиями Сорокской кре- пости в течении нескольких экспедиций 1543 год перечёркнут монетой 1510 года, тем не менее датирование строительства крепости XVI-м веком упорно сохраняется в попытках притя- нуть к так называемым историческим исследованиям, всё вместе – в отрыве от её архитектуры. Накопление опыта искусствоведческого анализа и изучение закономерностей архитектурного формообразования, как сути про-

49 фессиональных знаний и художественного мастерства древнего зод- чего, открыло возможность изучать памятники архитектуры, в тес- ной связи с природными и социальными факторами, с использова- нием для определения времени бытования одних или других архи- тектурных форм. Только принимая во внимание все аспекты, на ко- торые опираются суждения об архитектуре – исторические, археоло- гические изыскания и искусствоведческий анализ, можно прибли- зиться к искомому результату определения времени строительства исторических зданий, лишённых письменных вех их «биографии». Другая категория средневековых сооружений – культовые здания, для Молдавии – в основном православные церкви, са- мые древние из которых отличаются такими же «блуждающи- ми» датировками, как и оборонительное зодчество. Яркий пример несоответствия датировки архитектуре здания – церковь с.Вадул- Рашков. В епархиальных ведомостях церковь да- тирована концом XVIII в., но её архитектурная форма состоит из двух разновременных структур. Восточная часть церкви представ- ляет собой ампутированный древнейший тип похожий на ротонду с внутренним триконхом, а западная часть церкви характерна для XIX в., представляя собой трапезную (наос) типовой церкви русского периода, тоже не соответствующая официальной версии строитель- ства [Герцен 2017; Герцен и др. 2019]. Церковь ставит в тупик ис- следователей, тем, что нет для неё аналогов в молдавской средневе- ковой архитектуре, но встречается в карпатском ареале X–XII вв. Другой пример: из-за ограниченных исторических сведе- ний, но опираясь на лапидарную плиту, вставленную в наруж- ную стену, строительство церкви в г.Килия, приписывают гос- подарю Василию Лупу (середина XVII в.), хотя её архитектура соответствует XIV–XV вв., а плита, по всей вероятности, пере- несена от другой, разрушенной церкви. Ещё ярче несоответствие датировки строительства архи-

50 тектуре здания проявляется в Успенской церкви г.Каушаны, фи- зическое состояние которой, а также и её архаичная архитектура больше, чем научные изыскания указывают на глубокую древ- ность, но на основе лапидарных плит и местных преданий зда- ние датируется последней третью XVIII в. Церкви в Килие, так называемая армянская церковь в Белгород-Днестровском и Ка- ушанах представляют собой древний тип культового здания «народная базилика» с архитектурой, соответствующей раннему зодчеству. Данный тип не имеет эволюции, консервативен, с некоторыми более поздними заимствованиями из княжеского типа – триконховой церкви, устоявшегося во второй половине XIV и расцветшего в XV вв. что говорит о том, что строитель- ство каменных церквей типа «народной базилики» редко шло параллельно процессу формирования княжеских церквей. Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-05-00533 А.

Литература 1. Герцен А.А. Полимасштабные комплексные исследования историко- географических ландшафтов Северо-Западного Причерноморья // Человек и природа. Материалы XXVII Международной междисциплинарной конференции Проблемы социоестественных исследований / под ред. Ковалевой Н.О., Костовска С.К., Некрич А.С., Салимгареевой О.А. Москва: Макс Пресс, 2017. С.28–33. 2. Герцен А.А., Нестерова Т.П., Паскарь Е.Г., Тельнов Н.П. На перекрёстке цивилизаций: пространство, время, наследие. Новейшие историко-географи- ческие исследования некоторых памятников Северо-Западного Причерно- морья / Под ред. А.А. Герцена. СПб.: Нестор-История, 2019. 527 с.(в печати). 3. Nesterov T. Arhitectura cetăţii Soroca – un argument important în datarea fortăreţei // Revista de Istorie a Moldovei, nr.2, Chişinău, 2007, p. 25-42. 4. Nesterov T. Cetatea Sorocii – între legendă, mituri şi ipoteze // Soroca. Almanah. Chişinău, 2009. 5. Nesterov Т. Cu privire la miturile arhitecturii şi datării cetăţii Soroca // Artă. Istorie. Cultură. Cluj-Napoca, 2003a. P.91–106. 6. Nesterov Т. Situl Orheiul Vechi. Monumente de arhitectură. – Chişinău: Epigraf, 2003.

51 CRUCILE ÎNCLINATE DIN BASARABIA ȘI PODOLIA DIN A DOUA JUMĂTATE A SEC. AL XIX-LEA – PRIMA JUMĂTATE A SEC. XX: ASPECTE ARTISTICE, ISTORICE ȘI GEOGRAFICE

BRIHUNEȚ Manole, doctor în arte, protoiereu, președinte al Departamentului Mitropolitan Arhitectură, Restaurare și Pictură Bisericească, Chișinău, Moldova

Rezumat Un element important a meșteșugăritului și altor forme de activitate gos- podărească a locuitorilor regiunilor: Basarabia și Podolia, la sfârșitul secolului al XIX-lea - începutul secolului XX, îl reprezintă cioplitul în piatră, care atingea apogeul dezvoltării sale, fapt confirmat de relațiile economico-comerciale importante dintre vecinii regiunilor istorico-etnografice. Mărfurile din piatră, produse preponderent pe teritoriul de răsărit al Podoliei și zonei de nord-est a Basarabiei se vindeau pe teritoriul regiunilor: Herson, Kiev, Volînsk, Podolia, Basarabia. Printre mărfurile vândute pe aceste piețe, mai întrebate erau crucile din piatră și monumentele (înclinate, de pe mormânt sau de pe marginea drumului), pietre de moară, de măcinat și țăvile de fum. Acestea ocupau un loc semnificativ în sistemul de asigurare a vieții și activității locuitorilor Basarabiei, Podoliei și regiunii Her- son, se utilizau în practicile de cult, ceea ce a contribuit nu doar la crearea pro- priei piețe economice, dar și a spațiului cultural unic. Scopul acestui studiu rezidă în analiza relațiilor dintre locuitorii regiunilor: Basarabia și Podolia din perioada - sfârșitul secolului al XIX-lea - începutul secolului XX, în baza exemplelor de vânzare-cumpărare a obiectelor din piatră. Cuvinte-cheie: regiuni istorico-etnografice vecine, spațiu socio-cultural unic, cioplitul în piatră, cruci înclinate și monumente pentru mormânt.

52 WORSHIP CROSSES OF BESSARABIA AND PODOLIА, THE SECOND HALF OF THE XIX CENTURY - THE FIRST HALF OF THE XX CENTURY. ARTISTIC, HISTORICAL AND GEOGRAPHIC ASPECTS

BRIHUNEȚ Manole

Abstract An important component of the system of crafts and other types of economic activity of the inhabitants of the Bessarabian and Podolsk provinces is in the late XIX – early XX centuries stone carving, which was at the top of its development, what can be confirmed by significant trade and economic interrelations between these neighboring historic-ethnographic regions. Stone products made mainly in the territory of East Podolia and North-Eastern Bessarabia, were sold in the Kherson, Kiev, Volyn, Podolsk and Bessarabian provinces. Among the products that were sold in these markets, stone crosses and monuments (worship, tomb- stones, roadside), stone millstones, sharpeners and chimneys were in greatest demand. These products occupied an important place in the life support system and economic structure of the inhabitants of Bessarabia, Podolia and Kherson province, having been used in ritual practices, which, of course, contributed to the formation of not only the domestic economic market, but also a single socio- cultural space. The purpose of this article is to study and characterize the relationships between residents of the Bessarabian and Podolsk provinces in the late XIX - early XX century on the example of the sale of stone products. Keywords: neighboring historic-ethnographic regions, a single sociocultural space, stone carving, worship and gravestone monuments.

53 ПОКЛОННЫЕ КРЕСТЫ БЕССАРАБИИ И ПОДОЛИИ, ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА – ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XX ВЕКА. ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ, ИСТОРИЧЕСКИЙ И ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ

БРИХУНЕЦ Маноле А., к.искусствоведения, митрофорный протоиерей, председатель Отдела церковной архитектуры, реставрации и иконописи Ки- шинёвско-Молдавской митрополии, Кишинёв, Молдавия

Аннотация Важной составляющей системы ремесел и других видов хозяйствен- ной деятельности жителей Бессарабской и Подольской губерний является в конце XIX – начале ХХ вв. камнетёсный промысел, который находился на вершине своего развития, что можно подтвердить значительными торго- во-экономическими взаимосвязями между данными соседними историко- этнографическими регионами. Каменные изделия, которые были изготовле- ны преимущественно на территории Восточного Подолья и Северо- Восточной Бессарабии, реализовывались на территории Херсонской, Киев- ской, Волынской, Подольской и Бессарабской губерний. Среди изделий, кото- рые продавались на этих рынках, наибольшим спросом пользовались камен- ные кресты и памятники (поклонные кресты, надгробные, придорожные), каменные жернова, точила и дымовые трубы. Эти изделия занимали важ- ное место в системе жизнеобеспечения и хозяйственного уклада жителей Бессарабии, Подолья и Херсонской губернии, использовались в обрядовых практиках, что, безусловно, способствовало образованию не только внут- реннего экономического рынка, но и единого социокультурного простран- ства. Целью данной статьи является исследование и характеристика взаи- мосвязей жителей Бессарабской и Подольской губерний в конце XIX – начале ХХ в. на примере купли-продажи камнетёсной продукции. Ключевые слова: соседние историко-этнографические регионы, еди- ное социокультурное пространство, камнетёсный промысел, поклонные кресты и надгробные памятники.

54 Монументальные архитектурные строения и памятники представляют собой особые художественные проявления, свя- занные с обработкой камня, воплощая стремление человека очертить сакральное пространство, испытывая прочность и веч- ность камня как символа преемственности, устойчивости и чи- стоты. Одной их важных составляющей системы ремёсел и дру- гих видов хозяйственной деятельности жителей Бессарабской губернии являлся камнетёсный промысел, который, находился на вершине своего развития в конце XIX – начале ХХ вв., что можно подтвердить весьма значительными торгово-экономичес- кими взаимосвязями между соседними историко-этнографичес- кими регионами. Образцы каменных памятников, которые были изготовлены на территории Бессарабии, можно найти и сегодня на территории соседних украинских регионов: Ивано-Фран- ковская, Черновицкая, Тернопольская, Хмельницкая, Винниц- кая, Кировоградская, Николаевская, Одесская и Херсонская об- ласти. Среди каталога каменных изделий, которые продавались на этих рынках, наибольшим спросом пользовались каменные кресты и памятники (поклонные, надгробные, придорожные). Эти изделия, использованные в обрядовых практиках, безуслов- но, способствовали образованию не только внутреннего эконо- мического рынка, но и единого социокультурного ареала жите- лей Бессарабии, Подолья и Херсонской губернии. Одним из важных аспектов распространения этих каменных изделии явля- ется торговая операция, производимая чумаками. Первая попытка составить типологию каменных памятни- ков, находящихся в кладбищенском пространстве, была пред- принята П.Константинеску-Яшь. Наши исследования позволили выявить два типа памятников: 1) надгробные, помещенные на кладбищах, и 2) мемориальные, не всегда включённые в клад- бищенское пространство. Исходя из формы, оконечности верх-

55 ней части, размещения текста и оформления, погребальные де- тали были сгруппированы в несколько типов с подвариантами: могилы, гробы, саркофаги (каменные гробы), которые менее представлены или даже отсутствуют в исследуемом простран- стве. Исследование свыше тысячи памятников позволило со- здать сложную типологию каменных крестов, было выявлено три важные категории: 1) лопастного типа; 2) крест на поста- менте типа «трилистника»; 3) крест на постаменте типа «дуб». Мемориальные памятники, выявленные на перекрёстках дорог, у колодцев, на старых кладбищах и во дворе церквей, подчеркивают их весомость в контексте развития монументаль- ной архитектуры, поскольку они представляют собой сложные архитектурно-художественные композиции, оптимальным обра- зом включенные в ландшафтную архитектуру села. Они состав- ляют особое наследие искусства обработки камня, традиции которого развиваются в тесном соотношении с другими форма- ми архитектурного и декоративного выражения. Интерпретации, осуществляемые в этой области, обретающие в последние годы все более и более последовательный характер, выявили суще- ствование различных художественных традиций в изготовлении каменных памятников. На формирование и упрочение традиций оказали влияние различные географические, социальные, эко- номические, этнические факторы, которые различными спосо- бами содействовали становлению местной специфики художе- ственной резьбы по камню. Отметим, что для резьбы по камню и изготовлению мемориальных памятников имелись мастера, которые специализировались на обработке камня. Данная об- ласть проявления молдавской народной культуры, будучи осно- ванной на древних традициях, ведёт своё происхождение ещё от неолитических менгиров (исторических каменных столбов), пройдя через этапы создания эллинских, дакийских, римских и

56 молдавских средневековых сооружений и скульптур. На протя- жении всей истории мастера вырезали и украшали камень в со- ответствии с методами и правилами, передаваемыми из поколе- ния в поколение. Изучение каменных памятников является важным для по- знания разнообразия и типологии этого наследия. Данные, кото- рыми мы располагаем, в том числе сведения из исторических источников и образцы, в большинстве своем не введённые в научный оборот, демонстрируют прежде всего то, что молдав- ские мемориальные памятники как часть художественной обра- ботки камня являются в нашем пространстве довольно древни- ми, будучи отнесенными ещё к первой половине XVI в. Типы каменных крестов, орнаментальные мотивы, форма надписей свидетельствуют о географической зональности, по- скольку в северо-восточной части распространены больше кресты, что говорит о подольском художественном влиянии, а в централь- но-западной части страны отмечено больше плит и столпов. Чаше всего пространством для проявления тех или иных особенностей, а именно в плане типологии памятников, служили бассейны реки Днестр (с притоками Реут, Бык, Икель, Ишновец) и Прут (с прито- ками Лопатник, Раковец, Чухур, Каменка). На протяжении столетий в Молдавии образовались мест- ные школы каменной скульптуры, среди них самые известные находились в сёлах Гординешты (Единецкий район), Косоуцы (Сорокский район), Бранешты и Фурчены (Оргеевский район). Развитию камнерезного дела в с.Гординешты способствовало наличие местного известняка. Местные резчики создали особый тип стелы, с крестом в верхней части, а в толщину креста выре- зано распятие. Другой центр образовался в с. Косоуцы, где из песчаника местные мастера изготавливали распятия, удлинён- ные и тонкие в сечении. В сёлах Бранешты и Фурчены создава-

57 лись сложные многофигурные композиции на высоких поста- ментах. Эти каменные творения, при небольших размерах удив- ляют монументальностью художественной пластики. Характерной чертой первой половины XIX в. являются надгробные плиты прямоугольной формы, средних размеров, разделённые каймой на две части. В верхней находится компо- зиция, состоящая из расположенного в центре креста в окруже- нии копья, тростника и небесных символов (солнца и луны). В нижнюю часть включен текст (в обрамлении). Детальное иссле- дование орнаментальных мотивов надгробных памятников поз- воляет выдвинуть утверждение о сосуществовании языческой и христианской символики. После 1812 г. прослеживается тенденция к возведению па- мятников классического происхождения, типа обелиска или ко- лоны. Первоначально такие памятники были воздвигнуты в ме- стах исторических событий (Памятники: героям Кагульской битвы; Г.А.Потемкину-Таврическому; С.Р.Воронцову), после распространились благодаря дворянству, украшавшему свои фамильные некрополи. Памятники и архитектурные сооружения мемориального характера были изготовлены из камня по особым образцам, ко- торые сохранялись в течение определённого периода времени, подвергаясь лишь незначительным изменениям. Эти модели были характерны для обширной территории, включавшей быв- шие цынуты Орхей, Лапушна, Сорока (юг) и северо-восточные земли, контролируемые татарами. Более существенные измене- ния традиция претерпела в середине XVIII в., когда в обще- ственно-политической и культурной жизни Молдавии усилилось влияние фанариотов. Со второй половины того же века начина- ется распространение других форм надгробных камней с раз- личным декором. В XIX в., в результате значительных влияний

58 со стороны соседних регионов, единство средневековой тради- ции стало утрачиваться. Интерпретации в области исследования каменных памят- ников в Республике Молдова становятся в последние годы всё более последовательными, выявляя существование различных художественных традиций в изготовлении каменных крестов. На формирование и упрочение традиций оказывали влияние разные факторы географического, социального, экономического, этнического характера, которые способствовали становлению местной специфики художественной резьбы по камню. Распространённые символы декоративных мотивов, свиде- тельствуют о профессионализме резчика по камню, наряду с ху- дожественными тенденциями, предпочтениями заказчика и цер- ковным каноном. Отличительным знаком самых старых памятни- ков является шестиконечный или восьмиконечный крест, а в сере- дине XVIII – начале XIX вв. вырезался перекрещенный крест. Воз- ведение памятных знаков как ремесло развивалось в тесной соот- несённости с народной архитектурой и декоративным искусством в целом благодаря идентичности символов, используемых в каче- стве элементов, характерных для культурной традиции. Предлагаются следующие организационно-практические меры: на основе эффективного сотрудничества центральных и местных властей, разработать комплекс практических решений относительно охраны, бережной художественной реставрации архитектурных и погребальных элементов, валорификации па- мятников и сооружений, находящихся в культурном простран- стве современного села. С учётом изложенного необходимо пе- ресмотреть «Перечень памятников Республики Молдова, охра- няемых государством», утвержденный Постановлением Парла- мента Республики Молдова № 1531-XII от 22 июня 1993 г., до- полнив его памятниками и сооружениями погребального харак-

59 тера, имеющими местную или национальную ценность, памят- никами, которые могут быть включены в маршруты региональ- ного, национального и международного туризма, способствуя, таким образом, продвижению этой стороны культурного насле- дия Молдавии и всего Северо-Западного Причерноморья. Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-05-00533 А.

Литература 1. Балан П. Друк В. Полиптик молдав. Кишинэу, 1985. 2. Гоберман Д.Н. Поклонные Кресты Молдовы. Санкт-Петербург, 2004. 3. Лившиц М. О молдавской народной скульптуре конца ХIХ – начала ХХ в. // Этнография и искусство Молдавии, Кишинев, 1972. С.95–112. 4. Сецинский Е.И. Исторические сведения о приходах и церквах По- дольской епархии, т. I. Каменецкий уезд. Каменец-Подольск, 1895. 5. Тарас Я. Памятники архитектуры Молдавии (XIV–начало XX века). Кишинёв, 1986. 6. Щербакiвский Д. Украïнске мистецтво. Буковинськi i галицькi дерев’янi церкви, надгробнi i придорожнi хресты, фiгури. Киïв-Прага, 1926. 7. Эбергардтъ Я. Памятники старины или археологическiя находки въ Бессарабiи. Кишиневъ, 1916. С.38–40. 8. Brihuneț M. Cimitirele Ortodoxe din Republica Moldova. Istorie. Arhitec- tură.Sculptură (secolul al XVIII-lea – prima jumătate a secolului al XIX-lea). Chişinău, 2019. 9. Brihuneț M. Monumente comemorative medievale târzii din spaţiul Pruto- nistrean // Tyragetia, S. N., Chişinău, 2008, vol. II (XVII), p. 179-193. 10. Constantinescu-Iaşi P. Cimitire vechi // Basarabia arheologică şi artistică. Chişinău 1933. Р.49–55. 11. Marian A. Sculptura din Republica Moldova. Chişinău: Universul, 2007.

60 UN FENOMEN APARENT: ROMANTISMUL ÎN ISTORIA ARHITECTURII CHIȘINĂULUI, CA ELEMENT COMPONENT AL BAZINULUI MĂRII NEGRE

IURCENCO Natalia, colaborator științific, AȘM, Chișinău, Moldova

Rezumat În anii 20-30 ai sec. al XIX-lea, în istoria arhitecturii din Rusia (parte componentă a căreia, din anul 1812, este și Basarabia) are loc schimbul stilurilor: îndepărtarea de metodele clasicismului și afirmarea noii abordări romantice a modelelor arhitecturale. În arhitectură are prioritate stilul gotic din vestul Euro- pei, susținut prin inițiativa lui Nicolai I. Numeroase edificii cu caracter romantic apar și în sudul Imperiului rus, parțial pe teritoriile bazinului Mării Negre. Apar- țin acestea aceluiaș cerc de artiști, care activau în regiune. Printre ei este și arhitectorul Toricelli G.I., care a proiectat numeroase clădiri, inclusiv pentru Odesa, Kerci, Ialta. Toricelli G.I. este autorul a două edificii unicale din Chișinău, ce devin fenomene în perioada scurtă, dar expresivă a dezvoltării romantice a arhitecturii. Este vorba despre chirha luterană (1833), care nu s-a păstrat și castelul pușcăriei (1834), păstrat și astăzi doar fragmentar. Cuvinte-cheie: arhitectura romantică din Chișinău, castelul pușcăriei, chirha luterană, arhitectorul Toricelli G.I.

FLICKERING PHENOMENON. ROMANTISM IN THE HISTORY OF THE CHISINAU ARCHITECTURE AS A COMPONENT LINK OF THE BLACK SEA POOL

IURCENCO Natalia

Abstract In the years 20–30-s of the XIX century in the history of architecture of Rus- sia (where Bessarabia has also been included since 1812), a change in style is taking place – a departure from the methods of classicism and the approval of a new romantic vision of architectural images. In architecture, priority is given in favor of West European Gothic, which was greatly promoted by the personal ini-

61 tiative of Nicholas I. Romantic structures in abundance also appear in the south of the Russian Empire, in particular, on the territory of the Black Sea basin. They belong, which is not surprising, to the same circle of architects who worked in this region. Among them, the architect G.I. Toricelli, who designed a considerable number of buildings, including for Odessa, Kerch and Yalta. He is the author of two unique buildings in Kishinev, which became a phenomenon in the short but vibrant period of the romantic development of its architecture. We are talking about the Lutheran church (1833), which has not been preserved, and the prison castle (1834), which has survived only in fragmentary form. Keywords: romantic architecture of Kishinev, prison castle, Lutheran church, architect G.I. Toricelli.

ПРОМЕЛЬКНУВШЕЕ ЯВЛЕНИЕ. РОМАНТИЗМ В ИСТО- РИИ АРХИТЕКТУРЫ КИШИНЕВА КАК СОСТАВНОГО ЗВЕНА ЧЕРНОМОРСКОГО БАССЕЙНА

ЮРЧЕНКО Наталия Антоновна, н.с. ИКН АНМ, Кишинёв, Молдавия

Аннотация В 20-30 гг. XIX в. в истории архитектуры России (куда с 1812 г. вхо- дила и Бессарабия) происходит смена стилевой направленности – отход от приемов классицизма и утверждение нового романтического видения архи- тектурных образов. В архитектуре приоритет отдается в пользу западно- европейской готики, чему в немаловажной степени способствовала личная инициатива Николая I. Сооружения романтического характера в обилии появляются и на юге Российской империи, в частности, на территории Чер- номорского бассейна. Принадлежат они, что неудивительно, одному и тому же кругу зодчих, трудившихся в этом регионе. Среди них архитектор Г.И. Торичелли, спроектировавший немалое количество зданий, в том числе для Одессы, Керчи и Ялты. Именно он является автором и двух уникальных строений в Кишинёве, ставших явлением в коротком, но ярком периоде ро- мантического развития его архитектуры. Речь идет о лютеранской кирхе (1833 г.), которая не сохранилась, и тюремном замке (1834 г.), дошедшем до наших дней лишь во фрагментарном виде.

62 Ключевые слова: романтическая архитектура Кишинева, тюремный замок, лютеранская кирха, архитектор Г.И. Торичелли.

В 20–30 гг. XIX в. в истории архитектуры России (куда с 1812 г. входила и Бессарабия) происходит смена стилевой направленности – отход от приёмов классицизма и утверждение нового романтического видения архитектурных образов. Предпосылки возникновения романтизма были сложны и многообразны и обусловливались факторами не только нацио- нального, но и европейского порядка. В конечном итоге они сводились к поиску нового художественного языка в архитекту- ре, которого все настоятельнее требовало время. Так или иначе, первые попытки стилевого обновления в архитектуре оказались связаны с романтическим мировосприя- тием, обращенным к прошлым архитектурным стилям – и, прежде всего, средневековому зодчеству. С ним была связана одна из отличительных черт романтизма, апеллировавшего к поискам в любом конкретном историческом стиле качеств народного и национального своеобразия, наиболее яркое и ин- дивидуальное выражение которых было присуще как раз памят- никам средневековой архитектуры. Тревожили средневековые сооружения и своей загадочностью, желание уйти в мир кото- рой, отрешившись от суровой действительности и мирской суе- ты, стало знамением времени. В это же время романтические веяния коснулись и Бесса- рабии. В 1833–34 гг. архитектором Г.И.Торичелли для Кишинё- ва впервые были выполнены проекты евангелической церкви в неоготическом стиле и тюремного замка – в псевдороманском. Истоки проникновения сюда романтических тенденций были, однако, не столичного происхождения, как в случае с классицизмом. Взволнованный, манящий необычностью и эмо- циональной приподнятостью дух романтизма витал гораздо 63 ближе. Крым, Кавказ и, наконец, соседняя Одесса, с которой заметно расширились в эти годы контакты, оказались той пита- тельной средой, откуда стали черпать своё вдохновение мастера нового поколения, работавшие в Бессарабии. Глубокие южные провинции (объединённые сегодня в нашем сознании именем великого Пушкина) они почти одно- временно стали осваиваться русскими в кон.XVIII–нач.XIX вв. Каждая из них, подобно Бессарабии, прошла неизбежный этап волевого привития российских правовых, экономических и культурных норм (в их числе и архитектурных). Общность вхождения в состав Российского государства, наличие единой политико-экономической платформы, обеспечивающей их даль- нейшее развитие, а также территориальная близость и опреде- лённая схожесть природно-климатических условий способство- вали установлению между ними разнообразных, как деловых, так и творческих связей. Последние поддерживались и подчине- нием названных земель одному генерал-губернатору. Этот мо- мент следует выделить особо, поскольку генерал-губернатором был никто иной, как граф Михаил Семёнович Воронцов. Вид- ный общественный деятель, человек широчайшего кругозора, много лет проведший за границей, в частности, в Англии, где он вырос и получил образование, меценат и знаток изящных искус- ств, не жалевший средств на осуществление самых грандиозных архитектурных замыслов, он лично сам во многом благоприят- ствовал проникновению в подвластные ему территории передо- вых художественных идей, связанных с романтизмом, и, прежде всего, романтизмом европейского толка. Подтверждением тому могут служить великолепный Воронцовский дворец в Алупке (1828–46 гг.), возведённый по проекту известного английского архитектора, одного из основоположников романтической шко- лы, Эдуарда Блэра, а также произведения в «готическом вкусе»

64 другого английского инженера-архитектора С.И.Уптона, при- глашенного в Россию опять же не без содействия М.С.Воронцова.

Рис.1.Лютеранская кирха в Кишинёве (1833 г.). Арх. Г.И.Торичелли.

Дух романтизма, не стеснённый официальными рамками, особенно легко прижился в Крыму. Отсюда он стал распростра- няться и в другие южные области страны. Появился даже ряд ар- хитекторов, работавших преимущественно в «средневековых сти- лях», который «обслуживал» исключительно южные провинции. К ним можно отнести и архитектора Георгия Ивановича (Джорджо (Georgio) Торичелли, проживавшего в Одессе, и спроектировавше- го немалое количество зданий, как для этого города, так и для Кие-

65 ва, Харькова, Керчи и Ялты. Мастер широкого творческого диапа- зона, оперировавший при создании художественных образов про- изведений различными историческими «стилями» от «классики» до «готики» (что впоследствии станет одной из отличительных черт метода эклектического зодчества), он в 30–40-е годы снискал наибольшую популярность как архитектор-«романтик».

Рис.2.Тюремный замок в Кишинёве. Арх. Г.И.Торичелли.

Рис.3. Проект тюремного замка в Кишинёве (1834 г.).

Рис.4. Планы тюремного замка в Кишинёве (публикуются впервые).

Неудивительно, что именно ему был поручен социальный заказ на выполнение проектов тюрьмы и церкви в Кишинёве в романтическом «духе». Первое из сооружений Торичелли – евангелическая церковь, или лютеранская кирха, как её ещё называли (находилась на углу бывших улиц Московской и Боюканской), была решена традиционно для неоготических строений. Однонефная базилика, соединённая небольшим тран- септом с высокой колокольней, она с восточной стороны завер- шалась полукруглой апсидой. Однако, при кажущемся внешнем сходстве с раннеготическими произведениями, конструктивно- планировочная организация здания полностью была лишена той смысловой нагрузки, которую несли на себе подлинные готиче- ские сооружения.

67 Своды здания Торичелли не отличались большими разме- рами, способными внушить мысль о ничтожности человека пе- ред богом, наоборот, небольшое пространство располагало, ско- рее, к уюту домашней церкви, вмещающей небольшое число прихожан. При этом контрфорсы, обрамлявшие с двух сторон базилику, не играли как прежде важной конструктивной роли – они были чисто декоративны и являлись данью традициям и одновременно возможностью обогатить пластически объём церкви. Любопытно, что объёмно-пространственное решение ки- шиневской евангелической церкви в чем-то было сродни его же неоготической церкви в Алуште (1842 г.), а своей пластической разработкой фасадных поверхностей очень напоминало Дворец Голицына в Гаспре (1834–37 гг. архитектора В.Гонта), что мо- жет, действительно, свидетельствовать о становлении единых архитектурно-художественных тенденций в регионе Крыма, Одессы и Бессарабии. В трактовке второго романтического произведения – тю- ремного замка (сохранившиеся фрагменты этого сооружения находятся по ул. Бернардацци, 3) Г.И.Торичелли пошёл по ана- логии со средневековыми замками-крепостями, суровые, непри- ступные стены которых нередко служили местом заключения опасных преступников и неугодных властям людей. Согласно традициям строительства подобных сооружений, тюремный за- мок Торичелли был решён единым замкнутым объёмом с боль- шим внутренним двором. В плане он представлял собой квадрат со срезанными уг- лами, по оси которых находились четыре круглых бастиона, фланкированные с двух сторон своеобразными куртинами (вы- ступами стен в виде прямоугольных башен). Средневековый абрис замку придавали также завершения стен в виде машику-

68 лей. Но, несмотря на все готические и романтические атрибуты, замок Торичелли был далёк от своих суровых предшественни- ков. Готические приёмы были здесь лишь предлогом для сво- бодной трансформации декоративных форм, для поисков на их основе новых объёмно-планировочных решений. Интересно, что у тюрьмы Торичелли имелся и более непо- средственный предшественник, нежели средневековые крепост- ные замки – это так называемый Литовский замок в Петербурге. Он был возведён в псевдоготическом стиле во второй половине XVIII в. В 1826 г. замок был перестроен под пересыльную тюрьму архитектором И.И.Шарлеманем. В дни февральской революции 1917 г. он был разрушен. Можно предположить, что Г.И.Торичелли был знаком с этим сооружением, и, возможно, оно послужило прообразом его кишинёвской тюрьмы.

Рис.5. Литовский замок в Санкт-Петербурге. Перестроен в 1826 г. И.И.Шарлеманем (не сохранился).

69 Близкий аналог торичеллиевскому тюремному замку име- ется также в Одессе. Это бывший Шахский дворец, возведённый по проекту архитектора Ф.В.Гонсиоровского в 1852 г. Глядя на эти сооружения, сейчас уже трудно определить, кто именно мог перенять друг у друга (если заимствование вообще имело место) как общую объёмно-пространственную трактовку здания, так и сходные мотивы и детали в оформлении фасадов. Объектами для подражания могли служить как многочисленные замки XIII– XVI вв. Украины и Бессарабии, так и турецкие средневековые крепости Крыма и Бессарабии. Однако нам кажется, что влияние этих построек на сложе- ние образа романтических сооружений в данных регионах на рубеже первой и второй трети XIX в. было менее отчётливое, нежели непосредственное – неоготических зданий, возведённых по экспортированным в Крым и на Кавказ английским средне- вековым «стилям». Наглядность, доступность этих псевдоготи- ческих произведений и, что существенно, единовременность их появления в момент наиболее активного увлечения романтиз- мом в России, обеспечили им на юге страны непререкаемый авторитет. Кроме того, в них «готика» в её романтизированном современном понимании была подана уже как бы в готовом ви- де и не требовала дополнительного переосмысления. Внимательно присмотревшись, однако, к одесским и, осо- бенно, к кишинёвским романтическим сооружениям местных ар- хитекторов, можно обнаружить не только общие с прототипами внешние признаки, но и разглядеть их своеобразную метаморфозу. Лишённые романтического трепета, эти постройки раскрывают тем свою вторичность по отношению к английской псевдоготике, являющейся тонкой стилизацией подлинных средневековых па- мятников. Тем не менее, подражательность, заимствование гото- вых форм и элементов английской архитектуры говорят не столько

70 об известной несамостоятельности творческого мышления архи- текторов, работавших на юге Российской империи, сколько о неразвитости (в достаточной степени) национальных, местных корней для такой архитектуры. Если в Крыму, например, романти- ческие, в частности, «восточные» образцы в чем-то могли быть связаны непосредственно с подлинно-восточными Бахчисарай- ским дворцом и национальным жильём, то в Бессарабии и Одессе романтические мотивы в архитектуре проявлялись в основном как «общеромантические» приметы времени. И хотя романтизм в архитектуре Кишинёва можно при- знать промелькнувшим явлением, оставившим после себя лишь два произведения – евангелическую церковь и тюремный замок, он сумел поколебать ещё сравнительно прочные в Бессарабии во второй трети XIX в. устои русского классицистического зодче- ства. После него спорадически, но всё увереннее стали заявлять о себе эклектические архитектурные тенденции. Произведения Г.И.Торичелли замечательны и тем, что несмотря на очерченные нами возможные (и, естественно, неизбежные) реминисценции с современными им романтическими постройками Крыма, Одес- сы, были всё-таки сугубо индивидуальны, а кроме того созвуч- ны эстетическим движениям эпохи и единовременны в своём архитектурном осмыслении этих движений.

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-05-00533 А.

Литература 1. Борисова Е.А. Русская архитектура второй половины XIX века. М., 1979. 2. Кириченко Е.И. Архитектурные теории XIX века в России. М., 1986. 3. Турчин В.С. Эпоха романтизма в России. М., 1981.

71 REZERVAŢIA ŢÎPOVA – POTENȚIAL LANDŞAFT CULTURAL ÎN VALEA NISTRULUI

VOLONTIR Nina, doctor în geografie, conferențiar universitar, UST, Chișinău, Moldova MIRONOV Ion, doctor în geografie, conferențiar universitar, UST, Chișinău, Moldova

Rezumat În articol sunt descrise componentele naturale și antropogene unicale și ne- repetabile a rezervației Țipova, situată pe malul drept al Nistrului. O atenție spori- tă este acordată caracteristicii componentelor rezervației: structurii geologice, reliefului (sunt examinate procesele de formare a reliefului, tipurile principale și formele acestuia: canion, stânci, forme ciudate eoliane, grote etc., izvoare și numeroase cascade, diversitatea florei și monumentul principal al rezervației - Țipo- va, mănăstire rupestră, una dintre cele mai mari din Europa. Caracterul interacți- unii și interdependenței culturii și naturii a rezervației magice Țipova răspunde criteriilor de bază și însușirilor caracteristice unui landșaft cultural în valea râu- lui Nistru, care există și bucură oamenii. Cuvinte-cheie: componentele rezervației, mănăstirea rupestră, landșaft cultural.

TIPOVA NATURE RESERVE – A POTENTIAL CULTURAL LANDSCAPE IN THE VALLEY OF THE DNIESTER

VOLONTIR Nina MIRONOV Ion

Abstract The article describes the unique natural and anthropogenic components of the Tsypovo Nature Reserve, located on the right bank of the Dniester river. Much attention is paid to the characteristics of the main components of the reserve: the geological structure and relief (the relief-forming processes and the main types and forms of relief are considered: canyons, rocks, bizarre aeolian forms, caves, etc.), sources and numerous waterfalls, the diversity of the plant world and the main attraction of Tsypovo – rock monastery, which is one of the largest in Euro-

72 pe. The nature of the interaction and mutual influence of the culture and nature of the Tsypovo Magic Reserve meets the main criteria and properties of the selection / formation of a cultural landscape in the Dniester River Valley, which can exist and delight people's hearts. Keywords: reserve components, rock monastery, cultural landscape.

ЗАПОВЕДНИК ЦЫПОВО – ПОТЕНЦИАЛЬНЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ЛАНДШАФТ В ДОЛИНЕ ДНЕСТРА

ВОЛОНТИР Нина Николаевна, к.г.н., доц., МИРОНОВ Иван В., к.г.н., доц. ТГУ, Кишинёв, Молдавия

Аннотация В статье описаны уникальные и неповторимые природные и антропо- генные компоненты Заповедника Цыпово, расположенного на правом берегу Днестра. Большое внимание уделено характеристике основных компонентов заповедника: геологическому строению и рельефу (рассматриваются рельефо- образующие процессы и основные типы и формы рельефа: каньоны, скалы, при- чудливые эоловые формы, пещеры и др.), источникам и многочисленным водопа- дам, разнообразию растительного мира и главной достопримечательности Цыпово – скальному монастырю, являющемуся одним из наиболее крупных в Европе. Характер взаимодействия и взаимовлияния культуры и природы вол- шебного Заповедника Цыпово отвечает основным критериям и свойствам вы- деления/образования культурного ландшафта в долине реки Днестр, который может существовать и радовать сердца людей. Ключевые слова: компоненты заповедника, скальный монастырь, культурный ландшафт.

Введение. В рамках модели культурного ландшафта челове- чество неотделимо от природы, а человек – активный созидатель ландшафта. Можно утверждать, что культурный ландшафт есть тень цели (культуры) на природе. Цыповo – один из наиболее из- вестных природных заповедников Республики Молдова, располо-

73 жен на правом берегу реки Днестр, между сёлами Хородиште и Цыпова, и занимает территорию в 306 га. В него входят окрестно- сти с.Цыпово, лесное хозяйство Погребень, скала Хородиште, Хо- родиште-Фундук, Скала-Стынкэ. Большая часть ландшафта – это плиоценновые террасы Днестра и долина речки Цыпово, образу- ющая глубокий каньон (200–250 м) в своём нижнем течении [Boboc et all. 2011]. Природа и уникальные исторические и куль- турные памятники ущелья пейзажного Заповедника Цыпово вос- хищают своей красотой и своеобразием. Гармоничное взаимодей- ствие и взаимовлияние культуры и природы в рамках заповедника позволяют рассматривать эту территорию как потенциальный культурный ландшафт в долине Днестра (рис.1).

Рис. 1. Репрезентативные историко-культурные и природные компоненты Заповедника Цыпово: 1-Монастырь Цыпово; 2-Скальный монастырь Цыпово; 3-Келии Скального монастыря Цыпово; 4-Археологические памятники; 5-Крепость древних гетов; 6-Дороги; 7-Реки; 8-Населённые пункты; 9-Леса. 74 Природные компоненты Заповедника Цыпово. В нас- тоящее время лучшее, что есть в Заповеднике Цыпово – это дикая, волшебная и удивительная природа. Долина Днестра (рис.2), окруженная каньонами и скалами, перепады высот, загадочные формы рельефа, запечатлённые в известняке экзогенными процессами, таинственные гроты и пещеры, карстовые воронки, красивейшие водопады, льющиеся с причудливо выветренных скал, разнообразие растительного мира возвращают понимание первозданной и неповторимой красоты, a также того, что природа достигла здесь совершенства. Речка Цыпова берет свое начало между селами Чинишеуцы и Трифешты и несёт свои воды по песчано-глинистым отложениям среднего сармата, затем прячется в известковых рифах, чтобы вблизи села Хородиште благодаря множеству источников возобновить своё течение. На своем пути она формирует несколько водопадов. С правой стороны в речку Цыпова впадают две маленькие речки (Валя Сатулуй и Блэнэрица), характеризующиеся источниками и необычными водопадами [Boboc et all. 2011]. Обрывистые склоны долины речки Цыпова аналогичны горным каньонам или ущельям (рис. 3).

Рис. 2. Долина /Меандр Днестра Рис. 3. Долина речки Цыпово

Привлекательными являются причудливые формы рельефа, напоминающие конфигурацию разных животных и предметов:

75 лев, голова совы, одинокая лягушка, сфинкс, мертвый водопад, сотовые известняки и др. (рис.4, 5, 6).

Рис. 4. Лев Рис. 5. Голова совы Рис. 6. Одинокая лягушка

В ущельях Заповедника Цыпово можно полюбоваться множеством красивейших водопадов. Высота водопадов достигает 5–11 метров (рис. 7, 8). В ущелье Цыпово-Хородиште наблю- даются около 10 родников. Некоторые – благоустроены из камня (рис. 9, 10). Три из этих родников используются более 100 лет. В верхнем течении речки Цыпова простирается лес «Стынка Хородиште-Фундук» площадью 102 га. В нём преобладают скальные вековые дубы возрастом более 150–200 лет. Здесь произрастают боярышник, шиповник, ежевика, скумпия, а также, множество плодоносящих деревьев (шелковица черешня яблони фундук абрикос и даже персик). Старожилы тех мест говорят, что до Второй Мировой войны, в ущельях произрастал совершенно естественно плодовый лес- сад. На бедной почве произрастают несколько видов мхов и лишайников [Boboc et all. 2011]. Кроме этого, здесь можно собрать лекарственные травы (душица, чабрец, зверобой и др). Так чабрец, который произрастает в Цыповo, значительно отличается от любого другого в округе, несоизмеримо более ароматными свойствами.

Рис.7. Водопады на р. Блэнэрица Рис. 8. Водопад на р. Цыпова

Рис. 9. Родник Сердце Дракона. Рис. 10. Родник в долине р. Цыпова

Антропогенные компоненты Заповедника Цыпово. Заповедник Цыпово богат археологическими находками, отно- сящиеся к разным эпохам и культурам. Главная достопри- мечательность Цыпово – Комплекс скального монастыря. Старинный скальный монастырь, высеченный в утесе прямо над рекой – один из старейших монастырей Молдавии и один из самых ценных и больших скальных монастырей в Европе. Согласно архивным документам, монастырь долгое время служил прибежищем странствующим монахам и отшельникам. Монастырь состоит из трёх монастырских комплексов. Первый комплекс состоит из церкви, названной в честь праздника

77 Святого Креста, и нескольких келий (рис.11). Он находится далеко от двух других и туда трудно добраться. Основание комплекса датируется XI–XV вв. Во втором монастырском комплексе есть церковь Святого Николая Чудотворца. Она была высечена в скале в XIV–XV вв. Третий комплекс датируется XVI–XVIII вв. и включает в себя 18 просторных келий расположенных в 3 уровня на отвесном утёсе (рис.12). В 2012 г. была начата реставрация монастыря. В заповеднике раскопаны восемь древних крепостей и городищ: Хородиште Ла-Кот (La Cot) – крепость древних гетов; Хородиште Ла-Шанц (La Șanț); Хородиште II; Бучушка III; Цыпова III; Бучушка II; Бучушка IV; Бучушка V [Niculiță et all. 2014].

Рис. 11. Келии первого Рис. 12. Скальный комплекса монастыря. Монастырь Цыпова

Выводы. Средне-Днестровский историко-географический ландшафт преставляет собой уникалную по насыщенности памятниками наследия местность, что ярчайшим образом проявляется в окрестностях Цыпова. Характер взаимодействия и взаимовлияния культуры и природы волшебного Заповедника Цыпово соответствует основным критериям и свойствам выде- ления в долине Днестр культурного ландшафта, обладающего высочайшим туристическим потенциалом, но требующего соответсвующих мер, в первую очередь – охраны со стороны государства и общества.

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-05-00533 А.

Литература 1. Boboc N., Bejan Iu., Castraveţ T., Lazu Ș., Miron A., Muntean V., Postolahe Gh., Teleuță A., Talmaci L., Titioca G. Rezervaţia peisagistică Ţâpova. P.P. Mediul Ambiant. Chișinău, 2011, 18 pag. 2. Niculiță I., Zanoci A., Băț M. Cercetări geospațiale și arheologice în microzona Horodiște-Țîpova // Tiragetia, s. n., VIII [XXIII], nr.1, 2014. P.235–252.

SURSE SCRISE ȘI CARTOGRAFICE NECUNOSCUTE PRIVIND ISTORIA REGIUNII DE NORD-VEST A BAZINULUI MĂRII NEGRE

PASCARI Eugen, director executiv al Asociației istoricilor și geografilor din Moldova

Rezumat Sistematizarea surselor și studiul lor comparat permite crearea unei imagini mai obiective a trecutului. În acest sens, mai multe surse despre Moldova rămân necunoscute, multe dintre cele studiate, necesită o explicație adecvată, o interpretare nouă. Un fenomen reflectat în surse străine este denumirea dublă a statului moldovenesc și a poporului moldav: Moldova – Valahia; moldoveni – valahi. Acest fapt important indică la caracterul deosebit al evoluției istorice a dezvoltării Moldovei și formării etnosului moldovenesc. Cuvinte-cheie: istoria, Moldova, moldoveni, Valahia, valahi, hărți geografice, surse scrise.

UNEXPLORED WRITTEN AND CARTOGRAPHIC SOUR- CES ON THE HISTORY OF THE NORTH-WESTERN BLACK SEA REGION

PASCARI Eugen

Abstract Systematization of sources and their comparative analysis allows you to create a more objective picture of the past. In this sense, many sources about Mol- davia have not yet been studied, some of them are still little known, and many of those that have been studied need an adequate explanation and rethinking. One of the phenomena reflected in foreign sources is the double name of the Moldavian state and the Moldavian people: Moldavia – Wallachia, Moldavians – Wallachi- ans. This important fact indicates the special nature of the historical evolution of the development of Moldavia and the formation of the Moldavian ethnos. Keywords: history, Moldavia, Moldavians, Wallachia, Wallachians, maps, printed sources.

80 НЕИЗУЧЕННЫЕ ПИСЬМЕННЫЕ И КАРТОГРАФИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ ПО ИСТОРИИ СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ

ПАСКАРЬ Евгений Георгиевич, исполнительный директор МИГО, Кишинёв, Молдавия

Аннотация Систематизация источников и их сравнительный анализ позволяет создать более объективную картину прошлого. В этом смысле многие ис- точники о Молдавии далеко еще не изучены, некоторые из них вообще оста- ются малоизвестными, а многие из тех, что изучены, нуждаются в адек- ватном объяснении и переосмыслении. Один из феноменов, отраженных в иностранных источниках, - двойное название Молдавского государства и молдавского народа: Молдавия – Валахия, молдаване – валахи. Этот важный факт указывает на особенный характер исторической эволюции развития Молдавии и формирование молдавского этноса. Ключевые слова: история, Молдавия, молдаване, Валахия, валахи, гео- графические карты, книгопечатные источники.

После провозглашения независимости в Республике Мол- дова (РМ) проводится политика разрушения государственности посредством идеологии. В образовательной системе продолжа- ется изучение дисциплины «История румын», которая заклады- вает в умы детей идею временного существования Молдавского государства и неизбежное его растворения в составе Румынии. Необходимо подчеркнуть, что история – важнейший базовый гуманитарный предмет, формирующий адекватное представле- ние детей о своей Родине, о событиях в мире, Европе, в частно- сти, в Северо-Западном Причерноморье до и после образования Молдавского княжества, об истории населяющих её народов, о формировании нации, о развитии современного общества и гос-

81 ударства и т.д. Важно отметить, что в РМ преподается история, в которой выхолощена суть родной истории – истории Молда- вии, а вместо этого представлена так называемая история одной нации – румын [Герцен 2017], которые, согласно переписи насе- ления, составляет только 7% жителей страны. Ситуация с преподаванием «истории румын» в РМ – след- ствие, конечно же, не отсутствия истории самой Молдавии, мол- давского государства и государственности, молдавского народа и нации, а внутренней и внешней политики. Какие цели этой поли- тики? Ответ лежит на поверхности – идеологическая подготовка к ликвидации РМ и присоединения её территории и населения к Ру- мынии. Для того, чтобы сохранить и успешно развивать государ- ство, важно не только поддерживать государственные институты, но и наполнить его созидающим идеологическим содержанием, объединяющим общество. Это большая комплексная задача, в ко- торой должны принимать участие как сами политики, так и учё- ные, общественные деятели, бизнес-сообщество, СМИ, все добро- совестные граждане страны. Для решения этой задачи, необходи- мо, в том числе внедрить в образовательный процесс курс «Исто- рия Молдавии», отказавшись от существующего сегодня одиозно- го антимолдавского курса истории. Полноценный курс изучения истории в первую очередь основывается на исследовании имеющихся исторических источ- ников. В этом отношении исследователями, начиная с летопис- цев XVI–XVII вв., Д.К.Кантемира и в особенности историков XIX–XX вв. проведена огромная работа, поэтому важно обра- тить внимание на некоторые неизвестные, или, возможно, мало- изученные сведения, касающиеся истории Молдавии. Прежде всего, хотелось бы отметить, что благодаря усили- ям российских и румынских историков XIX в. начался сбор и издание средневековых грамот. Наиболее полно представлены в

82 продолжающейся серии Documenta Romaniae Historica (DRH) Румынской академии наук, где собраны и хронологически си- стематизированы документы государственных канцелярий Мол- давского княжества, а также Трансильвании и Валахии. Этот фундаментальный труд сделал доступными важнейшие доку- менты, благодаря которым мы можем изучать историю Молдав- ского государства. Однако собранные в нём грамоты – далеко не все источники о Молдавии. Иностранные книгопечатные и картографические источники о Молдавии сохранили бесценные сведения о стране, которые представляют огромный интерес для историков, политологов, гео- графов, лингвистов и т.д. Массовые (относительно) издания книг и географических карт начались в Западной Европе со второй поло- вины XV, и особенно с XVI вв. Эти источники пока изучены фраг- ментарно, а некоторые до сих пор не известны ни специалистам, ни, тем более, общественности [Паскарь 2014]. До 2012 г. ком- плексной задачи по консолидации, систематизации и анализу за- падноевропейских книгопечатных и картографических источников по истории Молдавии в нашей стране не ставилось, соответствен- но, работы в этом направлении практически не велись. Но работа по выявлению и систематизации указанных источников продолжа- ется [Паскарь, Герцен 2016; Pascari, Gherțen 2017; Герцен 2018; Герцен и др. 2018–2019]. Систематизация источников показывает преемственность знаний о Молдавии, позволяет выявить первоис- точники, заимствования, повторы, искажения, новые сведения, эволюцию взглядов по определенным проблемам, связанным с историей Молдавии и т.д. Одна из самых интересных проблем, затрагиваемых в ино- странных источниках о Молдавии, – происхождение молдавского народа (moldavi populi), молдаван (moldavi, moldavorum). Эта тема тесно связана с происхождением валахов (влахов). Процесс консо-

83 лидации молдавского народа, после образования в XIV в. независи- мого молдавского государства, конечно же, связан с историей валаш- ской колонизации Южных и Восточных Карпат, особенно интенсив- ной, после 1242 г. и ассимиляции местного, в большинстве своем славянского населения, выжившего после татаро-монгольского нашествия [Герцен, Паскарь 2019]. Напомню и фрагмент из стихо- творения Мирона Костина о том, как часть валахов, переселившихся из Марамуреша в Молдавию, сменила название своего этноса. После образования Угровлахии (другое название – Транс- альпиния) и Молдавского княжества в середине XIV в. одними из первых известными нам авторов, кто заинтересовался проблемой происхождения валахов, были Поджо Браччолини, Эней Сильвий Пикколомини, Антонио Бонфини, Ян Длугош, Лаоник Халкокон- дил и другие. Именно они и сформулировали основные гипотезы происхождения валахов и их появление в Северо-Западном При- черноморье. До образования Молдавского и Валашского княжеств, влахи (валахи) жили в основном на Балканах, составляя значи- тельное население в Македонии, Эпире, Болгарии, Сербии. Об этом сообщают многочисленные, в т.ч. новоримские или визан- тийские, французские, немецкие, еврейские, древнерусские и дру- гие источники начиная с XI или даже X вв. Процесс переселения валахов, очевидно, отражен на некоторых географических картах. Одна из них опубликована в книге Себастьяна Мюнстера «Cos- mographia» [Munster 1546: 657]. Книга была издана в 1546 году, а карта создана ещё раньше, отражая политическую ситуацию в ре- гионе предыдущих веков. В иностранной исторической литературе, в особенности XV в., присутствует феномен упоминаний названий Валахия и валахи применительно к Молдавскому княжеству и молдаванам. Например, крупнейший политический деятель середины XV в., один из самых осведомленных людей своей эпохи, папа Пий II –

84 Энеа Силивий Пикколомини, описывая границы Валахии, несо- мненно, имеет ввиду Молдавию, так как упоминает к северу соседний народ Рутенов или Роксанов, Днестр как северную границу страны и Черное море [Piccolomini 1509]. Эта же тради- ция (называть Молдавское государство Валахией) присутствует и в картографических источниках. До середины XVII в. и даже позже на географических картах в Северо-Западном Причерно- морье отмечается Валахия и Валахия Магна там, где уже суще- ствует Молдавское государство. Этот феномен, конечно, отра- жает особенности исторического процесса в регионе и полити- ческие представления о Молдавии в указанное время. В 1541 г. в Вене издана книга уроженца Трансильвании Г.Рейхерсдорфа (1495–1554), которая называется «Молдавия» [Reichersdorf 1541]. Рейхерсдорф был дипломатом на службе у короля Венгрии и Богемии, римского короля, эрцгерцога Австрии Фердинанда I – основателя австрийской ветви рода Габсбургов. В книге Рейхерсдорфа приводятся важные этнографические сведе- ния, в частности о народах Молдавии. Указаны молдаване и мол- давский народ. Кроме того, отмечены и другие этносы страны [Reichersdorf 1541: 12], что, безусловно, указывает на полиэтнич- ный характер населения Молдавии в первой половине XVI в. В XVII в. появляются этнографические карты Северо- Западного Причерноморья. Во второй половине XVII – первой половине XVIII вв. разными авторами изданы географические карты Северо-Западного Причерноморья с соседними придунай- скими государствами, на которых кроме прочего зафиксирована этнографическая картина в Трансильвании. Эти сведения ис- ключительно важны для понимания этно-исторических пред- ставлений учёных того времени о народах региона, в т.ч. о мол- даванах, валахах и их соседях. Николас II Висшер (1649–1702 гг.) в 1682 г. [Koeman 1970], либо, вероятно, ещё до 1679 г. его

85 отец Николас Я.Висшер (1618–1679 гг.) издал карту Среднего течения Дуная и прилегающих стран [Visscher 1682]. На ней отмечены Moldavi (Молдаване) – на западе Трансильвании; Valachi Populi (Валашский Народ) к юго-западу от области Alt- landia; Valachi (Валахи) – к югу от области Maramarosiensis (Марамуреша); Saxones Populi (Саксонский Народ) – в области Altlandia; Hungari Populi (Венгерский Народ) – от Марамуреша к юго-востоку до области Altlandia; Siculi Populi (Сикулов Народ) на границе с Молдавией. Молдаване отмечены и на дру- гих картах европейских картографов: на карте Джакомо Кантел- ли в 1686 г. (возможно, ещё раньше – в 1684 г.), Герарда и Лео- нарда Валков в 1690 г. (предположительно), Николя Фера в 1691 г., Жана-Батиста Гоманна в 1700 г., Маттеуса Зойтера в 1730 г. [Cantelli 1686; Valk G., Valk L. 1690; Fer 1691; Homann 1700; Seutter 1730]. На всех вышеупомянутых картах подписаны названия народов, проживавших в Трансильвании: молдаване, валахи, саксы, венгры, сикулы. Обратим внимание, что молда- ване и валахи указаны на картах как разные этносы без каких- либо дополнительных комментариев. Учитывая результаты исследований книгопечатных и кар- тографических источников XV–XVI вв., представленных ча- стично в книге «Неизвестная Молдавия» [Паскарь 2014] и в по- следующих публикациях [Паскарь, Герцен 2016; Pascari, Gherțen 2017; Герцен 2018; Герцен и др. 2018–2019], можно говорить о необходимости подготовки полноценных сводов источников о Молдавии. Для этого важно привлечь специалистов разных об- ластей наук, в т.ч. историков, филологов, географов, политоло- гов, искусствоведов и др. Члены Молдавского историко- географического общества работают над созданием атласа ста- ринных карт Молдавии. Но для полномасштабного охвата уси- лий энтузиастов недостаточно. Инициативы государственного

86 значения должны поддерживаться на государственном уровне, а научно-организационные задачи – ставиться перед профильны- ми государственными институтами, занимающихся целевыми исследовательскими программами, результаты которых состав- ляют основу преподаваемых учебных курсов в вузах и школе. Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-05-00533 А.

Литература 1. Герцен А.А. Историко-географический контекст перенесённых топо- нимов // Вопросы географии. 2018. № 146. С.27–73. 2. Герцен А.А. «История румын» – курс бездуховной философии // Русское слово. 2017. № 38 (622). С.7. ISSN 1857-2839. 3. Герцен А.А., Нестерова Т. П., Паскарь Е. Г. Реконструкция историко- географического ландшафта средневекового Кишинёва // Identităţile Chişinăului. Т.4. Chişinău: Arc, 2018. С.114–140. 4. Герцен А.А., Нестерова Т.П., Паскарь Е.Г., Тельнов Н.П. На перекрёстке цивилизаций: пространство, время, наследие. Новейшие историко-географи- ческие исследования некоторых памятников Северо-Западного Причерномо- рья / Под ред. А.А. Герцена. М.: Нестор-История, 2019. 527 с.(в печати). 5. Герцен А.А., Паскарь Е.Г. Географические и этноисторические сведения «Сказания вкратце о молдавскых господарех отколе начася Молдовскаа земля» // Вспомогательные исторические дисциплины в современном научном знании: Материалы XXXII Международной научной конференции. Москва, 11-12 апр. 2019 г. / Рос. гос. гуманитар. ун-т, Ист.-арх. ин-т, Высшая школа источниковедения, спец. и вспомогат. ист. дисциплин; Рос. акад. наук, Ин-т всеобщей истории. – Москва: ИВИ РАН, 2019. – 488 с. С.106–108. 6. Паскарь Е. Неизвестная Молдавия. Одесса: ВМВ, 2014. 7. Паскарь Е.Г., Герцен А.А. Топоним Молдавия: древнейшие упоминания и новые этимологии // Русин. 2016. № 1 (43). С.9–35. 8. Cantelli G. La Transilvania. Roma, 1686. 9. Fer N. Principauté de Transilvanie Divisée en Cinq Nations Subdivisée en Quartiers et Comtez. Paris, 1691. 10. Homann J.-B. Regnorum Hungariae, Dalmatiae, Croatiae, Sclavoniae, Bosniae, Serviae et Principatus Transylvaniae novissima exhibitio facta. Norimb[ergae], 1700. 11. Koeman C. Alantes Neerlandici: Bibliography of Terrestrial, Maritime, and Celestial Books, Atlases and Pilot Books Published in the Netherlands up to 1880. Volume 3. Amsterdam: Theatrum Orbis Terrarum Ltd., 1970. 12. Munster S. Cosmographia. Basel, 1546.

87 13. Pascari E., Gherțen A. Statul Moldovenesc pe hărţile geografice vechi. Молдавское государство на старинных географических картах // Statalita- tea Moldovei: continuitatea istorică şi perspectiva dezvoltării: Materialele Con- ferinţei ştiinţifice internaţionale, 24–25 martie 2017, organizată sub patronajul Preşedintelui Republicii Moldova, Igor Dodon / col. red.: Valentin Beniuc [et al.]. Chişinău: IRIM, 2017; С.144–154. ISBN 978-9975-56-439-7. 14. Piccolomini E.S. (Pius II/Paus). Cosmographia Pii Papae in Asiæ & Europæ eleganti descriptione. Asia. Historias rerum vbique gestarum cum locorum descriptione, complectitur. Paris, 1509. 15. Reichersdorff G.V. Moldaviae quae olim Daciae pars. Chorographia. Viennae, 1541. 16. Seutter M. Transylvaniae, Moldaviae, Walachiae, Bulgariae nova et accurata Delineatio, Magnam Partem Hodierni Theatri Bellici ob oculos ponens. Augus- tae Vindel[icorum], 1730. 17. Valk G., Valk L. Principatus Valachaie, Modaviae, et Transylvaniae, divisus in singulares Populos cum finitimis Regionibus distinite ostenduntur per Gerar- dum et Leonardum Valk. Amsterdam, 1690. 18. Visscher II N. Exactissima tabula qua tam Danubii fluvii pars media, ab urbe lentiae ad bydenam urbem et minores eum influentes fluvii, quam regiones ad- jacentes ut Hungaria, Slavonia, Croatia, Bosnia, Dalmatia, Servia nec non Germaniae, Poloniae et Graeciae confinia ostenduntur // Atlas Minor. Amster- dam, 1682.

ISTORICUL STUDIULUI TOPOGRAFIC AL TERITORIULUI MOLDOVEI (ETAPELE TIMPURII)

HROPOV Alexandru, colaborator științific superior, Institutul de Geografie al AȘR, Moscova, Federația Rusă

Rezumat Cele mai deosebite obiecte geografice, situate în limitele Moldovei actuale, și-au găsit reflecția pe unele, cele mai vechi, hărți, iar cercetarea topografică a teritoriului datează de la intersecția secolelor XVIII-XIX. Din această perioadă apar primele hărți topografice a zonei cuprinsă între Prut și Nistru. În procesul acumulării ulterioare a informației detaliate despre această regiune pot fi eviden- țiate mai multe etape, marcate prin publicarea unor lucrări importante, cum ar fi: “Harta specială a părții de vest a Rusiei a lui G.L. Șubert” (1:420 000, anii 1821- 1840 și “Harta triplă topografic-militară a vestului Rusiei” (1:126 000, primele foi datează din anii 1845-1867 ). O turnură importantă în studierea topografică a Moldovei are loc în urma filmării spațiului de la frontiera de vest (1:21 000), realizate pe teritoriul ei în anii 1872-1894. În baza datelor acestei filmări au fost elaborate foile hărții (двухверстной) (1:84 000, a fost reeditată în URSS până în anul 1933 și setul de foi topografice de dimensiuni 1:25 000, editate pe teritoriul Moldovei de staful general al Armatei Roșii în anul 1941. Cuvinte-cheie: cercetarea topografică, hărți topografice, filmări topografice, Moldova.

HISTORY OF TOPOGRAPHICAL STUDY OF THE TERRITORY OF MOLDOVA (EARLY STAGES)

HROPOV Alexandru

Abstract Although the most noteworthy geographic features located within modern Moldavia are reflected even on some of the oldest maps, a topographic study of its territory began only at the turn of the 18th–19th centuries. The appearance of the

89 first survey and topographic maps between the Dniester and the Prut rivers dates back to this time. In the course of the further accumulation of detailed cartographic information about this region, several stages can be distinguished, in particular, the publication of such prominent works as the “Special Map of the Western Part of Russia by G.L. Schubert” (1:420 000, 1821–1840) and the “Three-Versts Mili- tary Topographic Map of Western Russia” (1:126 000, the first sheets were compiled in 1845–1867). A fundamental shift in the topographic exploration of Molda- via occurred as a result of a half-verst survey of the western border space (1:21 000), carried out on its territory in 1872–1894. Based on the materials of this survey, two-versts map sheets were compiled (1:84 000, reprinted in the USSR until 1933) and a set of topographic map sheets on a scale of 1:25 000 published on the territory of Moldavia by the General Staff of the Red Army in 1941. Keywords: topographical knowledge, topographic maps, topographic sur- veys, Moldavia.

ИСТОРИЯ ТОПОГРАФИЧЕСКОГО ИЗУЧЕНИЯ ТЕРРИТОРИИ МОЛДАВИИ (РАННИЕ ЭТАПЫ)

ХРОПОВ Александр Георгиевич, с.н.c. ИГ РАН, Москва, Россия

Аннотация Хотя наиболее примечательные географические объекты, располо- женные в пределах современной Молдавии, нашли своё отражение даже на некоторых самых старых картах, топографическое изучение её территории началось лишь на рубеже XVIII-XIX вв. К этому времени относится появле- ние первых обзорно-топографических карт междуречья Днестра и Прута. В ходе дальнейшего накопления детальной картографической информации об этом регионе можно выделить несколько этапов, отмеченных, в частности, выходом в свет таких заметных произведений, как «Специальная карта Западной части России Г. Л. Шуберта» (1:420 000, 1821-1840 гг.) и «Трех- верстная Военно-Топографическая карта Западной России» (1:126 000, пер- вые листы составлены в 1845-1867 гг.). Принципиальный сдвиг в топографи- ческой изученности Молдавии произошёл в результате полуверстной съемки западного пограничного пространства (1:21 000), проведённой на её терри- тории в 1872-1894 гг. На основе материалов этой съёмки были составлены

90 листы двухверстной карты (1:84 000, переиздавались в СССР до 1933 г.) и комплект листов топографических карт масштаба 1:25 000, изданных на территорию Молдавии Генеральным штабом Красной Армии в 1941 г. Ключевые слова: топографическая изученность, топографические карты, топографические съёмки, Молдавия.

Хотя наиболее примечательные географические объекты, расположенные в пределах современной Молдавии, нашли своё отражение даже на некоторых самых старых картах, топографиче- ское изучение её территории началось лишь на рубеже XVIII– XIX вв., когда стали составляться первые обзорно-топографичес- кие карты междуречья Днестра и Прута, довольно подробно отоб- ражавшие населённые пункты, дороги, объекты гидрографии и характер рельефа, что позволяло пользователям не только полу- чать общее представление о географии региона, но и достаточно уверенно ориентироваться на местности. Среди обзорно-топогра- фических многолистных карт, созданных в эту эпоху, наибольший интерес вызывают следующие картографические произведения: «Carte de la Pologne divisée par provinces et palatinats et subdivisée par districts construite par J. A. B. Rizzi Zannoni» («Кар- та Польши, разделённой на провинции и воеводства…») [Zannoni 1772]. Её составил итальянский картограф Джованни Антонио Рицци-Дзаннони. Масштаб карты ок. 1:629 000, она была издана в Париже в 1772 г. на 24 листах. Хотя основное со- держание карты – это изображение Польши в её тогдашних гра- ницах, прилегающие земли показаны не менее подробно, в том числе часть Молдавского княжества к северу от параллели 47° северной широты (на листе № 23) и оба берега Днестра южнее крепости Бендеры (на листе № 24). «Carte de la Moldavie pour servir à l’Histoire militaire de la guerre entre les Russes et les Turcs / Levée par l’Etat Major sous la direction de F. G. de Bawr». Amsterdam, 1781 («Карта

91 Молдавии, предназначенная для военной истории войны между русскими и турками») [Bawr 1781]. Чтобы по достоинству оце- нить данное картографическое произведение, уместно процити- ровать его характеристику, приведённую в книге о деятельности Корпуса военных топографов: «В 1772 году генерал-квартир- мейстер Баур составил прекрасную карту Молдавии, начало ко- торой было сделано ещё до прибытия его к армии, генерал- квартирмейстер-лейтенантом Медером с 7-ю офицерами Гене- рального Штаба. Оригинальные чертежи этой съемки не сохра- нились и даже неизвестно, каким образом она производилась; но по печатной карте (гравированной в Амстердаме) можно судить, что съемка была произведена с большим тщанием, и хотя карта эта не имеет требуемых ныне достоинств, но, по подробности своей, весьма долгое время считалась лучшею для того края и даже была издана вторично в Вене в 1811 г.» [Исторический очерк… 1872: 26]. При переиздании произведение Фридриха Вильгельма Баура, российского генерала немецкого происхож- дения, было исправлено и дополнено по новейшим к тому вре- мени данным и получило название «Karte von der Moldau nach Bawr mit Benützung der neuesten astronomischen Orts-Bestimmun- gen und andern Hülfsmitteln entworfen von Abbé Herbitz». Verlegt in Wien bey Tranquillo Mollo. 1811. («Карта Молдавии по Бауру, с использованием новейших астрономических определений мест и других вспомогательных средств составил аббат Хербиц») [Bawr 1811]; масштаб карты ок. 1:440 000. «Подробная милитерная карта по границе России с Турциею. Сочинена и гравирована при Собственном Его Импе- раторского Величества Депо карт. 1800»; была издана в Санкт- Петербурге в масштабе 10 верст в дюйме (1:420 000) на двена- дцати подлежащих склейке листах [Кушелевъ 1800], на четырёх

92 из которых весьма детально показана территория всей Молда- вии, тогда ещё находившейся в границах Османской империи. Территория между Прутом и Днестром в 1812 г. вошла в состав России, после чего там стали проводиться общегосудар- ственные топографические съёмки, охватывавшие значительные пространства европейской части Российской империи, в первую очередь её западные приграничные земли. Этот процесс растя- нулся на длительное время, и в нём можно выделить несколько этапов, отмеченных выходом в свет ряда заметных произведе- ний, масштаб и точность которых увеличивались по мере даль- нейшего накопления детальной картографической информации об этом регионе. В 1821–40 гг. издавалась «Специальная карта Западной части Российской империи» (генерал-лейтенанта Шуберта) в масштабе 10 вёрст в дюйме (1:420 000). Из её 59 листов к терри- тории Молдавии имеют отношение листы XLV и L, на которые приходятся, соответственно, северная и южная части Бессараб- ской области, и, кроме того, на лист LI попадает небольшой уча- сток низовий Днестра, а на листы LV и LVI – дельта Дуная. Кар- та содержит довольно подробную информацию о населённых пунктах, дорогах и гидросети, но изображение рельефа штриха- ми крайне схематично [Шубертъ, Нейдгартъ 1832]. Следующий важный этап – это создание трехвёрстной «Военно-Топографической карты Западной России» (т.е. в масштабе три версты в дюйме, или 1:126 000). Первое издание этой многолистной карты было осуществлено в 1845–63 гг. Все- го за этот период было выпущено 435 листов, из которых 21 приходится на территорию современной Молдавии. Благодаря своему относительно крупному масштабу трёхвёрстная карта по своей детальности значительно превзошла все предшествующие картографические произведения, в том числе и в отношении

93 передачи характера рельефа, хотя он по-прежнему показывался штрихами [Шубертъ, Тучковъ 1863]. Принципиальный сдвиг в топографической изученности Молдавии произошёл в результате полувёрстной съемки запад- ного пограничного пространства (т.е. в масштабе полверсты в дюйме, или 1:21 000). Эти работы охватили огромное простран- ство, примыкающее к западным границам Российской империи, в том числе и Бессарабию, на территории которой данная съёмка проводилась в 1870–94 гг. Качество полученного картографиче- ского материала было беспрецедентно высоким не только благода- ря очень крупному масштабу (по-современному – в 1 см 210 мет- ров), но и из-за того, что тогда впервые для этой территории был применён принципиально новый метод показа рельефа с помощью горизонталей (высота сечения 2 сажени или 4,27 метра). Материалы полувёрстной съёмки, проведённой в Бессара- бии в 1870–94 гг., использовались для создания топографиче- ских карт в течение последующих семи десятилетий. Во-первых, на её основе была исправлена трёхвёрстная карта (1:126 000) первого издания. Её актуализированные в 1890-х годах листы стали существенно лучше по своему качеству в отношении всех элементов содержания, в том числе и рельефа, который, правда, по-прежнему показывался штрихами. Во-вторых, материалы полувёрстной съёмки послужили основой для составления подробных топографических карт на территорию Бессарабии с показом рельефа горизонталями – одновёрстной (т.е. в масштабе одна верста в дюйме, или 1:42 000) и двухвёрстной (две версты в дюйме, или 1:84 000). Листы последней переиздавались в СССР до 1933 г., т.е. и в тот период, когда территория между Днестром и Прутом находилась под властью Румынии и, соответственно, была недоступна для советских топографов. Любопытно, что и румынские специали-

94 сты почти не проводили там тогда каких-либо новых топогра- фических съёмок [Ченцов 1946], а на картах масштаба 1:100 000, которые издавала в 1920-е и 1930-е гг. румынская Географиче- ская служба армии (Serviciul Geografic al Armatei) прямо указы- валось: «Partea Basarabiei reprodus după harta Rusă Sc. 1:42 000» («На территорию Бессарабии составлено по русской карте мас- штаба 1:42 000»). В-третьих, материалы полувёрстной съёмки 1870–94 гг. как картографический источник не потеряли свою актуальность и к 1941 г., когда на их основе Генеральный штаб Красной Ар- мии составил и издал комплект топографических карт мас- штаба 1:25 000 на территорию Молдавии (всего ок. 450 ли- стов). Масштаб, разграфка, номенклатура и система координат этих карт соответствовали принятым тогда в СССР нормативам, установленным на основе метрической системы, однако в зара- мочных подписях в отношении содержания сообщалось: «Карта перечерчена по оригиналам полувёрстной съемки .... [например, 1875] года, обрекогнасцированной в 1940 году». Такое положе- ние вещей наиболее существенно проявлялось в изображении рельефа. Вместо высоты сечения в 5 метров, предусмотренной нормативами для советских топографических карт данного масштаба, сплошные горизонтали были проведены через 2 са- жени или 4,27 метра (т.е. как в картографическом источнике – материалах съёмки семидесятилетней давности), а за левой рам- кой каждого листа была размещена таблица «Объяснение счета горизонталей в метрах», где для каждой горизонтали её абсо- лютная высота указывалась в единицах двух систем измерения (например, 18 саженей – 38,4 метра, 20 саженей – 42,7 метра, 22 сажени – 46,9 метров и т.д). У отметок высот были даны двой- ные подписи: в числителе – в саженях, в знаменателе – в метрах.

95 Новые крупномасштабные топографические съёмки, полно- стью отвечающие действующим тогда нормативам, стали прово- диться на территории Молдавии лишь в послевоенный период. Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-05-00533 А.

Литература 1. Историческiй очеркъ деятельности Корпуса военныхъ топографовъ, 1822– 1872. СПб., 1872. 2. Кушелевъ Г.Г. Подробная Милитерная Карта, по Границе Россiи съ Турцiею, Сочинена и Гравирована при Собственномъ Его Императорскаго Величества Депо Картъ. Адмиралъ Графъ Кушелевъ. Санкт-Петербург, 1800. 3. Ченцов В.Н. Современная картография Румынии (критический обзор работ и анализ карт). Диссертация.- М.: Редакционно-издательский отдел и военная приемка карт ВТС СССР, 1946.- 187 л. + Прил. (38 л.). (Военно- топографическая служба Вооруженных сил СССР). 4. Шубертъ Ф.Ф., Нейдгартъ А.И. Спецiальная карта западной части Россiйской имперiи составленная и гравированная 1/въ 420000 долю настоящей величины при Военно-Топографическомъ Депо по время управленiя генералъ квартирмейстера Нейдгарта подъ руководствомъ генералъ-лейтенента Шуберта MDCCCXXXII. Санкт-Петербург, 1832. 5. Шубертъ Ф.Ф., Тучковъ П.А. Военно-топографическая карта Российской Империи. Создана под руководством Ф.Ф. Шуберта и П.А. Тучкова. Масштаб 3 версты на дюйм. Санкт-Петербург, 1845–63. 6. Bawr F.G. Carte de la Moldavie pour servir à l’Histoire militaire de la guerre entre les Russes et les Turcs / Levée par l’Etat Major sous la direction de F. G. de Bawr». Amsterdam, 1781. 7. Bawr F.G. Karte von der Moldau nach Bawr mit Benützung der neuesten astronomischen Orts-Bestimmungen und andern Hülfsmitteln entworfen von Abbé Herbitz. Verlegt in Wien bey Tranquillo Mollo. Wien, 1811. 8. Zannoni R. Carte de la Pologne divisée par provinces et palatinats et subdivesée par districts. Construite d'aprés quantité d'Arpentages d'Observations, et de Mesures prises sur les Lieux. Dediée à son Altesse le Prince Prusse-Vindes Joseph Alexandre Jablonowski palatin de Nowogrod». J.A.B. Rizzi Zannoni. Paris 1772.

96 DESPRE ETNOGENEZA TIMPURIE A MOLDOVENILOR ÎN ISTORIOGRAFIA SOVIETICĂ

ARZAKANEAN Marina, doctor habilitat în istorie, AȘR, Moscova, Federația Rusă

Rezumat În raport sunt evaluate etapele timpurii ale apariției moldovenilor, reflectate în lucrările arheologilor, istoricilor, lingviștilor și etnografilor sovietici: Ze- lenciuc V. S., Zlatcovschii T. D., Koroliuc V. D., Litavrin G.G., Polevoi L. L., Ser- ghievschi M. V., Fiodorov G.B., Ceaplîghina N. A., Șișmareva V. F. și alții. Prin prisma lucrărilor acestora autorul evidențiază etapele principale ale etnogenezei timpurii a poporului moldav: nivelul pre roman a spațiului cuprins între Prut și Nistru; Dacia romană și limitrofele ei; plecarea romanilor din regiune; apariția ”barbarilor” și a slavilor; schimbarea locului de trai a populației romane pe teritoriile carpato-dunărene; primele date despre predecesorii moldovenilor – vlahii (valahii). Cuvinte-cheie: etnogeneză, spațiu dintre cele două râuri Nistru și Prut, Dacia romană, ”barbarii”, slavii, teritoriile carpato-dunărene, vlahii (valahii).

ON THE QUESTION OF THE EARLY ETHNOGENESIS OF MOLDOVANS IN SOVIET HISTORIOGRAPHY

ARZAKANEAN Marina

Abstract The report examined the early stages of the origin of Moldavians, which are covered in the works of Soviet archaeologists, historians, lin- guists and ethnographers V.S.Zelenchuk, T.D.Zlatkovskaya, V.D.Korolyuk, G.G.Litavrin, L.L.Polevoy, M.V.Sergievsky, G.B.Fedorov, N.A.Chaplygina, V.F.Shishmarev and others. Through the prism of their works, the author of the report identifies the main milestones of the early ethnogenesis of the Moldavian people – the pre-Roman substrate of the Prut-Dniester interfluve, the Roman Dacia and its periphery, the withdrawal of the Romans

97 from the region, the emergence of “barbarians” and Slavs, the movement of the Romanesque population in the Carpathian-Danube lands, the first information about the ancestors of Moldavians Vlachs (Volokhs). Keywords: ethnogenesis, Prut-Dniester interfluve, Roman Dacia, “barbarians”, Slavs, Carpathian-Danube lands, Vlachs (Volokhs).

К ВОПРОСУ О РАННЕМ ЭТНОГЕНЕЗЕ МОЛДАВАН В СОВЕТСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ

АРЗАКАНЯН Марина Цолаковна, д.и.н., г.н.с. ИВИ РАН (Москва, Россия)

Аннотация В докладе рассмотрены ранние этапы происхождения молдаван, которые освещены в трудах советских археологов, историков, лингвистов и этнографов В.С.Зеленчука, Т.Д.Златковской, В.Д.Королюка, Г.Г.Лит- аврина, Л.Л.Полевого, М.В.Сергиевского, Г.Б.Федорова, Н.А.Чаплы- гиной, В.Ф.Шишмарева и других. Сквозь призму их трудов автор до- клада выделяет главные вехи раннего этногенеза молдавского народа – доримский субстрат Пруто-Днестровского междуречья, римская Дакия и ее периферия, уход римлян из региона, появление «варваров» и славян, перемещения романского населения в Карпато-унайских зем- лях, первые сведения о предках молдаван влахах (волохах). Ключевые слова: этногенез, Пруто-Днестровское междуречье, римская Дакия, «варвары», славяне, Карпато-Дунайские земли, влахи (волохи).

О племенах, населяющих Пруто-Днестровское междуре- чье, впервые написали древнегреческие историки. Именно на их трудах, так же как и на археологических данных, основана книга историка Т.Д.Златковской «Возникновение государства у фра- кийцев». Образованное фракийцами Одрисское царство распо- лагалось южнее молдавских земель. Тем не менее, автор под-

98 чёркивает, что «его границы были довольно подвижны» и про- цессы, которые происходили во Фракии нельзя считать узколо- кальными» [Златковская 1971]. Лингвист М.В.Сергиевский пи- шет, что древнюю Молдавию населяли «северные фракийцы или гето-даки» [Сергиевский 1959]. Археолог Г.Б.Фёдоров от- мечает, что «территория Прутско-Днестровского междуречья была как бы пограничной землей между скифами и фракийца- ми» [Федоров 1960], историк Н.А.Мохов – что «геты и даки проживали в Подунавье, а территория Молдавии «была восточ- ной окраиной фракийского мира» [Мохов 1978], наконец, архео- лог Э.А.Рикман считает, что «северо-фракийские племена на протяжении нескольких веков развивались в соседстве со скиф- скими, сарматскими, бастарнскими, кельтскими, а впоследствии – с другими племенами, оказывая на них влияние и испытывая воздействие со стороны соседей» [Рикман 1975]. Важнейшей вехой в истории региона стал приход в него древних римлян. «Начиная со II и особенно I в. до н.э. – читаем у Г.Б.Федорова, – Северное Причерноморье (особенно Северное Подунавье) становится одним из главных направлений продви- жения римлян, а затем и прямой римской экспансии», а на ру- беже I и II вв. н.э. территория Дакии после разгрома Траяном гетто-дакских войск была захвачена римлянами и до 271 г. находилась под властью Рима» [Федоров 1960]. Н.А.Мохов уточняет, что «земли, расположенные к востоку от Карпат, т.е. территория современной восточной Румынии и Молдавской ССР (кроме некоторых пунктов на Дунае и римских колоний по берегам Черного моря), не были завоеваны римлянами и не вхо- дили в состав их владений. Здесь в первые века н.э., сохраняя независимость, проживали племена фракийцев (гетов, даков, карпов), сарматов (аланов, роксолонов), готов, славян и др.» [Мохов 1978]. Н.А.Чаплыгина в своей книге «Население Дне-

99 стровско-Карпатских земель и Рим в I – начале III в. н.э.» назы- вает также упоминаемых античными авторами костобоков [Ча- плыгина 1990]. Процесс романизации на всех окраинах Римской империи стал подлинным историческим явлением. После при- хода римлян, как говорит Н.А.Мохов, «в Подунавье появилось население, говорящее на романском (латинском) языке. Оно сложилось как из романизованного местного населения, так и из многочисленных переселенцев из других частей Империи» [Мо- хов 1978]. Однако, напомню, что территория современной Мол- давии не стала частью провинции Дакия. Она, по словам Н.А.Чап- лыгиной, «была лишь ближней периферией Римской империи» [Чаплыгина 1990]. Об этом заявляет и этнограф В.С.Зеленчук: «Территория будущей Молдавии не входила в состав Дакии, и ее население не романизовывалось. Этот район испытал лишь незначительное влияние римской культуры» [Зеленчук 1990]. Да, оно было незначительным, но, судя по трудам языковедов, все-таки было. Лингвист В.Ф.Шишмарёв пишет о том, что рас- сматриваемый нами регион испытал «иррадиацию романизма», ощутил на себе его «растекание» [Шишмарев 1953]. Не менее существенным, чем приход римлян в Подунавье, стал и их уход оттуда в конце III в. Он произошёл от того, что на земли будущей Молдавии в III–VIII вв. нескончаемыми волнами обрушивались многочисленные племена «варваров». Иными сло- вами, регион стал одной из арен Великого переселения народов. Советские историки, сопоставляя и сверяя немногочисленные письменные источники того времени, говорят по крайней мере о сарматах, кельтах, готах, гуннах, аварах, бастарнах, гепидах, бол- гарах, мадьярах (венграх), тюрках (половцах и печенегах), славя- нах (антах, склавинах, венедах). Российский историк В.П.Буданова, известный специалист по эпохе Великого переселе- ния народов, считает, что надолго перечисленные племена в Пру-

100 то-Днестровском междуречье не задерживались. Именно поэтому, как указывает Н.А.Мохов, «владычество готов, гуннов, аваров, половцев и других завоевателей не оставило почти никаких сле- дов» [Мохов 1978]. Особая тема, связанная с ранним этногенезом молдаван – это приход на территорию Северо-Западного Причер- номорья славянских племён. Она достойна отдельной статьи. Я же ограничусь тем, что скажу о том, что этого сюжета касались все перечисленные мною учёные. Археологи, историки, лингвисты, этнографы убеждены, что о присутствии славян в Карпато- Дунайском регионе можно говорить по крайней мере с VI в. Итак, римляне ушли, потому что не могли более сдержи- вать натиска «варваров» на Дакию. Но для этнической истории будущих молдаван крайне важно, как уходили римляне, а вернее сказать, что они оставили после себя. Советские лингвисты, сле- дуя за весьма скудными источниками, сообщают нам следую- щее. «У нас нет никаких серьезных оснований, – подчеркивает В.Ф.Шишмарёв, – заподозрить сообщения историков Флавия Вописка, Евтропия, Секста Руфа относительно оставления им- ператором Аврелианом (271 или 275 г.) провинции Траяновой Дакии и перевода военных частей, находившихся в ней и «про- винциалов» на юг от Дуная, во вновь основанную провинцию Дакию, названную Аврелиановой. Вполне вероятно, что остатки романизованного населения удержались более всего в приду- найской полосе, так как они всегда могли рассчитывать в случае нужды на помощь и убежище у своих задунайских земляков, но оставшееся на севере от Дуная романское население, не могло быть многочисленным, или сколько-нибудь значительным» [Шишмарев 1953]. А вот на что обращает внимание М.В.Сер- гиевский: «В 275 г. настал конец римского владычества в самой Дакии. В этом году император Аврелиан предоставил Дакию вестготам, отчаявшись в возможности сохранить эту провинцию

101 в составе Римской империи. При этом Аврелиан увел войска и жителей в Мезию, где выделил для них специальную область, названную им Аврелиановой Дакией в память о прежних местах их жительства. Но едва ли можно думать, чтобы Дакия при этом осталась совершенно пустой и все латинское население ушло за Дунай. Конечно, вместе с римскими легионами в Мезию эваку- ировались более состоятельные элементы и жители городов по преимуществу, сельское же население и какая-то часть рабочего люда, которым нечего было терять, должны были остаться в Дакии. Этот важный момент нельзя упускать из виду, хотя нель- зя думать, что оставшегося населения было столь много, чтобы оно могло поглотить новых пришельцев, как это было в Запад- ных провинциях Римской империи» [Сергиевский 1959]. О том, какие этнические процессы проходили на террито- рии Северо-Западного Причерноморья на протяжении второй половины I тысячелетия в письменных источниках ничего не говориться. В этом факте и коренится главная научная пробле- ма, если не сказать интрига, происхождения непосредственных предков молдаван – волохов или влахов. Как указывает В.Ф.Шишмарёв, «в течение VII–X вв. византийские источники о влахах на этом и другом берегу реки (Дуная – М.А.) молчат» [Шишмарев 1953]. Скорее всего, именно поэтому в европейской историографии возникли две гипотезы происхождения восточ- ных романцев. Суть проблемы подробно осветил историк Л.Л.Полевой в объёмной статье «Формирование основных гипо- тез происхождения романских народностей Карпато-Дунайских земель (Феодальная и буржуазная историография XVII – перв. пол. ХХ в.)». Главные версии происхождения восточнороман- ского населения, – отмечает автор, – «автохтонная», т.е. форми- рование его в Карпато-Дунайских землях, и «миграционная», т.е. перемещение на север от Дуная с Балкан» [Полевой 1972].

102 Иными словами, жили ли влахи издревле на землях нынешней Молдавии, являя собой романизованное население ещё со вре- мен Римской империи, или же в средние века сформировались как этническая общность на Балканах (где тоже шёл процесс романизации), а потом мигрировали за Дунай на север. Совет- ские историки не принимали непосредственного участия в науч- ной дискуссии вопроса, но внимательно изучили её и сделали собственные, хотя и осторожные, неразвернутые выводы. Сна- чала обращусь к работам историков, основанных на скрупулез- ном изучении и сопоставлении существующих источников. Вы- дающийся советский российский византинист Г.Г.Литаврин в статье «Влахи византийских источников X–XIII вв.» сразу заме- чает, что «вопрос о происхождении влахов сложен и заслужива- ет особого исследования». Учёный также обращает внимание на то, что «со времени заселения славянами Балкан романизован- ное население полуострова жило в постоянном общении с ними, так же как и с другими народами этого региона. Однако славя- но-романские этнические взаимоотношения занимают особое место в истории влахов, происхождение которых нельзя рас- сматривать без учета этих контактов». И ещё один очень важ- ный вывод Г.Г.Литаврина: «Византийские источники не дают возможности говорить о каких-либо значительных перемещени- ях или изменениях в плотности влашского населения на Балка- нах в XI–XII вв., как не оправдывают эти данные и теорию о передвижении в этот период влахов с Балкан на Дунай» [Ли- таврин 1972]. Этноним «волохи» на основании анализа текста «Повести временных лет» и венгерского «Анонима» конца XII – начала XIII в. изучил известный балкановед В.Д.Королюк. Он отметил: «Представляется наиболее вероятным считать волохов русской летописи и влахов венгерского «Анонима» каким-то местным романизованным населением Паннонии (северной ча-

103 сти Балканского полуострова – М.А.) IX в. Иное дело – вопрос о происхождении этого населения. При настоящем состоянии ис- точников и исследований проблемы нет возможности говорить о непрерывности развития одного и того же романского населения на рассматриваемой территории со II – III вв. Но считая нере- шенным вопрос о происхождении волохов и их судьбах на про- тяжении значительной части эпохи раннего средневековья, нельзя все же не признать, что как венгерский «Аноним», так и «Повесть временных лет» являются свидетельствами сложного взаимодействия и существования в Центральной Европе IX в. двух различных этносов: славянского и романского» [Королюк 1985]. А теперь процитирую тексты из обобщающих трудов, связанных непосредственно с формированием этнической общ- ности будущих молдаван. «В результате процесса ассимиляции к северу и югу от Дуная, – утверждает Н.А.Мохов, – из романи- зованного населения и славян образовались новые племена, ко- торых стали называть волошскими, а народ – волохи (валахи, влахи, влехи, блахи). В северодунайских землях они заняли всю территорию, а к югу жили островами. С течением времени во- лошские племена, расселившись на огромных пространствах и попав в разные условия, в процессе становления феодальных отношений начали обособляться в отдельные народности. Сформировалось несколько восточнороманских народностей и этнических групп: к северу от Дуная – молдаване и мунтяне (ва- лахи)» [Мохов 1978]. А вот что пишет В.С.Зеленчук: «На всем пространстве Карпато-Балканских земель славяне селились ря- дом или даже вперемешку с романизованным населением, всту- пали с ним в разнообразные контакты. В результате романно- славянского симбиоза к IX–X вв. к северу и югу от Дуная сфор- мировалась новая этническая общность, называвшаяся влахи, влехи, блахи (у восточных славян – волохи). Волохи были бли-

104 жайшими предками всех восточнороманских народов» [Зелен- чук 1990]. В заключение мне остается лишь сказать, что советская историография внесла весомый вклад в разработку сложной научной проблемы раннего этногенеза молдаван. Труды совет- ских учёных, безусловно, остаются главной базой для сего- дняшних историков, стремящихся продолжать исследования по данной тематике, их «путеводной звездой», «нитью Ариадны».

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-05-00533 А.

Литература

1. Зеленчук В.С. Волохи в Кaрпaто-Дунaйских землях. Проблемы рaнней истории // Археология, этногрaфия и искусствоведение Молдовы: итоги и перспективы. Кишинев, 1990. С.96–108. 2. Златковская Т.Д. Возникновение государства у фракийцев. М., 1971. 3. Королюк В.Д. Славяне и восточные романцы в эпоху раннего средневековья. М., 1985. 4. Литаврин Г.Г. Влахи византийских источников X–XIII вв. // Юго- Восточная Европа в средние века. Кишинев, 1972. С.91–138. 5. Мохов Н.А. Очерки истории формирования молдавского народа. Кишинев, 1978. 6. Полевой Л.Л. Формирование основных гипотез происхождения восточнороманских народностей Карпато-Дунайских земель (Феодальная и буржуазная историография XVII – перв. пол. ХХ вв.) // Юго-Восточная Европа в средние века. Кишинев, 1972. С.46–91. 7. Рикман Э.А. Этническая история населения Поднестровья и прилегающего Подунавья в первыx векаx нашей эры. М.: Наука, 1975. 336 с. 8. Сергиевский М.В. Молдаво-славянские этюды. М., 1959.

105 9. Федоров Г.Б. Население Прутско-Днестровского междуречья. М., 1960. 10. Чаплыгина Н.А. Население Днестровско-Карпатских земель и Рим в I – начале III в. н.э. Кишинев, 1990. 11. Шишмарев В.Ф. Романские языки Юго-Восточной Европы и национальный язык Молдавской ССР // Вопросы молдавского языкознания. М., 1953. С.73–101.

106 MAREA NEAGRĂ ŞI MAREA MEDITERANEANĂ – UNITATE SAU VECINĂTATE? LOCUL REGIUNII DE NORD-VEST A BAZINULUI MĂRII NEGRE ÎN REGIUNEA MEDITERANEANĂ

GALKINA Tamara, doctor în geografie, colaborator științific superior, AȘR, Moscova, Federația Rusă

Rezumat În lucrare sunt analizate criteriile de definire a frontierelor “regiunii neformale”, istoric constituite – Marea Mediterană şi regiunea nord-vest a Mării Negre, în particular este definit rolul Moldovei. Cultura regiunii a imprimat nu doar particularităţile culturale a poporelor de pe litoralul Mării Mediteranene, dar şi din zonele adiacente a mărilor Neagră şi Azov, ea influenţează nu doar teritoriile învecinate, dar şi din întreaga lume. Vorbind despre zona mediterane- ană, avem în vedere particularităţile naturale, care se manifestă în acest spaţiu lărgit cu intensitate şi claritate diferită. Schimbarea liderului cultural, politic şi gospodăresc în regiune a contribuit la crearea unei culturi multi-nivel. Un inel de legătură, care integrează diferite părţi a regiunii într-un întreg unitar îl formează migraţia în antichitate, determinată de procesul de colonizare (finiciană, greacă, romană), mai târziu – cu cucerirea teritoriilor, uniunile geopolitice, cu interacţiu- nile economice, culturale dintre diferite state şi relaţiile lor de interdependenţă. În lucrare este abordat şi rolul istoric al râurilor bazinului mărilor Mediterană şi Neagră în răspândirea civilizaţiei mediteranene. Zona de nord-vest a regiunii Mării Negre – parte naturală, indispensabilă a regiunii mediteranene şi Mării Negre, combină în natura, cultura şi economia sa însuşirile mediteranene cu particularităţile teritoriului din partea de nord. Aceasta este determinat nu doar de poziţia geografică, dar şi de faptul că pe parcursul istoriei zona de nord-vest a bazinului Mării Negre, inclusiv Moldova, au intrat în diverse structuri geopolitice, suportând influenţe neomogene. Cuvinte-cheie: Marea Mediterană, nord-vestul Mării Negre, frontierele regiunii, migraţia.

107 BLACK SEA AND MEDITERRANEAN - UNITY OR NEIGHBORHOOD ? PLACE OF THE NORTH-WESTERN BLACK SEA REGION IN THE MEDITERRANEAN REGION

GALKINA Tamara

Abstract The paper considers the criteria for determining the boundaries of the historically formed “informal region” - the Mediterranean and the place of the North-Western Black Sea region, in particular, Moldavia, in this region. The culture of the region has absorbed the cultural features of the peoples not only of the coastal part of the Mediterranean Sea and the Black and Azov Seas directly connected with it, but also itself has a huge impact not only on neighboring territories, but sometimes on the whole world. Speaking about the Mediterranean, first of all, we have in mind the features of nature, which are manifested, however, in such a vast region with varying degrees of distinctness and intensity. Repeated changes in cultural, political and economic leadership in the region have created a multi- layered culture. One of the connecting threads, pulling together the diverse parts of the region, was and remains migration, in ancient times associated with coloni- zation (Phoenician, Greek, Roman), later – with territorial conquests, geopolitical associations and, finally, with economic and cultural interactions between different countries and their mutual influence. The paper also considers the historical role of the rivers of the Mediterranean-Black Sea basin in the spread of Mediterranean civilization. The Northwest Black Sea Coast is a natural and integral part of the Mediterranean-Black Sea region, combining Mediterranean features in its nature, culture and economy with the features of the territories covering this region from the north. This is determined not only by the geographical location and nature, but also by the fact that during the course of history the North-Western Black Sea Region, including Moldavia, was part of various large geopolitical structures, experiencing very heterogeneous influences. Keywords: Mediterranean, North-Western Black Sea region, region borders, migration, “Mediterraneanity”.

108 ПРИЧЕРНОМОРЬЕ И СРЕДИЗЕМНОМОРЬЕ – ЕДИНСТВО ИЛИ СОСЕДСТВО? МЕСТО СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ В СРЕДИЗЕМНОМОРСКОМ РЕГИОНЕ

ГАЛКИНА Тамара Артаковна, к.г.н., с.н.с. ИГ РАН, Москва, Россия

Аннотация В работе рассматриваются критерии определения границ исторически сложившегося «неформального региона» – Средиземноморья и место Северо- Западного Причерноморья, в частности, Молдавии, в этом регионе. Культура региона впитала в себя черты культуры не только народов прибрежной части Средиземного моря и связанного с ним непосредственно Черного и Азовского морей, но и сама оказывает огромное воздействие не только на соседние тер- ритории, но порой и на весь мир. Говоря о Средиземноморье, прежде всего, имеют в виду особенности природы, которые проявляются, однако, в столь обширном регионе с разной степенью отчетливости и интенсивности. Неодно- кратные смены культурного, политического и хозяйственного лидерства в ре- гионе создали многослойность его культуры. Одной из связующих нитей, стяги- вающих разнородные части региона воедино, были и остаются миграции, в древности связанные с колонизацией (финикийской, греческой, римской), позд- нее – с территориальными завоеваниями, геополитическими объединениями и, наконец, с экономическими и культурными взаимодействиями между различны- ми странами и их взаимовлиянием. В работе рассматривается также истори- ческая роль рек Средиземноморско-Черноморского бассейна в распространении средиземноморской цивилизации. Северо-Западное Причерноморье – естествен- ная и неотъемлемая часть Средиземноморско-Черноморского региона, сочета- ющая в своей природе, культуре и экономике средиземноморские черты с осо- бенностями территорий, охватывающих этот район с севера. Это определя- ется не только географическим положением и особенностями природы, но и тем, что в ходе истории Северо-Западное Причерноморье, включая Молдавию, входило в различные крупные геополитические структуры, испытывая весьма неоднородные влияния. Ключевые слова: Средиземноморье, Северо-Западное Причерноморье, границы региона, миграции, «средиземноморскость».

109 Средиземноморье – регион, известный с глубокой древно- сти. Но что включает в себя регион Средиземноморья в геополи- тическом и культурологическом смысле? Как определить его гра- ницы? Насколько широко они простираются? В каком отношении к нему находится Причерноморье? Неопределённость, размы- тость границ такого региона гораздо больше проявляется в отно- шении явлений культуры, культурного влияния и взаимодей- ствия, в то время как границы, связанные с природными факто- рами, в большинстве случаев поддаются чёткому выявлению. Выделение критериев подхода к решению этих вопросов помо- жет более чётко определить границы других неформальных рай- онов, существующих в мире, не имеющих ни государственных, ни административных границ и отчётливее определить место спорных районов в Средиземноморско-Черноморском регионе. Различные подходы к определению границ Средиземно- морья. Многие особенности природы, хозяйства, исторического развития и культуры соответствуют целому ряду критериев, кото- рые позволяют с определенностью отнести район Причерноморья к Средиземноморью и средиземноморской цивилизации [Galchina et all. 2019]. Средиземноморье можно назвать «открытым» райо- ном. Его культура впитала в себя черты культуры не только наро- дов прибрежной части Средиземного моря и связанного с ним непосредственно Чёрного и Азовского морей, но и сама оказывает огромное воздействие не только на соседние территории, но порой и на весь мир [Galkina, Kolossov 2000]. Критерии определения границ неформального региона. Можно выделить следующие группы критериев для определения границ региона и понятия «средиземноморскости»: а) формально- географические или административные, б) природные или амбиен- тальные, в) культурные, г) исторические, д) экономические, е) геополитические, ж) политические. Всего выделено 27 различ-

110 ных критериев [Галкина 2011]. Границы Средиземноморского ре- гиона представляют собой не чёткую линию, а целый набор линий, располагающихся в достаточно широкой полосе и ограничиваю- щих распространение наиболее характерных признаков. Говоря о Средиземноморье, прежде всего, имеют в виду особенности природы (средиземноморский климат, средизем- номорскую растительность и т.д.), однако эти особенности про- являются в столь обширном регионе с разной степенью отчётли- вости и интенсивности. Не менее важны особенности культуры в широком смысле этого слова. Неоднократные смены культур- ного, политического и хозяйственного лидерства в регионе со- здали многослойность его культуры. Одной из связующих нитей, стягивающих разнородные ча- сти региона воедино, были и остаются миграции, в древности свя- занные с колонизацией (финикийской, греческой, римской), позд- нее – с территориальными завоеваниями, геополитическими объ- единениями и, наконец, с экономическими и культурными взаимо- действиями между различными странами и их взаимовлиянием. Формально-страновой подход к определению границ Средиземноморья. «Мягкие» границы неформального региона, определяемые по природным, этнокультурным границам соче- таются с «жёсткими» государственными и административными границами стран (или их регионов), входящих в состав Среди- земноморья. Эти два типа границ очень редко совпадают, одна- ко политические и административные границы могут быть необходимы при анализе тех или иных явлений в регионе на основе статистических данных. Природные границы Средиземноморья. Чаще всего Средиземноморье воспринимается как природный регион. Для определения границ Средиземноморья в качестве природного региона нужно учитывать целый ряд факторов, причём не изо-

111 лированно, а в тесном сочетании друг с другом. Природное единство Средиземноморья определяется тем, что весь регион находится в пределах Альпийской складчатой геосинклиналь- ной области, однако геоморфологически северное и южное Сре- диземноморье отличаются друг от друга. Огромное влияние на все компоненты природной среды оказывают прежде всего соб- ственно Средиземное, Чёрное и Азовское моря. Именно этот водный бассейн объединяет все разнообразные части этого ре- гиона, определяет сходство их природных черт. По мнению многих геологов, современное Средиземное и примыкающие к нему моря представляют собой реликт древнего океана Тетис, который был гораздо шире и простирался далеко на восток. Бе- рега Тетиса можно считать самой древней, реликтовой границей Средиземноморья. По этому признаку Причерноморье составля- ет со Средиземноморьем единую область. Самая узкая граница Средиземноморского региона – по береговой линии Средиземного моря. Это кажется абстрактной формальностью, однако и в этих пределах заключается активная деятельность, в течение многих веков до настоящего времени характеризующая Средиземноморье: мореплавание, морские торговые пути и рыболовство. Огромное значение в масштабах всего мира имеет использование средиземноморских побережий в рекреационных целях. Ещё одна природная граница Средиземноморья – граница распространения повышенной сейсмичности и вулканизма в различных его проявлениях (включая грязевые вулканы и тер- мальные воды и пр.). Граница региона по признаку сейсмично- сти и вулканизма сдвинута к северу по отношению к широтной оси Средиземного моря и соответствует геосинклинальной об- ласти. По этому признаку Причерноморье составляет единую область со Средиземноморьем.

112 Одна из наиболее показательных границ Средиземноморья – климатическая. Общность природных условий региона связана прежде всего с распространением средиземноморского субтро- пического климата. Средиземноморский климат характерен не только для прибрежных районов Средиземного моря, но и для побережья Болгарии, Румынии, Крыма, Кавказа, Турции, а это значит, что и по климатическому критерию Причерноморье со- ставляет единую область со Средиземноморьем. Речная сеть в типично средиземноморских приморских районах развита слабо, реки большей частью короткие, однако в моря Средиземноморского бассейна впадает целый ряд крупных рек, берущих начало далеко за пределами узко-средиземно- морской полосы (Нил, Дунай, Рона, Днепр и др.). Реки и речные бассейны Средиземноморья и Причерноморья не следует рас- сматривать только как физико-географическую составляющую характеристик Средиземноморья, в отрыве от культурно- исторических проблем. По этим древнейшим путям распростра- нялось влияние Средиземноморской цивилизации. Весьма мас- штабную роль в установлении связей Средиземноморья с об- ширными территориями Центральной и Восточной Европы иг- рали и играют ныне реки бассейнов Черного и Азовского морей, охватывая территории, намного превосходящие пространство Средиземноморского региона. Таким образом, через соединён- ные между собой речные бассейны крупнейших рек европей- ской части России создаётся обширнейшая область связи Чер- номорско-Азовского бассейна со Средиземноморским, охваты- вая практически всю европейскую часть России и продолжаясь в Восточной, Центральной и Западной Европе. С этим размахом может сравниться только площадь древних империй и крупных государственных образований нового времени, выходящих к берегам Средиземноморско-Черноморско-Азовского бассейна.

113 Не только собственно Средиземное море, но и впадающие в не- го реки представляют собой в совокупности сложную и эффек- тивную систему экономических связей, определявшую единство региона в древности и играющую важнейшую роль в его фор- мировании в наше время. Традиционный критерий выделения Средиземноморского природного региона – особенности почвенно-растительного по- крова. Границу Средиземноморской природной зоны можно определить как по границам распространения диких жестко- листных растительных формаций на коричневых почвах, так и по границам распространения типичных средиземноморских культурных растений и сельскохозяйственных культур: вино- града, оливковых деревьев, цитрусовых. Это одна из наиболее точных и в тоже время наиболее узких границ Средиземномо- рья. Однако Средиземноморье с точки зрения особенностей сво- его растительного покрова выступает не как изолированный регион, а во взаимодействии с другими, иногда очень отдалён- ными регионами Земли (томаты и кукуруза из Южной Америки, цитрусовые, гингко из Китая и т.д.). В то же время культуры, родина которых – Средиземноморье (пшеница, абрикос, вино- град, олива и др.) в свою очередь широко распространились по Земле). Дикий животный мир Средиземноморья настолько из- менён, что как критерий определения границ региона не может быть использован. В этой работе мы не рассматриваем подробно другие важ- ные критерии определения многообразных границ Средиземно- морско-Причерноморского региона. Задача была определить подходы к определению и уточнению границ этого неформаль- ного, исторически сложившегося региона, выделить основные критерии (признаки), позволяющие уточнить его границы. За пределами этого исследования остались такие критерии и при-

114 знаки, как единство исторического развития, границы влияния средиземноморской культуры, роль миграций и формирования диаспор средиземноморских народов в консолидации средизем- номорской культуры, взаимодействие культур северного и юж- ного Средиземноморья, Леванта и Причерноморья, экономиче- ские критерии, особенности развития средиземноморского сель- ского хозяйства, туризма и многое другое. Выводы. При определении границ неформального регио- на, классическим примером которого можно считать Средизем- номорье, необходим комплексный и междисциплинарный под- ход, необходимо принимать во внимание всю совокупность его границ, определяемых по целому ряду критериев и признаков. При этом анализировать их нужно не по отдельности, а во взаи- модействии. Анализ современных политических и администра- тивных границ будет лишь формальным, без учёта движения как во времени (исторические сдвиги в геополитической структуре региона), так и в пространстве (роль миграций в смешении и взаимодействии местных народов и мигрантов). Самые устой- чивые границы – природные, а среди последних – климатиче- ские и геологические, а также культурно-исторические границы, основанные на археологических и исторических критериях. Са- мые неустойчивые границы – политические и административ- ные (если анализировать их изменения за значительный период). Современная глобализация, начавшаяся, однако, много веков назад, постепенно размывает культурные границы региона. Многие критерии определения границ Средиземноморья нуж- даются в уточнении и более точных доказательствах. Чем боль- ше будет проанализировано критериев и факторов формирова- ния неформального региона, тем точнее можно будет опреде- лить его границы. Средиземноморье – перспективная область исследования.

115

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-05-00533 А.

Литература 1. Галкина Т.А. Средиземноморье и Причерноморье – критерии определения границ региона. / «Причерноморье в XXI веке: социально-экономическое развитие и межрегиональные взаимодействия в контексте глобализации. Материалы международной конференции в Ростове-на-Дону на базе Северо-Кавказского НИИ экономических и социальных проблем Южного федерального университета, 15-18 июня 2011 года. Ростов-на-Дону, «Вузовская книга», 2011. 2. Galchina T., Gherțen A., Gherțen O., Cucușchina N. Black Sea and Medi- terranean Regions – unity or neighborhood? Location of the North-Western Black Sea Region in the Mediterranean Region // Relatii Internaționale Plus – Revistă științifico-practică Nr. 1 (15), 2019. 3. Galkina T., Kolossov V. La région méditerrannéene dans le système-monde / Mare Nostrum. Dynamiques et mutations géopolitiques de la Méditerranée. Sous la direction de André-Louis Sanguin. Paris, L’Harmattan, 2000. P.307– 320.

116 COOPERAREA REGIONALĂ: SCOPURI, REZULTATE, PERSPECTIVE DE DEZVOLTARE DURABILĂ. STUDIU DE CAZ: STATELE BAZINULUI MĂRII NEGRE

ROŞCA Ludmila, doctor habilitat în filosofie, profesor universitar, prorector pentru activitate ştiinţifică, Institutul de Relații Internaționale din Moldova

Rezumat În acest studiu autorul prezintă unele rezultate a cooperării regionale, în particular, este evidențiat rolul Republicii Moldova în calitatea sa de partener în diverse programe europene. Semnarea Acordului de Asociere cu Uniunea Euro- peană a stimulat procesul cognitiv, savanții au resuscitat colaborarea în domeniile: învățământ, educație, cultură cu scopul de a înțelege noile condiții și posibili- tăți a colaborării, fiind în căutarea metodelor, instrumentelor noi de soluționare a problemelor sociale. Dacă colaborarea în domeniul economic avea o istorie boga- tă, apoi în segmentul schimbului cultural, informațional am avut de asimilat o nouă realitate, în care a trebuit să se orienteze atât comunitatea, cât și fiecare în parte. Diferite complicații în acest proces de conștientizare a noii realități l-a produs factorul ideologic, faptul că mai mulți pseudosavanți încurcă sau nu deli- mitează ideologia de știință. Cu toţii cunoaştem că ştiinţa şi ideologia se deosebesc prin respectarea principiului obiectivităţii. Proiectele: Programul Erasmus+, proiectele Jean Monnet, conferințe știin- țifice internaționale, consacrate cooperării trilaterale: româno-ucraino-moldave, la care a participat autorul, i-au permis să-şi expună opinia asupra semnificației multiaspectuale ale colaborării, cooperării în diferite segmente ale vieții sociale. Acestea sunt cu atât mai importante, cu cât toți ne dorim o viață decentă, o activitate prodigioasă, axată pe producerea beneficiilor de moment și de perspectivă, ceea ce poate fi oferit doar de dezvoltarea durabilă a țării, a regiunii. În concluzie, autorul generalizează și evaluează rezultatele cercetării științifice în domeniile: educație, învățământ, asimilării și conservării patrimoniului cultural al statelor din bazinul Mării Negre. Cuvinte-cheie: dezvoltare durabilă, colaborare regională, programele Uniunii Europene, statele bazinului Mării Negre.

117 REGIONAL COOPERATION: GOALS, RESULTS, PROS- PECTS FOR SUSTAINABLE DEVELOPMENT. CASE STU- DY: STATES OF THE BLACK SEA BASIN

ROSCA Ludmila

Abstract In this study the author presents some of the results of regional cooperation, highlighting in particular the role of the Republic of Moldova as a partner in various European programs. The signing of the Association Agreement with the Eu- ropean Union stimulated the cognitive process, the scientists revived the collaboration in the fields of teaching, education, culture in order to understand the new conditions and possibilities of collaboration, while searching for new methods, tools for solving social issues. If the collaboration in the economic field had a rich history, in the sector of cultural and informational exchange we had to assimilate a new reality, in which both the community and each individual had to orient in its own right. In the process of raising awareness on the new reality different compli- cations were caused by the ideological factor, such as the impossibility of several pseudosavengers to delimit ideology from science. We all know that science and ideology differ by complying the principle of objectivity. Projects: the Erasmus+ program, Jean Monnet projects, international scientific conferences dedicated to the trilateral cooperation between Romania- Ukraine-Moldova, in which the author participated and learned to express her opinion on the multidimensional significance of collaboration, cooperation in different segments of the social life. These are even more important since we all wish for a decent life, a prodigious activity, focused on generating benefits for the moment and for the perspective, which can only be offered by the sustainable development of the country, the region. In conclusion, the author generalizes and eva- luates the results of scientific researches in the fields of teaching, education, assimilation and conservation of the cultural heritage of the Black Sea basin states. Keywords: sustainable development, regional cooperation, European Union programs, Black Sea basin states.

Actualmente, spațiul, definit prin noul concept al Regiunii Ex- tinse a Mării Negre, este perceput ca un pivot geopolitic, nu numai ca avanpost al NATO și UE, dar și ca spațiu de interes strategic pen-

118 tru circuitele economice occidentale. Zona este caracterizată ca un punct geopolitic fierbinte, datorită resurselor de hidrocarburi din Ma- rea Caspică și a potențialului său de favorizare a terorismului și a traficului cu droguri, și armament. Treptat, regiunea Mării Negre a fost propulsată pe agenda Occidentului, pe măsura amplificării eforturilor de proiectare a intereselor către Orientul Mijlociu și Caucaz. Strategia de transformare a Regiunii Extinse a Mării Negre într-un pilon de securitate și stabilitate se coroborează cu strategia luptei împotriva terorismului. Lupta împotriva terorismului și crimei organizate, concomitent cu dinamizarea competiției pentru resurse energetice și căile de transport ale acestora, a adus zona Mării Negre în centrul atenției organizațiilor europene și euro-atlantice. O soluție pentru problemele regiunii ar fi cooperarea regională pentru dezvoltare, bazată pe integrarea regională, democratizare, creșterea econo- mică a părților și a regiunii. Colaborarea regională pentru dezvoltare este o condiție a secu- rității și stabilității oricărei regiuni a lumii contemporane, cu atât mai mult că de la începutul mileniului trei aceste fenomene: securitatea și dezvoltarea sunt analizate și percepute în interacțiunea lor dialectică. În anul 2003, Secretarul General al ONU, Kofi Annan, a organizat o întâlnire cu 16 specialiști din diverse țări pentru a analiza viitoarele amenințări la adresa păcii și securității.1 Dezbaterile au vizat și definirea conceptului de securitate. Experții ONU au propus o definiție a securității ce include două categorii de riscuri la adresa sa: de tip „hard”, precum terorismul internațional, proliferarea armelor de distrugere în masă, conflictele intra și interstatale etc.; și de tip „soft”, sărăcia extremă, incultura, șomajul, bolile contagioase, degradarea mediului, extremismul religios, violarea drepturilor omului etc.

1 Secretarul General al ONU, Letter to the President of the UN General Assembly, 4 nov. 2003, http://www.un.org.; Moştoflei, Constantin; Duţu, Petre; Sarcinschi, Alexandra, Studii de Securitate şi Apărare, vol.2, Editura Universităţii Naţionale de Apărare, Bucureşti, 2005, pg. 15-16. 119 NATO, prin Tratatul Nord-Atlantic, definește conceptul de securitate în Art. 2: Părțile vor contribui la dezvoltarea continuă a rela- țiilor internaționale de pace și prietenie prin consolidarea instituțiilor libere, prin facilitarea unei mai bune înțelegeri a principiilor pe baza cărora sunt fondate aceste instituții și prin promovarea condițiilor de asigurare a stabilității și bunăstării. Ele vor căuta să elimine conflictele din politicile lor economice internaționale și vor încuraja colaborarea economică bilaterală sau multilaterală.” În ultimele decenii, UE a încercat să completeze obiectivele Tratatu- lui de la Maastricht printr-o strategie de securitate proprie. Strategia de Se- curitate Europeană, lansată la sfârșitul anului 2003, are ca punct de plecare premisa care susține că răspunsul la riscurile, pericolele și amenințările la adresa securității europene trebuie adaptate fiecărui tip al acestora, printr-o strategie multiplă și o abordare comprehensivă. Strategia Solana identifică unele amenințări și vulnerabilități care derivă din procesele: politice, economice, demografice, ecologice, științifice și tehnologice. Este vorba despre: terorismul internațional, proliferarea armelor de distrugere în masă, statele eșuate, crima organizată, dependența energetică a Europei, încălzi- rea globală, sărăcia. Declarația Comună pentru Integrarea Apărării Europe- ne (2004)1 dezvoltă concepția europeană asupra securității prin definirea rolului cooperării și consensului în realizarea și reproducerea condițiilor stabilității dinamice a sistemelor sociale a statelor din regiune. Regiunea extinsă a Mării Negre cuprinde state cu un nivel diferit de dezvoltare, comun pentru toate este necesitatea de a-și apro- funda și extinde domeniile de colaborare în domeniul energetic, comercial, educațional, ecologic, tehnologic. Republica Moldova este în proces de consolidare instituțională, este limitată în posibilități de relansare și dezvoltare a ramurilor economice tradiționale din cauza lipsei resurselor energetice proprii. În astfel de condiții colaborarea pentru dezvoltare cu statele bazinului Mării Negre oferă Republicii

1 Carta Națiunilor Unite, http://www.un.org/aboutun/charter/index.html. 120 Moldova mai multe oportunități, valorificarea cărora este o necesitate și mai puțin un mod de dezvoltare durabilă. Descifrarea oportunități- lor colaborării regionale este un obiectiv important pentru clasa poli- tică, intelectualii din Republica Moldova. Semnarea Acordului de Asociere cu Uniunea Europeană a stimulat procesul cognitiv, savanții au resuscitat colaborarea în domeniile: învățământ, educație, cultură cu scopul de a înțelege noile condi- ții și posibilități a colaborării, fiind în căutarea metodelor, instrumentelor noi de soluționare a problemelor sociale. Dacă colaborarea în domeniul economic avea o istorie bogată, apoi în segmentul schimbului cultural, informațional am avut de asimilat o nouă realitate, în care a trebuit să se orienteze atât comunitatea, cât și fiecare în parte. Diferite complicații în acest proces de conștientizare a noii realități l- a produs factorul ideologic, faptul că mai mulți pseudosavanți încur- că sau nu delimitează ideologia de știință. Cu toții cunoaștem că ști- ința și ideologia se deosebesc prin respectarea principiului obiectivi- tății. Cu toate acestea la conferințele științifice, organizate în parteneriat cu universitățile din România, Rusia, Ucraina, Belarus, cadrele didactice, membre a comunității academice, au descifrat oportunități- le oferite de programele europene: TACIS, Parteneriatul Estic și Po- litica Europeană pentru Vecinătate, au evaluat rezultatele proiectelor Programului Națiunilor Unite pentru Dezvoltare (PNUD), Proiectului „Intermarium”, obiectivele căruia au suportat modificări trecând prin mai multe etape. Orice experiență de colaborare regională influențea- ză benefic asupra realității sociale din statele implicate, iar impactul este cu atât mai mare, cu cât clasa politică acționează împreună cu antreprenorii și intelectualii, ce deservesc diferite domenii ale vieții sociale: economie, știință, învățământ, educație, cultură. „Deși în raportul de interese naționale, regionale, globale este stabilită ierarhia, prin care interesul național este subordonat celui regional și global, unitatea dialectică dintre politica internă și externă

121 a statelor contemporane ne sugerează concluzia: stabilitatea, pacea, securitatea și prosperitatea regiunilor este asigurată de prezența în structurile lor a statelor democratice de drept dezvoltate, cu sistem politic, economic, social dinamic”.1 Deservind sfera educației, învățământului universitar, autorul este convins că rezultatele tuturor programelor și proiectelor de colaborare regională pot fi multiplicate prin educarea la reprezentanții părților implicate a atitudinii responsabile față de sarcinile asumate, a concepției biosferice despre lume, întemeiată pe principiile: pietate pentru viață și nu dăuna. Dacă la baza activității umane ar fi grija pentru mediul natural de existență, căreia i-ar fi subordonate interesele de moment ale părților și chiar cele regionale, colaborarea multinivel a statelor Bazinului Mării Negre ar conduce la dezvoltarea du- rabilă a regiunii, la stabilitatea și prosperitatea tuturor.

Referințe bibliografice

1. Carta Naţiunilor Unite, http://www.un.org/aboutun/charter/index.html. 2. Heads of State and Governement, The Istanbul Declaration. Our Security in a New Era, The Meeting of The North Atlantic Council in Istanbul on 28 June 2004. 3. Manualul NATO, Biroul de Informaţii şi Presă al NATO, Bruxelles, 2001. 4. Moştoflei, Constantin; Duţu, Petre; Sarcinschi, Alexandra, Studii de Securitate şi Apărare, vol.2, Editura Universităţii Naţionale de Apărare, Bucureşti, 2005, pag. 15-16. 5. Roșca L. Filosofia Integrării Europene. Curs universitar. IRIM. Chiținău: S.n., 2017 („Print Caro”), 312 pag. 6. Roșca L. Regional cooperation for development: tendinces, difficulties, perspectives. În: Modern Historical and Political Issues: Journal in Historical & Political Sciences 2018 / 37-38.

1 Roșca L. Regional cooperation for development: tendinces, difficulties, perspectives. În: Modern Historical and Political Issues: Journal in Historical & Political Sciences 2018 / 37- 38, P.118-123. 122 ROLUL REPUBLICII MOLDOVA CA PLATFORMĂ DE INTERSECŢIE A INTERESELOR STATELOR DIN REGIUNEA EXTINSĂ A MĂRII NEGRE

LAVRIC Aurelian, doctor în istorie, conferenţiar universitar, expert în domeniul cercetării problemelor de securitate, Chişinău, Moldova

Rezumat Regiunea extinsă a Mării Negre a fost și rămâne o zonă de contact a cultu- rilor și civilizațiilor, pe durata întregii istorii. Există trei civilizații care se întâl- nesc acum în regiunea Mării Negre: occidentală, slavo-ortodoxă și islamică. Re- giunea este caracterizată de câteva conflicte nesoluționate: în zona transnistreană, în Ucraina de est, în Abhazia și Oseția de sud, în Nagorno-Karabah. Acest lucru demonstrează că există o adevărată necesitate pentru un dialog sincer între toate țările riverane Mării Negre (națiuni, culturi) pentru a căuta și găsi o soluție pro- fundă și cuprinzătoare la toate conflictele – o arhitectură de securitate. În acest context, toate organizațiile din regiunea Mării Negre trebuie utilizate mai eficient sau poate fi creată o nouă organizație, care să se ocupe de conflictele din regiunea Mării Negre. În context regional, Moldova reprezintă un caz unic. Din punct de vedere istoric, ea s-a aflat la intersecția intereselor civilizațiilor și imperiilor Aus- triac, Rus și Turc. Moldova este o națiune civică care include câteva comunități etno-lingvistice (o majoritate cu o limbă neo-romanică, câteva minorități slave – ucraineană, rusă și bulgară, și o minoritate turcică - găgăuză), care totuși au valori comune politice, civilizaționale (religioase), culturale și altele. Acest lucru face din Moldova o platformă potrivită pentru dialogul intercultural, inter- civilizațional și politic al țărilor din regiunea Mării Negre. Cuvinte-cheie: interes statal, regiunea extinsă a Mării Negre, Republica Moldova, imperiu.

123 THE ROLE OF THE REPUBLIC OF MOLDOVA AS A PLATFORM OF INTERSECTION OF THE INTERESTS OF THE EXTENDED BLACK SEA REGION STATES

LAVRIC Aurelian

Abstract The extended Black Sea region has been and remains an area of contact for cultures and civilizations throughout the history. There are three civilizations that now meet in the Black Sea region: Western, Orthodox and Islamic. The region is characterized by some unresolved conflicts: in Transnistrian Zone, in Eastern Ukraine, in Abkhazia and South Ossetia, in Nagorno-Karabakh. This shows that there is a real need for a sincere dialogue between all the countries (nations, cultures) bordering the Black Sea, in order to seek and find a profound and comprehensive solution to all conflicts – a security architecture. In this context, all organizations in the Black Sea region must be used more efficiently or a new organization can be created to deal with conflicts from the Black Sea region. In the regional context, Moldova is a unique case. Historically, it was at the intersection of the interests of the Austrian, Russian and Turkish civilizations and empires. Moldova is a civic nation that includes several ethno-linguistic communities (a majority with a neo-Romanic Moldovan language, some Slavic minorities – Ukrainian, Russian and Bulgarian, and a Turkish-Gagauz minority), which nevertheless have political, civilizational (religious), cultural and others common values. This makes Moldova an appropriate platform for intercultural, inter-civilizational and political dialogue between the Black Sea region countries. Keywords: state interest, the expanded Black Sea region, Republic of Mol- dova, empire.

124 РОЛЬ РЕСПУБЛИКИ МОЛДОВА КАК ПЛАТФОРМЫ ПЕРЕСЕЧЕНИЯ ИНТЕРЕСОВ В РАСШИРЕННОМ ПРИЧЕНОМОРЬЕ

ЛАВРИК Аурелиан Иванович, к.и.н., доцент, эксперт по вопросам исследования проблем безопасности, Кишинёв, Молдова

Аннотация Причерноморский регион является зоной соприкосновения культур и ци- вилизаций на протяжении всей истории. В Черноморском регионе встречаются три цивилизации: западная, славяно-православная и исламская. Регион характе- ризуется несколькими нерешенными конфликтами: приднестровский, в Восточ- ной Украине, абхазский, в Южной Осетии, и в Нагорном Карабахе. Это показы- вает, что существует реальная необходимость в искреннем диалоге между всеми черноморскими прибрежными странами (нациями, культурами), чтобы искать и находить глубокое и всеобъемлющее решение для всех конфликтов - архитектуру безопасности. В этом контексте все черноморские организации должны использоваться более эффективно, или может быть создана новая организация, которая будет заниматься конфликтами из черноморского регио- на. В региональном контексте Молдова представляет собой уникальный случай. Исторически она находилась на пересечении интересов Австрийской, Россий- ской и Турецкой цивилизаций и империй. Молдова – гражданская нация, включа- ющая несколько этнолингвистических сообществ (большинство с неороманским молдавским языком, несколько славянских меньшинств – украинское, русское и болгарское, а также тюркоязычное – гагаузское), которые все еще имеют по- литические, цивилизационные (религиозные), культурные и другие общие ценно- сти. Это делает Молдову подходящей платформой для межкультурного, меж- цивилизационного и политического диалога причерноморских стран. Ключевые слова: Причерноморье, конфликт, интерес, Молдова, без- опасность.

Введение. Причерноморский регион являлся зоной сопри- косновения культур и цивилизаций на протяжении всей исто- рии. В Черноморском регионе встречаются три цивилизации:

125 западная, православная и исламская [1]. Данный регион харак- теризуется несколькими нерешёнными конфликтами: Придне- стровский конфликт в Восточной Молдове, конфликт в Восточ- ной Украине (в Луганской и Донецкой областях), конфликты в Абхазии и Южной Осетии – в Грузии, и конфликт в Нагорном Карабахе – в Азербайджане. Это говорит о том, что существует реальная необходимость в искреннем диалоге между представи- телями всех черноморских странам, для того чтобы разработать и принять прагматичные и всеобъемлющие решения для всех конфликтов, которые бы учитывали бы национальные интересы всех стран региона. В этом контексте все черноморские органи- зации должны быть использованы более эффективно, или может быть создана новая организация, которая будет заниматься ре- шением конфликтов в расширенном черноморском регионе. Та- кая организация – по безопасности – могла бы поставить перед собой цель создания региональной архитектуры безопасности для Черноморского пространства.

Роль Молдовы в региональном контексте В региональном контексте Молдавия представляет собой уникальный случай. Исторически она являлась зоной соприкос- новения разных культур, находилась на стыке трёх цивилиза- ций: западной, православной и исламской [7]. Соответственно, Молдавия находилась на пересечении интересов Австрийской, Российской и Турецкой империй. Из-за столкновения интересов выше названных империй, Молдавия пострадала самым прямым образом – в нескольких молдавских административных едини- цах1 Турецкая империя образовала раú (фактически речь идёт об аннексии: в этих зонах соблюдалась турецкая юрисдикция): Ки- лийский цинут [1484], Четатя-Албский (Аккерманский, Белго-

1 Они назывались «цинутами». 126 родский) [1484], Тигинский (Бендерский) [1538] и Нотинский [1713]. Австрийская (Габсбургская) империя присоединила себе северо-западную часть Молдавии (по договору с турецкими вла- стями [1774]), которую стали называть после этого Буковиной. Российская империя присоединила себе восточную часть страны (по Бухарестскому договору с турецкими властями от 12 мая 1812-го года), которую стали называть Бессарабией1. Турецкая империя держала под своим контролем остальную часть Молда- вии – территорию между Карпатами и рекой Прут – до 1877-ого года. Тогда Румыния, в состав которой Молдавия вошла, объ- единившись с Валахией, в 18592, обрела независимость3. В настоящее время Республика Молдова представляет со- бой гражданскую нацию, включающую в себя несколько этно- лингвистических сообществ: 1. Большинство населения – молдаване, являются носите- лями молдавского языка, являющегося составной частью семьи романских языков, 2. Есть несколько славянских меньшинств – украинское, русское и болгарское, которые используют свои родные языки. 3. Нужно отметить и тюркоязычное – гагаузское мень- шинство4.

1 Название Бессарабия было перенято из южной, придунайской части и распростра- нено на всю территорию Восточной Молдавии – пруто-днестровского междуречья. 2 Название Румыния страна приняла в 1962-ом году. До этого она называлась Объеди- нённые Княжества. 3 Территориальные проблемы преследовали молдавское государство и позже. После 28 июня 1940-го года, когда СССР присоединил себе Бессарабию и северную часть Буковины, в угоду националистически настроенному руководству украинской совет- ской республики, партийное руководство из Москвы передало – без проведения како- го либо референдума – исторических молдавских территорий: Юг (включая Змеиный остров) и Север Бессарабии, Север Буковины и даже Герцаевский район, населённый исключительно молдаванами, который никогда не входил в состав Бессарабии или Буковины, и который был аннексирован СССР у Румынии. 4 Есть и другие – более малочисленные меньшинства (цыгане, евреи, поляки и др.). 127 Все перечисленные меньшинства составляют политическую молдавскую нацию, и имеют политические и социальные (консти- туционные), цивилизационные и культурные (по Самюэлю Хан- тингтону – в первую очередь религиозные [7]) и другие общие ценности. Пересечение интересов основных региональных субъ- ектов на территории Молдавии, наличие главных этнических меньшинств родом из причерноморских стран1, всё это делает Молдову подходящей платформой для межкультурного, межциви- лизационного и политического диалога причерноморских стран.

Роль региональных организаций Причерноморья Диалог вёлся и ведётся и в настоящее время в нескольких региональных организациях, созданных благодаря схожести многих экономических интересов стран региона. Геополитиче- ски, страны Причерноморья находятся в треугольнике между Евросоюзом, Россией и исламским миром. 1) Организация черноморского экономического сотрудниче- ства (BSEC): создана по инициативе Турции 4 июня 1992 года и включает 12 стран членов: Азербайджанская Республика, Респуб- лика Албания, Республика Армения, Республика Болгария, Грече- ская Республика, Грузия, Республика Молдова, Российская Феде- рация, Румыния, Республика Сербия, Турецкая Республика, Укра- ина), Как видно из представленной таблицы, в работе организации принимают участие, в том числе и страны, не имеющие выхода к Чёрному Морю: Албания, Армения, Азербайджан, Греция, Молдо-

1 Меньшинства Республики Молдова родом из Украины, России, Болгарии – послед- няя является исторической родиной и тюркоязычных гагаузов. Казалось бы, есть только одно исключение – Грузия, но если посмотреть в прошлое, во времена турец- кого владычества в регионе, в Молдавии существовало довольно значимое в экономи- ческом плане меньшинство лазов, родом из Грузии, представители которых либо уехали из страны, либо были ассимилированы (до сих пор в Молдавии является рас- пространённой фамилия Лазу. То же самое произошло и с другим, когда-то значимым – армянским меньшинством. 128 ва и Сербия – с апреля 2004-ого (Молдова и Сербия связаны Ду- найским коридором). С мая 1999 года организация получила ста- тус региональной международной организации, занимающейся преимущественно экономическим сотрудничеством. 2) В список причерноморских организаций можно вклю- чить и GUAM, созданная в 1997 году (хартия организации подпи- сана в 2001 году, устав – в 2006 году) республиками – Грузией, Украиной, Азербайджаном и Молдавией (с 1999 по 2005 в органи- зацию также входил Узбекистан). Название организации сложи- лось из первых букв названий входящих в него стран. Цель орга- низации – развитие практического субрегионального сотрудниче- ства в экономической сфере с участием государств имеющих об- щие интересы и стремящихся к углублению интеграции. 3) С апреля 2001 года функционирует Черноморская во- енно-морская группа оперативного взаимодействия (ЧВМГ ОВ) «Блэксифор», занимаясь проведением совместных поисково- спасательных, противоминных и гуманитарных операций, охра- ной окружающей среды в регионе. В группу входят Болгария, Грузия, Россия, Румыния, Турция и Украина. 4) В июне 2006 года по инициативе Румынии был создан Черноморский Форум (Black Sea Forum for Partnership and Dialogue), организация сотрудничества Азербайджана, Арме- нии, Грузии, Румынии, Молдавии и Украины. 5) Инициатива Синергия Чёрного Моря (Черноморская синергия) – инициатива новой региональной кооперации – про- ект, принятый Еврокомиссией в мае 2007 года, – является до- полнением к политике еврососедства. Она направленная на укрепление сотрудничества между странами, расположенными в бассейне Чёрного моря. Её цель — стимулировать демократиче- ское развитие и экономические реформы и содействовать раз- решению конфликтов в регионе. Всё же, в рамках Черноморской

129 синергии особое внимание уделяется конкретным инициативам в сфере транспорта, энергетики, защиты окружающей среды, управления морскими ресурсами, рыболовства, миграции, борь- бы с организованной преступностью, развития информационно- го общества, а также инициативам сотрудничества в области культуры и поддержки гражданского общества. 6) В сентябре 2008 года был образован «Черноморский еврорегион» (Black Sea Euroregion) в составе прибрежных обла- стей Болгарии и Румынии. Заключение. Существующие черноморские организации имеют больше экономический, нежели политический характер. Хотя Черноморская синергия ставит перед собой цель содей- ствовать разрешению конфликтов в регионе, на деле до её до- стижения ещё далеко. Поэтому можно было бы создать органи- зацию, занимающейся безопасностью в регионе. Взаимный диа- лог, с тем чтобы лучше понимать проблемы, с которыми черно- морские страны сталкиваются в нынешнем глобальном контек- сте, омраченном беспрецедентными потрясениями и вызовами, помог бы генерировать совместные формулы решения возник- ших проблем. Было бы важно для стран Причерноморья не во- влекаться в геополитические проекты, которые оцениваются как потенциально влекущие столкновение российских и западных интересов. В сегодняшней реальности продвижение таких идей может стать опасным для безопасности региона. Молдавия может взять на себя роль платформы для взаи- модействия между причерноморскими странами в области без- опасности. Этой роли способствуют географическое расположе- ние страны на политической карте мира, этнический состав населения, а также конституционный статус постоянного нейтралитета.

130 Литература 1. Асчерсон Н. (Ascherson N.), Чёрное Море. Путешествие по культурам, Издательство Univers, 1999, Бухарест (на румынском языке). 2. Брэтиану Г. И. (Brătianu Gh. I.), Чёрное Море, Polirom, 1999, Яссы (на румынском языке). 3. Дима Н. (Dima N.), Культура, религия и геополитика, Издательство Viga, 2013, Бухарест (на румынском языке). 4. Думитрашку В. (Dumitrașcu V.), Границы и цивилизации, Издательство Rao, 2013, Бухарест (на румынском языке). 5. Мехединць С. (Mehedinți S.), Цивилизация и культура, Издательство Trei, 1999, Бухарест (на румынском языке). 6. Кинг Ч. (King Ch.) Чёрное Море. История. Издательство Polirom, 2015, Яссы (на румынском языке). 7. Синергия Черного моря и «Восточное партнерство», http://milli-firka.org/ синергия-черного-моря-и-«восточное-па/, опубликован 15.06. 2009, до- ступ к источнику: 30.07.2019. 8. Хантингтон С. (Huntington S.), «Столкновение цивилизаций», Бухарест, Издательство Antet, 1997, Бухарест, с.

131 DIVERSITATEA CULTURALĂ – PRIORITATE A UNIUNII EUROPENE ÎN ȚĂRILE DIN REGIUNEA MĂRII NEGRE

ROȘCA Simion, doctor în filosofie, conferențiar universitar, Institutul de Relaţii Internaţionale din Moldova (IRIM)

Rezumat Diversitatea culturală se confruntă în ultimul timp cu o serie de provocări de natură transnațională, îndeosebi în zonele limitrofe ale Uniunii Europene. Chi- ar și în pofida faprului, că UE a utilizat mai multe instrumente care combină legis- laţia, sprijinul pentru politicile aplicate şi finanţarea. Dezideratul acesta a fost exprimat și în Declarația de la Roma din martie 2017, de către toate statele membre şi de instituţiile UE, care pledează pentru o Uniune care păstrează patrimoniul nostru cultural şi promovează diversitatea culturală. Cultura, patrimoniul cultural şi diversitatea culturală sunt deosebit de valoroase pentru societatea europeană din punct de vedere cultural, ecologic, social şi economic şi ar trebui să fie promovate şi sprijinite. Aceste provocări menționate sunt de natură transnațională și necesită o abordare europeană fiindcă ele sunt comune tuturor statelor membre ale UE și au dimensiuni transfrontaliere. Iar regiunea Mării Negre este foarte importantă pentru Europa (și nu numai) fiind o punte de legătură în alimentarea cu energie între vest şi est, dar şi o barieră împotriva ameninţărilor transnaţiona- le. Aici, în arealul Mării Negre, diversitatea culturală, cultura în general, are mai multe priorități, îndeosebi prin contribuirea la strategia globală a Uniunii pentru relațiile culturale internaționale prin diplomaţie culturală. Cuvinte-cheie: Diversitate culturală, Uniunea Europenă, provocare, dimensiunea transfrontalieră, Marea Neagră.

132 CULTURAL DIVERSITY - PRIORITY OF THE EUROPEAN UNION IN THE COUNTRIES OF THE BLACK SEA REGION

Simion ROSCA

Abstract The cultural diversity has been facing a number of transnational challenges lately, especially in the areas bordering the European Union. Notwithstanding the fact that the EU has used several instruments that combine legislation, support for the development of policies and funding. This was also expressed in the Rome Declaration of March 2017, by all Member States and EU institutions, which ad- vocates for a Union that preserves our cultural heritage and promotes cultural diversity. Culture, cultural heritage and cultural diversity are particularly valuable for European society from a cultural, ecological, social and economic point of view and should be promoted and supported. These challenges are of a transnational nature and require an European approach as they are common to all EU Member States and have cross-border dimensions. And the Black Sea region is very important for Europe (and not only) as a bridge for energy supply between the west and the east, but also as a barrier against transnational threats. Here, in the Black Sea area, cultural diversity, culture in general has several priorities, in particular by contributing to the Union's global strategy for international cultural relations through cultural diplomacy. Keywords: Cultural diversity, European Union, challenge, transnational dimension, Black Sea.

De-a lungul secolelor, din punct de vedere geopolitic, geoeco- nomic şi geostrategic, importanţa Mării Negre s-a bazat în principal pe rolul pe care regiunea l-a avut la intersecţia dintre fostele puteri şi imperii (elen, roman, bizantin, otoman, rus).1 Ea a fost simultan o punte de legătură şi o frontieră, o zonă-tampon şi una de tranzit între Vest şi Est, între Sud şi Nord. În plus, Marea Neagră a reprezentat şi

1 R. Bruce Hitchner, Marea prietenoasã cu strãinii: istorie şi realizarea strategiei euroatlantice pentru Marea Neagrã, în Ronald D.Asmus, Konstantin Dimitrov, Joerg Forbrig (editori), „O nouă strategie euro-atlantică pentru regiunea Mării Negre”, Editura IRSI, Bucu- reşti, 2004, pp. 27-32. 133 reprezintă un punct de legătură pentru circuitele comerciale şi regiunile bogate în resurse energetice.1 Zona a prosperat cel mai mult în perioadele când nu a fost izolată şi s-a aflat ancorată în comerţul mondial. În prezent, zona Mării Negre şi a Balcanilor parcurge încă o etapă istorică caracterizată prin despărţirea lungă şi dureroasă de co- munism şi de apartenenţă la sfera de influenţă sovietică, de tranziţie de la o societate şi economie închise spre valorile democraţiei şi ale economiei de piaţă. Diversitatea culturală se confruntă și ea în ultimul timp cu o serie de provocări de natură transnațională, îndeosebi în zonele limitrofe ale Uniunii Europene. Chiar și în pofida faprului, că UE a utilizat mai multe instrumente care combină legislaţia, sprijinul pentru politicile aplicate şi finanţarea. Dezideratul acesta a fost exprimat și în Declarația de la Roma din martie 2017 2, de către toate statele membre şi de instituţiile UE, care pledează pentru o Uniune care păstrează patrimoniul nostru cultural şi promovează diversitatea culturală. Cul- tura, patrimoniul cultural şi diversitatea culturală sunt deosebit de valoroase pentru societatea europeană din punct de vedere cultural, ecologic, social şi economic şi ar trebui să fie promovate şi sprijinite. Aceste provocări menționate sunt de natură transnațională și necesită o abordare europeană fiindcă ele sunt comune tuturor statelor membre ale UE și au dimensiuni transfrontaliere. Iar regiunea Mării Ne- gre este foarte importantă pentru Europa (și nu numai) fiind o punte de legătură în alimentarea cu energie între vest şi est, dar şi o barieră împotriva ameninţărilor transnaţionale. Aici, în arealul Mării Negre, diversitatea culturală, cultura în general, are mai multe priorități, în- deosebi prin contribuirea la strategia globală a Uniunii pentru relații- le culturale internaționale prin diplomaţie culturală.

1 George Cristian Maior, Noii aliaţi şi dinamica de securitate în zona Mãrii Negre, în Ob- servatorul Militar, nr. 9/2004. 2 Declarația de la Roma 25 martie 2017 , https://europa.eu › file › download_ro

134 Atractivitatea culturală şi diplomaţia culturală1 ca instrument în relaţiile internaţionale şi instrument de putere necoercitivă, contribuie la promovarea unor relaţii internaţionale paşnice şi a creşterii economice (Exemplu.: Diversitatea culturală a Europei, inclisiv a țărilor din jurul Mării Negre, în special patrimoniul său cultural, este, de asemenea, benefică pentru turism. În cadrul unui sondaj de opinie realizat în 2015, între 70 % şi 80 % dintre respondenţii din Brazilia, Canada, China, India, Japonia, Mexic, Coreea de Sud, Africa de Sud, SUA (parteneri strategici) şi Rusia, au cosiderat țările UE atractive, în special pentru patriminiul lor cultural – muzee și monumente, dar și pentru arte, bunuri de lux și îmbrăcăminte. Aproape jumătate din siturile patrimoniului mondial al UNESCO sunt din UE,2 iar peste 70 de bunuri din acestea sunt din țările regiunii Mării Negre. Iată încă o oportunitate care trebuie utilizată la maximum. Alte oportunități, care le putem identifica și utilza în această zonă. Diplomaţia culturală este importantă pentru întărirea poziţiei culturii şi sectoarelor culturale şi creative europene, precum şi pentru întărirea păcii şi a stabilităţii în lume. Având în vedere investiţiile masive efectuate de China şi de SUA în acest domeniu, în 2016 a fost creată o Platformă de diplomație culturală pentru a facilita crearea de reţele şi cooperarea între părţile interesate din domeniul culturii din UE şi pentru a oferi consiliere privind politica culturală, Crea- rea Caselor europene de cultură, astfel cum a sugerat un studiu 3 elaborat pentru Comitetul pentru cultură şi educaţie al Parlamentului

1 Acestea se manifestă și prin organizarea și desfășurarera diverselor manifestări cultural- artistice în țările din jurul Mării Negre. Exemplu: Festivalul Internațional Interetnic de cântece și dansuri, din cadrul proiectului "Așa diferiți precum suntem - 7 etnii la Marea Neagră", din comuna Sărata Galbenă, Hâncești, care se desfășoară o dată la doi ani; în septembrie 2018 a avut loc a IV ediție. 2 https://www.what-europe-does-for-me.eu/data/pdf/focus/focus17_ro.pdf 3http://www.europarl.europa.eu/RegData/etudes/STUD/2016/563418/IPOL_STU(2016)563 418_EN.pdf 135 European, urmează să fie testată în cadrul unei acțiuni pregătitoare ca instrument de cooperare culturală a UE cu ţările terţe. Diplomația culturală este un domeniu important al diplomației publice, care are caobiectiv stabilirea, dezvoltarea și susținerea relați- ilor cu celelalte state prin cultură, artă, educație și știință Activitatea de diplomație culturală reprezintă un proces al proiectării în exterior a sistemului de valori culturale a unui stat și a promovării acestuia la nivelul relațiilor bi și multilaterale. Cultura și reprezentările culturale joacă un important rol în reprezentarea unui stat în spațiul public internațional. În acest context, strategiile de diplomație culturală beneficiează de o situație aparte, în sensul că promovarea propiei imaginii și a proprilor valori culturale nu reprezintă doar o miză politică ci, deopotrivă și una economică. Conceptul de diversitate culturală se află în centrul proiectului european. În ultimii ani s-a reînnoit interesul pentru potenţialul sectorului de a promova coeziunea socială, unitatea şi toleranţa, pe de o parte, cu recu- noaşterea continuă a rolului său economic valoros, pe de altă parte. Există un angajament ferm la nivelul UE de a se asigura că cultura este integrată în toate domeniile de politici, cu un accent deosebit pe protecţia patrimoniului cultural şi pe diversitatea culturală, elemente esenţiale ale identităţii şi exprimării culturale. Dintr-o perspectivă economică, sectorul cultural şi creativ, care oferă locuri de muncă unui număr de 8,4 milioane de persoane în Uniunea Europeană, este dinamic şi are un mare potenţial de creştere graţie diversităţii şi sferei sale de acţiune în favoarea libertăţii creative individuale. Cu toate acestea, dezvoltarea acestui potenţial este împiedicată de bariere, în special diversitatea lingvistică, fragmentarea şi diferitele mecanisme financiare la nivelul UE. O privire obiectivă asupra relaţiei securitate regională –securitate globală reliefează existenţa, între cei doi termeni ai procesului, a unei congruenţe şi complementarităţi reale, materializate printr-o continuă completare şi susţinere reciprocă, singura capabilă să ducă la instaurarea

136 şi menţinerea unui climat autentic de pace şi stabilitate zonală, continen- tală şi internaţională. Normal că, pentru a face faţă problemelor multiple ale mediului de securitate actual, trebuie armonizate politicile regionale şi globale în domeniu, înlăturată orice contradicţie sau neimplica- re, pe fondul naturii larg instituţionalizate şi regularizate a globalizării militare şi politice contemporane. Și iată aici nu trebuie de neglijat dimensiunea culturală. Cultura, patrimoniul cultural şi diversitatea cultu- rală sunt deosebit de valoroase, în unele situații chiar și mai valoroase ca celelte dimensiuni, pentru elucidarea mai multori probleme tensionate din zona țărilor Mării Negre. Așadar, o Uniune Europeană sigură, prosperă și stabilă va avea o influență benefică asupra zonei sale de proximă vecinătate și va contribui la crearea unui spațiu comun de stabilitate, prosperitate și progres ce va duce la binele comun, al UE și a vecinilor săi imediați. Uniunea are nevoie de vecinii săi, iar aceștia, la rândul lor, au nevoie de sprijinul acesteia. Identitatea și modelul european se consolidează în interior și se extrapolează în exterior, primul cerc vizat în acest sens fiind cel al statelor cuprinse în Politica Europeană de Vecinăta- te, inclusiv și cele din zona Mării negre.

Referințe bibliografice 1. R. Bruce Hitchner, Marea prietenoasã cu strãinii: istorie şi realizarea strategiei euro-atlantice pentru Marea Neagrã, în Ronald D.Asmus, Konstantin Dimitrov, Joerg Forbrig (editori), O nouă strategie euro-atlantică pentru regiunea Mării Negre, Editura IRSI, Bucureşti, 2004, pp. 27-32. 2. Declarația de la Roma 25 martie 2017, https://europa.eu › file › download_ro, accesat la 06.09.2019. 3. George Cristian Maior, Noii aliaţi şi dinamica de securitate în zona Mãrii Ne- gre, în Observatorul Militar, nr. 9/2004. 4. https://www.what-europe-does-for-me.eu/data/pdf/focus/focus17_ro.pdf, accesat la 06.09.2019. 5. http://www.europarl.europa.eu/RegData/etudes/STUD/2016/563418/IPOL_ST U(2016)563418_EN.pdf , accesat la 06.09.2019.

137 COOPERAREA ECONOMICĂ INTERNAȚIONALĂ – O CALE STRATEGICĂ DE ÎMBUNĂTĂȚIRE A SITUAȚIEI ECONOMICE DIN REPUBLICA MOLDOVA

Vitalie CAZACU, doctor în științe economice, conferențiar universitar, IRIM

Rezumat Lumea contemporană se caracterizează printr-un dinamism pronunțat realizat prin expansiunea cooperării economice internaționale. În ultimile decenii, interesul față de această formă specifică crește fiind manifestat de organizațiile internațio- nale oficiale, ale Organizației Națiunilor Unite, sau de cele cu caracter regional, precum și de cursurile guvernamentale. Totodată cooperarea este o formă de raliza- re a schimbului de valori între țări, care a determinat o veritabilă explozie publicisti- că, multiple dezbateri în scopul clasificării domeniilor, eficienței și perspectivelor acestui proces evolutiv, ce a adus o gama largă de avantaje reciproce. Ea s-a dovedit a fi una dintre cele mai adecvate forme de realizare a schimbului internațional de activități și este larg practicată, și preferată în toate statele lumii. Cooperarea economică internațională reprezintă un produs, un rezultat al progresului tehnico-științific. În condițiile acestui proces are loc dezvoltarea forţelor de producţie, a diviziunii mondiale a muncii şi a specializării internaţionale în producţie. El reprezintă totodată baza obiectivă a apariției și extindeii cooperării. În prezent, progresul tehnico-științific reprezintă un fenomen care generează procesul de schimbare, de perfecționare în toate domeniile de activitate, inclusv și în sectorul relațiilor economice internaționale. El a sporit nivelul optim al investițiilor de capital, a multiplicat extrem nomenclatorul produselor cu un grad înalt de manufacturare. Progesul tehnico-științific generează mutații structurale în diferite sfere de activitate: socială, economică, politică, infrastructură etc. Toate acestea au determinat o creştere considerabilă a interdependenţelor pe plan economic şi, ca urmare, o tendinţă de apropiere a diverşilor producători la scară internaţională. Cuvinte-cheie: Acordul de Parteneriat și Cooperare, Banca Mondială, Banca Națională a Moldovei, Corporația Financiară Internațională, Fondul Monetar Internațional, Organizația Mondială a Comerțului, Produsul Intern Brut, Relații Economice Internaționale.

138 INTERNATIONAL ECONOMIC COOPERATION – A STRATEGIC WAY FOR IMPROVING THE ECONOMIC SITUATION OF THE REPUBLIC OF MOLDOVA

Vitalie CAZACU

Abstract The contemporary world is characterized by a pronounced dynamism manifested through the expansion of international economic cooperation. In the last decades, the interest in this specific configuration has increased, being expressed by official international organizations, such as the United Nations, or by regional ones, as well as by the government courses. At the same time, cooperation is a form of realizing the exchange of values between countries, which has led to a real publicity explosion, multiple debates in order to classify the fields, the efficiency and the perspectives of this evolutionary process, which has brought a wide range of mutual advantages. It has proven to be one of the most appropriate forms of international exchange of activities and is widely practiced, and preferred in all states of the world. International economic cooperation is a product, a result of the technical- scientific progress. Under the conditions of this process, the development of the pro- duction forces, the world division of labor and the international specialization in pro- duction take place. It is also the objective basis for the appearance and the extension of cooperation. Currently, scientific-technical progress is a phenomenon that generates the process of change, improvement in all fields of activity, including in the sector of international economic relations. It increased the optimal level of capital investment, greatly multiplied the list of products with a high degree of manufacturing. The technical-scientific progress generates structural changes in different spheres of activity: social, economic, political, infrastructure, etc. All this has led to a considerable increase in economic interdependencies and, as a result, a tendency to approach the various producers on an international scale. Keywords: Partnership and Cooperation Agreement, World Bank, National Bank of Moldova, International Financial Corporation, International Monetary Fund, World Trade Organization, Gross Domestic Product, International Econo- mic Relations.

Multilateralizarea relațiilor economice internaționale decurge, din necesitatea rezolvării problemelor globale cu care se confruntă omeni- rea, îndeosebi: datoriile externe, alimentaţia, mediul ambiant și cele de nivel național: acordarea ajutorului și susținerii. Astfel în secolul XXI

139 prioritatea în domeniul reglării conflictelor de nivel național și internați- onal este deținută de cooperarea internațională. Cooperarea internaționa- lă este un instrument esențial ce întredeschide orizontul spre eficiență, calitate, egalitate și pace. Avînd la bază aceste principii, au fost create organizațiile internaționale a căror misiune de bază este asigurarea coo- perării internaționale. Printre ele se enumeră: Organizația Națiunilor Unite, Organizația Tratatului Atlanticului de Nord, Uniunea Europeană, Fondul Monetar Internațional, Banca Mondială, Organizația Mondială a Comerțului, Uniuniea Euro Asiatică etc. Cooperarea economică inter- naţională reprezintă cea mai modernă şi cea mai echitabilă formă a schimbului reciproc de activităţi între state. Orizontul nu este doar Ro- mania, Ucraina, Federația Rusă dar și alte state. În present, Republica Moldova este membră a unor organizații in- ternaționale ca: Consiliul Europei, Organizația Mondială a Comerțului, Parteneriatul pentru Pace, Organizația pentru Securitate și Cooperare în Europa, Fondul Monetar Internațional, Banca Mondială, Banca Euro- peană pentru Reconstrucție și Dezvoltare, Organizația Internațională a Francofoniei, Procesul de Cooperare în Europa de Sud-Est. Scopul principal al activităţilor de cooperare şi parteneriat internaţional, precum şi al măsurilor de sprijin, este acela de a integra Republica Moldova în comunitatea internaţională prin: creşterea nivelului de excelenţă, armonizarea tendinţelor naţionale de dezvoltare a potenţialului ştiinţific, tehnologic de producţie şi servicii cu tendinţele înregistrate pe plan inter- naţional; creşterea eficienţei şi eficacităţii activităţilor de cercetare- dezvoltare şi inovare, producţie şi servicii prin însuşirea unor tehnici moderne în managementul proiectelor internaţionale. În prezent, integrarea economică a devenit un obiectiv strategic ireversibil al politicii externe și interne al Republicii Moldova. Inte- grarea economică, pentru majoritatea cetățenilor Republicii Moldo- va, reprezintă cel mai bun mod de a transforma, de a schimba țara spre mai bine. Viitorul european înseamnă mai multe locuri de mun-

140 că, salarii mai bune, comerț mai extins, investiții mai sporite, precum și respectarea drepturilor omului și promovarea libertății de circulație a cetățenilor. Reformele implimentate vor consolida democrația, vor duce la o creșterea a bunăstării populației. Parcursul European este o afirmație a modului în care vedem viitorul țării și planul cum poate fi atins acest obiectiv. Transformările geopolitice a Republicii Moldova sînt influiențate de factori exogeni ca urmare a extinderii NATO și UE spre Estul Europei. Ele au contribuit la schimbarea elitelor politice naționale, adoptarea unor documente strategice, crearea unei politici coerente în domeniul politic, economic, social. Toate acestea sunt oportunități de dezvoltare a Republicii Moldova. Ca rezultat are loc reorientarea vectorului politicii externe spre UE și asumarea fermă a unor angajamente privind implimentarea reformelor democratic. La moment, Republica Moldova se confruntă cu o serie de amenințări și vulnerabilități printre care se enumeră:  domeniul politic - perpetuarea regimului separatist din stînga Nistrului, insuficiența capacităților administrative de prevenire și gestionare adecvată a crizelor, promovarea intereselor naționale;  domeniul military - lipsa unor standarde optimale în editificarea Armatei Naționale;  domeniul economic - existența unei economii bazate preponderent pe exportul produselor agricole primare, dependența excesivă de importurile de gaze și petrol din Federația Rusă;  domeniul social - politizarea intenționată a etalonului de limbă, istorie, indentitate și în cosecință propagarea intoleranței bazate pe criterii de limbă, apartenență religioasă, opțiune politică;  domeniul mediului - administrarea defectuasă și abuzivă a tere- nurilor arabile și a pășunilor, defrișări masive ale pădurilor, con- cetrări masive de deșeuri menagere solide în locuri neautorizate. Pe parcursul anului 2018 și începutul anului 2019 economia Republicii Moldova a fost influiențată de un șir de factori, printre

141 care se enumeră: sancțiunile reciproce dintre Federația Rusă și Uni- unea Europeană; restricțiile impuse la importul de vinuri și unele produse agricole din Moldova de către autoritățile de resort din Fed- erația Rusă și recesiunea din această țară; criza din Ucraina; problemele din sectorul bancar; diminuarea volumului transferurilor bănești ale persoanelor fizice din străinătate. Confluența acestora a condus la scăderea volumului producției de mărfuri și servicii, co- merțului exterior; s-a depreciat esențial moneda națională și în con- secință - a crescut inflația și ratele dobînzilor la credite; în termeni reali, s-au majorat veniturile și cheltuielile populației. În anul 2018, Produsul Intern Brut al Republicii Moldova a depăşit suma de 190 mlrd. lei (11,176 mlrd. USD) în preţuri curente de piaţă, majo- rându-se cu 4% în termeni reali, comparativ cu anul 2017. La creşterea PIB au contribuit aproape toate ramurile economiei, contribuţii pozitive mai importante având următoarele activităţi economice: comerţul cu ridicata şi cu amănuntul; întreţinerea şi repararea autovehiculelor şi a motocicletelor; transportul şi depozitarele; activităţile de cazare şi alimentaţie publică (+1,2%), cu o pondere de 21,0% la formarea PIB şi o majorare a valorii adăugate brute (VAB) cu 5,7%; construcţiile (+1,1%), cu o pondere mai redusă la formarea PIB (7,9%), dar care au înregistrat o creştere semnifica- tivă a VAB (cu 16,0%); industria extractivă; industria prelucrătoare; pro- ducţia şi furnizarea de energie electrică şi termică, gaze, apă caldă şi aer condiţionat; distribuţia apei; salubritatea, gestionarea deşeurilor, activităţile de decontaminare (+0,7%), cu o pondere de 15,1% la formarea PIB şi o majorare a VAB cu 4,3%; agricultura, silvicultura şi pescuitul (+0,2%), cu o pondere de 10,2% la formarea PIB şi o majorare a VAB cu 1,9%; infor- maţiile şi comunicaţiile (+0,2%), cu o pondere de 4,8% la formarea PIB şi o majorare a VAB cu 4,3%. Volumul impozitelor pe produs s-a majorat cu 1,4% în raport cu anul anterior, contribuind la creşterea şi formarea PIB cu 0,2% şi, respectiv, cu 13,7%. Administraţia publică şi apărarea, asigurările sociale obligatorii, învăţământul, sănătatea şi asistenţa socială au avut o

142 contribuţie negativă la creşterea PIB (-0,1%) ca urmare a reducerii VAB cu 0,6%. Din punct de vedere al utilizării PIB, creşterea s-a datorat, în principal, consumului final al gospodăriilor populaţiei (+3,2%), cu o pondere de 84,3% la formarea PIB şi o majorare a volumului cu 3,8%, precum şi formării brute de capital fix (+3,1%), cu o contri- buţie mai redusă la formarea PIB (24,3%), dar care a înregistrat o majorare semnificativă a volumului său cu 14,0%. O contribuţie negativă la creşterea PIB a avut-o exportul net (- 3,4%), consecinţă a aportului mai semnificativ a volumului importurilor de bunuri şi servicii la formarea PIB (56,3%) faţă de cel al exporturilor de bunuri şi servicii (30,4%) şi a creşterii mai accentuate a volumului importurilor de bunuri şi servicii cu 8,9% corelată cu o creştere mai redusă a volumului exporturilor de bunuri şi servicii cu 4,8%.

200

100 mild. Lei

0 2013 2014 2015 2016 2017 2018

Figura nr. 1: Evoluția PIB în anii 2013-2018 Sursa: Biroul Național de Statistică

Agenţii economici din Republica Moldova au exportat în 2018 mărfuri în valoare de de 2 miliarde 706 milioane de dolari, în crețtere cu 11,6% faţă de anul precedent. Importurile, însă, au crescut cu 19,3%, până la 5 miliarde 764 milioane de lei, potrivit datelor Biroului Național de Statistică (BNS). Ponderea mărfurilor autohtone în exporturi a constituit 68,4% ($1,8 mlrd.), iar restul reprezintă reexporturile, notează INFOTAG. Exporturile în UE au constitut 68,8% (+3 p.p.), iar în CSI - 15,4% (-3,7 p.p.). 143 În structura exportului lideri sunt produsele alimentare şi animalele vii - $613 mil. (+0,5%), producţia industrială - $612,4 mil. (+14%), maşini şi utilaje pentru transport - $586,4 (+35,9%). Principalul consumator de mărfuri moldoveneşti este în continuare România, unde au fost exportate mărfuri în valoare de $792,3 mil. (+32%). Apoi urmează Italia - $309,6 mil. (+31,2%) şi Germania - $219,9 mil. (+32,3%). Rusia a coborât de pe locul doi pe patru, căci exporturile în această ţară s-au redus cu peste 14%, până la $218,6 mil. Aproape jumătate din importurile în Moldova - 49,5% (+0,1 p.p.) - au fost efectuate din UE, iar 25,1% (+0,1 p.p.) din CSI. Cei mai mari furnizori sunt România - $838,2 mil. (+20,6%) şi Rusia - $720,8 mil. (+26%). Pe locul trei se află China cu $600,3 mil. (+18,8%), care a plasat Ucraina pe locul patru - $577,1 mil. (+12,9%). În structura importului domină maşinile şi echipamentele pentru transport - $1,387 mlrd. (+28,5%), produsele industriale - $1,142 mlrd. (+15%) şi resursele minerale - $990 mil. (+30,1%). În decurs de un an, deficitul balanţei comerciale a RM a crescut cu $700 mil. (27,1%), până la $3,057 mlrd. Gradul de acoperire a importurilor cu exporturi s-a redus de la 50,2% la 47%

Tabel nr 1: Comerțul extern în anii 2014-2018 Anul Export ($) UE, CSI Celelalte Import ($) UE, CSI, Celelalte țări țări, Mil $ Mil $ 2014 2.339.536.40 1.246.0 735.6 357.9 5.316.972.71 2.567.7 1.449.3 1.300.0 2015 1.966.837.28 1.217.6 492.3 256.9 3.986.820.36 1.954.3 1.018.1 1.014.4 2016 2.044.610.76 1.331.9 414.2 298.5 4.020.356.96 1.973.7 1.027.4 1.019.2 2017 2.424.972.03 1596.9 462.8 365.3 4.831.335.29 2.389.2 1.206.0 1.236.1 2018 2.706.901.81 1862.1 416.0 428.8 5.764.278.95 2.851.7 1.449.3 1.463,3 Sursa: Elaborat de autor în baza datelor statistice

Deficitul balanței comerciale a Republicii Moldova, în, 2018, a constituit 2 mlrd. 977,4 milioane USD, înregistrînd o creștere de

144 24,3%, sau cu 434,3 milioane USD, comparativ cu anul 2017. Cel mai mare deficit comercial al Republicii Moldova în 2018, a fost înregistrat în comerțul cu China, care a constituit 424,9 milioane dolari (+ 24,4% față de anului 2017). În același timp, deficitul balanței comerciale a Moldovei cu Ucraina anul 2018, a fost de 360,9 milioane dolari (+ 10,6% față de anul precedent), cu Rusia - 326,5 milioane dolari (o creștere de 1,6 ori), cu Germania - 191,3 milioane dolari (+ 12,5%), cu Turcia - 178,1 milioane dolari (+ 18,2%). În general, gradul de acoperire a importurilor prin exporturi, în perioada, 2018, a constituit 46,9% spre deosebire de 48%, în anului 2017. 7000 6000 5000 4000 Exporturi 3000 Importuri 2000 1000 0 2014 2015 2016 2017 2018

Figura nr. 2: Tendințele comerțului exterior Sursa: Biroul Național de Statistică

145 Balanța comercială 0 2014 2015 2016 2017 2018 -500 -1000 -1500 Balanța comercială -2000 -2500 -3000 -3500

Figura nr.3: Evoluția balanței comerciale Sursa: Biroul Național de Statistică

Această realitate se agravează prin existența unei instabilități politice și economice. Ele agravează activitatea statului în toate domeniile creînd astfel goluri economice, politice, sociale. Unul din acestea, fiind cel mai mare, reprezintă deficitul comercial al țării noastre care constituie circa trei miliarde de dolari ceea ce constituie jumătate din PIB-ul țării. Nu există în Europa o astfel de situație, cînd jumătate din PIB se regăsește la nivel de deficit comercial. O altă vulnerabilitate a Republicii Moldova este instabilitatea politică din țară. Aceasta provoacă și instabilitatea economică formînd așa numitul ”cockteil exploziv”. Instabilitatea politică se agravează prin: violența politică, creșterea tensiunilor geopolitice, mișcările separatiste, precum și scăderea prețului la petrol. Instabilitatea politică din țară dar și din regiune, corupția, neinplimentarea și modificarea fregventă a legislației, implicarea factorului politic în domeniul economic, sperie și țin departe de Republica Moldova investitorii străini. 146 Țara noastră este percepută de potențialii investitori ca una cu un climat investițional neprietenos. Pierderile anuale sînt de ordinul milioanelor de euro. Pentru a depăși această situație nefavorabilă și de a stimula dezvoltarea economică a Republicii Moldova experții economici propun cîteva recomandări precum: stimularea prin strategii a zonelor economice libere, preluarea practicilor europene în dezvoltarea întreprinderilor mici și mijlocii, consolidarea capacităților institu- ționale în domeniul economic. De aceea dacă e să sistematizăm cele expuse de mai sus, înțelegem că starea actuală a sistemului politic, juridic, economic și cel social afectează negativ și progresiv asupra dezvoltării Republicii Moldova. Astfel setul de aminițări și vulnerabilități se extinde din ce în ce mai mult. Mulți nu au avut încredere în acordul de liberalizare a circulați- ei, de suprimare a vizelor pentru cetățenii moldoveni, dar s-a realizat acest lucru a intrat în vigoare în aprilie 2014. Parafarea acordului de asociere cu Uniunea Europeană în noiembrie și semnarea lui în iunie. Semnarea acestor acorduri reprezintă ”un punct într-o suită de propo- ziții și fraze lungi”, care s-au derulat în anii 2009-2014. Ani ce se caracterizează prin reforme în domeniul justiție, economie, învă- țămînt, medicină, etc. Uniunea europeană reprezintă o platformă mare. Pînă ce, Re- publica Moldova se află la pereferia acestei platforme, și nu în interiorul ei. Republica Moldova și-a determinat vectorul său de dezvoltare. În ultimii cinci ani s-au făcut pași încrezuți spre o integrare în Uniunea Europeană. ” Destinaţia bărcilor nu este doar de a se menţine pe suprafaţa apei, ci în primul rând de a pluti spre un anumit port”, ceea ce face Moldova. Ambiția de a deveni membru în Uniunea Europeană este una pe termen lung. Mai întîi e nevoie de a construi Europa aici,”la noi acasă”, de a crea standarde europene de democrație și prosperitate pentru cetățeni moldoveni. Parcursul

147 european nu se face într-o zi. E nevoie de 3-5 ani de muncă grea și anevoioasă, de realizări și implimentări pentru a culege primele roade, și ca aceste roade să fie dulci și gustoase. Un număr de realizări la acest capitol se consideră următoarele: În condițiile de cooperare cu UE, Republica Moldova va profita de o serie de beneficii. Uniunea Eropeană intenționează să contribuie la atingerea aceluiași nivel de stabilitate, securitate și prosperitate a Republicii Moldova, cum este cel din spațiul unic european. În pofida faptului că pîna în prezent deocamdată nu s-a ameliorat securitatea economică, energetică, socială militară sau de mediu a țării, totuși au fost realizați cîțiva pași semnificativi care au creat unele precondiții favorabile ca acest lucru să fie posibil în viitorul apropiat. Se pot evidenția un șir de beneficii ale cooperării Republicii Moldova cu UE, care s-ar reflecta într-o manieră pozitivă asupra consolidării sectorului național de securitate:  În domeniul economic - stimularea concurenței, crearea unor noi structuri de producție care să permită fabricarea unor produse finite cu valoarea adăugată mai mare și calitate superioară, conform standardelor UE prin accesul la un regim preferențial la piața competitivă europeană.  În domeniul energetic - diminuarea dependenței unilaterale a țării de piața energetică a Federației Ruse prin interconexiunea de transportare a resurselor energetice și promovarea integrării Republicii Moldova în sistemul energetic european.  În domeniul social - facilitarea procesului de incluziune socială și de promovare a unui dialog între diverse convingeri spirituale, morale, politice, religioase, pentru realizarea unei continuități unite în diversitate prin alinierea legislației naționale la rigorile europene privind drepturile și libertățile fundamentale ale tuturor cetățenilor Republicii Moldova.

148  În domeniul justiției și afacerii interne - relizarea unor politici migraționale eficiente, transparențe care vor lucra în favoarea migrantului și a familiei sale, a statului de origine, și a celui de destinație cu ajutorul facilitării regimului de vize pentru cetățenii Republicii Moldova.  În domeniul politic și militar - creșterea încrederii față de intențiile declarate de Republica Moldova și amplificarea nivelului de interoperabilitate și profesionalism al Armatei Naționale prin amplificarea cooperării cu Uniunea Europeană, participarea la misiunile în sprijinul păcii, a celor de stabilizare și reconstrucție post-conflict.  În domeniul protecției mediului - dezvoltarea inițiativelor comune privind protecția responsabilă a mediului ambiant și indentificarea surselor alternative de energie va spori gradul de conștiintizare a responsabilității personale pentru starea mediului înconjurător și va stimula implimentarea inovațiilor în sectorul de producție în vederea scăderii emisiilor de dioxid de carbon, promovarea energiei verzi și evitarea depozitării în locuri neamenajate a deșeurilor. Problema imporatantă rămîne a fi asigurarea cooperării internaționale a Republici Molodova în contextul de instabilitate politică și economică. Totuși cea mai gravă amenințare la adresa securității naționale a Republicii Moldova este perpetuarea conflictului din zona de est a țării. În prezent, eforturile realizate sînt ineficiente de indentificare a soluțiilor adecvate. Factorii ce determină această ineficiență sînt: lipsa unei strategii clare a autorităților de la Chișinău în procesul de negocieri, incapacitatea de identificare a compromisurilor acceptabile și rezonabile de către părți, lipsa unei viziuni clare a principalilor actori cu privire la modelele de soluționare ale conflictului. Pentru Republica Moldova care este un stat mic și cu resurse limitate, soluția optimă de fortificare a securității naționale constă în

149 adoptarea reformelor și politicilor dictate de UE și NATO, doar așa pot fi reduse vulnerabilitățile interne și amenințările externe. La ora actuală în afara sistemului OMC au rămas doar unele ţări care în trecut aveau economii planificate şi o parte din ţările în curs de dezvoltare. Integrarea ţărilor în curs de dezvoltare şi cu economii în tranziţie în sistemul internaţional al comerţului constituie un mod de a obţine beneficii cât mai mari din participarea la procesul de globalizare. Ţările cu economii în tranziţie privesc la OMC, în cadrul căreia regulile de conduită ale comerţului internaţional sunt stabilite şi administrate, ca la o structură ce oferă o posibilitate importantă de integrare în economia mondială şi de perfecţionare a bazei legislative naţionale în domeniile economic şi comercial. Sistemul de comerţ internaţional promovat de OMC are în centru următoarele principii:  combaterea discriminărilor - aplicarea tratamentului naţiunii celei mai favorizate şi a tratamentului naţional;  libertatea comerţului - obţinută gradual, prin intermediul negocie- rilor;  predictibilitate - natura obligatorie a acordurilor şi procedurilor pentru membrii OMC, precum şi asigurarea transparenţei;  promovarea concurenţei loiale;  încurajarea dezvoltării şi reformei economice, vizând, în special, ţările mai puţin dezvoltate şi în curs de dezvoltare. În viziunea OMC, acest sistem aduce o serie de beneficii, cele mai importante fiind reprezentate de: rezolvarea constructivă a dife- rendelor, reducerea costurilor de trai, creşterea veniturilor şi sporirea posibilităţilor de alegere în ceea ce priveşte bunurile/serviciile şi calitatea acestora. Dezvoltarea unei economii competitive şi efective într-un stat depinde direct de asigurarea unor condiţii favorabile de activitate pentru producători, stimularea exportului de produse autohtone şi atragerea de investiţii. În acest context, adoptarea unui

150 cadru normativ corespunzător, clar, bine corelat, stimulatoriu şi conform standardelor internaţionale în domeniul comerţului exterior reprezintă unul din elementele principale care poate influența pozitiv dezvoltarea economica, în general, şi cea a sectorului agro - industrial, în special. Mai mult, acest deziderat este stipulat în majoritatea documentelor de politici publice adoptate în Republica Moldova în ultimii ani. Dezvoltarea comerţului cu servicii pe baza principiilor internaţionale trebuie să devină o prioritate a statutului. Este necesară crearea cadrului legal în acest domeniu, ceea ce va face posibil exportul forţei de muncă în baza acordurilor bilaterale. Deşi în acordurile încheiate la care este parte în cadrul GATT (în prezent OMC), există clauze clare care permit acţiuni ferme pentru protejarea economiei naţionale în cazuri deosebite, prin luarea de măsuri de echilibrare a balanţei de plăţi, măsuri de salvgardare, aplicarea de taxe antidumping şi taxe compensatorii în situaţii de concurenţă neloială, Republica Moldova nu a utilizat decât extrem de rar aceste posibilităţi de apărare în faţa pătrunderii agresive pe piaţă a mărfurilor de import cu toate că, în mod obiectiv, realităţile economice o impuneau. În acest scop se poate face următoarele recomandări:  Obiectivul principal trebuie să fie reducerea deficitului balanţei comerciale prin amplificarea susţinută a exportului de produse superior prelucrate şi gestionarea eficientă a importurilor, care să creeze premise pentru solduri excedentare în vederea achitării datoriei externe.  Orientarea spre export a economiei - fără a diminua prezenţa activă şi competitivă pe piaţa internă - ca unică şansă pentru surmontarea lipsei cronice de valută şi pentru modernizarea şi retehnologizarea pe scară largă a capitalului productiv.  Promovarea creşterii exporturilor, inclusiv prin stimularea în mod selectiv a acestora, impune şi protecţia rezonabilă a producătorilor

151 naţionali prin tehnici moderne, în conformitate cu regulile şi acordurile bi şi multilaterale convenite în comerţul internaţional.  Modificarea structurii sectoriale a exportului, în afara accentului pentru bunuri de consum competitive  Accelerarea investiţiilor străine de capital în Moldova, prin promovarea unor cooperări intra industriale cu companii transnaţionale, sub forma de societăţi mixte, în domenii de vârf orientate cu prioritate spre export.  Creşterea rolului tarifului vamal de import, ca principal instrument de politică comercială a Republicii Moldova, valorificând valenţele multiple ale acestuia în plan bugetar, valutar şi de protejare optimă şi selectivă a ramurilor economiei naţionale în dificultate.  Deschiderea graduală a economiei naţionale, pe bază de integrare eficientă în structurile europene şi mondiale prin armonizarea cadrului juridic şi organizatoric.  Elaborarea și implementarea unor politici comerciale, coordonate de Guvernul Republicii Moldova, cu privire la optimizarea și diversificarea comerțului exterior, în condițiile implementării Acordului de Asociere la Uniunea Europeană;  În scopul implementării Acordului de Liber Schimb Aprofundat și Cuprinzător dintre Republica Moldova și Uniunea Europeană, se propune atât Ministerului Economiei și Ministerului de Externe și Integrării Europene cât și altor instituții statale să informeze agenții economici despre oportunitățile ALZSAC;  Implementarea Strategiei naționale de atragere a investițiilor și promovare a exporturilor pentru anii 2016-2020 elaborată de Ministerul Economiei și Infrastructurii, pentru majorarea exporturilor, importul tehnologiilor avansate și atragerea investițiilor străine directe;

152  Aprobarea unui program amplu elaborat de Ministerul Economiei și Infrastructurii pentru diversificarea exporturilor în consecință reducerea pierderilor în urma aplicării sancțiunilor economice la nivel bilateral;  Instituirea unui cadru eficace de colaborare interministerială pe linie economică dintre Ministerul Afacerilor Externe și Integrării Europene şi instituţiile de profil din ţară, între care Ministerul Economiei și Infrastructurii, Ministerul Finanţelor, Camera de Comerţ şi Industrie şi Organizația de Atragere a Investiţiilor şi Promovare a Exportului, pentru majorarea exporturilor și atragerea investițiilor și tehnologiilor noi;  Guvernul Republicii Moldova să consolideze şi să aprofundeze cadrul juridic al relaţiilor comercial-economice cu ţările străine, între care Acordurile Interguvernamentale de cooperare economică, Acordurile privind evitarea dublei impuneri şi prevenirea evaziunii fiscale pe venit şi capital.

Referințe bibliografice 1. Organizaţia Mondială a Comerţului. www.consiliulconcurentei.ro/ uploads/ docs/activitate-internationala/alte-relatii/OMC_2.pdf. 2. OMC a revizuit în scadere prognoza de creștere economica pe 2011, pana la 5,8%. www.ziare.com/articole/omc 3. Perju I., Chivriga V., Fala A., Impactul viitorului acord de liber schimb între Republica Moldova şi Uniunea Europeană asupra sectorului agroalimentar din Republica Moldova. Septembrie 2010. Idis Viitorul. www.europa.md/ upload/pdf/Studiu/20ALS.pdf. 4. Propunerea MAIA intră în contradicţie directă cu angajamentele asumate în cadrul OMC 5. Regimurile comerciale. www.ceftatradeportal.com/moldova/index.php?option= com_k2&view=item&layout=item&id=20&Itemid=66&lang=md. 6. Statistica, pe data de 01.05.2019. Activitatea de comerţ exterior a Republicii Moldova. www.statistica.md

153 COOPERAREA ECONOMICĂ – GARANT AL STABILITĂŢII ÎN EUROREGIUNEA MĂRII NEGRE

GOLOVATAIA Ludmila, doctor în științe economice, conferențiar universitar, Institutul de Relații Internaționale din Moldova

Rezumat Autorul arată importanța integrării economice regionale pentru dezvoltarea economică a statelor membre ale euroregiunii a Mării Negre, care, la rândul său, este garantul stabilității acesteia. Țările în curs de dezvoltare au nevoie de modele de dezvoltare care să adapteze efectele globalizării. Ele au nevoie de acces la piețele mondiale. Ele trebuie să obțină resursele limitate, precum și în condiții comerciale mai favorabile din cauza nivelului de dezvoltare. Pentru implementarea cu succes a acestor obiective, sunt necesare instrumente de integrare economică regională. Procesele de integrare sunt contradictorii, deoarece sunt asociate cu întărirea rolului de regionalizare și cu influența factorilor de globalizare, provoacă dezvoltarea dezintegrării în regiunea Mării Negre. Prin urmare, în noile condiții economice, procesul de optimizare a legăturilor de integrare, bazat pe efectele regionalizării, dobândește o relevanță deosebită. Articolul prezintă, de asemenea, rolul și caracteristicile funcționării Organizației Cooperării Economice a Marii Neagre (OCEMN) la etapa actuală. Cuvinte-cheie: integrarea economică regională, regionalizarea, spațiul economic comun, optimizarea relațiilor de integrare.

ECONOMIC COOPERATION IS THE GUARANTOR OF STABILITY IN THE BLACK SEA EUROZONE

GOLOVATAIA Ludmila

Abstract The article emphasizes the importance of regional economic integration in the economic development of the member states of the Black Sea Euro region, which in turn is a guarantor of the stability of the region. Developing countries needed development models to adapt to the effects of globalization. They need access to world markets.

154 They need resources that are scarce, as well as improved terms of trade due to under- development. The instruments of regional economic integration serve for the successful realization of these goals. The contradictory nature of the integration processes, connected both with the strengthening of the role of regionalization and with the influence of globalization factors provoke the development of disintegration in the black sea region. Therefore, in the new economic conditions, the process of optimization of integration relations based on the effects of regionalization is of particular relevance. The article also shows the role and features of the functioning of the black sea economic cooperation Organization (BSEC) at the present stage. Keywords: regional economic integration, regionalization, common economic space, optimization of integration relations.

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО – ГАРАНТ СТАБИЛЬНОСТИ В ЧЕРНОМОРСКОМ ЕВРО РЕГИОНЕ

ГОЛОВАТАЯ Людмила Валериановна, к. э. н., доцент, IRIM, Кишинёв, Молдова

Aннотация В статье подчеркивается значение региональной экономической инте- грации в экономическом развитии государств членов Черноморского евро регио- на, что в свою очередь является гарантом стабильности региона. Развиваю- щимся странам необходимы модели развития, позволяющие адаптировать эффекты глобализации. Им необходим выход на мировые рынки. Они нуждают- ся в получении недостающих ресурсов, а также в более выгодных условиях тор- говли ввиду недостаточности уровня развития. Для успешной реализации дан- ных целей служат инструменты региональной экономической интеграции. Противоречивость интеграционных процессов, связанных одновременно и с усилением роли регионализации, и с влиянием факторов глобализации, провоци- рует развитие дезинтеграции в Черноморском регионе. Следовательно, в новых экономических условиях особую актуальность приобретает процесс оптимиза- ции интеграционных связей, основанный на эффектах регионализации. Также в статье показана роль и особенности функционирования Организации черномор- ского экономического сотрудничества (ОЧЭС) на современном этапе. Ключевые слова: региональная экономическая интеграция, регионализа- ция, единое экономическое пространство, оптимизация интеграционных связей.

155 Актуальность темы: Черное море расположено географи- чески на пересечении Европы, Евразии и Ближнего Востока. Такое расположение приводит к сложной политической, дипломатиче- ской, экономической и военной ситуации. Стратегически этот ре- гион является очень важным источником нефти и природного газа, а также он потенциально может стать связующим звеном между Центральной Азией, богатой ресурсами и мировым энергетиче- ским рынком. Поэтому между странами Черноморского региона, с их разными интересами и целями, постоянно ведется экономиче- ская борьба за доминирующее положение, и, в первую очередь, это касается экономического давления и санкций. На северо-востоке Черноморского региона расположены Россия, Украина, Грузия и Турция (ее южная часть), интересы которых сталкиваются с запад- ной частью этого региона, т.е. с Румынией, Болгарией и такими европейскими державами, как Франция, Германия, Австрия и Ве- ликобритания. [3]. В настоящее время геополитическая и экономи- ческая ситуация в Черноморском регионе значительно усложни- лась, особенно после принятия решения о расширении НАТО в 2002 г. Сегодня Черноморский регион постепенно начинает зани- мать центральное место на Западе, предпринимает попытки по защите и продвижению своих интересов на Кавказе и на Ближнем Востоке. Партнерство ради мира и спокойной обстановки, заклю- ченное на двусторонней основе на инициативе сотрудничества, способствует выгодному сближению государств, эффективному и реальному сотрудничеству, основанному на новых методах для того, чтобы защищать и поощрять национальные интересы на ре- гиональном и глобальном уровнях. Усилия по защите региона также предполагают усиление роли регионального сотрудничества организаций (ОЧЭС, Блэк- сифор, ЮВЕБРИГ, ГУАМ), которые в сотрудничестве с между- народными субъектами (ЕС, ОБСЕ, НАТО) могут обеспечить

156 реализацию эффективной и реальной региональной безопасно- сти при активном участии всех политических факторов, задей- ствованных в рамках европейской и глобальной системы без- опасности. Регион станет платформой для наблюдения и ранне- го предупреждения опасности в целях защиты стратегических интересов всех стран, входящих в него. В качестве объекта исследования рассматривается процесс экономического сотрудничества в Черноморском регионе с це- лью усиления его региональной безопасности, эффективной и реальной, при активном взаимодействии всех политических факторов, задействованных в рамках европейской и глобальной системы безопасности. Основная цель доклада заключается в попытке показать, что регион Черного моря должен быть регионом мира и благосостоя- ния путем: развития дружеских и добрососедских отношений; углубления двух - и многостороннего сотрудничества между стра- нами региона, а также между другими заинтересованными участ- никами; содействия экономическому, технологическому и соци- альному прогрессу, а также свободному предпринимательству. В исследовании используются такие научные методы, как: метод научного исследования, который применяется с це- лью познания объективной действительности в Черноморском регионе, поскольку геополитическая и экономическая ситуация в регионе значительно усложнилась в последнее время; метод теоретического познания отражающий явления и происходящие процессы внутренних связей и закономерностей в исследуемом регионе; описательный метод, с помощью которого фиксируются состояние действительности в Черноморском регионе, как объ- екте исследования; За последние несколько десятилетий Черноморский регион

157 прошел через многочисленные войны. Это были трудные времена, когда изменялись границы и возникали межнациональные кон- фликты и политические кризисы сменяли экономические. Такие мощные игроки, как США, ЕС и Россия, используя различные гео- стратегические средства, беспрерывно преследуют одну и ту же цель - укрепление своего влияния и обеспечение экономического присутствия в регионе. Черноморский регион находится в непо- средственной близости с Европейским союзом и является своеоб- разным стержнем безопасности. Поэтому этот регион имеет важ- ное стратегическое значение для Европейского Союза и евроат- лантического сообщества в целом. Исторический процесс устране- ния последствий холодной войны и установления стабильности и демократии в Европе до сих пор продолжается. Он начался в Цен- тральной Европе в районе Балтийского моря и Восточной Европы, а затем включил в себя регион Черного моря. Большой Черномор- ский регион представлен большим количеством стран, а именно: Турцией, Болгарией и Румынией (все три государства - Турция с 1952 г., Болгария и Румыния с 2004 г. - являются членами НАТО с полными правами в организации, а также состоят в ЕС: Болгария и Румыния с 2007 г., а Турция является кандидатом на членство в ЕС); Россией, Украиной, Молдовой, являющимися в прошлом рес- публиками СССР; Кавказом, в том числе Грузией, Арменией и Азербайджаном, которые пытаются установить демократию, но политические проблемы ставят под угрозу «строительство» инсти- тута демократии и гражданского общества. Между Европейским Союзом и НАТО ведется тесное со- трудничество и поэтому у них совпадают определения Черномор- ского региона. Но если в географическом плане эти два понятия чем-то схожи, то на международной арене они разнятся. У НАТО существует насчет этого региона концепция «Мост/Барьер», кото- рая рассматривает Большой Черноморский регион либо как свое-

158 образный мост к богатой энергетическими ресурсами области Кас- пийского моря, либо же как барьер для Ближнего Востока. Для Европейского союза Черноморский регион отличается в плане ре- ализации Европейской политики соседства (ЕПС), которая призва- на устанавливать дружеские отношения с соседними странами в рамках принципов, ценностей и уважения. В настоящее время ситуация безопасности в Черномор- ском регионе является чрезвычайно сложной, так как она харак- теризуется, с одной стороны, становлением процесса построения региональной безопасности в рамках евро-атлантического со- трудничества, а с другой - существованием важных противоре- чивых проблем, вызванных внутренними и межгосударствен- ными конфликтами в СНГ, а так-же усилением асимметричных угроз, незаконного оборота наркотиков, транспортного сообще- ния, миграции и, что играет не последнюю роль, усилением тер- роризма. Потенциальный способ решения проблем региона мо- жет быть реализован только в более широкой концепции без- опасности, которая включает в себя региональную интеграцию, демократизацию, экономический рост и переосмысление поли- тики и стратегии в отношении Черного моря. Кроме того, усиливается роль регионального сотрудничества таких организаций как ОЧЭС (Организация Черноморского Эко- номического Сотрудничества со штаб квартирой в Стамбуле — межправительственная организация, объединяющая двенадцать государств Причерноморья и Южных Балкан. Ее цель обеспечить более тесное экономическое сотрудничество стран-участниц, сво- бодное передвижение товаров, капиталов, услуг и рабочей силы и интеграция экономик этих стран в мировую экономическую си- стему), Блэксифор (BLACKSEAFOR - проект, который по сути, является военно-морской группой оперативной кооперации. Но все же он имеет низкую степень эффективности, так как страны-

159 участники имеют разную направленность внешнеполитических приоритетов, среди которых, с одной стороны – страны НАТО (Организация Североатлантического Договора) Румыния, Болга- рия, Турция, с другой – лидер ОДКБ (Организация Договора о коллективной безопасности) Россия), ГУАМ (Организация за де- мократию и экономическое развитие в состав которой входят Азербайджанская Республика, Грузия, Республика Молдова и Украина), которые в сотрудничестве с международными субъек- тами ЕС, ОБСЕ, НАТО призваны обеспечить реализацию эффек- тивной и реальной региональной безопасности. Выводы: В биполярном мире экономическое сотрудничество на рубежах мировых систем капитализма и социализма было ограничено. В Чер- номорье это отразилось на региональном экономическом сотруд- ничестве, свертывании транзитных торговых функций между Запа- дом и Востоком. После падения «железного занавеса» появились перспективы делового субрегионального сотрудничества и создания новых коммуникационных коридоров. На социокультурных и при- родных рубежах цивилизаций и морей стало возможным формирова- ние «земноводных» экономических пространств, способствующих деловому сотрудничеству приморских государств и решению эколо- гических проблем. Это было особенно актуально для стран Балтии и Черноморья, где проходили геополитические границы. Экономическое сотрудничество является гарантом стабильно- сти в регионе, способствует взаимопониманию славянских, тюрко- язычных и других народов. В рамках международного сотрудниче- ства возможно и объединение усилий для решения экологических проблем Черного моря. Велико значение коммуникационных функ- ций данного региона, чье географическое транспортное положение относительно Атлантического и Индийского океанов, стран Европы и Ближнего Востока способствует международной торговле.

160 Стратегическое значение этого региона будет расти и это будет продолжаться поскольку интересы в этой области не ис- сякают, причем они и глобальные, и локальные. На этом про- странстве неоднократно предпринимаются попытки применить определенные стратегии. Поэтому партнерство ради мира и спо- койной обстановки, заключенное на двусторонней основе на инициативе сотрудничества, будет способствовать выгодному сближению государств, эффективному и реальному сотрудниче- ству, основанному на новых методах для того, чтобы защищать и поощрять национальные интересы на региональном и гло- бальном уровнях. Черноморский регион может стать платфор- мой для наблюдения и предупреждения опасности в целях за- щиты стратегических интересов как Востока, так и Запада.

Литература 1. Информационное агентство: Russia Today 2. Информационное агентство: Евроновости 3. Информационное агентство: The Russian times 4. Интернет ресурс: НАТО < http://www.nato.int/ > и др. 5. География топливно-энергетической промышленности мира / [Электрон- ный ресурс] - https://geographyofrussia.com/geografiya-toplivno-energe- ticheskoj-promyshlennosti-mira/. 6. Горячее Чѐрное море/ [Электронный ресурс] - https://topwar.ru/98574- goryachee-chernoe-more.html. 7. Bratianu, Gheorghe I. Marea Neagra - de la origini pana la cucerirea otomana (La Mer Noire des ses origi-nes jusqu'a la domination otomane). Editie de: Spinei, Victor. Iasi, Ed. Polirom, 1999. - 25 p. 8. Проигрывая энергетическую битву: как и почему США и ЕС необходимо осваивать черноморский регион/ [Электронный ресурс] - http://www.wprr.ru/archives/1614. 9. Шелест А. Черноморский регион и проблема расширения Европейского Союза http://do.gendocs.ru/docs/index-160649.html 10. Гегелашвили Н.А. Политика ЕС в Большом Черноморском регионе и позиция США // Россия и Америка в XXI веке. 2012. №2. 11. Глазова А. Зона особых интересов России/А. Глазова//Национальная оборона. №11, 2012:

161 COOPERAREA INTERNAŢIONALĂ ÎN DOMENIUL SECURITĂŢII INFORMAŢIONALE

BĂDĂRĂU Elena, doctor în științe economice, Institutul de Relaţii Internaţionale din Moldova

Rezumat Securitatea Republicii Moldova este o parte componentă a securităţii mondiale. Emergenţa ameninţărilor în epoca globalizării contemporane implică necesitatea consolidării relaţiilor de parteneriat durabil în cadrul sistemului complex al comunităţii informative în scopul diminuării riscurilor ce pun în pericol securitatea naţională şi regională. Concepţia securităţii informaţionale a Republicii Moldova reprezintă un sistem integrat de opinii referitoare la scopurile, sarcinile, principiile şi direcţiile de bază ale activităţii de asigurare a nivelului necesar de securitate informaţională şi de protecţie a informaţiei în Republica Moldova. Obiectivele principale ale sistemului de asigurare a securităţii informaţionale a Republicii Moldova sînt următoarele: a) elaborarea legislaţiei în domeniul informaţional; b) crearea condiţiilor de realizare a drepturilor persoanelor fizice şi juridice în practicarea activităţilor neinterzise prin lege în domeniul informaţional; c) stabilirea şi menţinerea echilibrului între cerinţele cetăţenilor, societăţii şi statului în utilizarea şi schimbul de informaţie şi limitarea distribuirii informaţiei; d) monitorizarea permanentă şi evaluarea nivelului securităţii informaţionale în Republica Moldova, identificarea surselor interne şi externe de pericole pentru securitatea informaţională, determinarea direcţiilor prioritare de prevenire şi neutralizare a acestor pericole. Cuvinte-cheie: securitatea informaţională, platforme informative, globalizare, sisteme informaţionale, surse internet etc.

162 INTERNATIONAL COOPERATION IN THE FIELD INFORMATION SECURITY

BĂDĂRĂU Elena Abstract Security of the Republic of Moldova is a part of world security. The emergence of threats in the era of contemporary globalization implies the need to strengthen sustainable partnership relationships within the complex system of the information community in order to reduce the risks that endanger national and regional security. The concept of information security of the Republic of Moldova represents an integrated system of opinions regarding the goals, tasks, the basic principles and directions of the activity of ensuring the necessary level of information security and information protection in the Republic of Moldova. The main objectives of the information security system of the Republic of Mol- dova are the following: a) elaboration of legislation in the information field; b) creation conditions for the realization of the rights of persons in the practice of activities not prohibited by law in the information field; c) establishing and maintaining the balance between the requirements of citizens, society and the state in the use and exchange of information and limiting the distribution of information; d) permanent monitoring and evaluation of the level of information security in the Republic of Moldova, identification of internal and external sources of dangers for information security, determination of the priority directions for preventing and neutralizing these dangers. Keywords: information security, information platforms, globalization, information systems, internet sources etc.

МЕЖДУНАРОДНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО В ОБЛАСТИ ИНФОРМАЦИОННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

БЭДЭРЭУ Елена Андреевна, к.э.н., IRIM, Кишинёв, Молдова

Аннотация Безопасность Республики Молдова является частью мировой безопас- ности. Появление угроз в эпоху современной глобализации предполагает необходимость укрепления устойчивых партнерских отношений в рамках сложной системы информационного общества с целью уменьшения рисков, 163 угрожающих национальной и региональной безопасности. Концепция инфор- мационной безопасности Республики Молдова представляет собой интегри- рованную систему мнений относительно целей, задач, принципов и основных направлений деятельности по обеспечению необходимого уровня информа- ционной безопасности и защиты информации в Республике Молдова. Таким образом основными задачами системы информационной безопасности Рес- публики Молдова являются: а) разработка законодательства в информацион- ной сфере; б) создание условий для реализации прав физических и юридических лиц на деятельность, не запрещенную законом, в информационном поле; в) установление и поддержание баланса между потребностями граждан, обще- ства и государства в использовании и обмене информацией и ограничение распространения информации; г) постоянный мониторинг и оценка уровня информационной безопасности в Республике Молдова, выявление внутренних и внешних источников угроз информационной безопасности, определение прио- ритетных направлений предотвращения и нейтрализации этих угроз. Ключевые слова: информационная безопасность, информационные плат- формы, глобализация, информационные системы, интернет - источники и др.

На современном этапе, Республика Молдова характеризу- ется быстрым развитием и распространением информационных технологий. Являясь важной и неотъемлемой частью жизни со- временного общества, информационная область активно влияет на состояние государства, на социальную, военную, экономиче- скую и другие составляющие национальной безопасности. В то же время эффективное обеспечение национальной безопасности взаимосвязано с уровнем обеспечения информационной без- опасности человека, общества и государства. Таким образом в последние годы значительно возросла потребность в комплекс- ном и эффективном подходе к процессу обеспечения безопасно- сти национального информационного пространства, включая цели оборонного комплекса, финансово-банковской системы, энергетической отрасли, транспортной и телекоммуникацион- ной системы, а также к отраслям страхового и жизненно важно- го значения, защита информации, предотвращение и борьба с

164 компьютерными преступлениями, экстремизмом и терроризмом в информационном пространстве. Значимость данной проблемы была изложена в Концепции национальной безопасности и Стратегии национальной безопасно- сти Республики Молдова, которые, устанавливая цели данной стра- тегии отражают как угрозы в области информационных технологий, так и обеспечение информационной безопасности. Совершенство- вание нормативной базы в данной области определяется разработ- кой и нормативной консолидацией отдельных прав и обязанностей государства, органов государственного управления, ответственных лиц, организаций, обеспечивающих информационную безопасность. Принятие Концепции национальной безопасности опреде- ляется необходимостью защиты интересов лиц, общества, госу- дарства в информационной области, серьезностью и множе- ством опасностей для информационной безопасности в совре- менном обществе, необходимостью поддерживать баланс между интересами отдельных лиц, общества и государства для обеспе- чения информационной безопасности. Технологии информаци- онной безопасности имеют несколько компонентов и атрибутов, которые необходимо учитывать при анализе потенциального риска. В целом их можно разделить на три широкие категории: Конфиденциальность - защита информации в системе, что- бы посторонние лица не могли получить к ней доступ. Речь идет об управлении правом на чтение информации. Почти у каждой организации есть информация, которая, в случае ее раскрытия или кражи, может оказать существенное влияние на конкурент- ное преимущество, рыночную стоимость или доход. Кроме того, компания может нести ответственность за раскрытие частной информации. Важнейшими аспектами конфиденциальности яв- ляются идентификация и аутентификация пользователей.

165 Целостность - защита информации от непреднамеренных или преднамеренных изменений; условие, что информация из или про- изведенная в компьютерной среде отражает источник или процес- сы, которые она представляет. Речь идет о необходимости обеспе- чения того, чтобы информация и программы изменялись только указанным и санкционированным образом, а также чтобы содер- жащиеся в них данные были оригинальными, неизмененными или удалены в пути. Как и в случае конфиденциальности, идентифика- ция пользователя и аутентификация являются ключевыми элемен- тами политики целостности информации. Доступность - относится к обеспечению того, чтобы компью- терные системы были доступны для авторизованных пользователей, когда и где им это необходимо, и в требуемой форме (при условии, что информация, хранящаяся в электронном виде, находится там, где она должна быть, когда она должна быть там и в требуемой форме). Важность, которую каждое из этих требований играет в дея- тельности фирмы (и, следовательно, в уровне потенциального нарушения), зависит от отрасли к отрасли и от фирмы к фирме. Це- лью технологий информационной безопасности является «защита интересов тех, кто полагается на информацию, системы и средства связи, которые доставляют эту информацию, от повреждений, кото- рые могут возникнуть в результате неспособности обеспечить до- ступность, конфиденциальность и целостность информации»[1]. Слишком долго технологии информационной безопасно- сти рассматривались как негативный фактор, увеличивающий ценность за счет отсутствия событий. Сегодня, благодаря гло- бальным сетям и расширению компаний за пределы традицион- ных границ, они выступают в качестве посредника возможно- стей, как создатель ценности, в частности, за счет доверия к тем, кто в них участвует. Чтобы обеспечить безопасность информа- ции, которая имеет решающее значение для бизнеса, каждая

166 компания должна разработать политику информационной без- опасности, которая будет гарантировать, что в случае чего-либо существуют процессы, разрешающие ситуацию. Это бесконечный процесс - процесс разработки политики компьютерной безопасности подобен кругу, который всегда возвращается к отправной точке повышения безопасности: но- вые технологии и идеи требуют постоянного обновления поли- тики компьютерной безопасности. Концепция информационной безопасности Республики Молдова (далее - Концепция) представляет собой интегрирован- ную систему взглядов относительно основных целей, задач, принципов и направлений деятельности по обеспечению необхо- димого уровня информационной безопасности и защиты инфор- мации в Республике Молдова. В этой Концепции обеспечение информационной безопасности и защита информации рассматри- ваются как составные части системы национальной безопасности. Концепция информационной безопасности развивает Кон- цепцию национальной безопасности Республики Молдова в ин- формационной области. В этой Концепции используются сле- дующие основные понятия [2]:  информационное оружие - информационные технологии, средства и методы, используемые для ведения информаци- онной войны;  основные национальные интересы Республики Молдова в информационной области - все основные интересы в области личности, общества и государства;  интересы общества в информационной области - обеспечение основных прав и интересов человека, реализация конституци- онных прав и свобод в соответствующей сфере, демократиза- ция, достижение и поддержание социального примирения, со- здание экономически развитого и стабильного правопорядка;

167  интересы государства в области информационной безопас- ности - обеспечение защиты информационных ресурсов, ин- формационных технологий, информационных и электрон- ных систем связи, национальные задачи, необходимые для поддержания жизнедеятельности государства, информаци- онного пространства Республики Молдова, государственной тайны и специальных систем безопасности, как телекомму- никации, деловая тайна, личные данные и интеллектуальная собственность, несомненное соблюдение закона и обще- ственного порядка, предотвращение, борьба и противодей- ствие рискам и угрозам, которые представляют особую угро- зу информационной безопасности Республики Молдова;  основные интересы государства в информационной области - обеспечение интересов компании и лица в соответствую- щей области, создание информационных ресурсов, исполь- зование современных информационных и электронных ком- муникационных технологий, гармоничное развитие инфор- мационной и электронной коммуникационной инфраструк- туры в целях укрепления конституционного режима, обеспе- чения суверенитета, территориальная независимость и це- лостность, политическая и социальная стабильность, а также экономическое процветание Республики Молдова, развитие справедливого и взаимовыгодного сотрудничества;  основные интересы человека в информационной области - реа- лизация конституционных прав, связанных с созданием и досту- пом к информации, ее использованием для духовного и интел- лектуального развития, для осуществления запрещенной дея- тельности, в целях защиты интеллектуальной собственности и личной информации, обеспечивающей личную безопасность;  информационная война - противостояние двух или более госу- дарств в информационном пространстве с целью нанесения

168 ущерба информационным системам, процессам и ресурсам, целям оборонного комплекса, финансово-банковской, энерге- тической, транспортной и телекоммуникационной системам и тем, которые имеют жизненно важное значение, подрывая по- литические системы экономические и социальные, массовые психологические манипуляции населением с целью дестабили- зации общества и государства, а также ограничение принятия решений в интересах противоборствующей стороны;  информационная безопасность Республики Молдова - защи- та личности, общества и государства, их прав и интересов в информационном поле, предусмотренных Конституцией и другими законами Республики Молдова, а также прав и ин- тересов, связанных с поиском, созданием, получением, от- правкой, распространение, обработка, хранение, использова- ние и защита информации в информационном пространстве;  информационное пространство - среда деятельности, связанная с формированием, созданием, преобразованием, передачей, ис- пользованием, хранением информации, которая производит воздействия на уровне индивидуального и общественного со- знания, информационной инфраструктуры и информации;  опасность для информационной безопасности - намерение, действие (бездействие), фактический или потенциальный манифест, или экологический, технический или иной фактор, достижение или развитие которого противоречит или может противоречить основным интересам человека, общества и государства в информационном поле;  политика информационной безопасности Республики Молдова - определяет основные направления деятельности органов пуб- личного управления, их обязанности и ответственность в отно- шении защиты национальных интересов в информационной сфере, в пределах их компетенции и направлений деятельности,

169 и основывается на соблюдении баланса интересов. для человека, общества и государства в соответствующей области. Концепция информационной безопасности служит осно- вой для разработки законодательства Республики Молдова, в том числе государственной политики в области информацион- ной безопасности, для обеспечения координации и повышения уровня эффективности деятельности органов публичного управ- ления и других организаций в государственном и частном сек- торах, для разработки специальных программ публичного уп- равления, а также для создания уникальной системы защиты информации, которая отвечает правовым, организационным, техническим, технологическим и физическим мерам защиты. Концепция имеет в качестве основных целей создание си- стемы информационной безопасности в Республике Молдова, повышение уровня информационной безопасности государства в целом и дальнейшее совершенствование законодательной базы по информационной безопасности, основанной на положениях Конституции Республики Молдова, Концепции национальной безопасности и Стратегии национальной безопасности. Концеп- ция определяет цели, принципы и задачи органов государствен- ного управления по обеспечению информационной безопасно- сти, основные компоненты информационной безопасности, ос- новные опасности и способы их предотвращения. Основными задачами в области информационной безопас- ности для Республики Молдова являются: а) разработка приоритетных направлений государственной полити- ки в сфере информационной безопасности Республики Молдова, меры и механизмы необходимо для реализации этой политики; б) разработка и совершенствование уникальной системы ин- формационной безопасности, которая будет проводить госу- дарственную политику в этой области;

170 в) обнаружение, анализ и прогнозирование угроз информацион- ной безопасности, реализация комплекса мер по ее предот- вращению, а также борьба с ними и их ликвидация; г) разработка программ, направленных на обеспечение инфор- мационной безопасности; д) совершенствование законодательства в области информаци- онной безопасности Республики Молдова, включая реализа- цию прав граждан на доступ к информации, защита персо- нальных данных и интеллектуальной собственности; е) гармонизация национальных стандартов в области информа- ционной безопасности с международными стандартами; ж) разработка критериев и методов оценки эффективности си- стем и средств защиты информации; з) разработка, продвижение государственной политики и осу- ществление контроля в область применения всех видов элек- тронных подписей. В заключении можно утверждать, что для международного со- трудничества в области информационной безопасности Рес- публика Молдова должна усовершенствовать национальные стандарты в области информационной безопасности с между- народными стандартами. Таким образом стратегические и те- кущие направления внутренней и внешней государственной политики в области информационной безопасности формиру- ются на основе основных национальных интересов государ- ства в международном информационном поле.

Библиография 1. Amor, D., The E-Business (R)evolution, Living and Working in an Intercon- nected World, Hewlett-Packard Professional Books, 2000, p. 354-391. 2. Mihail Bîrgău, Valeriu Gureu, Elena Bădărău „ Securitatea tehnologiilor infor- maţionale”, Note de curs , Chişinău 2016 p.5-6.

171 ROLUL PORTULUI GIURGIULEŞTI ÎN DEZVOLTAREA ECONOMIEI REPUBLICII MOLDOVA, ÎN CONTEXTUL PARTENERIATULUI DIN BAZINUL MĂRII NEGRE

ANDREEVA Tatiana, doctor în științe economice, conferenţiar universitar, Institutul de Relaţii Internaţionale din Moldova

Rezumat În contextul proceselor de integrare internațională este dificil de subestimat semnificația geostrategică a regiunii Mării Negre. Timp de mai multe secole, regiunea Mării Negre se afirmă ca o răscruce de rute comerciale ale statelor europene și celor din Asia, precum și Bosfor, și Dardanele, care leagă Marea Neagră cu Marea Medite- rană. Din acest motiv aici au avut loc mai multe războaie sângeroase între marile puteri ale lumii. În urma acestui fapt, rolul portului internațional liber Giurgiulești este important pentru dezvoltarea nu numai a economiei Republicii Moldova, ci și a tuturor țărilor Parteneriatului din bazinul Mării Negre. Moldova este cel mai tânăr stat maritim din lume datorită posesiei a 430 m de pe coasta Dunării, pe care se află portul internațional liber Giurgiulești, activ din 2006. În prezent, portul joacă un rol de lider în regiune, s-a dezvoltat economic și este competitiv în raport cu țările portuare ale Parteneriatului din bazinul Mării Negre. Cuvinte-cheie: portul liber Giurgiuleşti, bazinul Mării Negre, Moldova, economie.

THE ROLE OF THE INTERNATIONAL FREE PORT GIUR- GIULESTI IN THE ECONOMIC DEVELOPMENT OF THE REPUBLIC OF MOLDOVA IN THE CONTEXT OF THE BLAC SEA PARTESHIP

ANDREEVA Tatiana

Abstract In the context of ever-increasing international integration processes, it is difficult to underestimate the geostrategic importance of the Black Sea region. For several centuries, the Black Sea was the crossroads of the trade routes of European and Asian

172 countries, and the Bosporus and Dardanelles, connecting the Black Sea with the Medi- terranean, were the source of bloody wars between the leading world powers. Proceeding from this, the role of the international free port of Giurgiulesti in the development of not only the economy of the Republic of Moldova, but also of all the countries of the Black Sea partnership, seems relevant and important. Moldova is the youngest maritime state in the world thanks to 430 m of the Danube coast, on which the International Free Port of Giurgiulesti, which began to operate in 2006, is located. Currently, the port plays one of the leading roles in the region, has developed econom- ically and competes with the port states of the Black Sea Partnership. Keywords: international economic relations, economic integration, national security, Giurgiulesti international free port, Black Sea Partnership

РОЛЬ МЕЖДУНАРОДНОГО СВОБОДНОГО ПОРТА ДЖУРЖУЛЕШТЬ В РАЗВИТИИ ЭКОНОМИКИ РЕСПУБЛИКИ МОЛДОВА В КОНТЕКСТЕ ПРИЧЕРНОМОРСКОГО ПАРТНЕРСТВА

АНДРЕЕВА Татьяна Григорьевна, к.э.н., IRIM, Кишинёв, Молдова

Аннотация В контексте все более усиливающихся международных интеграционных процессов сложно недооценивать геостратегическую значимость Причерно- морского региона. На протяжении нескольких веков Причерноморье являлось перекрестком торговых путей европейских и азиатских стран, а проливы Бос- фор и Дарданеллы, соединяющие Черное море со Средиземным, были источни- ком кровопролитных войн между ведущими мировыми державами. Исходя из этого, представляется актуальной и важной роль международного свободного порта Джурджулешть в развитии не только экономики Республики Молдова, но и всех стран Причерноморского партнёрства. Молдова является самым молодым морским государством в мире благодаря 430 м побережья Дуная, на которых расположен Международный свободный порт Джурджулешть, ко- торый начал функционировать в 2006 году. В настоящее время порт играет одну из ведущих ролей в регионе, экономически развился и составляет конкурен- цию портовым государствам Причерноморского партнерства. Ключевые слова: Причерноморье, Республика Молдова, порт Джурджулешть, партнёрство, экономика 173 В контексте все более усиливающихся международных инте- грационных процессов сложно недооценивать геостратегическую значимость Причерноморского региона. На протяжении несколь- ких веков Причерноморье являлось перекрестком торговых путей европейских и азиатских стран, а проливы Босфор и Дарданеллы, соединяющие Черное море со Средиземным, были источником кровопролитных войн между ведущими мировыми державами. Необходимо отметить тот факт, что в научных кругах уко- ренилось такое понятие, как «Регион Большого Причерноморья» или просто «Большое Причерноморье» [1]. Данный термин яв- ляется синонимом Черноморского региона. Российский исследователь О. А. Воркунова оценивает стра- тегическое положение региона как «пограничье стран западной и восточной цивилизаций в расширенном толковании», аргументи- руя тем, что «в отличие от буферных зон «пограничье» является географически более устойчивой величиной. Оно условно разделя- ет Север–Юг и Восток–Запад и является форпостом противостоя- ния богатых и бедных» [2]. Греческий ученый-международник С. Челак считает, что «Черное море является цивилизационным пере- крестком, на котором пересекается влияние православия, ислама, а также усиливается влияние западной политической культуры» [3]. География Причерноморского региона чрезвычайно разно- образна. Регион включает в себя страны Юго-Восточной Евро- пы (Болгария, Румыния), Южного Кавказа (Грузия, Армения, Азербайджан), Украину, Россию, Турцию, Молдову. Данные страны совершенно неоднородны по своей политической и эко- номической структуре, у них разные внешнеполитические устремления, они являются членами различных межгосудар- ственных объединений. Таким образом, Причерноморье — это регион пересечения различных социально-политических, эконо- мических и культурных систем. В данном контексте актуальным

174 является роль каждого субъекта Причерноморья, его влияния на развитие и политической и социально-экономической сферы, в частности международного свободного порта Джурджулешть. Несмотря на то, что Международный свободный порт Джурджулешть (МСПД) является относительно небольшим портом по сравнению с другими европейскими портами, он представляет собой единственный выход Молдовы к морю и является стратегическим местоположением, граничащим с Украиной и ЕС через Румынию. За последние годы грузооборот порта существенно возрос, что, в свою очередь, повлияло на улучшение инфраструктуры на юге страны, повышая, таким образом, значимость порта как регионального логистического центра с доступом к автомобильным дорогам, железной дороге, реке, морю. Благодаря своему стратегическому значению, за короткое время своего существования, порт, по понятным при- чинам, стал объектом серьезных исследований, которые выяви- ли стратегическую роль порта в развитии как экономики Рес- публики Молдова, так и для Причерноморья в целом. Порт Джурджулешть является единственными морскими воротами для торговли Молдовы с миром. Объем грузооборота через порт постоянно увеличивается. Службы контроля на гра- нице отвечают за сбор пошлин и налогов, предотвращение неле- гальной миграции, торговли людьми, контрабанды доходных товаров, наркотиков, боеприпасов, оружия массового поражения (ОМП) и других незаконных и/или запрещенных товаров. Кроме того, в их обязанности входит защита здоровья общества, расте- ний и животных, окружающей среды и культурного наследия, а также помощь на передовой линии в борьбе с организованной и трансграничной преступностью, и защита страны от междуна- родного терроризма, что становится все более актуальным.

175 Безусловно, увеличение объема грузооборота влияет поло- жительно на развитие экономики в регионе и в Молдове в целом. Республика Молдова — одно из самых молодых морских государств в мире благодаря 430 м побережья Дуная, на кото- рых расположен Международный свободный порт Джур- джулешть, начавший работу в 2006 году. В последнее время порт значительно развился и может составить конкуренцию портовым государствам региона. Также зарегистрировано много судов под национальным флагом, что обеспечивает постоянный доход, даже если возникают сложности с государственным бюджетом, которые могут негативно сказаться на правовой и социальной системе, а также репутации. МСПД удачно распо- ложен на международных торговых и транспортных маршрутах, включающих судоходный канал Рейн-Майн-Дунай, который соединяет Чёрное море, 14 европейских стран и Северное море, железнодорожные системы европейского стандарта, а также российские и международные сети автомобильных дорог. Стратегическое значение порта весьма ыыажно, основные направления которого определяют существенную роль междуна- родного свободного порта Джурджулешть в развитии экономики Республики Молдова в контексте Причерноморского партнёрства. Во-первых, МСПД — это единственный речной и морской порт, в котором осуществляется перевалка и распределение грузов напрямую на территорию и с территории Республики Молдова. Во-вторых, МСПД — это региональный логистический центр на границе с ЕС с доступом к путям сообщения, а также морю, железной дороге и реке. В-третьих, МСПД — это прекрасное место для развития бизнеса благодаря его стратегическому расположению, трёхмо- дальной транспортной инфраструктуре, низкозатратной среде и уникальному таможенному и налоговому режиму.

176 В-четвертых, большим преимуществом, стимулирующим осуществление экономической деятельности через МСПД, явля- ется тот факт, что ввозимые в МСПД товары или услуги, экс- портируемые через порт за пределы Республики Молдовы или поставляемые (предоставляемые) на его территории, освобож- даются от уплаты налогов [4]. Таким образом, следует отметить, что трудно переоценить роль международного свободного порта Джурджулешть в раз- витии экономики Республики Молдова в контексте Причерно- морского партнёрства, а также его огромной значимости для развития Причерноморского региона.

Библиография 1. Зажигаев Б. Большое Причерноморье — ворота в Евразию // Издательский дом CA§CC PressR AB. URL: http://www.ca-c.org/journal/2011-02- rus/09.shtml 2. Воркунова О. А. Средиземноморье — Черноморье — Каспий: «пограни- чье» в мировой политике // Средиземноморье — Черноморье — Каспий: между Большой Европой и Большим Ближним Востоком / Под ред. Н. П. Шмелева, В. А. Гусейнова, А. А. Язьковой. М., 2006. С. 78. 3. Челак С. Формирование черноморской региональной идентичности // Средиземноморье — Черноморье — Каспий: между Большой Европой и Большим Ближним Востоком / Под ред. Н. П. Шмелева, В. А. Гусейнова, А. А. Язьковой. М., 2006, с.50. 4. http://eubam.org/wp-content/uploads/2017/05/Guirguleshti_RUS_final.pdf 5. Закон РМ о Международном cвободном порте «Джурджулешть» N8-XV от 17.02.2005, вступил в силу 04.03.2005, Мониторул Офичиал ал Р. Мол- дова N36–38 ст. 116 от 04.03.2005.

177 CERCETAREA ISTORICĂ ȘI GEOGRAFICĂ A DEZVOLTĂRII TURISMULUI INTERNAȚIONAL ÎN REGIUNEA EXTINSĂ A MĂRII NEGRE ȘI PROBLEMELE SALE

CROTENCO Iurii, doctor habilitat în științe economice, profesor universitar, IRIM ZHIGAREVA Elena, doctorand, ULIM, Moldova

Rezumat Sunt studiate aspectele istorice și geografice ale dezvoltării turismului in- ternațional în regiunea extinsă a Mării Negre. Sunt prezentate informații despre legăturile istorice din domeniul turismului internațional din regiune. Se analizează nivelul și dinamica sosirilor turistice internaționale, precum și tendințele schimbă- rilor veniturilor din turismul internațional din țările regiunii extinse a Mării Negre pentru perioada 2015-2017. Se efectuează o analiză comparativă a indicatorilor de dezvoltare a turismului internațional în Bulgaria, Georgia, Rusia, România, Turcia și Ucraina în comparație cu Republica Moldova pe cap de locuitor. Sunt descrise tendințele în dezvoltarea sectorului turistic al Moldovei în anii de inde- pendență. Sunt dezvăluite problemele legate de dezvoltarea turismului regional atât în ansamblul său în țările regiunii extinse a Mării Negre, cât și în țările individuale și, în special, în Moldova. Sunt formulate concluzii și recomandări privind formarea unui sistem regional durabil de turism internațional în regiunea extinsă a Mării Negre, cu includerea în domeniul său de aplicare a Republicii Moldova atât în turismul internațional cât și în cel internațional. Cuvinte-cheie: turismul internațional, turismul regional, turismul în regiunea extinsă a Mării Negre, turismul internațional al Moldovei.

178 HISTORICAL AND GEOGRAPHICAL ASPECT OF INTERNATIONAL TRADE IN THE BLACK SEA REGION: DEVELOPMENT, PROBLEMS, TRENDS

CROTENCO Iuri ZHIGAREVA Elena Abstract Is conducted a historical and geographical study of the main trends and the state of international trade in the countries of the Black Sea region. Is analyzed the level and dynamics of international trade in the countries of the Black Sea region for 2015-2017.Are presented the conclusions and recommendations on enhancing the international trade of Moldova with the countries of the Black Sea region. Keywords: international trade, Black Sea region, Moldova, export, import.

ИСТОРИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ РАЗВИТИЯ МЕЖДУНАРОДНОГО ТУРИЗМА В ПРИЧЕРНОМОРСКОМ РЕГИОНЕ И ЕГО ПРОБЛЕМЫ

КРОТЕНКО Ю.И., д. э. н., проф., Институт Международных Отношений Молдовы ЖИГАРЕВА Е.Л., аспирантка, Молдова

Аннотация Исследуются историко-географические аспекты развития междуна- родного туризма в причерноморском регионе. Приводится информация об исторических связях в сфере международного туризма в регионе. Анализи- руются уровень и динамика международных туристических прибытий, а также тенденции изменения доходов от международного туризма в стра- нах Причерноморья за 2015-2017 годы. Проводится сравнительный анализ показателей развития международного туризма в Болгарии, Грузии, России, Румынии, Турции и Украине в сопоставлении с Республикой Молдова в рас-

179 чете на душу населения. Описываются тенденции в развитии туристиче- ской сферы Молдовы за годы независимости. Раскрываются проблемы в развитии регионального туризма как в целом в странах Причерноморья, так и в отдельных странах и, в частности, в Молдове. Формулируются выводы и рекомендации по формированию устойчивой региональной системы между- народного туризма в Причерноморье с включение в ее сферу Республики Молдова как во въездном, так и в выездном международном туризме. Ключевые слова: международный туризм, региональный туризм, ту- ризм Причерноморья, международный туризм Молдовы.

В настоящее время туризм является одной из самых значимых сфер глобальной экономики, занимая первое место в глобальном экспорте услуг и третье место по общему экспорту после топлива и химикатов, опережая продукты питания. В туриз- ме занято каждое десятое рабочее место, на его долю приходится 10% глобального ВВП и 7% мирового экспорта [2]. Формируясь и видоизменяясь на протяжении истории от средства достижения цели, сегодня путешествия являются самоцелью, а туризм охваты- вает большинство территорий и затрагивает многие сферы жизне- деятельности человека. Не исключение и Причерноморье, которое является популярным туристическим направлением. Причерноморье представляет собой историко-географи- ческий и геополитический макрорегион на границе Европы и Азии, совокупность прилегающих к Черному морю территорий Абхазии, Грузии, Болгарии, России, Румынии, Турции и Украи- ны. В широком смысле к Причерноморью относят территорию черноморского бассейна, занимающего 4,7% карты мира и рас- полагающегося на землях 12 государств [3]. Регион включает в себя Западное Причерноморье, Восточное Причерноморье, Юж- ное Причерноморье и Северное Причерноморье (куда входит и Республика Молдова) [5]. На протяжении ранней, античной и средневековой истории регион, в силу особенностей своего ре- льефа (широкие равнины и степи, относительно теплый климат),

180 служил главным транзитным коридором для кочевых народов различного происхождения. За свою историю Причерноморье не единожды подвергалось волнам массовой колонизации, причем векторы перемещения тех или иных колонизаторов сменяли друг друга попеременно с запада на восток и с востока на запад с античных времен вплоть до XVIII века [4]. Сегодня Причер- номорье – это популярный туристический регион, предоставля- ющий путешественникам широкий спектр услуг и привлекаю- щий своими климатом, природой, гостеприимностью и доступ- ностью. Таблица 1. Динамика международных туристических прибытий и доходов от международного туризма в странах Причерномо- рья за 2015-2017 гг. [1] Международные туристиче- Доходы от международного Страна ские прибытия (тыс. чел.) туризма (млн. US$) 2015 2016 2017 2015 2016 2017 Болгария 7,099 8,252 8,883 3,146 3,634 4,045 Грузия 2,282 2,721 3,479 1,936 2,166 2,751 Молдова 94 121 145 204 243 312 Россия 26,852 24,571 24,390 8,420 7,785 8,945 Румыния 2,235 2,481 2,760 1,711 1,738 2,527 Турция 39,478 30,289 37,601 26,616 18,743 22,478 Украина 12,428 13,333 14,230 1,082 1,078 1,261

Исследуя уровень и динамику международных туристиче- ских прибытий в странах Причерноморья за 2015-2017 гг., отме- тим, что лидерами по данному показателю являются Турция и Россия, а Молдова находится на последней позиции. В Болга- рии, Грузии и Румынии за исследуемый период наблюдается стабильный рост, как по числу международных туристических прибытий, так и по доходам от международного туризма, тогда как остальные страны показали нестабильную динамику по обо- им показателям (см. табл. 1).

181 Проведя расчет доходов от международного туризма на душу населения, мы выяснили, что наибольшие доходы по этому показа- телю в Грузии – 739 US$, за которой следует Болгария – 578 US$. В Молдове эта цифра значительно меньше и равна 88 US$, что, одна- ко, не является наименьшим значением, меньше доходы от между- народного туризма на душу населения в России (61 US$) и Украине (30 US$). Столь низкие результаты Молдовы по показателям меж- дународного туризма обусловлены наличием ряда проблем для его развития, таких как недостаточность природных ресурсов; ухудше- ние состояния культурных ресурсов страны по мнению ВЭФ; сла- бое развитие инфраструктуры, в частности дорожной и авиацион- ной; недостаточное внимание к туризму органов государственной власти и др. Эти факторы снижают конкурентоспособность Молдо- вы на региональном туристическом рынке. Для формирования устойчивой региональной системы международного туризма в Причерноморье с включение в ее сферу Республики Молдова как во въездном, так и в выездном международном туризме целесообразно развивать городской, сельский, рекреационный, экологический виды туризма, а также туристические объекты с размещением в глэмпингах; сфокуси- ровать национальную политику развития туризма на приоритет- ной разработке и внедрении инновационных механизмов и, в частности, кластерного подхода; развивать международные ту- ристические проекты со странами Причерноморского региона и со странами потенциальными потребителями молдавского тури- стического продукта на условиях прямого иностранного финан- сирования туристических проектов, софинансирования, частно- государственного партнерства и т.д.; шире внедрять информа- ционные технологии в туристическую индустрию Молдовы, включая все отрасли туризма и виды деятельности.

182 Библиография 1. UNWTO Tourism Highlights: 2018 Edition. https://www.e- unwto.org/doi/book/10.18111/9789284419876. 2. World Tourism Organization (UNWTO). http://www2.unwto.org. 3. Бухарова О. Вокруг бассейна. Государства Причерноморья пока не могут добиться экономической синергии. «Российская Бизнес-газета». № 818 (36). 2011. https://rg.ru/2011/10/11/chernomor.html. 4. Полян П. Причерноморье как амфитеатр геноцида и депортаций. — «Неприкосновенный запас», № 1(81), 2012 год. https://magazines.gorky.media/nz/2012/1/prichernomore-kak-amfiteatr- genoczida-i-deportaczij.html. 5. Северное Причерноморье. https://dic.academic.ru/dic.nsf/

183 ASPECTUL ISTORIC ȘI GEOGRAFIC AL COMERȚULUI INTERNAȚIONAL ÎN REGIUNEA EXTINSĂ A MĂRII NEGRE: DEZVOLTARE, PROBLEME, TRENDURI

CROTENCO Irina, doctor în științe economice, IRIM MIRONENCO Ecaterina, master în științe economice, UPT, Tiraspol, Moldova

Rezumat A fost realizat un studiu istorico-geografic al principalelor tendințe și stării comerțului internațional al țărilor din regiunea extinsă a Mării Negre. Este făcută analiza nivelului și dinamicii comerțului internațional al țărilor din regiunea ex- tinsă a Mării Negre în anii 2015-2017. Sunt descrise concluziile și recomandările pentru creșterea comerțului internațional al Republicii Moldova cu țările din regiunea extinsă a Mării Negre. Cuvinte-cheie: comerțul internațional, țările din regiunea extinsă a Mării Negre, Moldova, exportul, importul.

HISTORICAL AND GEOGRAPHICAL ASPECT OF INTER- NATIONAL TRADE IN THE BLACK SEA REGION: DE- VELOPMENT, PROBLEMS, TRENDS

CROTENCO Irina MIRONENCO Ecaterina

Abstract Is conducted a historical and geographical study of the main trends and the state of international trade in the countries of the Black Sea region. Is analyzed the level and dynamics of international trade in the countries of the Black Sea region for 2015-2017. Are presented the conclusions and recommendations on enhancing the international trade of Moldova with the countries of the Black Sea region. Keywords: international trade, Black Sea region, Moldova, export, import.

184 ИСТОРИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ АСПЕКТ МЕЖДУНАРОДНОЙ ТОРГОВЛИ В ПРИЧЕРНОМОРЬЕ: РАЗВИТИЕ, ПРОБЛЕМЫ, ТЕНДЕНЦИИ

КРОТЕНКО И.Ю., кандидат экономических наук, Институт Международных Отношений Молдовы МИРОНЕНКО Е.Н. магистр экономики, Тираспольский Педагогический Университет

Аннотация Проведено историко-географическое исследование основных тенден- ций и состояния международной торговле стран Причерноморья. Проанали- зирован уровень и динамика международной торговли стран Причерноморья за 2015-2017 годы. Излагаются выводы и рекомендации по активизации международной торговли Молдовы со странами Причерноморья. Ключевые слова: международная торговля, Причерноморье, Молдова, экспорт, импорт.

В современных условиях международная торговля базиру- ется не на реализации излишков товарной массы, а становится результатом исследования спроса на продукты (товары и услу- ги); предвидения изменений в предпочтениях потребителей и создания производств, обеспечивающих возможность удовле- творения запросов потребителей вне национальных границ; вли- яния макросреды и т.д. Абсолютные и относительные конку- рентные преимущества стран в международной торговле нахо- дятся под жестким воздействием национальной макросреды (политика, уровень национального менеджмента и конкуренции, развитость смежных отраслей и др.). История международной торговли Причерноморья драма- тична и многогранна. Такие населенные пункты северо-западного Причерноморья как, например, Белгород-Днестровск (Тира, Alba

185 Iulia, Аспрокастро, Maurokastron – Черная крепость, Белгород, Ак- Либо, Монкастро, Cetatea Alba, Аккерман) играли с VII—VI вв. до н. э. роль торговых центров с собственными монетами (медными, бронзовыми, серебренными и золотыми), торгуя зерном, вином и рыбой [5]. Из Византии, в частности, на север везли плоды, золото, пурпур, сукно, шелковые материи, сафьян, благовония, пряности, жемчужные ожерелья [4]. Однако приоритетом в приморской тор- говле обладали контролирующие проливы (Босфор и Дарданеллы) греки, римляне, а затем, вплоть до XIII в., Византийская империя. Нимфейский договор 1261 г. дал генуэзцам исключитель- ные права торговли на Чёрном море, открыв его для итальян- ских купцов [5, c. 490]. Исследования итальянских ученых сви- детельствуют о важной роли генуэзских факторий в Причерно- морье в XIV-XV вв. для европейской торговой системы, воз- никших на перекрестке торговых путей, имевших мировое зна- чение [7]. В средние века между представителями западного, средиземноморского, латинского региона и жителями Причер- номорья социальные и культурные, в том числе, торговые взаи- моотношения выстраивались на базе мирного сосуществования [3]. Однако, по мнению Энрико Бассо (Enrico Basso, профессор Туринского университета, Италия) по существу осуществлялась колонизация территории Причерноморья [6]. Сегодня причерноморский регион в исследовательских и практических целях очерчивают в разных границах. Это геоло- го-географические, экономические. политические, в том числе геополитические, экологические, культурологические, туристи- ческие и иные границы. В географическом контексте в причер- номорский регион входят 6 стран (Болгария, Грузия, Россия, Румыния, Турция и Украина). Безусловно шире экономические границы, когда в данный регион включаются страны, примыка- ющие к Причерноморью и неразрывно связанные с ним, напри-

186 мер, Греция или Молдова. Политические границы еще шире и формируются под влиянием политической конъюнктуры. Это наглядно представлено в составе стран-членов, наблюдателей и партнеров Организации Черноморского Экономического Со- трудничества (ОЧЭС – BSEC, Black Sea Economic Cooperation). ОЧЭС представляет собой сравнительно новую и потенци- ально весьма перспективную для Молдовы международную форму развития в причерноморском регионе. Организация включает 12 членов (Россия, Турция, Р), 14 государств- наблюдателей (Германия, Италия, США, Франция и др.) и 4 страны-партнера (Корея, Япония и др.). ОЧЭС тесно взаимодей- ствует с региональными и глобальными организациями (ООН, ВТО, Всемирный банк, ЮНВТО). Основными направлениями сотрудничества стран ОЧЭС являются сельское хозяйство, бан- ковское дело и финансы, борьба с преступностью, культура, та- моженные вопросы, образование, помощь в чрезвычайных ситу- ациях, энергетика, защита окружающей среды, обмен статисти- ческими данными и экономической информацией, здравоохра- нение и фармацевтика, информационные и коммуникационные технологии, институциональное обновление и эффективное управление, наука и технология, малые и средние предприятия (МСП), туризм, торгово-экономическое развитие, транспорт [1]. Эти направления безусловно важны для Молдовы, и активное участие в причерноморском сотрудничестве может принести значительные результаты. Современное Причерноморье представляет собой регион значительного трудового, производственного, экспортного и тран- зитного потенциала. Экспорт стран ОЧЭС в 2018 г. превысил 850 млрд. US$. Регион обладает колоссальными транзитными возмож- ностями в параллельном (Европа - Азия) и меридиональном (Во- сточная Европа – Ближний Восток – Северная Африка) направле-

187 ниях. Молдова в международной торговле Причерноморья зани- мает двойственное положение. В 2018 г. 49,3% экспорта Молдовы шло в страны ОЧЭС, но это составляло лишь 0,17% от их импорта. В импорте Молдовы на долю стран ОЧЭС приходится 45,1%, при этом, для них это лишь 0,29% суммарного экспорта за рубеж. Внешнеторговый баланс Молдовы со странами региона отрица- тельный (-3,1 млрд. US$), как и у большинства стран ОЧЭС [2]. В то же время, у Молдовы, как в целом у стран региона и ОЧЭС, есть значительный потенциал развития.

Выводы и рекомендации. 1. Исторически Причерноморье играло важную роль в международной торговле Восток-Запад и Север-Юг. 2. В условиях нарастания международной конкуренции и обострения противостояния между отдельными полюсами гло- бальной экономики возрастает актуальность региональных эко- номических связей. 3. Современное Причерноморье обладает собственной ор- ганизационной структурой – ОЧЭС, которая обладает значи- тельным потенциалом роста как в экстенсивном, так и в интен- сивном плане по всем направлениям международной экономи- ческой деятельности, и взаимодействует с ведущими участни- ками мировой экономики. 4. Для Молдовы ОЧЭС является ведущим внешнеэкономи- ческим партнером (49% экспорта и 45% импорта), но страна занимает незначительную долю в экономике сотрудничества (0,29% экспорта и 0,17% импорта). Стране целесообразно акти- визировать внешнеэкономическую деятельность в рамках ОЧЭС по таким направлениям как сельское хозяйство, банковское дело и финансы, энергетика, защита окружающей среды, информаци-

188 онные и коммуникационные технологии, туризм, торгово- экономическое развитие и транспорт.

Библиография 1. Black Sea Economic Cooperation (BSEC). http://www.bsec-organization.org. 2. UN COMTRADE. International Trade Statistics. Bilateral trade between Mol- dova, Republic of and Black Sea Economic Cooperation Zone (BSEC). https://www.trademap.org/tradestat/. 3. Альваро М.Г. и др. Акты генуэзских нотариев, составленные в Каффе и в других городах Причерноморья в XIV-XV вв. Причерноморье в Средние века. Вып. X. СПб.: Алетейя, 2018. 760 с. ISBN 978-5-907030-13-8. 4. История торговли в России. Co времени первых поселений до татарского нашествия. http://www.economicportal.ru/facts/trade_russia_1.html. 5. Латышев В. В. Очерк греческих древностей. Пособие для гимназистов старших классов для начинающих филологов. Часть I. Государственные и военные древности. Изд. 2-е, переработанное. СПб. 1889. 6. Назад в Средневековье. Российская газета, 2018. № 228 (7691). 11.10.2018. https://rg.ru/2018/10/11/reg-ufo/italianskie-uchenye-predstavili-v-sevastopole- sbornik-po-istorii-kaffy.html. 7. Презентация сборника документов "Акты Генуэзских нотариев, состав- ленные в Каффе и в других городах Причерноморья в XIV-XV вв.". http://www.hist.msu.ru/about/gen_news/rss/44388/. 8. Успенский Ф. И. История Византийской империи XI—XV вв. Восточный вопрос. М.: Мысль, 1997. 829 с. ISBN 5-244-00882-X.

189 PROIECTE DE COOPERARE TRANSFRONTALIERĂ A UE: OPORTUNITĂȚI ȘI PROVOCĂRI PENTRU RM

CIOBANU Natalia, doctorandă, IRIM, Chişinău, Moldova

Rezumat Cooperarea transfrontalieră reprezintă o formă de colaborare dintre țări și regiuni cu frontiere comune, destinată să producă beneficii și să atingă obiective comune. Comisia Europeană remarcă două tipuri de cooperare transfrontalieră: între statele membre ale Uniunii Europene și între statele membre și statele nemembre. În primul caz menționat, cooperarea transfrontalieră are menirea să diminueze instabilitatea economică și socială, pentru o dezvoltare proporțională în interiorul UE, iar în cea de-a doua circumstanță, cooperarea transfrontalieră reprezintă o modalitate de creare și consolidare a relațiilor de bună vecinătate cu statele aflate la frontiere, precum și susținerea dezvoltării politice, economice, sociale și culturale, în contextul extinderii UE. În opinia autorului, actualitatea acestui studiu constă în evaluarea impactului proiectelor europene asupra dezvoltării socio-economice a Republicii Moldova și a valorificării oportunităților oferite de aceste programe de cooperare. Cuvinte-cheie: cooperare transfrontalieră, Uniunea Europeană, Republica Moldova, proiecte europene

EU CROSS-BORDER COOPERATION PROJECTS: OPPORTUNITIES AND CHALLENGES FOR THE REPUBLIC OF MOLDOVA

CIOBANU Natalia

Abstract Cross-border cooperation is a form of collaboration between countries and regions with common borders, which is intended to produce benefits and achieve common goals. The European Commission remarks two types of cross-border cooperation: between Member States of the European Union and between Member States and non-Member States. In the first case mentioned, cross-border coopera-

190 tion is meant to reduce economic and social instability, for a proportional development within the EU, and in the second circumstance, cross-border cooperation is a way of creating and strengthening good neighborly relations with the states located at the borders, as well as supporting political, economic, social and cultural development, in the context of EU enlargement. In the view of the author, the relevance of this study consists in evaluating the impact of the European projects on the socio-economic development of the Republic of Moldova and of capitalizing on the opportunities offered by these cooperation programs. Keywords: cross-border cooperation, European Union, Republic of Moldo- va, European projects.

Caracterul definitoriu al Uniunii Europene constituie nu doar diversitatea culturală și istorică, ci și prezența numeroaselor granițe dintre state. Sistemele politice, legislative, administrative, economice, sociale, culturale variate de fiecare parte a graniței, au transformat frontierele geografice ale statelor în bariere în ceea ce privește nu doar disponibili- tatea de a coopera, a stabili relații mai consolidate ci și a le menține pe termen lung. Astfel, reprezentanți din numeroase regiuni de graniță din Europa au venit cu intenția de a analiza probabilitatea eliminării dificul- tăților generate de frontierele naționale și cooperării transfrontaliere. Acțiunea a fost justificată de intenția de a identifica modalități de crește- re a standardelor de viață, de a instaura pacea, elimina restricțiile care conduc la separarea popoarelor. Acest plan nu putea fi realizat, fără existența unor reglementări juridice și administrative exacte. Deci, au fost constituite asociațiile locale sau regionale de ambele părți ale grani- țelor, sub jurisdicție națională, urmărind scopuri comune și dorind să promoveze cooperarea transfrontalieră. Pînă în prezent, acestea au con- tinuat constant, pe diferite segmente politice și administrative, să ameli- oreze situația economică și socioculturală a celor care trăiesc în regiunile de graniță și să elimine barierele datorate frontierelor. Tratatul de la Maastricht a legitimizat faptul ca granițele între statele membre să fie oficial eliminate, oferind posibilitate pentru libera circulație a bunurilor și persoanelor. Această metamorfoză a

191 creat regiunilor europene noi domenii de cooperare și oportunități reciproce de ocupare a locurilor de muncă, prin intermediul proiectelor integrate și schimbului de bune practici. Consiliul Europei şi Uniunea Europeană sunt cele mai importante instituţii europene care au abordat şi abordează în permanenţă cooperarea transfrontalieră într-o formă instituţionalizată sau colaborarea neformală dintre diferiţi actori comunitari de o parte şi de alta a frontierei ca o parte a procesului de integrare europeană. Convenţia-cadru europeană privind cooperarea transfrontalieră a colectivităţilor sau autorităţilor teritoriale, Madrid, 21 mai 1980, adopta- tă de Consiliul Europei, document ce reglementează domeniul cooperă- rii transfrontaliere, defineşte acest concept ca fiind „orice concertare a acţiunilor care vizează întărirea şi dezvoltarea raporturilor de vecinătate între colectivităţile sau autorităţile teritoriale care depind de două sau mai multe părţi contractante, precum şi încheierea de acorduri şi de aranjamente utile în acest scop. Cooperarea transfrontalieră se va exercita în cadrul competenţelor colectivităţilor sau autorităţilor teritoriale, aşa cum au fost ele definite de dreptul intern. Sfera şi natura acestor compe- tenţe nu sunt afectate de prezenta Convenţie”. Pe lîngă noțiunea de „cooperare transfrontalieră”, Consiliul Eu- ropei şi Uniunea Europeană, utilizează şi conceptele de „cooperare teritorială”, „cooperare interregională”, „cooperare transnaţională” şi „cooperare interteritorială”. Examinînd evoluția acestui tip de colaborare dintre statele europene, Comitetul Economic şi Social European (CESE) a identificat cîteva principii generale ale cooperării transfrontaliere: apropierea de cetăţeni: locuitorii zonelor transfrontaliere își manifestă dorința de stabilire a unei cooperări în vederea soluționării problemelor cu care se confruntă sau a ameliorării condițiilor de viaţă; implicarea repre- zentanţilor politici (locali, regionali, naţionali şi europeni) este fun- damentală pentru o mai bună cooperare transfrontalieră; subsidiarita-

192 tea: deși este esențială colaborarea cu guvernele naţionale, pentru efectuarea cooperării transfrontaliere importante sunt nivelul local şi regional; parteneriatul: pentru îndeplinirea obiectivelor comune este necesară implicarea tuturor actorilor de o parte şi de cealaltă a frontierei; structurile comune: echipate cu resurse comune (instrumente tehnice, administrative, financiare şi decizionale) pot realiza activităţi durabile, în continuă evoluţie; gestiona programe; obţine relații ar- monioase dincolo de frontiere. Euroregiunile sunt cele mai frecvente structuri transfrontaliere și au următoarele particularități: caracter permanent; identitate diferi- tă; resurse administrative, tehnice și financiare proprii; capacitate decizională proprie. Euroregiunea reprezintă o asociere benevolă, prin respectarea legislațiilor naționale și internaționale, a unor structuri teritorial-administrative ale unor entități statale, de diferite nive- le, în scopul eliminării izolaționismului teritorial, a creării sau recon- struirii unui cadru de apropiere culturală, și nu în ultimul rând, de constituire a unor nuclee de dezvoltare economică, în scopul realiză- rii unui echilibru între centru și periferie și într-o fază mai avansată a unor sisteme teritoriale funcționale. Exemple de euroregiuni la care Republica Moldova este parte: Dunărea de Jos (raioanele Cahul şi Cantemir din Republica Moldo- va, judeţele Galaţi, Tulcea şi Brăila din România şi regiunea Odesa din Ucraina), Prutul de Sus (raioanele Edineţ, Briceni, Ocniţa, Don- duşeni, Râşcani, Glodeni, Făleşti Sângerei şi municipiul Bălţi din Republica Moldova, judeţele Suceava, Botoşani din România, regiunea Cernăuţi din Ucraina), Siret-Prut-Nistru (raioanele Anenii Noi, Basarabeasca, Călărași, Cimișlia, Criuleni, Dubăsari, Florești, Hân- cești, Ialoveni, Leova, Nisporeni, Orhei, Rezina, Soroca, Strășeni, Șoldănești, Telenești, Ungheni din Republica Moldova şi judeţele Iaşi şi Vaslui din România), Euroregiunea Nistru (creată între regiunea Vinnița (Ucraina) și Republica Moldova. Regiunea este formată

193 din șapte raioane din RM: Ocnița, Dondușeni, Soroca, Șoldănești, Florești, Rezina, Dubăsari și regiunea Vinița). Politica regională a UE s-a dezvoltat esențial prin iniţiative INTERREG, Phare CBC, TACIS CBC şi MEDA, de asemenea, au fost formate structuri transfrontaliere pe plan regional, ca organizaţii lucrative pe termen lung, practic la toate frontierele din interiorul UE şi în afara ei în toate statele asociate, dar şi dincolo de ele. Republica Moldova este un participant activ în cadrul mai multor programe regionale de cooperare transfrontalieră, în care autoritățile locale beneficiază direct de proiecte finanțate de Comisia Europeană. În cadrul Instrumentului European de Vecinătate şi Parteneriat (IEVP), Republica Moldova este eligibilă pentru participarea în ur- mătoarele programe de cooperare transfrontalieră și transnațională:  Programul Operațional Comun România-Ucraina-Republica Moldova (2007-2013). Aria de acoperire a programului: România (județele: Botoșani, Galați, Iași, Suceava, Tulcea și Vaslui; Republi- ca Moldova (întreg teritoriul); Ucraina (oblasturile Odessa și Cernă- uți); regiuni adiacente: pentru România: județul Brăila; pentru Ucra- ina: oblasturile Ivano-Frankivska, 10 raioane ale oblastului Khmel- nyitska și 12 raioane ale oblastului Thermopilska. Programul își propune să stimuleze potențialul de dezvoltare al zonei de frontieră, prin favorizarea contactelor între partenerii de pe ambele părți ale graniței, în scopul îmbunătățirii situației economico- sociale și a mediului înconjurător. Prioritățile și măsurile programului: Prioritatea I: Către o economie mai competitivă a zonei de frontieră: îmbunătățirea producti- vității și competitivității în zonele urbane și rurale; inițiative de cooperare în domeniul transportului și rețelelor de energie; Prioritatea II: Mediu și pregătirea pentru situații de urgență prin: rezolvarea în comun a unor aspecte de mediu, inclusiv pregătirea pentru situații de urgență; managementul resurselor de apă și al deșeurilor; Prioritatea

194 III: Promovarea activităților de la om-la-om prin: sprijin pentru ad- ministrația locală și regională, pentru societatea civilă și comunitățile locale; schimburi culturale, sociale și în domeniul educației. Bugetul total comun pentru trei state participante constituie 137 mil. Euro pentru o perioadă de 7 ani. Statele participante la acest program trebuie să asigure 10% din finanțare, la nivel de proiecte (sursele pot fi: buget de stat și buget beneficiari). Primul apel de propuneri de proiecte pentru instituțiile din Re- publica Moldova a fost lansat la 1 iulie 2009, cu o alocare financiară de 35 de milioane de euro. Au fost primite 422 de propuneri de proiecte (266 de propuneri pentru Prioritățile 1 și 2, și 156 de propuneri de proiecte pentru Prioritatea 3). Bugetul total a fost de 302,26 milioane Euro. Urmare a procesului de evaluare, au fost contractate 16 proiecte pentru Prioritățile 1 și 2, și 62 de proiecte pentru Prioritatea 3. Suma totală a bugetului contractat a fost de 39 milioane Euro (circa 8 milioane de Euro accesate de aplicanții și partenerii din Moldo- va în cadrul a 16 proiecte). Al doilea apel de propuneri de proiecte a fost lansat cu o clauză de suspendare și a fost organizat în două etape. În prima etapă au fost depuse în total 1078 note conceptuale. Dintre acestea, 278 note conceptuale din Moldova, 637 din România și 163 din Ucraina. Astfel, s-a înregistrat o creștere semnificativă cu peste 120% a participării Republicii Moldova la programul de cooperare transfrontalieră. Au fost contractate 15 proiecte, cu implicarea a 54 de instituții din Republica Moldova. Bugetul alocat se ridica la 14 milioane de euro (50% din pachetul financiar).  Programul Operațional Comun pentru Bazinul Mării Negre 2007-2013. Aria de Acoperire a programului: România (Regiunea Sud-Est); Bulgaria (Severoiztochen, Yugoiztochen); Grecia (Kentriki Makedonia, Anatoliki Makedonia Thraki); Turcia (Istanbul, Tekirda, Kocaeli, Zonguldak, Kastamonu, Samsun, Trabzon); Rusia (Oblastul Rostov, Ținutul Krasnodar, Republica Adygea); Ucraina (Odesa,

195 Mykolaiv, Kherson, Sevastopol, Zaporoshye și Donetsk Oblast, Re- publica Crimeea, Sevastopol); Moldova, Georgia, Armenia, Azerba- idjan (întreg teritoriul). Obiectivul strategic al programului este de a sprijini dezvoltarea economică și socială susținută în regiunile din bazinul Mării Ne- gre, bazată pe parteneriate regionale solide și strânsă cooperare. Prioritățile și măsurile programului: Prioritatea I: Promovarea dezvoltării economice și sociale în zonele de frontieră: consolidarea accesibilității și interconexiunilor (transport, comunicații, comerț); crearea rețelelor de regionale de turism, producerii artizanale; consolidarea politicilor de dezvoltare locală; Prioritatea II: Cooperare în vederea abordării provocărilor comune: consolidarea bazei informaționale necesare pentru soluționarea problemelor bazinelor fluviale și maritime: promovarea cercetărilor în domeniul conservării și protejării ariilor naturale; gestionarea sistemelor deșeurilor solide și apelor reziduale; Prio- ritatea III: Promovarea acțiunilor locale de tip interpersonal: Promova- rea rețelelor culturale și schimburilor educaționale în BMN. Bugetul total al programului este de 18.862.000 EURO (17.035.000 EURO ENPI și 1.557.000 EURO co-finanțare naționa- lă). Alocarea indicativă a fondurilor IPA pentru finanțarea participă- rii Turciei la program este de 1,000,000 Euro pe an pentru perioada 2007 - 2009 (alocarea va fi confirmată printr-o decizie financiară anuală). Fondurile sunt asigurate prin Instrumentul European de Ve- cinătate și Parteneriat (ENPI), instrument care sprijină implementarea Politicii Europene de Vecinătate în țările partenere. Statele participante în program trebuie să asigure 10% din finanțare, la nivel de proiecte (sursele pot fi: buget de stat și buget beneficiari). Participarea Republicii Moldova în cadrul Programului Bazinul Mării Negre în ceea ce privește nivelul de participare, beneficiarii și partenerii din Moldova au avut o pondere de 16% din bugetul total în cadrul primei licitații de proiecte. Aceasta a fost considerată drept a

196 treia cea mai mare rată de participare comparativ cu toate țările partenere. După procesul de evaluare, au fost selectate 62 de proiecte. Dintre acestea, 40 de aplicații au avut parteneri din Republica Mol- dova. Proiectele care implică parteneri din Moldova au reprezentat 3,5 milioane de Euro. În ceea ce privește numărul cererilor depuse de solicitanții din Republica Moldova, cea mai solicitată a fost Priorita- tea 1: „Sprijinirea parteneriatelor transfrontaliere în vederea dezvol- tării economice şi sociale bazate pe utilizarea în comun a resurselor”, urmată de Prioritatea 2: „Schimbul de resurse şi competenţe pentru protecţia şi conservarea mediului”.  Programul de Cooperare Transnațională pentru Europa de Sud-Est 2007-2013. Aria de acoperire a programului: 3 state membre vechi: Austria, Grecia și Italia (Regiunile: Lombardia, Bol- zano/Bozen, Trento, Veneto, Friuli-Venezia-Giulia, Emilia Romag- na, Umbria, Marche, Abruzzo, Molise, Puglia, Basilicata); 5 state membre noi: Bulgaria, Ungaria, România, Slovenia, Slovacia; un stat candidat: Croația; un stat cu statut de candidat cu care nu au fost de- marate negocierile: fosta Republică Iugoslavă a Macedoniei; 4 state potențial candidate: Albania, Bosnia, Muntenegru și Serbia; 2 state cu care UE are relații speciale: Moldova și Ucraina (Oblasturile: Cjermovestka, Ivano-Frankiviska, Zakarpat-ska, Odessa). Prioritățile și măsurile programului: Prioritatea I: Facilitarea inovării și antreprenoriatului: dezvoltarea rețelelor tehnologice și de inovare; dezvoltarea unui mediu propice antreprenoriatului inovativ; Prioritatea II: Protecția și îmbunătățirea mediului: îmbunătățirea ma- nagementului integrat al apelor și prevenirea riscurilor de inundație; promovarea cooperării în managementul ariilor protejate; promovarea energiei regenerabile; Prioritatea III: Îmbunătățirea accesibilității: îmbunătățirea planificării în domeniul rețelelor primare și secundare de transport; îmbunătățirea condițiilor cadru pentru platformele mul- timodale; Prioritatea IV: Dezvoltarea zonelor de creștere durabilă:

197 abordarea problemelor ce afectează zonele metropolitane si sistemele regionale de așezări; promovarea utilizării patrimoniului cultural pentru dezvoltare. Bugetul total al acestui program constituie 245 de milioane de euro şi asistenţa comunitară prin Fondul European de Dezvoltare Regională (FEDER) se ridică la 206 milioane de euro. În cadrul primelor apeluri de propuneri de proiecte, instituțiile din Republica Moldova au participat ca „partener de 10%” și au depus 62 de propuneri de proiecte, dintre care 6 proiecte au fost imple- mentate cu un buget total de 285.500 Euro. Apelul suplimentar IEPV pentru partenerii din Moldova a fost lansat în aprilie 2013, cu un buget total de 2 milioane de euro. Din cele 7 propuneri de proiecte depuse, 6 au fost finanțate de beneficiarii din Republica Moldova. Bu- getul total pentru beneficiarii din Moldova a fost de 640.231,72 Euro. În actualul exerciţiu financiar, formatele de cooperare tran- sfrontalieră relevante pentru Republica Moldova sunt Programul Operaţional Comun România-Republica Moldova 2014-2020 şi Pro- gramul Operaţional Comun Bazinul Mării Negre 2014-2020.  Obiectivul general al Programul Operaţional Comun Ro- mânia – Republica Moldova 2014-2020 este de a spori dezvoltarea economică şi de a îmbunătăţi calitatea vieţii oamenilor din zona viza- tă de program, prin investiţii comune în educaţie, cercetare, dezvoltare tehnologică și inovare, dezvoltare economică, promovarea culturii locale și conservarea patrimoniului istoric, infrastructură şi sănătate, asigurând siguranţa şi securitatea cetăţenilor din cele două ţări, fiind alocate 89.1 milioane euro (89.1 milioane buget total – dintre care 81 milioane finanțate de UE prin Instrumentul European de Vecinătate – ENI și 8.1 milioane euro cofinanțare asigurată de statele partenere). Programul se adresează zonei aflate la frontiera dintre România şi Republica Moldova, şi va contribui la atingerea obiectivului general al Instrumentului European de Vecinătate: evoluţia către o regiune de

198 prosperitate şi bună vecinătate, realizată prin acţiuni de cooperare transfrontalieră în beneficiul statelor membre şi nemembre ale UE care se învecinează.  Programul Operaţional Comun „Bazinul Mării Negre” 2014 – 2020 își propune îmbunătăţirea nivelului de trai al oamenilor din regiunile din Bazinul Mării Negre prin creştere sustenabilă şi protecţia în comun a mediului. Aria eligibilă a programului: România (Regiunea Sud-Est); Bulgaria (regiunile Severoiztochen și Yugoizto- chen); Grecia (Kentriki Makedonia, Anatoliki Makedonia Thraki); Turcia: TR10 (İstanbul), TR21 (Tekirdağ, Edirne, Kırklareli), TR42 (Kocaeli, Sakarya, Düzce, Bolu, Yalova), TR81 (Zonguldak, Ka- rabük, Bartın), TR82 (Kastamonu, Çankırı, Sinop), TR83 (Samsun, Tokat, Çorum, Amasya) şi TR90 (Trabzon, Ordu, Giresun, Rize, Artvin, Gümüşhane); Rusia (regiunea Rostov, Ținutul Krasnodar, Republica Adîgheia); Ucraina (regiunile: Odesa, Mikolaiv, Herson, Zaporijia şi Donețk, Republica Autonomă Crimeea, Municipiul Se- vastopol); Republica Moldova, Georgia, Armenia, Azerbaijan și-a anunțat retragerea din Program în luna mai 2015. Proiectul vizează realizarea a două obiective majore: 1. Promo- varea afacerilor şi a antreprenoriatului în Bazinul Mării Negre în sectoarele turism şi cultură; creşterea oportunităţilor comerciale transfrontaliere şi modernizarea sectorului agricol şi a celor conexe; 2. Promo- varea unor politici de mediu coordonate şi reducerea prin acţiuni comune a deşeurilor maritime în Bazinul Mării Negre: îmbunătățirea sistemului de monitorizare în comun a mediului; promovarea în comun a unor acţiuni având ca scop conştientizarea privind deşeurile maritime şi riverane. Programul Operațional Comun „Bazinul Mării Negre” beneficiază e o alocare financiară de 49 milioane Euro. În concluzie, prin analiza succintă a celor mai relevante proiecte europene, accesate de către instituțiile din Republica Moldova, autorul a evidenţiat importanța impactului acestora asupra cooperării

199 transfrontaliere a Republicii Moldova, drept factor important al politicii de dezvoltare regională și creării unei zone de stabilitate și securitate la granița estică a Uniunii Europene.

Referințe bibliografice 1. Association of European Border Regions (AEBR). Ghid Practic de Cooperare Transfrontalieră. https://www.aebr.eu/files/publications/lace_guide.ro.pdf 2. Avizul Comitetului Economic şi Social European privind „Euroregiunile”, Bruxelles, 11 iulie 2007, Jurnalul Oficial al Uniunii Europene C 256, 27.10.2007. 3. Convenţia-cadru europeană privind cooperarea transfrontalieră a colectivităţilor sau autorităţilor teritoriale, Madrid, 21 mai 1980. https://www.refworld.org.ru/cgi-bin/texis/vtx/rwmain/opend ocpdf.pdf?reldoc=y&docid=55c9f8ab4 4. Cosmin Sabău. Euroregiunile – forme și structuri teritoriale de cooperare tran- sfrontalieră. http://steconomiceuoradea.ro/anale/volume/2006/economie-si- administrarea-afacerilor/60.pdf 5. Ghidul cooperării transfrontaliere. file:///D:/Documents/Downloads/Euro Do- brogeaGuide_ RO%20(2).pdf 6. Natalia Ciobanu, Bilateral Relations between the Republic of Moldova and Romania in Cross-Border Area // Achievements, Contemporary Approaches and Perspectives in the Evaluation of CrossBorder Cooperation, Edited by Ioan Horga Constantin Vasile-Țoca, Luminița Șoproni, 06-07 June 2017, Debrecen 2017, Oradea, Romania, 287-295 p., 295 p., ISBN 978-963-318-694-7. 7. Programul Operaţional „Europa de Sud-Est (ESE)”. https://ec.europa.eu/ regional _policy/ro/atlas/programmes/2007-2013/crossborder/operational- programme-south-east-europe-see 8. Programul Operaţional Comun „Bazinul Mării Negre” 2014-2020. https://www.fonduri-structurale.ro/program-operational/14/programul- operational-comun-bazinul-marii-negre-2014-2020 9. Programul Operaţional Comun România - Republica Moldova 2014-2020. http://www.fonduri-ue.ro/ro-md 10. Studiu de evaluare a impactului programelor de cooperare transfrontalieră ale UE privind dezvoltarea social-economică a Republicii Moldova. https://mf.gov.md/sites/default/files/Studiu%20de%20evaluare%20a%20impact ului%20programelor%20de%20cooperare%20transfrontalier%C4%83%20ale %20UE%20privind%20dezvoltarea%20social- economic%C4%83%20a%20Republicii%20Moldova.pdf

200 SPECIFICUL POLITICILOR EDUCAŢIONALE ÎN ŢĂRILE BAZINULUI MĂRII NEGRE

CUROŞ Liudmila, doctorand, IRIM, Moldova

Rezumat În accepțiunea Comisiei Europene, regiunea Mării Negre reprezintă o zonă distinctă, ce reunește: 6 state riverane – Bulgaria, România, Ucraina, Federația Rusă, Georgia și Turcia – și 4 state pe care istoria, proximitatea și legăturile strânse cu bazinul Mării Negre – Armenia, Azerbaidjan, Republica Moldova și Grecia le recomandă ca actori relevanți în zonă. Tranziția economică dificilă, declinul demografic, influența directă a sistemului de învățământ ”sovietic”, a o bună parte din ele, a afectat și situația din sistemul de învățământ. Deși ponderea investițiilor în educație crește, competitivitatea economiei rămâne scăzută. Astfel, au intervenit o serie de modificări în sistemul de învățământ legate de orientarea spre valorile Uniunii Europene și racordarea sistemului educațional la standardele europene, care a generat și necesitatea unor ajustări în politica educațională promovată în spațiul țărilor din bazinul Mării Negre, în special studierea impactului schimbărilor climatice asupra regiunii Mării Negre. Implementarea sau adaptarea politicilor din sistemul educațional asigură modernizarea procesului de studii, deschide calea către necesitățile beneficiarului direct, duc la armonizarea învățământului cu cele mai bune practici internaționale. Cuvinte-cheie: educație; politici educaționale; sistemul de învățământ; studierea impactului; schimbări climatice; practici internaționale.

THE SPECIFICS OF EDUCATIONAL POLICIES IN THE BLACK SEA BASIN BASED COUNTRIES

CUROS Liudmila

Abstract In the European Commission's view, the Black Sea region is a distinct area, comprising 6 river states - Bulgaria, Romania, Ukraine, the Russian Federation, Georgia and Turkey - and 4 states that history, proximity and close ties with the Black Sea basin - Armenia, Azerbaijan, Republic of Moldova and Greece recom- mend them as relevant actors in the area. The difficult economic transition, the demographic decline, the direct influence of the "soviet" educational system, a good part of them, also affected the situation in the

201 education system. Although the share of investment in education increases, the competitiveness of the economy remains low. Thus, a series of changes were made in the education system related to the orientation towards the values of the European Union and the connection of the educational system to the European standards, which genera- ted the necessity of adjustments in the educational policy promoted in the Black Sea basin, especially the study of the impact climate change on the Black Sea region. The implementation or adaptation of policies in the education system ensures the modernization of the study process, opens the way to the needs of the direct benefi- ciary, leads to the harmonization of the education with the best international practices. Keywords: education; educational policies; Education system; studying the impact; climatic changes; international practices.

Sistemul educațional este influențat de un spectru foarte larg de factori, de multe ori determinanți. Dintre aceștia fac parte relațiile cu mediul economic (dacă acesta este în recesiune, stagnare sau dezvoltare), tendințele demografice. Tendințele demografice negative generează probleme de supradimensionare a rețelei instituțiilor de învățământ, în special în învățământul general, ceea ce conduce la utilizarea ineficientă a resurselor și nu permite investiții în modernizarea școlilor. Acestea sunt legate de costuri exagerate de instruire per elev în instituțiile cu un număr mic de elevi, de imposibilitatea asigurării cadrelor didactice cu o norma întreagă la disciplina școlară predată, de utilizarea neeficientă a spațiilor școlare (care solicită costuri înalte), de insuficiența de resurse financiare pentru asigurarea bazei tehnică-materiale necesare și a mo- dernizării infrastructurii. Bulgaria, România, Ucraina, Federația Rusă, Georgia și Turcia fac parte dintr-o zonă distinctă - Regiunea Mării Ne- gre, ce reunește: 6 state riverane și 4 state pe care istoria, proximitatea și legăturile strânse cu bazinul Mării Negre – Armenia, Azerbaidjan, Re- publica Moldova și Grecia. Tranziția economică dificilă, declinul demografic, influența directă a sistemului de învățământ ”sovietic”, a o bună parte din ele, a afectat și situația din sistemul de învățământ. Iar odată cu aderarea României și a Bulgariei la UE, în 2007, Marea Neagră a devenit „vecin direct” al Uniunii Europene. Regiunea Mării Negre

202 desparte Estul de Vest și Orientul Mijlociu de Africa. În acest context, ea indubitabil, este și un factor de dispută și negociere atunci când Ves- tul se înfruntă cu Estul (Rusia) în contextul evoluțiilor geopolitice inter- naționale. Marea Neagră este un barometru sensibil al comerțului și insecurității mondiale, un nod comercial pentru mai multe sub-regiuni adiacente (Orientul Mijlociu, Caucaz, Europa de Est și Balkani), o punte comunicantă între mările Mediterană și Caspică, oferind puncte de con- vergență, dar și de conflict între cei mai importanți jucători ai lumii. Anul 1989 a adus schimbări radicale în țările zonei distincte bazinului Mării Negre, schimbările politice au influențat major și asupra sistemului de învățământ. Iar pe fundalul stagnării economice și al declinului demografic (având drept cauză principală lipsa locurilor de muncă și migrația peste hotare, în principal a populației de vârstă fertilă), are loc reducerea gradului de școlarizare netă în învă- țământul gimnazial. Tot în acea perioadă a fost diversificat învăță- mântul gimnazial și liceal, liceelor teoretice li s-a acordat mai multă atenție iar finanțarea educației a fost reorganizată. Elaborările conceptuale ale reformei curriculumului național au început din anii 1989-1991, ele fiind o parte componentă a unei reflecții mai ample privind nevoia de a reforma din temelii sistemul de învățământ și din Republica Moldova. Această nevoie a fost determinată de necesitatea creării școlii naționale, a de ideologizării și depolitizării sistemului de învățământ, a democratizării școlii, a creării unei noi paradigme educaționale, a deschiderii spre colaborare pe plan internațional. Ca- drele didactice în major (în special cele tinere) au manifestat deschi- dere pentru schimbare și în mare măsură au acceptat și au promovat inovațiile propuse. Reforma curriculară a parcurs câteva etape esenți- ale, de la un ,,idealism educațional” la abordări sistemice ale schim- bării în învățământ – ,,pragmatism educațional”. Prima etapă (1989-1993) avea ca prioritate acțiunile de schim- bări radicale: schimbarea structurii sistemului de învățământ, ,,de

203 ideologizarea și depolitizarea” programelor și a manualelor școlare, introducerea noului sistem de notare a elevilor, lichidarea școlilor serale, schimbarea esențială a personalului de conducere din învăță- mânt, liberalizarea procesului didactic. Etapa s-a caracterizat prin lipsa unei politici educaționale clare și sistemice privind reforma învățământului, în general, și a reformei curriculare, în special, prin luarea deciziilor de către organele abilitate fără a lua în considerație rezultatele și ideile venite dinspre zona cercetării sau tendințele și experiențele internaționale privind reformele educaționale. Etapa a doua (1994-1997) avea ca prioritate crearea bazei legislative și conceptuale a reformei sistemului de învățământ. Se constată o conlucrare productivă și eficientă a sferei decizionale și a celei de cercetare-dezvoltare. În această perioadă au fost elaborate și aprobate Legea învățământului, Concepția învățământului în Republica Moldova, Pro- gramul național de dezvoltare a învățământului, concepțiile disciplinelor școlare, programele și manualele experimentale. Etapa s-a caracterizat prin încercarea de conceptualizare a reformei curriculare. Etapa a treia (1998-2001) în perioada dată o atenție majoră s-a acordat curriculumului, el a fost supus unei serii de modernizări în sensul descongestionării, dar și al centrării pe formarea de competen- țe în baza standardelor, a tehnologiilor moderne de învățare, a educa- ției centrate pe cel care învață, a educației incluzive. Totuși, conținu- turile curriculare sunt încă congestionate și nu asigură relevanță pentru dezvoltarea și afirmarea personală, socială și profesională a bene- ficiarilor procesului educațional. Reforma curriculară nu a reușit trecerea la paradigma modernă de construire a conținuturilor de învățare și este în schimbare continuă. Schimbările erau în primul rând încercări de a satisface partici- panții la educație. Problemele principale, scoase în evidență de cadre didactice, elevi, părinți, precum și în studiile diferitor organizații ne- guvernamentale, cuprind:

204 • gradul înalt de teoretizare a curriculumului; • gradul scăzut de relevanță și aplicabilitate al conținuturilor curriculare la toate nivelurile de învățare pe parcursul întregii vieți și de afirmare ulterioară a celor care învață în plan personal, social și profesional; • axarea excesivă a evaluării formative și sumative a învățării pe cunoștințe și pe reproducerea de conținuturi, în detrimentul evalu- ării de competențe; • formarea insuficientă de abilități antreprenoriale și de deprinderi de viață, de abilități de comunicare în limba oficială de stat și în limbi străine, de rezolvare a problemelor, de cooperare și lucru în echipă, de proiectare și gestionare a propriului proces de învățare, de utilizare a tehnologiilor și resurselor informaționale etc.; • lipsa unui sistem de consiliere și ghidare în carieră care să sprijine elevul în proiectarea unei cariere de succes încă de pe băncile școlii. În prezent are loc un proces intens de dezbateri publice privind revizuirea profilurilor pentru învățământul liceal, precum și a disciplinelor de studiu în contextul determinării componentei obligatorii și a celei opționale în vederea motivării și responsabilizării elevilor și pă- rinților în stabilirea propriului traseu educațional. Avantajele noii opți- uni politice educaționale liceal vor putea asigura adaptarea ofertei de învățare la specificul local, centrarea procesului de predare-învățare- evaluare pe nevoile și interesele elevului și trecerea de la „o școală pentru toți” la „o scoală pentru fiecare”. Se creează condiții pentru manifestarea și dezvoltarea creativității la nivelul practicii școlare. Cadrul didactic are posibilitatea să conceapă obiectivele și conținuturi- le, să coreleze oferta școlii cu dorințele, capacitățile și interesele copii- lor. Creșterea ponderii disciplinelor opționale și extinderea listei acestora presupune independența beneficiarului care va avea posibilitatea să-și construiască un profil propriu de învățare orientat spre viitoarea carieră profesională. În așa mod se oferă posibilitatea de a-și construi trasee particulare de învățare conform talentelor, intereselor și nevoi-

205 lor, de formare a propriului sistem de atitudini și valori, de motivare pentru învățare și participare activă la propria formare. Inițiativa lansată de UE pentru a încuraja cooperarea regiona- lă cu și între țările care au ieșire la Marea Neagră a fost concepută sub forma unui cadru flexibil, care să asigure o mai mare coerență și să faciliteze furnizarea de orientări și o abordare mai integrată. Prin urmare, climatul de securitate și cooperare existent între statele acestei regiuni comportă implicații globale cu efecte profunde asupra ordinii internaționale. În 2014, în cadrul programului Orizont 2020 a fost lansată o cerere de proiecte dedicată regiunii Mării Negre, în valoare de 1,5 milioane EUR. Unul dintre proiectele selectate își propune să creeze o rețea autonomă care să reunească instituții de cercetare, universități, grupuri de reflecție și agenții de implementare din regiune. Intitulat Black Sea Horizon, proiectul va pune în comun resursele tuturor statelor riverane (și nu numai) pentru a realiza proiecte de interes comun în domeniul științei, tehnologiei și inovării. Țările din regiunea Mării Negre trebuie să îmbunătățească aplicarea acordurilor de mediu multilaterale și să stabilească o cooperare mai strategică în materie de mediu în regiune. Un interes comun în asigurarea unei conexiuni de mare viteză între comunitățile de cercetare și educație și în promovarea armonizării cadrului juridic și de reglementare al acestor țări. Pentru aceasta este necesară instituirea unor autorități de reglementare independente și eficiente. Mai mult, trebuie încurajată dezvoltarea de infrastructuri în bandă largă și introducerea serviciilor on-line în domenii precum e guvernarea, comerțul electronic, e- sănătatea și utilizarea TIC în educație și cercetare.

Referințe bibliografice 1. Rapoarte privind „Creșterea Albastră”, pe țări și bazine maritime (Marea Mediterană, Marea Adriatică, Marea Ionică și Marea Neagră) 2. Sinergia Mării Negre - evaluarea unei inițiative de cooperare regională. 3. Spre o Strategie Europeană în bazinul Mării Negre. Cooperarea teritorială.

206 DIPLOMAŢIA ECONOMICĂ ÎN BAZINUL MĂRII NEGRE

PLETNIOV Vlad, doctorand, IRIM, Moldova

Rezumat Interesul crescut al celor mai mari ţări din regiunea Mării Negre (Rusia şi Turcia) în cooperare cu ceilalţi jucători regionali care au stabilit legături pe termen lung cu Uniunea Europeană a creat un model viabil de cooperare în ultimele două decenii. Contradicţiile geopolitice dintre unele ţări (Grecia şi Turcia, Arme- nia şi Azerbaidjan), deteriorarea relaţiilor dintre Federaţia Rusă şi Georgia, Fe- deraţia Rusă şi Ucraina nu împiedică dezvoltarea colaborării economice. Organi- zaţia de Cooperare Economică la Marea Neagră (OCEMN) reprezintă baza prin- cipală pentru promovarea cooperării. Diplomaţia economică a influenţat în mare măsură dezvoltarea diferitelor forme de interacţiune între state, structurile de afaceri şi comunitatea academică a ţărilor membre OCEMN. În ciuda schimbări- lor geopolitice semnificative în OCEMN, nici un proiect nu a fost îngheţat, iar numărul participanţilor la proiect nu a fost redus. Cuvinte-cheie: diplomaţie economică, cooperare

ECONOMIC DIPLOMACY IN THE BLACK SEA BASIN

PLETNIOV Vlad

Abstract The increased interest of the largest countries in the Black Sea region (Russia and Turkey) in cooperation with other regional players who have established long-term links with the European Union has created a viable model of cooperation over the last two decades. Geopolitical contradictions between some countries (Greece and Turkey, Armenia and Azerbaijan), the deterioration of relations between the Russian Federati- on and Georgia, the Russian Federation and Ukraine does not prevent the development of economic cooperation. The Black Sea Economic Cooperation Organization (OCEMN) is the main basis for promoting cooperation. Economic diplomacy has greatly influenced the development of different forms of interaction between states, business structures and the academic community of the OCEMN member countries. Despite significant geopolitical changes in the OCEMN, no project was frozen and the number of participants in the project was not reduced. Keywords: economic diplomacy, cooperation

207 Contextul istoric al organizaţiei de cooperare economică a Mării Negre (OCEMN) demonstrează că parteneriatul este posibil chiar şi într-o regiune sensibilă geopolitic, caracterizată prin contradicţii reciproce, care ameninţă uneori printr-un conflict deschis. Participarea la coagularea organizaţiei a celor două puteri majore eurasiatice – Rusia şi Turcia – ajută la încurajarea acestei cooperări. Înţelegerea semnificaţiei geopolitice a regiunii pentru Rusia a permis începând cu cea de-a doua jumătate a anilor 90 să fie abordată o poziţie atentă şi echilibrată în ceea ce priveşte formarea sistemelor de cooperare. Apariţia şi dezvoltarea activă a diverselor forme de diplomaţie economică la mai multe niveluri (de stat, regionale, parlamentare şi de afaceri) constituie o bază stabilă pentru menţinerea mecanismelor de dialog în regiune. Utilizarea metodei bazate pe date factuale şi statistice, precum şi analizarea schimbărilor care se petrec în sistemele de cooperare OCEMN au permis identificarea mai multor etape în dezvoltarea diplomaţiei economice în interiorul acestei organizaţii. Perioada anilor 1980-1990 prezintă o încercare de a forma un nou sistem de cooperare fără participaţiunea Federaţiei Ruse. În această pe- rioadă, unul dintre obiectivele de cooperare a fost conceperea unei rute de aprovizionare de alternativă pentru pieţele din UE. Însă ideea de cooperare în domeniul energetic fără Rusia a rămas nerealizată. În ciuda eforturilor oarecum active pentru aderarea la UE, Turcia a înţeles necesitatea unor relaţii de prietenie cu Rusia. Într-un timp relativ scurt, ad- versarul geopolitic tradiţional al Rusiei – Turcia – s-a transformat, dacă nu într-un aliat, atunci într-un partener de încredere al Federaţiei Ruse în regiunea Mării Negre. Această perioadă la fel se caracterizează printr-o participare consistentă a reprezentanţilor organizaţiilor publice şi a în- treprinderilor la activităţile OCEMN. La începutul anilor 1990, aparent, relaţia la nivelul reprezentanţilor oficiali ai ţărilor membre părea a fi cea mai eficientă. Însă, dezvoltarea sistemelor de cooperare în OCEMN a demonstrat că a fost o percepţie greşită.

208 În perioada 1992-2000 s-au stabilit mecanisme de cooperare la nivelul şefilor şi reprezentanţilor oficiali ai ţărilor membre. În mai mult de două decenii, dezvoltarea proceselor macro-politice a dus la o serie de conflicte puternice noi între ţările membre (Rusia-Georgia, Rusia-Ucraina). Nici unul dintre conflictele din păcate nu au produs dinamici pozitive semnificative, iar relaţiile dintre cele mai mari economii din regiune – Rusia şi Turcia – au pendulat de la extremă la extremă (de la parteneriate apropiate la ameninţarea de încetare a relaţiilor diplomatice, şi vice-versa). Divergenţele între infrastructuri- le de transport au creat dificultăţi semnificative pentru punerea în aplicare a proiectelor de cooperare regionale. Diferite priorităţi în orientarea economică şi politică externă a ţărilor participante au îm- piedicat, de asemenea, dezvoltarea relaţiilor. Potenţialul integrării ţărilor în spaţiul economic mondial a rămas diferit. Obiectivele am- biţioase declarate la crearea OCEMN nu au fost puse în aplicare. Proiectele reale au început prin implicarea activă a diverşilor participanţi la cooperare. Una dintre probleme a fost lipsa unor standarde comune, care împiedică dezvoltarea interacţiunilor. Ţările participante au revizuit principiile cooperării, punându-se accentul pe crearea condiţiilor favorabile pentru cooperarea economică. Având în vedere diferenţele semnificative dintre sistemele legislative şi practicile lor de punere în aplicare, statele membre nu au căutat să creeze forme tradiţionale de integrare – o zonă de liber schimb sau o uniune vamală. Membrii OCEMN au reuşit să dezvolte propriile lor principii de convergenţă. Şefii de state şi şefii de departamente au fost obligaţi să semneze un document privind principiile generale, criteriile şi obiectivele cooperării într-o zonă definită. Proiectele de lucru au fost coordonate mai detaliat în cadrul celor 17 grupuri de lucru. Fiecare grup a avut reprezentarea sa în instituţiile majore ale OCEMN, o reţea extinsă de contacte cu reprezentanţii comunităţilor de afaceri din ţările membre. Grupurile de lucru au abordat o serie destul de

209 largă de probleme: crearea coridoarelor de transport (prin cele patru memorandumuri majore în acest domeniu), cooperarea energetică (Declaraţia privind dezvoltarea pieţei energetice din Marea Neagră), dezvoltarea infrastructurii de transport (trei Memorandumuri semna- te), dezvoltarea turismului, îmbunătăţirea situaţiei ecologice în regiune (Declaraţia dezvoltării energiei verzi în regiunea Mării Negre) etc. Perioada de la 2008 la prezent s-a dovedit a fi una din cele mai productive din punct de vedere al intensităţii dezvoltării cooperării. În acelaşi timp, a existat o deteriorare accentuată a relaţiilor dintre mai multe ţări din regiune: Georgia-Rusia (2008), Ucraina-Rusia (2014), Turcia- Rusia (2015). Această ultimă perioadă se caracterizează prin formalizarea contactelor la nivel internaţional. În acelaşi timp, s-a ob- servat o dezvoltare stabilă în diferite domenii de cooperare. Astăzi, OCEMN a devenit un sistem de interacţiuni pe verticală şi orizontală între marile instituţii – Consiliul Miniştrilor Afacerilor Externe, Comitetul Funcţionarilor înalte, Adunarea Parlamentară (PAOCEMN) şi mai multe organizaţii independente. Fiecare dintre institute şi grupuri de lucru au propriile sisteme de relaţii cu reprezen- tanţii autorităţilor ţărilor membre şi cu diferite comunităţi de afaceri . Analiza a diferitelor forme de cooperare în OCEMN, intensitatea contactelor de dezvoltare, precum şi temele evenimentelor de- monstrează în mod clar că statele membre au creat mecanisme vitale pentru atragerea diverselor grupuri de interese (reprezentanţi ai auto- rităţilor naţionale guvernamentale, oficiali internaţionali, membri a comunităţilor de afaceri) pentru a aborda dezvoltarea regională. Sis- temul de tratate multilaterală între statele OCEMN constituie baza dezvoltării cooperării. Până în prezent, cooperarea această organi- zaţie prezintă un sistem de interacţiuni verticale şi orizontale stabile bazate atât pe contacte formale cât şi informale. În ultimii ani, OCEMN a devenit o platformă reală pentru dezvoltarea poziţiilor consolidate ale statelor membre pe o varietate de probleme.

210 Rezumând concluziile făcute anterior, este posibil să afirmăm că intensitatea dezvoltării diplomaţiei economice prin OCEMN permite identificarea cooperării multilaterale în cadrul diplomaţiei economice la diferite niveluri, în cadrul formalizării relaţiilor interstatale între ţările membre.

Referințe bibliografice 1. Voronkova, O. Y., Zadimidcenko, A. M., Goloshchapova, L. V., Polyakova, A. G., Kamolov S. G., & Akhmetshin, E. M. (2018). Economic and mathematical modeling of regional industrial processes. European Research Studies Journal, 21(4), 268-279. 2. Akhmetshin, E. M., Kopylov, S. I., Lobova, S. V., Panchenko, N. B., & Kosty- leva, G. (2018). Specifics of the fuel and energy complex regulation: Seeking new opportunities for Russian and international aspects. International Journal of Energy Economics and Policy, 8(4), 169- 177. 3. Kolomeytseva, A. A. (2018). A Review Current Trends in the Development of Renewable Sources of Energy. International Journal of Mechanical Engineering and Technology, 9(10), 1593-1602. 4. Nigamaev, A. Z., Gapsalamov, A. R., Akhmetshin, E. M., Pavlyuk, A. V., Prodanova, N. A., & Savchenkova, D. V. (2018). Transformation of the tax system during the middle ages: The case of Russia. European Research Studies Journal, 21(3), 242-253. 5. Sycheva, I. N., Ovchinnicov, Y. L., Voronkova, O. Y. U., Akhmetshin, E. M., Kolmakov, V. V., & Vasilieva, A. G. (2018). Economic potential and development prospects of small businesses in rural areas. European Research Studies Journal, 21(4), 292-303.

211 DEMOCRATIZAREA ȘI DEZVOLTAREA. EXPERIENȚA STATELOR BAZINULUI MĂRII NEGRE

URSU Valentina, doctorand, IRIM, Moldova

Rezumat Situată în sud estul Europei, Marea Neagră are o importanţă atât pentru țările ce o înconjoară, cât și pentru Uniunea Europeană. Această zonă geografică este caracterizată, în prezent, de procese complexe de tranziţie de la sistemul tota- litar la democraţie, acestea fiind însoțite de democratizarea vieţii sociale. Un proces, pe care este necesar să-l monitorizeze guvernarea, este crearea peste hotare a unei imagini veridice a Republicii Moldova ca ţară aliniată la standardele europene, angajată ireversibil pe calea democratizării şi pluralismului politic, de partener de nădejde, de ţară interesată să dezvolte relaţii de prietenie cu statele vecine, cu toate ţările lumii. Cuvinte-cheie: sistem, democraţie, democratizare, pluralism politic, stabilitate.

DEMOCRATIZATION AND DEVELOPMENT. EXPERIENCE OF THE STATES OF THE BLACK SEA BASIN

URSU Valentina

Abstract Located in the south-east of Europe, the Black Sea is important for both the surrounding countries and the European Union. This geographical area is currently characterized by complex processes of transition from the totalitarian system to democracy, these being accompanied by the democratization of social life. A process, which is necessary to monitor the government, is the creation abroad of a truthful image of the Republic of Moldova as a country aligned with European standards, irreversibly committed to the path of democratization and political pluralism, of the reliable partner, of the country interested in developing friendly relations with neighboring states, with all countries of the world. Keywords: system, democracy, democratization, political pluralism, stability.

212 Practicile democraţiei participative se află, de câteva decenii, într-o manifestare şi o evoluţie determinate de rigorile „aici și acum” şi de nevoia permanentă de redefinire de sine în funcţie de numeroa- sele contexte de implementare. Tendinţa de adaptare care rezultă de aici se menţine într-o tensiune esenţială cu eforturile – fie ele simula- te, profund interesate, justificate acţional, justificate procedural, din complezenţă – acelor persoane şi organizaţii care au încercat să ducă procesul de democratizare un pas mai departe. Democratizarea înain- tează, aşadar, în ritm cu urmărirea intereselor actorilor politici şi în congruenţă cu specificul şi tradiţiile locale. Zona Mării Negre este una tensionată datorită riscurilor generate de conflictele înghețate, criminalitatea transfrontalieră, terorismul și relațiile între statele riva- le pe de o parte și de marile puteri (NATO-federația Rusă) pe de altă parte.1 În anii ’90, țările din Europa Centrală și Răsăriteană au reve- nit la statul de drept, bucurându-se de sprijinul lumii libere. Solidari- tatea democraților a fost decisivă și este importantă oricând.2 Regiune direct învecinată Uniunii Europene şi complex de securitate emergent în arealul geopolitic şi geostrategic al Orientului Mijlociu extins, regiunea Mării Negre are o importanţă strategică majoră pentru Uniunea Europeană şi comunitatea euroatlantică în ansamblul său. Ea este parte a unui proces istoric neîncheiat, de democratizare şi edificare a stabilităţii şi democraţiei în Europa.3 Odată

1 STĂNCIULESCU, Mihaiela, Geostrategie și geopolitică post-Război Rece în Balcani, Editura Presa Universitară Clujeană-Napoca, 2013, p. 24; 2 https://www.cotidianul.ro/democratizarea-de-astazi/; 3 Ronald D. Asmus, Bruce P. Jackson, „The Black Sea and the Frontiers of Freedom”, în Policy Review, No. 125, June-July 2004, pp. 17-26. Articolul a fost republicat în Ronald D. Asmus, Konstantin Dimitrov, Joerg Forbrig (editori), O nouă strategie euro-atlantică pentru regiunea Mării Negre, The German Marshall Fund of the United States, Washington D.C. şi Bratislava, 2004, pp. 17-26. Vezi şi Adrian Pop, „Provocări şi oportunităţi în regiunea Mări- iNegre”, în Securitate şistabilitate în bazinul Mării Negre, Universitatea Naţională de Apăra- re „Carol I”, Centrul de Studii Strategice de Apărare şi Securitate, EdituraUniversităţii Naţionale de Apărare „Carol I”, Bucureşti, 2005, p. 117, http://cssas.unap.ro/ ro/pdf_carti/ securitate_stabilitate_bazinul_marii_negre2005.pdf; 213 cu aderarea României şi a Bulgariei la UE, în 2007, Marea Neagră a devenit „vecin direct” al Uniunii Europene. Plecând de la implicarea anterioară aderării atât la NATO, cât și la UE, importanţa strategică a Mării Negre pentru stabilitatea regională și a continentului european devine tot mai mare, importanță derivată atât din evoluțiile din statele regiunii, cât și din rolul major jucat de Marea Neagră în co- nectarea Europei, Asiei și Orientului Mijlociu. Importanţa strategică şi simbolică este observabilă şi prin faptul că practicile specifice ex- perienţei statelor Bazinului Mării Negre pot conduce la exemple concrete în procesul democratizării.1 Democratizare este definită drept acțiunea de a democratiza, proces menit să permită o participare largă a cetățenilor la conducerea vieții politice, economice și sociale a țării.2 În spațiul Bazinului Mării Negre transformările din ultimele două decenii sunt deosebit de importante, aceste procese au demonstrat că democratizarea duce în mod inevitabil la o modernizare socială fundamentală. Democratizarea și dezvoltarea sunt produsul multor cauze și efecte. Obiectivul este de a identifica elementele care să poată explica fără echivoc cum și de ce apar interconexiunile dintre democrație și dezvoltare. Scopul cercetării este de a identifica diverse mecanisme ce duc la apariția și dezvoltarea democrației și caracterizarea condițiilor în care aceste mecanisme sunt mai mult sau mai puțin probabil să funcționeze în raport cu noile tendinţe. Conform lui Thomas Zittel care propune trei tipuri de strategii posibile de democratizare – strategii care au o însemnată componentă re- formatoare – denumite strategii ale democratizării expansive, strategii ale democratizării integrative, respectiv strategii ale democratizării orientate către eficienţă.3 Adepţii democratizării expansive înţeleg mo- tivele refuzului cetăţenilor de a se implica în viaţa politică aşa cum este

1 https://www.mae.ro/node/1431; 2 https://dexonline.ro/definitie/democratizare; 3 https://www.fssp.uaic.ro/argumentum/numarul%208/Ioan-Alexandru_GRADINARU_ Argumentum_nr.8_2010.pdf; 214 ea creionată în limitele paradigmei reprezentative. Ei cred că acestea sunt reale, autentice şi explică distanţa faţă de elitele politice. Soluţia propusă este extinderea drepturilor indivizilor prin implicarea lor în luarea deciziilor. Astfel, oamenii nu ar mai percepe participarea politică drept o experienţă cu utilitate negativă, în care costurile depăşesc beneficiile. Lipsa de semnificaţie, insignifianţa votului acordat o singură dată într-un ciclu electoral ar fi compensate pe deplin de includerea cetăţea- nului în formule ale democraţiei directe. În cadrul democratizării integrative, problema este pusă exact invers. Punctul de pornire nu este faptul că există cetăţeni (eventual dezinteresaţi sau scârbiţi de câmpul politic) care trebuie motivaţi, stimulaţi să participe la procesele democratice şi care să confirme sau să îndeplinească scopurile şi agenda (mai mult sau mai puţin deschi- să) elitelor politice, ale guvernanţilor în particular. Contextul insti- tuţional este privit drept un instrument care nu îşi propune doar să controleze comportamentul persoanelor, ci să ofere semnificaţii şi să dezvolte capacităţi care să-l transforme pe un individ oarecare în ce- tăţean. Nu ne naştem cetăţeni, ci devenim astfel în urma unor procese specifice de aculturaţie. Democraţia se învaţă, iar în acest proces educaţional este probabil ca multe dintre atitudinile şi scopurile noastre să se modifice faţă de starea iniţială. Strategiile democratizării orientate către eficienţă împart pre- supoziţia că instituţiile politice sunt sisteme stimulative care îşi propun să determine o anumită conduită comportamentală din partea indivizilor cu strategiile democratizării expansive. Extinzând un rezultat al economistului R. Coase (care vorbeşte despre rolul firmelor în scăderea costurilor de tranzacţionare), ele se concentrează însă nu pe stimularea prin promisiunea unor beneficii suplimentare, ci pe stimularea prin scăderea costurilor. Acest lucru poate fi îndeplinit în legătură cu costurile informaţionale, cu costurile de negociere şi co- ordonare, respectiv cu costurile de implementare a deciziilor rezulta-

215 te în urma negocierii. Alegerile şi consultările on-line constituie un excelent exemplu de succes în acest sens, existând deja câteva practici, deocamdată cu statut experimental. Conflictul armat din Ucraina şi anexarea ilegală a Crimeii, schimbările de raporturi între actori globali şi regionali majori, per- sistența conflictelor înghețate din Republica Moldova și Georgia și parcursul dificil al consolidării statale și dezvoltării economice al unor state din regiunea Mării Negre sunt evoluții care reclamă prin ele însele o atenție mult sporită a comunității internaționale față de regiune. Republica Moldova promovează relaţii strânse în cadrul organizaţiilor regionale din Regiunea Extinsă a Mării Negre, inclusiv și în cadrul Organizaţiei pentru Cooperare Economică a Mării Negre (OCEMN) – care joacă un rol esenţial pentru consolidarea dialogului politic şi dezvoltarea proiectelor regionale în regiunea Mării Negre.1 În pofida unor constrângeri externe și interne, Republica Moldova a semnat și a ratificat Acordul de Asociere cu Uniunea Europeană, care a intrat în vigoare la iulie 2016.2 Democratizarea și modernizarea Republicii Moldova constituie principalul obiectiv al societății mol- dovenești. Republica Moldova continuă să se confrunte cu un șir de probleme de ordin economic, social și politic din cauza disfuncționa- lității instituționale. În acest context, sunt necesare implementarea reformelor politice și economice care vor redresa soluționarea provo- cărilor și problemelor cu care se confruntă Moldova. În concluzie, subliniem faptul că democratizarea contribuie la formarea mai multor interconexiuni ce permit reformarea sectorului public. Dezvoltare aparatului instituţional este declarat ca fiind o prioritate politică pe agenda oricărei guvernări responsabile și aflate în serviciul publicului. Republica Moldova este ancorată într-un pro-

1 https://www.mfa.gov.md/ro/content/organizatia-cooperarii-economice-marii-negre-ocemn; 2 https://dcfta.md/democratizarea-si-dezvoltarea-republicii-moldova-probleme-realizari-si- perspective; 216 ces de democratizare și dezvoltare continuă la standardele europene prin angajamentele ce le au de realizat în cadrul Acordului de Asoci- ere cu Uniunea Europeană. Toate aceste angajamente necesită asumarea răspunderii din partea Guvernului, Parlamentului, agențiilor și întreprinderilor de stat, societatea civilă să dezvolte serviciile concomitent cu transpunerea în practică și legislație a normelor și rigori- lor aquis-ului comunitar în așa fel, ca democratizarea să ducă la tran- sformări ale tuturor sferelor sociale. Deși s-au făcut pași semnificativi în adaptarea continuă a politicilor spre fortificarea unor instituţii democratice, Republica Moldova nu a reușit să atingă acel nivel de democraţie necesar care să excludă în mod natural toate abuzurile și actele de corupţie. Instituţiile statului nu au reușit să ajungă să funcţioneze eficient, acestea deseori fiind vulnerabile în situaţia unor crize, depinzând mult de cei care se află la guvernare.

Referințe bibliografice 1. Ronald D. Asmus, Bruce P. Jackson, „The Black Sea and the Frontiers of Fre- edom”, în Policy Review, Nr. 125, June-July 2004, pp. 17-26. Articolul a fost republicat în Ronald D. Asmus, Konstantin Dimitrov, Joerg Forbrig (editori), O nouă strategie euro-atlantică pentru regiunea Mării Negre, The German Marshall Fund of the United States, Washington D.C. şi Bratislava, 2004, pp. 17-26. Vezi şi Adrian Pop, „Provocări şi oportunităţi în regiunea MăriiNegre”, în Securitate şistabilitate în bazinul Mării Negre, Universitatea Naţională de Apărare „Carol I”, Centrul de Stu- dii Strategice de Apărare şi Securitate, Editura Universităţii Naţionale de Apărare „Carol I”, Bucureşti, 2005, p. 117, http://cssas.unap.ro/ro/pdf_carti/ securita- te_stabilitate_bazinul_marii_negre2005.pdf; 2. STĂNCIULESCU, Mihaiela, Geostrategie și geopolitică post-Război Rece în Balcani, Editura Presa Universitară Clujeană-Napoca, 2013; 3. https://dcfta.md/democratizarea-si-dezvoltarea-republicii-moldova-probleme- realizari-si-perspective; 4. https://dexonline.ro/definitie/democratizare; 5. https://www.cotidianul.ro/democratizarea-de-astazi/; 6. https://www.fssp.uaic.ro/argumentum/numarul%208/IoanAlexandru_GRADIN ARU_Argumentum_nr.8_2010.pdf; 7. https://www.mae.ro/node/1431; 8. https://www.mfa.gov.md/ro/content/organizatia-cooperarii-economice-marii- negre-ocemn;

217 PROCESELE MIGRAŢIONISTE DIN REGIUNEA MĂRII NEGRE

DAUD Tatiana, doctorandă, IRIM, Moldova

Rezumat Procesele migraționiste în regiunea Mării Negre nu reprezintă doar probleme tehnice, care solicită simple politici de migrare, ci sunt provocări la securitatea, stabilitatea, dezvoltarea economică, socială sau politică a regiunii. Cu toate acestea, migraţia este un fenomen relativ nou în regiunea Mării Negre, deci, legislaţia şi politica de gestionare a migraţiei mai sunt în proces de formare și informare. De altfel, pentru toate aceste ţări, procesul de integrare UE a afectat considerabil procesele migraţioniste care se desfășoară simultan și sunt în creștere. În această lucrare autorul evidențiază interconexiunile dintre cooperare, migrația legală și stabilitatea sistemului social-economic, probleme ce apar pe parcursul întregului proces migraționist. Autorul definește prioritățile strategice pentru prevenirea migrației ilegale la adresa securității regiunii Mării Negre. Sunt analizate ultimele șocuri în procesele migraționiste și sunt conturate direcțiile de soluționare a problemelor existente și opțiunile posibile pentru regiunea Mării Negre. Acest studiu redi- mensionează multidimensional procesul cooperării bilaterale, trilaterale şi regionale extinse în gestionarea migraţiei în regiunea Mării Negre, cu toate că ultima rundă a extinderii UE a catalizat procesul de instituţionalizare a cooperării regionale în politica migraţionistă, ţările Mării Negre continuă să abordeze problemele migraţiei în mod separat. În concluzie, autorul evidențiază dependența de avantajele economice, sociale, culturale și politice ale țărilor, dar și de realizările, și reformele autorităților naționale în procesul de integrare a migranților. Cuvinte-cheie: cooperare, Uniunea Europeană, regiunea Mării Negre, re- lații multilaterale și migrație

MIGRATION PROCESSES IN THE BLACK SEA REGION

Tatiana DAUD

Abstract Migration processes in the Black Sea region do not only represent technical issues, which require simple migration policies, but they are challenges to the security, stability, economic, social or political development of the region.

218 However, migration is a relatively new phenomenon in the Black Sea region, so migration legislation and policy are still in the process of developing and information. In addition, for all these countries, the EU integration process has significantly affected the migration processes that are taking place simultaneously and are growing. In this article, the author highlights the interconnections between cooperation, legal migration and the stability of the social-economic system, problems that arise during the entire migration process. The author defines the strategic priorities for the prevention of illegal migration to the security of the Black Sea region. The last shocks in the migration processes are analyzed and the directions for solving the existing problems and the possible options for the Black Sea region are outlined. This study resizes the multidimensional process of extended bilateral, trilateral and regional cooperation in the management of migration in the Black Sea region, although the last round of EU enlargement has catalyzed the process of institutionalizing regional cooperation in migration policy, the Black Sea countries continue to approach migration issues separated. In conclusion, the author highlights the dependence on the economic, social, cultural and political advantages of the countries, but also on the achievements, and reforms of the national authorities in the process of integrating migrants. Keywords: cooperation, European Union, Black Sea region, multilateral relations and migration.

Migraţia reprezintă procesul caracteristic lumii contemporane, în care există discrepanţe sub aspectul bunăstării şi dezvoltării între diferitele regiuni ale lumii. Acest fenomen poate reprezenta o şansă pentru că este un factor de schimburi umane şi economice şi, de asemenea, pentru că permite persoanelor să îşi realizeze propriile aspiraţii. Re- giunea Mării Negre este o zonă geografică distinctă, bogată în resurse naturale şi poziţionată strategic la întâlnirea dintre Europa, Asia Cen- trală şi Orientul Mijlociu. Cu o populaţie numeroasă, cu sectoare cheie precum transport, energie, mediu, regiunea ridică o serie de oportuni- tăţi, dar şi provocări atât pentru cetăţenii săi cât şi pentru imigranţi. Regiunea Mării Negre ca structură internaţională şi comunitate a ţări- lor care au atins un înalt nivel de dezvoltare economică, având un sistem politic democratic, la baza căruia se află respectarea drepturilor şi libertăţilor omului, reprezintă un spaţiu în care tinde să emigreze un

219 număr mare de oameni. Regiunea Mării Negre cuprinde Grecia, Bul- garia, România şi Republica Moldova în vest, Ucraina şi Rusia în nord, Georgia, Armenia şi Azerbaidjan în est şi Turcia în sud. Deşi Armenia, Azerbaidjan, Republica Moldova şi Grecia nu sunt state cu ieşire la Marea Neagră, prin istorie, proximitate şi legături strânse sunt actori regionali naturali cu un potenţial de dezvoltare ridicat şi constituie o punte importantă pentru fluxurile energetice şi de transport. Cu toate acestea, este în egală măsură o regiune cu conflicte îngheţate nerezolvate, cu multe probleme de mediu şi controale insuficiente la graniţă, ceea ce încurajează migraţia ilegală şi criminalitatea organiza- tă [4, pag. 2]. De exemplu, în Republica Moldova, o fâşie îngustă de teritoriu la est de Nistru, este o latură extrem de importantă pentru desfăşurarea crimelor organizate şi imigranţii ilegali. În acest context, putim afirma, că regiunea Mării Negre, este un loc cu diferite interese politice, economice şi militare, nu doar al statelor regionale, dar şi ale altor puteri internaţionale influente. Astfel, definiţia europeană a regiunii Mării Negre se suprapune în bună măsură peste conceptul de regiune extinsă a Mării Negre (Wider Black Sea Region) promovat, anterior, de către NATO în relaţiile sale cu aliaţii şi partenerii din zonă [6, pag.7]. La ora actuală, managementul migraţiei reprezintă una din provocările majore cu care se confruntă atât Uniunea Europeană cât și regiunea Mării Negre la frontierele sale externe, iar ţările se caracterizează printr-un ritm rapid de schimbări economice, politice şi sociale - schimbări fundamentale rapide în politicile de integrare a migranţilor. Provocarea în această problemă este de a realiza un management global al fenomenului şi de a găsi soluţii viabile în cadrul politicilor internaţionale, europene, regionale şi naţionale, soluţii care nu trebuie să scape din vedere un fapt de o importanţă covârşitoare: dreptul de liberă circulaţie al persoanelor [6, pag. 81]. În calitate de subiect de cercetare este expus procesul de implementare al politicilor migraționale în Regiunea Mării Negre în contextul

220 contemporan, precum şi impactul lor asupra migranților în diferite domenii (politic, economic, social etc.) pe plan național al fiecărui stat în parte, dar şi al regiunii în general. Obiectivul general al cercetării poate fi fundamentat pe baza abordării evaluării proceselor migraționiste în Regiunea Mării Negre, de la premisa că aceasta poate fi privită din perspectiva unui proces decizional al fiecărui stat în parte. În scopul cercetării şi verificării ipotezei de lucru propuse, au fost aplicate metodele ştiinţifice cum ar fi: analiza de capacitate, metoda empirică, behavioristă, am utilizat un şir de metode şi tehnici suplimentare, precum analiza documentelor şi observaţia. Consecinţele intensificării migraţiei internaţionale impun crearea de politici care să se concentreze asupra întăririi capacităţii de gestiune a migraţiei atât în toată lumea, cât şi în ţara de origine, prin gestionarea fluxurilor migratorii în acord cu necesităţile pieţei muncii, cu lupta împotriva migraţiei ilegale, cu integrarea socială a migranţilor şi cooperarea cu ţările din care provin majoritatea migranţilor De exemplu, România a elaborat şi promovat la nivel comunitar conceptual unei Platforme de cooperare la Marea Neagră în domeniul migraţiei şi dezvoltării, iniţiativă care se adresează următoarelor state: Republica Moldova, Ucraina, Federaţia Rusă, Armenia, Azerbaijan, Georgia, Turcia. Regiunile diferă între ele din punct de vedere economic; concurează între ele pentru anumite politici de integrare a migranților, au puncte tari și puncte slabe, generează oportunități de creștere și dezvoltare diferite. Țările formulează și implementează strategii regionale ale proceselor migraționiste cu scopul creării unor regiuni puternice, precum și pentru eliminarea discrepanțelor în termeni de dezvoltare dintre acestea. În acest caz, relaţia dintre capacitatea economică şi cea militară ar trebui să fie una specifică şi bine înţeleasă. În contextul în care țările sunt considerate prea mici pentru a face față problemelor care apar la nivel mondial sau prea mari pentru a răspunde în mod eficient la problemele cetățenilor, nivelul regional pare a fi

221 soluția potrivită pentru a face față provocărilor. Platforma de cooperare în domeniul migraţiei şi dezvoltării reprezintă un instrument comunitar de lucru la nivel local, menit să faciliteze schimbul de informaţii în domeniul migraţiei şi al problematicii conexe acesteia, de interes comun, dar şi să coordoneze proiectele existente sau viitoare în domeniul migraţiei şi dezvoltării, pornind de la specificul unui stat sau regiuni [7, accesat 29.07.2019]. În acest sens, lansarea unei Platforme de cooperare pentru regiunea Mării Negre a fost aprobată de Consiliul UE Justiţie şi Afaceri Interne JAI şi a Consiliului Afaceri Generale şi Relaţii Externe din iunie 2007 şi andosată de Consiliul European din 21-22 iunie 2007 [7, accesat 29.07.2019]. A fost instituit și un alt program de cooperare transfrontalieră pentru Marea Neagră în cadrul Instrumentului European de Vecinătate şi Parteneriat (IEVP). Acest program de cooperare în bazinul Mării Negre se axează pe sprijinirea societăţii civile şi pe cooperarea la nivel local în regiunile de coastă ale Mării Negre [4, pag.8]. Cinci ţări din regiunea Mării Negre au statut de parteneri ai PEV. Consolidarea politicii europene de vecinătate, inclusiv crearea unei dimensiuni tematice a PEV şi elaborarea progresivă de acorduri de liber schimb complete şi detaliate ar îmbogăţi cooperarea în regiunea Mării Negre [4, pag. 8]. Uniunea Europeană a depus deja eforturi majore pentru a stimula reformele democratice și economice, pentru a proiecta stabilitatea și pentru a sprijini dezvoltarea în zona Mării Negre prin intermediul unor programe largi de cooperare. Trei politici ale UE sunt relevante în acest context: procesul de preaderare în cazul Turciei, Politica europeană de vecinătate (cu cinci parteneri estici ai PEV, activi și în cooperarea Mării Negre) și Parteneriatul strategic cu Federația Rusă. Mai mult, Comisia Europeană a contribuit la o serie întreagă de inițiative sectoriale de relevanță regional [8, accesat 21.08.2019]. OCEMN (Organizaţia de Cooperare Economică la Marea Neagră)

222 a fost înfiinţată în 1992 şi a obţinut statutul de organizaţie internaţională în 1999. Axată iniţial pe cooperarea economică, şi-a lărgit treptat sfera de acţiune care au ca scop stimularea armoniei între statele membre, precum şi de asigurare a păcii, stabilităţii şi prosperităţii, dar şi relaţiilor de bună vecinitate în regiunea Mării Negre [9, accesat 21.08.2019]. Toate statele de la Marea Neagră fac parte din organizaţie, împreună cu Albania şi Serbia, care au ca scop crearea structurilor de cooperare în domeniile guvernamental, parlamentar, de afaceri, financiar-bancar, academic şi ştiinţific [7, accesat 21.08.2019]. Sinergia Mării Negre se doreşte a fi un cadru flexibil pentru a asigura o mai mare coerenţă şi o mai bună orientare politicilor ce se adresează zonei. Ideea Comisiei Europene este de a completa politicile existente, de a conferi o mai mare vizibilitate zonei şi de a contribui la dinamizarea actualului proces de cooperare regională printr-un dialog intensificat, care să crească încrederea dintre statele vizate, un accent deosebit punânduse pe cooperarea transfrontalieră [6, pag. 26]. Prima definiţie a cooperării transfrontaliere datează din 1997: „Cooperarea transfrontalieră reprezintă colaborarea directă între regiuni învecinate de-a lungul graniţei, în toate domeniile, dintre autorităţile locale şi regionale, implicând toţi actori’’ [2]. Situația adoptării unei agende mai largi pentru completarea unor politici pentru integrarea migranților în regiunea Mării Negre are trei elemente: prioritatea schimbătoare a problemelor apărute în urma proceselor migratorii, cauzată de densitatea în creștere; legătura fragedă dintre politicile fiecărui stat în parte și normele sociale și economice din Re- giune. Regiunea Mării Negre este străbătută de importante culoare de migraţiune ilegală, cooperarea regională asupra aspectelor descrise anterior devenind, aşadar, cu atât mai importantă [sinergia marii negre pag.4]. În timp ce coordonarea la nivelul regional a gestiunii migraţiei este un scop strategic pe termen lung, sporirea cooperării între ţările vecine este un obiectiv realist şi realizabil pe termen mediu. Ţările

223 riverane, pe care este focusat acest raport, împart frontierele comune şi respectiv ﬂuxurile comune de migraţiune, şi, deseori, probleme comune ce ţin de gestionarea lor [5, pag. 5]. Problema securităţii migraţionale se dovedeşte a fi o problemă profundă, în care indivizii, statele şi sitemul joacă toate câte un rol în care factorii economici, sociali şi de mediu sunt la fel de importanţi ca şi cei politici şi militari [3, pag. 368-369]. Concluzii. Migrația reprezintă un fenomen mondial, iar ţările din regiunea Mării Negre nu sunt o excepție, deoarece globalizarea transformă din ce în ce mai mult economia mondială. Configuraţia şi situaţia regiunii Mării Negre s-a schimbat considerabil, mai ales din cauza proceselor migraţioniste masive care au loc şi va continua să evolueze considerabil. În aceste condiţii, cooperarea dintre ţările din regiunea Mării Negre ar completa în mod util tacticile şi posibilităţile desfăşurării întregului proces de integrare al migranţilor. Scopul acestui articol nu a fost găsirea unei definiţii a proceselor migraţioniste din Regiunea Mării Negre, ci explorarea conceptului, într-o încercare de a clarifica domeniul, identificând contradicţiile fiecărui stat în parte şi făcându-ne o idee despre părţile sale în tabloul general al relaţiilor internaţionale. De asemenea, ţările din regiune trebuie să lucreze la capitolul cooperarea pentru schimbul de informaţii, pentru că intensificarea va intări capacitatea de aplicare a legislaţiei naţionale, să combată migraţia ilegală de la frontiere, să se focuzeze pe experienţa reuşită sau mai puţin reusită dobîndită de către statele Uniunii Europene. Combaterea migraţiei ilegale ţine de domeniul unor activităţi comune, promovate împreună cu statele din regiunea Mării Negre, ţările vecine, statele de origine şi destinaţie pentru migranţii în/din ţările de destinaţie. Analizând cele expuse, putem concluziona că ţările din Regiunea Mării Negre au și vor avea nevoie de o abordare comună din punct de vedere al elaborării și implementării politicilor relevante

224 în special, domeniului economic și al migrației forței de muncă, precum și de o armonizare a politicilor existente și viitoare cu domeniile tangențiale migrației, cum ar fi cel al integrării, educației, științei, calificărilor înalte, creșterii economice, pieței de muncă, legislativ etc. Succesele în managementul migraţiei şi azilului, reieşind din complexitatea fenomenului, sunt posibile prin conjugarea eforturilor regionale şi internaţionale. Cooperarea region- ală nu poate trata direct conflictele ce apar în urma proceselor mi- graţioniste, dar pot genera mai multă încredere şi optimism pentru înlăturarea şi eliminarea obstacolelor care stau în cale. Astfel, pentru soluționarea problemelor migranţilor şi pentru depăşirea stării de tensiune care apare la contactul cu autorităţile și cetățenii țării gazdă, structurile din regiune trebuie să pună accentul pe respectarea, în procesul integrării, a anumitor obligaţii reciproce, atât din partea mi- granţilor cât şi din partea autorităţilor statale.

Referințe bibliografice 1. Anghel Andreescu. Dan Andreescu şi Dan Bardaş, Efectul migraţiei asupra securităţii României şi a Europei, Bucureşti, 2016. 2. Asociaţia Regiunilor de Graniţă Europene – Studiul LACE asupra Iniţiativei UE Interreg şi a perspectivelor de viitor, iulie 1997. 3. Barry Buzan, Poapoarele, statele şi frica. O agenda pentru studii de securitate internaţională în epoca de după Războiul Rece, Editura Cartier. 4. Comisia Comunităţilor Europene, Sinergia Mării Negre – o nouă iniţiativă de cooperare regională, 2001. 5. Institutul pentru Dezvoltare şi Iniţiative Sociale „Viitorul”, Tendinţe şi Politici Migraţioniste în Regiunea Mării Negre: cazurile R. Moldova, România şi Ucraina, Chişinău, 2008. 6. Institutul European din România, Spre o strategie europeană în bazinul Mării Negre. Cooperarea teritorială, Bucureşti, 2007, pag.7 7. www.mae.ro. 8. eur-lex.europa.eu. 9. www.wikipedia.org.

225 VECTORUL PALESTINO – ISRAELIAN AL POLITICII EXTERNE A UE

SAYED Sayed, doctorand, IRIM, Statul Israel

Rezumat Printre cele mai importante propuneri ale Uniunii Europene privind Orientul Mijlociu se numără propunerile privind statutul Ierusalimului, refugiații palestinieni, precum și problemele legate de contradicțiile siriano-israeliene și libanezo-israeliene. De asemenea, UE oferă palestinienilor asistență economică, socială și umanitară pe scară largă printr-un program de parteneriat special pentru menținerea păcii. Cuvinte-cheie: Uniunea Europeană, Israel, conflict, cvartet, Palestina.

ISRAELI-PALESTINIAN VECTOR OF EU FOREIGN POLICI

SAYED Sayed

Abstract Among the most important proposals of the European Union on the Middle East are proposals on the status of Jerusalem, on Palestinian refugees, as well as issues related to the Syrian-Israeli and Lebanese-Israeli contradictions. The EU also provides large-scale economic, social, humanitarian assistance to the Pales- tinians through a special peacekeeping partnership program. Keywords: European Union (EU), Israel, conflict, cvartet, Palestina.

ИЗРАИЛЬСКО – ПАЛЕСТИНСКИЙ ВЕКТОР ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ ЕВРОПЕЙСКОГО СОЮЗА

САИЕД Саиед, аспирант, IRIM, Израиль

Аннотация Среди важнейших предложений евросоюза по ближнему востоку находятся предложения о статусе иерусалима и о палестинских беженцах. ЕС оказывает широкомасштабную экономическую, социальную, гуманитар-

226 ную помощь палестинцам через специальную программу миротворческого партнерства. евросоюз является основным спонсором палестины. израиль и ес активно сотрудничают в разных сферах – экономической, научной, тех- нологической, гуманитарной. Так, например, в 2015 г. объем торгового обо- рота между израилем и европейским союзом составил 34 млрд. долл. позиция ес в отношении Палестино-Израильского конфликта основывается на по- ложении, согласно которому израиль квалифицируется как государство, оккупирующее чужую территорию. ЕС принял активное участие в создании «квартета» посредников ближневосточного урегулирования. Параллельно, антиизраильские кампании бойкота, организуемые неправительственными, профсоюзными и религиозными европейскими организациями, наносят зна- чительный ущерб экономическим интересам и имиджу Израиля. Ключевые слова: Европейский Союз, Израиль, конфликт, «квартет», Палестина

Среди важнейших предложений Евросоюза по Ближнему Востоку находятся предложения о статусе Иерусалима и о пале- стинских беженцах. ЕС оказывает широкомасштабную эконо- мическую, социальную, гуманитарную помощь палестинцам через специальную программу миротворческого партнерства. Евросоюз является основным спонсором Палестины. Так, например, в 1996 г. ЕС взял на себя около 85% всей зарубежной финансовой помощи для ПНА [8, c. 214]. С 1993 по 2013 гг. страны ЕС оказали ПНА гуманитарную помощь в размере 5 млрд евро [1, р. 13]. В марте 2013 г. еврокомиссар по вопросам расширения и политики добрососедства Ш. Фюле обнародовал список 80 разрушенных Израилем результате операции «Литой свинец» объектов в Газе и на Западном берегу, строительство которых было профинансировано Евросоюзом [3, р. 4-6]. Израиль и ЕС активно сотрудничают в разных сферах – экономической, научной, технологической, гуманитарной [6]. Так, например, в 2015 г. объем торгового оборота между Израи- лем и Европейским Союзом составил 34 млрд долл. [5].

227 Однако, Позиция ЕС в отношении палестино-израильского конфликта основывается на положении, согласно которому Изра- иль квалифицируется как государство, оккупирующее чужую тер- риторию. ЕС в категорической форме не признает распростране- ние израильской юрисдикции на Восточный Иерусалим и Голан- ские высоты [4; 7]. Страны ЕС единогласно поддерживают много- численные резолюции ГА и СБ ООН, призывающие Израиль вы- вести войска с оккупированных территорий и ликвидировать все созданные за время оккупации еврейские поселения [2; 6, с. 164]. ЕС принял активное участие в создании «квартета» посред- ников ближневосточного урегулирования. Параллельно, антиизра- ильские кампании бойкота, организуемые неправительственными, профсоюзными и религиозными европейскими организациями, наносят значительный ущерб экономическим интересам и имиджу Израиля. При этом, Евросоюз, по всей видимости, смирился с из- раильской политикой освоения оккупированных территорий и, вероятнее всего, будет и впредь дистанцироваться от любой серь- езной конфронтации с Израилем [6, с. 169].

Литература 1. Bichara Khader. The European Union and the Palestinian Question (1957- 2013): soft diplomacy and hard realities // Arab Study and Research Center at Louvain University, Louvain-la-Neuve-Belgium, 2013. 2. Bolborici Ana-Maria. Diplomatia Uniunii Europene si criza din Orientul Mijlociu la începutul secolului al XXI-lea. Iaşi, Institutul European, 2016. 332 P. 3. EU Financial Assistance to the occupied Palestinian territory // Directorate General for Internal Policies Policy, Department on Budgetary Affairs of the European Parliament, Brussels, 2013. 4. Trump's Recognition of Israeli Sovereignty Over Golan Heights Draws Global Anger // https://sputniknews.com/world/201903261073545160-trump-golan- heights-israel-reaction/ (accessed: 28.03.2019). 5. Какими будут теперь отношения между Великобританией и Израилем? // http://9tv.co.il/news/2016/06/24/227530.html (accessed: 23.02.2019).

228 6. Крылов А.В. Противодействие стран ЕС поселенческой политике Израи- ля: мифы и реальность // Вестник МГИМО-Университета, 2014, №6, с. 161-173. 7. Мировые СМИ резко раскритиковали действия США, спровоцировавшие тра- гедию в Газе // https://www.vesti.ru/doc.html?id=3017277 (accessed 14.10.2018). 8. Рыжов И.В., Золина Д.М., Интяков А.А. Роль ведущих европейских дер- жав в процессе урегулирования ближневосточного конфликта // Вестник Нижегородского ун-та им. Н.И. Лобачевского. 2008, №5, с. 213-219.

229 MOBILITATEA INTERNAȚIONALĂ, CA FACTOR AL ECONOMIEI BAZATE PE CUNOAȘTERE

MASRI Bushra, doctorand, Statul Israel

Rezumat În articol, autorul analizează influența mobilității academice asupra domeniului economic. Scopul principal rezidă în a evidenția efectul mobilității academice asupra economiei bazate pe cunoaștere în industria locală și a identifica acțiuni creative de punerea în aplicare a acestora. Obiectivele trasate de autor în lucrare sunt: 1. Analiza mobilității academice și a exodului de intelect; 2. Identificarea factorilor care contribuie la dezvoltarea economiei bazate pe cunoaștere cu referire la studenții și cercetătorii străini; 3. Prezentarea unor soluții inovatoare pentru a demonstra conexiunea dintre procesul economiei bazate pe cunoaștere și creșterea mobilității academice a studenților. Cuvinte-cheie: mobilitate academică, influență economică, economie bazată pe cunoaștere, globalizare, factori economici.

INTERNATIONAL MOBILITY, AS A FACTOR OF THE KNOWLEDGE ECONOMY

MASRI Bushra

Abstract In the article, the author analyzes the influence of academic mobility on the economic field. The main purpose is to highlight the effect of academic mobility on the knowledge-based economy in the local industry and to identify creative actions for their implementation. The objectives set by the author in the paper are: 1. Analysis of the academic mobility and the brain drain; 2. Identification of the factors that contribute to the development of the knowledge-based economy with reference to foreign students and researchers; 3. Presentation of innovative solutions to demonstrate the connection between the process of knowledge-based economy and the increase of students' academic mobility. Keywords: academic mobility, economic influence, knowledge economy, globalization, economics factors.

The phenomenon of globalization which now characterizes the economic and social activities has also significantly influenced higher education in recent decades. Its importance is reflected in the place

230 it occupies in the institutions and the national agendas in all countries of the world. At first the construction of the European Union and the Erasmus contributed decisively to the Europeanization of higher education that later became a broader and more inclusive globalization. The internationalization is part of the strategic plans of universities. It has contributed to these many factors, including the challenge of competing in the global arena. Deﬁllippi, & Lindsay [6] points out some of the main objectives we face to do: prepare for the knowledge society, to live up to the requirements of the Bologna Process, and work internationally. The Globalization, which has various effects on economic, financial, political, sociological and cultural developments, also influences the field of education. This has paved the way for the emergence of a new market area in which international students are regarded as a source of income. the purpose of this article is to examine the economic impacts of international student mobility in the globalization process. The influence of the mobility trends of the higher academic students is for a lot of types in the economic knowledge, and also for the economic system in the country [3]. According to the OECD organization [2], the factor on the economies are increasingly based on knowledge and information. Knowledge is now recognized as the driver of productivity and economic growth, leading to a new focus on the role of information, technology and learning in economic performance. The term knowledge- economy stems from this fuller recognition of the place of knowledge and technology in modern OECD economies. The factor from the mobility's of student can made the increase or un increased in some indicators [8]. Knowledge is now recognized as the driver of productivity and economic growth, leading to a new focus on the role of information, technology and learning in economic performance. Therefore, we must also be committed to the benefits of academic mobility (in and out) by contrib-

231 uting to economic values. The following figure 1 illustrates the directions of influence of academic mobility.

Figure 1. The influence of Academic Mobility on Knowledge Economic. Source: Made by the Author from sources [1,7]

Increase the number of employed in the knowledge economy industry - From the mid-2007, with the high demand of academic mobility, there are signs that the EU began a process of catching up with the US in terms of employment growth. In the decade of the 2000, the EU saw an average growth in employment of 0.74% per annum, less than half the rate of US growth. The EU unemployment rate remained quite high and rose further during the first half of the 2000 (with a peak of 10.5% in 2004). In contrast, in the years 2001- 10, the annual average percent growth in employment in the EU rose to an average rate of 1.35%, compared with 1.6% for the US, a much smaller gap than in previous periods. Thus, in the second half of the 2010 European countries seem to have recovered a substantial capability of generating jobs and this have led researchers to speak about a “European job machine” [9]. In countries that change the policy for mobility of foreign students show that workers who use advanced technologies, or are employed in firms that have advanced technologies, are paid higher wages. This labour market preference for workers with general competencies in handling codified knowledge is having negative effects on the demand for less-skilled workers; there

232 are concerns that these trends could exclude a large and growing proportion of the labor force from normal wage work [7].

References 1. Abramowitz, M., David, P. Technological change and the rise of intangible investments. The U.S. economy’s growth-path in the twentieth century. Paris: OECD. 2009, 35 – 44 p. 2. Adler, P. The learning bureaucracy: New United Motor Manufacturing, Inc. London: In University of Oxford, UK. 2011, 32 - 41 p. 3. Bhargava, A., Docquier, F., & Moullan, Y. Modeling the effects of physician emigration on human development. Berlin: Economics and Human Biology. 2011, 172–183 p. 4. Cheeseman J. The big payoff: educational attainment and synthetic estimates of work-life earnings. New York: Press by Curr Popul. 2002, 32-47 p. 5. Cowan R. et – al. The Explicit Economics of Knowledge Codification and Tast- iness. Boston: Industrial and Corporate Change, Vol 9. 2000, 211–253 p. 6. Deﬁllippi, R.J., Lindsay, V.J. Knowledge at Work: Creative Collaboration in the Global Economy. London: Blackwell, Oxford University press. 2006, 84 – 86 p. 7. Dicken, P. Global Shift: Mapping the Changing Contours of the World Econo- my. Washington: MIT University. 2007, 119- 131 p. 8. Economic and Social Research Council - of 2007, ESRC Society Today – Knowledge Economy Fact Sheet. Helsinki – Sweden. 2009, 7-11 p. 9. Etzkowitz, H., Leydesdorff, L. Universities and the Global Knowledge Econo- my: A Triple Helix of University-Industry-Government Relations. Madrid: Thomson Learning Farrell. 2006, 76-78 p. 10. Foray, D., Kazancigil A. Science, Economics and Democracy: Selected issues, MOST, Discussion paper no. 42. Paris: UNESCO. 2010, 29-33 p. 11. Francisco, J. A. The resource-based theory: dissemination and main trends Gender Differences in Economic Knowledge. Valencia: A Reevaluation of the Evidence Marianne A. 2014, 24-37 p. 12. Guruz, K., Higher Education and International Student Mobility in the Global Knowledge Economy, New York: State University of New York Press. 2008, 221 – 229 p. 13. Labrianidis, L., Vogiatzis, N. The mutually reinforcing relation between international migration of highly educated labour force and economic crisis: the case of Greece. Atana: Southeast European and Black Sea Studies, 13(4). 2013, 525–551 p. 14. Ministry of economic – Israel - http://economy.gov.il/RnD/InnovationStrategy/ Pages/Government Support.aspx (Date of visit: 25.6.2019).

233 MANAGEMENTUL DILEMEI: SECURITATE ȘI SIGURANȚĂ - EXPERIENȚA STATULUI ISRAEL PENTRU ȚĂRILE DIN BAZINUL MĂRII NEGRE

LECK Hod, șef al serviciului de securitate a instituțiilor teritoriale și sistemelor de stat (2003-2019)

Rezumat O mare parte dintre manageri nu delimitează noțiunile de securitate și siguranță. În limba engleză, aceste două cuvinte sunt diferite, dar în ebraică sunt aproape similare, avînd chiar aceeași rădăcină, producînd astfel confuzii. Scopurile vizate în articol: evidențierea diferențelor dintre termenii de securitate și siguranță; enumerarea responsabilităților unui agent de securitate și a unui ofițer de securitate; analiza conflictelor apărute în domeniu cu referire la necesitățile de securitate și siguranță. Managerul își asumă întreaga responsabilitate cu privire la siguranța și securitatea angajaților și menținerea intactă a echipamentului din fabrică. Statul Israel este unul dintre statele care a fost amenințat de la înființarea sa. A luptat în opt războaie, a suportat sute de atacuri teroriste, în afară de accidente care s-au produs neintenționat. Cuvinte-cheie: siguranță, securitate, management, pericol, risc.

MANAGEMENT DILEMMAS BETWEEN SECURITY AND CONFIDENTIALITY WITHIN THE ORGANIZATION – HOW THE ISRAELI EXPERIENCE APPLIES TO THE BLACK SEA COUNTRIES

LECK Hod

Abstract Many managers do not know the difference between security and safety. In Eng- lish these two words are different, but in Hebrew they are very similar and even share the same root, contributing to the confusion. The purposes of the author are: Highlight- ing the differences between the terms security and safety; Explaining the responsibilities of a safety and of a security officer; Discussing the conflicts which surface in the field between safety and security needs. Part of the managers’ responsibilities is keep- ing his workers physically safe and their personal and the factory equipment intact.

234 The manager has the full responsibility regarding his workers safety and security. Israel is one of the only states in the world, which has been threatened since the day of its foundation. This state has fought in eight wars, tolerated hundreds of terror attacks, on top of accidents that occurred without intention. Keywords: safety, security, management, danger, risk.

A manager in any organization should be concerned with the organizations main goal- making money (unless it is a charity organization) (Barzilai, 2011). In any organization or factory accident happen. The definition of an accident is an event that happens uninten- tionally and results in human injuries or damage to equipment. In the state of Israel, in contrast to most other countries, all the businesses and factories are facing other threats as well: security threats. Securi- ty threats toward the workers themselves, the whole factory and the environment around. For example, a factory which handles colors, gas or wood is at double risk. If a terrorist decides to activate a bomb in the factory, not only would the workers be injured by the bomb itself but also the factory materials could cause a secondary explosion and may spread to the near by area. A factory manager cannot hire one person to man the security and safety officer positions. He must acknowledge the fundamental differences between the two positions. In a nutshell, the security officer handles criminal threats like terrorists and crisis events, which are deliberately caused. The safety officers’ work is to prevent future accidents that happen due to hazards or uncontrolled processes. Both situations can end with casualties but the manager must know how to work with the two different officers. In this article I will discuss the question of “who is in charge of controlling the crisis event?” The following section will present the definitions of key phrases used while discussing the field of safety and security (Israel agency for safety and hygiene, 2006).

235 • Safety: controlling the hazards and reducing the risk factors in the work place and work process. Clarification: this definition suits the phrase safety as an action, but this term can be defined also as a professional field. This comment applies to the next two terms as well. • Occupational hygiene: prediction, recognition, estimation, control and prevention of risk factors in the work place and of the conditions of exposure which affect the workers health. • Occupational medicine: recognition and estimation of the risk factors in the work place, recommendations for preventing the workers exposure to these risk factors, periodical medical follow ups for workers who are exposed to risk factors, diagnosing work exposure related ill- nesses, recommendations for workers assignments according to the workers medical condition and recommendations for rehabilitating a worker in the work place if he has a limiting health condition. • Health: a state of physically, mentally, and socially wellbe- ing, not just physical capability to work or lack of illness. This definition was defined by the world health organization. • Risk factor/ hazard: a factor that has the potential to cause damage to a human or his health, to property or the environment. Clarification: the factor could be physical, chemical, biological, er- gonomic or any other type of substance. In addition, the factor could be a device, a process, a health condition or a health behavior. Ex- amples of risk factors: electricity, a glass window, noise or smoke. • Obstacle: a state or a obstruction that are prone to cause damage to human health, property or the environment. Clarification: in the field of safety, in the risk factor we have a working advantage but the obstacle is different, as it has no advantages to the work process, hence it is imperative to remove or fix it. Examples of obsta- cles: an exposed electricity wire or a broken glass window.

236 • Safety risk: the combination of the probability or likeli- hood of an event that causes injuries or damage to occur, and the severity of the possible outcome of this event. • Health risk: the rate of occurrence of a certain health problem in a population that is exposed to a risk factor at a certain time. Clarifi- cation: this definition is suitable for occupational medicine and hygiene as well. • Danger: this term is not used as a professional term in the fields of safety, hygiene and Occupational medicine. • Accident: a one time event when the potential of a risk factor or obstacle is realized and causes a health damage, damage to property or to the environment. • Work accident: an accident that happened to the worker while working at his work place or on its behalf. For an independent worker the definition is, an accident that happened while working at his occupation. Clarification: this definition is in the national insurance laws and relates to damage to workers health. This law defines the different kinds of accidents (measured by the extent of damage caused to the worker), and which should be reported to the work inspector. • Incident: an event when the potential of a risk factor or obstacle is realized but there are no injured but often mild damage to equipment or the work environment. An event when the potential of a risk factor or obstacle is almost realized (“near accident”) is also considered as an incident. • Occupational exposure: an exposure to a risk factor from the field of occupational hygiene, that is realized in various ways in the work place or due to works requirements. • Occupational disease: a disease that the worker suffers from due to his long and significant exposure to a risk factor in the work place.

237 The crisis event is defined as a time when a unordinary action is needed in order to save the population of a certain area or a certain group of people. An organization preparation for a crisis event is necessary in a case when human lives are at risk, when there is a chance of human injuries, a risk of large scale damage to equipment or all of the above. The preparation for the crisis event include actions and behav- iour in the organization and can be divided into three: before the occurrence, while the occurrence and after it (state of Israel law, 2002). Before the occurrence the organization should be in a state of alertness. While the occurrence the organization should work to decrease the human injuries and give efficient first aid to the injured. After the occurrence the efforts should be focused on rehabilitating and helping all the injured and all the people who were affected by the occurrence. The “common” crisis events in factories/ office buildings/ warehouses/ hospitals/ elderly homes/ schools/ kindergar- tens are: fire, natural disaster or a maintenance deficiency; a terrorist attack; war or war related attack. There are many disasters that are manifested as crisis events. A crisis event is defined from the moment it begins or since it is known that the even is about to happen. One can divide disasters into two groups: • Natural disasters, which include earthquakes, storms, floods etc. • Unnatural disasters, which include fires, caused by poor maintenance, terror attacks etc. Crisis events are not limited to a specific place. Any crisis event could happen anywhere without any warning. It can happen in any organization, especially in Israel. The main problem with these events is the lack of compatibility between the means and manpower needed from the time. Controlling a crisis event is an essential part of a managers job description, as he is responsible for the security of all of his workers

238 and any person that happens to be in the place he is in charge of, at any time, especially at a crisis event (Eylon, 2006). The manager has the full responsibility for safety and security in his work place. This responsibility is defined by law and by Israeli management tradition as “the commanders responsibility”. But controlling a crisis event in a complex and large organization, such as commercial buildings, warehouses, hospitals, elderly homes etc, is not simple. Controlling these events requires knowledge, organization, preparations and practice. These “tools” can prevent a situation where a larger number of injured are hurt as a result of panic and lack of guidance, then the number of injured from the crisis event itself. This chapter is addressed to the people who are in charge of controlling the crisis event. These people will find a guideline to complete the necessary knowledge regarding controlling a crisis event in a large organization, which hires a large number of workers. • Communicating with outer forces arrangement procedure. • Guiding signs and a field file procedure (safety supervisor). • Guiding the staff and trustees for a crisis event procedure. Another preparation recommended is building guidance programs. These programs will include contents as decision making processes (authority), training the workers and practicing, training the trustees and practicing, lists of required equipment and the place to find each item, periodic discussion and update of the crisis event file etc.

Examples of conflicts between safety and security needs

1. The safety officer would like to lock the doors with as many locks as possible, to add high fences and to add more doors, but in the case of an emergency, for instance a fire or earthquake, the

239 people would have a hard time escaping. For example, the “scare door” is supposed to be closed but not locked. The safety officer locks it with a hanging lock. There were cases when a fire broke in cinemas and the audience tried to escape through the “scare door” but it wouldn’t open. 2. Ventilation vents for smoke- the safety officer demands a ventilation vent for the smoke as wide as possible, but the security officer wants to close it in order to prevent a possible break-in. It is the managers’ job to understand the strengths and weak- nesses of both approaches and to perform a risk management in such a way that no side is deprived, not the security and not the safety.

Conclusions 1. Since no organization has the ability to prepare for all types of disasters, one should seek the broadest common features of these kind of events. 2. One should not be allowed to perform both as a security office and safety officer simultaneously. 3. It is the managers’ responsibility to plan a desired line of actions for each event. 4. The manager should set a place, from which the emergency event should be dealt with, outside of the plant/ factory. 5. The manager should write a procedure for every situation including evacuation, fire, explosion etc. 6. The manager should organize a safety guidance for specific people in the organization such as the person responsible for each floor, the person responsible of operating the fire extinguisher, the first aid etc. 7. The manager has to see that each building has its emergency closet as defined. 8. The manager must determine and mark the emergency exits.

240 9. The manager must understand the meaning of a security event, a safety event and the difference between them. 10. The manager must maintain monthly meetings regarding these two matters and try and understand if there are conflicts between the safety and security needs.

References 1.Barzilai, L. (2011). Risk management using the ByLogic method (http://www.articles.co.il/article/124323). 2. Civil safety regulations- State of Israel Law Ministry of Environmental Protec- tion, State of Israel 2012. Can be found on http://www.sviva.gov.il /English/Legislation/Pages/HealthAndSafety.aspx 3. Safety at Work Regulations (Environmental and Biological Monitoring of Workers with Hazards), 2011. Can be found on https://employment.molsa.gov.il/Employment/SafetyAndHealth/Documents/Le gislationEnglish/WorkSafetyRegulations-EnvironmentalMonitoring.pdf 4. Emergency Situation Preparation Guide (2006). Home Front Command: explanation and population guidance [Brochure]. Israel: IDF. 5. Eylon, A. (2006). The committee for home front preparedness test in emergen- cies, The Kneset Foreign Affairs and Defense committee (http://www.knesset. gov.il/committees/heb/docs/bitachon06.htm). 6. Oren, A. (2011). Will Israel be forever a military area? Army- society relationship in Israel- consequences on decision making regarding security and peace, Tel Aviv University: the Tami Center for Peace Research. 7. US Ambassador: Golan Will Remain Israel's Forever. Israel Today. Friday, September 07, 2018. http://www.israeltoday.co.il/NewsItem/tabid/ 178/nid/34803/Default.aspx

241 COMPETITIVITATEA SERVICIILOR EDUCAȚIONALE PE PIEȚELE INTERNAȚIONALE: EXPERIENȚA ISRAELULUI PENTRU ȚĂRILE DIN REGIUNEA MĂRII NEGRE

LEVKOVICH LAVAN Limor, doctorandă, Statul Israel

Rezumat Cercetarea se ocupă de competitivitatea serviciilor educaționale. În articolul sunt explorate și analizate diferitele componente care creează competitivitate în serviciile de educație. Serviciile de educație au fost competitive de mai mulți ani în ceea ce privește studenții, resursele și prestigiul profesional. Concurența dintre sistemul de învățământ este considerată de mulți ca fiind sănătoasă, un fapt al vieții și reprezintă o parte implicită a educației, în care clasele sunt repartizate în mod regulat, iar studenții se clasifică unul împotriva celuilalt în rapoartele instituțiilor de învățământ din multe țări. Toate sistemele de educație sunt supuse concurenței. Cercetarea se va baza pe o examinare a concurenței globale și locale în Israel în ceea ce privește instituțiile academice, în special pe baza ideii de a examina modelul de excelență organizațională, aplicat în școlile academice și instituțiile de învățământ din Israel. Cuvinte-cheie: globalizare, servicii educaționale, model de excelență EFQM, competiție.

COMPETITIVENESS OF EDUCATIONAL SERVICES IN INTERNATIONAL MARKETS: ISRAEL’S EXPERIENCE FOR THE BLACK SEA COUNTRIES

LEVKOVICH LAVAN Limor

Abstract The research deals with the competitiveness of educational services. In the article is explored and analyzed the various components that create competitiveness in education services. Education services have been competitive for many years in terms of students, resources and professional prestige. Competition between education system is considered by many as healthy, a fact of life, and is an implicit part of education, in which grades are regularly assigned and students ranked against each other in education institute reports in many countries. All the educations systems are subject to competition. 242 Research will be based on an examination of the global and local competition in Israel regarding academic institutions in particular, based on the idea of examining the model of organizational excellence, as applied in academic schools and educational institutions in Israel. Keywords: globalization, education services, EFQM excellence model, competition.

Marketing is the art of creating a demand and the process of pursuing customers – existing as well as potential. Competition is eve- rywhere; educational service sector is not an exception. Interestingly, the need to “market” their services has not really been felt by Russian education sector, as not so long ago educational institutions have faced more demand than they could cope with . At some point it is still especially true for high rank universities. However, significant demographi- cal decline intensified competition in this sector [5]. For specialized fields like management and computer education, where attractive market potential has increasingly caused more and more institutions to be set up, competitive situation is changing rapidly. Even the institutions facing heavy demand have been confronted with the question of being able to choose the desired target customers, and therefore face issues like product differentiation, product extension, diversification and service integration. All this has activated an interest in previously neglected area of marketing of education services. Marketing of education is gaining momentum with the entry of private institutions, change in people's attitude towards education and the changing scope for the different courses being offered. The technological changes and shrinking global boundaries have increased the significance of marketing for education services. The education service can be described as a high contact, con- sumer and people based service [2]. However, innovative methods like using multi-media kits while providing the service are making interaction between and instructor and student less significant. With

243 the changes in customer education and the job market, the market for unconventional courses is increasing. So no marketer can afford to ignore these markets. As the education service is intangible, inseparable and perishable, certain implications exist for marketing. And service quality is not consistent for all customers, or even a single customer at all times. So the marketers' job becomes tough. They are required to ensure that these features of the education service are better utilized to meet the varying needs of customers. The current stage of higher education development and changes in educational paradigm are mostly predestined by a variety of factors, most important of which include: processes of globalization and integration into the international educational space; development of information society and economy based on knowledge. New benchmark of XXI century is the development of society and individual based on knowledge and intellectual capacities. Entrepreneurial spirit, systemic thinking, originality and speed of decision-making, creativity, ensure the survival, competitiveness and become the most valuable intangible assets, High speed of life and constant change, introduction of new technologies, increased competition, growth of revenues from the use of intellectual property, Internet penetration in all economical sectors, global informatization and knowledge exchange – all these factors marked the beginning of a new stage in economic development and birth of ''knowledge'' economy [5]. The Israeli expirience – The teachre training Colleges The higher education system in Israel is a distinctly binary system: on the one hand, the universities are on the one hand, and non- university institutions on the other, that is, the various academic colleges, including the education colleges [7]. The colleges of education joined the higher education system in Israel three decades ago, and the colleges of education have joined the higher education system in Israel three decades ago. Their participation was made To the present day, the

244 Council for Higher Education and the Ministry of Education enable them to employ powerful mechanisms of regulation, thereby marking them as institutions for which academic freedom does not apply [1]. What is academic competitiveness? The concept of "academic competitiveness" has historically evolved from the academic establishment's need for autonomy in everything related to their conduct vis-a-vis the religious establishment [1]. It was important to emphasize that even the authorities themselves supported the gran- ting of autonomy to the intellectual elite after they discovered the added value that was made, the principle of "academic competitiveness" is the principle of proprietorship that governs itself, thus ena- bling the pursuit of truth in a way that is devoid of intellectual con- formity, and the promotion of moral and ethical conduct without any fear. Academic freedom, therefore, allows both the academic community Both as an organization and as individuals, to act and manage their affairs without external interference or pressure from the establishment, the employer, and the public [5]. Without limitation, but with the right of the buyer in return for the proper fulfillment of academic obligations: impeccable professional work, public responsibility and accountability [7]. The idea of academic freedom is therefore the belief that this is an elite conscious of its social destiny, one that is able to leverage its autonomy without misuse. Academic Competitiveness in Colleges of Education and Teaching The last few years, with the entry of new and diverse populations into the gates of institutions of higher learning, mark the end of Idan. Higher education institutions have to a large extent become institutions for vocational training, and the new role of the university now touches on a much wider public of learners, which is required to adapt to the needs of the economy and society. Professional training by its very nature is characterized by a reduction in academic freedom by virtue of its

245 commitment to impart basic knowledge and skills adapted to field and employment requirements. Reduction this is evident primarily in the teaching of the profession or in the profession, and less in the components of academic research. Thus, academic institutions that deal solely with teaching purposes (such as general colleges in Israel) are more affected than academic institutions (such as research universities), and the colleges of education are in an even more inferior situation, due to their exclusion by law from the community of academic institutions in Israel. The Council for Higher Education Law stipulates that sections 14-17A shall not apply to teacher training institutions [3]. These sections, which do not apply by law to colleges of education, deal mainly with the institution's freedom of action "to finance its academic and administrative affairs within the framework of his budget as he sees fit "(section 15), and the criteria for budgeting And the planning provided by the Ministry of Education and not by the PBC (Section 17A) shows that the colleges of education are the only academic institutions that differ from the other academic institutions in Israel, and that the planning, budgeting and supervi- sing body is not only the Council for Higher Education but also the Ministry of Education. In other words, the Ministry of Education's conception of academic autonomy is very different from that which has been institutionalized for many years in academia around the world and in Israel. This exclusion of the colleges of education and the exceptional supervision they have over them has a decisive influence on the policy of teacher training in Israel [4]. Factors influencing teacher education policy In teacher training institutions there are three factors that influence how their conduct as academic institutions: 1. The Ministry of Education 2. Council for Higher Education 3. The colleges of education themselves.

246 The author will examine how the three of them are working on the teacher education policy in order to propose an implementation proposal to the Black Sea countries: 1. The Ministry of Education in Israel is responsible for the planning of teacher training Budgeting. In fact, there is no long-term strategic planning by the Ministry of Education to design the teacher training map in Israel. There are no established collaborations between the colleges of education themselves, no planned division of labor, and no policy of horizon and vision. On the other hand, despite the fact that this is not his formal role, the Ministry of Education assumes its role as supervisor of academic components, which constitute the cor- nerstones of the essence of academic autonomy: determining admissi- on requirements for students, approving faculty appointments, To promotion levels for staff and supervision of the curricula. 2. The Council for Higher Education (CHE) is the body that supervises the curricula and approves the accreditation of academic degrees, which in turn interferes with planning issues: hinders the development of new curricula and does not fulfill its role as the guardian of the autonomy of colleges of education as an institution academic. 3. The colleges of education also contribute to the absence of an inspiring policy in teacher training in Israel, due to their low positioning and the manner in which they operate in this arena. In general, in the academic field they are perceived as the weakest institution in comparison to other academic institutions in Israel. The author also will try to address the three main reasons for this: a. The colleges of education are a special institution for teacher training that awards a unique degree. B.Ed. Regardless of the nature of the degree and despite the unquestionable importance of the teaching profession, the situation in which colleges of education grant a unique degree to a profession with a low image, will affect

247 their low position. At the same time, an opposite effect was created, according to which the degree of B.Ed. Was hurt by the fact that he was taught exclusively in institutions with a low image. b. Another reason for the problem of inclusion is their high dispersion and the great variance that exists between them. A study conducted by the Council for Higher Education and the Central Bu- reau of Statistics (CBS) shows that the surplus of academization (high supply of academic institutions) led to a decline in the status and quality of education [4] The Ministry of Education [6] and the Dovrat Report (2005) determined that there are too many colleges of education, and that needs are re-mapping, merging colleges, and creating large and strong institutions both in terms of the number of students and in terms of quality of the teaching staff. Unfortunately, the teaching profession is not attractive today, and the demand for teaching is limited and rigid. In the absence of long-term planning, when each college is interested in growing and growing, competition is created between the colleges for students, faculty and resources, which reduces the level of students received and the level of instruction. Hence, the colleges of education are unable to unite, to pool forces, and to create a common agenda that will change things. c. Moreover, this situation causes the colleges to make an effort to appease the financier, ie the Ministry of Education, and to profit from it. Since "the owner of the century is also the owner of the opinion," this behavior produces immediate, short-term successes that blur the ability to see the big picture, the distance range. 4. The four factor that hinders the academic development of colleges of education is the lack of ethos and tradition of an academic institution. The colleges of education emerged from the seminars for teachers, whose institutional tradition was similar to that of the schools, not only at the level of rhetoric but mainly at the level of essence. Moreover, many of the lecturers who teach at colleges of

248 education have been exposed to academic tradition to a very limited extent. Most of them spent much of their careers in non-university educational institutions and were not exposed to the academic ethos In full force. Add to this the fact that most of the faculty members of the colleges of education are members of the teachers' organizations, which are also part of the high positioning of the colleges, a picture will be taken that places the colleges of education as exceptional institutions in the academic arena. This complex situation makes it difficult for the colleges of education to operate in an optimal manner, and the result is submission and helplessness. The colleges run from year to year, but fail to create resistance that will enable a change in policy. Moreover, some colleges try to justify this by argu- ing that such a distinction of colleges is an apparent advantage. The conclusion, the author of the study suggests that the governments of the Black Sea countries adopt the quotas that the Minis- try of Education applies to the academic training centers of teachers in Israel, in full accordance with the needs of the local culture and educational world in each country.

Bibliography 1. Ar Gold, R. Medina, B. Higher Education Law, Tel Aviv: The authors. 2008, 87 – 91 p. 2. Ariav, T. Katz, Y. Report on reducing the number of colleges And the transfer of them to the PBC And the Ministry of Education on teacher training. Jerusalem: The Council for [3] Higher Education and the Ministry of Education. 2011, 77 – 91 p. 3. Central Bureau of Statistics – Data: .https://www.cbs.gov.il/he/pages/ default.aspx (Date of visit: 16.6.2019). 4. Central Bureau of Statistics. Excess Education, Mobility And income mobility among recipients of first degrees. Jerusalem: Central Bureau of Statistics. 2008, 138-144 p. 5. Dworkin, R. We need a new interpretation of academic freedom. In: L. Menand (Ed.), The future of academic freedom. Chicago: The University of Chicago Press. 2006, 28-29 p. 6. Higher Education in Israel - https://che.org.il/ (Date of visit: 16.6.2019). 7. Volansky, A. Limor, N. The Tertiary Education in Israel- A new paradigm for policy. Research report: Tel Aviv and Haifa: Sapir Center Tel Aviv University and the Samuel Neaman Institute at the Technion. 2006, 1.

249 INTEGRAREA SOCIALĂ A VICTIMELOR HĂRȚUIRII SEXUALE. EXPERIENȚA STATULUI ISRAEL

ETI Leon Ben-Hun, doctorandă, IRIM, Statul Israel

Rezumat Hărțuirea sexuală este o varietate a comportamentului uman sau un act sexual, la care una din părți este impusă să participe forțat. Jertfa hărțuirii sexuale în toate cazurile are neboie de ajutor, de susținerea societății, a grupului social din care face parte, instituțiilor de stat, sociale. Adaptarea socială a victimelor actelor violente este un proces anevoios, care durează, la care participă și spitalele, și instituțiile de asisten- ță psihologică, de reabilitare, şi Centrul de tratament și reabilitare a victimelor supuse violenței, care funcționează din anul 1990. Autorul analizează experienţa acumulată în Israel, sperând că aceasta va fi utilă şi altor state. Cuvinte-cheie: victima violenței sexuale, tulburare psihică, avantaje sociale, reabilitare, integrare.

SOCIAL INTEGRATION IN THE REHABILITATION OF VICTIMES OF SEXUAL ASSAULT IN ISRAEL

ETI Leon Ben-Nun Abstract Sexual harassment is a variety of human behavior or a sexual act, in which one of the parties is forced to participate. The victim of sexual harassment is in all cases in a need for help, for the support of society, of the social group of which it is a part, of the state, of social institutions. The social adaptation of victims of violent acts is a difficult, time-consuming process which involves hospitals and institutions for psychological assistance, rehabilitation, and the Center for the treatment and rehabilitation of victims of violence, which has been in operation since 1990. The author analyzes the experience gained in Israel, hoping that this will be useful to other states. Keywords: victim of sexual violence, mental disorder, social benefits, rehabilitation, integration.

250 What is sexual abuse? Sexual assault is any behavior and / or sexual act imposed on a woman, a man or a child without their consent. Sexual assault involves harming a woman, child and man by a man, woman, or child [1]. Sexual assault is an act of violence that the attacker takes against those who are perceived as weaker than him. It is not an uncontrollable sexual impulse, but a consciously committed crime in order to control and humiliate the victim. Most victims of sexual violence are women - a fact that reflects their social status, which today, in the 21st century, is perceived as inferior to men. Sexual violence is another means of oppressing women in a patriar- chal society [1,4]. Sexual violence is a social phenomenon that exists in any society that accepts aggressive behavior and gender inequali- ty, and Israel among them. Every year, thousands of women turn to rape assistance centers for help after an attack, and statistics show that one in three women will be sexually abused during her lifetime. Types of sexual assault [6]  Sexual assault - a general term for all sexual offenses. Any action or statement that sexual intercourse is made without the free consent of both parties.  Rape - the insertion of a limb from the body or an object into a woman's genitals without her consent.  Sodomy - the insertion of a limb of the body or object into an anus of an individual or the insertion of a sexual organ into a person's mouth without his consent.  An attempted rape - an attempt to insert a limb from the body or an object into a woman's genitals without her consent.  Group rape - rape carried out by more than one person.  Ongoing rape - repeated rape over a period of time.  Incest - abuse or sexual assault by a family member.

251 Somatization. People with chronic trauma are especially sensitive, anxious and nervous, unable to reach a state of calm and relaxation over time. There are many complaints about headaches, indigestion, abdominal pain, pelvic pain and back pain [2,5]. Feelings of suffocation and nausea. In the past year, the Center for the Assistance of Victims of Sexual Assault has conducted public information activities among phy- sicians at the Tel Aviv Medical Center, and as a result dozens of reports of sexual abuse. As doctors have learned to identify the signs of sexual abuse, they express themselves as the most difficult. Such understanding is important to direct women to proper care [5].

Social integration in Israel • Hospitals - Center for the Treatment of Victims of Sexual As- sault, an "acute room" exists since 2000 and is the first place to reach victims of sexual assault. Each room includes a female doctor, a nurse and a social worker who are supposed to accompany the injured until the end of the examination and in the days that follow, it is accompanied by personal and discreet accompaniment. • Association of Rape Crisis Centers - The Association of Rape Crisis Centers was established in 1990 as an umbrella organization, which includes nine local aid centers. It is the only organization in Israel whose main goal is to combat sexual violence [3]. The centers operate on an individual level and provide emotional support for victims of sexual violence; And at the regional level, by raising awareness and strengthening ties with the communities in which they sit. Our mission is to combat sexual violence on a national level by playing the muted voices of the victims and the victims [3]. Youth education workshops throughout the country to raise awareness of the issue and break the conspiracy of silence through workshops taught at the school and in various organizations. Today,

252 there is no space for girls and teens to raise the issue of sexual abuse in an orderly and guided manner. The assistance centers seek to an- swer this need through educational workshops, the nature of their transfer and the content that arises from them create a space in which one can feel comfortable talking, sharing and expressing feelings and thoughts on the subject [2, 3]. The workshops are conducted by experienced facilitators / facilitators who have undergone a training course at the help centers, and were specially designed by the educational coordinators of the centers and are suited to each target audience according to needs and expectations [3]. Some of the aid centers offer a series of training, training and support courses for women and professionals in the fields of treatment, psychotherapy and psychiatry that meet and appeal to victims of sexual assault. The array includes professional professionals from the fields of treatment of women, victims and victims of sexual assault. The courses offer a deeper understanding of the emotional processes and coping strategies of victims and victims of sexual assault, and add tools to work with them within the therapeutic room. In addition, the courses combine theories on trauma and treatment of victims and victims of sexual assault, while learning from case studies and working with materials from the specific fields of work of the participants. Assistance and accompaniment in criminal proceedings - If you decide, and this is given solely to your choice, you can file a complaint with the police. The process of filing a complaint can be complex and lengthy, and therefore you can, at any time, seek assistance from a volunteer or a volunteer from the Rape Crisis Center. In addition, detailed information about the stages of the legal and civil proceedings (without legal advice) can be obtained through the call center of the various assistance centers [3]. Post-Sexual Emergency Lines You may experience several common symptoms that may occur immediately after the injury, but

253 also years later. Among the symptoms: restlessness, insomnia, recur- ring images of the event, irritating thoughts, nervousness and tension, decreased appetite, feelings of guilt, lack of concentration, difficulties in memory and shame. It is important for us to know that you are not alone - at every stage you have a line to help victims of sexual assault. Experienced volunteers who are available 24 hours a day will listen to you and provide emotional support while maintaining confidentiality and privacy [3]. Throughout the country are scattered: The multi-disciplinary center for the treatment of victims of sexual assault. The INBEL Center for the Treatment of Sexual Trauma. Centers for the treatment of victims of sexual assault - a day center for girls and women up to the age of 25, in the center of individual and group therapy and a free support space. The "Together from Dark to Light" association, founded in 2012, provides long-term and specific mental and group therapy for victims of childhood sexual abuse. The municipalities have a unit for the treatment of victims of sexual assault in public treatment centers. The Ministry of Labor, Social Affairs and Social Services - Treatment of Victims of Sexual Violence. Long-term employment rehabilitation, support residence up to a return to independent life. There is a social club that provides support, assistance in experiential activities and in difficult cases where there is a moment of crisis as a result of the injury and there is a need for psychiatric intervention. An alternative hospital can be used to treat the conditions suitable for the injured and can save hospitalization in a psychiatric hospital. Ministry of Justice - Legal Aid Department. Every victim and victim of a sexual offense that the State Prosecu- tor's Office filed an indictment against the offender who is entitled or entitled to receive the assistance.

254 References 1. Gartner R. The victims of homicide: a temporal and cross-national comparison. American Sociological Review, 1990, 55:92–106. 2. Hetzel, M. D., and McCanne, T. R. (2005). The roles of peritraumatic dissociation, child physical abuse, and child sexual abuse in the development of post- traumatic stress disorder and adult victimization. Child Abuse Neglect. 29, 915–930. doi: 10.1016/j.chiabu.2004.11.08 3. Israel: Domestic violence, including legislation; state protection and support services available to victims (March 2010-January 2013). Canada: Immigration and Refugee Board of Canada, 19 February 2013, ISR104277.E, available at: https://www.refworld.org/docid/5152bc282.html [accessed 1 July 2019] 4. Lev-Wiesel, R., and Amir, G. (2014). The role of dissociation in self-injurious behavior among female adolescents who were sexually abused. J. Child Sex. Abuse 23, 824–39. doi: 10.1080/10538712.2014.950399 5. Mullen PE et al. Impact of sexual and physical abuse on women’s mental health. Lancet, 1988, i:841–845 6. Types of Sexual Violence . https://www.rainn.org/types-sexual-violence 7. Wingood G, DiClemente R, Raj A. Adverse consequences of intimate partner abuse among women in non-urban domestic violence shelters. American Jour- nal of Preventive Medicine, 2000, 19:270–2

255 PARTICULARITĂȚILE ÎNVĂȚĂMÂNTULUI ȘI CULTURII MINORITĂȚILOR DIN STATELE BAZINULUI MĂRII NEGRE

ABU AJAJ Kian, doctorand, IRIM, Statul Israel

Rezumat Recunoașterea minorităților și asigurarea drepturilor lor, inclusiv a dreptului la învățământ, contribuie la supraviețuirea și dezvoltarea lor. Educația în limba maternă, oferirea posibilităților egale în sistemul de învățământ, includerea religiei în programele de învățământ – reprezintă cerințele fundamentale ale mino- rităților. Autorul analizează conținutul Raportului Rusiei în Comitetul Consultativ al Uniunii Europene, observând că Rusia este un stat multinațional, în care con- viețuiesc 170 de popoare, aproximativ 140 mln de oameni; că în Rusia educația este accesibilă în 38 de limbi din cele 75 limbi naționale, inclusiv limbile minorită- ților. Această experiență autorul o compară cu situația din Turcia – țară în care din anul înființării 1923, minoritățile sunt percepute ca dușmani, ca pericol pentru statul unitar și națiune. În concluzie, autorul subliniază că studiul comparat al respectării drepturilor minorităților naționale la învățământ și educație influențea- ză bunăstarea socială a cetățenilor și garantează dreptul ei la identitate. Cuvinte-cheie: minoritate etnică, educație lingvistică străină, apărarea mi- norităților naționale, diversitate.

CHARACTERISTICS OF EDUCATION AMONG ETHNIC MINORITIES IN THE BLACK SEA COUNTRIES

ABU AJAJ Kian Abstract The recognition of minorities and the assurance of their rights, including the right to education, contributes to their survival and development. Education in the mother tongue, providing equal opportunities in the education system, including religion in the curricula - are the fundamental demands of minorities. The author analyzes the content of the Report of Russia in the Advisory Committee of the European Union, noting that Russia is a multinational state, in which 170 pe-

256 ople live, about 140 million people; that in Russia education is accessible in 38 of the 75 national languages, including minority languages. The author compares this experience with the situation in Turkey - a country where since the year 1923, minorities are perceived as enemies, as a danger to the unitary state and nation. In conclusion, the author emphasizes that the comparative study on respecting the rights of national minorities in teaching and education influences the social welfare of citizens and guarantees their right to identity. Keywords: ethnic minority, foreign language education, defense of national minorities, diversity.

Recognition of minorities’ existence and guaranteeing their rights including, but not limited to, education rights will not only ensure preservation of minorities’ distinct identities, it will also contribute to conflict resolution and understanding at all levels of society. (Bowring & Borgayakova, 2017; Kaya, 2009; Romaniuk, 2014) Education in mother tongue, learning mother tongue, non-discrimination in the education system, access to education and teaching religion are some of the subjects that are dealt with in these mechanisms and are recognized as fundamental for minorities. (Kaya, 2009) In the first periodical report of the Russian Federation to the Ad- visory Committee under the Council of Europe’s Framework Conven- tion for the Protection of National Minorities (FCNM), Russia stated that, “The Russian Federation is one of the largest multinational states in the world, inhabited by more than 170 peoples, the total population being about 140 million.” Russia also reported that, “The education in Russia's schools is now available in 38 languages As many as 75 national languages are a part, including languages of national minorities, of the secondary schools curricula". (Bowring & Borgayakova, 2017) Since the Turkish Republic was established in 1923, minorities have been perceived as a threat to the ‘indivisible integrity of the state with its territory and nation’ enshrined in the Turkish Constitution. This idea has had a grave impact on generations of minorities in accessing their fundamental rights in Turkey, including their education rights. (Kaya, 2009)

257 Today, many members of minority communities feel that the Turkish education system works to assimilate them. Turkish identity and nationalism are promoted as fundamental values while distinct minority cultures, history and religions are ignored. (Kaya, 2009). The issue of national minorities, and the question as to how to deal with such groups, is of particular importance to Ukraine, a state within which more than 100 nationalities exist. (Antonovych, 1999; Romaniuk, 2014). However, with the massive influx of immigrants, increasing of their role in public life, and especially the revival of ethnic con- sciousness of linguistic and cultural minorities in the mid-60s of last century, has spread the ideology of “melting pot”. (Romaniuk, 2014) According to a census of the population held in the Ukrainian Soviet Socialist Republic in 1989 (prior to independence), as well as the 37.5 million ethnic Ukrainians, the territory was then inhabited by 11.3 million ethnic Russians; half a million Jews; 400,000 individuals of Belarus extraction; 300,000 ethnic Moldovans; 200,000 each of ethnic Bulgarians and Poles; and numerous other national minorities. (Antonovych, 1999) Ukraine as a poly-ethnical country declared language policy as one of the top national priorities. Its strategic objective is to ensure strict observance of constitutional guarantees for the development and functioning of Ukrainian language as the state language in all spheres of public life and free development, and use and protection of minority languages in Ukraine. (Romaniuk, 2014) The ability to meet the educational needs is an important factor that affects social well-being of citizens, ensures the preservation of their ethnic identity. Considering the specific ethnic composition of the state, polyethnicity in particular, a purposeful search of regional special features in the development and implementation of national

258 language policy and the education system is being carried out. (Romaniuk, 2014) Ukraine has succeeded in its efforts to avoid serious internal conflict between its majority and minority populations, and between the national minority groups themselves. (Antonovych, 1999) Citizens who belong to national minorities are guaranteed, in accordance with the law, the right to receive instruction in their native language, or to study their native language in state and commu- nal educational establishments, and through cultural societies. (An- tonovych, 1999) Turkey recognizes only Armenians, Jews and Rums as minorities, no other minorities have the right to open their own schools. No minority language can be used at public schools as the language of instruction; and none of these languages can be taught at public or private schools as a selective language course. (Kaya, 2009) Though the election of 1997 brought a new government committed to higher education reform for minorities, ethnic and national identity by both majority Romanians and minority groups such as Hungari- ans, Germans and the Roma continued to increase and further separated these groups from each other. (Pierson & Odsliv, 2012) Interestingly, though the Ministry of Education recognizes seven languages other than Romanian in which a student can be in- structed as a native language (Hungarian, German, Croatian, Turkish, Ukrainian, Slovak, and Serbian) and demonstrate competency as a component of the Baccalaureate exam at the completion of high school, Romanes, the native language of large number of Roma students, is not yet recognized. (Pierson & Odsliv, 2012) Among the Bulgarian the Roma and the Turk communities are considered as the real minority groups in the country that local ethnic majority and the State have to make sensitive efforts to solve their specific problems and to improve their integration in the society.

259 Although there is other ethnic minorities in Bulgaria such as the Jews, Armenians and Greeks but are not recognized as minorities in Bulgaria. (Lazarova & Rainov, 2009) Bulgaria could be in many respects an informative example for the challenges in maintaining and promoting minority languages. Be- sides enhancing the quality of teaching, a very important issue is the significant lack of reliable official information, supervision and monitoring of the minority language education. (Lazarova & Rainov, 2009). However, it should be noted that legal guarantees in the sphere of ethnic linguistic relations were strengthened, as before, only in the context of the rights of the citizen to education. Thus, for example, the following linguistic rights were established in the “Foundations of legislation of the USSR in union republics on peoples’ education”: freedom of choice of the language of instruction, the possibility of instruction in the native language, the choice of school with the corresponding language of instruction, equality in receiving education independent not only of social situation, racial and ethnic belonging, and so on, but also from language. (Bowring & Borgayakova, 2017)

Bibliography 1. Antonovych, M. (1999) .The Rights of National Minorities in Ukraine: An Introduc- tion. The University of Kyiv-Mohyla Academy, the Center for Legal Studies. 2. Bowring, B. & Borgyakova, T. (2017). Language Policy Education in Russia. Chapter 25. 3. Kaya, N. (2009) .Fogotten or Assimilated? Minority in the Education system of Turkey. Minority Rights Group International Report. 4. Lazarova, A. & Rainov, V(2011). On the Minority Languages in Bulgaria. In: Stickel, G. (ed.): National, Regional and Minority Languages in Europe. Con- tributions to the Annual Conference 2009 of EFNIL in Dublin. 5. Pierson, C. & Odsliv, M. (2012). Perspectives and Trends on Education in Romania: A country in transformation. International Journal of Humanities and Social Science. Vol.2, No 12. 6. Romaniuk, S. (2014). Native language education in Ukraine and the Ukrainian diaspora: Comparative analysis at the turn of the century. Journal Precarpathian National University.

260 IMPACTUL COMUNITĂŢILOR DE IMIGRANŢI ASUPRA SISTEMULUI EDUCAŢIONAL DIN ISRAEL: O PERSPECTIVĂ DE COMPARAŢIE CU ŢĂRILE DIN REGIUNEA MĂRII NEGRE

Ben Hamoo Miriam, PhD student, IRIM

Rezumat Comunitățile de imigranți pe care Asher le-a adus în ultimii 20 de ani au avut un impact semnificativ asupra sistemului educațional israelian. Acest articol va examina în detaliu diferitele influențe exprimate pe plan educațional, cultural și chiar economic. Articolul va analiza tendințele și fenomenele sociale care au condus la o schimbare în politică și legislație pentru a absorbi cel mai bine comunitățile de imigranți din Israel. Cadrul articolului va fi comparat cu absorbția rezidenților străini în țările din jurul Mării Negre. Cuvinte-cheie: sistemul de învățământ, globalizarea, studenții străini, imigrația.

THE IMPACT OF IMMIGRANT COMMUNITIES ON THE EDUCATION SYSTEM IN ISRAEL: A COMPSRISON VIEW TO THE BLACK SEA COUNTRIES

Ben Hamoo Miriam

Abstract The immigrant communities that Asher arrived in over the last 20 years have had a significant impact on the Israeli education system. This article will examine in depth the various influences expressed on the educational, cultural and even economic level. The article will analyze trends and social phenomena that have led to a change in policy and legislation in order to best absorb the immigrant communities in Israel. The framework of the article will be compared to the absorption of foreign residents in countries surrounding the Black Sea. Keywords: Education system, Globalization, Foreign Students, Immigra- tion.

261 From the establishment of the State of Israel to the present, significant demographic changes have taken place in Israeli society, due to the waves of immigration that have reached it over the years [9]. The "waves of immigration" that arrived to Israel, each with its unique characteristics, were forced to cope with the difficulties of absorption in an emerging society, a society that is developing and changing all the time [3]. During these years a change took place in the Israeli socio-cultural- political discourse. from the "melting pot of cultures" ("Kur - Hai- tuch") policy, which aspired to the establishment of a unified and unified Israeli collective, developed to a pluralistic process that emphasizes individualism and particularism, and which accepts the existence of multicultural identity [1] .Accordingly, each of the main immigration was accepted by the society in a different manner, and this method influenced the process of its absorption, assimilation and integration into Israeli society. the Israeli society has recognized several models of cultural-educational-community absorption, each of which presents a different result of the absorption process:  According to the assimilation model, immigrants adopt the values of the dominant culture, whether of their own volition or of submission to the demands of the new society, in order to resemble the members of the dominant society.  According to the integration model, immigrants adopt some of the new cultural patterns of the absorbing society, but at the same time retain some of the patterns of their old culture, partly because they wish to preserve their former identity and because of the need for continuity, belonging and self-esteem.  According to the segregation model, immigrants maintain their old patterns of behavior and do not adopt the new patterns of the absorbing society. A model of this kind is usually expressed when the majority group in the ruling society refuses to accept them or because of their opposition to the culture of the new society.

262  According to the marginalization model, the cultural shock that new immigrants suffer from leads to feelings of loss, detachment, non-belonging and alienation. Because of this, immigrants cannot connect with the dominant society and are marginalized. Beyond those models, the Israeli governments have considered the unique characteristics of the immigrant population and the economic, political and cultural changes in the absorbing society. The combination of these factors has a decisive influence not only on the absorption process, but on society as a whole. The effect on the political situation start from the largest and most significant immigrant groups are immigrants from the former Soviet Union (USSR), immigrants from Ethiopia, and more recently immigrants from France and the US. Each group had a different influence on the political situation, depending on the period of time, Immigrants who arrived [Kaman]. Immigration from the USSR - Immigration from the Soviet Union is characterized by human capital petitions; Almost 60% of the immigrants until the end of 2000 had a post-secondary education, compared to 40% of the total Jewish population in Israel [7]. 8.20% of the immigrants in 1990-2001 were aged 15 and over before going on to academic occupations, compared with 13% of all employed persons in Israel in 2001 And 9.13% of Jewish employed persons. Among those employed abroad, who immigrated to Israel between 1990 and 2001, 628,100 were engineers and architects, 131,22 were doctors, dentists and dentists, and 282,24 were nurses and paramedi- cal workers [4] The figures of the Central Bureau of Statistics in Israel, indicate to the relatively high proportion of "blue-collar" of workers, both professional and non-professional, from the former Soviet Union. Vocational, industrial, and construction industries among immigrants, especially among those who arrived in 1992 and after, compared to their relative share of all Jewish employees in

263 2001. Among the immigrants of 1990-1991, 32% were employed in 2001 as skilled and unskilled workers, among immigrants from 1992-1995 about 43%, and among those who arrived in 1996 and thereafter, about 32% [8]. The political formation of an immigrant community and the rise of group leadership contribute to negotiations from the point of view of the immigrant community and the surrounding society, from a con- trolled cultural mix that does not encourage assimilation [4]. These consolidation processes were strengthened during the decade among the immigrant community from the Soviet Union and reached their peak in 1998 on the local level in the municipal elections and in 1999 on the national level, as part of the elections for the Knesset and the composition of the government. At the same time, 41% of the voters for the Knesset did not give their support to sectoral immigrant parties but supported national parties that did not directly represent the immigrant population from the Soviet Union [2]. The same is true for the elections for the local authorities in November 1998; 55% of the voters did not give their support to local sectoral immigrant parties, ie, at the same time that the political strength of the immigrant community reached its peak on the national and local levels, and the immigrants were a balance sheet in the local and central government, to support the sectoral immigrant parties on the national and local levels. In the 2003 Knesset elections, 83% of the voters in the immigrant population from the former Soviet Union chose not to vote for a sectoral immigrant party, compared with 6.58% of the immigrant population who voted in the 1999 Knesset elections for the immigrant parties from the USSR (Israel b'Aliya and Israel Beiteinu). In the 2003 elections, Israel b'Aliya, the only immigrant party that competed, received only 17% support. This party was formally dissolved within a week of the end of the elections and integrated into the 'All-Likud' party. The vast majority of voters from among the immigrants from the Soviet Union voted directly for all-Israeli parties, espe-

264 cially for Israel Beiteinu-National Union, 6.27%. 9.25% voted for 'Likud', and 19% for 'Change'. These three parties combined immigrants in Israeli places in the list of candidates for Knesset elections [6[ These trends also appeared also in the 2003 elections for the local authorities, although there they were more moderate than the national level. In the November 1998, the elections for the local authorities in Israel, 195 Russian-speaking representatives (105 of Isra- el b'Aliyah - A political party of immigrants from the Soviet Union) were elected to the local authorities, of whom 162 were on local lists of immigrants from the former Soviet Union. from all 620 representatives which elected to the local authorities throughout the country, Russian speakers, of whom 3.15% were representatives of lists of immigrants from the USSR, a percentage higher than the proportion of Soviet immigrants in the population [8]. Immigration from the Ethiopia - When Ethiopian immigrants arrived in Israel, the immigrants from Ethiopia were not greeted with "open arms." Contrary to their expectations, they encountered many difficulties of absorption here, some of which are connected to their skin color and some to the definition of Jewish identity, which is accepted and institutionalized, although it is also controversial [4]. With the absorption of Ethiopian Jews, the State of Israel became acquainted with the special character of the Ethiopian community. It was reflected in difficulties in absorption due to the low level of education of immigrants, lack of knowledge of the Hebrew language, cultural and visual differences, there is also a gap between men and women in terms of employment experience and education. Due to the educational background and poor employment experience of most Ethiopian immigrants, and in an effort to help immigrants integrate into employment, the absorption programs focused on vocational training, while in the field of employment the authorities tried to adapt their availability and quality to Ethiopian immigrants [7]. The

265 process of absorption of Ethiopian immigrants was carried out under the auspices of the Jewish Agency and the absorption policy was a process of "mediated absorption", which meant that the absorption was carried out through the involvement of government officials in matters such as choosing a place of residence, employment and man- aging the way of life of the immigrants. The "mediation absorption" helped to label the Ethiopian immigrants as particularly problematic and as a particularly needy social category. The process of "mediat- ing absorption" led to a delay in the absorption of Ethiopian immigrants and to the enhancement of the power of the officials who dealt with them, when treating them as one homogenous essence, as a whole, as a category. Thus, a whole community was labeled as "community," "different," "traditional," and "problematic" by the Israeli population as a whole [6]. Immigrants who immigrated to Israel before the age of 18 are prominent in the high rate of service in the IDF and in the high rate of women's service in the IDF and in the National Service. The immigrants report a higher percentage of participation in the general elections than in the national figure. It is interesting to note that the participation rate is lower among young people, and in my opinion, this could indicate a combination of a general trend of distance from young people in Israel and involvement in the political arena. In terms of identity and culture, 61% of the immigrants see themselves first of all as "Jews" or "Israelis", with 27%, including about a third of the immigrants aged 5 and under, still seeing themselves first of all Ethiopians [3]. On the other hand, the immigrants believe that the veteran Jews see them first of all as Ethiopians and only later as Jews or Israelis. Almost all of the immigrants, such a conceptual gap, did not appear among Western immigrants and immigrants from the former Soviet Union. 95% consider it important to preserve Ethiopi- an culture and customs at home, and that the children learn about

266 Ethiopian culture. Many continue to consume Amharic media, which can indicate a desire to maintain contact with the Ethiopian culture and with the immigrant community from Ethiopia. A very interesting phenomenon observed is that about 20% of the immigrants continue to participate in a model of a community savings program that was common in villages in Ethiopia, although participation in such a program drops significantly as younger immigrants arrive [5]. From according to report of the immigrants in 2015 [4] regarding the problems they face and the problems they faced in the past, it appears that the main problems that concern the immigrants are housing (39%), financial obligations (35%) and negative attitude on the part of the veteran Jewish population .)13%( for the employment and cultural differences, also a large decline in the number of people which reported on a problem is evident, the decline in reporting on economic problems, the attitude of veteran Jews is lower, and in the housing sector, it is hardly noticeable. About one quarter of those who arrived in Israel before the age of 6, even though they grew up in Israel almost for their lives, reported problems with regard to veteran Jews. For summery, despite of the problems which reported by the immigrants, 74% reported that they were satisfied or satisfied very much from immigrate to Israel. It can be seen that those who came up as adults are slightly more satisfied than those who came up as young people, and this may be due to higher expectations among those who have integrated as young people in Israeli society. A similar figure is evident regarding the sense of home in Israel, which is very high among immigrants. Here, too, it is higher among those who came up as adults, and lower among those who came up in the middle ages (6-18), perhaps because they knew Israeli society better than those who came up as adults, and on the other hand they were better acquainted with Ethiopian culture and customs than those who came up as younger. It is clear that the lowest satisfaction is related

267 to the economic situation (only 55% are satisfied or very satisfied), and the satisfaction with the residential neighborhood is relatively low (68%). possibly it became because of the relatively high level of violence and crime in these neighborhoods [4].

References 1. Aloni, T. Intergenerational Mobility in Israel. Tel Aviv: School of Economics, Tel Aviv University. 2017, 56 – 92 p. 2. Arian, A., Shamir, M. Abstaining and Voting in 2001. In Arian and M Shamir (eds.), The Elections in Israel – 2001. Tel Aviv: The Israel Democracy Insti- tute. 2002, 87 – 91 p. 3. Avner, U. Voter Participation in the 1973 Election. Jerusalem: Elections in Israel – 1973, Academic Press. 1975, 203-218 p. 4. Bank of Israel. The general government, its services and financing. Tel Aviv: Annual Report, chapter 6. 2014, 131 – 133 p. 5. Cohen, S. Hsieh, C.T. Macroeconomic and Labor Market Impact of Russian Immigration in Israel. Tel Aviv, Russian working paper press 2014, 52 – 61 p. 6. Dahan, M. Why has the Labor-Force Participation Rate of Israel Men Fallen? Tel Aviv: Israel Economic Review 5(2). 2007, 95-128 p. 7. Eckstein, Z., Weiss, Y. On the Wage Growth of Immigrants: Israel, 1990–2000. Tel Aviv: Journal of the European Economic Association 2(4). 2007, 665–695 p. 8. Eilam, N. The Fiscal Impact of Immigrants: The Case of Israel. Tel Aviv: The Eitan Berglas School of Economic, Tel-Aviv University press 2014, 91 – 99 p. 9. Lucas, R. International Handbook on Migration and Economic Development. New York: Edward Elgar press 2011, 322 – 335 p.

268 DEZVOLTAREA NOII POLITICI NAŢIONALE CU REFERIRE LA ASIMILAREA FORŢEI DE MUNCĂ MIGRANTE. STUDIU DE CAZ: EXPERIENŢA STATULUI ISRAEL

DINNER Dan, doctorand, IRIM, Statul Israel

Abstract Imigrația umană este definită ca o schimbare de reședință permanentă sau aproape permanentă de către oameni și familii. Trăsăturile permanente sau aproape permanente ale acestui fenomen definesc imigrația din turism. Însăși definiția mobilită- ții este o parte a greutăților care aparțin studiilor privind imigrația, deoarece nu se știe dacă este un eveniment permanent - adică imigrația. Astfel, definiția termenului de „imigrant” este supărătoare. Majoritatea metodelor de colectare a datelor referitoare la imigrația internațională sunt de obicei incapabile să distingă între evenimentele temporare și cele permanente. Pentru a spune cel mai puțin, într-o manieră mai sim- plă, este posibil să definim termenul „imigrație” ca o schimbare de loc. Cuvinte-cheie: imigrație, PIB, VNB, globalizare.

DEVELOPING OF NEW NATIONAL POLICY FOR ABSORPTION MIGRANT LABOR FORCE. CASE STUDY OF ISRAEL

DINNER Dan Abstract Human immigration is defined as a permanent or nearly permanent change of residence by people and families. The permanent or nearly-permanent traits of this phenomenon define the immigration from mere tourism. The very definition of the mobility is a part of the hardships which lie in the studies concerning immigration because it is unknown whether it is a permanent event – i.e., immigration. Thus, the definition of the term "immigrant" is troublesome. Most of the methods for data collec- tion concerning international immigration are usually unable to distinguish between the temporary and permanent events. To say the least, in a simpler manner, it is possible to define the term "immigration" as a change of place. Keywords: Immigration, GDP, GNI, Globalization.

269 As a social phenomenon, the immigration affects all aspects of life – in the determination of the size and magnitude of the population, as well as in the understanding of problems and social changes within a given community or country. The immigration influences both society as a whole and the immigrants themselves. The international immigration has to do with political and religious changes, and, furthermore, there is also a need to get used to different cultural environment and surroundings. In recent years, the differences amongst the various kinds of immigration are not as clear and defined as the immigration phenomena which had occurred fifty years ago. Moving from Mexico to southern California, for example, is not very far and does not require such a drastic lifestyle change – despite of the fact that it is still considered to be an international immigration [5]. According to Christian [1], when migrants move from one country to another, they carry a new range of skills and perspectives, which nurture technological innovation and stimulate economic growth. At the same time, increased heterogeneity may undermine social cohesion, create coordination, and communication barriers, and adversely affect economic development. In this article we inves- tigate the extent to which cultural diversity affects economic growth and whether this relation depends on the level of development of a country. We use novel data on bilateral migration stocks, that is the number of people living and working outside the countries of their birth over the period 1980–2016, and compute indices of fractionali- zation and polarization. In so doing, held [3] explore the effect of immigration on development through its effect on the composition of the destination country. Wagner [9] find that overall both indices have a distinct positive impact on real GDP per capita and that the effect of diversity seems to be more consistent in developing countries. Although the relationship between development and migration has long been regarded as an “unsettled” issue, and the “diversity of

270 experiences described in the literature prohibits generalizations”, a consensus has emerged among scholars and multilateral development agencies that international migration has a positive effect on the economic welfare of the receiving countries. Soffer [6] describe that Immigration can have beneficial growth effects through a variety of channels, improving the efficiency of international resource allocation; making a positive fiscal contribution; reducing dependency ra- tios; or increasing innovation and specialization. Cohen [2] concludes that one of the most important effects that migration has on economic development goes through its impact on the level of heterogeneity of the host country. In fact, migrants increase the diversity of society and although not all immigrants are ethnically different from the native population, ethnic heterogeneity in modern society is largely driven by the mounting wave of immigration. Furthermore, because immigrants have often higher fertility rates than natives, ethnic diversity is likely to increase in the years ahead, even in the absence of new migration inflows. In this section, we will explicate in more details the channels through which immigration-fueled diversity affects economic development. We also offer a short discussion of the potential differences in the effect of diversity on growth between developing and developed economies. The effectiveness of immigration policies has been widely con- tested. Over the past decades, many scholars have argued that efforts by states to regulate and restrict immigration have often failed. The argument is that international migration is mainly driven by structural factors such as labor market imbalances, inequalities in wealth, and political conflicts in origin countries, factors on which migration policies have little or no influence. Rather than affecting overall vol- umes of inflows, immigration restrictions would primarily change the ways in which people migrate, such as through an increased use of family migration or irregular means of entry.

271 The Israeli Immigration Policy Israel has remained the only western, democratic country which does not have an immigration policy. Immigration, with its growing scale and significant inherent challenges, is one of the main topics on the agendas of Western democracies. Most countries have formulated systematic policies and made perceptible attempts to adjust their legislation to the changing reality .Israel, which has found it difficult thus far to internalize the fact that it has ceased to be exclusively an aliya country and has become one that also attracts large-scale immigration, has yet to take the requisite actions. Its legislature has not given thought to the enormous changes that have unfolded in Israel and abroad since the early 1950s, when the Law of Return, the Citizenship Law, and the Entry into Israel Law - which regulate entry to, residence in, and the acquisition of citizenship in Israel - were passed [4]. Today, Israel has neither a systematic immigration policy nor a policy toward immigrants. Absent a normative and structural infrastructure and absent adequate legislation, Israel is unprepared to cope with the political, social, security, and economic challenges that its immigrants bring in train. Israel’s daunting immigration reality is the blatant outcome of its lack of a coherent policy. The basic assump- tion is that Israel willingly accepts Aliyah ("ascent"), but in reality, it has begun to accept immigrants to its borders, to a large extent, regardless of the Israeli Law of Return. Israel does not possess a modern legislation concerning immigration. Its authorities are not equipped to deal with the challenge it involves [8]. There is a lack of strategic thinking and vision. Long turn goals have not yet been defined and there is no credible database which may serve as a basis for the determination and implementation of policy. The current reality derives from ad hoc decisions, some of which were arbitrarily decid- ed upon by official clerks, without looking at the big picture. This situation came about in light of the dramatic qualitative and quantita-

272 tive changes which have occurred. As a part of these changes, Israel has accepted into its borders some of the highest amounts of immigrants whom were not allowed to immigrate based on the Law of Return. It also appears that the number of illegal immigrants accepted by Israel in recent years is probably the highest in the world. If the current situation continues, it shall lead to damages to the unique interests of this country, as well as to the instances of abuse and cru- elty towards these immigrants. This is a situation which shames Isra- el both as a nation and as a country. Israel needs to establish an immigration policy as well as a policy directed towards non-Jewish immigrants. The current document proposes, for the first time in Is- rael, a comprehensive and detailed delineation for such a policy. The existing reality places Israel within the global discussions concerning immigration and immigrants and describes its new characteristics and challenge which are involved within it. The purpose of the required policy is to point out that the discussion concerning immigration deviates from the classic discussion concerning self- definition of nations and their cultural, economic, and demographic unique character and style. Furthermore, it points out to Israel's need to join in the international discussion concerning immigration, a discussion which is characterized by many joint characteristics. Israel must learn from the accumulated knowledge worldwide as it sets out to consolidate its most needed immigration policy, and to do so cau- tiously, in light of its unique characteristics and needs. A Renewed Thinking Concerning an Updated Immigration Policy Israel does not have any interest in a systematic increase of its population by way of immigration which is not based on the Law of Return. The guiding principle to the suggested immigration policy is "hard outside, easy on the inside", i.e. an entrance policy which is un- compromising and selective, whilst a humane immigration policy after

273 an entrance and a prolonged legal stay, inclusive of a possibility to ac- quire a status and citizenship in Israel. The current entrance policy to Israel is breached. It has no clear standards or goals. Despite the existence of the "immigration police", the existing trend is a vast increase in the numbers of immigrants. In light of the meager extent of the Aliyah and the large numbers of immigrants who have arrived by means other than The Return Law, Israel suffers from a negative Jewish balance. Thus, it is suggested that Israel take several immediate steps:  Setting up clear criteria for providing entrance permits to Israel, such as: Age, economic status, education level, attachment, a close family relationship to an Israeli citizen, allotments, etc.  Obligating an immigrant whose purpose is establishing a home in Israel to declare that he/she recognizes the legitimacy of Israel.  Enforcing the reasons listed in the Law of Return (an engen- derment to public safety or to general public order or commit- ting an act against the Jewish people) also on immigrants who had arrived in Israel with no relation to the Law of Return.  Demanding that the rules of entrance be accustomed to a situation of war and armed disputes.  Completion of the entrance policy through effective enforcement, inclusive of: Effective enforcement on Israel's borders as well as enforcement of entrance directions to Israel (also through physical barriers in the borders).  A decrease in the number of unlawful residents. The update policy for Eligibility to becoming a citizen in Israel is determined per the Citizenship Law. The clauses of the law state who is an Israeli citizen, who is eligible to become a citizen, and how one may become a citizen. In accordance with the law, Israeli citizenship is granted by eligibility under the Law of Return, by eligibility due to residence in Israel prior to the establishment of the country, and by birth (if

274 the person does not hold other citizenships). Clause 5 of the Citizenship Law details the option of becoming a citizen for ineligible persons. Persons seeking citizenship per clause 5 must meet the following: 1. Residence in Israel for 3 out of the 5 years prior to the citizenship request under a permanent residence status. 2. Knowledge of the Hebrew language. 3. Willingness to waive other citizenships. Clause 5 thereby limits the options of becoming a citizen since the Law of Entry to Israel, which determines the entry and stay of foreigners, details rare cases of eligibility for permanent residence. In fact, in most cases persons who are eligible for permanent residency are spouses and partners of Israeli citizens, or single elderly parents of Israeli citizens. At times, permanent residence is given for humanitarian reasons, yet it is rare [10]. In addition to the above, citizenship requests are under the discre- tion of the Minister of Interior, and such requests may also be declined. The Minister of Interior may also grant citizenship to persons who benefit the country such as athlete's righteous persons, and humanitarians [7]. An Opportunity to Update Israel's Immigration Policy Israeli Residence and Acquisition of Status of Israeli Citizen- ship and Work Permits  It is suggested to create a path which shall grant permanent residency to immigrants who live in Israel for ten consecutive years, and, later on, to create a path which shall enable the acquisition of citizenship.  It is suggested to create a quick and simpler path for "preferred" workers or for those who serve a necessary interest for the country, which shall enable the acquisition of status in Is- rael as well an Israeli citizenship.  It is suggested to establish criteria for citizenship. In this regard, it is suggested to lengthen the extent of mandatory stay

275 in Israel as a prerequisite to becoming an Israeli citizen. This prerequisite shall include "five out of the seven years which preceded the day in which the request had been submitted", rephrasing the oath of loyalty and faithfulness for becoming Israeli citizens in a manner that shall include "a recognition of the legitimacy of the existence of the State of Israel" as well as "an obligation to not act against it and to refrain from loyalty to another state or country."  A demand of undergoing a knowledge-checking examination concerning "Israel's regime" as a condition for receiving citizenship' determining the causes for refusal to citizenship requests even when the applicant has met all of the general criteria (such as country security, criminal actions, safety of the public, proper mental health and violation of the terms for residency in Israel or work permits). As the author present, in Israel, in practice, there are two cycles of immigration; Migrant workers, who arrive after an offer to immigrate for work. In this immigration policy, a "work visa" will be granted for a limited period [6].

Table No' 1 – the numbers of immigrate of labor force (with a work permission - visa) 2016 Data Numbers / Percent - % inbound 52,600 outbound 42,100 Summary 6,500 did not leave Men Percent inbound 57% outbound 51% Distribution by age Inbound outbound (By Percent) 15-24 4.7% 3.5% 25-34 34.4% 29.1% 35-44 35.2% 37% 45+ 25.8% 30.4% Source: [7]

276 Table No' 2 – the numbers of immigrate for "Aliya" to Israel (Jewish family) – 2016 Country of Origin Total Male Female Total 25,977 12,624 13,353 Russia 6,992 3,299 3,693 Ukraine 5,809 2,843 2,966 France 4,239 2,024 2,215 United State 2,682 1,324 1,358 Belarus 638 302 336 United Kingdom 632 325 30 Brazil 579 280 299 Canada 296 152 144 Argentina 255 112 143 Turkey 239 114 125 Source: [7] In conclusion, the author of the article finds that the State of Israel does not have an updated policy which regarding immigration to it. On the one hand, the government knows how to exploit the foreign human resource that comes as a visa - job, but on the other hand, it cannot clearly enforce the policy. Be size that, it is considered a "receiving state" for the Jewish families from the law for the return of Jews to their country of historical origin - Israel. We learn that an updated policy is required that is appropriate for the forces of the international market, and to improve economic capabilities with new immigrants.

References 1. Christian, J. Multiculturalism and immigration: A comparison of the United States, Germany, and Great Britain, Bonn: University of Bonn press, volume 25, Issue 4. 1996, 449–500 p. 2. Cohen, Y. The Demographic Success of Zionism. [In Hebrew.] Tel Aviv: Keter Press Israeli Sociology 8. 2010, 151–158 p. 3. Held, D. et al. Global Transformations. London: Re-Vision, vol. 22, no. 2. 2009, 7 p. 4. Lustick, I. Israel’s Migration Balance Demography, Politics, and Ideology. Tel Aviv: Tel Aviv University, Israel. 2014, 36 – 44 p.

277 5. Miller, D. Immigration: The Case for Limits Contemporary Debates in Applied Ethics. New York: Wiley-Blackwell. 2005, 193-206 p. 6. Soffer, A. Israel, Demography: Dangers and Opportunities: 2003–2020. Haifa: Center for National Security Studies, University of Haifa. 2004, 211-254 p. 7. The Israeli Central Bureau of Statistics http://www.cbs.gov.il/reader/cw_ usr_view_SHTML?ID=635 (Date of visit: 16.6.2019). 8. Tobin, D. Waxman, C. The Transatlantic Commuter: Living in Israel, Working in the States. Jerusalem: Jewish Action 66. 2006, 44–48 p. 9. Wagner, M. Israel’s Conversion Crisis. Commentary 130. Jerusalem Israeli Government. 2010, 48–54 p. 10. Zimmerman, B. The Million Person Gap: Mideast Security and Policy Studies No. 65. Ramat Gan: Begin-Sadat Center for Strategic Studies, Bar-Ilan Univer- sity, Israel 2015, 113 – 132 p. 11. Zganner – Interview - http://www.ynetnews.com/articles/0,7340,L- 3862105,00.html. (Date of visit: 12.6.2019).

278 VALORIFICAREA OPORTUNITĂŢILOR PROGRAMULUI PARTENERIATULUI PENTRU PACE – FACTOR DE CONSOLIDARE AL RELAŢIILOR DE COOPERARE CU ORGANIZAŢIA TRATATULUI ATLANTICULUI DE NORD

POPILEVSCHI Dumitru, doctorand, Institutul de Cercetări Juridice, Politice și Sociologice

Rezumat Participarea la Parteneriatul pentru Pace (PpP) îi oferă RM o reală posibilitate de a-şi consolida securitatea naţională şi capacităţile de apărare. Astfel, cadrul PpP ne permite să utilizăm experienţa construcţiei militare a ţărilor NATO şi partenere în scopul perfecţionării permanente a propriilor Forţe Armate, pregătirii cadrelor, instruirii lingvistice a ofiţerilor Armatei Naţionale, asigură accesul la informaţii, statistică, surse de ajutor politic, tehnic şi financiar. Un aspect aparte îl constituie familiarizarea militarilor moldoveni cu modalitatea organizării operaţiunilor de menţinere a păcii. Cuvinte-cheie: parteneriat, operațiuni, consolidare, cooperare, concept, securitate, sistem.

CAPITALIZING ON THE OPPORTUNITIES OF THE PEACE PARTNERSHIP PROGRAMME - A CONSOLIDATING FACTOR OF THE COOPERATION RELATIONS WITH THE NORTH ATLANTIC TREATY ORGANIZATION

Dumitru POPILEVSCHI

Abstract The participation in the Partnership for Peace (PfP) offers to Moldova a real opportunity to strengthen its national security and defense capabilities. Thus, the PfP framework allows us to use the experience of military construction of NATO and partner countries in order to continuously improve our armed forces, the staff preparation, the language training for the officers of the National Army, provides access to information, statistics, sources of political, technical and financial support. A unique aspect is the acquaintance of Moldovan soldiers with the proceeding of peacekeeping operations.

279 Keywords: partnership, operations, consolidation, cooperation, concept, security, system.

Promovarea securităţii cere întotdeauna sacrificarea libertăţii, iar libertatea nu poate fi mărită decât cu costul securitaţii. Dar securitatea fără libertate înseamnă sclavie, iar libertatea fără securitate înseamnă să fii pierdut şi abandonat. Aceste circumstanţe dau filosofilor dureri de cap fără tratament cunoscut. În plus, fac din traiul împreună un generator de conflicte, pentru că securitatea sacrificată în numele libertăţii tinde să fie securitatea altora, iar libertatea sacrificată în numele securităţii tinde să fie libertatea altora. Zygmunt Bauman în Comunitatea, Agonia lui Tantal

Parteneriatul pentru Pace – factor de consolidare al relații- lor de cooperare Procesele de cooperare internaţională în vederea promovării reformelor în domeniul apărării naționale la etapa contemporană sunt unele consistente cu o tendință în ascensiune și rămân a fi o prioritate pentru statele partenere ale Organizației Nord-Atlantice în condiţiile fenomenului globalizării ce determină extinderea riscurilor și amenin- țărilor atât asimetrice cât și hibride. Evoluțiile dezvoltării globalizării şi interdependenţei statelor lumii au contribuit la realizarea profunde- lor transformări structurale ale sistemului de securitate internațională, promovând conceptul de securitate cooperativă și apărare colectivă în cadrul căruia dimensiunile, parametrii şi factorii determinanţi ai apără- rii naționale au necesitat o reevaluare bazată pe rolul factorului extern. Influenţa factorului extern manifestându-se ca o formă de cooperare internaţională în domeniul securității a imprimat o nouă abordare în strategia apărării naționale a statelor din lagărul socialist interpretând procesele de reconfigurare geopolitică regională și apariția noilor pro- vocări, totodată, acest tip de factori a influențat și edificarea sistemului de securitate internațională postrăzboi rece. 280 Demararea cooperării dintre Republica Moldova şi NATO a avut loc în anul 1991, odată cu iniţierea procesului internaţional de recunoaştere a Republicii Moldova în calitate de subiect al dreptului şi comunităţii internaţionale şi odată cu aderarea Republicii Moldova la Consiliul de Cooperare Nord-Atlantică (CCNA). La 20 decembrie 1991, la Bruxelles, a avut loc reuniunea Consiliului de Cooperare Nord-Atlantică, constituit ca urmare a deciziilor adoptate în cadrul Summitului ţărilor membre ale NATO de la Roma din 7-8 noiembrie 1991. Scopul creării CCNA a fost de a institui un organism permanent de consultări între adversarii de altă dată în problemele primordiale de securitate europeană. Astfel, Declaraţia de la Roma asupra Păcii şi Cooperării prevede că „Aliaţii au intenţia de a a descoperi o nouă etapă şi a stabili relaţii instituţionale de consultaţie şi cooperare asupra chestiunilor politice şi de securitate”[1], invitând astfel statele ex-sovietice spre semnarea unei Declaraţii comune şi propunând un şir de activităţi de cooperare, printre care şi propunerea de a des- făşura o reuniune anuală al Consiliului Nord-Atlantic la nivel minis- terial, care ar putea fi denumită Consiliul de Cooperare Nord- Atlantică. Conform Declaraţiei din 20 decembrie 1991 privind Con- siliul de Cooperare Nord-Atlantică, statele membre ale NATO şi statele partenere vor interacţiona în cadrul acestuia în vederea „salvgar- dării societăţilor democratice libere de orice formă de coerciţie”[2]. În acest sens, Aliaţii şi Partenerii se angajează să încurajeze progresul în întreaga Europă pentru a stabili instituţii democratice solide, respectarea drepturilor omului şi libertăţii economice. CCNA consti- tuia un forum al discuţiilor şi consultărilor în cadrul căruia membrii săi să fie capabili de a identifica soluţii pentru vasta gamă a problemelor ce afectează securitatea naţională a tuturor statelor membre. La 6 ianuarie 1994, cu ocazia reuniunii la nivel înalt a Alianţei Nord- Atlantice, la care a fost examinată iniţiativa Statelor Unite ale Ame- ricii privind instituirea programului Parteneriatul pentru Pace (PpP),

281 Republica Moldova şi-a exprimat interesul de a adera la acest program, iar la 16 martie 1994, la Bruxelles, la Cartierul General NA- TO, a fost semnat de către Republica Moldova și Organizația Trata- tului Atlanticului de Nord Documentul-cadru al Programului Parte- neriatul pentru Pace, astfel Republica Moldova devenit al doispreze- celea stat membru al acestui program și al cincilea stat din spațiul postsovietic, imediat după Statele Baltice şi Ucraina, membru cu drepturi depline la Programul Parteneriatul pentru Pace. Ca urmare a deciziilor adoptate în cadrul Summitului de la Sin- tra (Portugalia) din 29 mai 1997, statele membre ale Consiliului Co- operării Nord-Atlantice şi ţările participante la programul Parteneria- tului pentru Pace (PpP) determinate de necesitatea stabilirii unor re- laţii noi de cooperare au decis de a transforma CCNA într-o structură mai adecvată – Consiliul Parteneriatului Euro-Atlantic (CPEA). În acest sens, CPEA a preluat domeniile de cooperare din cadrul CCNA, și a extins totodată domeniile de cooperare la noi dimensiuni, trecându-se la o formă mai avansată şi aprofundată a acesteia. Repu- blica Moldova ca membru al CCNA şi participant al cooperării în cadrul Parteneriatului pentru Pace a acceptat din start invitaţia de a dezvolta cooperarea cu NATO inclusiv în cadrul CPEA[3]. În documentul de bază de constituire a Consiliului Parteneriatului Euro- Atlantic, este stipulat că ţările membre ale Consiliului de Cooperare Nord-Atlantic şi ţările participante la Parteneriatul pentru Pace do- resc să ridice la un nivel calitativ-nou cooperarea lor politică şi mili- tară, bazându-se pe succesul Consiliul Parteneriatului Euro- Atlantic şi PpP. Consiliul a stabilit un mecanism nou, axat pe o cooperare intensă, politică şi practică, sub egida PpP. Consiliul comple- tează activităţile unor instituţii precum OSCE, Uniunea Europeană şi Consiliul Europei. Ca succesor al CCNA, CPEA oferă cadrul general pentru consultări între membrii săi într-un spectru larg de probleme politice şi de securitate. PpP, în forma sa consolidată, reprezentă în

282 continuare un element clar identificabil în acest cadru flexibil. CPEA se bazează pe cadrul existent al activităţilor de asistenţă NATO, păs- trându-şi atribuţiile de promovare a cooperării într-un mod transpa- rent. Noua structură și-a păstrat cele două principii care, până atunci, se dovediseră a fi fundamentale pentru cooperarea dintre statele NA- TO şi parteneri săi, acestea fiind: primul, cel al incluziunii, care oferă posibilităţi de consultare politică şi cooperare practică; al doilea, al autodiferenţierii, care permite partenerilor să decidă ei înşişi cât de aprofundată trebuie să fie cooperarea cu NATO şi domeniile concrete ale acestei cooperări. Deciziile luate în cadrul CPEA nu afectează angajamentele bilaterale deja stabilite între parteneri şi NATO sau cele prevăzute în Documentul-cadru al PpP[4]. Drept urmare, a schimbării contextului geopolitic regional și a vectorului geostrategic de dezvoltare al Republicii Moldova, la 19 mai 2006 de către Consiliul Nord-Atlantic al Alianţei și, respectiv la 24 mai 2006 de către Republica Moldova a fost adoptat Planul Individual de Acţiuni al Parteneriatului Republica Moldova – NATO (IPAP) care a urmărit aprofundarea cooperării cu structurile și instituțiile europene și euroatlantice, promovarea reformelor democratice în diverse domenii, reformarea și modernizarea sectorului de securitate și apărare, consolidarea controlului democratic asupra Forțelor Armate. Documentul conține mai multe linii magistrale de dezvoltare a Republicii Moldova, însă primordialitatea revine, reformării prin modernizare a sectorului de securitate și apărare, prin realizarea unui pachet de acțiuni și racor- dării reformelor democratice la standardele europene, în ambele cazuri rolul determinant fiind rezervat promovării dialogului politic dintre părți și cooperării cu instituțiile europene și euroatlantice. Principalele obiective strategice asumate de Republica Moldova, potrivit IPAP constau în realizarea integrării europene, intensificarea dialogului și aprofundarea relațiilor de cooperare cu structurile euroatlantice, una dintre acțiunile importante fiind ca forțele sale armate să servească și

283 să protejeze dezvoltarea democratică a statului, inclusiv prin exercita- rea controlului democratic comprehensiv asupra acestui element de bază al securității naționale. În acest sens, politicile sectoriale care urmau să fie întreprinse au presupus angajarea persoanelor civile în instituțiile militare și consolidarea prezenței lor în sistemul securității naționale, implementarea standardelor euroatlantice în procesul de reformare a Forțelor Armate, perfecționarea legislației în domeniul reglementării repartizării responsabilităților între structurile supreme din stat și încurajarea participării societății civile la examinarea problemelor ce se referă la securitate și apărare, inclusiv prin asigurarea accesului la informație[14, p. 252-253]. În accepția noastră, IPAP-ul este un element destinat individua- lizării, sistematizării şi concretizării relaţiilor, intensificării dialogului şi consultărilor între parteneri şi NATO la nivel interstatal. Prin adoptarea IPAP Republica Moldova şi-a exprimat dorinţa de a inten- sifica dialogul politic şi cooperarea cu NATO în domeniile: militar, ştiinţific, protecţia mediului, urgenţe civile etc., implicând în acest proces majoritatea instituţiilor naţionale. Reieșind din perspectiva conjuncturii geopolitice și a realității evoluției mediului securității regionale procesul de actualizare a IPAP este o necesitate, dat fiind faptul că documentul este axat pe optimizarea procesului de reforme în sectoarele apărării şi securităţii naţionale. Unele dintre aspectele benefice pentru Republica Moldova ca urmare a realizării mecanismului de implementare a IPAP-ului este nu doar aprofundarea relaţii- lor cu statele membre NATO, dar și promovarea unei imagini favorabile a Republicii Moldova pe plan extern, în contextul edificării unui stat de drept, democratic şi prosper. În această ordine de idei, Alianţa Nord-Atlantică este dispusă să susţină în continuare eforturile Republicii Moldova în reformarea şi modernizarea sistemului de apărare şi securitate națională, pentru a face faţă noilor provocări ale sec. XXI. Mai mult ca atât, ea este gata să-şi extindă acest sprijin

284 asupra unor reforme mai profunde în domeniul politic şi al instituţii- lor de apărare. IPAP-ul rămâne a fi în continuare un document conceput în funcţie de necesităţile individuale ale fiecărui stat partener, ceea ce înseamnă că Republica Moldova este liberă să-şi aleagă domeniile prioritare sau de interes, scopurile şi sarcinile pe care le-a inserat în acest plan. Unul dintre obiectivele-cheie ale mecanismului IPAP, capabil să favorizeze şi să menţină un mediu intern propice reformelor democratice, este consolidarea dialogului şi a consultări- lor politice între NATO şi Republica Moldova. Astfel, Republica Moldova îşi poate exprima şi demonstra voinţa şi capacitatea de a avansa sub câteva aspecte primordiale: cel al politicii interne şi externe sau cel al implementării principiilor fundamentale, înscrise în Documentul-cadru al PpP şi în documentul de bază al CPEA. Concluzii Participarea activă a Republicii Moldova la Programul Partene- riatul pentru Pace reprezintă o un bun prilej pentru valorificarea oportunităților de a extinde relațiile de cooperare politico-militare cu Alianța Nord-Atlantică pentru a continua procesul de modernizare a sistemului de securitate și apărare națională. Realizarea angajamente- lor asumate de Republica Moldova în relațiile de cooperare cu Alian- ța Nord-Atlantică prin implementarea Planului individual de acţiuni al Parteneriatului Republica Moldova – NATO reprezintă un deziderat în dezvoltarea capabilităților de apărare națională și pilonul fundamental în desfășurarea reformei securităţii naţionale. Totodată, grație Programului Parteneriatul pentru Pace Republica Moldova beneficiază de posibilitatea de a pregăti contingente militare din cadrul Armatei Naționale pentru participarea la operațiuni de menținere a păcii, în contextul intensificării relaţiilor de cooperare militară in- ternaţională asumându-și angajamente de reformarea sistemului de apărare prin dezvoltarea capacităţilor, forţelor şi mijloacelor intero- perabile cu țările partenere și membre ale Alianței Nord-Atlantice.

285 Referințe bibliografice 1. North Atlantic Council, Declaration on Peace and Cooperation, 08.11.1991. În: http://www.nato.int/cps/en/SID-ABFD20FB-E2743A/natolive/official_texts_ 23846.htm (vizitat 16.02.2018). 2. North Atlantic Cooperation Council Statement on Dialogue, Partnership and Coopera -tion, 20.12.1991. În: http://www.nato.int/cps/en/natolive/ offici- al_texts_23841.htm (vizitat 18.02.2018). 3. NATO, Document de base du Conseil de Parteneriat Euro-Atlantique, 30.05.1997. În: http://www.nato.int/docu/fonda/b970530a.htm (vizitat 19.02.2018). 4. Documentul de bază al Consiliului Parteneriatului Euro-Atlantic. În: http://www.nato.int/cps/en/natolive/official_texts_25471.htm?selectedLocale=e n (vizitat 21.02.2018). 5. Juc V., Cojocaru Gh. Politica externă. În: Republica Moldova pe calea moder- nizării: studiu enciclopedic. Chișinău: F.E.-P. Tipografia Centrală, 2015, p. 228-256. 6. North Atlantic Cooperation Council Statement on Dialogue, Partnership and Coopera -tion, 20.12.1991. În: http://www.nato.int/cps/en/natolive/ offici- al_texts_23841.htm (vizitat 18.02.2018). 7. Parteneriatul pentru Pace. În: http://www.mfa.gov.md/nato-md/parteneriatul- pentru-pace/ (vizitat 20.05.2019).

286 STUDII ASUPRA CERERILOR DE MOBILITATE INTERNAȚIONALĂ ÎN INSTITUȚIILE DE ÎNVĂȚĂMÎNT SUPERIOR DIN ISRAEL ȘI BENEFICIILE ACESTEI EXPERIENȚE PENTRU ȚĂRILE DIN BAZINUL MĂRII NEGRE

MENIN Alon, doctorand, Statul Israel

Rezumat Scopul cercetării rezidă în identificarea unor soluții eficiente pentru gestionarea migrației și a mobilității academice în Israel și efectuarea unor acțiuni, a unui mecanism național de reducere a fenomenului. În articol, autorul a trasat următoarelor obiective de cercetare: 1. Analiza tendinței de mobilitate academică și a exodului de creiere al studenților israelieni din învățământul superior; 2. Identificarea factorilor care contribuie la creșterea nivelului de cerere al studenților străini;3. Prezentarea unor soluții inovatoare pentru soluționarea problemei exodului de creiere și a mobilității academice a studenților din străinătate în instituțiile de învățământ superior în Israel. Cuvinte-cheie: globalizare, mobilitate academică, canalizare, mediul economic, învățământul superior.

STUDY OF THE DEMAND FOR INTERNATIONAL MOBILITY IN HIGHER EDUCATION IN ISRAEL AND THE BENEFITS OF THIS EXPERIENCE FOR THE BLACK SEA COUNTRIES

MENIN Alon, Israel

Abstract The research goals and objectives are to find and identify solutions to stream- line the handling of academic mobility in Israel, while examining the extent of the phenomenon. The main goal is to properly manage the migration and mobility of quality human capital in Israel, and to find the creative and productive actions with a national mechanism to reduce the phenomenon. While maintaining the focus of this study, the author chose to focus on the following objectives: 1. Analyzing the trend of academic mobility and brain drain of Israeli higher education students; 2. Identifying the contributing factors to raising the demand level of foreign students; 3. Presenting innova-

287 tive solutions for dealing with the problem of brain drain, and the academic mobility of foreign higher education students to Israel. Keywords: globalization, academic mobility, brain drains, economic environment, higher education.

One of the main issues in implementing the Bologna reforms is academic mobility of students. Thus, was born the concept of "foreign students". The intention, millions of students, and expect growth in demand over the next decade [6]. They choose to study outside their home country, which affiliated with a national - cultural - educational and occupational. Motivation of students with them, and their choices are the base of the idea of democracy in that country and the culture it belongs to the student [2]. Of course, the arrival to the host country will considered "foreigners". Many countries, both in Europe and the world, understand the benefits of bringing foreign students into the country and expanding the accessibility of academic institutions to the students coming out of the country.]4[ Of course, the process requires greater preparation and infrastructure of regulated procedures, matching programs and solutions of immigration and stay permits. We can find countries such as Aus- tralia, the US and Japan promoting programs to increase access to academic for foreign students [3]. These countries-built mechanisms that arranged to accommodate students, creating an organizational platform for the absorption, Entrance soft into the culture, and new codes and success academically and professionally. Recently, even failed states set up funds to support foreign students, with the understanding that their contribution to the sphere of academic emerging renewable. Organization of Erasmus World [5] supports dozens of programs to fund studies, accessibility of students to countries, support staff and replacing delegations. it should be noted that Australia is the leader in the percentage of foreign students her, out of the total students enrolled, is the highest at this time [2]. Among the European

288 countries, we find Germany, Britain, Spain, part of the eastern Euro- pean countries and the United States that make a huge effort to real- ize this potential. The Israeli strategic plan for the countries in the Black Sea – The "Toolbox" for international promotion: 1. National Promotion - The Ministry of Education and the Inter- national Organization for the Improvement of Higher Education aspire that all institutions should have a broad understanding of the concept of "internationalization in higher education," and that from this understanding each institution will consider how international activity will contribute to achieving its broad objectives, taking into account the institution's vision and characteristics. To this end, the Ministry of Education and the Internati- onal Organization for the Improvement of Higher Education hold consultation meetings with the international offices of all institutions, as well as enrichment materials on international higher education around the world, as well as information on relevant conferences and events in the field. 2. Financial Budget - The national machinery offers two models to support the international activities of the institutions budgeted by the PBC, as well as from a budget and operates a number of scholarship programs designed to bring international students to Israel. 2.1 In order to promote internationalization in the higher education system, the PBC offers budgetary support to all institutions of higher education that are budgeted by the PBC so that they can develop and promote international activity according to the vision and strategy of each institution. 3. Providing international skills to Israeli students: 3.1 Integrate international students in the same classes with Israeli students.

289 3.2 To promote teaching in English (and in other foreign languages), and multicultural content in the curricula for Is- raeli students as well. 3.3 To increase the number of Israeli students studying abroad in the framework of the degree. 3.4 Increase the number of faculty visiting for teaching purposes to increase the supply of joint programs with institutions abroad (degrees and courses).

For summery, for years the State of Israel has been coping with the mobility phenomenon of international students. It should be noted that by 2012 it has not been particularly successful in attracting international students because it has not developed any special strategy to help increase the demand for foreign students in Israel. Since that year, the Israeli Ministry of Education and the Council for High- er Education have supported programs that improve the absorption of international students by allocating financial and professional resources, establishing infrastructures, and teaching staff. The author of the research suggests that the Black Sea countries take the ideas of the thesis and the ideas of the state and implement the programs in their countries. There is no doubt that raising the number of international students is an excellent tool to increase the economic situation of the institutions and the political status of the country in the world.

290 References 1. A Higher Education Council: Web – site [Date of visit: 1.10.2017]. Available: http://che.org.il/en 2. Causes and Consequences of Brain Drain. Web-site [Date of visit: 3.6.2018]. Available: https://www.israel-braingain.org.il/uploads/attachments/6676/ww_ 3. WOLINSKY, A. Academy in Changing Environment: higher education policy in Israel in 2004 – 2010, Tel Aviv: KOTAR Press, 2011. 63-94 p. ISBN: 965- 02-0280-3. 4. YAISH, M. ANDERSON, R. Social mobility in 20 modern societies: The role of economic and political context. Oxford: El silver, Social Science Research - Vol, 16, 2012. 159-183 p. Available at: https://doi.org/10.1016/j.ssresearch. 2011.12.001 5. YAISH, M. Opportunities, little change: class mobility in Israeli society, 1974- 1991. Oxford: Oxford University, 2004. 315-344 p. DOI: 10.1093/ 0199258457.003.0013. 6. YEMINI, M. Implementation of the Bologna process in higher education in Israel. Jerusalem: Taub Center, 2014. 3-9 p. Available at: http://taubcenter.org.il/wp-content/files_mf/h2014.01internationalizationof education.pdf 7. ZUSMAN, N. et – al. Differences in the quality of education between universities, colleges: test using the proceeds in the labor market. Tel Aviv: Samuel Neaman Institute, 2007. 122-139 p. Available at: https://www.neaman.org.il /Files/higheco.pdf

291 Cuprins

ABORDAREA COMPLEXĂ ŞI MULTIDIMENSIONALĂ ÎN CERCETĂRILE ISTORICO-GEOGRAFICE ...... 4 GHERȚEN Andrei

SURSELE DE INFORMARE ÎN ANALIZA ECOLOGICO- GEOGRAFICĂ A EVOLUŢIEI LANDȘAFTURILOR ...... 14 KOSTOVSKA Silvia

CERCETĂRILE ARHEOLOGICE CONTEMPORANE ÎN REGIUNEA NORD-VEST A BAZINULUI MĂRII NEGRE ...... 21 TELINOV Nicolae

PRIMELE AŞEZĂRI UMANE DIN REGIUNEA DE NORD A BAZINULUI MĂRII NEGRE POTRIVIT ULTIMELOR DESCOPERIRI ALE CULTURII OLDOVENEŞTI PE TERASELE MĂRII NEGRE ŞI AFLUENŢII EI ...... 28 CEPALÎGA Andrei

DESPRE EVIDENȚIEREA UNUI LANDȘAFT CULTURAL NOU DE ANTICHITĂȚI ÎN STEPA FORESTIERĂ A REGIUNII CARPATO-NISTREANĂ ...... 36 LEVINSCHI Alexandru

STUDII RECENTE PRIVIND EVOLUȚIA ARHITECTURII DE NORD-VEST A BAZINULUI MĂRII NEGRE ...... 44 NESTEROVA Tamara

CRUCILE ÎNCLINATE DIN BASARABIA ȘI PODOLIA DIN A DOUA JUMĂTATE A SEC. AL XIX-LEA – PRIMA JUMĂTATE A SEC. XX: ASPECTE ARTISTICE, ISTORICE ȘI GEOGRAFICE ...... 52 BRIHUNEȚ Manole

UN FENOMEN APARENT: ROMANTISMUL ÎN ISTORIA ARHITECTURII CHIȘINĂULUI, CA ELEMENT COMPONENT AL BAZINULUI MĂRII NEGRE ...... 61 IURCENCO Natalia

REZERVAŢIA ŢÎPOVA – POTENȚIAL LANDŞAFT CULTURAL ÎN VALEA NISTRULUI ...... 72 VOLONTIR Nina, MIRONOV Ion 292 SURSE SCRISE ȘI CARTOGRAFICE NECUNOSCUTE PRIVIND ISTORIA REGIUNII DE NORD-VEST A BAZINULUI MĂRII NEGRE ...... 80 PASCARI Eugen

ISTORICUL STUDIULUI TOPOGRAFIC AL TERITORIULUI MOLDOVEI (ETAPELE TIMPURII) ...... 89 HROPOV Alexandru

DESPRE ETNOGENEZA TIMPURIE A MOLDOVENILOR ÎN ISTORIOGRAFIA SOVIETICĂ ...... 97 ARZAKANEAN Marina

MAREA NEAGRĂ ŞI MAREA MEDITERANEANĂ – UNITATE SAU VECINĂTATE? LOCUL REGIUNII DE NORD-VEST A BAZINULUI MĂRII NEGRE ÎN REGIUNEA MEDITERANEANĂ ...... 107 GALKINA Tamara

COOPERAREA REGIONALĂ: SCOPURI, REZULTATE, PERSPECTIVE DE DEZVOLTARE DURABILĂ. STUDIU DE CAZ: STATELE BAZINULUI MĂRII NEGRE ...... 117 ROŞCA Ludmila

ROLUL REPUBLICII MOLDOVA CA PLATFORMĂ DE INTERSECŢIE A INTERESELOR STATELOR DIN REGIUNEA EXTINSĂ A MĂRII NEGRE ...... 123 LAVRIC Aurelian

DIVERSITATEA CULTURALĂ – PRIORITATE A UNIUNII EUROPENE ÎN ȚĂRILE DIN REGIUNEA MĂRII NEGRE ...... 132 ROȘCA Simion

COOPERAREA ECONOMICĂ INTERNAȚIONALĂ – O CALE STRATEGICĂ DE ÎMBUNĂTĂȚIRE A SITUAȚIEI ECONOMICE DIN REPUBLICA MOLDOVA ...... 138 Vitalie CAZACU,

COOPERAREA ECONOMICĂ – GARANT AL STABILITĂŢII ÎN EUROREGIUNEA MĂRII NEGRE ...... 154 GOLOVATAIA Ludmila

293 COOPERAREA INTERNAŢIONALĂ ÎN DOMENIUL SECURITĂŢII INFORMAŢIONALE ...... 162 BĂDĂRĂU Elena

ROLUL PORTULUI GIURGIULEŞTI ÎN DEZVOLTAREA ECONOMIEI REPUBLICII MOLDOVA, ÎN CONTEXTUL PARTENERIATULUI DIN BAZINUL MĂRII NEGRE ...... 172 ANDREEVA Tatiana

CERCETAREA ISTORICĂ ȘI GEOGRAFICĂ A DEZVOLTĂRII TURISMULUI INTERNAȚIONAL ÎN REGIUNEA EXTINSĂ A MĂRII NEGRE ȘI PROBLEMELE SALE ...... 178 CROTENCO Iurii, ZHIGAREVA Elena

ASPECTUL ISTORIC ȘI GEOGRAFIC AL COMERȚULUI INTERNAȚIONAL ÎN REGIUNEA EXTINSĂ A MĂRII NEGRE: DEZVOLTARE, PROBLEME, TRENDURI ...... 184 CROTENCO Irina, MIRONENCO Ecaterina

PROIECTE DE COOPERARE TRANSFRONTALIERĂ A UE: OPORTUNITĂȚI ȘI PROVOCĂRI PENTRU RM ...... 190 CIOBANU Natalia

SPECIFICUL POLITICILOR EDUCAŢIONALE ÎN ŢĂRILE BAZINULUI MĂRII NEGRE ...... 201 CUROŞ Liudmila

DIPLOMAŢIA ECONOMICĂ ÎN BAZINUL MĂRII NEGRE ...... 207 PLETNIOV Vlad

DEMOCRATIZAREA ȘI DEZVOLTAREA. EXPERIENȚA STATELOR BAZINULUI MĂRII NEGRE ...... 212 URSU Valentina

PROCESELE MIGRAŢIONISTE DIN REGIUNEA MĂRII NEGRE ...... 218 DAUD Tatiana

VECTORUL PALESTINO – ISRAELIAN AL POLITICII EXTERNE A UE ...... 226 SAYED Sayed

294 MOBILITATEA INTERNAȚIONALĂ, CA FACTOR AL ECONOMIEI BAZATE PE CUNOAȘTERE ...... 230 MASRI Bushra

MANAGEMENTUL DILEMEI: SECURITATE ȘI SIGURANȚĂ - EXPERIENȚA STATULUI ISRAEL PENTRU ȚĂRILE DIN BAZINUL MĂRII NEGRE ...... 234 LECK Hod

COMPETITIVITATEA SERVICIILOR EDUCAȚIONALE PE PIEȚELE INTERNAȚIONALE: EXPERIENȚA ISRAELULUI PENTRU ȚĂRILE DIN REGIUNEA MĂRII NEGRE ...... 242 LEVKOVICH LAVAN Limor

INTEGRAREA SOCIALĂ A VICTIMELOR HĂRȚUIRII SEXUALE. EXPERIENȚA STATULUI ISRAEL ...... 250 ETI Leon Ben-Hun

PARTICULARITĂȚILE ÎNVĂȚĂMÂNTULUI ȘI CULTURII MINORITĂȚILOR DIN STATELE BAZINULUI MĂRII NEGRE ...... 256 ABU AJAJ Kian

IMPACTUL COMUNITĂŢILOR DE IMIGRANŢI ASUPRA SISTEMULUI EDUCAŢIONAL DIN ISRAEL: O PERSPECTIVĂ DE COMPARAŢIE CU ŢĂRILE DIN REGIUNEA MĂRII NEGRE ...... 261 BEN HAMOO Miriam

DEZVOLTAREA NOII POLITICI NAŢIONALE CU REFERIRE LA ASIMILAREA FORŢEI DE MUNCĂ MIGRANTE. STUDIU DE CAZ EXPERIENŢA STATULUI ISRAEL ...... 269 DINNER Dan

VALORIFICAREA OPORTUNITĂŢILOR PROGRAMULUI PARTENERIATULUI PENTRU PACE – FACTOR DE CONSOLIDARE AL RELAŢIILOR DE COOPERARE CU ORGANIZAŢIA TRATATULUI ATLANTICULUI DE NORD ...... 279 POPILEVSCHI Dumitru

STUDII ASUPRA CERERILOR DE MOBILITATE INTERNAȚIONALĂ ÎN INSTITUȚIILE DE ÎNVĂȚĂMÎNT SUPERIOR DIN ISRAEL ȘI BENEFICIILE ACESTEI EXPERIENȚE PENTRU ȚĂRILE DIN BAZINUL MĂRII NEGRE ...... 287 MENIN Alon

295 CONTENTS

COMPLEX AND MULTIDIMENSIONAL APPROACH IN THE FIELD OF HISTORICAL AND GEOGRAPHICAL RESEARCH ...... 4 HERZEN Andrey

SOURCES OF INFORMATION IN THE ECOLOGICAL-GEOGRAPHICAL ANALYSIS OF LANDSAFE DEVELOPMENTS ...... 14 KOSTOVSKA Silvia

CONTEMPORARY ARCHAEOLOGICAL RESEARCH IN THE NORTH-WEST REGION OF THE BLACK SEA BASIN ...... 23 TELINOV Nicolae

PRIMARY SETTLEMENT OF THE NORTHERN BLACK SEA REGION BASED ON THE LATEST DISCOVERIES OF OLDOVAN CULTURE IN THE TERRACES OF THE BLACK SEA AND ITS TRIBUTARIES ...... 28 CEPALIGA Andrei

TO THE QUESTION OF ALLOCATION OF A NEW CULTURAL LAYER OF ANTIQUITIES IN FOREST STEPPES OF THE CARPATHIAN-DNIESTER REGION ...... 36 LEVINSCHI Alexandru

THE NEWEST RESEARCHES OF ARCHITECTURE'S EVOLUTION PROBLEMS IN THE NORTH-WESTERN BLACK SEA REGION ...... 44 NESTEROVA Tamara

WORSHIP CROSSES OF BESSARABIA AND PODOLIА, THE SECOND HALF OF THE XIX CENTURY - THE FIRST HALF OF THE XX CENTURY. ARTISTIC, HISTORICAL AND GEOGRAPHIC ASPECTS ...... 52 BRIHUNEȚ Manole

FLICKERING PHENOMENON. ROMANTISM IN THE HISTORY OF THE CHISINAU ARCHITECTURE AS A COMPONENT LINK OF THE BLACK SEA POOL ...... 61 IURCENCO Natalia

296 TIPOVA NATURE RESERVE – A POTENTIAL CULTURAL LANDSCAPE IN THE VALLEY OF THE DNIESTER ...... 72 VOLONTIR Nina, MIRONOV Ion

UNEXPLORED WRITTEN AND CARTOGRAPHIC SOURCES ON THE HISTORY OF THE NORTH-WESTERN BLACK SEA REGION ...... 80 PASCARI Eugen

HISTORY OF TOPOGRAPHICAL STUDY OF THE TERRITORY OF MOLDOVA (EARLY STAGES) ...... 89 HROPOV Alexandru

ON THE QUESTION OF THE EARLY ETHNOGENESIS OF MOLDOVANS IN SOVIET HISTORIOGRAPHY ...... 97 ARZAKANEAN Marina

BLACK SEA AND MEDITERRANEAN - UNITY OR NEIGHBORHOOD ? PLACE OF THE NORTH-WESTERN BLACK SEA REGION IN THE MEDITERRANEAN REGION ...... 107 GALKINA Tamara

REGIONAL COOPERATION: GOALS, RESULTS, PROSPECTS FOR SUSTAINABLE DEVELOPMENT. CASE STUDY: STATES OF THE BLACK SEA BASIN ...... 117 ROSCA Ludmila

THE ROLE OF THE REPUBLIC OF MOLDOVA AS A PLATFORM OF INTERSECTION OF THE INTERESTS OF THE EXTENDED BLACK SEA REGION STATES ...... 123 LAVRIC Aurelian

CULTURAL DIVERSITY - PRIORITY OF THE EUROPEAN UNION IN THE COUNTRIES OF THE BLACK SEA REGION ...... 132 Simion ROSCA

INTERNATIONAL ECONOMIC COOPERATION – A STRATEGIC WAY FOR IMPROVING THE ECONOMIC SITUATION OF THE REPUBLIC OF MOLDOVA ...... 138 Vitalie CAZACU

ECONOMIC COOPERATION IS THE GUARANTOR OF STABILITY IN THE BLACK SEA EUROZONE ...... 154 GOLOVATAIA Ludmila

297 INTERNATIONAL COOPERATION IN THE FIELD INFORMATION SECURITY ...... 162 BĂDĂRĂU Elena

THE ROLE OF THE INTERNATIONAL FREE PORT GIURGIULESTI IN THE ECONOMIC DEVELOPMENT OF THE REPUBLIC OF MOLDOVA IN THE CONTEXT OF THE BLAC SEA PARTESHIP ...... 172 ANDREEVA Tatiana

HISTORICAL AND GEOGRAPHICAL ASPECT OF INTERNATIONAL TRADE IN THE BLACK SEA REGION: DEVELOPMENT, PROBLEMS, TRENDS ...... 178 CROTENCO Iuri, ZHIGAREVA Elena

HISTORICAL AND GEOGRAPHICAL ASPECT OF INTERNATIONAL TRADE IN THE BLACK SEA REGION: DEVELOPMENT, PROBLEMS, TRENDS ...... 184 CROTENCO Irina, MIRONENCO Ecaterina

EU CROSS-BORDER COOPERATION PROJECTS: OPPORTUNITIES AND CHALLENGES FOR THE REPUBLIC OF MOLDOVA ...... 190 CIOBANU Natalia

THE SPECIFICS OF EDUCATIONAL POLICIES IN THE BLACK SEA BASIN BASED COUNTRIES ...... 201 CUROS Liudmila

ECONOMIC DIPLOMACY IN THE BLACK SEA BASIN ...... 207 PLETNIOV Vlad

DEMOCRATIZATION AND DEVELOPMENT. EXPERIENCE OF THE STATES OF THE BLACK SEA BASIN ...... 212 URSU Valentina

MIGRATION PROCESSES IN THE BLACK SEA REGION ...... 218 Tatiana DAUD

ISRAELI-PALESTINIAN VECTOR OF EU FOREIGN POLICI ...... 226 SAYED Sayed

298 INTERNATIONAL MOBILITY, AS A FACTOR OF THE KNOWLEDGE ECONOMY ...... 230 MASRI Bushra

MANAGEMENT DILEMMAS BETWEEN SECURITY AND CONFIDENTIALITY WITHIN THE ORGANIZATION – HOW THE ISRAELI EXPERIENCE APPLIES TO THE BLACK SEA COUNTRIES ...... 234 LECK Hod

COMPETITIVENESS OF EDUCATIONAL SERVICES IN INTERNATIONAL MARKETS: ISRAEL’S EXPERIENCE FOR THE BLACK SEA COUNTRIES ...... 242 LEVKOVICH LAVAN Limor

SOCIAL INTEGRATION IN THE REHABILITATION OF VICTIMES OF SEXUAL ASSAULT IN ISRAEL ...... 250 ETI Leon Ben-Nun

CHARACTERISTICS OF EDUCATION AMONG ETHNIC MINORITIES IN THE BLACK SEA COUNTRIES ...... 256 ABU AJAJ Kian

THE IMPACT OF IMMIGRANT COMMUNITIES ON THE EDUCATION SYSTEM IN ISRAEL: A COMPSRISON VIEW TO THE BLACK SEA COUNTRIES ...... 261 BEN HAMOO Miriam

DEVELOPING OF NEW NATIONAL POLICY FOR ABSORP- TION MIGRANT LABOR FORCE. CASE STUDY OF ISRAEL ...... 269 DINNER Dan

CAPITALIZING ON THE OPPORTUNITIES OF THE PEACE PARTNERSHIP PROGRAMME - A CONSOLIDATING FACTOR OF THE COOPERATION RELATIONS WITH THE NORTH ATLANTIC TREATY ORGANIZATION ...... 279 POPILEVSCHI Dumitru

STUDY OF THE DEMAND FOR INTERNATIONAL MOBILITY IN HIGHER EDUCATION IN ISRAEL AND THE BENEFITS OF THIS EXPERIENCE FOR THE BLACK SEA COUNTRIES ...... 287 MENIN Alon

299