83-94 Journal Homepage

LINGUISTICS

Published in the Russian Federation Bulletin of the Kalmyk Institute for Humanities of the Russian Academy of Sciences Has been issued since 2008 ISSN: 2075-7794; E-ISSN: 2410-7670 Vol. 26, Is. 4, pp. 83–94, 2016 DOI 10.22162/2075-7794-2016-26-4-83-94 Journal homepage: http://kigiran.com/pubs/vestnik

UDC 81'362 (811.512) Comparative Studies of Western Yugur Noun-Forming Afﬁ xes Revisited Gulgaysha S. Sagidolda 1, Magripa K. Yeskeeva 2, Begzhan Abdualyuli 3 1 Ph. D. in Philology, Professor, Department of Kazakh Linguistics, L. N. Gumilyov Eurasian National University (Astana, Republic of Kazakhstan). E-mail: [email protected]. 2 Ph. D. in Philology, Professor, Department of Turkology, L. N. Gumilyov Eurasian National University (Astana, Republic of Kazakhstan). E-mail: [email protected]. 3 Ph. D. in Philology, Professor, Department of Kazakh Linguistics, L. N. Gumilyov Eurasian National University (Astana, Republic of Kazakhstan). E-mail: [email protected].

Abstract Western Yugur is a Turkic language which is nowadays on the verge of extinction and assimilation resulting from long-term interaction with the Mongolian, Tibetan and Chinese languages. It seems relevant to study the development of the common Turkic language and identify the reasons for the disintegration of the language with evidence from Western Yugur which acts here as a “canned linguistic structure” that has been isolated from the Turkic language environment of Central Asia since the 8th-9th cc. and, thus, has experienced the diverse and prolonged infl uence of ethnolinguistic and historical processes “inside the belly” of the Chinese, Tangut, Tibetan and Mongolian languages. Despite the impact of the mentioned languages, Western Yugur is considered one of the ancient Turkic languages that has retained the common Turkic proto-forms and features of development of Turkic languages in their initial stages. Comparative historical studies of noun-forming affi xes in the language of ancient Turkic written monuments, Western Yugur, Kazakh of the Kipchak branch and Turkish of the Oghuz branch make it possible to identify the common word-building formants characteristic of the languages of the period under consideration as well as the trends of development (of affi xes) after the Old Turkic period and their formation in each of the languages. The study shows that common noun-forming suffi xes characteristic of the 6th–10th cc. Turkic languages used to function within Western Yugur, Kazakh and other Turkic languages but in 1400– 1500 years of their historical development those experienced a number of sound changes while the meanings and functions of the affi xes, their morphological features in the language of written monuments have some similarities to affi xes of pronouns. However, the synharmonism discovered in the noun-forming suffi xes in the ancient written language has been completely retained by the Turkish language, partly by the Western Yugur language and is not to be found in the Kazakh one. Keywords: ethnolinguistic and historical processes, Turkic ethnic minority, language contacts, general Turkic proto-form, phonetic system, morphological system, language of ancient Turkic written monuments, Kipchak branch, Oghuz branch, system of noun-forming affi xes.

83 Bulletin of the KIH of the RAS, 2016, Vol. 26, Is. 4

Одним из актуальных вопросов со- реименование jоγur в оjγur стоит рассматри- временной тюркологии является изучение вать как результат фонетических вариантов, лексического фонда исчезающих языков, возникших в процессе метатезы j'ɨ. а также сравнительное исследование фо- С. Е. Малов называет в качестве исто- нетической системы и морфологической рической родины сарыг-уйгуров побережья структуры тюркских языков, не способных Орхона и Селенги: «Можно думать, что противостоять процессам глобализации и желтые уйгуры поселились в местах своего постепенно теряющих функциональные теперешнего местожительства лет с тысячу свойства. В тюркских языках имеются язы- с лишним тому назад, придя частью с запа- ки малочисленных этносов, которым грозит да (Китайский Туркестан), а частично спу- угроза исчезновения. К ним относятся са- стившись несколько южнее из Монголии, рыг-уйгурский, саларский, караимский, ку- из бассейна рек Орхона и Селенги (после мыкский, ногайский и другие языки. войны с киргизами)» [Малов 1957: 3–4]. Исследование развития общетюркского В науке историко-генеалогическое про- языка и выявление причин распада языков исхождение уйгуров, известных под этно- представляется актуальным на материале нимом sarïγ ujγur ‘сарыг уйгур’, связано западного сарыг-уйгурского языка, высту- с такими племенами, заселявшими терри- пающего в качестве «законсервированной тории древней Монголии, как dinlin ‘дин- лингвоструктуры», который после VIII– лин’ (III в. до н. э.), tele ‘теле’ (IV в. н. э.), IX вв. под влиянием этнолингвоисториче- joγur / ujγur ‘йогур / уйгур’, qojqu ‘хойху’, ских процессов длительное время оставался toquz оγuz ‘токуз огуз’. Формирование же в Центральной Азии «в недрах» китайско- этнического состава связано с такими тюр- го, тангутского, тибетского, монгольского коязычными племенами, как qarluq ‘кар- языков, потеряв связь с тюркской языковой лук’, qïrqïz/qïrqaz ‘кыркыз, кырк аз’, qïjmaq средой. Несмотря на влияние указанных ‘кимак’, türgeš ‘тюргеш’, qaŋlï ‘канлы’, языков, западный сарыг-уйгурский язык najman ‘найман’, kerejt ‘кереит’, и монголь- считается одним из древних тюркских язы- ским, тангутским и тибетским этносами, с ков, сохранивших общетюркские прафор- которыми они находились в тесном контак- мы и признаки развития тюркских языков в те. Например, А. М. Решетов отмечает: «Са- древнетюркскую эпоху. рыг-уйгуры — потомки древних уйгуров, До периода ассимиляции сарыг-уйгуры 840 лет назад после распада Уйгурского сами себя называли этнонимом joγur / ojγur. каганата покинувших территории совре- Официальное название этноса в Китайской менной Монголии и направившихся на юг Народной Республике, с учетом фонетико- и юго-запад» [Решетов 1998: 132]. Корни артикуляционных особенностей китайского древних уйгуров обнаруживаются у гун- языка, зафиксировано как ujγu / juγu. Иссле- нов. Это подтверждается тем фактом, что дователи, опиравшиеся на древние китай- побережья реки Селенги считались истори- ские надписи, в которых этноним оγuz в со- ческой родиной предков как гуннов, так и ответствии с фонетическими особенностя- уйгуров [Бичурин 1950: 67–68]. ми китайского языка пишется как оγu / uγu, Китайские источники свидетельствуют обнаруживают прямую связь сарыг-уйгуров о том, что первые племена тюрков на терри- с огузами древнетюркской эпохи. Согласно тории сарыг-уйгуров, обитавших в окрест- данной точке зрения, сарыг-уйгуры являют- ностях современной Ганьсу, появились в ся потомками тогуз-огузов: «Роды в этниче- V–VIII вв. на побережьях Селенги. Вторая ском составе современных сарыг-уйгуров волна, связанная с падением Уйгурского ка- сформировались на основе тогуз-огузских ганата, поселилась с середины IX – начала родов, в древнетюркскую эпоху заселявших Х вв. По преданиям самих сарыг-уйгуров, побережья Орхона» [Хы Уей Гуанг 2000: 4]. они прибыли в нагорье Цзюцюань (в про- С лингвистической точки зрения рас- шлом — Сучжоу) из запада Сиджо Ходжо смотрение этнонима jоγur как гомогенной (территория современного кишлака Ходжо лексемы с этнонимами оγuz / оγur, имею- в оазисе Турфан) и Цяньфутуна (из Мыншу- щими общую этимологическую основу, не кура на территории Дуньхуана). вызывает противоречий. В данном случае Таким образом, на формирование са- необходимо учитывать характерные для рыг-уйгуров оказали влияние следующие тюркских языков закономерности процесса исторические факты: 1) древняя миграция протезы фонемы j в позиции анлаута, а пе- с побережий Селенги в V–VIII вв.; 2) ми- 84 LINGUISTICS грация уйгуров в результате поражения от уйгуры-китайцы приглашают к себе для кыргызов в IX–X вв.; 3) новая волна мигра- шаманского моления уйгура-тюрка. Вот и ции после XIII в. из окрестностей Турфана. все!» [Малов 1957: 4]. На новой территории уйгуры прожили око- По лингвогеографическому ареалу ло 300 лет и даже создали самостоятельное уйгур ский язык подразделяется на запад- ханство, на которое в начале XI в. напали ную и восточную группы. Определяя ме- тангуты [Уйгуры]. сто западно-уйгурского языка, на котором Миграционные процессы и историче- говорили кара уйгуры, в системе тюркских ские события в жизни сарыг-уйгуров, дли- языков, Э. Р. Тенишев пишет: «Сарыг-югур- тельные тесные этнокультурные, социаль- ский язык до VIII–IX вв. предположитель- ные и политико-экономические контакты но был d-языком. Под воздействием языка с другими народами не могли не оставить древних кыргызов он трансформировался след в их языке. Одна группа сарыг-уйгу- в z-язык. В какой-то мере его коснулось ров, считающих себя представителями еди- кыпчакское влияние (йотированное про- ной этногенетической общности (уйгу, юйгу, изношение начальных широких гласных, йогур, йугур), является тюркоязычной, дру- причастие и прошедшее время на -ɣan)» гая же — монголоязычной, третья группа [Тенишев, Тодаева 1966: 39], и при этом от- общается на китайском языке, четвертая — мечает, что после миграции сарыг-уйгуров на тибетском. Большинство тюркоязычных в Китай (IX–X вв.) их язык долгое время уйгуров (кара уйгуры) проживают в окрест- оставался под влиянием китайского язы- ностях Ганьсу, некоторая часть монголо- ка. Э. Р. Тенишев указывает на следующий язычных уйгуров (шар уйгуры) — в пред- момент: «Из-за влияния китайского языка горьях Чжанье (в прошлом — Ганьчжоу) большинство китайских слов заимствова- в волости Канлочу и Матис, какая-то часть но словарным фондом языка, в морфологии проживает в волости Угэй близ озера Куку- развился аналитизм, в звуковой системе об- нор (монг. Хөхнуур ‘Синее озеро’). Уйгуры, разовались сильные и слабые пары глухих проживающие в тесном взаимодействии с согласных. Кроме китайских элементов, в тибетцами в волости Угэй, разговаривают сарыг-уйгурский язык вошли заимствова- на местном тибетском диалекте, а уйгуры, ния из монгольского, тибетского языков и проживающие в южной части волости Чэн- санскрита. Таким образом, один из совер- тан и Хуаннипо в предгорьях Цзюцюань, — шенных тюркских языков сформировался только на китайском языке [Уйгуры]. как современный смешанный сарыг-уйгур- С. Е. Малов так описывает лингвокуль- ский язык» [Тенишев, Тодаева 1966: 40]. турные дифференцирующие процессы, свя- По мнению Б. Х. Тодаевой, сарыг-уй- занные с языком уйгуров: «Уйгуры попали гурский язык (шира югурский язык) «изна- в среду, чужую им по языку. Они оказались чально был тюркским языком» [Тенишев, окруженными носителями разных языков; Тодаева 1966: 78]. Элементы двух групп здесь были главным образом китайцы, мон- монгольского языка, а именно язык жителей голы и тангуты. И все они, даже в отдельно- регионов Ганьсу, Цинхай, Пекина и монгор, сти, были многочисленнее уйгуров. За ты- дунсян, баоаньских языков, которые тесно сячу с лишним лет своего пребывания здесь взаимодействовали с югурским, не только уйгуры постепенно утрачивают свой язык. обогатили его словарный состав, но и ста- Часть уйгуров, живущая на северо-западе ли переплетаться с его тюркской основой, вплотную с китайцами (у г. Сучжоу и не- что привело к изменению особенностей, ха- сколько южнее, в земледельческой полосе, рактерных для тюркской речи, и образова- к хребту Нань-шань), совершенно забыла нию смешанного языка с совершенно новой свой родной язык и говорит теперь толь- фонетической и грамматической системой ко, в основной своей массе, на китайском» [Тенишев, Тодаева 1966: 78]. Кроме того, [Малов 1957: 4]. Также С. Е. Малов отме- по мнению исследователя, значимость вос- чает слабую связь между уйгурами, разго- точного сарыг-уйгурского языка в системе варивающими на китайском языке, и уйгу- монгольских языков такова: «По своему рами, сохранившими тюркский язык: «У фонетическому составу и грамматической окитаившихся уйгуров сохраняется связь со структуре язык шира югуров занимает своими сородичами, говорящими на уйгур- определенное место в системе монгольских ском языке, только в том, как мне сообща- языков. Территория распространения шира ли, что в праздник (китайский) Нового года югурского языка и языковая норма, схожая 85 Bulletin of the KIH of the RAS, 2016, Vol. 26, Is. 4

с другими монгольскими языками, опреде- древней письменности в сопоставлении с ляет его место в системе монгольских язы- казахским языком из кипчакской группы и ков» [Тенишев, Тодаева 1966: 78]. турецким языком из огузской группы при Упоминание о тюркской природе за- помощи сравнительно-исторического под- падного сарыг-уйгурского языка содержит- хода позволит выявить общие словообра- ся в следующих словах С. Е. Малова: «На зовательные форманты в системе слово- первый взгляд, в статическом положении, образования сарыг-уйгурского языка и бо- можно даже удивляться, как другая часть лее позднего периода развития тюркских уйгуров сохранила свой язык и свои многие языков до настоящего времени. старые черты; все они сохранили в своих Существительные в сарыг-уйгурском, семьях, в своих семейных разговорах хо- казахском и турецком языках, как и во мно- роший уйгурский язык, который каждый гих тюркских языках, преобразовываются и представитель другого тюркского языка мо- изменяются в структурном отношении по- жет понять после очень недолгого предва- средством взаимодействия с другими лек- рительного ознакомления» [Малов 1957: 4]. семами. Структурные и семантические из- Язык западных сарыг-уйгуров, полно- менения лексем осуществляются в рамках стью сохранивший праязыковые особен- лингвистических законов в ходе историче- ности системы тюркских языков, является ского развития языка. Лексико-граммати- важной лингвоструктурой в развитии обще- ческие, фонетико-фонологические законо- тюркского языка и во внутреннем межъ- мерности, характерные для всех тюркских языковом распаде. Несмотря на то что в языков, наблюдаются и в имени существи- лексической системе западного сарыг-уй- тельном данного языка. гурского языка довольно часто встречаются Имена существительные в сарыг-уйгур- элементы китайско-тибетских и монголь- ском, казахском, турецком языках и их раз- ских языков, в нем очень хорошо сохрани- личные грамматические категории (множе- лась общетюркская базовая лексика. К тому ственности, притяжательности, склонения же можно обнаружить множество лексем, и др.) в системе словообразования имеют схожих по значению и структуре с лексема- общие черты с языком памятников пись- ми казахского языка, особенно с однослож- менности Орхона и Енисея (VІ–ІХ вв.). Тем ными словами: men ‘я’ (каз. мен), sen ‘ты’ не менее особенности системы существи- (каз. сен), ol ‘он / она’ (каз. ол), qïz ‘девочка’ тельных в данных языках демонстрируют (каз. қыз), az ‘мало, немного’ (каз. аз, көп процесс развития на каждом этапе функци- емес), aj ‘луна’ (каз. ай), ajt ‘скажи, сказать’ онирования сарыг-уйгурского, казахского, (каз. айт, айту), ajaq ‘посуда’ (каз. ыдыс- турецкого языков после IX в. аяқ), aqsaqal ‘старейшина’ (каз. ақсақал), Аффиксы системы существительных са- qïlïš ‘меч’ (каз. қылыш), aš ‘голодный’ рыг-уйгурского, казахского, турецкого язы- (каз. аш (қарны аш)), bos ‘свободный, пу- ков, преобразующие именные части речи в стой’ (каз. бос), bozda ‘бозда’, beri ‘ближе; именные или глаголы в именные, очень тес- сюда’ (каз. бері), erkek ‘мужчина’ (каз. ер- но связаны со словообразующими суффик- кек), erte ‘рано’ (каз. ерте), qan ‘кровь’ (каз. сами, которые встречаются в памятниках қан), maŋra ‘блеять’ (каз. маңра, маңрау), is древнетюркской письменности. Например, ‘дело’ (каз. іс), tös ‘грудь’ (каз. төс), tösek в сарыг-уйгурском языке окончания -čï / -či, ‘постель‘ (каз. төсек), tolγaq ‘родовые -ǯï / -ǯi, присоединяющиеся к именным ча- схватки’ (каз. толғақ) и т. д. [Материалы стям речи и глаголам, выполняют функцию экспедиции]. образования существительных, означаю- По генеалогической классификации щих профессию субъекта или источник Н. К. Баскакова, западный сарыг-уйгурский его дохода. К примеру: qusčï ‘пастух’ (< язык входит в хакасскую группу уйгуро- qus / kus ‘бык’), oɣurčï ‘вор’, atčï ‘табун- огузской группы языков восточнохунской щик’, qojčï ‘чабан’, pïtïqči ‘писатель’(< pïtïq ветви [Баскаков 1969: 230–342], а по исто- ‘написать’), erepči ‘супруги’(< er+ep+ či),), рико-хронологической классификации bašči ‘начальник’ [Малов 1951: 164]; tikenǯi С. Е. Малова он относится к разряду самых ‘сборщик дров’, telmiǯi ‘переводчик’ [Ма- древних языков [Малов 1951: 192]. лов 1951: 146]. С образно-смысловой точки Исследование фонетических особен- зрения эти окончания аналогичны аффик- ностей и морфологической структуры са- сам –шы / -ші в казахском и -cı / -ci, -cu / -cü; рыг-уйгурского языка в языке памятников -çı / -çi, -çu / -çü — в турецком языках, при 86 LINGUISTICS помощи которых тоже образуются назва- вающие, представители народов Восточной ния, относящиеся к профессии, ремеслу или страны Буклинской пустыни (Корейский навыкам. Если в казахском языке есть два полу остров. — прим. авт.), Табгач-китая, варианта суффикса, то в турецком, соглас- Аваров, Рима, Киргизов, Уч курыканов, но закону сингармонизма, используется во- Отуз татаров, Китана, Татабыров, для опла- семь вариантов гласных и согласных. Так, кивания и участия в траурных мероприя- например, если в казахском языке — аңшы, тиях’ [Айдаров 1995: 182]; sabčï → sab+čï ойыншы, күзетші, дүкенші, етікші, жола- ‘вестовой / гонец’: Alp er oγlï süke barmïš sü ушы и т. д., то в турецком — avcı, oyuncu, jirite eriklig sabčï türtmiš tir ‘Могучий хра- bekçi, dükkancı, çizmeci, yolcu и т. д. брый сын пошел в армию. В армии добро- Аффиксы -čï / -či (-čij), -ču / -čü в турец- вольный гонец подтвердил, — скажет он’ ком языке встречаются в следующих зву- [Айдаров 1990: 167]; Sarïγ atlïγ sabčï jaγïz ковых вариантах: -čï / -či / -čű / -ču / -šy / -š atlïγ jalabaš edgü söz sab elti kelip tir ‘Сказа- i / -su / -sy / -si / -žy / -žu / -zi и являются но, что вестовой по имени Сарыг приедет на производными суффиксами, образующими чистокровной лошади и сообщит хорошую существительные, которые в зависимости весть’ [Айдаров 1990: 160]. от общественно-социальной среды обозна- Об этимологии формантов -čï / -či (-čij), чают какую-либо профессию, звание, при- -ču / -čü, обладающих в тюркских языках вычную деятельность, поступок, навык, в субъектным значением, имеются различ- некоторых случаях — местонахождение ные мнения. Э. В. Севортян, связывавший человека. Например, древнетюрк. bitigči окончания тюркских языков -čï / -či (-čij), ‘писарь’, тат. jazūčy, тур. jazyžy ‘писатель’, -ču / -čü, -šï / -ši с аффиксами прилагатель- древнетюрк. satyγčy, тат. satyčy, тур. satyžy, ных -lï / -li, -dï / -di, -tï / -ti, высказал следую- чув. suduźə ‘продавец, купец’, balïqčï ‘ры- щую мысль: «...существительные на -či при- бак’, азер. oγyčy ‘тоскующий’, алт. d`ylkyčy ближаются к производным на -lï, означая, ‘табунщик’, башк. balyksy ‘рыбак’, гаг. jol как и последние, свойства лица или предме- žu ‘путник’, карайм. byrγčy ‘сверловщик’, та. Действительно, образования типа ijnadčï ккалп. etikši ‘сапожник’, кбалк. qojču ‘ча- ‘упрямец’ от ijnad ‘упрямство’ по характеру бан’, ног. anšy ‘охотник’, каз. balyqšy ‘ры- значения весьма близки прилагательным бак’, тат. kűmerče ‘угольщик’, сал. malčy типа abïrlï ‘стыдливый’, ‘нравственный’, ‘пастух’, тоф. isši ‘последователь’, узб. ‘приличный, порядочный’ от abïr (обру) balikči ‘рыбак’, уйг. őtűk či ‘сапожник’, каз. ‘стыд’. Весьма приближаются они также ötirikši ‘лжец’ (с.е.), etikši ‘человек, который к прилагательным на -čïl, означающим по- шьет обувь’ (з.е.), тюр. demirči ‘мастер’, стоянное или устойчивое свойство, при- тув. kizilči ‘житель Кызыл’, кбалк. byllymčy сущее предмету. В азербайджанском язы- ‘житель Былым’ и т. д. ке имеется, в частности, параллельная с Аффиксы -čï / -či (-čij), -ču / -čü очень ijnadčï форма ijnadčïl в том же значении» часто встречаются в древнетюркских пись- [Севортян 1966: 84]. А. Н. Кононов также менных памятниках и в основном исполь- связывает данное окончание с аффиксами зуются для обозначения представителя той -šïl / -šil, образующими имя прилагательное или иной профессии или намерения субъек- [Кононов 1972: 103]. Н. А. Баскаков связы- та: elčі → el+čі~еlšі → еl+šі ‘посол’: Atïm El вает его с окончаниями условного наклоне- Toγan Tutuq. Ben teŋri elimke elčіsi ertim ertim ния -šа / -šе, -čа / -čе [Баскаков 1953: 60], а ‘Мое имя — Ел Тоган Тутык. Я являюсь по- Б. А. Серебренников указывает на способ- слом страны божества’ [Аманжолов 1996: ность морфемы -č / -čï/ -čij с уменьшитель- 48]; tamγаčï → tamγа+čï ‘клеймовщик’: но-ласкательным значением сохранять сему On oq oγlїm, türgis qaγanta Maqrač tamγačї, субъектности по отношению к какой-либо Oγuz bilge Tamγačї kelti ‘От Он окуглы, ка- вещи. В этой связи он рассматривает ге- гана тюргешей пришли клеймовщик Ма- нетическую взаимосвязь форманта -čï / -či краш, тамгашы Огуз’ [Айдаров 1995: 182]; (-čij), -šï / -ši, обозначающего склонность че- ~ каз. tаmγаšï → tаmγа+šï; joγučï → joγu+čï ловека к какой-нибудь профессии или дей- ‘тоскующий’, sïγïtšï → sïγït+šï ‘оплакиваю- ствию, и форманта -č / -čï/ -čij, имеющего щий’: Joγučï sïγïtšï öŋre kün toγusïqda Böküli уменьшительно-ласкательное значение. По Čölüg el tabγš tüpüt apar purum qïrqïz üč мнению ученого, значение морфем čï / -čі qurïqan otuz tatar qïtan tatabï bunča budun (-čij), -šï / -ši, определяющих профессию, kelipen sïγïtamïs joγulamïs ‘Пришли оплаки- не является архисемой, оно используется в 87 Bulletin of the KIH of the RAS, 2016, Vol. 26, Is. 4

значении наработанного навыка или склон- реку Йинчүу (Сырдария), и воевали до же- ности к чему-л., односоставная морфема -č лезных ворот. После этого народ кара тюр- может быть одним из вариантов данного гешей стал нашим врагом. Они были против форманта [Серебренников 1963: 3–4]. Если Кенереса. Лошади нашей армии исхудали, рассматривать появление разных вариан- продуктов не осталось’ [Айдаров 1995: тов звучания древнетюркских окончаний 179]. М. Кашгари не только относил слова, -čï / -či (-čij), -ču / -čü, казахских -šï / -ši и ту- имеющие окончания -q / -k, к масдарской рецких -čï / -či / -ču / -čü, -žï / -ži / -žu / -žü как группе, но и говорил об их применении в результат процесса развития языка, то мож- значении именных частей речи [Кошгарий но сделать следующий вывод о суффиксах 1963: 54–55]. сарыг-уйгурского языка -čï / -či и его не- А. Н. Кононов указывает на шесть зна- производного варианта-ǯï / -ǯi, которые по чений формантов -γ / -g, -uγ / -üg, -ïγ / -іg, структуре и значению полностью сходны с образующих имя существительное: «1) со ними: это окончание, сохранившее самую значением названия акта процесса: bilig древнюю общетюркскую форму в результа- ‘знание’ (bil ‘знать’), ötüg ‘просьба, моль- те консервации языка. ба’ (*öt ‘молить, просить’); 2) со значением В основном, окончания -q / -k, -γ / -g, результата действия: ülig~ülüg ‘часть, доля’ -ïq / -ik, -ïγ / -ig, -ak / -ek в сарыг-уйгурском (*ül ‘делить’), ölig~ölüg ‘мертвый, мертвец’ языке присоединяются к глаголам и образу- (öl ‘умирать’); 3) со значением объекта дей- ют именные части речи, а по образно-смыс- ствия: qapïγ ‘ворота’ (qap ‘закрывать’); 4) ловой части они полностью соответству- со значением действующего лица, субъек- ют казахским производным окончаниям та действия: körig~körüg ‘соглядатай’ (kör -q / -k, -ïq / -ik, -aq / -ek и турецким -ak / -ek, ‘видеть’); 5) со значением места действия: -ïq / -ik, -k. К примеру, на сарыг-уйгурском: kečig ‘переправа, брод’ (keč ‘проходить, пе- aɣrïq / aɣïrïq / aɣriq ‘больной’, issig aɣrïq реходить’); erig jirtä ‘в том месте, где пре- ‘тиф’, аzïq / аzuq ‘продукты питания, корм; бывают’, ‘место стоянки’ (er ‘быть’); 6) со еда’, asïγ ‘остаток, пережитки’ [Малов 1951: значением орудия действия: süŋüg ‘копье’ 12, 18], emïγ ‘грудь / вымя’, emïsïq ‘соска (süŋ ‘войско’) [Кононов 1972: 88]. Н. А. Ба- (для ребенка, молодняка)’, etik ‘подол (по- скаков на основе языковых фактов доказал, дол платья)’ [Малов 1951: 25, 27], qavaq что морфемы -γ / -g, -q / -k, -uγ / -üg, -uq / -ük, ‘хрящ носа’ [Малов 1951: 48]; на казахском -ïγ / -іg, -ïq / -ik генетически являются сокра- языке -q / -k, -ïq / -ik, -aq / -ek: аzïq ‘еда’, щенными формами -qаq / -γаq, -kеk / -gеk и bujïrïq ‘приказ’, turaq ‘становище’, žorïq его вариантом с узкими гласными -γïq / -gіk, ‘поход’, arïq ‘арык’, želek ‘молодуха’, emizik -vïқ / -vік. Утверждая, что все эти суффик- ‘соска’, etek ‘подол’, buɣaq ‘родник’, bӧbek сы являются вариантами одного аффикса, ‘младенец’, suraq ‘вопрос’, quraq ‘курак’, возникшего из одной формы, ученый де- keηsirik ‘хрящ носа’ и т. д.; на турецком: монстрирует, что слово taqγaq ‘расческа’ в -ak / -ek, -ïq / -ik, -k: bebek ‘младенец’, yemek словаре М. Кашгари используется как taraq, ‘еда, продукты питания’, buyruk ‘приказ’, а orγaq ‘серп’ в уйгурском языке применя- gıdık ‘второй подбородок’, bulak ‘родник’, ется как orjaq [Баскаков 1952: 402–403]. Из- sığınak ‘подветренная сторона’, uçak ‘само- вестно, что слова qajïq ‘лодка’ и qulaq ‘ухо’, лет’, aksırık ‘чих’. встречающиеся в современных тюркских Данное окончание в древнетюркских языках, также использовались в древне- письменных памятниках встречается в фор- тюркских языках в виде qajγïq, qulqaq. Такое ме -ïγ / -іg, -ïq / -ik, -aq / -ek, -aγ / -äg: аrtuq → же явление можно встретить в сарыг-уйгур- аrt+uq ‘лишний / больше’: Örtče qïzïp kelti ском языке: ǯïɣaq ‘сторона’, urɣaq / orɣaq süŋüsdimiz. Bizinte eki učï sïŋarča artuq erti ‘серп’ [Малов 1951: 131]. Это означает, что Teŋri jarïlqaduq üčün üküs tijin biz ‘Костер суффиксы -q / -k, -γ / -g, -ïq / -ik, -ïγ / -ig, ко- полыхал. Мы воевали. Нас было на две по- торые в древнетюркских языках участвова- ловины больше. С Божьим благословением ли в образовании имен существительных и нас было больше’ [Айдаров 2000: 111]; azuq прилагательных, в современных тюркских → *az+uq ‘продукты, еда’ [Древнетюркский языках, а именно: сарыг-уйгурском, казах- словарь 1969: 73]; Jinčü ügüzig keče, Temir ском и турецком, сохранились в виде мор- qapїγqa tegi süledimiz. Anta kisre qaratürgis фем, способных образовывать как имена budunjaγї bolmїš. Keŋeres tapa bardї. Biziŋ существительные, так и имена прилагатель- cü atїturuq, azuqї joq erti ‘Мы прошли через ные. 88 LINGUISTICS Суффиксы -luq / -lük, -luγ / -lüg, -lïγ / -lіg, ственного числа -l и суффиксов удваивания -lïq / -lіk, которые, присоединяясь к глаголам -ïq / -ik (-lïq / -lik > (*-l+-*ïq) / -lik (*-l+ -*ik), и именным частям речи, образуют именные и рассматривают их значение ‘накаплива- части речи, в сарыг-уйгурском языке ис- ния чего-то, его изобилие и скапливание в пользуются в виде -lïq / -lіk, -lïγ, -tïq, -dïq, одном месте’ как первичное, а другие зна- в казахском языке — -lïq / -lіk, -dïq / -dіk, чения как вторичные, образовавшиеся в -tïq / -tіk, а в турецком — -lïk / -lik, -luk / -lü. результате семантического развития языка В науке о тюркских языках еще не сформи- [Рамстедт 1957: 203; Константинова 1964: ровалось однозначное мнение о том, к какой 89]. группе, односложных или составных, отно- Морфемы -n (-an / -en, -ïn / -іn,-un / -ün), сить морфемы -dаq / -dеk, -tаq / -tеk, -tïq / -tіk, образующие имена существительные, в са- -lïq / -lіk, которые в свою очередь являют- рыг-уйгурском языке имеют вид -еn, -ïn / -іn, ся фонетическими вариантами аффиксов -un, в казахском языке — -аn / -еn, -ïn / -іn, -lаq / -lеk, -lаγ / -lеg, -lïq / -lik (со звуковы- а в турецком — -аn / -еn, -ïn / -іn, -un / -ün, в ми вариантами). Это древний производный языке письменных памятников Орхон-Ени- аффикс, образующий именные части речи: сей (VІ–IX вв.) — -аn / -еn, -ïn / -іn, -un. С среднетюрк. otluq ‘корыто для кормления помощью этих окончаний образуются сло- скота’, čečtklik ‘ваза’, űgűrlűk ‘хранилище; ва, указывающие на субъект, совершающий место для хранения проса’, узб. kűplik ‘мно- действие, и название действия. Например, жественный’, dašlik ‘равнина’, кум. budajlïq на древнетюркском: kеlіn → *kеl+in ‘не- ‘зерновое поле’, кар. almalïx ‘яблоня’, ног. веста’: Ögim qatun ulaju öglerim, ekelerim, jamanlïq ‘плохое, злодейство’, тат. sukïrlïk kelinünim, qunčujlarїm, bunča jeme tirligi ‘слепота’, азер. űzűmlűk ‘виноградник’, küŋ boltačїerti, ölügi jurtda jolta jatu qaltačї, bašγalïγ ‘особенность’, каз. dostïq ‘дружба’, ertigiz ‘Моя мать женщина, следующие за kisilik ‘человечность’, кирг. žaqšïlïq ‘благо- ней мамы, невестки, снохи, девушки, вы бы деяние’, burunluk ‘уздечка (намордник)’, стали рабынями, ваши останки остались бы уйг. balalik ‘детство’, сал. ašlïx ‘зерно’, чув. у народа и лежали бы на дорогах’ [Айда- čullăx ‘каменистый’ и т. д. ров 1995: 182]; oγlan→oγ(u)l+an ‘мальчик, Аффиксы -luq / -lük, -luγ / -lüg, -lïγ / -lіg, защитник’: Оtuz oγlan saγdїčlarї pičin elte -lïq / -lіk очень часто используются у jegirmi ‘Верные друзья тридцати защитни- М. Кашгари, в древнеуйгурских памятни- ков! В год обезьяны, в народе исполнилось ках, в чагатайском языке, однако в тюркских двадцать’ [Аманжолов 1996: 44]. источниках VІІ–ІХ вв. они встречаются ред- Слова, образованные при помощи фор- ко [Кононов 1980: 88]. Это явление объяс- мантов сарыг-уйгурского языка -еn, -ïn / -іn, няется многофункциональной природой -un, казахского языка — -аn / -еn, ïn / -іn, ту- этих окончаний, которая влияет на процесс рецкого языка — -аn / -еn, -ïn / -іn, -un / -ün, субстантивации и адъективации. В древне- не очень отличаются по значению от лексем, тюркском языке: baslïγ → bas+lïγ ‘возглав- образованных с помощью древнетюркских лять, глава’ [Древние тюркские диалекты окончаний -an / -en, -ïn / -іn,-un / -ün, однако 1971: 34]: Anta jerüki suq baslïγ Soγdaq budun в связи с ростом активности словообразова- köp kelti. Ol künte tegti Türk budun Temir ния аффиксов отмечается расширение в об- qapïγqa ‘Тогда пришел весь Согдийский на- ласти их значений. То, что в общетюркских род во главе с Суком. В эти дни тюркский языках, а именно: в сарыг-уйгурском, казах- народ дошел до железных ворот’ [Айдаров ском и турецком, точно не обозначена грань 2000: 112]; jaŋluq → jaŋ+luq ‘ошибка, упу- формантов морфем -аn / -еn, -ïn / -іn, а так- щение’: On tünke jantïqï tuγ ebirü bardïmïz. же то, что значение коренных морфем часто Jirči jir jaŋïlïq, boγualantï. Buŋadup qaγan встречается в составе неясных дисиллабов, jelü kör timis ‘За десять ночей мы пришли показывает, что эти окончания — наиболее к подножию горы. Местный парень (пока- древние, возникшие в период, предшество- зывавший дорогу), ошибся и был зарезан. вавший древнетюркскому. Каган Желе кор горевал, — сказал он’ [Ай- Принято считать, что сарыг-уйгурские даров 2000: 109]. окончания -γï / -gі, -ki, казахские — -ɣï / -gï, Аффиксы -lïγ / -lïq также характерны турецкие — -gi, gu / -gü, -kï / -ki являются для алтайских языков. Многие ученые-ал- морфемами, образующими именные части таисты и тюркологи считают, что аффиксы речи или наречия, но в некоторых случаях -lïq / -lik происходят от окончания множе- они участвуют в образовании существи- 89 Bulletin of the KIH of the RAS, 2016, Vol. 26, Is. 4

тельных и соответствуют древнетюркскому jadaγ ‘Вооруженная пехота из 500 человек’; форманту -γu. Например: аjγu → аj+γu ‘на- Üčünč Jegin Silig begiŋ kedimlig torїγ atbinip ставник, советчик’: Qaγanï alpermis. Ajγučïsï tegdi. Ol at anta ölti ‘В третий [раз] попал в bilge ermis. Oleki kisi bar erser sini tabγačïγ запряженного гнедого коня бека Иегин Си- ölürteči tirmen. Öŋre qïtanïγ ölürteči tirmen. лика. Конь тогда погиб’. Bini oγuzuγ ölürteči ök tirmen ‘Каган был А. Н. Кононов причисляет окончания могучим. Его наставник был мудрым. Если языка письменных памятников -ïm / -im, бы эти два человека присутствовали, я бы -um / -üm к непроизводным суффиксам [Ко- сказал, что ты уничтожишь Табгашей. На нонов 1980: 93]. Однако нечастое использо- востоке уничтожишь китанов. Уничтожишь вание существительных, образованных от меня, огуза’ [Айдаров 2000: 105] ~ каз. аj → глаголов при помощи формантов -ïm / -im, аj+qаj(šï) ‘крик, громкий звук’ ‘наставник, -um / -üm в языке письменных памятников, утешитель’. может быть связано не с беспроизводно- Окончания -ɣï / -gï, -kï / -ki, -γu / -gü стью этих окончаний, а со стилистическими прежде участвовали в образовании грам- особенностями автора текста того времени, матических единиц глагола, сейчас же они поскольку, если учитывать широкое приме- используются как способы образования нение этих окончаний в виде смысловой и существительных от глаголов. М. Тома- сформированной словообразующей модели нов говорит, что уменьшительно-ласка- современных тюркских языков, окончания тельное значение окончаний -qï / -qïj (тур- -ïm / -im, -um / -üm не похожи на беспроиз- кмен. аtаqï ‘отец, дед’, тув. аvаqï ‘мама’) и водные, мало использующиеся суффиксы. -qа / -kе (кирг. аteke, šеšеkе, еrke), -qаj (узб., Помимо вышеуказанных окончаний, в каз. balaqaj, тат. quwanqaj ‘заяц’) в их се- сарыг-уйгурском языке очень часто встре- мемном содержании характерно для всех чаются слова, образованные при помощи [Томанов 2002: 283]. К ряду морфем, име- аффиксов, которые совпадают с такими ющих генетическую связь с окончаниями суффиксами в языке памятников письмен- сарыг-уйгурского, казахского, турецкого ности, как -іs / -ïs, -us / -üs, -mа / -mе, -č, -nč, языков -qu / -kü, -γу / -gü, можно отнести аф- -qïš / -kіš, -sïq / -sïγ, -suq / -sük, -šïγ / -šïγ, -dа фиксы -w (-аw / -еw), образующие глаголы, š / -dïš / -dіš / -dïč / -dіč. Эти окончания, об- которые являются фонетическим вариантом разующие существительные, являются об- древнетюркских -q / -k, -γ / -g [Левитская щими суффиксами для групп кыпчакских 1976: 162; Кононов 1980: 97; Томанов 1981: и огузских языков, а именно: казахского и 191; Хасенова 1971: 196]. турецкого. Они могут отличаться по вари- Морфемы, образующие имена суще- антной классификации. Например, оконча- ствительные, которые в сарыг-уйгурском ния -іs / -ïs, -uš / -üš, которые обозначают языке встречаются в виде -m / -ïm / -im, в движение и манеру действия, в древне- казахском — -m / -ïm / -im и турецком — тюркском языке имеют вид -іs / -ïs, -uš / -üš -m / -ïm / -im, -um / -üm, в основном исполь- (tеgіs → tеg+іs ‘битва, нападение’, uruš → зуются для того, чтобы называть результаты ur+uš ‘битва, сражение’, süŋüš → süŋ+ üš каких-либо действий, числовые измерения, ‘война’, в сарыг-уйгурском — -ïs (adžaqïs обособленные акты движения, и имеют об- ‘очаг’< ot+žaq, aɣïs ‘аршин (мера длины)’, разно-смысловые соответствия с окончани- alqïs ‘благодарность, благословение’), в ка- ями -ïm / -іm языка орхоно-енисейских па- захском языке — -ïs / -іs (alɣïs, qarɣïs, atïs, мятников письменности (VІ–IX вв.) šabïs, kün kӧris, žüris, turïs), в турецком язы- Форманты древнетюркского языка ке — -iş / -ïş, -uş / -üş (bakış ‘точка зрения’, -ïm / -im,-um / -üm используются в несколь- giriş ‘прибыль’, dönüş ‘возвращаться’, uçuş ких значениях: «1) использование в значе- ‘летать’). Окончание -mа / -mе, образую- нии размера и величины; 2) указывает на щее имена существительные от глаголов, в результат действия; 3) означает имя, объ- общетюркских языках выполняет несколь- ект; 4) иногда используется в значении ко функций: 1) образует слова, обознача- субъекта; 5) означает процесс и его резуль- ющие субъекта, совершившего действие; тат» [Есенкулов 1976: 90]. Например, tusum 2) обозначает место и название предмета; → tus+um ‘польза (доход)’: ‘В пользу мо- 3) обозначает названия оружия и приборов; ему божественному государству’; kedim 4) обозначает объект действия; 5) обозна- → ked+im ‘одежда’, ‘кольчуга, оружие’, чает результат действия. Древнетюркские ‘упряжь, попона’, ‘одежда’: Beš jüz kedimlig суффиксы -mа / -mе (jalma → jal+ma ‘коль- 90 LINGUISTICS чуга, jatïγmа → jatïγ+ma ‘ночлег’, jelme → указывать на своеобразные особенности jel+me ‘разведка, разведчик’, körigme → системы словообразования и морфологиче- körig+mе ‘желание, желающий’), в сарыг- ской структуры, развившиеся и сформиро- уйгурском языке имеют форму -mа, -bа, -pа вавшиеся в период после IX в., во время их (turma ‘репа’, somba ‘прядь; куплет’, soqpa эволюции как языков отдельных этносов. ‘каша’), в казахском языке — -mа / -mе, -bа / -bе, -pа / -pе (baspa, bölmе, žаzbа, köрmе, Список сокращений qazba, tospa), в турецком — -mа / -mе (doğma Алт. — алтайский; азер. — азербайджан- ‘рождаться, рождение’, görüşme ‘встретить- ский; башк. — башкирский; гаг. — гагаузский; ся, увидеться’). Наличие твердых вариантов карайм. — караимский; древнетюрк. — язык суффиксов в сарыг-уйгурском и казахском древнетюркских памятников письменности; каз. языках может быть сохранившейся чертой — казахский; кбалк. — карачаево-балкарский; периода развития тюркских языков в до- ккалп. — каракалпакский; кум. — кумыкский; тюркское время. кырг. — кыргызский; ног. — ногайский; средне- Эволюционное развитие окончаний ох- тюрк. — язык среднетюркских памятников пись- ватывает такие сложные процессы, как их менности; узб. — узбекский; сал. — саларский; образные изменения, смысловая стабиль- тат. — татарский; тоф. — тофаларский; тув. — ность или изменчивость, многофункцио- тувинский; тур. — турецкий; уйг. — уйгурский; нальность или исполнение одной функции, чув. — чувашский. образный и семантический отбор и систем- ность. Итак, даже если в структуре оконча- Источники ний, образующих имена существительные и Айдаров Ғ. Күлтегiн ескерткiшi. Алматы: Ана являющихся общими для сарыг-уйгурского, тiлi, 1995. 232 б. казахского и турецкого языков, встреча- Айдаров Ғ. Тоникуқ ескерткiшiнiң (ҮIII ғасыр) ются определенные звуковые изменения, тiлi. Алматы: Қазақстан, 2000. 120 б. сформированные в ходе 1400–1500-летнего Айдаров Ғ. Орхон ескерткіштерінің тексі. исторического развития тюркского языка в Алматы: Ғылым. 1990. 220 б. VІ–Х вв., можно отметить то, что аффиксы Батманов И. А., Арагачи З. Б., Бабушкин Г. Ф. по смыслу и функциям, а также морфологи- и др. Современная и древняя Енисейка. ческим особенностям очень схожи с окон- Фрунзе: АН КиргССР, 1962. 248 с. чаниями языка письменных памятников, Древнетюркский словарь / под ред. В. М. На- образующими именные части речи. Однако деляева, Д. М. Насилова, Э. Р. Тенишева, полное сохранение губного сингармонизма, А. М. Щербака. Л.: Наука, 1969. 676 с. присущего суффиксам, образующим суще- Древние тюркские диалекты и их отражение в ствительные, в языке древнетюркских пись- современных языках / под ред. И. А. Батма- менных памятников в турецком, его частич- нова. Фрунзе: Илим, 1971. 194 с. ное сохранение в сарыг-уйгурском и полное Малов С. Е. Памятники древнетюркской пись- исчезновение в казахском языке связано с менности. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1951. определенными причинами. Так, в казах- 452 с. ском языке на распространение и развитие Малов С. Е. Язык желтых уйгуров. Алма-Ата: формантов, соответствующих губному син- Изд-во АН КазССР, 1957. 194 с. гармонизму не только в суффиксах имен су- Материалы экспедиции. Тюркская академия ществительных, но и в общей системе окон- (запис. от представителя сарыг-уйгурского чаний, повлияли сформированные правила этноса, докторанта Университета Ляньжоу и орфографические нормы русского языка. Арслана Яглакара. 09.07.2012. Поселок Кы- На сохранение большинства нелабиализо- зылдаван). ванных окончаний в сравнении с губны- Литература ми окончаниями в сарыг-уйгурском языке Баскаков Н. А. Каракалпакский язык. Фонетика оказала влияние постепенная консервация и морфология. Ч. I. Части речи и словообра- языка, что привело к сокращению и ограни- зование. M.: Изд-во АН СССР, 1952. 542 с. чению ряда окончаний. Это в свою очередь Баскаков Н. Л. К вопросу о происхождении ус- означает, что наличие или отсутствие ва- ловной формы на -са, -се в тюркских языках риантного разделения суффиксов имен су- // Акад. В. А. Гордлевскому к его 70-летию. ществительных в языке орхоно-енисейских Сб. ст. М.: Изд-во АН СССР, 1953. С. 35–69. памятников письменности в сарыг-уйгур- Баскаков Н. А. Введение в изучение тюркских ском, казахском и турецком языках может языков. М.: Высшая школа, 1969. 384 c. 91 Bulletin of the KIH of the RAS, 2016, Vol. 26, Is. 4

Бичурин Н. Я. (Иакинф). Собрание сведений о Аidarov G. Тоnikuq еskertkicinin (VIII gаsyr) tili народах, обитавших в Средней Азии в древ- [The language of Tonyukuk monument (8th c.)]. ние времена. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. Аlmaty, Qazaqstan Publ., 2000, 120 p. (In 382 с. Kaz.). Есенкулов А. Көне түркі жазба ескерткіштеріндегі Аidarov G. Оrhon еskertkicinin tеksі [The Ork- қосымшалар. Алматы: Ғылым, 1976. 207 б. hon inscriptions]. Аlmaty, Gylym Publ., 1990, Кононов А. Н. Грамматика современного турец- 220 p. (In Kazakh). кого литературного языка. М.; Л.: Изд-во Batmanov I. А., Аrаgаchi Z. B., Babuckin G. F. i АН СССР, 1972. 569 c. dr. Sovremennaya i drevnyaya Еnisеika [Mod- Кононов А. Н. Грамматика языка тюркских ру- ern and ancient Eniseika]. Frunze, Publ. House нических памятников (VII–ІХ вв.). Л.: На- of the Kirghiz ASSR Acad. of Sciences, 1962, ука, 1980. 255 c. 248 p. (In Russ.). Константинова О. А. Эвенкийский язык. М.; Л.: Drevnie tyurkskie dialekty i ih оtrajenie v sovremen- Наука, 1964. 272 с. nyh yazykah. Pоd rеd. I. А. Batmanova [An- Кошгарий, Махмуд. Туркий сўзлар девони (Де- cient Turkic dialects and their traces in modern вону-лугот ит-турк) // Таржимон ва нашрга languages. Edit. by I. Batmanov]. Frunze, Ilim тайёрловчи С. М. Муталлибов. 3 томлик. Publ., 1971, 194 p. (In Kazakh). Тошкент: ЎзФанашр, 1960–1963. II т., 1961, Drevnetyurkskii slovar’. Pоd rеd. V. М. Nade- 428 с. lyaeva, D. М. Nasilova, E. R. Теnicevа, Левитская Л. С. Историческая морфология чу- А. М. Shеrbаkа [A dictionary of Old Turkic. вашского языка. М.: Наука, 1976. 206 с. Edit. by V. Nadelyaev et al.]. Leningrad, Nauka Рамстедт Г. Й. Введение в алтайское языко- Publ., 1969, 676 p. (In Russ.). знание: морфология / пер. с нем. М.: Изд-во Маlоv S. Е. Pamyatniki drevnetyurkskoi иностр. лит., 1957. 255 с. pis’mennosti [Monuments of the OldTurkic Решетов А. М. Шара уйгур (шира югур, юйгу) script]. Мoscow – Leningrad, Publ. House of // Народы и религии мира. Энциклопедия. the USSR Acad.of Sciences, 1951, 452 p. (In М.: Научн. изд-во «Большая Российская эн- Russ.). циклопедия», 1998 [электронный ресурс] // Маlоv S. Е. Yazyk jeltyh uigurov [The language of URL: http://hamagmongol.narod.ru/splinters/ Yellow Uyghurs]. Аlmаty, Publ. House of the shuygur_r.htm (дата обращения: 15.06.2016) Kazakh SSR Acad. of Sciences, 1957, 197 p. Севортян Э. В. Аффиксы именного словообра- (In Russ.). зования в азербайджанском языке. Опыт Маtеrialy ekspediztii. Tyurkskaya аkаdеmiya сравнительного исследования. М.: Наука, (Zapisano ot predstavitelya sarug-uigurskogo 1966. 437 c. etnosa, doktoranta Universiteta Lyanjou Серебренников Б. А. Историческая граммати- Аrslana Yaglakara 09.07.2012. Poselok Ky- ка пермских языков. М.: Изд-во АН СССР, zyldavan) [Expedition fi eld data. International 1963. 391 с. Turkic Academy (As recorded from an ethnic Тенишев Э. Р., Тодаева Б. Х. Язык желтых уйгу- Yugur, Ph.D. student at Lanzhou University, ров. М.: Наука, 1966. 84 c. Arslan Yaglakar on 9 July 2012, Kyzyldavan Томанов М. Қазақ тілінің тарихи грамматикасы. village)]. Алматы: Мектеп, 1988. 263 б. Томанов М. Тіл тарихы туралы зерттеулер. Ал- References маты: Ғылым, 2002. 616 б. Baskakov N. A. Кarakalpakskii yazyk. Fonetika i Уйгуры [электронный ресурс] // URL: http:// morfologiya. Ch. 1. Chasti rechi i slovoobra- china.worlds.ru/info/min/yugur.html (дата об- zovanie [The Karakalpak language. Phonetics ращения: 15.06.2016). and morphology. P. 1. Parts of speech and word Хасенова А. Етістіктің лексика-грамматикалық formation]. Moscow, Publ. House of the USSR сипаты. Алматы: Ғылым, 1971. 307 б. Acad.of Sciences, 1952, 542 p. (In Russ.). Хы Уей Гуанг. Сарығ ұйғырлардың мəдениет Baskakov N. L. K voprosu o proichojdenii us- тарихы. Бейжин: Ұлттарбаспасы, 2000 (на lovnoi formy na -sа,-sе v tyurkskih yazykah китайском языке, перевод комментариев [The origin of the conditional form of -sa, -se Ш. Абсалык). in Turkic languages revisited]. Аkademiku V. А. Gordlevskomu k ego semidesyatiletiyu. Sources Sbornik statei [Celebrating the 70th annivsary Аidarov G. Kültegin еskertkici [Kül Tigin monu- of academician V. A. Gordlevsky. A collection ment]. Аlmaty, Аnа Tili Publ., 1995, 232 p. (In of articles]. Мoscow, Publ. House of the USSR Kazakh). Acad.of Sciences, 1953, pp. 35–69 (In Russ.). 92 LINGUISTICS Baskakov N. А. Vvedenie v izuchenie tyurkskih ya- Levitskaya L. S. Istoricheskaya morfologiya chu- zykov [An introduction to Turkic linguistics]. vashskogo yazyka [Historical morphology of Мoscow, Vysshaja Shkola Publ., 1969, 384 p. the Chuvash language]. Мoscow, Nauka Publ., (In Russ.). 1976, 206 p. (In Russ.). Bichurin N. Ya. (Iakinf). Sobranie svedenii o naro- Ramstedt G. J. Vvedenie v altaiskoe yazykoznanie. dah, obitavcih v Srednei Azii v drevnie vreme- Моrfologiya. Per. s nem. [An introduction to na [A collection of data regarding the peoples Altaic linguistics. Morphology. Transl. from that inhabited Central Asia in ancient times]. German]. Мoscow, Publ. House for Foreign Мoscow–Leningrad, Publ. House of the USSR Literature, 1957, 255 p. (In Russ.). Acad.of Sciences, 1950, 382 p. (In Russ.). Reshetov А. М. Shara uigur (cira yugur, yuigu) Esenkulov А. Kone tuerki jazba eskertkishterindegi [Yellow Uyghurs]. Narody i religii mira. En- qosymshalar [Applying the Old Turkic inscrip- tsiklopedya [Peoples and religions of the world. tions]. Almaty, Gylym Publ., 1976, 207 p. (In Encyclopedia]. Moscow, Bolshaya Rossiiskaya Kazakh). Entsiklopedia Scient. Publ., 1998, 928 p. Avail- Hy Uei Guang. Saryg Uigyrlardyn madeniet tarihy able at: http://hamagmongol.narod.ru/splinters/ [The history of Yugur culture]. Beijing, Ultar shuygur_r.htm (accessed: 15 May 2016) (In Publ., 2000, 231 p. (In Chinese; Comments Russ.). transl. by Sh. Absalık). Sevortyan E. V. Аffi ksy imennogo slovoobrazovan- Khasenova А. Еtistiktin leksika-grammatikalyq si- ya v azerbaidjanskom yazyke. Оpyt sravnitel- paty [The lexical and grammatical nature of the nogo issledovanya [Azerbaijani noun-forming verb]. Almaty, Gylym Publ., 1971, 307 p. (In affi xes. An experience of comparative re- Kazakh). search]. Мoscow, Nauka Publ., 1966, 437 p. Kоnоnоv А. N. Grammatika sovremennogo tureztk- (In Russ.). ogo literaturnogo yazyka [Grammar of modern literary Turkish]. Мoscow–Leningrad, Publ. Serebrennikov B. A. Istoricheskaya morfologiya House of the USSR Acad.of Sciences, 1956, permskih yazykov [Historical morphology of 569 p. (In Russ.). Permian languages]. Moscow, Publ. House of Kononov A. N. Grammatika yazyka tyurkskih ru- the USSR Acad.of Sciences, 1963, 391 p. (In nicheskih pamyatnikov (VІІ–ІХ vv.). [Grammar Russ.). of the language of Turkic runic monuments (7th- Теnishev E. R., Тоdаеvа B. H. Yazyk jeltyh uigurov 9th cc.)] Leningrad, Nauka Publ., 1980, 255 p. [The language of Yellow Uyghurs]. Мoscow, (In Russ.). Nauka Publ., 1966, 84 p. (In Russ.). Konstantinova О. А. Evenkiiskii yazyk [The Evenk Tomanov М. Qazaq tilinin tarihi grammatikasy language]. Мoscow–Leningrad, Nauka Publ., [Historical grammar of the Kazakh language]. 1964, 272 p. (In Russ.). Almaty, Mektep Publ., 1988, 263 p. (In Ka- Kоshgаri, Маhmud. Тurkii suzlar devoni (Devoni- zakh). lugat it-turk). Таrjimon vа nаshrga taietlovchi Tomanov М. Til tarihy turaly zertteuler [Studies on S. М. Мutallibov. 3 tomlik [The Dictionary of the history of the language]. Almaty, Gylym Turkic languages (Dīwān Lughāt al-Turk). Publ., 2002, 616 p. (In Kazakh). Transl. by S. Mutallibov. In 3 vol.]. Тashkent, Uigury [Uyghurs]. Available at: http://china. Uz Fanashr Publ., 1960–1963, II tоm, 1961, worlds.ru/info/min/yugur.html (accessed: 15 428 p. (In Uzbek). May 2016) (In Russ.).

93 Bulletin of the KIH of the RAS, 2016, Vol. 26, Is. 4

УДК 81.362 (811.512.132)

К ВОПРОСУ О СРАВНИТЕЛЬНОМ ИЗУЧЕНИИ АФФИКСОВ ИМЕННОГО СЛОВООБРАЗОВАНИЯ В САРЫГ-УЙГУРСКОМ ЯЗЫКЕ Cагидолда Гульгайша Сагидолдакызы 1, Ескеева Магрипа Кайнарбаевна 2, Абдуалиулы Бегжан 3 1 доктор филологических наук, профессор, кафедра казахского языкознания, Евразийский наци- ональный университет им. Л. Н. Гумилева (Астана, Республика Казахстан). E-mail: asem963@ mail.ru. 2 доктор филологических наук, профессор, кафедра тюркологии, Евразийский национальный университет им. Л. Н. Гумилева (Астана, Республика Казахстан). E-mail: [email protected]. 3 доктор филологических наук, профессор, кафедра казахского языкознания, Евразийский на- циональный университет им. Л. Н. Гумилева (Астана, Республика Казахстан). E-mail: bekzhan_ [email protected].

Аннотация. Западный сарыг-уйгурский язык — один из тюркских языков, оказавшийся на грани исчезновения и ассимиляции в результате длительного взаимодействия с монгольским, ти- бетским и китайским языками. Исследование развития общетюркского языка и выявление при- чин распада языков представляется актуальным на материале западного сарыг-уйгурского языка в качестве «законсервированной лингвоструктуры», который оставался длительное время после VIII–IX вв. в Центральной Азии под влиянием этнолингвоисторических процессов «в недрах» китайского, тангутского, тибетского и монгольского языков и потерял связь с тюркской языковой средой. Несмотря на влияние указанных языков, западный сарыг-уйгурский язык считается од- ним из древних тюркских языков, сохравнившим общетюркские праформы и признаки развития тюркских языков в древнетюркскую эпоху. Сравнительно-историческое исследование аффиксов именного словообразования в сарыг-уйгурском языке и языке древнетюркских памятников пись- менности, казахском языке кипчакской группы, турецком языке огузской группы позволяет вы- явить общие словообразовательные форманты, присущие данным языкам изучаемого периода, а также пути развития аффиксов в постдревнетюркский период и их формирование в каждом из названных языков. Исследование показывает, что в сарыг-уйгурском, казахском и др. тюркских языках функ- ционировали присущие тюркским языкам VI–X вв. общие суффиксы, образующие имя суще- ствительное, которые на протяжении 1400–1500 лет своего исторического развития приобрели некоторые звуковые изменения, а значения и функции аффиксов, их морфологические особен- ности в языке памятников имеют некоторые сходства с аффиксами местоимений. Тем не менее сингармонизм, обнаруженный в именных суффиксах в языке памятников древней письменности, полностью сохранился в турецком языке, частично — в сарыг-уйгурском языке, в казахском же языке совсем не наблюдается. Ключевые слова: этнолингвоисторические процессы, тюркский этнос, языковые контакты, общетюркская праформа, язык древнетюркских памятников, кыпчакская языковая группа, огуз- ская языковая группа, система именных аффиксов.