№ 2 (4 0) 2021 № 2 ( 2021 0 ) 4
проблемное поле медиаобразования
проблемноеЗНАК поле медиаобразования научный журнал № 2 (40) 2021 Основан в 2007 году
problematicSIGN feld of media education Research Journal No 2 (40) 2021 Published since 2007 Загидуллина Марина Викторовна (главный редактор), доктор филологических наук, профессор, Челябинский государственный университет Симакова Светлана Ивановна (зам. главного редактора), кандидат филологических наук, доцент, Челябинский государственный университет Топчий Ирина Владимир вна (ответственный секретарь), Челябинский государственный университет Медведева Арина Ринатовна (технический редактор, член редколлегии), Челябинский государственный университет РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ Антропова Вера Владимировна, кандидат фило- Панова Елена Юрьевна, кандидат филологических логических наук, доцент, Челябинский государственный наук, Челябинский государственный университет (отдел университет (отдел «Теория журналистики и вопросы ме- «Речевые модели и стратегии медиадискурса») тодов медиаисследований») Распопова Светлана Сергеевна, доктор филологи- Выровцева Екатерина Владимировна, кандидат ческих наук, доцент, Московский политехнический уни- филологических наук, доцент, Санкт-Петербургский госу- верситет (отдел «Публичная сфера в аспекте массовых дарственный университет (отдел «Культурология медиа») коммуникаций») Журавлева Анна Аркадьевна, кандидат филологи- Сафонов Андрей Владимирович, кандидат филоло- ческих наук, Челябинский государственный университет гических наук, Челябинский государственный универси- (отдел «Профессиональная культура журналиста») тет (отдел «Экономика, политика, право и СМИ») Киуру Константин Валерьевич, доктор филологи- Селютин Александр Анатольевич, кандидат фило- ческих наук, профессор, Челябинский государственный логических наук, Челябинский государственный универ- университет (отдел «Коммуникативные исследования: ситет (отдел «Игровые формы коммуникации») реклама, PR, брендинг, медиа») Удлер Ирина Михайл вна, доктор филологических Морозова Анна Анатольевна, кандидат филологи- наук, доцент, Челябинский государственный университет ческих наук, Челябинский государственный университет (отдел «История журналистики») (отдел «Медиа и образование») Федоров Василий Викторович, кандидат филологи- ческих наук, Челябинский государственный университет (отдел «Современная литература, критика, публицистика в структуре массовой коммуникации») РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ ЖУРНАЛА Киршин Борис Николаевич (председатель совета), Зубанова Людмила Борисовна, доктор культуроло- кандидат филологических наук, доцент, почетный про- гии, профессор Челябинского государственного институ- фессор Челябинского государственного университета, та культуры (Челябинск) главный редактор информационно-аналитического пор- Свитич Луиза Григорьевна, доктор филологических тала «Медиазавод», руководитель проекта «Знак: про- наук, старший научный сотрудник кафедры периодиче- блемное поле медиаобразования» (Челябинск) ской печати Московского государственного университета Ажгихина Надежда Ильинична, кандидат фило- им. Ломоносова (Москва) логических наук, секретарь Союза журналистов России, Чумиков Александр Николаевич, доктор полити- член гендерного совета Международной федерации жур- ческих наук, профессор, президент Академии полити- налистов, вице-президент международной ассоциации ческой науки (АПН); вице-президент, председатель Ко- писательниц «Женский мир», член Союза российских митета по образованию и профессиональным конкурсам писателей (Москва) Российской ассоциации по связям с общественностью Голованова Елена Иосифовна, доктор филологи- (РАСО); генеральный директор Агентства «Междуна- ческих наук, профессор Челябинского государственного родный пресс-клуб. Чумиков PR и консалтинг»; главный университета, председатель Челябинского отделения Рос- научный сотрудник Центра региональной социологии и сийской ассоциации лингвистов-когнитологов, член Пре- конфликтологии Института социологии РАН (Москва) зидиума РАЛК (Челябинск) Олешко Владимир Федорович, доктор философских Загидуллина Марина Викторовна (координатор наук, профессор, зав. кафедрой периодической печати и сете- совета), доктор филологических наук, профессор Челя- вых изданий Уральского федерального университета имени бинского государственного университета (Челябинск) первого Президента России Б. Н. Ельцина (Екатеринбург)
1 Журнал выходит 4 раза в год Журнал входит в перечень ВАК Индекс 33078 Формат 60×84 /8. Адрес редакции: Редакция журнала может в объединенном каталоге Бумага офсетная. Россия, 454084, Челябинск, не разделять точку зрения авторов Пресса России Гарнитура Times. пр. Победы, 162-в, каб. 409 публикаций ISSN 2070-0695 Усл. печ. л. 24,0. Уч.-изд. л. 17,9. Тел.: (351) 799-70-29 Тираж 1000 экз. Заказ 339. e-mail: [email protected] Ответственность за содержание Учредители: Челябинский Редакционная цена одного экз. Адрес издателя: статей и качество перевода государственный университет; журнала 840 руб. Россия, 454001, Челябинск, аннотаций несут авторы Загидуллина Марина Викторовна; Отпечатано с оригинал-макета ул. Братьев Кашириных, 129 публикаций Киршин Борис Николаевич заказчика Адрес для писем: Издательство Челябинского Россия, 454001, г. Челябинск, Журнал зарегистрирован в Редактор А. Р. Медведева государственного ул. Братьев Кашириных, 129, Роскомнадзоре. Cвидетельство Вёрстка А. Р. Медведева университета редакция научного журнала ПИ № ФС77-75374 454021, Челябинск, «Знак: проблемное поле Подписано в печать 01.07.2021. ул. Молодогвардейцев, 57б медиаобразования» 12+ Выход в свет 17.07.2021. С требованиями к оформлению статей можно ознакомиться на сайте http://journals.csu.ru/index.php/znak Zagidullina M. V. (Editor-in-сhief), Doctor of Philology, Professor, Chelyabinsk State University Simakova S. I. (Deputy Chief Editor), Candidate of Philology, Associate Professor, Chelyabinsk State University Topchii I. V. (Executive Secretary), Chelyabinsk State University Medvedeva A. R. (Technical Editor, Member of the Editorial Board), Chelyabinsk State University
EDITORIAL BOARD Antropova Vera, Candidate of Philology, Associate Raspopova Svetlana, Doctor of Philology, Associate Professor, Chelyabinsk State University (“Theory of Journal- Professor, Moscow Polytechnic University (“Public Sphere in ism and the Issues of Media Research Methods” Department) the Aspect of Mass Communications” Department) Vyirovtseva Ekaterina, Candidate of Philology, Safonov Andrey, Candidate of Philology, Chelyabinsk Associate Professor, St. Petersburg State University (“Cultural State University (“Economics, Politics, Law and the Media” Media” Department) Department) Zhuravleva Anna, Candidate of Philology, Chelyabinsk Selyutin Alexander, Candidate of Philology, State University (“Professional Culture of Journalist” Chelyabinsk State University (“Game Forms of Communi- Department) cation” Department) Kiuru Konstantin, Doctor of Philology, Professor, Udler Irina, Doctor of Philology, Associate Professor, Chelyabinsk State University (“Communication Studies: Ad- Chelyabinsk State University (“History of Journalism” vertising, PR, Branding, Media” Department) Department) Morozova Anna, Candidate of Philology, Chelyabinsk Fedorov Vasily, Candidate of Philology, Chelyabinsk State University (“Media and Education” Department) State University (“Modern Literature, Criticism, Journalism Panova Elena, Candidate of Philology, Chelyabinsk in the Structure of Mass Communication” Department) State University (“Speech Models and Strategies of Media Discourse” Department)
EDITORIAL COUNCIL Kirshin Boris (Chairman of the Board), Candidate Zubanova Ludmila, Doctor of Culturology, Professor of of Philology, Professor Emeritus of the Chelyabinsk State the Chelyabinsk State Institute of Culture (Chelyabinsk) University, Chief Editor of the information-analytical portal Svitich Louisa, Doctor of Philology, Senior Researcher at “Mediazavod”, Project Manager “Sign: Problematic Field of the Department of Periodical Press Moscow State University Media Education” (Chelyabinsk) named after Lomonosov (Moscow) Azhgikhina Nadezda, Candidate of Philology, Secretary Chumikov Alexander, Doctor of Political Sciences, of the Union of Journalists of Russia, Member of the Gender Professor, President of the Academy of Political Science Council of the International Federation of Journalists, the (ALP); Vice-President and Chairman of the Education Vice-President of the International Association of Writers Committee and the Professional Competitions of the Russian “Women’s World”, Member of the Union of Russian Writers Public Relations Association (RPRA); Director General of (Moscow) the Agency, “International Press Club. Chumikov PR and Golovanova Elena, Doctor of Philology, Professor of the Consulting”; Chief Researcher of the Center for Confict Chelyabinsk State University, Chairman of the Chelyabinsk Resolution and Regional Sociology Institute of Sociology, Branch of the Russian Association of Linguists Cognitologists, Russian Academy of Sciences (Moscow) Member of the Presidium RALC (Chelyabinsk) Oleshko Vladimir, Doctor of Philosophy, Professor, Zagidullina Marina (Coordinator of the Council), Doctor Head of the Department of Periodical and Internet Press of of Philology, Professor of the Chelyabinsk State University the Ural Federal University named after the frst Russian (Chelyabinsk) President Boris Yeltsin (Ekaterinburg)
The journal is published Editorial offce’s addres: Index 33078 in the catalogue Passed for printing 01.07.2021. 4 times a year of. 409, 162v Pobedy pr., of Russian Press Date of publication 17.07.2021. 1 Chelyabinsk, 454084, Russia Tel.: ISSN 2070-0695 Format 60×84 /8. Litho paper. Academic periodical is registered +7(351) 799-70-29 The journal is included in the list Font Times. in Federal Supervision Agency e-mail: [email protected] of HAC Conventional print. sh. 24,0. for Information Technologies and Address of Publisher: The Editorial Board may not share Ac.-publ. sh. 17,9. Communications 129 Bratiev Kashirinykh St., the views of the authors Circulation 1000 copies. Order 339. Certifcate ПИ № ФС77-75374 Chelyabinsk, 454001, Russia Authors are responsible for the The editorial price of one copy Juridical address article content and quality of magazine 840 rubles Founders: Chelyabinsk State (for correspondence): annotation’s translation Printed from the original layout University; 129, Bratiev Kashirinykh str., of the customer: Zagidullina Marina Viktorovna; Chelyabinsk, 454001, Russia, Editor: A. R. Medvedeva Publishing Offce Kirshin Boris Nikolayevich Editorial Board of Scientifc Imposition: A. R. Medvedeva of Chelyabinsk State University Direction “Sign: Problematic Field Molodogvardeytsev, 57b, of Media Education” 12+ Chelyabinsk, 454021, Russia. All the requirements are available on the web-site http://journals.csu.ru/index.php/znak СОДЕРЖАНИЕ CONTENTS
КОММУНИКАТИВНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ: РЕКЛАМА, PR, БРЕНДИНГ, МЕДИА Чумиков А. Н. 7 Chumikov A. N. GR и лоббизм: инфлюенс-менеджмент, GR and lobbying: influence management, медиакоммуникации, специальные media communications, special events события ТЕОРИЯ ЖУРНАЛИСТИКИ И ВОПРОСЫ THEORY OF JOURNALISM AND THE МЕТОДОВ МЕДИАИССЛЕДОВАНИЙ ISSUES OF MEDIA RESEARCH METHODS Кузьмина М. А., Дементьева К. В. 17 Kuzmina M. A., Dementieva K. V. Трансформация графических Graphic media transformation in social медиажанров в социальной критике criticism in the crisis period of 2020 в кризисный период 2020 года (on the examples of the genre of caricature) (на примерах жанра карикатуры) Синенко П. Д., Бакеева Д. А. 25 Sinenko P. D., Bakeeva D. A. Влияние современных российских Influence of modern russian television телевизионных передач на молодежь programs on youth (based on materials (по материалам федеральных СМИ) to the federal media) ПУБЛИЧНАЯ СФЕРА В АСПЕКТЕ PUBLIC SPHERE IN THE ASPECT МАССОВЫХ КОММУНИКАЦИЙ OF MASS COMMUNICATIONS Асмус Н. Г. 40 Asmus N. G. Прагматический потенциал Analysis of linguopragmatic features интернет-комментария в период борьбы с of internet comments in the period коронавирусом COVID-19 (на материале of COVID-19 coronavirus (on the material британских СМИ) of the british media) Градюшко А. А. 48 Hradziushka А. А. Развитие Telegram-каналов в системе Development of telegram channels цифровых медиа (на примере Республики in the digital media system (on the example Беларусь) of the Republic of Belarus) Дмитриев О. А. 55 Dmitriev O. A. Типология международных альтернативных Multimedia tools in international alternative медиа в начале XXI века media Донских А. Г. 63 Donskikh A. G. Пользовательский контент как источник User-generated content as source информационных конфликтов of information conflicts Киршин Б. Н. 71 Kirshin B. N. Письма читателей как основа Letters from readers as a basis of effective эффективного взаимодействия медиа interaction of media with the audience с аудиторией в цифровом мире in the digital world МЕДИА И ОБРАЗОВАНИЕ MEDIA AND EDUCATION Акимова О. Е., Волков С. К., 76 Akimova O. E., Volkov S. K., Efimov E. G. Ефимов Е. Г. Representation of the modern entrant about Представление современного the image of the university абитуриента об имидже вуза
4 Гаврилова М. В. 85 Gavrilova M. V. Идеологический подход в зарубежном Ideological approach in foreign media медиаобразовании education Михалева Г. В. 94 Mikhaleva G. V. Проблемы развития межэтнической Issues of promoting modern university толерантности современных студентов students’ tolerance on the material на материале фотоискусства of photographic art Мурюкина Е. В. 106 Muryukina E. V. Синтезированная теоретическая модель Synthesized theoretical model of domestic отечественного медиаобразования media education in higher and leisure в высших и досуговых учреждениях: institutions: 1984–1991 (Perestroika period) в 1984–1991 годы (период Перестройки) КУЛЬТУРОЛОГИЯ МЕДИА CULTURAL MEDIA Медведева А. Р. 115 Medvedeva A. R. Аффордансы интерфейса Interface affordance of cultural культурно-просветительской and educational journalism (on the example журналистики (на примере сайта of the "Arzamas") «Арзамас») Савельева Т. В. 121 Saveleva T. V. Так ли страшен дистант, как его малюют: The devil is not so black as he is painted: постфольклор о дистанционном post-folklore about distance education образовании Симакова С. И. 129 Simakova S. I. Визуальныи образ Аркаима Visual image of Arkaim in media в материалах СМИ materials Шуб М. Л. 143 Shub M. L. Специфика презентации мемориального On the aspects of a regional mass media контента в пространстве региональных memorial content presentation медиа ИСТОРИЯ ЖУРНАЛИСТИКИ HISTORY OF JOURNALISM Ляпина А. В. 149 Lyapina A. V. События Первой мировой войны Events of the First world war in the в освещении журнала perception of the magazine «Hunting «Охотничий вестник» bulletin» ЭКОНОМИКА, ПОЛИТИКА, ПРАВО И СМИ ECONOMICS, POLITICS, LAW AND MEDIA Гордиенко С. В. 159 Gordienko S. V. Пользовательский контент как элемент User-generated content as an element формирования основ туристского for forming the foundations of the regional пространства регионов tourist space Кунич З. 169 Kunich Z. СМИ о туризме в Сербии и Боснии Media on tourism in Serbia and Bosnia and и Герцеговине в условиях пандемии, Herzegovina amid the COVID-19 pandemic вызванной вирусом COVID-19
5 РЕЧЕВЫЕ МОДЕЛИ И СТРАТЕГИИ SPEECH MODELS AND STRATEGIES МЕДИАДИСКУРСА OF MEDIA DISCOURSE
Панова Е. Ю. 177 Panova E. Yu. Риторическая стратегия репрезентации Rheetorical strategy of representation фобий в региональных медиатекстах: of phobia in regional mediatexts: проблема релевантной методологии the problem of relevant methodology ИГРОВЫЕ ФОРМЫ КОММУНИКАЦИИ GAME FORMS OF COMMUNICATION
Бейненсон В. А. 184 Beynenson V. A. Применение роботизированного Using robotic content in the implementation контента в реализации рекреативных of recreational functions of mass media функций массмедиа ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА PROFESSIONAL CULTURE ЖУРНАЛИСТА OF A JOURNALIST Кобызева В. О. 194 Kobyzeva V. O. Подходы к исследованию фактчекинга: Approaches of fact-checking studies: научный обзор a scientific review Распопова С. С. 200 Raspopova S. S. Редакционный стандарт как механизм Editorial standard as a mechanism of media независимости СМИ independence ИНФОРМАЦИЯ ДЛЯ АВТОРОВ 205
6 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40)
КОММУНИКАТИВНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ: РЕКЛАМА, PR, БРЕНДИНГ, МЕДИА
УДК 659.4 DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10201
А. Н. Чумиков, Московский государственный лингвистический университет, Москва
GR И ЛОББИЗМ: ИНФЛЮЕНС-МЕНЕДЖМЕНТ, МЕДИАКОММУНИКАЦИИ, СПЕЦИАЛЬНЫЕ СОБЫТИЯ
Автор рассматривает теоретические подходы к современному пониманию GR и лоббизма и констатирует, что, при их значительной изученности, существует пробел в освоении прикладных способов применения данных технологий. В статье приоритетное внимание уделяется таким из них, как использование влиятельных персон – инфлюенсеров, сопровождение проектов с помощью медиакоммуникаций, организация специальных событий. Приводятся актуальные примеры GR-активностей в различных организациях и отраслях России и зарубежья. Делается вывод о том, что лоббистские усилия являются перманентно востребованными и увеличиваются в период сложных ситуаций, связанных с финансовыми потерями или приобретениями.
Ключевые слова: GR, public affairs, public relations, grassroots, лоббизм, инфлюенс- менеджмент, медиакоммуникации, специальные события.
Общие подходы к теоретико-прикладному освоению GR и лоббизма В рамках общих коммуникационных теорий выделяются специальные контексты взаимодействия ключевых субъектов социума: государства (G), бизнеса (B) и неправительственных организаций (C). Всего таких контекстов девять, а наша статья посвящена тем из них, которые охватывают взаимоотношения с государством и обозначаются термином GR (от англ. government relations). Рядом с ним существует взаимосвязанный термин «лоббизм» (от англ. lobbying), однако и суть обоих терминов, и характер этих взаимосвязей трактуется экспертами по-разному. Типовым можно считать определение GR как деятельности по выстраиванию отношений между различными группами общества и государственной властью, включающую в себя сбор и обработку сведений о работе властных структур, подготовку и распространение информации о позициях представляемых групп, влияние на процессы принятия политических и административных решений [1. C. 362–363]. Под различными общественными группами понимаются и бизнес (B2G), и некоммерческие формирования (C2G), и сами государственные организации (G2G). Лоббизм, согласно одной из трактовок, вполне соответствующей приведенной выше формулировке («влияние на процессы принятия решений»), и является технологией, зарекомендовавшей себя в качестве действенного средства системы GR [14. С. 12]. Получается, что исследователи фактически идентифицируют понятия GR и «лоббизм», разграничивая их лишь как общее и частное. Дж. Грюниг оперирует объединяющим оба понятия термином «public affairs» (с англ. букв. – государственные дела) и сводит его к коммуникациям с представителями госорганов и другими акторами, определяющими публичную политику [16]. Распространенным является мнение о том, что GR/лоббизм – это главным образом административно-юридическая деятельность, то есть знание законов, регулирующих данный вид коммуникаций (в странах, где такие законы есть), и процедуры прохождения решений в исполнительных и законодательных органах власти; а далее – обеспечение максимально благоприятных условий для реализации существующего регламента.
7 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) Другие эксперты мягко разделяют термины. Например, Т. А. Кулакова рассматривает GR как независимое, самостоятельное направление коммуникационного менеджмента, целью которого является согласование собственных интересов организаций с интересами органов государственной власти различного уровня для снижения рисков и обеспечения устойчивого развития [4. С. 227]. GR, или «связи с правительством», по ее мнению, – это стратегия, направленная на формирование позитивного восприятия какого-либо объекта с целью укрепления доверия и налаживания взаимовыгодного результативного сотрудничества бизнес-корпорации, социального института или общественной организации с органами государственной власти [10]. Что же касается лоббизма, то Л. Зеттер определяет его как стремление и процесс влияния на повестку дня правительства и его институтов, например, на изменение законопроекта, который уже находится в стадии разработки [20. Р. 3–4]. Более четкую трактовку дает международная организация Transparency International, называющая лоббизмом прямое или косвенное воздействие на государственных должностных лиц, политических руководителей или их представителей для влияния на принятие управленческих решений в пользу конкретной группы [12]. И. Минтусов и О. Филатова, разграничивающие понятия, трактуют GR как выстраивание отношений социальных субъектов с государством, а под лоббизмом понимают решение тех или иных вопросов в органах власти в интересах определенных групп, на основе знания процедур принятия решений. Специалисты в области GR – это люди, которые строят мост между властью и бизнесом, для того, чтобы по этому мосту могли пройти лоббисты для решения своих вопросов с государственными инстанциями [15]. Автор настоящей статьи смотрит на проблему разграничения следующим образом: GR- специалист – это человек, работающий на постоянной основе в коммуникационном подразделении компании; а лоббист – лицо, нанятое в разовом порядке или периодически привлекаемое для решения конкретных вопросов со структурами власти. Однако во всех приведенных случаях речь идет лишь о теоретическом осмыслении анализируемой нами проблематики – именно этому посвящено подавляющее большинство источников по GR и лоббизму. Но и в мировом, и в российском научно-прикладном пространстве существуют незначительное число информационных ресурсов, раскрывающих данную деятельность по содержанию, называющих конкретные организации, проекты, персоны. Хотя попытки придать системный характер информированию в такой важной области, как взаимодействие заинтересованных структур с государством, предпринимаются. Укажем некоторые из них, предпринятые на российском пространстве. Так, в 2019 г. в Российской ассоциации по связям с общественностью (РАСО) создан Комитет Public Affairs (РА), начавший выпуск публичного продукта – дайджеста на русском языке о международных и российских тенденциях, новостях и кейсах «Индустрия Public Affairs» (https://www.raso.ru/researches.php). Каждый выпуск бюллетеня посвящен определенной теме: «Образование в сфере PA: тренды, проблемы и перспективы», «Этика и прозрачность в индустрии PA», «PA в условиях пандемии COVID-19» и др. В этом же году «Трансперенси Интернешнл - Россия» выпустила доклад «Лоббизм в Государственной Думе Федерального Собрания (седьмой созыв)» [6]. В 2021 г. Компания развития общественных связей (КРОС), специализирующаяся, в частности, на услугах в области GR, подготовила аналитический доклад «Ландшафт влияния. Исследование отраслевых ассоциаций и деловых объединений России» [5]. Действует Российский профессиональный портал о лоббизме и GR Lobbying.ru. Наша статья продолжает научно-прикладное освоение GR-проблематики. Из многообразия методов GR/лоббизма мы выделяем для дальнейшего анализа такие из них, как инфлюенс- менеджмент, медиакоммуникации и специальные события. Инфлюенс-менеджмент в GR и лоббизме С. Томсон и С. Джон говорят о том, что в ходе подготовки к решению проблемного вопроса требуется собрать факты о лицах, принимающих решения и оказывающих влияние. К какому политику или политическому институту следует обратиться? Кто имеет власть исправить ситуацию? Какое внимание они уделяли этому вопросу в предшествующий период? Постарайтесь предвидеть аргументы, которые будут выдвигать ваши оппоненты и подготовьтесь к их обсуждению – все это способно увеличить шансы на успех лоббирования [19. Р. 39].
8 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) К. Макграс пишет: «О лоббировании следует знать три важные вещи: контакты, контакты, контакты». Далее эксперт указывает, что лоббисту необходимо не только установить прямые и личные отношения с политиком, но и поддерживать эти отношения с течением времени. Маркетинг взаимоотношений выходит далеко за рамки «одноразовой сделки»: требуется поддерживать тесные контакты с клиентами на устойчивой и постоянной основе [18]. Лоббистов, о которых идет речь, на современном лексиконе называют также инфлюенсерами, а соответствующую технологию лоббизма – infuence peddling, или «торговлей влиянием», под которой имеется в виду использование высокого положения некоторой персоны в лоббистских целях. Обратимся к российской практике и на примерах компаний и отдельных персон посмотрим, кто такие российские инфлюенсеры-лоббисты и откуда они берутся. Известно, что процесс приватизации крупной государственной собственности в 1990- е гг. осуществлялся главным образом представителями номенклатурной бюрократии. Так, акционерные общества «Лукойл» и «Газпром», определяющие фундамент экономики российского государства, возглавили: первую – бывший первый заместитель министра нефтяной и газовой промышленности СССР В. Алекперов, вторую – бывший министр газовой промышленности Советского Союза В. Черномырдин. Благодаря им, продолжала функционировать сложившаяся система личных, формальных и неформальных, связей, которые и легли в основу будущих GR. Представители «старой-новой» номенклатуры, в целях усиления своих ресурсов влияния на государство, инициировали создание общенациональных и региональных объединений предпринимателей – Российского союза промышленников и предпринимателей, Торгово- промышленной палаты РФ, Союза нефтегазопромышленников России и других; стали депутатами Государственной Думы, сотрудниками Администрации Президента РФ, вошли в состав многих общественных и экспертных советов в органах власти. Например, А. Василенко – основатель и многолетний руководитель Управления общественных связей (с функциями GR структуры) ПАО «Лукойл», являлся депутатом Государственной думы РФ YI и YII созывов, заместителем председателя Комитета Госдумы по природным ресурсам, природопользованию и экологии. Свои воззрения на GR он изложил в книге и курсах для российских ВУЗов [2]. Переходя к другим отраслям, обратим внимание на следующее: если президент «Лукойла» В. Алекперов являлся так называемым «теневым» лоббистом-инфлюенсером, то такой руководитель, как В. Савельев работал «на свету». В 2009–2020 гг. он занимал пост генерального директора «Аэрофлота», в 2016 г. стал членом Высшего совета партии «Единая Россия», в 2020-м назначен министром транспорта РФ. В СМИ регулярно появляются публикации, оценивающие результаты GR усилий компании-авиаперевозчика. Так, в материале «Новой газеты» под названием «Рента на воздух» высказывалось мнение, что самый ценный актив «Аэрофлота» – особые отношения с государством, а не реальная модернизация; в результате этих отношений компания и получает преференции («Новая газета» от 13.03.2017). Глава Федеральной антимонопольной службы И. Артемьев заявлял, например, что Минтранс РФ отдал «Аэрофлоту» самые «вкусные и интересные» международные маршруты обанкротившейся авиакомпании «Трансаэро» [11]. Примером столкновения интересов инфлюенсеров высокого уровня, где лоббистами открыто выступали сами законодатели, может служить кампания по реформированию игорной отрасли во второй половине 2000-х гг. Крупные лидеры этого бизнеса поддержала неизбежную ограничительную реформу и выступили за «развитие цивилизованного рынка», выбрав при этом выгодную для себя риторику. Она сводилась к тому, что мелкие игроки не могут вести бизнес честно и профессионально, обирают простых граждан; следовательно, их-то и надо запретить. Крупный игорный бизнес – это «безобидные» развлечения для богатых, создающие рабочие места и приносящие налоговый доход государству, поэтому его целесообразно оставить. Исходя из этой логики, группа депутатов во главе с председателем комитета Госдумы по экономической политике, предпринимательству и туризму, а в 90-х – заместителем и председателем Государственного таможенного комитета РФ В. Драгановым, внесла в 2005 г. на рассмотрение парламента законопроект «О государственном регулировании деятельности по организации и проведению азартных игр и пари». Законопроект предполагал введение барьеров на вход в игорный бизнес в виде собственного капитала не менее 150 млн. руб., значительных площадей игровых залов и пр., преодолеть которые могли только состоятельные федеральные игроки.
9 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) Однако под влиянием и при вмешательстве Администрации Президента РФ такой вариант закона не прошел, а был принят другой, предусматривающий выведение всего игорного бизнеса в специальные зоны. Тогда лоббисты решили привлечь на свою сторону крупнейшее объединение предпринимателей – РСПП. Президент объединения А. Шохин направил письмо на имя министра финансов России А. Кудрина с просьбой смягчить законодательные ограничения. Предлагались поправки к закону, сходные с теми, что ранее декларировал В. Драганов [9]. Но лоббисты проиграли: Закон не был изменен, и 1 июля 2009 г. в России вступил в силу запрет на проведение азартных игр вне специальных игорных зон. Обращаясь к практике российского лоббизма второго десятилетия XXI века, приведем любопытный, если не сказать экзотический, пример. При наличии большого спектра отечественных социальных проблем, в том числе в области культуры, Президент В. Путин проводит в 2017 г. в Кремле встречу с представителями ведущих российских мультипликационных студий: на встрече обсуждаются проблемы и перспективы развития анимационной индустрии в России [3]. Внимание к теме анимации может восприниматься как случайное стечение обстоятельств. Но понимание присутствия последовательных GR/лоббистских действий приходит, если принять во внимание, что в 2017-м г. председателем правления киностудии «Союзмультфильм» и правления Ассоциации организаций индустрии анимационного кино стала Ю. Слащева. Ранее она являлась президентом и гендиректором крупнейшего российского агентства стратегических коммуникаций «Михайлов и Партнеры», выполнявшего GR-услуги. До Ю. Слащевой управляющим партнером Агентства работал ее супруг, который в 2012 г. назначен генеральным директором ТАСС. Добавим к этому, что характерным явлением в мире и России стал переход государственных чиновников высокого ранга на GR-позиции в крупные компании. Так, М. Топилин, ранее работавший министром труда и социальной защиты РФ, занял в 2021 г. должность старшего советника генерального директора ОАО «РЖД», курирующего работу с органами государственной власти. Многолетний руководитель Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям М. Сеславинский стал в 2021 г. заместителем гендиректора по взаимодействию с органами государственной власти USM Holdings. Медиакоммуникации в GR и лоббизме В своей книге «Lobbying & The Media» М. Бьюрелл говорит о том, что существуют два кардинально противоположных подхода к использованию медиа в лоббизме. Сторонники одного из них констатируют, что применение СМИ есть часть PR-стратегии, ориентировано на актуальную целевую аудиторию и служит центральной частью кампании. Другие уверены, что лоббистам вообще не стоит иметь дело с медиа, фокус их внимания – юридические процедуры. Сам М. Бьюрелл занимает промежуточную позицию и предлагает сначала разобраться с тем, будут ли СМИ в конкретной ситуации полезными, бесполезными или даже вредными. Безусловным же, по мнению эксперта, является то, что законодатели, разумеется, являются приоритетной группой для лоббиста, но при этом – далеко не единственной, на кого требуется оказать воздействие [13]. Разделяя позицию эксперта, рассмотрим ситуации, когда медиа все-таки используются. При достаточных ресурсах эффективное применение данного инструмента обеспечивается за счет контрольных пакетов акций или долей в самих медиа. Известно, например, что особое положение в этом плане занимает государство и прогосударственные коммерческие структуры. Например, в рамках ПАО «Газпром» действует крупнейший в России и Европе холдинг «Газпром-медиа», где представлены все основные сегменты СМИ: телевидение, радио, пресса, кинопроизводство и дистрибуция, среди них такие высокорейтинговые ресурсы, как НТВ и «Матч ТВ», «Авторадио» и «Эхо Москвы»; журналы «7 дней» и «Караван историй»; интернет-каналы RuTube, Premier, Sportbox.ru и др. (https://gazprom-media.com/ru/about/company/). Однако для подавляющего большинства участников политического и экономического рынка ситуация принципиально иная: приходится закупать площади в СМИ, заполняя их контентом, не противоречащим редакционной политике и (или) продуцировать актуальные информационные поводы. При этом следует признать, что в разные периоды новой российской истории уровень влияния медийной активности на принятие решений был различным: от существенного в 1990-е гг. до незначительного в начале третьего десятилетия XXI века. Но публикации всегда выполняли роль актуального фона вокруг инициативы или проблемы.
10 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) Так, в 1992-м г., самом начале рыночной эпохи в России, по инициативе правительства Москвы было создано АО «Сити»: для последующей реализации в столице «проекта века» – Московского международного делового центра на Краснопресненской набережной (ММДЦ «Московский Сити»). Само возникновение АО носило экспериментальный характер и основывалось на базовом договоре общего плана между учредителями общества и столичными властями. Успешность дальнейшего развития организации полностью зависело от московского правительства, способного «перечеркнуть» ее деятельность в любой момент. В условиях огромного количества проблем в Москве, в том числе связанных с перспективами строительства, власти первоначально заняли позицию наблюдателя за деятельностью АО и не исключали возможности его ликвидации при неблагоприятных условиях. В такой ситуации роль созданной в «Сити» одной из первых в России служб public relations, которую возглавлял автор настоящей публикации, и ее медийной активности была чрезвычайно высока. В период, когда проект строительства существовал исключительно на бумаге, PR-служба рассылала в СМИ информацию, которая охотно и бесплатно публиковалась: общий замысел ММДЦ, создание акционерного общества, его учредители, совместная деятельность АО и правительства Москвы по подготовке к строительству, аналогичные проекты в Великобритании, Франции и «старой» России. Позитивный информационный фон способствовал тому, что в соответствии с очередными договорами АО получило в долгосрочную аренду от правительства Москвы участок земли в 13 гектаров и стало заказчиком проекта. Значимые проблемы возникли в 1993-м г., когда АО «Сити» приступило к продаже акций, проспект эмиссии которых был зарегистрирован Минфином России. Открылись пункты продаж, и каждая публикация в печати, передача на телевидении оборачивалась конкретными деньгами, отсюда требовалась информация, способная сделать акции престижными. Этому мешали многочисленные «финансовые пирамиды» – достаточно вспомнить «МММ» с его лозунгом «МММ – нет проблем» и обещаниями заоблачных дивидендов по акциям. Рикошетом они ударили по «Сити»: некоторые СМИ обвиняли его в недобросовестности. В ответ PR- служба искала поводы и людей, подтверждающих серьезность замыслов АО. Здесь уместно сказать, что медийная активность поддерживает усилия инфлюенсеров и наоборот. Например, в феврале 1993 г. в Москву с визитом прибыл экс-президент США Р. Никсон. С помощью личных знакомств в Администрации тогдашнего Президента России Б. Ельцина удалось организовать встречу Р. Никсона с руководством акционерного общества, где известная и влиятельная персона высказала публичное одобрение проекта. Широкое освещение в СМИ этой и подобных акций способствовало успеху эмиссии. Продолжая разговор об упомянутой выше кампании вокруг игорных зон, отметим, что она тоже служит примером сочетания «кулуарной» активности лоббиста в коридорах власти и публичной – в информационном поле. Смысл включения медийного сегмента в кампанию заключался в демонстрации эффекта grassroots (от англ. – корни травы), то есть создания видимости инициативы, возникшей спонтанно, «снизу». В поддержку законопроекта об игорных зонах, «щадящего» интересы крупного бизнеса, и была организована «народная» grassroots-кампания. Заявив, что получает многочисленные обращения от граждан, В. Драганов провел «прямую телефонную линию», результаты которой были опубликованы под заголовком «Кому грозят драгановские законы?» в «Московском комсомольце» – одной из самых тиражных газет России («МК» от 8.02.2006). В ходе разговора «простые люди» жаловались депутату на беды, которые им приносят расположенные прямо в жилых домах небольшие заведения с игровыми автоматами. В ответ В. Драганов решительно заявлял, что «терпеть эскалацию преступности вокруг игорного бизнеса нельзя» и «пора услышать людей»: оставить крупные («цивилизованные») игорные заведения, а мелкие ликвидировать. Возвращаясь к теме «внезапной» поддержки Президентом РФ мультипликации, укажем, что она тоже имела медийное продолжение. На ежегодной большой пресс-конференции 2020-го г. журналисты «случайно» поинтересовались у В. Путина ситуацией с «Союзмультфильмом». И он с готовностью ответил, что внимание к отечественной анимации в целом и данной студии, частности, обусловлено тем, что именно на ней воспитывалось целое поколение, причем, на любви к Родине, к ближнему, к природе. Отсюда анимация заслуживает большей поддержки со стороны государства, чем до сих пор («Российская газета» от 17.12.2020).
11 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) Специальные события в GR и лоббизме В арсенале коммуникационной деятельности GR-менеджеров/лоббистов давно и эффективно используются special events – специальные акции, направленные на привлечение интереса к проблеме в заданном ракурсе. В ТЭКе активное распространение получила практика организации и проведения общероссийских форумов по проблемам развития энергетической отрасли: «Нефтегазовый конгресс», «Энергетика России», «Энергетика в современном мире» и других. К участию в таких мероприятиях приглашаются высокопоставленные чиновники Правительства РФ и Администрации Президента, и целевой группой для подготовленных спикеров являются именно они. Многие акции ПАО «Аэрофлот» призваны продемонстрировать влиятельным государственным функционерам корпоративную социальную ответственность (КСО) компании. Так, анализируя один из периодов, когда «Аэрофлот» попал в первые строчки ТОП-100 по КСО, эксперты связывали этот успех с запуском программы «плоских тарифов» – единых низких тарифов на собственные рейсы в города Дальнего Востока, Калининград и Крым. Большой резонанс в России получила акция бесплатных перевозок для ветеранов Великой Отечественной войны («Коммерсантъ» от 2.06.2015). Начатая в год 70-летия Победы и поддержанная Президентом России В. Путиным, программа «плоских» тарифов была продолжена компанией и в последующие годы, включив в себя новые регионы. Приведем развернутый пример комплексной кампании с большим перечнем специальных мероприятий, где цель приложенных усилий была очевидной лишь на первый взгляд: известно, что фармацевтические корпорации причисляют себя к ярым противникам курения, выпускающим антитабачные препараты и финансирующим соответствующие коммуникационные кампании. В конце 1990-х годов Американское общество по борьбе с раком American Cancer Society (ACS) совместно с агентством Porter Novelli и фармацевтической компанией SmithKline Beecham Consumer Healthcare реализовали «Программу по борьбе с курением», впоследствии получившую главный приз международного конкурса коммуникационных проектов «Серебряная наковальня». Программа ставила целью увеличение осведомленности курильщиков о возможностях прекращения курения за один день (имелся в виду День отказа от курения 21 ноября), воспитание в обществе неприятие курения и продвижение никотинозаменителей, доступных без рецепта врачей. Проведенное ACS исследование отношения курильщиков к попытке бросить курить показало: хотя курильщики знали о вреде курения, большинство из них заинтересовано в помощи у врачей. 40 % готовы бросить вредную привычку в День отказа от курения с помощью никотинозаменяющей терапии. Отсюда формировались послания коммуникационной кампании: попытка бросить курить станет более эффективной, если будут использоваться никотиновая жвачка и пластырь; фармацевты – основные помощники в намерении бросить курить. Они могут увеличить число прекративших курение, если пациенты получат от них совет о правильных способах изменения поведения. Центральной фигурой на стартовой пресс-конференции в Нью-Йорке и других специальных мероприятиях стала звезда бейсбола Кейт Эрнандес (Keith Hernandez). Говорилось, что раньше он выкуривал по пачке за игру, а потом бросил курить. Эрнандес подогрел интерес СМИ к антитабачной кампании, поскольку она совпала с розыгрышем ежегодного чемпионата США по бейсболу. На открытии кафе «Все звезды» на Таймс-сквер Кейт произвел «обмен подписями»: он раздавал автографы первым 100 курильщикам, которые согласились подписать обещание не курить. Брошюра «Программа прекращения» распространялась среди 50 тыс. членов Ассоциации фармацевтов Америки, привлекая их к консультационной работе. Местные представительств ACS работали как пункты общественной помощи по борьбе с курением, действовала горячая консультационная телефонная линия, СМИ вели репортажи о Дне отказа от курения. По завершении кампании ACS обнародовала ее результаты. За период проведения программы процент людей, знавших о Дне без курения, вырос до 44. Процент сообщивших о том, что они курили меньше или не курили вообще в течение 1–10 дней после Дня отказа от курения, достиг 75. Объемы продаж никотинозаменителей (спрей, пластырь, жевательная резинка) Nicorette и NicoDerm CQ увеличились на 21 %. Статистики о тех, кто бросил курить совсем, не приводилось [8].
12 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) «Ключи» к разгадке неочевидных целей антитабачной «просветительской» лоббистской кампании фармацевтов кроются в следующих тезисах, лишь первый из которых является открытым и публичным: - Многие люди хотят бросить курить, но без помощи консультантов и препаратов это сделать невозможно; фармацевты в аптеках, медицинские журналы посоветуют эффективные средства для избавления от табачной зависимости. - Чем больше потребителей задумаются о вреде курения, тем больший рынок сбыта получат фармацевтические компании. - Чем больше граждан начнет (продолжит) курить, а потом будет находиться в процессе постоянного «бросания», тем больше средств борьбы с никотиновой зависимостью удастся продать. К этому следует добавить, что, по данным многих исследований разных лет, до 90 % курильщиков не бросают окончательно курить никогда. Отсюда затраты на проведение «лекарственных» антитабачных кампаний являются практически бессмысленными для курильщиков и лоббистскими и прибыльными для фармацевтов. Всемирная организация здравоохранения выработала поддержанный государствами планеты подход, в соответствии с которым главные меры в иерархии борьбы с курением – это повышение акцизов на табачные изделия, ограничение точек продаж и мест курения табака, «дебрендирование» и пугающие надписи на упаковках продукции. Covid-19 и лоббистская активность Вредоносность пандемии коронавируса, охватившей человечество в конце второго – начале третьего десятилетия XXI века, коснулась не только здоровья населения. Локдауны – режимы ограничения в свободе передвижения людей, работе различных учреждений, которые вводятся государством во время стихийных бедствий и эпидемий, означают негативные последствия для экономики в целом и, естественно, для большинства конкретных предприятий, которым грозят спад производства, замедление темпов экономического роста, финансовые потери. Согласно опросу Национального агентства финансовых исследований (НАФИ) в апреле 2020 г., около 70 % предпринимателей в России ожидали максимально негативного влияния Covid-19 на экономику страны. 85 % респондентов заявило об ухудшении финансовых показателей их предприятий из-за коронавируса. Последствия пандемии острее других ощутили компании, где число сотрудников не превышало 100 человек. 73 % респондентов заявили, что нуждаются в государственной поддержке. Ситуация сопровождалась беспрецедентными лоббистскими усилиями отдельных предприятий, а также целых отраслей с запросами государственной поддержки. Они выражались даже в заголовках СМИ. Так, одна из статей влиятельной газеты «Коммерсантъ» называлась «Предприниматели считают, что от коронавируса больше всего пострадают общепит и туризм» («Коммерсантъ» от 6.04.20). Своеобразным результатом GR-усилий стало определение государством одиннадцати приоритетных отраслей для оказания помощи, среди них авиаперевозки, туризм, выставочная деятельность, гостиницы, общественное питание, культура и спорт, бытовые услуги, фармацевтическое и медицинское производство и др. Для этих отраслей предусматривались льготные кредиты и гранты на выплату зарплат; отсрочка налоговых, страховых, арендных платежей; снижение административной нагрузки и непроизводительных издержек бизнеса. Закладывались меры поддержки для регионов, столкнувшихся с падением доходов; системообразующих предприятий в 70 секторах экономики; формировались механизмы защиты от банкротства для ряда организаций [7]. Как отмечали в своем блоге эксперты лондонской школы экономики (LSE), в европейских и американских странах Covid-19 рассматривался многими как самый большой глобальный кризис со времен Второй мировой войны. Это побудило заинтересованные группы бизнеса мобилизовать свои лоббистские усилия. Несмотря на то, что социальное дистанцирование резко сократило возможности взаимодействия инфлюенсеров лицом к лицу с принимающими решения людьми, расходы на GR существенно увеличились и достигли рекордного уровня. По данным обязательной отчетности, около 500 групп интересов и фирм провели встречи с комиссарами ЕС и высокопоставленными государственными служащими Комиссии, лоббируя свои интересы в условиях пандемии: причем, фиксировались только те контакты, где в тематическом описании упоминались слова «covid» или «corona».
13 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) В США первостепенное внимание было уделено лоббированию преференций в рамках Закона о помощи, чрезвычайной помощи и экономической безопасности в связи с коронавирусом (CARES Act – с англ. «Закон о заботе», принят 116-м Конгрессом США и подписан президентом Д. Трампом 27 марта 2020 г.), предполагающий поддержку организаций и граждан в объеме 2,2 трлн. долл. в ответ на экономические последствия пандемии [17]. Анализ российских и зарубежных прецедентов позволяет нам сделать вывод о том, что лоббистские усилия являются перманентно востребованными в текущей государственной деятельности и увеличиваются в период сложных ситуаций, связанных с финансовыми потерями или приобретениями.
Список литературы
1. Аги, У. Самое главное в PR / У. Аги, Ф. Олт, Д. Уилкокс. – Москва : Питер, 2004. – 558 с. – Текст : непосредственный. 2. Василенко, А. Б. Пиар крупных российских корпораций / А. Б. Василенко. – Москва : Государственный университет «Высшая школа экономики», 2002. – 304 с. – Текст : непосредственный. 3. Встреча с российскими мультипликаторами // Портал Президента России kremlin.ru. : [сайт]. – Текст : электронный. – URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/54644 (дата обращения 01.06.2021). 4. Кулакова, Т. А. Government Relations в процессе принятия политических решений / Т. А. Кулакова – Текст : непосредственный // Политэкс. Политическая экспертиза. Вып. 2. – Санкт-Петербург : Санкт-Петербургский университет, 2005. – С. 226–237. 5. Ландшафт влияния. Исследование отраслевых ассоциаций и деловых объединений России // Портал Компании развития общественных связей (КРОС) : [сайт]. – Текст : электронный. – 2021. – URL: https://www.cros.ru/ru/exploration/landscape/1251/ (дата обращения: 01.06.2021). 6. Лоббизм в Государственной Думе Федерального Собрания (седьмой созыв) // Портал «Лоббизм в Госдуме» : [сайт]. – Текст : электронный. – 2019. – URL: https://dumabingo.ru/ Лоббизм%20в%20Госдуме.pdf (дата обращения: 01.06.2021). 7. План преодоления последствий коронавирусной инфекции // Портал Минпромторга России minpromtorg.gov.ru : [сайт]. – Текст : электронный. – 2020. – URL: http://minpromtorg. gov.ru/press-centre/news/#!plan_preodoleniya_ekonomicheskih_posledstviy_novoy_koronavirusnoy_ infekc (дата обращения: 01.06.2021). 8. Программа по борьбе с курением / Самые успешные PR-кампании в мировой практике / [науч. ред.-сост. и авт. предисл. к рус. изд.: А. П. Ситников, И. В. Крылов]; пер. с англ. О. В. Варламовой и др. – Москва : Имидж-Контакт : Инфра-М, 2002. – 309 с. – Текст : непосредственный. 9. РСПП попросил А. Кудрина изменить закон «Об игорном бизнесе» // Предпринимательское право : [сайт]. – Текст : электронный. – 10.03.2008. – URL: http://businesspravo.ru/NewsAM/ NewsAMShow.asp?ID=39464 (дата обращения: 01.06.2021 г.). 10. Санкт-Петербургский эксперт РОП Т. Кулакова – о специфике Goverment Relations // Портал Российского общества политологов ruspolitology.ru : [сайт]. – Текст : электронный. – URL: http://ruspolitology.ru/ekspertnaya-deyatelnost/8071/ (дата обращения: 01.06.2021). 11. ФАС: самые «вкусные» маршруты достаются «Аэрофлоту» // Pravo.ru : [сайт].– Текст : электронный. – 31.10.2016. – URL: https://pravo.ru/news/view/135165/ (дата обращения: 01.06.2021 г.) 12. Что такое лоббизм // Портал «Лоббизм в Госдуме РФ» : [сайт]. – Текст : электронный. – URL: https://dumabingo.ru/about/ (дата обращения: 01.06.2021). 13. Burrell, M. Lobbying & the Media: Working with Politicians & Journalists / М. Burell. – Текст : электронный // Российский профессиональный портал о лоббизме и GR lobbying.ru. – Thorogood, London, 2001. – URL: http://www.lobbying.ru/Dokuments/Lobbying.and.theMedia.1854182404.pdf (дата обращения: 01.06.2021). 14. GR-связи с государством. Теория, практика и механизмы взаимодействия бизнеса и гражданского общества с государством / под ред. Л. В. Сморгунова и Л. Н. Тимофеевой. – Москва: Российская политическая энциклопедия, 2012. – 407 с. – Текст : непосредственный.
14 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) 15. GR: теория и практика / под ред. И. Е. Минтусова, О. Г. Филатовой. – Санкт-Петербург, 2013. – 180 с. – Текст : непосредственный. 16. Grunig, J. E. Excellence in public relations and communication management / J. E. Grunig. – Hillsdale, NJ : Lawrence Erlbaum Associates, 1992. – 680 p. – Текст : непосредственный. 17. How has Covid-19 changed lobbying activity across Europe? // Blog Team : [сайт]. – Текст: электронный. – June 17th, 2020. – URL: https://blogs.lse.ac.uk/europpblog/2020/06/17/how-has-covid- 19-changed-lobbying-activity-across-europe/ (дата обращения: 01.06.2021). 18. McGrath, С. The ideal lobbyist: Personal characteristics of effective lobbyists / C. McGrath. – Текст : электронный // Journal of Communication Management. – Vol. 10. – № 1. – Pp. 67–79. – 1 January 2006. – URL: https://www.emerald.com/insight/content/ doi/10.1108/13632540610646382/full/html (дата обращения: 01.06.2021). 19. Thomson, S. Public Affairs in Practice: a Practical Guide for Lobbying / S. Thomson, S. John. – Kogan Page: London and Philadelphia, 2007. – 169 p. – Текст непосредственный. 20. Zetter, L. Lobbying. The Art of Political Persuasion / L. Zetter. – Harriman House LTD : Petersfeld Hampshire Great Britain, 2014. – 645 p. – Текст : непосредственный.
GR AND LOBBYING: INFLUENCE MANAGEMENT, MEDIA COMMUNICATIONS, SPECIAL EVENTS
Chumikov A. N., Moscow State Linguistic University, Moscow, Russian Federation, [email protected]
The author examines the theoretical approaches to the modern understanding of GR and lobbying and states that, despite their considerable study, there is a gap in the development of applied methods of using these technologies. The article focuses on such issues as the use of infuencers, the support of projects through media communications, and the organization of special events. Current examples of GR-activities in various organizations and industries in Russia and abroad are given. It is concluded that lobbying activity is permanently in demand and increases during diffcult situations associated with fnancial losses or acquisitions.
Key words: GR, public affairs, public relations, grassroots, lobbying, infuence management, media communications, special events.
References
1. Agi, U. & Olt, F. & Uilkoks, D. (2004). Samoye glavnoye v PR [Essentials of PR] ; Per. s angl. Saint Petersburg, 940 p. (in Russ). 2. Vasilenko, A. B. (2002). Piar krupnykh rossiyskikh korporatsiy [PR of large Russian corporations]. Moscow: GU VShE, 304 p. (in Russ). 3. Vstrecha s rossiyskimi multiplikatorami (2017). [Meeting with Russian animators], available at: http://www.kremlin.ru/events/president/news/54644 (accessed: 01.06.2021). (in Russ). 4. Kulakova, T. A. (2005). Government Relations v protsesse prinyatiya politicheskikh resheniy [Government Relations in the process of making political decisions]. Politeks. Politicheskaya ekspertiza. Vyp. 2 [Politex. Political expertise. Issue 2]. Saint Petersburg: Saint Petersburg Un-t, pp. 226–237. (in Russ). 5. Landshaft vliyaniya. Issledovaniye otraslevykh assotsiatsiy i delovykh obyedineniy Rossii (2021). [Landscape of infuence. Research of industry associations and business associations in Russia], available at https://www.cros.ru/ru/exploration/landscape/1251/ (accessed: 1.06.2021). (in Russ). 6. Lobbizm v Gosudarstvennoy Dume Federalnogo Sobraniya (sedmoy sozyv) (2019). [Landscape of infuence. Research of industry associations and business associations in Russia], available at: https:// dumabingo.ru/Лоббизм%20в%20Госдуме.pdf (accessed: 1.06.2021). (in Russ). 7. Plan preodoleniya posledstviy koronavirusnoy infektsii (2020). [A plan to overcome the consequences of coronavirus infection], available at: http://minpromtorg.gov.ru/press-centre/
15 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) news/#!plan_preodoleniya_ekonomicheskih_posledstviy_novoy_koronavirusnoy_infekc (accessed: 1.06.2021). (in Russ). 8. Sitnikov, A. P. & Krylov, I. V. (Ed.) (2002). Programma po borbe s kureniyem / Samyye uspeshnyye PR-kampanii v mirovoy praktike [Anti-smoking program / The most successful PR campaigns in the world practice]. Moscow : Imidzh-Kontakt : Infra-M. 309 p. (in Russ). 9. RSPP poprosil A. Kudrina izmenit zakon «Ob igornom biznese» (2008). [RUIB asked A. Kudrin to change the law «On Gambling Business»]. Predprinimatelskoye pravo [Business Law], available at: http://businesspravo.ru/NewsAM/NewsAMShow.asp?ID=39464 (accessed: 1.06.2021). (in Russ). 10. Sankt-Peterburgskiy ekspert ROP T. Kulakova – o spetsifke Goverment Relations (2014). [St. Petersburg expert of the ROP T. Kulakova - about the specifcs of Government Relations], available at: http://ruspolitology.ru/ekspertnaya-deyatelnost/8071/ (accessed: 1.06.2021). (in Russ). 11. FAS: samyye «vkusnyye» marshruty dostayutsya «Aerofotu» (2016). [FAC: the most “delicious” routes go to Aerofot], available at: https://pravo.ru/news/view/135165/ (accessed: 1.06.2021). (in Russ). 12. Chto takoye lobbizm [What is lobbying?], available at: https://dumabingo.ru/about/ (accessed 1.06.2021). (in Russ). 13. Burrell, M. (2001). Lobbying & the Media: Working with Politicians & Journalists. Thorogood, London. Available at: http://www.lobbying.ru/Dokuments/Lobbying.and.theMedia.1854182404.pdf (accessed: 1.06.2021). 14. Smorgunov, L. V. & Timofeyeva, L. N. (Ed.) (2012). GR-svyazi s gosudarstvom. Teoriya. praktika i mekhanizmy vzaimodeystviya biznesa i grazhdanskogo obshchestva s gosudarstvom [GR- relations with the state. Theory, practice and mechanisms of interaction of business and civil society with the state]. Мoscow: russian political encyclopedia, 407 p. (in Russ). 15. Mintusov, I. E. & Filatova, O. G. (Ed.) (2013). GR: teorya i praktika [GR: theory & practice]. Saint Petersburg, 180 p. (in Russ). 16. Grunig, J. E. (1992). Excellence in public relations and communication management. Hillsdale, NJ: Lawrence Erlbaum Associates, 666 p. 17. How has Covid-19 changed lobbying activity across Europe? (2020). Available at: https:// blogs.lse.ac.uk/europpblog/2020/06/17/how-has-covid-19-changed-lobbying-activity-across-europe/ (accessed: 1.06.2021). 18. McGrath, C. (2006). The ideal lobbyist: Personal characteristics of effective lobbyists. Journal of Communication Management. Vol. 10, № 1, pp. 67–79, available at: https://www.emerald.com/ insight/content/doi/10.1108/13632540610646382/full/html (accessed: 1.06.2021). 19. Thomson, S. & John, S. (2015). Public Affairs in Practice: a Practical Guide for Lobbying. Chartered Institute of Public Relations; London, 169 p. 20. Zetter, L. (2014). Lobbying. The Art of Political Persuasion. Harriman House LTD: Petersfeld Hampshire Great Britain, 454 p.
Чумиков Александр Николаевич, доктор политических наук, профессор кафедры коммуникационных технологий Московского государственного лингвистического университета, генеральный директор Агентства «Международный пресс-клуб. Чумиков ПР и консалтинг», г. Москва. [email protected]
БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ СТАТЬИ Чумиков А. Н. GR и лоббизм: инфлюенс-менеджмент, медиакоммуникации, специальные события // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40). С. 7–16. DOI: 10.47475/2070- 0695-2021-10201.
Chumikov A. N. GR and lobbying: infuence management, media communications, special events // Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. No 2 (40), pp. 7–16. DOI: 10.47475/2070-0695- 2021-10201.
16 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40)
ТЕОРИЯ ЖУРНАЛИСТИКИ И ВОПРОСЫ МЕТОДОВ МЕДИАИССЛЕДОВАНИЙ
УДК 070:316.774 DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10202
М. А. Кузьмина Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва, Саранск
К. В. Дементьева Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва, Саранск
ТРАНСФОРМАЦИЯ ГРАФИЧЕСКИХ МЕДИАЖАНРОВ В СОЦИАЛЬНОЙ КРИТИКЕ В КРИЗИСНЫЙ ПЕРИОД 2020 ГОДА (НА ПРИМЕРАХ ЖАНРА КАРИКАТУРЫ)
Статья посвящена изменениям в графических медиажанрах (на примере жанра карикатуры), которые во многом вызваны крупными социальными и историческими трансформациями в мире, а частично – техническими совершенствованиями в их исполнении. Установлено, что многие жанры буквально «переродились», «слились» с новыми форматами, пришедшими из социальных сетей, приобрели новые характеристики, но не только не потеряли аудиторию, а приобрели новую популярность. Медиарынок Европы и США периода 2020 года и ранее характеризуется критическим и разносторонним отношением ко многим социально значимым, политическим, кризисным и международным инфоповодам, которое часто выражается авторами и редакциями иллюстративно.
Ключевые слова: пресса, СМИ, обложка, медиа, протесты, аудитория, COVID-19, карикатура, общество, критика, сатира.
Введение Карикатуры, опубликованные в Интернете, практически не подвержены цензуре и редактуре как их предшественники «печатных эпох». Они вполне «самодостаточны», выражают исключительно позицию автора (который часто скрывается за псевдонимом), а не редколлегии или площадки, на которой опубликован материал, которая также несет и правовую, и материальную ответственность за публикуемый материал. Онлайн-версии многих печатных медиа («The NY Post», «Titanic»), а также сайты библиотек (National Library of New Zealand) каталогизируют опубликованные цифровые карикатуры. На современном этапе карикатура может одновременно существовать как в напечатанном, так и в цифровом виде. В процессе отбора материала для публикации редакции стараются учитывать соответствие изображения повестке дня, собственный вектор ее освещения, а также идеологическую, общественную и политическую позицию издания. На сетевые площадки влияние «редакционных фильтров» оказывается значительно меньше. «Мощный импульс к развитию карикатур всегда давали войны, на которые кровавый XX век был чрезвычайно богат» [4. C. 68], а сегодня «вспышки» популярности жанра больше привязаны к социально откликающимся событиям. Чем больший общественный резонанс приобрело то или иное событие, тем разнообразнее будет «карикатурный отклик» Интернета на него. Так, пожар в Соборе Парижской Богоматери весной 2019 года разделил неравнодушную аудиторию и онлайн- издания на два противоположных лагеря. Одним из примеров сочувствующих можно назвать австралийского карикатуриста Дэвида Поупа, который изобразил, как пожарный дает пить одной из известных статуй гаргулий с фасада Нотр-Дам, по аналогии с известными фотографиями
17 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) об Австралийских пожарах 2009 года, где пожарные поили коал. Это изображение стало почти так же популярно, как и Квазимодо в слезах, обнимающий маленькую копию собора. Но данную скорбь по одному из главных и старых зданий Парижа не разделил один из немецких карикатуристов, на работе которого мы видим стоящих обнявшихся полицейского и представителя желтых жилетов с подписью: «Макрон объединяет нацию». Тем временем журнал TNY (The New Yorker) 29 апреля 2019 года вышел с обложкой, где фасад Нотр-Дама «охвачен» светом от пожара, а сама композиция напоминает их обложку, приуроченную к крушению башен-близнецов 11 сентября 2001 года. Отличие в пафосе иллюстраций к одному инфоповоду очевидное – свобода рисунка и ярко выраженное авторское мнение (преимущественно) сохраняют за собой карикатуры в Интернете, а толстые печатные издания (основная площадка размещения публицистических иллюстраций в современных традиционных медиа) стараются сохранять определенное «настроение», приемлемое и соответствующее политике той или иной редакции. Развитие блогинга делает массовыми и межконтинентальными работы многих карикатуристов, которые сотрудничают как художники со многими медиа и делают иллюстрации на остросоциальные темы. Большой популярностью пользуются кубинский художник-карикатурист Энджел Болиган, испанский художник Луис Квилес, Антон Гудим, Михаил Дзекан, карикатурист Виталий Подвицкий и карикатурист Василий Дубов. Аудитория данных авторов многочисленна, часто является международной; многие из них сотрудничают с крупными медиа, работая с форматами «новых» графических медиажанров. И если в теории медиа, пусть и в небольшом количестве, но есть исследования в области более традиционных графических жанров (например, карикатур), которыми занимались Е. В. Шустрова, А. П. Кротков, О. А. Воронина, А. Г. Голиков и многие другие, то в связи со своей «свежестью» новые конвергентные жанры, а также трансформировавшиеся привычные еще не рассмотрены. При этом их изучение позволит более точно определить тенденции развития медиапродуктов и медиасреды, проследить важность тех или иных событий, соотнеся то, с каким резонансом они были встречены аудиторией и авторами медиа, и то, как на длительных отрывках времени они сказались в историческом контексте. Научную актуальность данного феномена сформулировала в своем исследовании О. А. Воронина: «Начало XXІ века ознаменовалось всплеском визуальной информации, которая вызвала закономерный интерес лингвистов к паралингвистическим (невербальным) средствам, сопровождающим письменную речь, где произошло перераспределение функций вербальных и невербальных компонентов. В результате увеличения роли паралингвистических средств возникли семиотически осложненные тексты, таким текстам Ю. А. Сорокин и Ю. В. Тарасов дали название “креолизованных”. Информационная и прагматическая “емкость” невербальных средств в структуре креолизованных текстов нередко выше, чем у вербальных» [3. С. 14]. Методология и методы исследования Цель исследования – рассмотреть особенности развития западного медиарынка карикатур в историческом контексте в 2020 году. Объект – СМИ США и Европы. Нами были проанализированы крупнейшие издания и интернет-площадки США и Европы, проведен качественный анализ медиаматериалов за 2020 год. В ходе исследования применялись общенаучные методы, такие как системный и структурно-функциональный. Выбор исторического периода обусловлен беспрецедентными глобальными процессами, произошедшими во всем мире в рамках одного календарного года: пандемия, скандальные президентские выборы в США, протесты в поддержку прав афроамериканцев и др. «Новые» карикатуры и смежные графические жанры в социальнои критике Очевидная «победа» интернет-площадок в гонке за постоянно дорожающее внимание аудитории в информационном шуме усиливает дихотомию жанра карикатуры не только если рассматривать ее в срезе «традиционные СМИ – новые медиа», но и при мониторинге медиа, находящихся в непосредственной конкуренции, как, например, «журнал – журнал». Критический уровень конкуренции на западном нецензурируемом медиарынке провоцирует издания и работающих с ними художников совершенствоваться не только в техниках подачи публицистических иллюстраций, но и в их сюжетной, даже исторической канве, создавать изображения, способные стать не только печатной иллюстрацией, но и мультимедийным
18 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) лонгридом-инфографикой, размещенным на сайте того же издания, выносить на печать образы и мемы, популярные в онлайн-пространстве, играть на настроениях ностальгии и «забытых» доцифровых вещах и другое. Далее остановимся на каждой из указанных трансформаций и характеристик подробнее. Крупные издания с долгой историей существования могут позволить себе создавать хронологию крупных социальных и исторических событий критично или максимально безоценочно. TNY в период карантина не прекращал свою активную работу и только наращивал международную подписку отчасти благодаря «серийности» своих обложек на тему COVID-19 (Официальный сайт журнала «The New Yorker», http://www.newyorker.com, дата обращения: 03.12.2020) (рис. 1). Как и с другими инфоповодами редакция журнала придерживалась максимально нейтрального пафоса в содержании иллюстраций, ограничиваясь легкой грустью или иронией, что в своем выступлении отметил Роберт «Боб» Манкофф (американский карикатурист): «The New Yorker – достаточно чувствительная среда, очень легко кого-то обидеть. Можно легко заметить, что это очень необычный контекст» [5].
Рис. 1. Обложки The New Yorker за 2020 г., посвященные пандемии коронавируса
Журнал Der Spiegel также прибегал к использованию «историзма». Издание регулярно критично и категорично выражает свое отношение к политической ситуации в США, особое внимание уделяя их политическим лидерам и выборам президента. Так, с «выдержкой» в три года были опубликованы две карикатуры с центральными образами новоизбранных президентов страны, где в 2017 году агрессивный Трамп держит в руках отрубленную голову Статуи Свободы (одному из фигурирующих символов США), а в 2020-м – Байден аккуратно «возвращает ее на место» (рис. 2).
Рис. 2. Обложки Der Spiegel 2017 и 2020 гг.
В США 25 мая 2020 года в результате действий полицейского умер афроамериканец Джордж Флойд, после чего в стране начались массовые антирасистские протесты под лозунгом «Black Lives Matter» (BLM) (Черные жизни имеют значение). В 2020 Трамп «процитировал» фразу полицейского У. Хедли о протестах 1967 года: «Где грабежи, там и стрельба» («When the looting starts, the shooting starts»), чем спровоцировал реакцию не только у общества, но и у крупных международных медиа. Так Дональд Трамп вновь появился на обложке Der Spiegel от 6 июня 2020 года, на которой написано «Огненный Дьявол» и «президент поджигает свою страну». В контексте тех же протестов чешский еженедельник «Рефлекс» 18 июня 2020 года вышел с
19 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) Гитлером в образе афроамериканца на обложке с подписью: «Встанем на колени перед всеми преступниками, которые якобы хотели улучшить положение?» (Чешский журнал Refex поместил на обложку темнокожего Гитлера, https://esquire.ru/articles/186623-cheshskiy-zhurnal-refex- pomestil-na-oblozhku-temnokozhego-gitlera/, дата обращения: 03.12.2020). Она была опубликована на странице главного редактора журнала Марека Стониша в Фейсбуке еще до выпуска тиража журнала, но после жесткой критики подписчиков социальная сеть заблокировала аккаунт на 24 часа, что сам редактор сравнил с коммунистической цензурой. Американская пресса оставалась лояльной к движению: 15 июня журнал Time вышел с обложкой с афроамериканской женщиной и вырезанным образом ребенка, по периметру написаны 35 имен темнокожих, погибших от полицейского насилия (Time выйдет с посвященной Джорджу Флойду обложкой, https://iz.ru/1019834/2020-06-04/time-vyidet-s-posviashchennoi-dzhordzhu-foidu-oblozhkoi, дата обращения: 03.12.2020) На своей обложке «Произнесите их имена» от 22 июня TNY собрали всех известных жертв «белого насилия», начиная с 1863 года (Kadir Nelson's «Say Their Names», https:// www.newyorker.com/culture/cover-story/cover-story-2020-06-22, дата обращения: 03.12.2020). Как и в случае с другими резонансными поводами издания, решившиеся на публикацию радикальных или эмоционально-негативных обложек, преимущественно не нашли среди аудитории одобрения как в случае с «Рефлексом», что может достаточно пагубно сказаться на их репутации. Наиболее корректную работу с неоднозначными темами показали крупные международные издания и «толстые» журналы, а «многие журналы, специализирующиеся на карикатурах, переступают ту тонкую грань дозволенности, когда вместо незначительной шутки или язвительного обличения перед нами предстает издевательство над чьим-то горем, потерей» [8. C. 45]. За рамки медиарынка и прямой журналистской работы благодаря своей международной скандальной практике регулярно выходят Charlie Hebdo. После публикации карикатуры на пророка Мухаммеда в 2015 году на редакцию издания напали, а 2 сентября 2020 года состоялся суд над обвиняемыми в пособничестве данному террористическому акту. В день суда журнал вышел с обложкой, состоящей из 12 карикатур (именно столько человек погибли в результате нападения на редакцию; среди них был автор одного из опубликованных изображений) (Официальный сайт журнала «Charlie Hebdo, http://charliehebdo.fr, дата обращения: 03.12.2020) (рис. 3).
Рис. 3. Обложки Charlie Hebdo от 02.09.2020
В октябре того же года журнал «вышел» еще дальше: карикатуры издания, из-за которых 18-летний чеченец расправился над школьным учителем Самюэлем Пати, спроецировали на стену ратуши в городе Монпелье во Франции. Данная акция поддержки свободы слова охранялась сотрудниками полиции. Так мы можем проследить, как медийный продукт «карикатура» трансформируется в социальном сознании из публицистического жанра и традиционного способа политической и социальной критики злободневных событий в средство политического и общественного акционизма. Являясь французским изданием, Charlie Hebdo своей деятельностью и резонансностью ее плодов в очередной раз подчеркивает политическую и социальную роль карикатуры в стране, роли, сложившейся исторически и культурно [9]. Благополучно интергрировавшись в Интернете, традиционные медиа постепенно начали объединять в себе продукты социальных сетей и других веб-сообществ. Тенденция
20 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) конвергентности в журналистских жанрах отразилась и на карикатурах, к примеру, они часто удачно «срастаются» с популярными мемами (рис. 4), художественные приемы реализации которых подробно рассмотрены в исследованиях, в том числе и в контексте отечественной прессы [10. С. 147].
Рис. 4. Обложка французского футбольного журнала So Foot в период пандемии с изображением ведущих футболистов и заголовком «Футбол не умер. Он танцует на этих страницах», отсылая к мему, появившемуся в Тиктоке в 2020 году
Как пишет О. В. Бокавнева: «Наиболее распространенным стилистическим приемом в невербальном компоненте является метафора. Визуальные метафоры представляют собой графическое изображение какого-либо политически важного события по принципу аналогии, сходства, сравнения. Визуальная метафора в политической карикатуре может иметь вид конкретных предметов живой и неживой природы; это могут быть схемы-рисунки, сюрреалистичные картинки без конкретного содержания – лишь линии, цвета, штриховка» [2. С. 160], поэтому карикатуристы и иллюстраторы публицистических изображений регулярно возвращаются к традициям. Чаще всего это выражается в стилистике изображения: инфоповод изображается при помощи прямого исторического аналога-отсылки из прошлого (рис. 5) или интегрируется полностью или частично (какими-то легко считывающимися элементами) в иллюстрацию, выполненную в стиле той или иной эпохи прошлого (рис. 6).
Рис. 5. Обложка Der Spiegel в период Рис. 6. Обложка британского ежемесячного пандемии в 2020 году журнала о политике, искусстве и литературе «The Critic» в период пандемии в 2020 году
Жанровые изменения: функции и целенаправленность Исследователями уже приводились функции некоторых традиционных графических жанров, например, карикатур А. С. Айнутдинова [1. С. 25–26] и иллюстраций А. Л. Свитич [7], однако на данном этапе развития жанров мы считаем их недостаточными. Исходя из новых тенденций в развитии и применении графических медиажанров, считаем, что их функциями можно назвать следующие: • сатирическая – юмористическое наполнение материалов (карикатуры, сатирические иллюстрации, стрипы, комиксы и пр.) позволяет авторам и редакциям преподнести тот или иной
21 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) инфоповод в более «легком» формате, выразить свое критическое отношение через сарказм, иронию, часто «черный юмор»; суть данной функции описана М. В. Мусийчук: «В социальных функциях юмора отражается как объектно-модальное отношение, выражающее объективное соотношение определенных явлений общественной жизни, так и субъектно-модальное отношение, отражающее точку зрения личности на определенные факты или явления» [6. С. 123]; • рефлексирующая – изображение чего-то, часто не существующего, но имеющего отношение к реальности, отражает ту или иную реакцию автора на инфоповод, переосмысление, представление событий в формате «если бы»; • историческая (познавательная) – новые конвергентные графические медиажанры в контексте постмодерна обретают свойство серийности (сериальности) и позволяют отслеживать крупные и резонансные исторические события на протяжении хронологических отрезков; пластичность реализации авторами задуманного в жанрах позволяет проводить те или иные исторические параллели с любым порогом «взгляда в прошлое»; • информационная – как и другие медиажанры, графические, становясь медиаматериалами, направлены в первую очередь на информирование аудитории медиа о том или ином инфоповоде; • эстетическая (художественная) – прежде чем стать медиапродуктом, графические медиажанры исторически находились в сфере искусства, откуда и берут свои художественные характеристики (технику исполнения, художественный жанр, особенности композиции и пр.), которые позволяют их авторам знакомить аудиторию с разными художественными направлениями и течениями, развивать их вкус и насмотренность, а полосы изданий и online-площадки делать более привлекательными с точки зрения дизайна и эстетики; • воспитательная (формирующая) – благодаря очевидным и «спрятанным» авторами смыслам в той или иной иллюстрации авторы формируют у аудитории мнение о том или ином инфоповоде (особенно, если эти иллюстрации преподносятся серийно). Выводы и перспективы исследования Таким образом, за относительно короткий период времени (нами рассматривались материалы с 2015 года) на медиарынке сформировались «новые» графические медиажанры, которые представляют собой трансформацию традиционных художественных иллюстраций, а также медийных жанров: карикатур, комиксов, стрипов, сатирических рисунков и пр. Они обрели свою серийность (сериальность) в продолжительных исторических контекстах, слились с мемами, стали частью (причинами и поводами) акционизма, крупного политического и социального дискурса. Карикатуры и иллюстрации могут выступать как самостоятельный материал, но в основном они являются способом сказать «недосказанное». Выявлена очевидная тенденция на использование компьютерной графики даже в формате подражания традиционным техникам в исполнении данных иллюстраций. Наиболее популярными у аудитории являются издания, публикующие резонансные обложки в смешанном стиле, политической тематики. События 2020 года раскрыли их социально значимый и критический потенциал: многие инфоповоды, существующие в реальности, оказалось невозможно полноценно и емко проиллюстрировать при помощи фотографий, но это стало возможно сделать путем конвергенции уже существующих иллюстративных жанров с относительно новыми медийными жанрами, а также их отдельными характеристиками. Все это также несколько скорректировало их функциональные особенности, среди которых мы выделили сатирическую, рефлексирующую, историческую, информационную, эстетическую и воспитательную. Рассмотренные издания иллюстрируются равноценными тексту или самостоятельными изображениями из-за особого места карикатурной иллюстрации в качестве основного визуального компонента номера. Было выявлено, что место данных материалов в прессе стабильно, несмотря на конкурентов. В ряде случаев карикатурные иллюстрации – это важный элемент медиатекста, доминирующий, самостоятельный материал, а также неотъемлемая часть фирменного стиля качественной прессы. Все это позволяет говорить об этих жанрах в контексте теории медиа как о направлении, нуждающемся в более внимательном изучении и структуризации, как о жанрах с большим социальным, критическим и теоретическим потенциалом.
22 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) Список литературы
1. Айнутдинов, А. С. Типология и функции карикатуры в прессе / А. С. Айнутдинов. – Текст : непосредственный // Вестник Челябинского государственного университета. – 2008. – № 21. – С. 20–28. 2. Бокавнева, О. В. Стилистические приемы в изобразительном компоненте карикатуры / О. В. Бокавнева. – Текст : непосредственный // Концепт: философия, религия, культура. – 2018. – С. 156–164. 3. Воронина, О. А. Анализ карикатуры как вида креолизованного текста / О. А. Воронина. – Текст : непосредственный // Вестник ЦМО МГУ. – 2010. – № 2. – С. 11–15. 4. Кротков, А. П. Карикатура. Непридуманная история / А. П. Кротков. – Москва : АСТ, 2015. – 263 с. – Текст : непосредственный. 5. Манкофф, Б. Анатомия карикатур журнала «The New Yorker» / Б. Манкофф. – Текст : электронный. – URL: https://www.ted.com (дата обращения: 09.02.2021). 6. Мусийчук, М. В. Социальные функции механизмов юмора в политической карикатуре / М. В. Мусийчук, С. В. Мусийчук. – Текст : непосредственный // Общество: политика, экономика, право. – Москва ; Краснодар : ИД «Хорс», 2015. – № 4. – С. 123–143. 7. Свитич, А. Л. Специфика графической иллюстрации как компонента контента качественных изданий / А. Л. Свитич. – Текст : электронный // Медиаскоп. – 2005. – № 3. – URL: http://www.mediascope.ru/177 (дата обращения: 09.02.2021). 8. Сидорова, М. С. Карикатура XXI века – пародия на искусство (этические аспекты) / М. С. Сидорова. – Текст : непосредственный // Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого. – 2016. – № 1 (17). – С. 42–47. 9. Шарапова, И. Л. Роль политической карикатуры во Франции как катализатора политической борьбы / И. Л. Шарапова. – Текст : непосредственный // Вестник Омского университета. – 2013. – Вып. 3 (69). – С. 162–164. 10. Шурхаев, А. И. Сатирическая и позитивная карикатуры как внелингвистические формы комического в современной публицистике / А. И. Шурхаев. – Текст : непосредственный // Ученые записки Казанского университета. Серия Гуманитарные науки. – Москва ; Казань: Казанский Федеральный Университет. – 2010. – № 5. – Т. 152. – С. 578–694.
GRAPHIC MEDIA TRANSFORMATION IN SOCIAL CRITICISM IN THE CRISIS PERIOD OF 2020 (ON THE EXAMPLES OF THE GENRE OF CARICATURE)
Kuzmina M. A., National Library. A. S. Pushkin of the Republic of Mordovia, [email protected]
Dementieva K. V., Mordovia State University named after N. P. Ogarev, Saransk, [email protected]
The article is devoted to changes in graphic media genres (for example, the genre of cartoons), which are largely caused by major social and historical transformations in the world, and partly - by technical improvements in their performance. It has been established that many genres have merged with new formats that came from social networks, acquired new characteristics, but not only did not lose their audience, but gained new popularity. In a short period of time, “new” graphic media genres have formed on the media market, which represent the transformation of traditional artistic illustrations, as well as media genres: caricatures, comics, strips, satirical drawings, etc. They found their seriality in long historical contexts, merged with memes, became part of Actionism, a major political and social discourse. The functional features of graphic media genres were highlighted: satirical, refective, historical, informational, aesthetic, educational. The media market in Europe and the United States in the period of 2020 and earlier is characterized by a critical and versatile attitude towards many socially
23 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) signifcant, political, crisis and international news stories, which is often expressed by authors and editors in an illustrative way.
Key words: press, media, cover, media, protests, audience, COVID-19, caricature, society, criticism, satire.
References
1. Ajnutdinov, A. S. (2008). Tipologiya i funkcii karikatury v presse [Typology and functions of cartoons in the press]. Vestnik CHelGU [Bulletin of ChelSU]. 21. pp. 20–28. (in Russ.). 2. Bokavneva, O. V. (2018). Stilisticheskie priemy v izobrazitel'nom komponente karikatury [Stylistic devices in the visual component of caricature]. Koncept: flosofya, religiya, kul'tura [Concept: philosophy, religion, culture]. Рp. 156–164. (in Russ.). 3. Voronina, O. A. (2010). Analiz karikatury kak vida kreolizovannogo teksta [Analysis of caricature as a type of creolized text]. Vestnik CMO MGU [Vestnik TsMO MGU]. 2. pp. 11–15. (in Russ.). 4. Krotkov, A. P. (2015). Karikatura. Nepridumannaya istoriya [Caricature. An unthinkable story]. Moscow: AST, 263 p. (in Russ.). 5. Mankoff, B. (2020). Anatomiya karikatur zhurnala «The New Yorker» [Anatomy of The New Yorker Cartoons], available at: https://www.ted.com (accessed 03.12.2020). (in Russ.). 6. Musijchuk, M. V. (2015). Social'nye funkcii mekhanizmov yumora v politicheskoj karikature [Social functions of humor mechanisms in political caricature]. Obshchestvo: politika, ekonomika, pravo [Society: politics, economics, law]. 4. pp. 123–143. (in Russ.). 7. Svitich, A. L. (2005). Specifka grafcheskoj illyustracii kak komponenta kontenta kachestvennyh izdanij [Specifcs of Graphic Illustrations as a Content Component of Quality Publications]. Mediaskop [Mediaskope]. 3, available at: http://www.mediascope.ru/177 (accessed 03.12.2020). (in Russ.). 8. Sidorova, M. S. (2016). Karikatura XXI veka – parodiya na iskusstvo (eticheskie aspekty) [XXI century caricature – a parody of art (ethical aspects)]. Gumanitarnye vedomosti TGPU im. L. N. Tolstogo [Humanitarian vedomosti TSPU im. L. N. Tolstoy]. 1 (17). pp. 42–47. (in Russ.). 9. SHarapova, I. L. (2013). Rol' politicheskoj karikatury vo Francii kak katalizatora politicheskoj bor'by [The Role of Political Cartoons in France as a Catalyst for Political Struggle]. Vestnik Omskogo universiteta [Omsk University Bulletin]. 3 (69). pp. 162–164. (in Russ.). 10. SHurhaev, A. I. (2010). Satiricheskaya i pozitivnaya karikatury kak vnelingvisticheskie formy komicheskogo v sovremennoj publicistike [Satirical and positive cartoons as non-linguistic forms of the comic in contemporary journalism]. Uchenye zapiski Kazanskogo universiteta. Seriya Gumanitarnye nauki [Scientifc notes of Kazan University. Humanities Series]. 5. T. 152. pp. 578–694. (in Russ.).
Кузьмина Марина Анатольевна – магистр кафедры журналистики филологического факультета, Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарева, Саранск. [email protected]
Дементьева Ксения Владимировна – кандидат филологических наук, доцент, доцент кафедры журналистики филологического факультета, Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарева, Саранск. [email protected]
БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ СТАТЬИ Кузьмина М. А., Дементьева К. В. Трансформация графических медиажанров в социальной критике в кризисный период 2020 года (на примерах жанра карикатуры) // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40). С. 17–24. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10202.
Kuzmina M. A., Dementieva K. V. Graphic media transformation in social criticism in the crisis period of 2020 (on the examples of the genre of caricature) // Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. No 2 (40), pp. 17–24. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10202.
24 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) УДК 654.19-053.81.070 DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10203
П. Д. Синенко Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва, Саранск
Д. А. Бакеева Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва, Саранск
ВЛИЯНИЕ СОВРЕМЕННЫХ РОССИЙСКИХ ТЕЛЕВИЗИОННЫХ ПЕРЕДАЧ НА МОЛОДЕЖЬ (ПО МАТЕРИАЛАМ ФЕДЕРАЛЬНЫХ СМИ)
В статье раскрываются результаты исследования, в ходе которого были выявлены позитивные и негативные стороны влияния современных телепрограмм на молодое поколение. Авторами изучен контент, выпускаемый на ТВ и его интернет-площадках; раскрыт вопрос популярности «развлекательной» медиаиндустрии с точки зрения влияния на молодежную аудиторию; проведен соцопрос по телесмотрению молодежной аудитории. К наиболее важным выводам исследования необходимо отнести следующие: 1) в молодежной среде усиливается «прагматическая ориентация» в ряду жизненных ценностей, наиболее значимым становится стремление к материальному достатку; 2) просматриваемые молодежной аудиторией передачи, главным образом, носят развлекательный характер (наиболее востребованная тематика – юмор); 3) в структуре потребления контента на телевидении остаются три его самых популярных продукта: новости, кино и сериалы.
Ключевые слова: коммуникация, контент, медиапространство, молодежь, СМИ, телевидение, программа.
Введение Телевидение активно влияет на жизненные ориентации молодого поколения, задает и продвигает стандарты жизни. Оно активно воздействует на поведение молодежи, формирует мировоззрение, ориентирует на те или иные действия. Это подразумевает высокую ответственность СМИ за содержание и психологическую направленность представляемой информации. Роль современного телевидения – это не только информирование, но и фактор формирования в обществе определенных систем представления о чем-либо: экономике, политике, культуре и мн. др. Иными словами, телевидение транслирует комплекс фактов, которые ежедневно наполняют человеческую жизнь. Телевидение находит отклик на свой контент, каждый зритель получает возможность выбирать тот ТВ-контент, который интересен именно ему, составляя из него свою собственную сетку программ, подстраивая ее по тематике и времени показа. Телевещание – основополагающий проводник в познании мира культурных ценностей, морали, образования, геополитики, экологии и многих других важнейших составляющих жизни. Так, исследователь С. Б. Брыцало отмечает, что «работа в прямом эфире для специалистов раньше характеризовалась высоким профессионализмом, поскольку цена ошибки была крайне высока» [3. С. 10]. Безусловно, такой мощный «контролер сознания» людей определенным способом становится манипулятором. Происходит управление психологическим миром человека, ведь телевидение – это и информирование, и развлечение, и наслаждение, и «эмоциональная разгрузка, развитие и формирование представлений о жизни» [9. С. 56]. Данное СМИ выступает еще и как средство массовой коммуникации, ведь если мы задумаемся, то те или иные программы проникают в наше сознание.
25 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) Обзор работ по теме Население нашей планеты уже не может представить свое существование без телевидения, социальных сетей, блогов, мессенджеров. В процессе нашего исследования были проанализированы работы отечественных и зарубежных ученых в области социологии, философии культуры, социальной философии, журналистики и других социально-гуманитарных наук. Изучению социальных вопросов и нравственного воспитания подрастающего поколения через средства массовой информации, проблемам эффективности телевидения, прослеживанию социальных процессов, обусловленных их функционированием, их месту в системе управления посвящены работы российских ученых: М. А. Бережной [1], А. С. Вартанова [4], Я. Н. Засурского [5], В. О. Зорина, Т. Е. Киселева [6], Г. В. Кузнецова [7], М. В. Малошика [8], А. А. Плавника [11], В. Л. Цвик [18] и др. О последствиях безнравственной тележурналистики, которые могут оказаться разрушительными, рассуждает Д. А. Божедаров [2]. Исследователь подчеркивает, что на современном этапе производства телерадионовостей нужно переосмысливать уровень социальной ответственности журналистов перед аудиторией. «Сила воздействия телеинформации на сознание, особенно формирующейся личности, прямо пропорциональна масштабу нравственной ответственности перед аудиторией и обществом в целом, обусловливая сущность социального служения тележурналиста» [2. С. 11]. Т. Н. Владимирова, И. В. Жилавская говорят о том, как цифровые и медийные трансформации коренным образом преобразовали общество, что выразилось в «пересмотре социальных целей и ценностей, смене групповых и межличностных коммуникативных моделей, трансформации политических, экономических, экологических, культурных концепций, сложившихся в мировом сообществе. Эти тенденции не могли не найти своего отражения в молодежной среде, которая является наиболее мобильной и восприимчивой ко всякого рода новациям. Обращение к молодежи, ее внутреннему потенциалу становится в последнее время все более актуальным. Роль и место молодежи в обществе переосмысливается на разных уровнях: государственном, групповом, индивидуальном. От того, каким образом молодое поколение впишется в современный исторический контекст, насколько органично и ответственно воспримет модернизационную модель экономики, целенаправленно освоит новые коммуникативные и медиатехнологии, будет зависеть будущее не только нашей страны, но и цивилизации в целом» [10. С. 5–6]. В дополнение приведем слова С. А. Ржановой: «Начинается доминирование информационной культуры, а вместе с ней развитие аудиовизуальных средств, это выводит коммуникативный процесс на новый уровень» [12. С. 141]. В современных условиях многообразия, доступности медиа формирование ценностных ориентаций и личности молодого человека во многом зависит от предпочтений конкретных СМИ. В данном исследовании мы пытаемся проследить степень влияния на молодежь такого источника информации, как телевидение. Умение родителей критически воспринимать информацию, внимание к онлайн-медиа способствуют предоставлению рекомендаций по выбору достоверных источников информации. В силу клипового мышления современная молодежная аудитория увлекается информационным «серфингом», не имеет образного мышления и т. д. Суть же понятия «медиасоциализация» (по А. В. Федорову) заключается в приобретении личностью социального опыта преимущественно на основе искусственных медиарепрезентаций в условиях отсутствия участия в этом процессе социализирующего окружения [17]. Для решения поставленных задач нами были использованы следующие методы исследования: изучение и анализ научно-теоретической и учебно-методической литературы; структурно- функциональный анализ, методы синтеза и обобщения; социально-педагогические (беседа); статистический анализ, метод социологического опроса. Дискуссия, обсуждение результатов По мнению кандидата социологических наук, старшего научного сотрудника Института социологии РАН, ведущего специалиста Фонда «Общественное мнение» И. А. Климова, телевидение на сегодняшний день представляет собой сложное социальное явление, которое можно изучать в разных аспектах. «Во-первых, как социальный институт – производственную систему со специфическими функциями, деятельностью и организационной структурой, связанную с множеством иных организаций, структур, субъектов социального действия. Во-
26 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) вторых, как дискурс – систему языковой коммуникации. В-третьих, как форму социального знания, как способ накопления обществом знаний о самом себе. И, в-четвертых, как элемент повседневной жизни значительной части людей, которые удовлетворяют с помощью него свои индивидуальные потребности» [15]. Молодому поколению представлен многогранный спектр программ. Современные федеральные телеканалы выпускают очень много телепередач как в телеэфире, так и на интернет-платформах. Электронные СМИ предлагают контент «как раз для зрителя». Особенно это проявляется в развлекательных программах. Так, в «Вечернем Урганте» («Первый канал») мы можем увидеть полное соответствие трендам мировой сетки. Редакторы этой программы штудируют весь «популярный мир». Приглашенные гости находятся на пике признания, тем самым привлекают зрителей к просмотру ток-шоу. А если зрители прибавляются, то, соответственно, охват аудитории становится в разы больше. Такое же проявление мы можем наблюдать на музыкальных каналах «МУЗ-ТВ», «РУ-ТВ», а также развлекательных «СТС» и «ТНТ». Но здесь редакторский состав ориентируется на примитивные потребности зрителя. Здесь публикуются программы о жизни «звезд» шоу-бизнеса, развлекательные игры, реалити-шоу. Именно такие, не несущие информационной и образовательной нагрузки, программы расхолаживают нашу молодежь. Зачем смотреть такую программу, которая потребует от человека большой внутренней работы? Проще посмотреть «легкую» передачу и не задумываться о нравственных вопросах. Неоспорим тот факт, что после учебы / работы молодым людям хочется отдохнуть и посмотреть то, что не требует серьезной мыслительной деятельности. Проблема молодого поколения в том, что оно полностью погружается в развлекательную среду. К началу 2010-х годов стало очевидно, например, что молодая аудитория предпочитает потреблять видео в интернете, а телевизор смотрит лишь от случая к случаю (когда речь идет о семейном просмотре). Все смотрят только игры, пранки, шутки и многие другие вещи, но этот контент обращен только к эмоциональной сфере зрителя. Что касается телевизионных программ, то чаще всего они содержат элементы пропаганды насилия, аморального поведения и пороков. Именно это и вызывает эмоциональный всплеск зрителей при просмотре такого материала. Такие передачи приводят подростков и молодежь к проблеме девиантного поведения, а также укреплению насильственных тенденций. На наш взгляд, такие передачи искореняют чувство сострадания, молодежь становится невосприимчивой, равнодушной к чужой беде, боли или жестокости. Молодежная аудитория сегодня выступает в роли своеобразного индикатора, по которому можно судить о нравственном, психологическом, социальном здоровье общества. Так, сегодня сложилась тенденция заполнять эфирное время провокацией на конфликт. Об этом говорят программы «Говорим и показываем», «Мужское и женское», но главенство берут такие передачи, как «Пусть говорят», «На самом деле», «Прямой эфир» и др. Молодое поколение уже запрограммировано на просмотр таких передач, так как знает, что с каждым выпуском будет «сильнее и мощнее». Если мы возьмем шоу телеканала «СТС» «Форт Боярд», то можем увидеть по рейтингам, что данный контент востребован (в таблице занимает 7 место, рейтинг составляет 3,5 %, а доля просмотра – 12,8 %). Суть этой программы в том, что ведущие приглашают известных личностей из мира шоу-бизнеса, Интернета, телевидения и испытывают их на самых противных, грязных и, порой, жутких станциях. Такой материал набирает высокую популярность, так как молодежи и народу в целом надо «panem et circenses» [19]. Подобного рода телепрограммы варьируют свой контент для определенной аудитории – молодежи. Через их сознание действовать очень удобно, ведь молодое поколение в скором времени перерастет в более взрослое, а это значит, что время, потраченное на «развлечения», не даст плодов нравственного обогащения. Каждый период жизни закладывает в нас пласт навыков и умений, которые остаются с человеком на протяжении всего времени. А молодое время – самое продуктивное. Поэтому его нельзя расточать на довольствование только эмоциональной составляющей. Нужно мотивировать свое сознание, стимулировать дух. В мире победивших технологий можно получить любую информацию. Посредством видеосюжетов мы можем узнать все, что угодно. Раньше было труднее добыть информацию, возможно, поэтому она и ценилась больше. По нашему мнению, молодые люди должны получать качественную информацию с помощью медиаобразования. Главная задача телевещания – это подготовить подрастающее поколение
27 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) к жизни в современных информационных условиях мультимедиатизации, научить черпать информацию из разных источников, делая собственные выводы. С помощью технических средств современный социум погружается в мир информации, но не всегда анализирует ее, что негативно сказывается на общественном мнении. Нужно осознавать, почему мы хотим смотреть тот или иной контент, чем он будет полезен для нашего дальнейшего развития, и какой результат мы получим. Как считают исследователи В. О. Зорин, Т. Е. Киселёва, «молодежь является одним из скрытых ресурсов, который имеется в каждом обществе, и от мобилизации ее зависит жизнеспособность социума» [6]. Многочисленные партии, движения, корпорации всеми силами пытаются вовлечь ребят в свои ряды, тем самым показывая народу заинтересованность именно в «молодых» гражданах. Телевещание – очень удобный канал для реализации этого плана. Через призму рекламы и PR, которые звучат из уст молодых блогеров и «лидеров мнений», легко можно сложить положительное мнение об определенном объекте, человеке или движении. К примеру, во время выборов представители политических партий очень эффективно используют эфирное время. Они с различных каналов ТВ рассказывают о том, что ждет молодое поколение в таких сферах, как образование, спорт, жилищно-бытовая среда, которые являются первостепенными для данной социальной группы. Рассмотрим новостные программы «Первого канала» и «России 1». Ежедневно мы наблюдаем за «горячими» новостями: авиакатастрофы, теракты, убийства, несчастные случаи. Молодежь получает негативные эмоции, которые с помощью СМИ вызывают у зрителей «состояние тревоги, снижение настроения, депрессию, нервный срыв и психосоматические расстройства» [6]. Весьма популярны среди молодежи такие развлекательные программы, как «Дом-2», которая с 2004 по 2020 годы выходила в эфире телеканала «ТНТ» (более 16-ти лет) и «Холостяк». Особый вклад в развитие телеканала «ТНТ» внес проект «Битва экстрасенсов», снятый в формате британского телешоу «Britain’s Psychic Challenge». Также особую роль на телеканале «ТНТ» в то или иное время играли молодежные сериалы: «Интерны», «Универ. Новая общага», «Ольга», «Наша Russia», «Реальные пацаны», «Деффчонки», «Зайцев+1» и другие проекты. Подобный контент востребован: рейтинг программ повышается, соответственно, растет и популярность телеканала. Телевидение способствует желанию зрителя наблюдать за чужой жизнью людей, которые изо дня в день кричат и ругаются со всеми. Вместо того чтобы строить свою личную жизнь, мы смотрим и тратим много времени на просмотр чужой. Этот тезис подтверждают исследователи А. А. Струнина, А. Ю. Орлова: «проживая» эмоционально жизнь героя фильма, сериала, реалити-шоу, люди незаметно для себя загружают в свое подсознание очень много информации. После чего копируют действия экранных героев, переносят их в свою жизнь, формируя и развивая тем самым интересы, идеалы, отношения с окружающими, отношение к миру, его ценностям, основанные на действиях героев с экрана» [14. С. 303]. Мы предполагаем, что для решения этой проблемы нужно мотивировать молодежь к просмотру культурно-нравственных программ, пытаться разнообразить сюжет передач для привлечения целевой аудитории. По мнению С. А. Ржановой, «векторы информационно-коммуникационной активности отражены в одном из долгосрочных продуктов СМИ – медиакультуре, являющейся синтетическим продуктом: во-первых, в терминах его содержания – повседневные размышления огромных масс людей о значениях того, что читают, слышат и видят в СМИ, во-вторых, по форме – частичная переработка и практическая реконструкция этими людьми своей коммуникативной лексики под воздействием СМИ» [20. С. 27]. Мир высоких технологий шагает вперед и несет нам новые интерактивные возможности, сегодня любой контент, в том числе образовательной и просветительской направленности, можно преподнести в виде интересной передачи. Например, раньше жанр интервью не был так распространен среди молодого поколения, так как камера стояла на одном месте, не было игровой части, не приглашали гостей, которые вызывали бы и интерес у зрителей. Сейчас же интервьюирование – один из ведущих жанров телевидения и Интернета. Молодежь смотрит и обсуждает те или иные передачи, связанные с этой интеракцией. Например, создатели проекта «Орёл или решка» (телеканал «Пятница») даже предположить не могли, какой успех ожидает их детище именно у молодежной аудитории. Ведь передачи «про путешествия» есть почти на каждом канале, но почему-то именно «Орёл и решка» отличилась на телевизионной карте страны. Передача
28 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) «Судьба человека», в которой телеведущий Борис Корчевников ведет откровенное портретное интервью о череде испытаний, о биографических фактах, об эмоциях, которые переживали гости программы в нелегкие моменты своей жизни, на наш взгляд, является одной из самых душевных и добрых программ на отечественном телевидении. Отличительная же особенность проектов «Первого канала» – наличие большого количества звездных участников: самые яркие игроки одних шоу плавно перетекают в другие и т. д. В самом названии развлекательной программы обращается внимание на «звездность»: «Две звезды», «Минута славы», «Звезды на льду». Для завоевания молодежной аудитории СМИ используют новые медиатехнологии. Телевидение с его клиповой структурой и техническими возможностями прибегает к различным приемам соединения информации с развлечением. Результаты опроса Для определения степени влияния современных российских телевизионных передач на молодежь в сентябре 2020 года было проведено экспериментальное исследование в форме интернет-опроса, в котором приняли участие 156 обучающихся вуза (на примере студентов филологического факультета Национального исследовательского Мордовского государственного университета им. Н. П. Огарёва). Дата проведения: 01.09.2020 г. Количество респондентов: 156 человек. Возраст респондентов: от 18 до 30 лет. Статистическая погрешность не превышает 3,5 %. Информационная среда современного социума оказывает значительное влияние на развитие молодежи, как наиболее прогрессивной и доверчивой группы населения, находящейся в процессе социализации, то есть переложения социальных норм, ценностей, образцов и моделей поведения на свою дальнейшую жизнь. Чтобы ответить на вопросы о том, как воспринимает молодежь г. Саранска, преимущественно студенты филологического факультета, информацию из телевизионных и электронных СМИ с точки зрения воздействия на их сознание, мы провели анонимное социологическое исследование. Опрашиваемые отвечали на вопросы с позиции оценки своих просмотров за предыдущий год. Изучая иные социальные исследования, мы выявили, что современная молодежь доверяет, а также отдает предпочтение (в основном) интернет-ресурсам [6]. При этом молодое поколение не скрывает, что полученную информацию они не проверяют. Если оценивать в процентном соотношении, то только 25 % опрашиваемых проверяют факты в разных источниках, тогда как остальные 75 %, увидев ту или иную новость (сюжет), доверяют ей. Основным источником получения информации являются социальные сети (Telegram, Instagram, «Вконтакте»). Также люди 19–20 лет смотрят ролики (информационные или с иной фактической тематикой) на новой платформе «ТикТок». Только 40 % пользователей посещают информационные блоги, сайты СМИ, чтобы почитать или посмотреть информацию. Остальная аудитория берет это из социальных сетей. Так как нашей основной аудиторией является молодежь, мы решили узнать, смотрят ли они телевидение вообще, а если смотрят, то в режиме онлайн или же пересматривают в интернете. Так, на вопрос: «Смотрите ли Вы ТВ-программы?» 36,1 % респондентов ответили «да», 28,4 % – «нет», 35,5 % – «смотрю, но только в Интернете». Соответственно, если перефразировать вопрос, «Смотрите ли вы ТВ в режиме оффлайн» (или традиционное ТВ) будет явный перевес в сторону «Нет», т. к. молодежь (если и смотрит), то на онлайн-площадках. В связи с этим мы решили узнать, какие ТВ-каналы современная молодежь смотрит чаще всего (вопрос с множественным выбором ответа). Оказалось, что наиболее популярным каналом стал «ТНТ» – 93 чел. (65 %), следом за ним идет «СТС» – 78 чел. (54,75 %) и канал «Пятница» – 78 чел. (54,35 %), «Первый канал» выбрали 45 чел. (31,5 %), остальные каналы показали меньшие проценты телесмотрения. Можно сделать вывод, что популярностью пользуются телеканалы развлекательного и юмористического характера. Чтобы конкретизировать результаты, мы попросили ответить на вопрос: «Какой направленности каналы они смотрят?» (вопрос с множественным выбором ответа). Популярным стал ответ «Юмористические» в соотношении 122 чел. (78,2 %). Развлекательные – 106 чел. (67,9 %), что подтверждает заинтересованность молодежи именно в этом контенте. Примечательным стало
29 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) то, что 47,4 % испытуемых ответили, что любят смотреть «информационные программы», но «Путешествия» и «Музыкальные передачи» составили более 50 %. По одному ответу мы получили на такие направления, как «Интеллектуальные игры», «Кулинария», «Образовательные». Также 3 человека ответили, что ничего не смотрят вообще (или именно контент телевидения). После данного вопроса, мы решили предоставить студентам возможность оставить развернутый ответ на вопрос: «Почему Вы смотрите именно эти программы?». И получили достаточно различные тезисные мнения. Популярным стал ответ «Интересно» – так ответили свыше 45 человек, второе место по популярности занял ответ «Нравится» – около 30 человек. Здесь мы можем увидеть «положительную» оценку от представителей молодежи, а также познакомиться с негативными отзывами. Кто-то решил не комментировать, а какие-то ответы были развернутыми и обоснованными: 1. «Развивают кругозор. Политические программы на ТВ, например, довольно юмористически выглядят и несут более развлекательный, нежели политический характер. Очень интересно сравнивать точку зрения новостных передач на ТВ и в Интернете»; 2. «Информационные и политические, чтобы оставаться в курсе событий, происходящих в стране, но больше для того, чтобы понять, как федеральные СМИ эти события освещают. Юмористические и развлекательные, а также про путешествия и кулинарию смотрю, потому что так мой мозг хорошо отдыхает!»; 3. «В свободное время хочется отдохнуть от всех дел, отвлечься и посмотреть что-то легкое. Поэтому просмотр данных программ носит исключительно развлекательный характер»; 4. «Мне нравится смотреть что-то интересное и развлекающее, то, что не будет меня напрягать и расстраивать, заставлять о чем-то задумываться. Хочу просто отдохнуть за просмотром чего-то легкого и приятного»; 5. «Информационные – узнаю новости страны и мира Юмористические, музыкальные, развлекательные – поднимаю себе настроение. Путешествия – узнаю что-то новое о других странах»; 6. «Смотрю программы исключительно в интернете. В основном, для развития кругозора и для того, чтобы быть в курсе основных событий». Более подробную информацию смотрите ниже в аналитической записке. В данном исследовании принял участие 156 респондентов (см. рис. 1). Из них 92,9 % (145 чел.) женщины и 7,1 % (11 чел.) мужчины.
Рис. 1. «Ваш пол»
По принадлежности к определенным возрастным группам молодежи результаты (см. рис. 2) распределились следующим образом: – 18–20 лет – 82,1 % (128 чел.); – 21–23 года – 16,7 % (26 чел.); – 24–26 и 27-30 лет – по 0,6 % (по 1 чел.).
30 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40)
Рис. 2. «Ваш возраст»
Так как многие респонденты отвечали в свободной форме (см. рис. 3), мы пересчитали результаты, чтобы была более точная картина. Обращаем внимание, что студенты писали собственноручно: «1», т. е. первый курс, либо «на первом» и т. п. 1. 1 курс бакалавриата – 33,3 % (52 чел.) + 1,3 % (2 чел.) = 34,6 % (54 чел.); 2. 2 курс бакалавриата – 22,4 % (35 чел.) + 0,6 % (1 чел.) = 23 % (36 чел.); 3. 3 курс бакалавриата – 17,9 % (28 чел.); 4. 4 курс бакалавриата – 19,9 % (31 чел.) + 0,6 % (1 чел.) + 1,3 % (2 чел.) = 21,8 % (34 чел.); 5. 1 курс магистратуры – 0,6 % (1 чел.) + 0,6 % (1 чел.) = 1,2 % (2 чел.); 6. 2 курс магистратуры – 1,3 % (2 чел.).
Рис. 3. «На каком Вы курсе?»
Большинство респондентов только учатся, нежели совмещают и учебу, и работу: 85,9 % (134 чел.) ответили «учусь», а 14,1 % (22 чел.) – «работаю и учусь». Данные можно увидеть на рис. 4.
Рис. 4. «Ваш статус»
31 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) Вопрос «Смотрите ли Вы ТВ-программы?» (всего ответили 155 чел.) показал следующие результаты: 36,1 % (56 чел.) молодых людей ответили «да», 28,4 % (44 чел.) – «нет», 35,5 % (55 чел.) – «смотрю, но только в Интернете». Данные представлены в диаграмме на рис. 5.
Рис. 5. «Смотрите ли Вы ТВ-программы?»
Что касается просмотра телеканалов (см. рис. 6), то студентам предлагался множественный выбор ответов, отметим, что на данный вопрос поступило около 143 ответов. Итак, на первом месте располагается телеканал «ТНТ» – 65 % (93 чел.). Наиболее достоверными и интересными после «ТНТ» каналами молодежь считает «СТС» – 54,5 % (78 чел.) и канал «Пятница» – 54,5 % (78 чел.). Отметим, что «Первому каналу» отдают предпочтение всего лишь 31,5 % (45 чел.). Телеканал «Россия 1» практически вдвое меньше – 18,2 % (26 чел.), за ним следуют по телесмотрению детские каналы – 16,8 % (24 чел.). Спортивные каналы выбрали 10,5 % (15 чел.). По одному голосу мы получили на такие телеканалы, как: «Дождь», «Русский роман» и др. Незначительная часть респондентов – около 0,7 % – предложили свои варианты ответа на данный вопрос и отметили, что не смотрят ТВ или просто не интересуются контентом телевидения.
Рис. 6. «Какие телеканалы Вы предпочитаете смотреть?»
Не зря подчеркивается, что «самая очевидная характеристика аудитории самых популярных телеканалов страны – «России 1», «Первого канала» и «НТВ» – солидный возраст. Это можно заметить при сравнении средней доли в возрастных группах зрителей» [16]. Мнение Я. Н. Засурского лишь дополняет подтверждение: «сегодня федеральные каналы одряхлели. Их
32 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) рано еще отправлять на пенсию, но они должны быть обновлены, омоложены не с точки зрения возраста журналистов, а с точки зрения тех идей, которые они несут нашей аудитории. Мы вправе рассчитывать на новые подходы общественного телевидения к развитию международного вещания, интеллектуального вещания, культурного вещания» [5. С. 10]. По мнению Ю. А. Савельевой, «общее телесмотрение в последние годы действительно падает, это общерыночный тренд» [13. С. 137]. Изучая влияние современных российских телевизионных передач на молодежь, мы решили проанализировать, информация на какие темы вызывает у молодого поколения наибольший интерес (см. рис. 7).
Рис. 7. «Какие программы Вы смотрите?»
Подчеркнем, что здесь можно было выбирать одновременно несколько вариантов ответа. Как выяснилось, самой интересной для молодежи оказалась информация, связанная с юмором. Данный вариант выбрали 78,2 % (122 чел.). С небольшим отставанием идет тема «развлекательного» контента – 67,9 % (106 чел.). Затем следует группа тем, к которым респонденты проявляют приблизительно равный интерес. Среди них такие темы, как «Музыка» – 52,6 % (82 чел.) и «Путешествия» – 50,6 % (79 чел.), «Информационные программы» – 47,4 % (74 чел.). Немного расстраивает тот факт, что «культурные программы» выбрали всего 36,5 % (57 чел.). Спортивные – 17,3 % (27 чел.), политические – 14,1 % (22 чел.), дискуссионные (аналитические) – 12,8 % (20 чел.) – меньшинство аудитории будет смотреть, если по «ТНТ» будет идти юмористическая передача. Малым спросом у молодежи пользуются конфессиональные программы – 1,3 % (2 чел.). Хочется отметить, что некоторые дописали свои варианты – «Кулинария» и «Интеллектуальные игры» – по 0,6 % (по 1 чел.). Также некоторые респонденты высказали свою позицию об отсутствии интереса к ТВ-программам любой направленности. Несмотря на огромное количество развлекательного контента, который набирает огромную популярность, проблема потребления только таких роликов и материалов никуда не уходит, а напротив все острее муссируется в СМИ. Именно поэтому мы решили спросить у респондентов: а есть ли проблема в том, что популярностью пользуется именно развлекательный контент? Наиболее распространенным оказался ответ «Нет» (более 30 чел.), тем самым подтверждая, что молодое поколение не видит проблемы в том, что первостепенной информацией является «увеселительная фактура». Людей, которые считают, что проблема есть, оказалось меньше, чем хотелось (более 20 чел.). Также мы получили варианты с обоснованием, где многие описывают, что в Интернете они хотят «смотреть что-то легкое, так как после учебы / работы, не хочется себя нагружать информацией, которую еще нужно обрабатывать». Среди предложенных мнений респондентов оказалось, что проблема состоит в том, что современное поколение не хочет «заполонять» мозг информацией, которая не дает расслабиться. Приведем и другие ответы на скриншоте (см. рис. 8), орфография и пунктуация респондентов сохранены.
33 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40)
Рис. 8. «Существует ли проблема в том, что популярностью пользуется именно развлекательный контент?»
После того как мы выяснили, какие телеканалы предпочитает смотреть молодое поколение, важным было узнать, телепередачи какого именно характера интересуют молодежь. Оказалось, что наиболее привлекательной информацией является «Путешествия и жизнь за рубежом» – 59 % (92 чел.). Молодые люди очень коммуникабельны и мобильны. Молодому человеку легко менять место учебы, работы, жительства, он быстро привыкает к новой обстановке, к новому окружению. «Культурная жизнь» привлекает только 50 % (78 чел.), т. к. именно через культуру мы получаем информацию о народе, его традициях, быте, фольклоре. Эта тематика достаточно актуальна, особенно, в последние годы.
34 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40)
Рис. 9. «Какая информация у Вас вызывает больший интерес, и на какие темы Вы обращаете более пристальное внимание?»
Направление «Мода, стиль и красота» не осталось без внимания. Молодые любительницы и любители глянца как в печатном виде, так и на ТВ и в интернет-среде – всегда интересуются последними тенденциями – 46,8 % (73 чел.). Далее идет категория, привлекающая внимание многих респондентов, но не большинства – «Шоу-бизнес и жизнь знаменитостей» – 30,8 % (48 чел.). Категория «Семья, дети, дом» стала интересной для 28,8 % (45 чел.). Таким образом, вместе с изменением темпа и стандартов жизни идет смена форматов и способов получения информации о мире. Если в Интернете можно выбирать информационные потоки и отключить рекламу, то с телевизором так не получится: реклама прерывает и новости, и передачи в самых интересных местах. Она мешает восприятию и внедряет клиповое мышление, а сам телевизор дает плавное течение жизни, хотя в реальности она давно динамична. Ничего удивительного нет в том, что в авангарде отказа от старых способов получения информации и опробования новых идет именно молодежь.
Заключение Телевидение культивирует модные образы и идеалы поведения, задает стандарты поведения и ценностные ориентации, которые активно примеряет на себя молодежная аудитория. Это может как позитивно, так и негативно отражаться на ней, но благодаря современным СМИ происходит стихийная рационализация жизни российской молодежи. Если телесмотрение работающей молодежи в целом схоже с телесмотрением зрелой аудитории, то школьники и студенчество, ввиду иного образа жизни, смотрят телевизор в другое время, чем взрослые. И предпочитаемые телеканалы тоже иные, чем у взрослых. «Информация» и «рекреация» – основные стратегические установки современного телевещания. Это подтверждают данные проведенного нами исследования. Интересной для молодежи оказывается информация, связанная с юмором (78,2 % – такой показатель демонстрирует студенчество). Если авторы телевизионных передач думают только о рейтинговой системе, то это приводит к недоумению и разочарованию. Везде говорят о молодежи, о ее просвещении, но в итоге в эфир выпускаются программы игрового характера, выполняющие только рекреативную функцию. Каждый директор и редактор канала должен начинать с себя: ориентироваться не только на потребности молодых, но и на образование и нравственное развитие подрастающего поколения. Кроме того, следует учесть, что динамика развития современного мира постоянно привносит новые коррективы в содержание рассматриваемых в нашем исследовании проблем. Далеко не все, что транслируется по каналам СМИ, благотворно влияет на молодежь. Информация, передаваемая через каналы массмедиа, становится продуктом индустрии смыслов, направленной на манипулирование сознанием потребителя медиатекстов с политическими, экономическими или другими целями. Чтобы избежать манипуляции сознанием нашего и последующего поколений, нужно четко понимать, какие цели от просмотренного материала
35 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) преследуем мы – сами зрители, а также какую цель преследуют создатели данного контента. Современное медиапространство оказывает значительное воздействие на сознание людей, преимущественно подрастающего поколения. Новые выпуски телепрограмм с разноформатным содержанием, цензурой и информационной составляющей – все это по-особенному влияет на молодежь XXI века. Так как телевидение имеет широкое влияние, важно через мультиплатформенные среды нести образовательную и просветительскую функции, а не только развлекательную. В заключение хотелось бы сказать, что такое средство массовой информации, как телевидение, имеет очень сильное влияние на молодое поколение. Программы транслируются как с экрана, так и в интернет-аналогах. Нужно тщательно выбирать информацию, которую мы хотим донести до молодежи. СМИ оказывают колоссальное влияние на личностные качества молодежи. Для перспективного развития общества нужно воспитывать у молодежи чувства патриотизма, альтруизма, стремление участвовать в созидательной деятельности, демонстрировать нравственные и культурные идеалы, чтобы молодежь впитала и сохранила «культурные смыслы», те ценности, которые формируют нормы поведения человека в обществе и запускают процесс формирования национально-культурной идентичности личности.
Список литературы
1. Бережная, М. А. Проблемы социальной сферы в алгоритмах телевизионной журналистики / М. А. Бережная. – Санкт-Петербург : Издательский дом Санкт-Петербургского государственного университета, 2009. – 330 с. – Текст : непосредственный. 2. Божедаров, Д. А. Основы телерадиовещания : учебное пособие / Д. А. Божедаров. – Саранск : Издательство Мордовского университета, 2020. – 148 с. – Текст : непосредственный. 3. Брацыло, С. Б. Особенности развития тележурналистики как процесс синтеза социальных потребностей и технических возможностей / С. Б. Брацыло. – Москва : Диалог-МГУ : МАКС Пресс, 2000. – 50 с. – Текст : непосредственный. 4. Вартанов, А. С. Российское телевидение на рубеже веков : программы, проблемы, лица / А. С. Вартанов. – Москва : КДУ, 2009. – 480 с. – Текст : непосредственный. 5. Засурский, Я. Н. Колонка редактора : новый вариант общественного телевидения в России / Я. Н. Засурский. – Текст : непосредственный // Вестник Московского университета. Серия 10: Журналистика. – 2012. – № 5. – С. 4–11. 6. Зорин, В. О. Исследование влияния телевидения на сознание молодежи / В. О. Зорин, Т. Е. Киселёва. – Текст : электронный // Молодежный научный форум : Гуманитарные науки. Электронный сборник статей по материалам XIII студенческой международной заочной научно- практической конференции. – Москва : Издательство «МЦНО». – 2014. – № 6 (13). – URL: http:// www.nauchforum.ru/archive/MNF_ humanities/6(13).pdf (дата обращения: 06.12.2020). 7. Кузнецов, Г. В. ТВ-журналистика: критерии профессионализма / Г. В. Кузнецов. – Москва : РИП-холдинг, 2003. – 222 с. – Текст : непосредственный. 8. Малошик, М. В. Телевизионное пространство России: культурологический и социологический дискурс / М. В. Малошик. – Улан-Удэ : ФГОУ ВПО ВСГАКИ, 2006. – 185 с. – Текст : непосредственный. 9. Многоцветный экран ТВ / сост. В. Деревицкий. – Москва : Искусство, 1977. – 207 с. – Текст : непосредственный. 10. Молодежь и медиа. Цели и ценности : сборник материалов I Всероссийской научно- практической конференции «Молодежь и медиа. Цели и ценности» (г. Москва, 28–29 апреля 2011 года) / сост. Т. Н. Владимирова, И. В. Жилавская. – Москва : Редакционно-издательский центр (РИЦ), 2011. – 338 с. – Текст : непосредственный. 11. Плавник, А. А. Основные этапы развития аудиовизуальных СМИ / А. А. Плавник. – Минск : БГУ, 2003. – 105 с. – Текст : непосредственный. 12. Ржанова, С. А. Приемы подачи телеинформации в программе «Вести-регион» / С. А. Ржанова. – Текст : непосредственный // Телевидение и радио : динамики и контексты.
36 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) Материалы Международной научно-практической конференции / под ред. Р. В. Даутовой, Л. Р. Хузеевой. – Казань : Центр инновационных технологий, 2016. – С. 141–149. 13. Савельева, Ю. А. Падение рейтингов ведущих развлекательных телеканалов : социокультурный аспект / Ю. А. Савельева. – Текст : непосредственный // Альманах молодёжной науки. Филология. Журналистика. – 2017. – № 5. – С. 136–139. 14. Струнина, А. А. Влияние телевидения на молодежь / А. А. Струнина, А. Ю. Орлова. – Текст : непосредственный // Прошлое, настоящее и будущее российской цивилизации. Материалы всероссийской научно-практической конференции. – Ставрополь : Фабула, 2015. – С. 300–303. 15. Телевидение : модальность существования. – Текст : электронный. – URL: http://uchebana5. ru/cont/3202526.html (дата обращения: 05.12.2020). 16. Успенский, А. Итоги телесезона 2018-19 в рейтингах : что смотрели на убыточных каналах / А. Успенский. – Текст : электронный // Tjournal.ru : [сайт]. – 2019. – 21 авг. – URL: https://tjournal. ru/analysis/109668-itogi-telesezona-2018-19-v-reytingah-chto-smotreli-na-ubytochnyh-kanalah (дата обращения: 06.12.2020). 17. Федоров, А. В. Медиаобразование и медиаграмотность : учебное пособие / А. В. Федоров. – Таганрог : Изд-во Кучма, 2004. – 340 с. – Текст : непосредственный. 18. Цвик, В. Л. Стратификация телеаудитории как следствие перехода на цифру / В. Л. Цвик. – Текст : непосредственный // Вестник электронных и печатных СМИ. – 2014. – № 17. – С. 27–39. 19. Что значит «Хлеба и Зрелищ!». – Текст : электронный // Яндекс Дзен : [сайт]. – 2019. – 6 окт. – URL: https://zen.yandex.ru/media/ancient_rome/chto-znachit-hleba-i-zrelisc- 5d9958616f5f6f00adf61e4b (дата обращения: 05.12.2020). 20. Rzhanova, S. Vectors of information and communication activity in mass media culture (by the example of journalism in Russia) / S. Rzhanova. – Текст : непосредственный // Espacios. – 2017. – Т. 38. – № 54. – С. 27.
INFLUENCE OF MODERN RUSSIAN TELEVISION PROGRAMS ON YOUTH (BASED ON MATERIALS TO THE FEDERAL MEDIA)
Sinenko P. D., National Research Mordovia State University, Saransk, [email protected]
Bakeeva D. A., National Research Mordovia State University, Saransk, [email protected]
The article reveals the results of the study, which revealed the positive and negative aspects of the infuence of modern TV programs on young people. The modern media space has a signifcant impact on the consciousness of people, mainly of the younger generation. Since television has a wide infuence, it is therefore important to carry out educational and educational functions through multi-platform media, and not just entertainment. Studied the content released on TV and its Internet sites; the question is revealed: why is only the “entertainment” industry in demand; a survey was conducted: with the help of what infuence occurs and how it manifests itself in the life of young people. The result of the study was the factor that through the psychological prism of consciousness, there is an infuence on the younger generation with the help of TV programs. It happens both in a zombifed way and in the demand of the consumers themselves. To avoid the degassing period of our and the next generation, you need to clearly understand what goals we – viewers themselves – pursue from the material we have watched, as well as what goal the creators of this content pursue.
Key words: communication, content, media space, youth, media, television, program.
37 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) References
1. Berezhnaya, M. A. (2009). Problemy social’noj sfery v algoritmah televizionnoj zhurnalistiki [Social issues in the algorithms of television journalism]. Sankt-Peterburg, Izdatel’skij dom S.-Peterb. gos. un-ta, 330 р. (In Russ.). 2. Bozhedarov, D. A. (2020). Osnovy teleradioveshchaniya : ucheb. posobie [Broadcast basics]. Saransk, Izdatel’stvo Mordovskogo universiteta, 148 р. (In Russ.). 3. Bracylo, S. B. (2000). Osobennosti razvitiya telezhurnalistiki kak process sinteza social’nyh potrebnostej i tekhnicheskih vozmozhnostej [Features of the development of television journalism as a process of synthesis of social needs and technical capabilities]. Moscow, Dialog-MSU, MAKS Press, 50 р. (In Russ.). 4. Vartanov, A. S. (2009). Rossijskoe televidenie na rubezhe vekov : programmy, problemy, lica [Russian television at the turn of the century: programs, problems, faces]. Moskva, KDU, 480 р. (In Russ.). 5. Zasurskij, Y. N. (2012). Kolonka redaktora: novyj variant obshchestvennogo televideniya v Rossii [Editor’s column: a new version of public television in Russia]. Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 10: Zhurnalistika [Moscow University Bulletin. Series 10: Journalism], 5, рр. 4–11. (In Russ.). 6. Zorin, V. O. & Kiseleva, T. E. (2014). Issledovanie vliyaniya televideniya na soznanie molodyozhi [Investigation of the infuence of television on the consciousness of youth]. Molodezhnyj nauchnyj forum: Gumanitarnye nauki [Youth Science Forum: Humanities]. Elektronnyj sbornik statej po materialam XIII studencheskoj mezhdunarodnoj zaochnoj nauchno-prakticheskoj konferencii. Moskva, Izd. «MCNO», available at: http://www.nauchforum.ru/archive/MNF_ humanities/6(13).pdf (accessed: 06.12.2020). (In Russ.). 7. Kuznecov, G. V. (2003). TV-zhurnalistika: kriterii professionalizma [TV journalism: criteria for professionalism]. Moskva, RIP-holding, 222 р. (In Russ.). 8. Maloshik, M. V. (2006). Televizionnoe prostranstvo Rossii: kul’turologicheskij i sociologicheskij diskurs [Russian television space: cultural and sociological discourse]. Ulan-Ude, FGOU VPO VSGAKI, 185 р. (In Russ.). 9. Mnogocvetnyj ekran TV (1977). [Multicolor TV screen], comp. V. Derevickij. Moskva, Iskusstvo, 207 р. (In Russ.). 10. Molodezh’ i media. Celi i cennosti (2011). [Youth and media. Goals and values]. Sbornik materialov I Vserossijskoj nauchno-prakticheskoj konferencii (g. Moskva, 28–29 aprelya 2011 goda), comp. T. N. Vladimirova, I. V. ZHilavskaya. Moskva, Redakcionno-izdatel’skij centr (RIC), 338 р. (In Russ.). 11. Plavnik, A. A. (2003). Osnovnye etapy razvitiya audiovizual’nyh SMI [The main stages of the development of audiovisual media]. Minsk, BSU, 105 р. (In Russ.). 12. Rzhanova, S. A. (2016). Priemy podachi teleinformacii v programme «Vesti-region» [Methods for presenting TV information in the “Vesti-region” program]. Televidenie i radio : dinamiki i konteksty [Television and radio: speakers and contexts]. Materialy Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii, comp. R. V. Dautovoj, L. R. Huzeevoj. Kazan’, Centr innovacionnyh tekhnologij, рр. 141–149. (In Russ.). 13. Savel’eva, Yu. A. (2017). Padenie rejtingov vedushchih razvlekatel’nyh telekanalov: sociokul’turnyj aspekt [Falling ratings of leading entertainment channels: socio-cultural aspect]. Al’manah molodyozhnoj nauki. Filologiya. Zhurnalistika [Almanac of Youth Science. Philology. Journalism], 5, рр. 136–139. (In Russ.). 14. Strunina, A. A. & Orlova, A. Yu. (2015). Vliyanie televideniya na molodezh’ [The impact of television on youth]. Proshloe, nastoyashchee i budushchee rossijskoj civilizacii [Past, present and future of Russian civilization]. Materialy vserossijskoj nauchno-prakticheskoj konferencii. Stavropol’, Fabula, рр. 300–303. (In Russ.). 15. Televidenie: modal’nost’ sushchestvovaniya [Television: the modality of existence], available at: http://uchebana5.ru/cont/3202526.html (accessed: 05.12.2020). (In Russ.). 16. Uspenskij, A. (2019). Itogi telesezona 2018-19 v rejtingah: chto smotreli na ubytochnyh kanalah [The results of the 2018-19 TV season in the ratings: what they watched on unproftable channels],
38 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) available at: https://tjournal.ru/analysis/109668-itogi-telesezona-2018-19-v-reytingah-chto-smotreli- na-ubytochnyh-kanalah (accessed: 06.12.2020). (In Russ.). 17. Fedorov, A. V. (2004). Mediaobrazovanie i mediagramotnost’: ucheb. posobie [Media education and media literacy: textbook. allowance]. Taganrog, Izd-vo Kuchma, 340 р. (In Russ.). 18. Cvik, V. L. (2014). Stratifkaciya teleauditorii kak sledstvie perekhoda na cifru [Stratifcation of the television audience as a result of the transition to digital]. Vestnik elektronnyh i pechatnyh SMI [Bulletin of electronic and print media], 17, рр. 27–39. (In Russ.). 19. Chto znachit «Hleba i Zrelishch!» (2019). [What does “Bread and Spectacles!” Mean], available at: https://zen.yandex.ru/media/ancient_rome/chto-znachit-hleba-i-zrelisc-5d9958616f5f6f 00adf61e4b (accessed: 05.12.2020). (In Russ.). 20. Rzhanova, S. (2017). Vectors of information and communication activity in mass media culture (by the example of journalism in Russia). Espacios, 38, 54, р. 27.
Синенко Полина Дмитриевна, студентка 4 курса направления подготовки 42.03.02 «Журналистика», филологический факультет, Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва. [email protected]
Бакеева Диана Анваровна, кандидат культурологии, доцент кафедры журналистики, филологический факультет, Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва. [email protected]
БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ СТАТЬИ Синенко П. Д., Бакеева Д. А. Влияние современных российских телевизионных передач на молодежь (по материалам федеральных СМИ) // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40). С. 25–39. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10203.
Sinenko P. D., Bakeeva D. A. Infuence of modern russian television programs on youth (based on materials to the federal media) // Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. No 2 (40), pp. 25–39. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10203.
39 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40)
ПУБЛИЧНАЯ СФЕРА В АСПЕКТЕ МАССОВЫХ КОММУНИКАЦИЙ
УДК 070 DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10204
Н. Г. Асмус Челябинский государственный университет, Челябинск
АНАЛИЗ ЛИНГВОПРАГМАТИЧЕСКИХ ОСОБЕННОСТЕЙ ИНТЕРНЕТ-КОММЕНТАРИЯ В ПЕРИОД БОРЬБЫ С КОРОНАВИРУСОМ COVID-19 (НА МАТЕРИАЛЕ БРИТАНСКИХ СМИ)
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и Челябинской области в рамках научного проекта № 20-412-740004 The research was funded by RFBR and Chelyabinsk Region, project number 20-412-740004
В статье рассматриваются жанровые, прагматические и языковые особенности интернет- комментария к статьям британских онлайн-изданий. Выделяются основные принципы построения текстового сообщения интернет-комментария на платформе новостных сайтов и описываются формы проявления коллективной языковой личности автора и читателя. На основе предложенных параметров интернет-комментария как вторичного исконно сетевого жанра анализируется прагматическая составляющая диалога «автор – читатель» и «читатель – читатель» для экспликации злободневных проблем в период борьбы с пандемией.
Ключевые слова: интернет-комментарий, жанр 2.0, массовая коммуникация, коллективная языковая личность, лингвопрагматика, миромоделирование, британские СМИ, пандемия.
Информационно-цифровая парадигма мышления, пришедшая на смену постиндустриальной ступени развития, формирует новую коммуникативную среду для человека, живущего в век гаджетов, онлайн-ресурсов и удаленного режима работы. В результате мы наблюдаем возникновение нового медиапространства, характеризующегося влиянием усовершенствованных информационных технологий, не известных ранее медиаплатформ и социальных сетей и кардинальными изменениями коллективного сознания пользователя в результате познания новой реальности. Современный человек хочет активно участвовать в производстве медиаконтента, отражающего активную гражданскую позицию и влияющего на выбор способов и средств достижения определенных мер по улучшению качества жизни. Виртуальная среда изменяет не только весь коммуникативный процесс, но и наши представления о собеседнике. Мы выделяем следующие черты виртуального коммуникативного пространства: субъективность информации, интерактивность, гипертекстуальность, глобальность, креативность, анонимность и мозаичность. Попадая в новую среду общения, текст приобретает и особые черты. Так, для сетевого текста характерны диалогичность построения, гипертекстовая организация, комбинация различных типов дискурса, речевая однородность круга общения, компрессия языковых средств, отсутствие нормативности и наличие специфической компьютерной этики. Объектом нашего исследования выступает англоязычный дискурс интернет-комментария, в качестве предмета – структурные, прагматические и лингвистические особенности англоязычного интернет-комментария. Целью статьи является анализ особенностей реализации интернет- комментария на примере англоязычных новостных сайтов и информационных медиапорталов, а также описание его структурных и лингвистических особенностей. Достижение цели данного исследования предполагает решение ряда задач:
40 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) – обосновать теоретические основания для выделения интернет-комментария в качестве вторичного исконно сетевого жанра; – выявить и описать особенности функционирования англоязычного интернет-комментария на платформе новостных сайтов; – предложить структуру интернет-комментария, которая присуща большинству информационных медиаресурсов. Материалом для исследования послужили комментарии к статьям британских онлайн-изданий: The Independent, The Sun, The Daily Mail и The Daily Ехрress за декабрь 2020 г. в количестве 200 новостных блоков. Изначально интернет-комментарий не выделялся учеными как определенный исконно сетевой жанр. Были предложены такие определения для его описания: коммуникативное действие [9. C. 190], малая жанровая форма интернет-дискурса [4], коммент [5. C. 69], который понимается как «любое сообщение читателя, следующее за онлайн-статьей» [5. С. 67], современный инструмент коммуникации или коммуникативная среда [6. C. 9]. Сегодня лингвисты единодушно признают его сформированность и уникальность. Мы считаем, что жанры компьютерной коммуникации в силу особенностей сферы общения характеризуются следующей совокупностью взаимосвязанных параметров: тематический признак, коммуникативная цель, сфера общения, образ адресанта – адресата, режим синхронного / асинхронного времени, форма объективации (близость к письменному или устному тексту), диалог / полилог, композиция, языковые особенности [1. С. 35]. Вслед за Е. И. Горошко, Е. А. Земляковой, мы определяем интернет-комментарии как жанр 2.0 [2. C. 95], который представляет жанровый формат, возникающий под воздействием социальных медий [3. C. 348]. Это вторичный жанр виртуальной коммуникации, который совмещает в себе черты институционального и личностно-ориентированного типов дискурса и направлен на интерпретацию и оценивание чужого мнения. Комментарии всегда выступают в диалоговом единстве с исходной статьей или постом, в которых автор старается вызвать ответную реакцию у всех заинтересованных читателей, при этом направляя свое послание не конкретному лицу, а массовому адресату, образ которого он достраивает сам. По коммуникативной цели практически все тексты направлены на поиск информации и привлечение внимания, около 3/5 комментариев служат изначальной цели комментирования – высказаться, и лишь единицы отвечают цели вступить в разговор или поддержать его. Исходя из этих целей, происходит моделирование образов адресата и адресанта. Представляя образ адресанта, перед нами – человек, достаточно эрудированный и начитанный в сфере политики, права и истории, в большинстве случаев патриот, критикующий правительство и недовольный политикой государства. Это обусловлено, в первую очередь, темой текста-стимула. Это может быть политический блог или новостной сайт, где адресантом выступает конкретное лицо или профессиональный журналист, представляющий медиапортал. Любая новость из области политики побуждает читателей высказываться, при этом отстаивая свою позицию осмысленно и целенаправленно. Адресант воспринимается адресатом как компетентное лицо в данном вопросе, поэтому выстраивается ассиметричная коммуникация в формате «учитель- ученик», и «учитель» дотошно и убедительно стремится объяснить «ученику» то, что он может не знать. Адресатом является человек, который знаком с текстом статьи и имеет на данную тему мнение, которое он хочет высказать или начать/продолжить обсуждение темы и/или мнения предыдущего автора. Как мы заметили, стилевые черты комментария обусловлены не только тематическим признаком, но и языковой и культурной позицией пользователя. В целом жанр интернет-комментария направлен на удовлетворение информационных запросов современного общества, порожденного цифровой культурой. В результате диалога автора с читателем усложняется сюжет за счет использования мыслей читателя и раздвигаются границы медиатекста. Комментарий входит в структуру медиатекста, где адресант уже перестает быть единственным автором произведения, а адресат становится активным участником общения. Он комментирует, изменяет, добавляет оценочные высказывания в авторский текст и становится не массовым, а коллективным адресатом. То есть «массовый адресат в интернет-коммуникации является совокупностью коллективных адресатов, объединенных по темам, по блогерам, чьими подписчиками они являются, по корпоративным сайтам или лентам новостей» [7. C. 52].
41 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) Мы согласны с мнением И. Р. Танабаевой, что интернет-комментарий основан на «сочетании ситуативности, информативности и аналитичности» [11. C. 208], и считаем, что комментарии по функциональности обладают чертами публицистического дискурса – они призваны информировать, воздействовать и убеждать. Выстраивая модель коммуникационного процесса в рамках «адресант – коллективный адресат», мы пришли к выводу, что автор текста или поста участвует в двух режимах общения: «один со многими» и «один с одним» в жанре интернет-комментария. Адресат, в свою очередь, также включается в процесс общения, совмещающего черты групповой и межличностной коммуникации с преобладанием модели «один с одним». Как справедливо заметила Д. А. Попова, «цифровая личность реализует возможность постоянной сильной позиции первого лица» [10. С. 16]. По мнению Д. М. Кузьминой, интернет-комментарий обладает свойствами монологического жанра (комментарий пользователя к статье) и диалогического (комментарий пользователя к комментарию другого пользователя) [8. С. 11]. Мы считаем, что данный жанр представляет собой симбиоз открытого, неконечного диалога и полилога, нацеленного на получение ответной реакции, и выражаемого при помощи элементов оценочных, информативных, императивных и ритуальных речевых жанров по коммуникативной цели [12. С. 91–92]. Мы выделяем такие характерные черты жанра комментария в интернет-среде, как имитация разговорной речи, субъективность, эмоциональность, оценочность, компрессия языковых средств, пренебрежение нормами орфографии и пунктуации, использование эмоционального синтаксиса. Письменный комментарий в Интернет-среде может содержать как вербальные, так и невербальные компоненты. Композиционно комментарий состоит из менее чем 40–50 слов и имеет следующую структуру: завязка, основной текст и развязка. Завязка, как правило, является обращением к одному из предыдущих комментаторов или ссылкой на его слова. Основной текст выражает мнение и/или оценку события, высказывания или проблемы, описанную автором. Завязка может быть выражена цитатой, крылатой фразой, обращением. Она, как правило, звучит призывом к продолжению дискуссии, обычно в виде вопроса, или, напротив, сигналом о нежелании продолжать общение, который может быть передан имплицитно в виде саркастичного выражения благодарности. Материалом для исследования послужили комментарии к статьям британских онлайн- изданий: The Independent, The Sun, The Daily Mail и The Daily Ехрress за декабрь 2020 г. Критерием, по которому отбирался материал, стала злободневная на сегодняшний день тема, как для Великобритании, так и для всего мира, борьба с коронавирусом. Огромные преимущества данных новостных порталов, включая многомиллионную пользовательскую аудиторию, удобный интерфейс, высокая степень креолизованности сайтов, лаконичность новостных постов, наличие ссылок по теме события, обратная связь способствуют тому, что сотни тысяч пользователей ежедневно не остаются равнодушными к тому, что происходит в стране и мире, оставляя миллионы комментариев. Мы намеренно выбрали информативные медиаплатформы, чтобы проследить, меняется ли речевое поведение коллективной языковой личности в зависимости от серьезности исходной статьи. При анализе комментариев с видеохостинга YouTube мы выявили, что большинство комментариев к статье или посту-стимулу, написанному во время первой волны пандемии Covid-19, было выстроено в дружеской тональности, которая демонстрировала сочувствие и желание поддержать любого человека эмоционально, независимо от его национальности, места проживания и условий жизни. Практически все комментарии содержали оценку и мнение пользователя и были посвящены описанию жалоб и ощущений во время лечения, оригинальным рецептам выздоровления или напоминали дневник больного, который провел две недели на больничной койке. Характер интернет-комментариев во время второй волны борьбы с коронавирусной инфекцией изменился. На сегодняшний день в исходных статьях фокус внимания переключился со статистики заболевших в стране и мире на проблемы и возможные пути решения экономических, социальных и культурных вопросов, в первую очередь, касающихся самой Великобритании, во времена жестких ограничений и запретов. Британцев интересует, переживет ли кризис ирландская авиакомпания Ryanair, как стране справиться с большим потоком нелегальных иммигрантов, как долго может продлиться футбольная изоляция, какие новые меры вводят в ресторанах, продуктовых магазинах
42 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) и сетях быстрого питания для обеспечения безопасности персонала и клиентов. Они живо реагируют на любые новости, связанные с болезнью и благотворительной деятельностью всех членов Королевской семьи в период пандемии, распоряжениями правительства по ужесточению мер в период самоизоляции, результатами тестов мировых ученых по изучению причин появления нового коронавируса. Наибольший резонанс в декабре получили статьи, посвященные вопросам изобретения отечественной вакцины, правилам вакцинации граждан Великобритании, безопасности и рискам, которым они могут быть подвергнуты (46 %), усилению мер правительства по соблюдению безопасности и самоизоляции (29 %) и шокирующим случаем нарушения объявленного локдауна звездами, политическими лидерами, членами правительства и простыми гражданами (25 %). Пользователи, активно участвующие в обсуждении злободневных проблем, разделились на два лагеря: поддерживающие правительство в проведении жесткого антиковидного режима и одобряющие безрассудное, наплевательское отношение британцев к себе и окружающим. Последние получили прозвища в официальных СМИ: «антивакцинщики» (anti-vaxxers), «ковидиоты» (Covidiots) и «безрассудные, ненормальные в период пандемии» (funatics). Вот как формулирует свой протест всем объявленным мерам по ужесточению правил поведения во время похода за продуктами пользователь Fred_Dibna: «These are my rules to Lidl and Aldi if they want my money - i hear any stupid, idiotic and patronising covid announcements over your tannoys or any passive aggressive dictatorial urgings of ‘being kind’ whilst your staff bark orders and are rude and abrasive to your paying customers then you will NOT get my money» («Вот мои правила для продуктовых сетей Lidl и Aldi, если они хотят получить мои деньги. Если только я услышу какие-либо идиотские или снисходительные объявления о ковидных мерах или любые другие призывы «быть добрыми», в то время как ваши сотрудники отдают приказы и грубы по отношению к клиентам, вы НЕ получите мои деньги») (The Sun, https://www. thesun.co.uk/news/, (дата обращения: 29.12.20). В категоричной форме, выражая свое явное неприятие британского правительства и качества товаров, приобретаемых в данных торговых точках, и демонстрируя конфликтное поведение, автор комментария ставит себя на позицию эксперта, подчеркивая принадлежность к группе через использование оппозиции «мы-они». Комментарий может быть адресован всем заинтересованным пользователям, конкретному лицу, определенной категории лиц или являться субъективным восприятием какого-либо феномена или события. Так, выражая свое отношение к прочитанному, отличительной чертой комментариев является «множественность объекта оценки при всегда единственном субъекте – авторе коммента» [5. С. 71]. Так, например, критика в адрес непопулярных мер Министра внутренних дел Прити Патель в период пандемии выражается саркастической ремаркой пользователя о том, что, по его мнению, эта женщина не компетентна в вопросах внутренней политики государства и не может одновременно выполнять несколько поручений. «Surely a competent minister would be able to multi-task» («Поистине грамотный министр должен выполнять несколько задач одновременно») (The Daily Ехрress, https://www.express.co.uk, (дата обращения: 28.12.20). Комментарий может содержать и мнение пользователя, и оценку описанному событию или лицу. «As Covid sweeps the world causing death and economic devastation in its wake there seems to be very little outcry about how it came to evolve, why is wasn’t controlled at source, and whether vital information about it was withheld by the government responsible. All indication is that the Chinese government bears a heavy responsibility, and yet is going largely unchallenged. I fnd this extraordinary and concerning» («По мере того, как Covid распространяется по миру, вызывая смерть и экономические разрушения, похоже, люди даже не задумываются о том, как он появился, почему не сразу был взят под контроль и не скрывается ли здесь вина правительства Китая? Все указывает на то, что китайское правительство должно понести огромную ответственность за это. Однако им все сходит с рук. Я нахожу это необычным и тревожным») (The Daily Mail, https://www.dailymail.co.uk/home/index.html (дата обращения: 29.12.20). И хотя обвинения в адрес Китая звучат убедительно, автор не стремится сделать свое сообщение конфликтным. Давая весомые аргументы в защиту своей точки зрения, пользователь открыт для диалога, соглашается
43 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) с мнением предыдущего автора и ориентирован на потенциального собеседника, демонстрируя высокий уровень кооперации. Интернет-комментарий может содержать иронию, выраженную фразеологизмом и советом. Дружеская тональность преобладает при описании курьезных случаев, в которых может оказаться простой обыватель, нарушивший режим самоизоляции не преднамеренно, а по незнанию. В попытке объехать на своей машине все 92 поля британской премьер-лиги во время локдауна британец был оштрафован полицией графства Линкольншир. Вот как прокомментировал его поведение пользователь: «Should have an additional fne for being a total MUPPET» («Его надо дополнительно оштрафовать за то, что он шут ГОРОХОВЫЙ» (The Sun, https://www.thesun.co.uk/news/, (дата обращения: 21.12.20). Около 32 % авторов интернет-комментариев винят во всех неудачах, заболеваниях и ошибках правительство, премьер-министра или лидирующую партию. Разделение на «своих и чужих» происходит по нарастающей (даже Брексит, которого так долго добивались жители туманного Альбиона, оценивается ими как неправильная политика государства), и в ход идут различные средства: навешивание ярлыков, использование метафор, сравнения и эпитеты с негативной коннотацией. «However government failed to act quickly and when it did mixed messages abounded and the likes of Cummings and Rees Mogg dismissed the restrictions that government belatedly introduced: upshot little support for belated measures which along with Brexit are damaging the UK economy» («Однако правительство не смогло действовать быстро, и когда оно действительно предприняло необходимые меры, поступило множество противоречивых замечаний, и такие, как Каммингс и Рис Могг, сняли ограничения, которые правительство ввело с опозданием: эти запоздалые меры вместе с Брекситом наносят ущерб экономике Великобритании») (The Independent, https://www. independent.co.uk, (дата обращения: 27.12.20). Очень резко настроены британцы против Бориса Джонсона, государственную политику которого они отождествляют с человеческими смертями, экономическим кризисом и потерей целостности единого геополитического пространства в составе Евросоюза. «This is because Johnson has never had a coherent strategy, has never listened to the science, and has never shown the courage necessary to make diffcult decisions which might be unpopular with the ERG entryists in his own party. Johnson is a second-rate gambler, drinking in the last-chance saloon. Just like Trump, the sooner this clown is gone the sooner we can start to rebuild Britain. There is much to be done» («Это связано с тем, что у Джонсона никогда не было последовательной политики, он никогда не прислушивался к науке и никогда не проявлял мужества, необходимого для принятия сложных решений, которые могли бы быть непопулярны среди участников Европейской исследовательской группы в его собственной партии. Джонсон - второсортный игрок, пропускающий рюмочку в захудалом баре. Как и Трамп, чем раньше этот клоун уйдет, тем скорее мы начнем восстанавливать Британию. Еще многое предстоит сделать») (The Daily Ехрress, https://www.express.co.uk, (дата обращения: 25.12.20). Таким образом, можно сказать, что основной целью жанра интернет-комментария к информационным медиапорталам и новостным сайтам является получение правдивой информации и выражение собственного мнения. В общении редакция – читатель и читатель – читатель автор выбирает позицию равного участника диалога, вводя дополнительную информацию, опираясь на личный опыт и требуя аргументации представленного мнения. Пользователям свойственен высокий уровень кооперации (частое обращение к редакции и другим посетителям сайта, диалоги, внимание к комментариям других участников общения и т. д.), допускается наличие другого мнения. Диалогичность текстов не всегда направлена на создание дружеской атмосферы, конфликтность речевого поведения определяется темой, серьезностью общения (информативное или фатическое), характером статьи-стимула (новостной сайт, социальные сети, личный блог), ориентированностью на потенциального собеседника и стереотипностью или креативностью речи. Подтверждение принадлежности к группе «свой – чужой» выражается попытками автора поставить себя на позицию эксперта, через использование оппозиции «мы – они».
44 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) Список литературы
1. Асмус, Н. Г. Лингвистические особенности виртуального коммуникативного пространства : специальность 10.02.19 «Теория языка» : диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук / Асмус Нина Геннадьевна ; Челябинский государственный университет. – Челябинск, 2005. – 266 с. – Текст : непосредственный. 2. Горошко, Е. И. Полиформатный мессенджер как жанр 2.0 (на примере мессенджера мгновенных сообщений Telegram) / Е. И. Горошко, Е. А. Землякова. – Текст : непосредственный // Жанры речи. – 2017. – № 1 (15). – С. 92–100. 3. Горошко, Е. И. Жанры 2.0 : проблема типологии и категоризации (на примере коммуникативного сервиса «Твиттер») / Е. И. Горошко, Е. А. Землякова, Т. Л. Полякова. –Текст : непосредственный // Жанры речи. – 2012. – Вып. 8. Жанр и творчество. – С. 344–357. 4. Дахалаева, Е. Ч. Интернет-комментарии портала «Новости mail.ru» как объект лингвистического исследования / Е. Ч. Дахалаева. – Текст : электронный // Современные проблемы науки и образования. – 2013. – № 6. – URL: https://www.science-education.ru/pdf/2013/6/686.pdf (дата обращения: 21.12.2020). 5. Зубарева, В. М. Специфика реализации оценки в комментах к статьям британских онлайн- газет / В. М Зубарева. – Текст : непосредственный // Вестник Челябинского государственного университета. Филология. Искусствоведение. – 2013. – № 29 (320). – Вып. 83. – С. 66–72. 6. Карпоян, С. М. Эпистемическая модальность в интернет-комментарии : специальность 10.02.19 «Теория языка» : автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук / Карпоян Софья Мартиросовна ; Ростовский государственный экономический университет (РИНХ). – Ростов-на-Дону, 2014. – 26 с.– Текст: непосредственный. 7. Клушина, Н. И. Сетевые жанры: новость и комментарий в пространстве Интернета / Н. И. Клушина, Н. В. Смирнова, Л. Т. Касперова, М. В. Иванова, С. Ф. Барышева. – Текст : непосредственный // Верхневолжский филологический вестник. Журналистика. – 2018. – № 3. – С. 50–54. 8. Кузьмина, В. М. Коллективная языковая личность автора интернет-комментария на сайте глянцевого журнала (гендерный аспект) : специальность 10.02.01 «Русский язык» : автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук / Кузьмина Варвара Михайловна ; Санкт-Петебрургский государственный университет. – Санкт-Петебрург, 2017. – 24 с.– Текст : непосредственный. 9. Митягина, В. М. Интернет-комментарий как коммуникативное действие / В. М. Митягина. – Текст : непосредственный // Жанры и типы текста в научном и медийном дискурсе. Межвузовский сборник научных трудов. – 2012.– С. 188–197. 10. Попова, Д. А. Способы репрезентации субъектности цифровой личности в жанре интернет-комментария : специальность 10.02.01 «Теория языка» : автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук / Попова Дарья Александровна ; Бурятский государственный университет. – Улан-Удэ, 2017. – 24 с.– Текст : непосредственный. 11. Танабаева, И. Р. Комментарий как особый жанр в интернет-общении/ И. Р. Танабаева. – Текст: непосредственный // Молодой учёный. – 2017. – № 51 (185). – С. 207–209. 12. Шмелева, Т. В. Модель речевого жанра / Т. В. Шмелева. – Текст: непосредственный // Жанры речи. – 1997. – Вып. 1. – С. 88–98.
ANALYSIS OF LINGUOPRAGMATIC FEATURES OF INTERNET COMMENTS IN THE PERIOD OF COVID-19 CORONAVIRUS (ON THE MATERIAL OF THE BRITISH MEDIA)
Asmus N. G. Chelyabinsk State University, Chelyabinsk (Russia), [email protected]
The article examines the genre, pragmatic and linguistic features of Internet comments on the example of articles from British online newspapers. The basic principles of constructing a text message of an Internet comment on the platform of news websites are highlighted and the forms of manifestation of
45 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) the collective linguistic personality of the author and the reader are described. On the basis of the proposed parameters of the Internet commentary as a secondary electronic genre, the pragmatic component of the “author-reader” and “reader-reader” dialogue is analyzed in order to explicate topical problems during the fght against the pandemic. The main purpose of the genre of online commentary on news websites is to obtain truthful information and express one’s opinion. In communication between the editorial board-reader and the reader-reader, the author chooses the position of an equal participant in the dialogue, introducing additional information, relying on personal experience and demanding the argumentation of the presented opinion. Users are characterized by a high level of cooperation (frequent appeal to the editorial board and other visitors, dialogues, attention to the comments of other communication participants, etc.), a different opinion is allowed. The dialogic nature of texts is not always aimed at creating a friendly atmosphere, the confict nature of speech behavior is determined by the topic of the discussion, the seriousness of communication, the nature of the stimulus article, focus on the potential interlocutor and the stereotyped or creative speech behaviour.
Key words: internet commentary, genre 2.0, mass communication, collective linguistic personality, linguistic pragmatics, world modeling, British media, pandemic.
References
1. Asmus, N. G. (2005). Lingvisticheskie osobennosti virtual`nogo kommunikativnogo prostranstva [Linguistic features of the virtual communication space] : Ph.D. thesis philological sciences. Chelyabinsk, 266 p. (in Russ.). 2. Goroshko, E. I. & Zemlyakova, E. A. (2017). Poliformatny`j messendzher kak zhanr 2.0 (na primere messendzhera mgnovenny`x soobshhenij Telegram) [Multiformat messenger as a genre 2.0 (on the example of the instant messenger Telegram)]. Zhanry` rechi [Speech genres], 1 (15), pp. 92–100 (in Russ.). 3. Goroshko, E. I., Zemlyakova, E. A. & Polyakova T. L. (2012). Zhanry` 2.0: problema tipologii i kategorizacii (na primere kommunikativnogo servisa «Tvitter») [Genres 2.0: the problem of typology and categorization (on the example of the communication service “Twitter”). Zhanry` rechi [Speech genres], 8, рр. 344–357 (in Russ.). 4. Dahalaeva, E. Ch. (2013). Internet-kommentarii portala «Novosti mail.ru» kak ob``ekt lingvisticheskogo issledovaniya [Internet comments of the “Mail.ru News” portal as an object of linguistic research]. Sovremenny`e problemy` nauki i obrazovaniya [Modern problems of science and education], 6, available at: https://www.science-education.ru/pdf/2013/6/686.pdf (accessed 21.12.2020) (in Russ.). 5. Zubareva, V. M. (2013). Specifka realizacii ocenki v kommentax k stat`yam britanskix onlajn- gazet [The specifcs of the implementation of the assessment in the comments to the articles of British online newspapers]. Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of the Chelyabinsk State University], 29 (320), pp. 66–72 (in Russ.). 6. Karpoyan, S. M. (2014). Epistemicheskaya modal`nost` v internet-kommentarii [Epistemic modality in internet commentary] : abstract of thesis, Cand. philological sciences. Rostov-on-Don, 26 p. (in Russ.). 7. Klushina, N. I., Smirnova, N. V., Kasperova, L. T., Ivanova, M. V. & Barysheva, S. F. (2018). Setevy`e zhanry`: novost` i kommentarij v prostranstve Interneta [Network genres: news and commentary in the Internet space]. Verxnevolzhskij flologicheskij vestnik [Verkhnevolzhsky philological bulletin], 3, pp. 50–54 (in Russ.). 8. Kuzmina, V. M. (2017). Kollektivnaya yazy`kovaya lichnost` avtora internet-kommentariya na sajte glyancevogo zhurnala (gendernyy aspekt) [The collective linguistic personality of the author of an Internet commentary on the website of a glossy magazine (gender aspect)] : abstract of thesis, Cand. philological sciences. St. Petersburg, 24 p. (in Russ.). 9. Mityagina, V. M. (2012). Internet-kommentarij kak kommunikativnoe dejstvie [Internet commentary as a communicative action]. Zhanry` i tipy` teksta v nauchnom i medijnom diskurse [Genres and types of text in scientifc and media discourse], pp. 188–197 (in Russ.). 10. Popova, D. A. (2017). Sposoby` reprezentacii sub``ektnosti cifrovoj lichnosti v zhanre internet- kommentariya [Methods of representing the subjectivity of a digital personality in the genre of Internet commentary] : abstract of thesis, Cand. philological sciences. Ulan-Ude, 24 p. (in Russ.).
46 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) 11. Tanabaeva, I. R. (2017). Kommentarij kak osoby`j zhanr v internet-obshhenii [Commentary as a special genre in Internet communication]. Molodoj uchyonyj [Young scientist], 51 (185), pp. 207–209 (in Russ.). 12. Shmeleva, T. V. (1997). Model` rechevogo zhanra [Speech genre model]. Zhanry` rechi [Speech genres], 1, pp. 88–98 (in Russ.).
Асмус Нина Геннадьевна – кандидат филологических наук, доцент кафедры теории и практики английского языка Челябинского государственного университета, Челябинск, Россия. [email protected]
БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ СТАТЬИ Асмус Н. Г. Прагматический потенциал интернет-комментария в период борьбы с коронавирусом COVID-19 (на материале британских СМИ) // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40). С. 40–47. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10204.
Asmus N. G. Analysis of linguopragmatic features of internet comments in the period of COVID-19 coronavirus (on the material of the british media) // Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. No 2 (40), pp. 40–47. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10204.
47 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) УДК 070 DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10205
А. А. Градюшко Белорусский государственный университет, Минск (Республика Беларусь)
РАЗВИТИЕ TELEGRAM-КАНАЛОВ В СИСТЕМЕ ЦИФРОВЫХ МЕДИА (НА ПРИМЕРЕ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ)
В статье рассматривается место и роль мессенджера Telegram в медиапространстве Республики Беларусь. Актуальность исследования обусловлена резко возросшим влиянием Telegram на формирование новостной повестки. Автор приходит к выводу, что в цифровой среде ведущую роль играют альтернативные Telegram-каналы. Делается заключение о том, что Тelegram зарекомендовал себя в качестве важнейшей платформы для размещения новостного контента.
Ключевые слова: медиапространство, Республика Беларусь, Telegram, цифровые технологии, аудитория СМИ.
Мессенджер Telegram стал самым серьезным явлением в медиапространстве Республики Беларусь в 2020 году. По некоторым данным, в середине августа в стране насчитывалось около 2,4 млн. активных пользователей Telegram (примерно 30–35 % интернет-аудитории) [9]. Популярность мессенджера Telegram как медиа во многом обусловлена наличием информационных каналов. Через них «анонимный (как правило) пользователь или группа людей передает сообщения или целые статьи подписчикам ‒ также полностью анонимной группе людей, которые подписались на рассылку канала (при этом остается известным их количество)» [1. С. 31]. Исследователи называют Telegram-каналы инновационными цифровыми СМИ. Д. Э. Коноплев утверждает, что Telegram забирает базовый функционал у новостных сетевых изданий и сообществ «ВКонтакте», и приходит к выводу, что «миграция аудитории с традиционных сетевых площадок в мобильные соцсети нового типа активно продолжается» [3. С. 199]. Е. М. Пак считает, что «для социальных медиа Telegram является самой удобной площадкой с точки зрения охвата аудитории, так как сообщения, которые там отправляются подписчикам канала, доходят напрямую до целевой аудитории, а не теряются в ленте новостей среди других медиа» [5. С. 131]. Я. В. Солдаткина обращает внимание на кризис больших медийных форм, характерный для сегодняшнего состояния средств массовой коммуникации. Она полагает, что «снижение интереса к крупным медиа ведет к необходимости четкой адресации, сегментации контента. В этих условиях альтернативными традиционным СМИ становятся мобильные мессенджеры, предоставляющие возможность создавать тематические каналы, максимально полно отражающие интересы сетевой аудитории» [8. С. 323]. Актуальность исследования обусловлена ростом количества белорусских Telegram-каналов. По данным сервиса Telegram Analytics, к концу 2018 года было известно о существовании более 350 каналов, за 2019 год их количество удвоилось [2]. Весь 2020 год наблюдался значительный рост не только числа белорусских пользователей мессенджера, но и количества каналов в нем. В ноябре их количество перешагнуло порог в 2000. Среди них более 100 тыс. подписчиков имели 22 канала, от 50 до 100 тыс. – 27, от 10 до 50 тыс. – 112. Столь активный рост белорусского сегмента Telegram был обусловлен в первую очередь политическим кризисом в стране, в результате которого Telegram стал не только средством массовой информации, но и, в первую очередь, средством коммуникации и самоорганизации [9]. В частности, в проведенных ранее исследованиях было выявлено, что в 2018 году самым известным белорусским новостным источником в Telegram был ресурс «Беларусь головного мозга» (37,5 тыс. подписчиков). В 2019 году лидером по количеству подписчиков стал канал NEXTA, увеличивший за год аудиторию с 16,5 тыс. до 189 тыс. (более чем в 11 раз). Весной 2020 года только четыре белорусских Telegram-канала имели аудиторию более чем в 100 тыс.
48 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) подписчиков каждый (NEXTA, NEXTA Live, «Беларусь головного мозга» и «Беларусь в шоке!»). А уже к концу августа 2020 года количество подписчиков канала NEXTA Live превысило 2 млн., а Telegram-каналы «TUT.BY новости», «Мая краіна Беларусь», «Чай з малинавым варэннем», Luxta и Onliner привлекли на свои площадки более 100 тыс. пользователей каждый. Причины, по которым Telegram приобрел такую популярность в Республике Беларусь, достаточно очевидны. Накануне президентских выборов 9 августа 2020 года многие каналы с политической тематикой начали публиковать эксклюзивную информацию и так называемые «сливы». Значимую роль сыграли анонимность, безопасность, оперативность и гибкость в использовании этого мессенджера. После выборов Telegram стал средством коммуникации и координации действий протестной части общества. В настоящее время многие исследователи причисляют Telegram-каналы к категории «тактических медиа». Как отмечает С. С. Распопова, «в условиях нарастающего разочарования в традиционных СМИ именно они берут на себя роль альтернативных социальных институтов, формирующих гражданское общество» [6. С. 86]. Немаловажно отметить и тот факт, что платформа Telegram завоевала популярность у аудитории с развитием мобильных устройств и усовершенствованием их функционала. Каналы в Telegram имеют значительный аудиторный потенциал как в отношении форматов и жанров представления текстового и визуального контента, так и в плане приемов коммуникации с подписчиками. Важным интерфейсом Telegram являются чат-боты, которые активно используются ведущими белорусскими каналами. Все это позволяет нам утверждать, что многие жители Республики Беларусь активно используют Telegram не только как мессенджер для обмена сообщениями, но и в качестве важнейшего источника новостной информации. Цель настоящей статьи заключается в исследовании влияния мессенджера Telegram на развитие медиапространства Республики Беларусь. Кроме того, статья актуализирует проблему трансформации белорусской медиасистемы, которая находится под сильным контролем государства. Исследовательский интерес представляет развитие различных Telegram-каналов в системе цифровых медиа в связи с формированием в 2020 году на их основе в Республике Беларусь медийного пространства, позволяющего быть в курсе всех значимых событий и новостей и формирующего повестку дня. В качестве аналитического инструмента был использован сервис Telegram Analytics, предоставляющий открытую статистику более 150 тыс. каналов в 38 категориях. Нами была выбрана категория «Новости и СМИ» и изучены топ-10 белорусских каналов с наибольшим числом подписчиков за 2020 год. Были исследованы такие важнейшие статистические показатели Telegram-каналов, как количество подписчиков (данные приведены на 31.12.2020), среднее количество записей в день и средний охват одного поста. В то же время очевиден тот факт, что абсолютное количество подписчиков не дает полного представления о вовлеченности аудитории. Быть подписчиком того или иного канала не значит являться его постоянным читателем. Поэтому важнейшей метрикой исследования стал показатель ERR, или уровень вовлеченности (соотношение между числом просмотров одного поста и общим количеством подписчиков). Авторитетность Telegram-каналов определялась также по такому показателю, как индекс цитирования. Дополнительно исследовались контент-стратегии каналов (форматы и жанры материалов, время и частота их размещения) и их функционал (наличие комментариев, использование чат-ботов и др.). К основным результатам исследования мы можем отнести следующие положения. Как отмечалось ранее, в конце 2020 года в Республике Беларусь насчитывалось 22 Telegram-канала, имеющих аудиторию более чем в 100 тыс. подписчиков. Самую большую аудиторию имели каналы «НЕХТА Live» @nexta_live (1 552 082 подписчика), «TUT.BY новости» @tutby_offcial (439 208 подписчиков) и «Беларусь головного мозга» @belamova (343 087 подписчиков). По абсолютному числу подписчиков они с большим отрывом опережают остальные белорусские Telegram-каналы. Сравнительный анализ показателей вовлеченности ведущих информационных Telegram-каналов в Республике Беларусь приведен в табл. 1. Площадка «НЕХТА Live» @nexta_live является крупнейшим новостным русскоязычным Telegram-каналом. В августе 2020 года у него было 2 141 500 подписчиков. В настоящее время наблюдается некоторый отток аудитории. В конце декабря 2020 года на канал @nexta_live было подписано 1 552 082 пользователя. Над каналом работают несколько человек. Они собирают,
49 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) обрабатывают и публикуют анонимные сообщения, фото- и видеоматериалы, которые присылают пользователи. Рост аудитории канала @nexta_live во многом был обусловлен тем, что после президентских выборов 9 августа, когда доступ к ряду белорусских интернет-СМИ был ограничен, в Telegram-канале @nexta_live оперативно публиковалась информация с мест событий. На пике протестной активности количество сообщений, фото- и видеоматериалов, которые подписчики отправляли в чат-бот @nextamail_bot, достигало 200 в минуту. Таблица 1 Сравнение показателей вовлеченности Telegram-каналов в Республике Беларусь (данные за 01.01.2020–31.12.2020) Название Коли- Среднее Средний охват Уровень Индекс Telegram- чество количество одного поста вовлеченности, цитирования канала, подпис- постов в день % адрес чиков
НЕХТА Live 1 552 082 10 485 600 31,3 1131,9 @nexta_live TUT.BY 439 208 30 176 500 40,2 768,5 новости @tutby_offcial Беларусь 343 087 24 97 900 28,5 903,6 головного мозга @belamova Чай з 186 143 17 91 700 49,3 550,6 малинавым варэннем @belteanews Типичная 183 985 13 61 200 33,3 134,5 Беларусь @tpbela Беларусь в 168 364 13 48 600 28,8 124,8 шоке! @belorusskie_ novosti Беларусь Online 165 705 12 42 500 25,7 69,6 @online_belarus Беларусь 158 003 44 28 700 18,1 169 Сейчас @belarusseichas Onliner 144 308 29 57 000 39,5 436 @onlinerby Белсат 109 479 116 24 600 22,4 441 @belsat
В октябре 2020 года канал интернет-мессенджера Telegram @nexta_live и его логотип по решению суда были признаны экстремистскими материалами. Такое решение принято в связи с содержанием информационной продукции (видеороликов, призывов и публикаций как от имени самой редакции канала, так и подписчиков) с признаками экстремистской деятельности. Речь идет о публичных призывах к осуществлению массовых беспорядков. Очевидно, что канал «НЕХТА Live» стал не только оперативным источником новостной информации, но и средством коммуникации и самоорганизации в ситуации политического кризиса в Республике Беларусь [9]. Самым просматриваемым постом белорусского сегмента Telegram в 2020 году стал пост https://t.me/nexta_live/7709 с эмоциональным рассказом девушки о неправомерных, по ее мнению, действиях сотрудников милиции. Это видео было размешено на канале «НЕХТА Live» 13 августа
50 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) и набрало почти 2 млн. просмотров. Еще 27 постов в белорусском сегменте Telegram набрали больше 1 млн. просмотров в 2020 году, и 25 из них были посвящены массовым акциям протеста. В этой связи мы согласны с С. И. Симаковой, которая отмечает, что «трагические события являются не менее (даже более) «продуктивной» сферой визуализации информации, чем любые другие. Однако стремление превращать в картинку даже самые страшные трагедии заставляет актуализировать вопросы этического и эстетического характера: что можно показывать и как, что нельзя скрыть и т. п.» [7. С. 129]. Второе место в рейтинге популярных информационных пабликов в белорусском сегменте занимает Telegram-канал «TUT.BY новости» @tutby_offcial, принадлежащий самому крупному в стране порталу TUT.BY. Количество его подписчиков в конце декабря 2020 года составило 439 тыс. человек. Всего за четыре месяца эта цифра выросла в 9 раз. Более того, среди «классических» белорусских интернет-СМИ канал занимает первое место по количеству просмотров на пост (176 500). В основном размещаются новости портала с фото (в среднем 30 постов в день) и ссылками на сайт. К каждому посту в редакции пишут короткую подводку (не копируя заголовок с сайта). В ней редакция дает понять, о чем история, но не рассказывает ее. На третьем месте по количеству подписчиков (343 087) в рейтинге «Новости и СМИ» сервиса Telegram Analytics находится канал «Беларусь головного мозга» @belamova. Напомним, что именно этот новостной источник в 2018 году был самым большим по количеству подписчиков белорусским каналом. Однако в 2019 году на первое место вышел канал NEXTA. Как бы там ни было, оба этих ресурса транслируют общественно-политическую повестку. И в настоящее время «лидерство политических пабликов выглядит бесспорным, о чем свидетельствуют их высокие позиции в рейтинге белорусских телеграм-каналов» [9]. Среди остальных каналов, входящих в топ-10 категории «Новости и СМИ» в белорусском сегменте Telegram, заслуживает внимания «Чай з малинавым варэннем» @belteanews. Как известно, «Чай з малинавым варэннем» вырос из российского паблика с новостями и шутками «Лентач». Белорусское сообщество сегодня объединяет более 186 000 подписчиков и ежедневно публикует в среднем 17 записей. Чаще всего это различные мемы и смешные иллюстрации к новостям. Интересно, что ERR сообщества составляет 49,3 %, что свидетельствует о высокой вовлеченности аудитории. То есть записи сообщества видит в среднем каждый второй подписчик. Это самый большой показатель вовлеченности среди всех исследованных нами каналов Республики Беларусь. Исследование показало, что в формировании новостной повестки ведущую роль играют альтернативные Telegram-каналы, авторские блоги, каналы гражданских инициатив. Если же говорить о каналах цифровых СМИ, контент для которых создается профессиональными журналистами, то в топ-10 вошли только 3 таких медиа (TUT.BY, Onliner.by и «Белсат»). Что интересно, они находятся на высоких позициях как в плане вовлеченности, так и по индексу цитирования. В это же время исследования зарубежных ученых показывают, что в цифровой среде «производители альтернативных новостей активно противостоят классическим СМИ» [10. С. 861]. Портал Onliner.by имеет около 145 тыс. подписчиков при уровне их вовлеченности 39,5 %. Как и в случае с TUT.BY, на канале чаще всего размещаются новости портала со ссылками на сайт, но в этом случае используются расширенные подводки. Кроме того, на канале @onlinerby можно увидеть подкасты, подборки фото, видео. Новым источником информации для журналистов Oniner. by стали чат-боты. Портал Oniner.by регулярно обращается к подписчикам следующим образом: «Присылайте свои фото и видео, истории и сюжеты в наш бот @newsonliner_bot. Будем создавать повестку вместе! Расскажи этому боту о каком-нибудь интересном событии или происшествии, и твое сообщение попадет в редакцию Onliner». Однако это часто приводит к тому, что, как отмечает А. А. Морозова, «появляется целый пласт «информационного мусора», или «шума», который мешает пользователям ориентироваться в контенте социальной сети» [4. С. 120]. Анализ эмпирических материалов позволяет нам утверждать, что, в отличие от цифровых изданий, белорусскими аудиовизуальными СМИ Telegram освоен недостаточно. В Белтелерадиокомпании канал @ATN_BTRC есть только у Агентства телевизионных новостей (7700 подписчиков). Количество подписчиков национального телеканала ОНТ @ontnews составляет 7300 человек. Телекомпания «Столичное телевидение» своего Telegram-канала
51 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) вообще не имеет. Редакции белорусских печатных СМИ являются явными аутсайдерами в плане освоения платформы Telegram. Крупнейшее печатное издание страны «СБ. Беларусь сегодня» имеет 1200 подписчиков своего канала @sbbytoday. Несколько лучше ситуация на региональном уровне. Среди 136 местных государственных газет каналы в Telegram имеют 54 издания, но количество подписчиков у большинства из них крайне невелико. Из белорусских государственных СМИ наибольших успехов достиг Telegram-канал информагентства БелТА (в декабре 2020 года у него было 17 тыс. подписчиков). Полученные нами результаты можно интерпретировать следующим образом. В Республике Беларусь в 2020 году значительно возросла популярность мессенджера Telegram не только как источника новостной информации, но и как средства коммуникации и самоорганизации в условиях политического кризиса. События после президентских выборов укрепили эту платформу как основное место для обмена контентом, а также репостов с других каналов. Многократно выросло и количество контента. Таким образом, Telegram превратился из мессенджера в полноценное медиа. В последнее время в Республике Беларусь наблюдается некоторый отток пользователей из альтернативных Telegram-каналов. В то же время растет количество подписчиков у каналов «классических» белорусских СМИ (TUT.BY, Onliner.by и др.). Очевидно, что рост популярности неформальных каналов привел к усилению работы на этой платформе «классических» медиа. Кроме того, в отличие от альтернативных медиа, эти Telegram-каналы предоставляют проверенную информацию. Таким образом, многие белорусские цифровые медиа находятся в поисках успешной модели распространения новостей в Telegram. Наиболее успешной нам представляется модель, при которой СМИ делают акцент на различных способах взаимодействия с аудиторией, а также используют большой арсенал мультимедийных средств. В настоящее время многие СМИ стали использовать мессенджер как основную платформу и публиковать там значительные объемы контента. Кроме того, в белорусском медиапространстве значительно возросла интенсивность использования мессенджера Telegram и увеличилось разнообразие возможностей, которые он предоставляет.
Список литературы
1. Басов, О. Н. Telegram-каналы как новые медиа и инструменты внутриэлитной борьбы / О. Н. Басов. – Текст : непосредственный // Научно-практические исследования. – 2020. – № 9-3 (32). – С. 31–39. 2. Белорусские Telegram-каналы. Статистика, аналитика, рейтинг // Telegram Analytics. – Текст : электронный. – URL: https://by.tgstat.com (дата обращения: 15.01.2021). 3. Коноплев, Д. Э. Telegram как новая среда коммуникации в СМИ и соцсетях / Д. Э. Коноплев. – Текст : непосредственный // Знак: проблемное поле медиаобразования. – 2017. – № 3 (25). – С. 198–200. 4. Морозова, А. А. Контент в социальной сети: критерии качества / А. А. Морозова, С. Н. Попова. – Текст : непосредственный // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Филология. Журналистика. – 2020. – № 1. – С. 120–124. 5. Пак, Е. М. Сетевые платформы как инструмент продвижения СМИ / Е. М. Пак. – Текст : непосредственный // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Филология. Журналистика. – 2020. – № 2. – С. 128–134. 6. Распопова, С. С. Тактические медиа и журналистика в современном медиапространстве / С. С. Распопова. – Текст : непосредственный // Знак: проблемное поле медиаобразования. – 2020. – № 3 (37). – С. 83–88. – DOI: 10.24411/2070-0695-2020-10312. 7. Симакова, С. И. «Цивилизация глаза»: специфика визуальной репрезентации события / С. И. Симакова. – Текст : непосредственный // Гуманитарный вектор. – 2020. – Т. 15. – № 1. – С. 125–133. – DOI: 10.21209/1996-7853-2020-15-1-125-133. 8. Солдаткина, Я. В. Проблемы сегментации контента в СМИ и новые возможности мобильных мессенджеров / Я. В. Солдаткина. – Текст : непосредственный // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Литературоведение. Журналистика. – 2018. – Т. 23. – № 3. – С. 323–330.
52 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) 9. Шелест, О. Мессенджер Telegram как средство коммуникации и самоорганизации в ситуации политического кризиса в Беларуси / О. Шелест, А. Шутов, Ю. Назаренко. – Текст : электронный // Центр европейской трансформации. – 2020. – URL: https://drive.google.com/fle/ d/1moxyi4YMwIeU-XA29GFYyfTMRmvTfDQJ/view (дата обращения: 15.01.2021). 10. Holt, K. Key Dimensions of Alternative News Media / K. Holt, T. U. Figenschou, L. Frischlich. – Текст : непосредственный // Digital Journalism. – 2019. – Vol. 7. – Issue 7. – Pp. 860–869.
DEVELOPMENT OF TELEGRAM CHANNELS IN THE DIGITAL MEDIA SYSTEM (ON THE EXAMPLE OF THE REPUBLIC OF BELARUS)
Hradziushka А. А., Belarusian State University, Minsk, [email protected]
The article examines the place and role of the Telegram messenger in the media space of the Republic of Belarus. The relevance of the study is due to the dramatically increased infuence of Telegram on the formation of the news agenda. The reasons for the increasing popularity of Telegram as a means of communication and self-organization in the context of a political crisis are shown. The characteristics of the Telegram audience are revealed. The research methodology is based on a comparative analysis of statistical data on the audience of the leading Telegram news channels. In a comparative aspect, the indicators of the involvement of Telegram channels were analyzed. The main results of the study show that the use of various Telegram features both as a messenger and as a full-fedged media is constantly increasing. The intensity of the use of the messenger has increased and the variety of functions it performs has also increased. It has been established that the Telegram platform contributes to strengthening feedback from the audience. Chatbots have become a new opportunity to receive information from readers. The author comes to the conclusion that alternative Telegram channels play a leading role in the digital environment. It is concluded that Telegram has established itself as the most important platform for posting news content.
Key words: media space, Republic of Belarus, Telegram, digital technologies, media audience.
References
1. Basov, O. N. (2020). Telegram-kanaly kak novye media i instrumenty vnutrijelitnoj bor’by [Telegram-channels as new media and new tools for elite conficts]. Nauchno-prakticheskie issledovanija [Scientifc and practical research], 9-3 (32), pp. 31–39. (in Russ). 2. Belorusskie Telegram-kanaly. Statistika, analitika, rejting. Telegram Analytics (2021). [Belarusian Telegram channels. Statistics, analytics, rating. Telegram Analytics]. Available at: https:// by.tgstat.com/ (accessed 15.01.2021). (in Russ). 3. Konoplev, D. E. (2017). Telegram kak novaja sreda kommunikacii v SMI i socsetjah [Telegram as new platform of communication in mass media and society]. Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija [Sign: problematic feld of mediaeducation], 3 (25), pp. 198–200. (in Russ). 4. Morozova, A. A. & Popova, S. N. (2020). Kontent v social’noj seti: kriterii kachestva [Content in a social network: quality criteria]. Vestnik Voronezhskogo gosudarstvennogo universiteta. Serija: Filologija. Zhurnalistika [Bulletin of the Voronezh State University. Series: Philology. Journalism], 1, pp. 120–124. (in Russ). 5. Pak, E. M. (2020). Setevye platformy kak instrument prodvizhenija SMI [Web platforms as a tool for mass media promotion]. Vestnik Voronezhskogo gosudarstvennogo universiteta. Serija: Filologija. Zhurnalistika [Bulletin of the Voronezh State University. Series: Philology. Journalism], 2, pp. 128–134. 6. Raspopova, S. S. (2020). Takticheskie media i zhurnalistika v sovremennom mediaprostranstve [Tactical media and journalism in the modern media space]. Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija [Sign: problematic feld of mediaeducation], 3 (37), pp. 83–88. (in Russ).
53 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) 7. Simakova, S. I. (2020). “Civilizacija glaza”: specifka vizual’noj reprezentacii sobytija [“Civilization of the Eye”: the Specifcs of the Visual Representation of the Event]. Humanitarian Vector [Humanitarian vector], 1, vol. 15, pp. 125–133. (in Russ). 8. Soldatkina, Ja. V. (2018). Problemy segmentacii kontenta v SMI i novye vozmozhnosti mobil’nyh messendzherov. [Content segmentation in mass media and new opportunities for mobile messengers]. Vestnik Rossijskogo universiteta druzhby narodov. Serija: Literaturovedenie. Zhurnalistika [Bulletin of the Peoples’ Friendship University of Russia. Series: Literary criticism. Journalism], 23, vol. 3, pp. 323– 330. (in Russ). 9. Shelest, O., Shutov, A. & Nazarenko, Y. (2021). Messendzher Telegram kak sredstvo kommunikacii i samoorganizacii v situacii politicheskogo krizisa v Belarusi [Telegram messenger as a means of communication and self-organization in a situation of political crisis in Belarus]. Available at: https://drive.google.com/fle/d/1moxyi4YMwIeU-XA29GFYyfTMRmvTfDQJ/view (accessed: 15.01.2021) (in Russ). 10. Holt, K., Figenschou, T. U. & Frischlich, L. (2019). Key Dimensions of Alternative News Media. Digital Journalism, vol. 7, issue 7, pp. 860–869.
Градюшко Александр Александрович – доцент кафедры периодической печати и веб- журналистики Белорусского государственного университета, кандидат филологических наук, доцент. [email protected]
БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ СТАТЬИ Градюшко А. А. Развитие Telegram-каналов в системе цифровых медиа (на примере Республики Беларусь) // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40). С. 48–54. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10205.
Hradziushka А. А. Development of Telegram channels in the digital media system (on the example of the Republic of Belarus) // Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. No 2 (40), pp. 48–54. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10205.
54 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) УДК 1:316.774 DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10206
О. А. Дмитриев Высшая Школа Экономики, Москва
ТИПОЛОГИЯ МЕЖДУНАРОДНЫХ АЛЬТЕРНАТИВНЫХ МЕДИА В НАЧАЛЕ XXI ВЕКА
В данной статье предпринята попытка дать теоретическое описание разницы между мейнстримовскими и альтернативными медиа. На основании классификаций начала XXI века автор дает собственное определение CМИ, которые не придерживаются мейнстримовского подхода в освещении текущих событий. Особое внимание уделяется построению собственных принципов классификации альтернативных медиа, основанных на фактах развития альтернативных медиа в начале XXI века. В статье представлена таблица, которая отражает результаты авторского исследования. Кроме этого, автор показывает разницу между мейнстримовскими и альтернативными международными медиа в освещении важных тем международной жизни. За основу взяты материалы The New York Times, Al Jazeera и RT первой недели 2021 года.
Ключевые слова: альтернативные медиа, мейнстрим, классификация, новости, источники информации, угол подачи, международная журналистика.
Введение. Трансформация альтернативных медиа в начале XXI века Альтернативные медиа в первой трети XXI века претерпели сильную трансформацию. Это произошло благодаря развитию социальных сетей, увеличению количества средств доставки информации, которую игнорируют международные мейнстримовские СМИ. В этой связи правомерно говорить об актуальности обновить типологию развития альтернативных медиа и альтернативности. Это стало возможным благодаря развитию различных трактовок событий международной жизни в мультимедийной среде. Для такого рода анализа необходимо разграничить понятия мейнстрима и альтернативы в средствах массовой информации. Под мейнстримовскими медиа понимаются прежде всего телеканалы, радиостанции, веб-сайты, которые выражают точку зрения крупных транснациональных структур. Например, в международном плане такими СМИ являются американские телесети ABC, CBS и NBC, кабельные новостные каналы типа CNN, ВВС World News, MSNBC и Fox News. В эту категорию также попадают газеты New York Times и USA Today, британские издания The Times, The Guardian, The Independent и т. п. Классифицировать альтернативные медиа в научном плане гораздо сложнее. Это зависит, в первую очередь, от их разнополярной природы, различий в целевой аудитории, а также различий в редакционной политике ряда изданий. На рубеже XX и XXI веков исследователи принимали во внимание следующие характеристики альтернативных медиа [9]: – выражение интересов местных либо международных сообществ. Под сообществом в данном случае понимается группа людей, условно объединенная редакцией по какому-то одному признаку. Наиболее показательным примером в данном плане является деятельность небольших независимых радиостанций в США и странах Западной Европы [7]; – выражение интересов гражданского общества в противодействии властям разного уровня. В конце XX века в этом плане активно изучался опыт изданий, которые отражали точку зрения движения «Солидарность», боровшегося за соблюдения прав рабочих в Польше [4]; – освещение историй простых людей и их проблем. В этом случае альтернативные медиа могут стать выразителем интересов простых людей в общенациональном и международном плане [5]; – выражение точки зрения, которая, как правило, не находит отражения в мейнстримовских СМИ. Исследователи альтернативных медиа в начале XXI века описывали этот процесс как
55 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) небольшой по своему масштабу. Цель такого рода медиа – несогласие с главенствующими редакционными устоями мейнстрима [6]. Это нашло наиболее яркое отражение в блогах американских и европейских активистов, которые выражали свое категорическое несогласие с военными действиями США и НАТО в Ираке, которые начались в 2003-м году и привели к свержению Саддама Хусейна. Особое внимание блогеры уделяли издевательствам над заключенными со стороны американских военнослужащих в багдадской тюрьме «Абу Грейб» [8]. Однако с 2005 года на развитие альтернативных медиа и альтернативного способа обработки информации оказывает влияние и развитие Web 2.0, технология, которая позволяет быстро и эффективно публиковать информацию не только СМИ, но и любым объединениям граждан. Это предопределило бурное развитие альтернативных СМИ и социальных сетей как платформы для общественной дискуссии. Такая парадигма развития информации, которую невозможно контролировать сверху, приводит к переосмыслению понимания альтернативы как явления в современных медиа. В этом случае появляется возможность рассматривать альтернативные медиа как вид информационных ресурсов, которые, также как и мейнстримовские СМИ, могут быть организованы юридическими лицами или являться частной инициативой, но они имеют свою повестку дня, отличающуюся от мейнстримовских СМИ, которые работают в том же самом сегменте целевой аудитории. По этой причине информация в альтернативных медиа – это совокупность плюралистических мнений, не связанных одной идеологией либо редакционной политикой. В этом случае читатель (слушатель, зритель, пользователь) волен не соглашаться ни с одной из предложенных точек зрения. Кроме этого, он обладает полным правом обнародовать свой собственный взгляд на происходящие события на различных альтернативных площадках. Благодаря этому возникает новая модель взаимодействия журналистики и общества – речь идет о равнозначном взаимном влиянии медиа и целевой аудитории друг на друга. Тем самым развитие такого взаимодействия может привести к формированию различных сообществ потребителей альтернативной информации, которая изменяет картину мира отдельного человека. Проблема классификации международных альтернативных медиа Изложенные процессы развития современных альтернативных медиа сделали более сложной и неоднозначной их классификацию. По мнению автора, ключевыми характеристиками, помимо упомянутых выше, являются следующие: – тип альтернативного издания; – ареал распространения контента альтернативного СМИ; – ценностные ориентации лояльной аудитории; – редакционная политика альтернативного СМИ; – источники информации, используемые для освещения текущих событий. Если рассуждать о наиболее продуктивных типах альтернативных изданий, то в конце второй декады XXI века аккаунты социальных сетей являются самой простым и эффективным способом распространения новостной информации. В отличие от блогов, которые также остаются популярными среди альтернативной аудитории, пользователям социальных сетей совершенно необязательно иметь талант и способности по написанию длинных текстов или тратить много времени на поддержание своей активности постоянными постами. Именно поэтому такие способы репрезентации альтернативной информации становятся популярными и среди журналистов крупных медиа: в этом случае они получают дополнительную аудиторию в лице пользователей социальных медиа [2]. В результате анализа ареала распространения информации особенно четко видны два процесса, с которыми сталкиваются альтернативные медиа. Это глобализация и регионализация. С одной стороны, СМИ, считающие себя глобальными и всемирными, адаптируют новости для более лояльных читателей. С другой, региональные, никому не известные альтернативные медиа могут стать востребованными в разных странах мира. Поэтому, согласно географическому критерию СМИ можно разделить по следующим типам: международные альтернативные медиа, общенациональные альтернативные медиа, а также локальные СМИ, задача которых – объединять различные сообщества населения в разных городах по какому-то одному социально- политическому признаку (The Veteran’s News (CША)) «MediaZona» (Российская Федерация).
56 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) Однако, если говорить о международных мейнстримовских альтернативных медиа, становится заметным, что характер деятельности таких СМИ может меняться от региона вещания. Например, российский международный телеканал RT является мейнстримом в Российской Федерации. Однако по отношению к международной аудитории тот же канал, безусловно, может рассматриваться как альтернативное СМИ. Такая же метаморфоза происходит и с ВВС – Британской радиовещательной корпорацией. Для международной аудитории канал является мейнстримовским. Русская служба сайта ВВС имеет все признаки альтернативного медиа. Для международной аудитории альтернативным также считается и Al Jazeera, которая является мейнстримовским медиа для большинства аудиторий в странах Ближнего Востока: канал настроен весьма критично к внешней политике США и странах Западной Европы. Если говорить о ценностной сегментации альтернативных медиа, то здесь можно выделить группы, которые четко показывают преференции целевой аудитории в получении информации. Среди наиболее распространенных ценностных характеристик аудитории выделяются: – конформизм с действиями властей; – оппозиция к действиям властей и истеблишмента; – стремление стать гражданским активистом путем осуществления социально- общественных и культурных проектов; – стремление к космополитизму и обладанию новаторскими брендами и знаниями; – приверженность национальным ценностям и традициям. Говоря о редакционной политике альтернативных медиа, нельзя не принимать во внимание модели их финансирования. Например, Al Jazeera содержалась за счет личных средств эмира Катара, а также за счет таких благотоворительных организаций, как Qatar Foundation, продвигающих успехи Государства Катар по всему миру [1]. Российский телеканал RT на английском языке по форме финансирования является автономной некоммерческой организацией, получающей гранты на осуществление своей международной деятельности [3]. Руководство канала вынуждено постоянно опровергать слухи о так называемом «баснословном финансировании со стороны государства. В последние годы немаловажной характеристикой альтернативных медиа являются источники, которыми они пользуются. Это связано, прежде всего, с ростом популярности курсов по новостной грамотности: простым пользователям крайне важно разобраться и понять, как определить достоверность той или иной информации в зависимости от используемых источников. Для проверки информации современные медиа – как мейнстримовские, так и альтернативные – используют следующую модель распознавания фейковой информации и фейковых новостей. Авторами оригинальной модели являются специалисты Университета Stony Brook, штат Нью-Йорк. Она также активно используется в образовательном проекте SputnikPRO, организованном под эгидой информационного агентства Sputnik. Его участники – журналисты стран СНГ, а также молодые специалисты из 80 стран мира [10]. Анализ любого первоисточника проходит с помощью следующих четырех дихотомий: 1. Информированный – неинформированный 2. Авторитетный – неавторитетный 3. Заинтересованный – незаинтересованный 4. Названный - неназванный Кроме анализа источников в упражнениях SputnikPRO предлагается проследить вторую точку зрения, а также присутствие оценочных слов с ярко выраженным эмоциональным компонентом. Таким образом, критерий качества сообщения может определяться следующими критериями. – наличие первоисточника в информационном сообщении; – наличие комментариев авторитетных и информированных экспертов; – наличие противоположных точек зрения в предлагаемых материалах; – степень присутствия оценочных слов и клише в освещении информационных событий. С учетом всего изложенного выше представляется возможным уточнить и конкретизировать критерии альтернативных медиа, которые были разработаны в начале XXI века. Данная классификация представлена в таблице 1.
57 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) Таблица 1 Типология развития альтернативных медиа в первой трети XXI века Функция Основные Целевая аудитория Примеры альтернативных характеристики медиа Выражение Вещание для групп Группы по Независимые городские интересов людей, объединенных интересам, жители станции в США и странах местных либо по какому-то небольших Западной Европы, городские и международных одному признаку сообществ, люди, региональные Telegram- каналы сообществ, чьи (территория, объединенные лидеров мнений голоса остается ценностные общим кругом незамеченными. ориентации и т. п.) общения. Выражение Присутствие Представители Оппозиционные блоги и интересов «ярлыков» и интеллектуальных Telegram-каналы, ресурсы, гражданского эмоционально- профессий, жители находящиеся за пределами общества в окрашенной больших городов, ареала вещания (meduza.io, противодействие лексики при творческая вещающая на Россию, Telegram- властям разного освещении текущих интеллигенция, каналы, вещающие на Беларусь уровня. событий. Источники «лидеры мнений из Польши и Литвы) информации по разному кругу отбираются в общественно зависимости от значимых преференций вопросов. целевой аудитории Освещение Защита интересов Люди в возрасте Репортажи meduza.io о жизни историй простых простых людей в 30+, ищущие в отдаленных регионах России, людей и их общенациональном успешные проект RT «Один – не один», о проблем. и международном пути решения людях, которые стали жертвами плане собственных чиновничьего произвола, проблем. истории Al Jazeera о жизни мусульман в «немусульманских» странах Выражение Привлечение Медиапотребители, Освещение выборов в США взглядов, которые экспертов, несогласные на телеканале RT, освещение не представлены в игнорируемых с освещением проблем с COVID-19 в США мейнстримовских мейнстримом, событий в и странах Западной Европы СМИ. нахождение мейнстримовских со стороны RT и Al Jazeera, нестандартного медиа своих телеканалы и веб-сайты на угла подачи, стран, активисты английском языке, работающие использование движений, чей из неанглоязычных стран ранее голос игнорируется неопубликованных в мейнстримовских цифр, фактов, медиа деталей, которые усиливают новизну в освещении темы
В данной таблице показаны парадигма развития современных альтернативных медиа, а также методология их описания. Данный подход учитывает, что приведенная классификация оказывается условной: альтернативные медиа в разных странах могут выполнять в отдельных случаях все перечисленные нами функции вне зависимости от своей редакционной политики. Особую роль в этом процессе занимает мультиплатформенность: современные альтернативные медиа могут одновременно использовать несколько платформ для передачи информации, такие как социальные сети, телеканалы, веб-сайты, мобильные приложения, инстант-мессенджеры.
58 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) Проведенная классификация альтернативных медиа позволяет выделить наиболее продуктивные альтернативные приемы подачи информации при освещении текущих международных событий. Использование альтернативных приемов передачи информации в международнои журналистике. Одной из наиболее интересных тем для освещения международными альтернативными медиа в начале XXI века стал процесс по делу основателя Wikileaks Джулиана Ассанжа. Он обвиняется в обнародовании ряда секретных документов разных стран и правительств, в частности, в разглашении секретных материалов о недостойном поведении американских войск в Ираке. В мейнстримовских медиа, таких как The New York Times, в основном сообщалось о факте скорого вынесения приговора Ассанжу, а также о факте того, как это будет происходит. В статье подробно сообщается о технологии вынесения приговора, а также о том, как рассматривалось это дело. Кроме этого в материале говорится о том, что избранный президент США Джо Байден ранее называл Ассанжа террористом, однако, по мнению газеты, остается неясным, как изменится позиция Байдена по этому вопросу после его официального вступления в должность. As vice president, Mr. Biden called the WikiLeaks founder a “high-tech terrorist” in 2010, but it remains unclear what he would do as president. (https://www.nytimes.com/2021/01/03/world/europe/assange- extradition-explainer.html?searchResultPosition=1, дата обращения: 20.05.2020). В материале сайта Al Jazeera от 3 января 2021 года также содержится описание процедуры вынесения приговора Ассанжу. В качестве ключевых комментаторов по делу Ассанжа выступает Ноам Хомский, выдающийся лингвист, общественный активист, который, к тому же является апологетом альтернативных медиа. Он не ждет оправдания Ассанжа, однако считает вполне вероятный обвинительный приговор «несправедливым, недостойным и преступным». “I am expecting the worst,” MIT professor and prominent US foreign policy critic Noam Chomsky told Al Jazeera.“I hope I am wrong,” the 92-year-old activist added, calling Assange’s incarceration “unfair, unjust and criminal – but power reigns” (https://www.aljazeera.com/news/2021/1/3/court-to-decide- assanges-face-over-us-extradition, дата обращения: 20.05.2020). В этом же материале содержится и мнение эксперта одной из ведущих правозащитных организаций Anmesty International Джулии Холл, которая пообещала продолжить защиту Ассанжа при любом исходе судебного разбирательства. Почти схожую позицию занимает редакция сайта российского международного телеканала RT – rt.com. Только в качестве главного комментатора по делу Ассанжа выступает американская поп- звезда Памела Андерсон. По ее мнению, происходящее вокруг активиста – безумие, начиная от обвинений и заканчивая ужасными условиями его содержания в период пандемии. “It’s madness. He is… crammed in amongst murderers in a prison that is rife with Covid,” she said of the conditions Assange is facing. (https://www.rt.com/news/511411-assange-wikileaks-pamela-anderson-pardon- plea/, дата обращения: 20.05.2020). Кроме этого, материал RT сопровождается так называемыми «эмбедами», скриншотами постов из социальных сетей, на которых Памела Андерсон и Джулиан Ассанж изображены вместе. Такой подход призван привлечь к статье большее число пользователей, которым интересна не столько политика, сколько скандальные истории из мира шоу-бизнеса. Такая стратегия призвана увеличить популярность материалов альтернативных медиа среди аудитории мейнстрима. В результате анализа последних событий, связанных с Джулианом Ассанжем, видна разница мейнстримовских и альтернативных медиа в плане выбора источников информации. Если the New York Times в этом случае ссылается на официальную информацию из суда и Белого Дома, то Al Jazeera приводит мнение политиков и деятелей, которых мейнстримовские медиа, как правило, не приглашают: Ноам Хомский не является достоверным источником для американского истеблишмента, однако крайне популярен на RT, Al Jazeera и в других международных альтернативных СМИ. Схожая картина прослеживается и при освещении событий, связанных с подсчетом голосов на выборах в Сенат США от штата Джорджия. 4 января 2001 года СМИ опубликовали запись телефонного разговора Дональда Трампа, в котором он якобы угрожал подать в суд в случае, если результат выборов окажется не в пользу сторонников Демократической партии. В материале The New York Times рассказана не только суть конфликта, но и случаи с предыдущими скандалами, связанными с телефонными переговорами, в которых
59 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) так или иначе фигурирует Трамп. В конце статьи также приводится мнение экспертов о том, что подобные действия Трампа могут рассматриваться как нарушение Трампом законов штата Джорджия. Legal experts said Mr. Trump might have violated Georgia state laws against solicitation of voter fraud and extortion by seeking to exert pressure on Mr. Raffensperger. (https://www.nytimes. com/2021/01/03/us/politics/trump-raffensperger-call-georgia.html?action=click&module=Top%20 Stories&pgtype=Homepage, дата обращения: 20.05.2020). В репортаже телеканала Al Jazeera комментарии дает корреспондент телеканала в Вашингтоне Шихаб Ратанси. В них он высказывает точку зрения о том, что возможное уголовное дело против Трампа не состоится, так как в деле нет состава преступления.“I think morally, you could see it as some sort of attempt to put the pressure on, but when it comes to the law, and what exactly is allowed rhetorically or actually as a direct order, these can be grey areas,” he said. (https://www.aljazeera. com/news/2021/1/3/trump-urges-georgia-offcial-to-overturn-vote-in-leaked-call, дата обращения: 20.05.2020). В репортаже RT на эту тему содержится другой поворот: журналистам компании удалось найти свидетельства людей близких к Трампу о том, что мейнстримовские источники использовали неполную телефонную версию разговора Трампа, что не позволяет объективно говорить о том, что уходящий президент США оказывал давление на чиновников из штата Джорджия. В частности, приводится «эмбед» республиканца из штата Джорджия о том, что телефонный разговор был «сильно отредактирован». Shafer tweeted that the purportedly complete recording of the call, released by the Washington Post, was in effect “heavily edited” and failed to include the part where Meadows allegedly stated that it was “for the purpose of discussing the settlement on pending litigation.” (https:// www.rt.com/usa/511448-trump-georgia-lawsuit-call/, дата обращения: 20.05.2020). Приведенные примеры журналистских материалов первой недели 2021 года подтверждают главную разницу между мейнстримовскими альтернативными международными медиа. Разница в освещении международных событий со стороны альтернативных медиа заключается в выборе источников информации, большинство из которых не используются в мейнстриме, поскольку, они не выражают точку зрения большинства. Такими источниками, как правило, являются активисты различных политических движений, а также известные люди, имеющие частичное отношение к истеблишменту. Кроме этого, популярность альтернативных медиа достигается за счет нестандартных углов подачи материала, которые привлекают к себе внимание широких масс аудитории, включая и тех, кто доверяет мейнстримовским медиа. Такого рода сравнительный анализ информационных сообщений мейнстримовских и альтернативных медиа поможет создать более точную типологию освещения международной жизни разными видами СМИ.
Список литературы
1. Виниченко, В. М. Феномен «Аль-Джазиры на ближневосточном и глобальном информационном рынках / В. М. Виниченко. – Текст : непосредственный // Вопросы журналистики, педагогики, языкознания. – 2014. – № 22 (13 (184)). – С. 156–166. 2. Карякина, К. А. Актуальные формы и типологические модели новых медиа / К. А. Карякина. – Текст : электронный // Вестник Московского Университета. Серия 10. Журналистика. – 2010. – URL: https://vestnik.journ.msu.ru/books/2010/3/aktualnye-formy-i- tipologicheskie-modeli-novykh-media/ (дата обращения: 19.05.2020). 3. Симоньян ответила на слова Собчак об «увеличении» бюджета RT. – Текст : электронный. – 2018. – URL: https://ria.ru/20180314/1516348893.html (дата обращения: 01.06.2020). 4. Arato, A. Civil society against the state: Poland 1980–81 / А. Arato. – Текст : непосредственный // Telos. – 1981. – № 47. – P. 23–47. 5. Carpentier, N. Participation and interactivity: changing perspectives. The construction of an integrated model on access, interaction and participation / N. Carpentier. – Текст : непосредственный // New Media Worlds. – 2007. – Sydney, Oxford University Press. – Pp. 214–230. 6. Downing, J. (2001) Radical Media: Rebellious Communication and Social Movements / J. Downing, T. V. Ford, G. Gil, L. Stein. – Текст : непосредственный. – London : Sage, 2001. – DOI: 10.4135/9781452204994.
60 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) 7. Drijvers, J. Belgium: So many ways to run a railroad / J. Drijvers. – Текст: непосредственный // The People’s Voice: Local Radio and Television in Europe. – London, Paris, and Rome: John Libbey and Company. – 1992. – Pp. 104–22. 8. Hersh, S. M. Torture at Abu Ghraib: American soldiers brutalized Iraqis. How far up does the responsibility go? / S. M. Hersh. – Текст : электронный // The New Yorker. – 10 May 2004. – URL: http://www.newyorker.com/fact/content/?040510fa_fact (accessed: 25 January 2007). 9. Servaes, J. Communication for Development. One World, Multiple Cultures / J. Servaes. – Cresskill, NJ: Hampton Press, 1999. – DOI: 10.13140/RG.2.1.2113.7120. – Текст: непосредственный. 10. SputnikPro провел в Москве сессию для журналистов из стран СНГ и Балтии. – 2021. – Текст : электронный. – URL: https://ria.ru/20190516/1553533828.html (дата обращения: 20.05.2020).
MULTIMEDIA TOOLS IN INTERNATIONAL ALTERNATIVE MEDIA
Dmitriev O. A., HSE University, Moscow, [email protected]
The article is an attempt to understand the difference between mainstream and alternative media. On the basis of the alternative media classifcations made in this century the author give it own defnition for the media that reject the mainstream approach to the coverage of international affairs. Special attention is paid to the developing new principles for alternative media classifcation that are based on the development of alternative news at the beginning of this century. The article contains a table that sums up the results of the research. Besides, the author show the difference between mainstream and alternative international news media through the coverage of important news during the frst week of 2021 by the New York Times, Al Jazeera and RT.
Key words: alternative media, mainstream, classifcation, news, sources of information, andle, international journalism.
References
1. Vinichenko, V. М. (2014). Fenomen «Al-Dzhaziry na blizhnevostochom I global’nom informatsionnom rynkah [Al Jazeera’s phenomenon on middle-eastern and global news markets]. Voprosy zhurnalistiki, pedagogiki, yazykoznaniya [Questions of journalism, pedagogy, linguistics.], 22 (13 (184)), pp. 156–166. 2. Karyakina, К. А. (2010). Aktual’nye formy I tipologicheskie modeli novikh media [Present- day forms and typological models for new media]. Vestnik Moskovskogo Universiteta. Seriya 10. Zhurnalistika [Bulletin of Moscow University. Series 10. Journalism], available at: https://vestnik. journ.msu.ru/books/2010/3/aktualnye-formy-i-tipologicheskie-modeli-novykh-media/ (accessed: 19.05.2020). 3. Simonyan otvetila na slova Sobchak ob “uvelichenii” budgeta RT (2018). [Simonyan responded to Sobchak about the so-called RT budget surplus], available at: https://ria.ru/20180314/1516348893. html (accessed: 01.06.2020). 4. Arato, A. (1981). Civil society against the state: Poland 1980–81. Telos, 47, pp. 23–47. 5. Carpentier, N. (2007). Participation and interactivity: changing perspectives. The construction of an integrated model on access, interaction and participation. New Media Worlds. Sydney, Oxford University Press. 6. Downing, J., Ford, T. V., Gil, G. & Stein, L. (2001). Radical Media: Rebellious Communication and Social Movements. London: Sage. 7. Drijvers, J. (1992). Belgium: So many ways to run a railroad. The People’s Voice: Local Radio and Television in Europe. London, Paris, and Rome: John Libbey and Company, pp. 104–122. 8. Hersh, S. M. (2004). Torture at Abu Ghraib: American soldiers brutalized Iraqis. How far up does the responsibility go? The New Yorker, 10 May 2004. Available at: http://www.newyorker.com/ fact/content/?040510fa_fact (accessed: 25 January 2021).
61 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) 9. Servaes, J. (1999). Communication for Development. One World, Multiple Cultures. Cresskill, NJ: Hampton Press. 10. SputnikPro provel v Moskve sessiyu dlya zhurnalistov iz stran SNG I Baltii. (2021). [SputnikPro has held a session for journalists from CIS and Baltic countries]. Available at: https://ria. ru/20190516/1553533828.html (accessed: 20.05.2020).
Дмитриев Олег Аркадьевич, профессор департамента медиа НИУ «Высшая Школа Экономики», советник МИА «Россия сегодня». ORCID: 0000-0001-9051-5988 [email protected]
БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ СТАТЬИ Дмитриев О. А. Типология международных альтернативных медиа в начале XXI века // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40). С. 55–62. DOI: 10.47475/2070-0695-2021- 10206.
Dmitriev O. A. Multimedia tools in international alternative media // Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. No 2 (40), pp. 55–62. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10206.
62 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) УДК 316.76.2 DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10207
А. Г. Донских Южный федеральный университет, Ростов-на-Дону
ПОЛЬЗОВАТЕЛЬСКИЙ КОНТЕНТ КАК ИСТОЧНИК ИНФОРМАЦИОННЫХ КОНФЛИКТОВ
В статье анализируется специфика протекания информационных конфликтов в социальных сетях. Предметом таких конфликтов является пользовательский контент как результат информационно-коммуникативного противостояния участников социальных сетей и источник информационных конфликтов. Автор рассматривает причины его конфликтогенности. Для разрешения информационных конфликтов пользователи социальных сетей все чаще предпочитают судебное разбирательство. Анализ судебных решений позволяет выявить ключевые признаки потенциально конфликтногенного пользовательского контента.
Ключевые слова: информационные конфликты, социальные сети, нелегальный пользовательский контент, этико-правовая грамотность, информационная безопасность, регулирование конфликтов.
Пользовательский контент как результат развития информационных технологий и платформ сетевого взаимодействия – значимое явление в области медикоммуникаций и распространения массовой информации. В современной медиасфере создатель контента является одновременно автором, продюсером и потребителем пользовательской информации, которая подразумевает не только текст, но и фото, видео, комментарий, отзыв, подкаст, инфографику, слайдшоу, презентации [8. С. 101]. Такая мультифункциональность пользовательского контента помимо преимуществ неизбежно порождает проблемы и угрозы медиа пространству. Среди наиболее распространенных исследователи отмечают агрессивность пользователей, низкое качество информации, недостоверность предоставленных пользователями фактов [8. С. 105]. Обеспечивая непрерывное информационно-коммуникативное взаимодействие между редакциями СМИ и аудиторией, пользователями социальных сетей и разнообразными социальными институтами, пользовательский контент, как результат этого взаимодействия, зачастую становится причиной конфликтов между участниками. Конфликты, как «проявление объективных или субъективных противоречий, выражающееся в противоборстве сторон» [3. С. 59], явление неизбежное и свойственное любому взаимодействию. Поскольку основная среда генерации пользовательского контента – социальные сети, именно здесь находится большинство проблемных факторов. Исследователи давно обратили внимание, что социальные сети – сфера возникновения социальных конфликтов и как специфическая среда отличается повышенной конфликтогенностью. Специфика коммуникативной природы социальных сетей, позволяющих одновременно реализовывать как межличностную, групповую, так и массовую коммуникацию, влияет на характер вспыхивающих в этой среде конфликтов. Среди специфических факторов, влияющих на конфликтогенность в социальных сетях выделяют следующие: недифференцированность признаков публичность/интимность, отсутствие невербальных средств коммуникации, растянутость коммуникации во времени, круглосуточная доступность сети, ослабление традиционных этических запретов для заочного общения, стилистическая сниженность речевой культуры коммуникации [7. С. 22]. Не удивительно, что конфликтная коммуникация в социальных сетях становится предметом изучения для лингвистов, психологов, социологов, криминалистов, философов, представителей смежных специальностей [5. С. 117]. Разновидностью конфликтного противостояния между различными субъектами- пользователями социальных сетей являются информационные конфликты, специфика которых заключается в том, что они возникают и протекают в виртуальной среде между различными участниками-пользователями в процессе и по поводу их информационно-коммуникативного
63 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) взаимодействия, то есть фактически – создания и использования пользовательского контента. Информационные конфликты – термин, возникший в конце 90-х годов 20 века и первоначально применяемый к конфликтам, возникающим в сфере функционирования и взаимодействия средств массовой информации и общества. Информационный конфликт – столкновение интересов журналистов с интересами других участников информационных отношений и на основании субъекта конфликта, возникающего противоречия и метода регулирования может быть классифицирован как юридический, этический, коммуникативный, технологический [4. С. 94–97]. Предметом информационных конфликтов в социальных сетях становится информационно- коммуникативная деятельность их участников, проявляющаяся в столкновении интересов, нарушении информационных и других личных прав субъектов и вызывающая ответное противодействие. В предмет исследования данной статьи входит не любое потенциально конфликтное действие, а именно активное противостояние между участниками конфликта. Это относительно новая разновидность медийных конфликтов, требующая осмысления, изучения как причин возникновения, особенностей протекания, так и методов эффективного регулирования и предотвращения. Методология исследования опирается на анализ прецедентной базы современной медиареальности, включающей непосредственно информационно-коммуникативную деятельность пользователей социальных сетей, публикации в средствах массовой информации, судебные решения относительно информационных споров пользователей социальных сетей. Известно, что виртуальное пространство служит нарастанию и усилению всех негативных влияний, когнитивных и эмоциональных искажений, которые характерны для конфликта, протекающего в реальном взаимодействии [2. С. 85]. В то же время виртуальная коммуникация ослабляет некоторые общепринятые нормы социального взаимодействия, создавая у ее субъектов иллюзию анонимности и безнаказанности, что проявляется в разных формах девиантного поведения. Социологи отмечают, что «социокультурная направленность активности населения в социальных сетях, проявление эгоцентризма, попытки продемонстрировать себя несут в себе риски столкновений, противоборства, соперничества. Ситуация усугубляется высоким уровнем анонимности пользователей социальных сетей, которые нередко скрывают свою истинную личность под различными «никами». Поэтому уровень бытовой агрессии при общении в социальных сетях значительно выше, чем в физической, повседневной реальности. Именно так создается благодатная почва для социальных конфликтов» [6. С. 92]. Вместе с тем, социальные сети – это среда, где можно легко и быстро прославиться и разбогатеть. Наиболее активные пользователи-создатели разнообразного контента располагают не только финансовым, но и паблицитным капиталом. В то же время невзыскательный вкус и всеядность подписчиков некоторых блогеров и инфлюэнсеров влияет на содержание и качество контента, что в результате приводит к искажению правил цивилизованного общения, нарушению нравственных и юридических норм. Среди молодежи, например, популярны шокирующие стримы, транслирующие как несчастные случаи, так и опасные антиобщественные действия в прямом эфире, набирающие сотни тысяч просмотров и лайки. Добавим в список причин, порождающих информационные конфликты в социальных сетях, юридическую неграмотность большинства пользователей, что проявляется в распространении несоответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию, оскорблениях, нарушении неприкосновенности частной жизни, прав на изображение, авторских прав, распространении экстремистской, порнографической информации, фейков, разглашении персональных данных, иной конфиденциальной информации, неумении защитить собственные права. Подобный пользовательский контент зачастую приобретает статус нелегитимного в порядке судопроизводства. Судебная практика накопила солидную базу нарушений пользователями социальных сетей информационных и личных прав. Сторонами конфликтов выступают пользователи, участники и администраторы разнообразных сообществ, организации, общественные деятели, журналисты. Анализ судебных решений позволяет выявить конфликтогенные аспекты в информационно- коммуникативном поведении пользователей социальных сетей, проследить причины возникновения и специфику протекания тех или иных конфликтов, получить социальный
64 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) срез участников информационных конфликтов в социальных сетях, определить признаки потенциально проблемного пользовательского контента. Поскольку социальные сети являются одним из инструментов реализации информационных прав граждан, в том числе права на выражение мнения, наблюдаются случаи злоупотреблений этими правами. Зачастую социальные сети становятся площадкой для ведения бытовых конфликтов, выражающихся в распространении порочащих, оскорбительных слов и выражений. Конфликт между соседями, возникший в реальном времени, может продолжиться в городском паблике и закончиться в зале суда. Низкий уровень коммуникативной культуры пользователей, свойственный виртуальному общению, может стать одной из причин подобных конфликтов. Многие ошибочно считают, что социальные сети – ресурс, предназначенный в первую очередь для общения, выражения мнения, является естественным продолжением межличностного взаимодействия в реальном времени, поэтому можно не стесняться в выражениях. Однако свобода высказываний в социальных сетях также сопряжена с правилами, требованием соблюдения прав других участников коммуникации. Суды относят социальные сети к публичному пространству, где применимы, в том числе, нормы законодательства о распространении ложных, порочащих сведений. В одной из конфликтных ситуаций женщина написала несколько негативных комментариев о своих соседях, разместила их фотографию и гиперссылку на порочащий текст. Суд признал такие действия незаконными: «Анализ оспариваемых истцом сведений дает основания суду сделать вывод о том, что они содержат утверждения о факте, в частности о действиях истца, изложенных в форме утверждения, содержащих элементы оскорбления, обвинения в совершении, в том числе противоправных деяний (мошенничество), что не может быть отнесено к выражению ответчиком своего мнения. <…> Суд приходит к выводу о признании несоответствующими действительности, порочащими честь, достоинство и деловую репутацию истца сведения, распространенные ответчиком в комментариях, размещенных в сети Интернет в группе “Подслушано Бирск” следующего содержания: “В городе появились аферисты, снимают жилье с пожилым дедушкой, женщина в возрасте с собакой и вот этот товарищ на этой машине. Дедушка – жертва их мошенничества”» (Дело № 2-1150/2019) [9]. В то же время бытовой конфликт, попав в социальные сети, может стать инфоповодом для создания остросюжетного материала в профессиональных СМИ. Освещая такую конфликтную ситуацию, журналисты могут оказаться втянутыми в нее, то есть пользовательский контент может оказаться потенциально проблемным для редакции СМИ. Использовав, например, видеоролик сельской жительницы из социальной сети «ВКонтакте», как источник информации сетевое издание «TVERIGRAD.RU» было вовлечено в судебный спор сельских жителей за незаконное использование изображения и вторжение в частную жизнь. В рассматриваемой ситуации суд не нашел нарушений в действиях журналистов: «Являющаяся предметом судебного спора видеосъёмка была произведена на открытом пространстве, доступ на которое не ограничен. Непосредственным объектом видеосъёмки, как следует из содержания видео, являлся бык, его поведение, а не частная жизнь истца. Присутствие изображения истца на видео связано с принятием ею мер по контролю за поведением быка» (Дело №2-2-61/2019) [9]. Тем не менее, данный конфликт проиллюстрировал комплексный характер информационных конфликтов, порождаемых пользовательским контентом, его многослойность и многомерность. Публикации, посты, комментарии о ситуациях, широко обсуждаемых в городе, конфликтах, происшествиях создают общественные дискуссии в новостных городских пабликах, которые могут стать причиной конфликтов между пользователями-участниками дискуссий, повсеместно втягивать в конфликтные ситуации журналистов и редакции СМИ. Следует иметь в виду, что закон не делает различий между профессиональным и любительским контентом. В соответствии с судебной практикой социальные сети являются публичной сферой, где применимы правила регулирования информационных споров с участием публичных персон и СМИ. Так, в одном из судебных дел администратора сообщества социальной сети «ВКонтакте» обвинили в незаконном размещении фотографии. Истцы не давали согласия на размещение, «считая ее сугубо личной, поскольку находятся на фотографии в непубличном месте, из предметов одежды на них только шорты». Суд с доводами истцов не согласился, придя к выводу, что истцы «как общественные деятели должны были проявить разумную осмотрительность, появляясь в публичном месте в таком виде. Изображенные на коллективном
65 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) фотоснимке, а тем более видеосъемке, граждане очевидно (явно) выразили свое согласие на съемку» (Дело № 2-88/2018 г.) [9]. В своей аргументации суд опирался на решения Европейского суда по правам человека по делам «Гринберг против Российской Федерации» и «Лингенс против Австрии», в соответствии с которыми «границы допустимой критики в отношении государственного служащего, осуществляющего свои властные полномочия, могут быть шире, чем пределы критики в отношении частного лица, поскольку первый неизбежно и сознательно открывает себя для тщательного наблюдения за каждым своим словом и поступком со стороны журналистов и большей части общества, и, следовательно, он должен проявлять большую степень терпимости». Как уже отмечалось, в информационные конфликты по вопросам использования пользовательского контента нередко вовлечены редакции СМИ и отдельные журналисты. Пользовательский контент – важный источник инфоповодов для СМИ. Однако, современным журналистам необходимы юридические знания для грамотного его использования. Практика показывает, что длительное время среди журналистов не было принято ссылаться на отдельные сообщества и группы как источник информации. Ситуация постепенно меняется. Большинство федеральных и региональных СМИ указывают посты популярных городских пабликов как источник информации, несмотря на то, что судебных прецедентов за использование такого контента без ссылки на сообщество еще не было. Отдельные пользователи более активны, и посты участников социальных сетей, послужившие источником информации для СМИ, становятся предметом информационных споров. Так, публикуя материал о несчастном случае, журналист газеты процитировала комментарии пользователей городского паблика, вызвав негодование матери героини публикации, посчитавшей их ложными и порочащими сведениями. Лужский городской суд Ленинградской области стал на защиту редакции, отметив: «Доводы истца о несоответствии действительности и порочащем характере опубликованной в статье информации, полученной из социальной сети ‘’ВКонтакте’’, “Подслушано в городе Луга”, а именно “…Видимо, была пьяна – написала женщина-очевидец трагедии в паблике, посвященному городу Луге”, не могут служить безусловным основанием в удовлетворении иска. Указанная фраза не носит характера утверждения о факте, а имеет характер предположения» (Дело № 2-53/2016) [9]. Уязвимы и пользователи, размещающие свой контент в пабликах. Речь идет не только об информационной безопасности, но и юридической. Оставляя комментарии в том или ином сообществе, пользователи утрачивают право дальнейшего распоряжения собственными комментариями, а иногда и личными данными. Права на контент паблика – предмет отдельных споров, не получивших пока однозначных ответов. Суды, однако, могут занять сторону администраторов сообществ. Например, в одном из решений суд отметил: «Вступая в группу «Котлас Онлайн» и действуя добросовестно Зарубин А. С. обязан был ознакомиться с Правилами группы «Котлас Онлайн», которые находятся в свободном доступе в разделе «информация», а также доступны пользователям сайта «ВКонтакте», не являющимся членами указанной группы. <…> Положения группы «Котлас Онлайн» о возможности размещения в газетах «Юг Севера», «Вечерний Котлас», «Каждый дом», «Ветеран Севера» администрацией группы опубликованных в ней авторами материалов, а именно текстов и изображений с указанием имени автора и его личной фотографии, по мнению суда, не противоречат положениям ст. 152.1 ГК РФ» (Дело № 2–1628/2017) [9]. По мнению суда, пользователь добровольно сделал личную информацию общедоступной, т. к. «авторы постов и комментариев, публикуя в указанной группе какую-либо информацию, делают ее общедоступной по своей воле». В то же время ошибочно считать любую размещенную пользователями информацию в социальных сетях общедоступной. Об этом забывают не только обычные пользователи, но и представители профессиональных сообществ. Часто нарушаются авторские права на иллюстрации, фотографии. В одном из решений суд в очередной раз опроверг эти заблуждения: «доводы представителя ответчика ООО “ПРИНТБУРГЕР” о том, что при использовании фотографий истца Общество исходило из предполагаемого факта дачи последним разрешения на использование, учитывая, что хэштег под спорным фотоснимком на странице в сети Инстаграм содержал ссылку, не могут быть приняты судом во внимание, поскольку в соответствии с требованиями ст. 1229 ГК РФ правообладатель может запретить использование результата его интеллектуальной
66 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) деятельности; доказательств получения разрешения истца на использование его фотографии ответчиком не представлено. При этом суд полагает, что отсутствие запрета на использование объектов авторского права не считается согласием правообладателя на их использование в той или иной форме» (Дело № 2-863/2018) [9]. Недобросовестное использование пользовательского контента в коммерческих целях нашло повсеместное отражение в судебной практике. Например, использование диетологом фотографий для рекламы своих услуг в социальных сетях, взятых без разрешения пациентки из ее аккаунта (Дело № 2-1500/2019). В этом конфликте истица проявила юридическую неграмотность, посчитав, что обладает авторскими правами на собственные изображения, снятые другими лицами. А сама ситуация иллюстрирует повсеместное явление: недобросовестность специалиста с одной стороны и некомпетентность пользователя с другой. В другом случае художественно обработанное фото домашнего кота пользователя было без разрешения использовано в рекламе и реализации товаров и услуг коммерческой компанией (Дело № 2-2397/2018) [9]. В данном случае нарушены были именно авторские права на изображение, созданное творческим трудом самого пользователя. Претензии к пользователям могут предъявить и организации. Например, за ущемление деловой репутации (Дело № 2-5182/2019) [9]. Такого рода конфликты возникают в результате острой полемики в городских пабликах, (которые есть, практически, в любом российском городе), под названиями «Черный список…», «Подслушано в…», и «специализирующихся» на компроматах и негативных комментариях в отношении тех или иных лиц. Анализ судебных решений позволяет прийти к выводу, что многие пользователи незнакомы с правилами пользования той или иной социальной сетью, в результате не только незаконно используют чужой контент, но и допускают нарушения прав на собственный и даже не всегда способны определить виновника этих нарушений. Ошибочно обвиняют администрацию социальной сети в размещении той или иной спорной информации, хотя социальная сеть не является ни автором, ни распространителем такой информации. Ответственность за любой противоправный контент правилами пользования социальной сетью возлагается на самих пользователей. Незнание законодательства приводит к неправильной формулировке претензий в судах, например, путают право на изображение как личное право человека и авторские права на фотографии как интеллектуальные права автора на созданное им произведение. Безответственное или легкомысленное отношение к создаваемому контенту и его дальнейшей судьбе провоцирует нарушения. В то же время не всегда удается привлечь к ответственности истинного виновника – автора того или иного противоправного контента, поскольку невозможно установить владельцев фейковых аккаунтов. Анонимность – по-прежнему фактор, влияющий на безнаказанное распространение видероликов и иного контента оскорбительного, шокирующего, неприличного, противоправного характера (Дело № 2-1-66112/2016) [9]. Безнаказанно разглашаются персональные данные пользователей, сведения о частной жизни, распространяются оскорбления. Несмотря на то, что правовой статус социальных сетей в настоящее время полностью не прописан ни в одном законодательном документе, информационно-коммуникативные отношения между участниками регулируются действующим российским законодательством и судебной практикой. В ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» с 1 февраля 2021 г. действует статья, регулирующая распространение информации в социальных сетях, в соответствии с которой владелец социальной сети обязан отслеживать и блокировать нелегальный контент [10]. Для многих нарушений также применяются традиционные статьи Уголовного, Гражданского кодексов, а также Кодекса об административных правонарушениях. Юридическое значение также имеют правила пользования той или иной социальной сетью, устанавливаемые ее администрацией. Эти правила являются гражданско-правовым договором в форме присоединения и обязательны для исполнения любым пользователем, зарегистрированным в социальной сети. В них прописаны права и обязанности пользователей и администрации социальной сети, ответственность за нарушение этих правил возлагается на пользователя. Более того, правила пользования социальными сетями предоставляют широкие юридические полномочия администраторам, создающим разнообразные сообщества внутри той или иной социальной сети, выраженные в самостоятельной разработке правил для своего сообщества, выполнение которых обязательно для всех его участников.
67 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) Социальные сети – публичное пространство, где интенсивно осуществляется информационно- коммуникативная деятельность. Характер распространяемой там информации может привести к информационным конфликтам и информационным спорам. Дискуссии, которые ведутся в городских пабликах, публикации и комментарии пользователей, разнообразный пользовательский контент являются источником и причиной информационных конфликтов. Многие медиаэксперты будущее развитие медиарынка связывают именно с генерацией пользовательского контента [1. С. 164]. Поэтому результаты действий и взаимодействий пользователей социальных сетей – пользовательский контент – представляют интерес для разных институтов: медиакомпаний, маркетинговых и финансовых организаций, коммерческих и общественных организаций, правоохранительных органов и государственных структур. В то же время, конфликтные коммуникации в анализируемой среде – источники угроз информационной безопасности как общества в целом, так и отдельных граждан. Юридические механизмы разрешения информационных конфликтов, протекающих в социальных сетях, позволяют выявить наиболее распространенные ошибки их участников, а также основные причины, вызывающие конфликтные противостояния. Полагаем, для предотвращения и эффективного урегулирования информационных конфликтов в новых медиа необходимо развивать культуру создания и потребления пользовательского контента, развивать коммуникативную культуру общения, воспитывать правовую грамотность среди всех участников информационно-коммуникативного взаимодействия в социальных сетях. Ключевая роль в решении данной задачи, по мнению автора, должна принадлежать вузам. Образовательные программы, тренинги, спецкурсы, научные и просветительские мероприятия для молодежи являются одной из форм институционализации информационных конфликтов в социальных сетях, инструментом их предупреждения.
Список литературы
1. Баранова, Е. А. Бизнес-стратегия, основанная на использовании ресурсов пользователей (UGC): опыт российских СМИ / Е. А. Баранова. – Текст: непосредственный // Вестник Московского университета. Серия 10. Журналистика. – 2016. – № 4. – С. 163–175. 2. Белинская, Е. П. Пространство социальных сетей как фактор радикализации конфликта в виртуальном взаимодействии / Е. П. Белинская, С. Н. Илюхина. – Текст: непосредственный // Вестник РГГУ. Серия: Психология. Педагогика. Образование. – 2018. – № 4 (14). – С. 81–95. 3. Дмитриев, А. В. Конфликтология: учебное пособие / А. В. Дмитриев. – Москва : Гардарики, 2000. – 320 с. – Текст: непосредственный. 4. Донских, А. Г. Журналистика и новейшие медиа в аспекте права, деонтологии и медиаобразования. Новые реалии: монография / А. Г. Донских; Южный федеральный университет. – Ростов-на-Дону ; Таганрог : Издательство Южного федерального университета, 2020. – 121 с. – Текст: непосредственный. 5. Желтухина, М. Р. Социальная сеть «Facebook» как социальная структура и инструмент организации современных коммуникаций и политических конфликтов / М. Р. Желтухина, П. В. Павлов. – Текст : непосредственный // Политическая лингвистика. – 2016. – № 5 (59). – С. 117–123. 6. Жуйков, А. А. Виртуальные конфликты в социальных сетях Интернета как угроза информационной безопасности / А. А. Жуйков, А. Р. Каспаров, А. А. Нурахмедова. – Текст: непосредственный // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 1. Регионоведение: философия, история, социология, юриспруденция, политология, культурология. – 2019. – Выпуск 2 (239). – С. 89–94. 7. Иваненко, Г. С. Коммуникация в социальной сети: факторы конфликтогенности / Г. С. Иваненко. – Текст: непосредственный // Юрислингвистика. – 2020. – № 18 (29). – С. 21–25. – DOI: https://doi.org/10.14258/leglin(2020)1805. 8. Молчанова, О. И. Пользовательский контент как результат трансформации медиасферы / О. И. Молчанова. – Текст: непосредственный // Информационное общество. – 2017. – № 4-5. – С. 101–105.
68 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) 9. Судебные и нормативные акты РФ – Текст: электронный // Sudact.ru: [сайт] // URL: https:// sudact.ru (дата обращения: 10.12.2020-9.03.2021). 10. Татьяна Замахина Штраф за треш. Соцсетям с 1 февраля придется блокировать запрещенный контент / Т. Замахина. – Текст: электронный // RG.RU: [сайт]. – 2020. – 23 декабря – URL: https://rg.ru/2020/12/23/socseti-s-1-fevralia-obiazali-blokirovat-zapreshchennyj- kontent.html (дата обращения: 10.02.2021).
USER-GENERATED CONTENT AS SOURCE OF INFORMATION CONFLICTS
Donskikh A.G., Southern Federal University, Rostov-on-Don, [email protected]
The article analyzes the specifcs of information conficts on social networks. The subject of such conficts is user generated content as a result of information and communication confrontation between participants in social networks and a source of information conficts. The author considers the reasons for his confict. To resolve information conficts, social media users often prefer litigation, which on the one hand indicates an increase in legal literacy, and on the other, allows to identify key signs of potentially conficted user content. Analysis of court decisions, however, allows us to conclude that many users are unfamiliar with the rules for using a particular social network, as a result not only illegally use someone else’s content, but allow violations of their own rights, and are not even always able to determine the guilty person of these violations. Therefore, in order to prevent and effectively regulate information conficts in new media, it is necessary to develop a culture of creating and consuming user content, develop a communicative culture of communication, and educate legal literacy among all participants in information and communication interaction on social networks.
Key words: information conficts, social networks, illegal user content, ethical and legal literacy, information security, confict management.
References
1. Baranova, E. A. (2016). Bisnes-strategya, osnovannaya na ispol`zovanii resyrsov polzovateley (UGC): opit rossiyskix SMI [Business strategy based on the use of user resources (UGC): experience of Russian media]. Vestnik Moskovskogo universitets. Seriya 10. Gurnalistika [Bulletin of Moscow University. Series 10. Journalism], 4, pp. 163–175 (in Russ.). 2. Belinskaya, E. P., Ilyukhina, S. N. (2018). Prostranstvo socialnix setey kak factor radikalizacii konfiktov v virtualnom vzaimodeystvii [The space of social networks as a factor in the radicalization of confict in virtual interaction]. Vestnik RGGU. Serya: Psixologia. Pedagogika. Obrazovanie [Bulletin of the RGGU. Series “Psychology. Pedagogy. Education], 4 (14), pp. 81–95 (in Russ.). 3. Dmitriev, A. V. (2003). Konfiktologya [Confictology]. Moscow: Gardarika, 320 p. (in Russ.). 4. Donskikh, A. G. (2020). Gurnalistika I noveyshie media v aspekte prava, deontologii I mediaobrazovanya. Novye realii: monogr. [ Journalism and the latest media in the aspect of law, deontology and media education. New realities: monograph]. Rostov-on-Don; Taganrog: Southern Federal University Publishing House, 121 p. (in Russ.). 5. Zheltukhina, M. R., Pavlov, P. V. (2016). Socialnaya set` “Facebook” kak socialnaya struktura I instrument organizacii sovremennix kommunikazii I politicheskix konfiktov [Social network “Facebook” as a social structure and tool for organizing modern communications and political conficts]. Politicheskaya lingvistika [Political linguistics], 5 (59), p. 117–123 (in Russ.). 6. Zhuikov, A. A., Kasparov, A. R. & Nurakhmedova, A. A. (2019). Virtualnie konfikti v socialnix setyax Interneta kak ugroza informazionnoy bezopasnosty [Virtual conficts in social networks of the Internet as a threat to information security]. Vestnik Adigeyskogo Gosudarstvennogo Yniversiteta. Setya 1. Regionovedenie: flosofya, istorya, sociology, yrisprudencya, politologya, kulturologya [Bulletin of Adygea State University. Series 1. Regional studies: philosophy, history, sociology, jurisprudence, political science, cultural studies], 2 (239), pp. 89–94 (in Russ.).
69 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) 7. Ivanenko, G. S. (2020). Kommunikacya v sozialnoy seti: faktori konfiktogennosti [Communication in the social network: factors of confict]. Yrislingvistika [Jurislinguistics], 18, pp. 21– 25 (in Russ.). 8. Molchanova, O. I. (2017). Polzovatelskyi content kak rezultat transformacii mediasfery [User content as a result of the transformation of the media sphere]. Informazionnoe obcestvo [Information Society], 4-5, pp. 101–105 (in Russ.). 9. Sudebnie i normativnie akti Rossiyskoy Federacii [Judicial and regulatory acts of the Russian Federation], available at: https//sudact.ru (date of appeal: 10.12.2020-9.03.2021). 10. Zamakhina, T. (2020). Shtraf za tresh. Socsetzm s 1 fevralya pridetsya blokirovat zapreshenniy content [Penalty for trash. Social networks will have to block banned content from February 1], available at: https://rg.ru/2020/12/23/socseti-s-1-fevralia-obiazali-blokirovat-zapreshchennyj-kontent. html (accessed: 10.02.2021) (in Russ.).
Донских Анна Георгиевна – кандидат филологических наук, доцент кафедры теории и практики массовой коммуникации института филологии, журналистики и межкультурной коммуникации Южного федерального университета, г. Ростов-на-Дону. [email protected]
БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ СТАТЬИ Донских А. Г. Пользовательский контент как источник информационных конфликтов // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40). С. 63–70. DOI: 10.47475/2070-0695-2021- 10207.
Donskikh A. G. User-generated content as source of information conficts // Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. No 2 (40), pp. 63–70. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10207.
70 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) УДК 070 DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10208
Б. Н. Киршин Челябинский государственный университет, Челябинск
ПИСЬМА ЧИТАТЕЛЕЙ КАК ОСНОВА ЭФФЕКТИВНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ МЕДИА С АУДИТОРИЕЙ В ЦИФРОВОМ МИРЕ
Рассматривая практику современных региональных средств массовой информации, автор статьи отмечает ее существенный изъян – отказ значительной части СМИ от учета и обнародования читательских обращений. Объясняется он ростом сервильности медиа, исключающей разговор о недостатках, о которых обычно сообщается в читательских посланиях. В статье прослеживается история этой народной коммуникации с властью, подчеркивается важная роль, которую играет в ее осуществлении пресса. Цифровой мир предоставляет журналистам новые возможности для взаимодействия с аудиторией. Их эффективное использование делает медиа более привлекательными, существенно расширяет их творческий диапазон, помогает вовлекать читателей в решение важных социальных проблем.
Ключевые слова: письма читателей, сервильность, информационное участие, взаимодействие с аудиторией.
Российская журналистика в последние десятилетия серьезно изменяется в результате модернизации законодательства, трансформации медиаиндустрии, развития технологий. Чтобы она не утратила эффективности, чтобы журналисты действовали с максимальной пользой для общества, очень важно отслеживать и понимать суть изменений, видеть господствующие тенденции, реагировать на актуальные вызовы. Современная журналистика оперативнее, разнообразнее, доступнее, у нее несравнимо больше источников информации. Вместе с тем исследователи отмечают существенные негативные изменения: - потеря объективности под давлением агрессивного пиара; - утрата журналистами ряда профессиональных навыков поиска информации под натиском новых технологий; - снижение качества информационных продуктов из-за ужесточения дедлайнов; - трансформация новостных критериев в угоду развлечения публики; - забвение журналистских ценностей из-за коммерциализации прессы [6]. Этим перечень потерь журналистики нашего времени не исчерпывается. Его продолжает отказ редакций многих современных медиа от рассмотрения и обнародования читательских писем. Это подтверждает анализ медиаресурсов, учрежденных органами власти, муниципалитетами и корпорациями Челябинской области или аффилированных с ними. Подавляющее большинство из них не имеет каналов обратной связи с читателями, не публикует их обращения. Главный редактор одного из таких изданий приглашает к сотрудничеству, заранее отказывая им в объективности и непредвзятости. Он говорит, что нередко читатели, упрекая властные структуры в том, что они не всегда соблюдают те или иные правила, сами их нарушают. Думается, что принцип «сам дурак», некогда действовавший в городском транспорте, свидетельствует о явном неуважении читателей и не вызывает у них желания обращаться в это издание. Для более глубокого понимания сути и значения данного явления следует обратиться к истории вопроса. Практику обращения к властным структурам с просьбами и критикой несправедливости В. Иваницкий называет «институтом прошений и правдоискательства» и находит его корни в глубокой российской истории [4]. Он даже был официально узаконен. Право простых людей обращаться с жалобами ко всем представителям власти, вплоть до самого государя, возникло еще в 1497 году после выхода Судебника Ивана III. В течение пяти веков этот институт продолжал
71 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) существовать при всех государях. Они создавали для рассмотрения жалоб и прошений специальные департаменты, канцелярии, приказы и присутствия. В СССР к этому процессу была подключена пресса: на нее была переложена значительная часть работы, связанной с обработкой обращений граждан. Населению предложили обращаться с жалобами и прошениями в редакции средств массовой информации. Их рассматривали в общественных приемных, в отделах писем, которые были самыми крупными подразделениями. В региональной газете «Челябинский рабочий», например, отдел писем насчитывал 7 сотрудников, в то время как в других отделах работали 2-3 человека. Редакция получала до 100 писем в день. Они прочитывались и сортировались. Одни так и публиковались как письма в газету, другие служили основой для журналистских материалов, третьи направлялись в различные ведомства для рассмотрения и принятия мер. Партийные решения обязывали ведомства в течение месяца сообщать редакции и автору письма о принятых мерах. Газеты публиковали такие сообщения под рубрикой «Редакции ответили». Это был реальный, достаточно четко действующий диалог власти и населения, инструмент участия граждан в решении городских, региональных, а иногда и общесоюзных проблем. Отказ от использования читательских посланий объясняется ростом сервильности медиа, исключающей разговор о тех или иных недостатках, недоработках или просчетах в системе муниципального или государственного управления. Дело в том, что читательские обращения в медиа – это, как правило, острые сигналы о невнимании властных структур и крупных корпораций к актуальным нуждам населения. Публикация такого рода материалов, особенно систематическая, неизбежно ведет к отказу органов власти и корпораций от заключения с такими медиа контрактов об информационном обслуживании, что в сложной экономической ситуации имеет для последних жизненно важное значение. Это обстоятельство действует сильнее самых жестких запретов, полностью исключая публикацию критических сигналов читателей в СМИ. Тем самым средства массовой информации редуцируют диалог власти и населения, отнимают у гражданского общества важнейший инструмент, лишают граждан возможности участвовать в решении актуальных общественных проблем. О том, что публикация писем и обращений населения необходима обществу, убедительно говорит практика лидеров южноуральской медиаиндустрии, например, государственной телерадиокомпании «Южный Урал». Она неподотчетна местной власти, поскольку является филиалом федеральной телерадиокомпании и может позволить себе не отказываться от этой общественно значимой работы. В ее передачах постоянно демонстрируются телесюжеты, снятые по сигналам южноуральцев. Как правило, они остро критичны, повествуют о серьезных проблемах, показывают различные недостатки и обычно предлагают пути их преодоления. Практически каждое такое выступление получает большой резонанс, способствующий решению поставленных вопросов. Видя высокую действенность обращений на телевидение, зрители заинтересованно следят за сюжетами, знают ведущих журналистов, ищут встреч с ними. Яркие, действенные и запоминающиеся материалы, подготовленные по следам читательских обращений, публикует портал 74.ru. Для их сбора предусмотрена специальная кнопка «Написать в редакцию». Д. В. Платонова, называющая это явление «информационным участием граждан в деятельности СМИ», считает, что оно существенно обогащает их творческий потенциал, делает их более действенными и экономически успешными, так как позволяет лучше учитывать интересы аудитории и мнения различных слоев общества, выявлять насущные проблемы, формировать актуальную повестку дня [7]. Ток-шоу Первого канала «Голос» и «100 вопросов взрослому», читательские голосования в передачах радио «Эхо Москвы» и многие другие материалы федеральных СМИ убедительно подтверждают это. Современные технологии преобразили, но не отменили институт прошений и правдоискательства. В настоящее время для сбора и аккумуляции обращений граждан используются цифровые каналы: сайты органов власти и их руководителей, различные мессенджеры, так называемые «прямые линии». Но результативность их нередко бывает недостаточной: порой авторы обращений получают в ответ отписки, невыполнимые обещания, необоснованные отказы.
72 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) Участие медиа в этом важном процессе могло бы сделать его значительно эффективнее. Оно может поставить его на общественный контроль. Практика показывает, что это действенное средство активизации всех общественных процессов, гарантия их результативности. В газете «Челябинский рабочий» уже в постсоветское время, отменившее советскую функцию прессы, связанную с модерированием читательских обращений, действовала рубрика «Последняя инстанция». Она была рассчитана на тех, кто уже прошел со своей проблемой все предусмотренные законом инстанции и не смог ее решить, не получил ожидаемой помощи, может хотя бы высказаться в газете, что называется, отвести душу. Конечно, у него оставалась надежда привлечь внимание общества к своей проблеме. Так, кстати, обычно и случалось: по опубликованным под этой рубрикой письмам нередко принимались действенные меры. И ни одно из них не было оспорено в суде и официально опровергнуто. Данное условие актуально и для новых медиа. Обобщая практику решения социальных проблем в социальных сетях, А .Д. Юнусова отмечает, что одно из условий успеха в этом деле – значительный «информационный резонанс» [8]. Он, по мнению исследователя, наиболее действенен, когда материалы социальных сетей находят отражение в традиционных средствах массовой информации. И. М. Колкарева объясняет работающий в данном случае информационный механизм: редакция таким образом привлекает дополнительное внимание к проблемной статье и демонстрирует, насколько эта проблема затрагивает читателей [5]. Цифровой мир, вооруживший потребителей информации инструментами для оперативного реагирования на нее, открыл редакциям СМИ новые технологические ресурсы для плодотворного взаимодействия с ними. «Возможность для читателей комментировать статью, размещать собственный материал сегодня стала практически реализуемой», – отмечает И. В. Анохов [1]. Медиаисследователь В. Гатов считает, что работа с аудиторией является одной из важнейших компетенций стремительно растущей сетевой журналистики. По его мнению, она становится необходимостью для любого автора [2]. Нежелание взаимодействовать с аудиторией возвращает медиа в прошлое, в доцифровую эпоху. Думается, что учет и реализация предложений и инициатив аудитории – это современная реализация известного партиципарного принципа, предусматривающего «возможность прямого доступа общественности к производству и распространению информации по каналам массовой коммуникации» [5]. В монографии И. М. Дзялошинского совершенно определенно оценивается потенциал этой деятельности: « … решить социальные проблемы можно только через диалог между обществом, властью и бизнесом» [3]. То есть, в данном случае коммуникация закономерно оказывается наиболее действенной и продуктивной. Пренебрегать таким серьезным ресурсом по меньшей мере нерационально.
Список литературы
1. Анохов, И. В. От средств массового вещания к средствам массового соучастия / И. В. Анохов. – Текст : непосредственный // Вопросы теории и практики журналистики. – 2017. – Т. 6. – № 4. – С. 482–495. – DOI: 10.17150/2308-6203.2017.6(4).482-495. 2. Гатов, В. Будущее журналистики // Как новые медиа изменили журналистику. 2012-2016. / В. Гатов. – Текст : непосредственный : сб. статей / под науч. ред. С. Балмаевой и М. Лукиной. – Екатеринбург : Гуманитарный Университет, 2016. – С. 206–267. 3. Дзялошинский, И. М. Журналистика соучастия. Как сделать СМИ полезными людям / И. М. Дзялошинский. – Москва, 2006. – 104 с. – Текст : непосредственный. 4. Иваницкий, В. Л. Модернизация журналистики: методологический этюд / В. Л. Иваницкий. – Москва : Издательство Московского университета; Факультет журналистики Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова, 2010. – 360 с. – Текст : непосредственный. 5. Колкарева, И. М. О некоторых коммуникативных типах текстов писем читателей и их разновидностях (на материале писем газеты «Gardian») / И. М. Колкарева. – Текст : непосредственный // Научная мысль Кавказа. – 2011. – № 2 (66). – С. 158–161.
73 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) 6. Лукина, М. Старые заповеди и новые мантры: российский взгляд на эволюцию журналистики. Журналистика на перепутье: опыт России и США / М. Лукина.; под ред. Е. Л. Вартановой. – Москва : МедиаМир, 2006. – 184 с. – Текст : непосредственный. 7. Платонова, Д. В. Информационное участие и формы его реализации в СМИ / Д. В. Платонова. – Текст : непосредственный // Вестник Московского университета. Серия 10. Журналистика. – 2011. – № 1. – С. 131–141. 8. Юнусова, А. Д. Актуальные формы участия медиа в решении социальных проблем : выпускная квалификационная работа : специальность 42.03.02 «Журналистика» / А. Д. Юнусова ; науч. рук. А. В. Сафонов. – Челябинск, 2021. – 69 с. – Текст : электронный. – URL: http://library.csu.ru/rbooks2/view2?code=vkr/16366 (дата обращения: 20.04.2021).
LETTERS FROM READERS AS A BASIS OF EFFECTIVE INTERACTION OF MEDIA WITH THE AUDIENCE IN THE DIGITAL WORLD
Kirshin B. N., Chelyabinsk State University, Chelyabinsk, [email protected]
Considering the practice of modern regional mass media, the author of the article notes its signifcant faw – the refusal of a signifcant part of the mass media to register and publish readers’ messages. It is explained by the growing servility of the media, which excludes the conversation about shortcomings, which are usually reported in readers’ messages. The article traces the history of this people’s communication with the authorities, emphasizes the important role that the press plays in its implementation. The digital world provides journalists with new opportunities to interact with audiences. Their effective use makes media more attractive, signifcantly expands their creative range, and helps to involve readers in solving important social problems.
Key words: letters from readers, servility, informational participation, interaction with the audience.
References
1. Anokhov, I. V. (2017). Ot sredstv massovogo veshchaniya k sredstvam massovogo souchastiya [From the means of mass broadcasting to the means of mass participation]. Voprosy teorii i praktiki zhurnalistiki [Questions of theory and practice of journalism], t. 6, 4, pp. 482–495. DOI: 10.17150/2308- 6203.2017.6(4).482-495. (in Russ.). 2. Gatov, V. (2016). Budushchee zhurnalistiki [The future of journalism]. Kak novye media izmenili zhurnalistiku. 2012-2016 [How new media have changed journalism. 2012-2016 : ed. S. Balmaeva and M. Lukina]. Yekaterinburg: Humanist. University. 304 p. (in Russ.). 3. Dzyaloshinsky, I. M. (2006). Zhurnalistika souchastiya. Kak sdelat’ SMI poleznymi lyudyam [Journalism of complicity. How to make the media useful to people]. Moscow, 104 p. (in Russ.). 4. Ivanitskiy, V. L. (2010). Modernizatsiya zhurnalistiki: metodologicheskiy etyud [Modernization of journalism: a methodological study]. Moscow: Moscow University Publishing House; Faculty of Journalism, Lomonosov Moscow State University. 360 p. (in Russ.). 5. Kolkareva, I. M. (2011). O nekotorykh kommunikativnykh tipakh tekstov pisem chitateley i ikh raznovidnostyakh (na materiale pisem gazety «Gardian») [On some communicative types of texts from readers’ letters and their varieties (based on the letters of the newspaper “Gardian”)]. Nauchnaya mysl’ Kavkaza [Scientifc thought of the Caucasus], 2 (66), pp. 158–161. (in Russ.). 6. Lukina, M. (2006). Starye zapovedi i novye mantry: rossiyskiy vzglyad na evolyutsiyu zhurnalistiki. Zhurnalistika na pereput’e: opyt Rossii i SShA [Old commandments and new mantras: Russian view on the evolution of journalism. On Sat. “Journalism at a Crossroads: the Experience of Russia and the United States”]. Moscow : MediaMir. 184 p. (in Russ.). 7. Platonova, D. V. (2011). Informatsionnoe uchastie i formy ego realizatsii v SMI [Informational participation and forms of its implementation in the media]. Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 10. Zhurnalistika [Moscow University Bulletin. Series 10. Journalism], 1, pp. 131–141. (in Russ.).
74 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) 8. Yunusova, A. D. (2021). Aktual’nye formy uchastiya media v reshenii sotsial’nykh problem [Actual forms of media participation in solving social problems]. Final qualifying work. Faculty of Journalism, Chelyabinsk State University. Chelyabinsk, 69 p., available at: http://library.csu.ru/rbooks2/ view2?code=vkr/16366 (accessed: 20.04.2021). (in Russ.).
Киршин Борис Николаевич – кандидат филологических наук, декан факультета журналистики Челябинского государственного университета. [email protected]
БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ СТАТЬИ Киршин Б. Н. Письма читателей как основа эффективного взаимодействия медиа с аудиторией в цифровом мире // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40). С. 71–75. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10208.
Kirshin B. N. Letters from readers as a basis of effective interaction of media with the audience in the digital world // Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. No 2 (40), pp. 71–75. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10208.
75 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40)
МЕДИА И ОБРАЗОВАНИЕ
УДК 378:005.346 DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10209
О. Е. Акимова Волгоградский государственный технический университет, Волгоград
С. К. Волков Волгоградский государственный технический университет, Волгоград
Е. Г. Ефимов Волгоградский государственный технический университет, Волгоград
ПРЕДСТАВЛЕНИЕ СОВРЕМЕННОГО АБИТУРИЕНТА ОБ ИМИДЖЕ ВУЗА
В статье на основе результатов соцопроса, проведенного среди студентов-центениалов, показано, что критическими для формирования положительного имиджа университета как места обучения являются факторы, способствующие формированию лояльного отношения со стороны знакомых и друзей. Для современного абитуриента характерны несамостоятельность при выборе университета для обучения при одновременном прагматизме, индивидуализм. Организация дистанционного обучения и представленность вуза в медийном пространстве выступают важным фактором формирования имиджа вуза.
Ключевые слова: цифровое поколение, центениалы, детерминанты выбора, портрет абитуриента, Волгоградский государственный технический университет, имидж, региональное развитие.
Введение Современный абитуриент, родившийся в начале 2000-х годов, рос и развивался в условиях новой России, в условиях становления и развития рыночной экономики, гражданского общества, демократии и свобод, активной информатизации и цифровизации. Это человек нового поколения – поколения «Z». Отличаются ли представители данного поколения от других поколений или же это чистая условность? Меняется ли портрет абитуриента с течением времени? Обусловлены ли эти изменения (если таковые присутствуют) особыми чертами личности или исключительно средой жизнедеятельности. Кто или что влияет на выбор современного подростка? Все эти вопросы приобретают особую актуальность в связи с ростом конкуренции образовательных организаций на рынке образовательных услуг и снижением контингента, особенно на региональном уровне. Чтобы привлечь и удержать молодежь в регионе, необходимо понять, что движет современными подростками как представителями нового поколения центениалов. Теория поколений имеет давнюю историю и в ней можно выделить количественный и качественный подходы. Основоположником количественного подхода можно назвать О. Конта, который предлагал измерять историческую действительность интервалами в 15, 25, 30 лет с позиции отдельных периодов жизни семьи [8]. В 1928 году немецкий философ К. Мангейм впервые рассмотрел поколение как социологический феномен, дал определение термину «поколение», а также выявил, что значимые исторические события или социально-историческая среда формируют опыт молодежи, который определяет их жизненную мотивацию, нравственные 76 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) ценности и поступки. Поколение определяется им как слой людей, сходство которых в большой мере обусловлено сходством жизненного опыта [10]. Впоследствии испанский философ Х. Ортега- и-Гассет доказал, что поколенческие структуры крайне важны, поскольку общепринятые традиции определенных поколений выступают как главная сила, ограничивающая человеческий выбор [13]. В 1991 году появилось исследование У. Штрауса и Н. Хау «Поколения» (“Generations”), в которой описывались поколенческие циклы США, начиная с 15 века. Авторы с позиции исторических событий выделили архетипы, соответствующие каждой исторической эпохе, а также представили свое определение термину «поколение». В цикле Миллениума ими было выделено четыре поколения: бэби-бумеры, поколение Х, поколение Y, поколение Z [22]. Несмотря на то, что теория была построена на анализе американской истории, в дальнейшем были доказаны возможности ее применения и для анализа российского общества. Однако, имеются некоторые нюансы. Так, например, М. Р. Мирошкина полагает, что смена поколений в России носит дискретный характер. Представители поколения Z, по ее мнению, родились или будут рождены в интервале с 2004 по 2024 год и носят название цифровое поколение или «поколение Путина» [11]. Антрополог А. Юрчак полагает, что цифровое поколение – это поколение периода 2000–2020 гг., рожденное во времена развития цифровых технологий, что обусловливает совершенно иные условия социализации, становления личности и взаимодействия с миром, неразрывно связанные с Интернетом [19]. По мнению В. А. Захаровой, нельзя говорить о существовании значительных различий между западным и российским поколением Z, поскольку, в отличие от советской системы, современное российское общество подвержено влиянию интернет-технологий также, как и весь мир [5]. В российских реалиях поколению Z (центениалам) соответствует молодежь, родившаяся в 2000–2020 гг., которое относится к «молчаливому поколению» («художники»). Это поколение, которое исповедует «этику самопожертвования», стремится к объединению общества и является порождением кризисной ситуации в социуме [12]. Не только российские, но и зарубежные ученые полагают, что именно Интернет определил портрет современной молодежи [21]. Дж. Пэлфри, К. Гассер признают, что благодаря Интернету, социальным сетям и разнообразию гаджетов реальная и цифровая жизнь оказались неразделимыми: статус личности во всемирной паутине определяет круг знакомств, доход, занятость и социальный статус в реальной жизни [14]. Американский исследователь Дж. Тапскотт считает, что в интернете сформировалась принципиально новая среда социальной идентификации для молодежи, которая предлагает новый стиль самовыражения [16]. Представители цифрового поколения не просто познают окружающий мир посредством Интернета, но и рассматривают его как основной инструмент сотрудничества. В этом заключается отличие поколения Z от их родителей, которые были пассивными получателями информации и не создавали никакого контента. При этом ученый относит к поколению Z людей, рожденных в период с 1976 по 2000 гг., что соответствует, согласно авторам «Поколений», миллениалам. Российские ученые С. Б. Цымбаленко и П. Макеев разделяют точку зрения о том, что современные дети и подростки «живут» в интернете. При этом в своем исследовании авторы доказывают, что Интернет не сужает, а, напротив, расширяет жизненное пространство подростков, происходит возрождение «коллективистского сознания и установок» [17]. Проблемам зависимости цифрового поколения от цифровых технологий, социальных сетей и медиа посвящены также исследования ученых из Сингапура, в которых они провели аналогии с «зомби» [23]. Особенностям проникновения цифровых технологий в жизнь поколения Z посвящено исследование Л. В. Лапидус, А. О. Гостилович, Ш. А. Омаровой, в рамках которого были выявлены «наиболее выраженные ценности, присущие поколению Z», на основе сопоставления особенностей центениалов, выявленных учеными Д. Тапскоттом, Д. Стиллманом и компанией McKinsey, с помощью диаграммы Венна: «сотрудничество (коллаборация), экономика совместного потребления и стремление к диалогу» и сделан вывод о высокой степени проникновения онлайн- технологий в повседневную жизнь с самого раннего детства [9]. По мнению Н. А. Колосовой, центениалы обладают более зрелыми взглядами, они готовы к самопожертвованию и волонтерству, не любят запоминать или накапливать информацию, зато охотно ее добывают [7]. Однако, несмотря на открытость, жертвенность и стремление к взаимодействию, ряд ученых считают,
77 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) что современному поколению присущи клиповое (фрагментарное) мышление и индивидуализм (погруженность в себя) [2; 15]. Сейчас все большее число исследователей интересуют вопросы обучения цифрового поколения: каковы особенности преподавания современным студентам, каким образом они делают выбор в пользу учебного заведения, что определяет их выбор. Исследование М. В. Воробьевой подчеркивает значимость новых образовательных технологий в процессе обучения: представители цифрового поколения хотели бы сосредоточиться на творчестве в классе, им важна креативность, они учатся лучше, когда вовлечены в процесс создания чего-то нового, когда они чувствуют сопричастность [1]. Ряд исследователей пытались также составить портрет абитуриента и студента поколения Z и определить механизм работы преподавателей с представителями цифрового поколения. Например, Дж. Коатс полагает, что необходимо обеспечить студенту возможность эффективно взаимодействовать с окружающим миром: простое заучивание информации должно уйти в прошлое, учеба обязана вызывать интерес и желание узнать большее. Преподавание должно быть основано на принципе «кооперация вместо конкуренции» [6]. Российские ученые О. В. Ярмак, П. П. Дерюгин, В. Е. Ярмак в своих исследованиях пытались представить социальный портрет современного студента, опираясь на идею М. Мид о том, что на определенном витке развития человеческого общества передача культурных кодов от старших поколений к младшим прекратится и сменится ситуацией равенства поколений. Это позволило выявить особые проблемы социализации российских студентов в тех регионах страны, где «складываются новые правовые и политические реалии» [20]. В данном случае составление портрета студента обусловлено внешними обстоятельствами, а не выявлением детерминант нового поколения. Составлению социологического портрета молодежи посвящено также исследование М. К. Горшковой, Ф. Э. Шереги, выявившее риски развития нового поколения [3]. Большинство исследований цифрового поколения в системе образовательных отношений направлено на составление психологического или социологического портрета, в то время как детерминантам их выбора уделяется недостаточное внимание. Среди всего многообразия работ можно выделить лишь несколько. Например, исследование А. А. Шароновой направлено на выявление детерминант выбора образовательного учреждения современным абитуриентом на примере МГУ, в рамках которого делается вывод о процессе доминирования цифровых источников получения информации абитуриентами [18]. В исследовании И. Груздева описываются проблемы поведения абитуриентов в новых условиях приемной кампании, что приводит к итерационному выбору образовательного учреждения [4]. В рамках настоящего исследования была предпринята попытка восполнить существующий пробел в определении детерминант выбора образовательного учреждения на региональном уровне. Целью статьи является анализ мотивации абитуриентов к поступлению в конкретный университет (на конкретное направление), их ожиданий от образования, выявление факторов, влияющих на выбор вуза как места обучения. Методология исследования В ходе исследования было проведено анкетирование студентов первого курса факультета экономики и управления Волгоградского государственного технического университета (ВолгГТУ). В опросе участвовал 71 студент, из них 35 женского пола, 36 мужского пола. Сбор данных проводился методом анкетирования в онлайн формате в период с 10 по 13 ноября 2020 года. Выбор формата опроса был обусловлен невозможностью проведения очных встреч и бесед с респондентами в силу неблагоприятной санитарно-эпидемиологической обстановки, вызванной пандемией коронавируса. Целью проведения анкетирования на первом этапе было получение представлений о мотивации абитуриентов к поступлению в конкретный университет (на конкретное направление), об их ожиданиях от образования, а также выявление их планов после окончания образования. На втором этапе исследования для раскрытия отдельных вопросов было проведено фокус- групповое интервью со студентами – старостами 1 курса факультета экономики и управления (8.12.2020; N=7). Студенты выступали в роли как недавних абитуриентов, так и непосредственно учащихся, что позволило сравнить их представления об имидже вуза до и после поступления.
78 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) Результаты и обсуждение На вопрос «Кто или что повлияло на Ваш выбор учиться в ВолгГТУ» большая часть опрошенных сказали, что поступили по рекомендации друзей (39,4 %) или родителей (11,3 %). Несмотря на то, что эти два ответа можно объединить в один, они сознательно были представлены отдельно, поскольку это отражает возрастающую роль мнения сверстников (друзей) над мнением родителей. Еще одной референтной группой, оказывающей влияние на выбор абитуриентом места обучения, является отзыв о вузе со стороны работодателя (8,5 %). Удобное место расположения вуза как фактор выбора вуза является определяющим для 26,8 % респондентов. В процессе фокус-групповых интервью также было подтверждено доминирующие влияние на выбор учебного заведения личных контактов: «Подавал документы в несколько вузов, но изначально планировал поступать только в этот. О других вузах ничего не знал, а здесь у меня учатся друзья и уже знал о том, как здесь обучают и чему» (Виктор); «Документы в какие-то вузы кроме местных я не стала подавать. У меня знакомые учатся и в Москве и здесь и разницы особо нет никакой» (Аня); «Выбрала этот университет, поскольку здесь учится много друзей и не пожалела» (Софья) Полученные данные свидетельствуют о том, что ключевыми для формирования положительного имиджа университета как места обучения являются факторы, способствующие формированию лояльного отношения со стороны стейкхолдеров (студенты, родители, знакомые, работодатели). В ходе интервью подчеркивалась большая роль социальных сетей, которые позволяют легко найти и установить коммуникацию абитуриентов и студентов и обмениваться информацией, включая медиа материалы. На вопрос «Какие вузы при поступлении Вы рассматривали кроме ВолгГТУ?», подавляющее количество опрошенных (95,8 %), кроме ВолгГТУ и вузов региона, рассматривали возможность поступить в университет другого региона (табл. 2). Но что более примечательно, 95,8 % опрошенных отметили, что помимо ВолгГТУ, подавали документы в иногородние университеты, что явно свидетельствует о высоком миграционном намерении среди выпускников школ, а это дополнительно обостряет тенденцию «сжимающихся» городов. Таблица 1 Вузы-конкуренты ВолгГТУ Количество в % от числа Вариант ответа ответов опрошенных Волгоградские вузы 51 71,8 В том числе: 1. ВолГУ 25 35,2 2. РАНХиГС 14 19,7 3. ВГСПУ 6 8,5 4. ВолГАУ 4 5,6 Другие Волгоградские ВУЗы 2 2,8 Иногородние ВУЗЫ 68 95,8 В том числе 1. Московские ВУЗы 25 35,2 2. Вузы СПб 7 9,9 Другие иногородние ВУЗы 36 54,9
В ходе интервью респонденты подтвердили информацию, однако уточнили, что приоритетный для поступления вуз выбирается заранее, а в остальные документы подаются для «подстраховки»: «Заранее знала, где хочу учиться, а в столичный вуз подавала документы, хотя изначально не хотела там учиться, не хотела переезжать» (Яна); «Документы в иногородний вуз подавала, проходил по баллам, но оказалась морально не готова» (Виктория). Для регионального сегмента важным фактором борьбы за абитуриента оказалась способность организовать приемную кампанию в дистанционном формате. Как отмечалось участниками фокус-группы, в связи с невозможностью проведения полноформатных дней открытых дверей
79 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) и других мероприятий, вся информация собиралась с использованием медиа ресурсов, в основном через официальные группы в социальных сетях. На вопрос о намерении после окончания обучения трудоустроиться по специальности, утвердительно ответили 63,4 % опрошенных первокурсников. Отрицательно ответили 5,6 % опрошенных. Высокий процент студентов, планирующих работать по специальности, на наш взгляд, свидетельствует об осознанности абитуриентов при выборе специальности обучения. На вопрос «Что Вы ждете от образования?» практически каждый из респондентов (94,4 %) ответил, что ожидает получения полезной информации, которая пригодится в их дальнейшей профессиональной деятельности. В интервью прямо говорилось, что поступление диктуется не личными предпочтениями абитуриента, а текущей экономической ситуацией: «Родители предоставили полную свободу выбора, но есть ограничения. Должна была быть профессия, которая может тебя обеспечить» (Виктория); «Родители настраивают на профессию с результатом трудоустройства» (Роман) В связи с этим абитуриентами предъявляются повышенные требования к качеству образовательных услуг, поскольку от этого напрямую зависит их дальнейшее положение на рынке труда. В связи с этим самими респондентами была затронута тема дистанционного образования, организация которого является, по их мнению, важным показателем качества обучения в вузе. Причем речь идет не только о системах электронного обучения, но и о компетентности преподавателей, а также в целом представленности вуза в медийном пространстве. Рекомендации для вузов На основе проведенного анализа, можно сформулировать ряд практических рекомендаций для организации профориентационной работы с абитуриентами и для выработки адекватных направлений развития региональных университетов с учетом мнения молодого поколения (центаниалов). 1. Несамостоятельность большинства абитуриентов при выборе университета для обучения. Большинство опрошенных нами первокурсников при поступлении в ВолгГТУ ориентировались на рекомендации референтных групп (друзья, знакомые, родители, работодатели), что может свидетельствовать о неготовности молодежи брать на себя ответственность за собственное будущее. Данный факт вынуждает региональные вузы активно работать с группами влияния и, в первую очередь, с действующими студентами, которые через «сарафанное радио» агитируют своих младших друзей поступать в тот университет, в котором они уже обучаются. Для этого необходимо формировать благоприятный и комфортный микроклимат для вновь поступивших (наставничество со стороны преподавателей, кураторство со стороны старших студентов, формирование института постоянного диалога между студентами и администрацией вуза/факультета и пр.). 2. Несмотря на внешнюю несамостоятельность в выборе места обучения, больше половины первокурсников намерены после окончания университета работать по специальности, что свидетельствует об осознанном выборе абитуриентами специальности обучения и их прагматизме. По окончании вуза они хотят иметь компетенции, которые позволят им трудоустроиться в «перспективное место с достойным уровнем оплаты труда». Для привлечения и удержания молодого поколения в региональных университетах необходимо внедрение практикоориентированного обучения с младших курсов. Современная молодежь имеет запрос не просто на университетское образование, а на образование, которое имеет прикладной характер. Необходимо активно привлекать предпринимателей и практикующих специалистов из реального сектора экономики к образовательному процессу. Кроме этого, необходим анализ востребованных специальностей среди молодежи для формирования и регулярного обновления портфеля образовательных программ. 3. Среди абитуриентов региональных школ высок процент тех, кто стремится переехать в другой регион, прежде всего столичный. Недовольство социально-экономическим положением дел в регионе, а также отсутствие возможностей для самореализации в родных регионах, заставляет население, и прежде всего молодежь, «голосовать ногами». Так, по итогам 2019 года, Волгоградская область вошла в список регионов-лидеров по убыли населения – 15,8 тысяч человек. Подобная тенденция наблюдается в большинстве регионов страны. Для стабилизации ситуации с миграцией молодежи из регионов необходимо, во-первых, активное участие
80 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) региональных университетов в выработке стратегий территориального развития, во-вторых, активные шаги со стороны Министерства науки и высшего образования РФ для формирования системы привилегий для региональных вузов с целью мотивирования абитуриентов для обучения в регионах (увеличение контрольных цифр приема, уменьшение минимальных баллов ЕГЭ, корректировка норматива «1 к 12» и пр.). Университеты в регионе должны стать полноправными и активными субъектами региональной политики развития. 4. Индивидуализм – еще одна отличительная черта молодого поколения (что подтверждают и другие исследования центениалов в данном направлении). Они требуют индивидуального подхода как в процессе общения с ними, так и в процессе обучения. Формирование условий для индивидуальной образовательной траектории – это необходимое условие современного вуза. Эпоха массового образовательного продукта закончилась, современные абитуриенты не хотят тратить время на изучение «ненужных» для них дисциплин и стремятся освоить «ремесло». В этой связи следует отметить, что широкое использование социальных сетей и других медиа- ресурсов фактически приравнивает учебный процесс в вузе к профориентационной деятельности. Другими словами, если ранее можно было идеализировать имидж учебного заведения, акцентируя внимание абитуриента на значимых для вуза достижениях, то теперь, с появлением альтернативных источников информации, у поступающего гораздо больше возможностей узнать о «внутренней кухне», получить данные обо всех аспектах деятельности учебного заведения, главным из которых является качество обучения. В пандемийные годы важными показателями формирования имиджа вуза выступают организация дистанционного обучения и присутствие в медиапространстве.
Список литературы
1. Воробьева, М. В. Особенности и обучение I-поколения (поколения Z) / М. В. Воробьева – Текст : непосредственный // Педагогическое образование и наука. – 2019. – № 5. – С. 108–112. 2. Гиренок, Ф. И. Метафизика пата / Ф. И. Гиренок. – Москва : Лабиринт, 1995. – 236 c. - Текст : непосредственный. 3. Горшков, М. К. Молодежь России: социологический портрет / М. К. Горшков, Ф. Э. Шеренги. – Москва : ЦСПиМ, 2010. – 592 c. – Текст : непосредственный. 4. Груздев, И. Поведение абитуриентов в новой ситуации приема: к итерационному пониманию выбора вуза / И. Груздев. – Текст : непосредственный // Мониторинг университета. – 2011. – № 8. – С. 10–23. 5. Захарова, В. А. Студенты поколения Z: реальность и будущее / В. А. Захарова. – Текст : непосредственный // Научные труды Московского гуманитарного университета. – 2019. – № 4. – С. 47–55. 6. Коатс, Дж. Поколения и стили обучения / Дж. Коатс ; Пер. с англ. Л. Е. Колбачева. – Москва : Межгосударственная ассоциация последипломного образования, 2011. – 121 с. - Текст : непосредственный. 7. Колосова, Н. А. У каждого поколения своя жизненная программа: теория поколений как ключ к этой программе / Н. А. Колосова. – Текст : непосредственный // Труды Коломенской духовной семинарии. – 2017. – Вып. 13. – С. 150–161. 8. Конт, О. Общий обзор позитивизма: пер. с фр. / Под ред. Э. Л. Радлова. – Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2012. – 296 с. – Текст: непосредственный. 9. Лапидус, Л. В. Особенности проникновения цифровых технологий в жизнь поколения Z: ценности, поведенческие паттерны и потребительские привычки интернет-поколения / Л. В. Лапидус, А. О. Гостилович, Ш. А. Омарова. – Текст : непосредственный // Государственное управление. Электронный вестник. – 2020. – № 83. – С. 271–293. 10. Мангейм, К. Проблема поколений / К. Мангейм. – Текст : непосредственный // Новое литературное обозрение. – 1998. – № 2 (30). – С. 7–47. 11. Мирошкина, М. Р. Интерпретация теории поколений в контексте российского образования / М. Р. Мирошкина. – Текст : непосредственный // Ярославский педагогический вестник. – 2017. – № 6. – С. 30–35.
81 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) 12. Ожиганова, Е. М. Теория поколений Н. Хоува и В. Штрауса. Возможности практического применения / Е. М. Ожиганова. – Текст : непосредственный // Бизнес-образование в экономике знаний. – 2015. – № 1. – С. 94–97. 13. Ортега-и-Гассет, Х. Восстание масс / Х. Ортега-и-Гассет. – Москва : ООО «Издательство АСТ», 2002. – 509 с. – Текст : непосредственный. 14. Пэлфри, Дж. Дети цифровой эры / Дж. Пэлфри, У. Гассер. – Москва : Эксмо-Пресс, 2011. – 368 c. – Текст : непосредственный. 15. Сапа, А. В. Поколение Z – поколение эпохи ФГОС / А. В. Сапа. – Текст : непосредственный // Психолог в школе. – 2015. – № 8 (20). – С. 2–9. 16. Тапскотт, Д. Викиномика: как массовое сотрудничество изменяет все / Д. Тапскотт, Э. Д. Уильям с; пер. с англ. – Москва : Сбербанк, 2011. – 459 с. – Текст : непосредственный. 17. Цымбаленко, С. Б. Цифровое поколение – медийный портрет подростка / С. Б. Цымбаленко, П. Макеев. – Текст : непосредственный // Народное образование. – 2015. – № 3. – С. 201–212. 18. Шаронова, А. А. Современный абитуриент: детерминанты выбора / А. А. Шаронова. – Текст : непосредственный // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. – 2018. – № 2. – С. 116–124. 19. Юрчак, А. Это было всегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение / А. Юрчак. – Москва : Новое литературное обозрение, 2016. – 664 с. – Текст : непосредственный. 20. Ярмак, О. В. Социальный портрет современного студента / О. В. Ярмак, П. П. Дерюгин, В. Е. Ярмак. – Текст : непосредственный // Дискурс. – 2019. – Т. 5. – № 4. – С. 53–64. 21. Reeves, T. C. Generational Differences / T. C. Reeves, E. Oh. – Текст : непосредственный // Handbook of Research on Educational Communications and Technology / ed. by J. Michael Spector, M. David Merrill, Jeroen van Merriënboer, Marcy P. Driscoll. – New York : Routledge, 2007. – Рр. 295– 303. 22. Strauss, W. Generations: The History of America’s Future, 1584 to 2069 / W. Strauss, N. Howe. – N. Y. : William Morrow & Company, 1991. – 552 p. – Текст : непосредственный. 23. Wallin, J. J. Into the Black: Zombie Pedagogy, Education and Youth at the End of the Anthropocene / J. J. Wallin. – Текст : непосредственный // Generation Z. Zombies, Popular Culture and Educating Youth / ed. by V. Carrington, J. Rowsell, E. Priyadharshini, R. Westrup. – Singapore : Springer, 2016. – Pp. 55–69.
REPRESENTATION OF THE MODERN ENTRANT ABOUT THE IMAGE OF THE UNIVERSITY
Akimova O. E., Volgograd State Technical University (VSTU), Volgograd (Russian Federation), [email protected]
Volkov S. K., Volgograd State Technical University (VSTU), Volgograd (Russian Federation), [email protected]
Efmov E. G., Volgograd State Technical University (VSTU), Volgograd (Russian Federation, [email protected]
The modern applicant, born in the early 2000s, grew and developed in the context of active informatization and digitalization. The purpose of the article is to analyze the motivation of applicants as representatives of the digital generation to enter a specifc university (for a specifc direction), their expectations from education, and identify factors that infuence the choice of a university as a place of study. The methodological basis of the article is a sociological study of frst-year students of the Faculty of Economics and Management of the Volgograd State Technical University. The data obtained indicate that the factors contributing to the formation of loyalty on the part of stakeholders (frst of all, acquaintances and friends) are critical for the formation of a positive image of the university as a place of study. The modern applicant is characterized by lack of independence in choosing a university for training, with simultaneous pragmatism, as well as individualism. Among the
82 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) applicants to regional schools, there is a high percentage of those who seek to move to another region, primarily the capital, and rely on a “decent wage” in the future. The organization of distance learning and the representation of the university in the media space are an important factor in the formation of the image of the university.
Key words: digital generation, centennials, determinants of choice, portrait of an applicant, Volgograd State Technical University, image, regional development.
References
1. Vorob’eva, M. V. (2019). Osobennosti i obuchenie I-pokoleniya (pokoleniya Z) [Gen I (Gen Z) features and training]. Pedagogicheskoe obrazovanie i nauka [Pedagogical education and science], vol. 5, pp. 108–112. (in Russ.). 2. Girenok, F. I. (1995). Metafzika pata [Metaphysics of path]. Moscow: Labirint, 236 p. (in Russ.). 3. Gorshkov, M. K., SHeregi, F. E. (2010). Molodezh’ Rossii: sociologicheskij portret [Youth of Russia: a sociological portrait]. Moscow: CSPiM, 592 p. (in Russ.). 4. Gruzdev, I. (2011). Povedenie abiturientov v novoj situacii priema: k iteracionnomu ponimaniyu vybora vuza [Behavior of Applicants in a New Admission Situation: Towards an Iterative Understanding of the Choice of a University]. Monitoring universiteta [University monitoring], vol. 8, pp. 10–23. (in Russ.). 5. Zaharova, V. A. (2019). Studenty pokoleniya Z: real’nost’ i budushchee [Gen Z students: reality and the future]. Nauchnye trudy Moskovskogo gumanitarnogo universiteta [Scientifc works of the Moscow University for the Humanities], vol. 4, pp. 47–55. (in Russ.). 6. Koats, Dzh. (2011). Pokoleniya i stili obucheniya [Generations and Learning Styles]. Moscow: Mezhgosudarstvennaya associaciya poslediplomnogo obrazovaniya, 121 p. (in Russ.). 7. Kolosova, N. A. (2017). U kazhdogo pokoleniya svoya zhiznennaya programma: teoriya pokolenij kak klyuch k etoj programme [Each generation has its own program of life: the theory of generations as a key to this program]. Trudy Kolomenskoj duhovnoj seminarii [Proceedings of the Kolomna Theological Seminary], vol. 13, pp. 150–161. (in Russ.). 8. Kont, O. (2012). Obshchij obzor pozitivizma [General overview of positivism] per. with fr. / Ed. E. L. Radlova. Moscow: Knizhnyj dom «LIBROKOM», 296 p. (in Russ.). 9. Lapidus, L. V., Gostilovich, A. O. & Omarova, SH. A. (2020). Osobennosti proniknoveniya cifrovyh tekhnologij v zhizn’ pokoleniya Z: cennosti, povedencheskie patterny i potrebitel’skie privychki internet-pokoleniya [Peculiarities of penetration of digital technologies into the life of generation Z: values, behavioral patterns and consumer habits of the Internet generation]. Gosudarstvennoe upravlenie. Jelektronnyj vestnik [Public administration. Electronic newsletter], vol. 83, pp. 271–293. (in Russ.). 10. Mangejm, K. (1998). Problema pokolenij [The problem of generations]. New literary review, vol. 2 (30), pp. 7–47. (in Russ.). 11. Miroshkina, M. R. (2017). Interpretaciya teorii pokolenij v kontekste rossijskogo obrazovaniya [Interpretation of the theory of generations in the context of Russian education]. Jaroslavskij pedagogicheskij vestnik [Yaroslavl Pedagogical Bulletin], vol. 6, pp. 30–35. (in Russ.). 12. Ozhiganova, E. M. (2015). Teoriya pokolenij N. Houva i V. Shtrausa. Vozmozhnosti prakticheskogo primeneniya [The theory of generations by N. Hove and W. Strauss. Possibilities of practical application]. Biznes-obrazovanie v jekonomike znanij [Business education in the knowledge economy], vol. 1, p. 94–97. (in Russ.). 13. Ortega-i-Gasset, H. (2002). Vosstanie mass [Rise of the masses]. Moscow: OOO «Izdatel’stvo AST», 509 p. (in Russ.). 14. Pelfri, Dzh. & Gasser, U. (2011). Deti cifrovoj ery [Children of the digital age]. Moscow: Eksmo-Press, 368 p. (in Russ.). 15. Sapa, A. V. (2015). Pokolenie Z – pokolenie epohi FGOS [Generation Z – the generation of the FSES era]. Psiholog v shkole [Psychologist at school], vol. 8 (20), pp. 2–9. (in Russ.). 16. Tapskott, D. & Uil’yams, E. D. (2011). Vikinomika: kak massovoe sotrudnichestvo izmenyaet vse [Wikinomics: How Mass Collaboration Changes Everything]. Moscow: Sberbank, 459 p. (in Russ.).
83 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) 17. Cymbalenko, S. B. & Makeev, P. (2015). Cifrovoe pokolenie – medijnyj portret podrostka [Digital generation – a media portrait of a teenager]. Narodnoe obrazovanie [Public education], vol. 3, pp. 201–212. (in Russ.). 18. Sharonova, A. A. (2018). Sovremennyj abiturient: determinanty vybora [Modern applicant: determinants of choice]. Vestnik Moskovskogo universiteta [Moscow University Bulletin]. Series 11. Law, vol. 2, pp. 116–124. (in Russ.). 19. YUrchak, A. (2016). Eto bylo vsegda, poka ne konchilos’. Poslednee sovetskoe pokolenie [It was always until it ended. The last Soviet generation]. Moscow: Novoe literaturnoe obozrenie, 664 p. (in Russ.). 20. YArmak, O. V., Deryugin, P. P. & YArmak, V. E. (2019). Social’nyj portret sovremennogo studenta [Social portrait of a modern student]. Social’nyj portret sovremennogo studenta [The discourse], t. 5, vol. 4, pp. 53–64. (in Russ.). 21. Reeves, T. C. & Oh, E. (2007). Generational Differences. Handbook of Research on Educational Communications and Technology / ed. by J. Michael Spector, M. David Merrill, Jeroen van Merriënboer, Marcy P. Driscoll. New York: Routledge. Pp. 295–303. 22. Strauss, W. & Howe, N. (1991). Generations: The History of America’s Future, 1584 to 2069. N.Y.: William Morrow & Company, 552 p. 23. Wallin, Jason J. (2016). Into the Black: Zombie Pedagogy, Education and Youth at the End of the Anthropocene. Generation Z. Zombies, Popular Culture and Educating Youth / ed. by V. Carrington, J. Rowsell, E. Priyadharshini, R. Westrup. Singapore: Springer, p. 55–69.
Ольга Евгеньевна Акимова – кандидат экономических наук, доцент, доцент кафедры экономики и предпринимательства Волгоградского государственного технического университета. [email protected] ORCID 0000-0001-6967-7608
Волков Сергеи Константинович – кандидат экономических наук, доцент, доцент кафедры экономики и предпринимательства Волгоградского государственного технического университета, [email protected] ORCID 0000-0002-4852-145X
Ефимов Евгении Геннадьевич – доктор социологических наук, доцент, профессор кафедры истории, культуры и социологии Волгоградского государственного технического университета. [email protected] ORCID 0000-0003-1843-7449
БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ СТАТЬИ Акимова О. Е., Волков С. К., Ефимов Е. Г. Представление современного абитуриента об имидже вуза // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40). С. 76–84. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10209.
Akimova O. E., Volkov S. K., Efmov E. G. Representation of the modern entrant about the image of the university // Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. No 2 (40), pp. 76–84. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10209.
84 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) УДК 37; 070 DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10210
М. В. Гаврилова Санкт-Петербургский государственный институт кино и телевидения Санкт-Петербург
ИДЕОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД В ЗАРУБЕЖНОМ МЕДИАОБРАЗОВАНИИ
Рассматривается понятие «идеология» и «доминирующая идеология» в диахроническом аспекте. Представлен обзор научно-методического журнала «Обучая медиа» («Teaching Media Quarterly») с целью выявления теоретических оснований и методик исследования медиатекстов. Определено тематическое своеобразие учебных занятий: дискриминация, справедливость, солидарность, равенство. Установлено, что идеологический подход нередко используется совместно с критическим и защитным.
Ключевые слова: идеология, медиаобразование, идеологическая теория медиаобразования, массовая коммуникация
Одной из основных теорий медиаобразования является идеологическая, согласно которой медиа способны манипулировать общественным сознанием в интересах того или иного социального класса или расы [18]. Известно, что идеологическая теория получила своё развитие в 20-х – начале 80-х годов ХХ века в связи с острой идеологической борьбой, развернувшейся между двумя мировыми общественно-политическими системами: капиталистической (США, Западная Европа и их союзники) и социалистической (СССР и его союзники). Усилия медиапедагогов были направлены на изучение экономических, политических, социальных, национальных аспектов медиа, на разоблачение медиасистемы противника как отражающей интересы правящей политической элиты: коммунистов и капиталистов. СМИ каждой из сторон создавали враждебный образ друг друга [2]. С распадом СССР под влиянием концепции деидеологизации и в нашей стране, и за рубежом идеологическая теория ослабила свои позиции. Однако в начале XXI века за рубежом наблюдается возвращение к идеологическим аспектам медиаобразования, так как, во-первых, в западных странах обострилась социальная борьба: широкое распространение получили общественно- политические движения («SheDecides», «the Gender Pay Gap», «#MeToo», «Black lives matter», «Mouvement des Gilets jaunes» и др.), во-вторых, получила развитие концепция реидеологизации, в-третьих, действия сторонников политической корректности привели к институциализации новаций, в том числе и в сфере образования и культуры. Важно отметить, что актуализация идеологического подхода в XXI в. изменила его сущность: переосмыслено понятие «идеология» и трансформирована педагогическая стратегия медиаобразовательных занятий. Это произошло под влиянием неолиберальных и неомарксистских течений в общественно-политической жизни, цифровизации и глобализации медиа, что привело к трансформации понятий «критика», «медиа», «идеология» и пр., ориентации на развитие критической медиаграмотности, способствующей воспитанию активных и толерантных граждан демократического общества: «педагоги должны дать возможность студентам выстраивать связи между личностью и политикой, и, следовательно, готовить их к активной гражданской позиции в широком диапазоне социальных областей» [5. C. 223]. Добавим, что европейские межправительственные организации оказывают финансовую поддержку исследовательским проектам, направленным на изучение идеологических процессов в обществе, поскольку глобализация и миграция привели к росту популизма и расизма в западных странах. Отмечается, что правопопулистские организации рассматривают новые медиаплатформы как канал пропаганды ненависти. Раса, пол, инвалидность и сексуальная ориентация – все это используется в целях дискриминации. Тогда задача медиобразования – деконструировать язык вражды и ненависти, анализируя природу нового популизма, специфику
85 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) электронного взаимодействия и роль образования в воспитании толерантного и ответственного гражданина в цифровом веке [19]. О важности идеологического подхода свидетельствует включение понятия «идеология» в учебный процесс некоторых зарубежных стран. Так, на официальной странице министерства образования правительства Новой Зеландии представлен раздел «Медиа концепты», где основные концепты британского медиаобразования (агенты, категории, технологии, аудитория, язык, репрезентация) дополнены такими понятиями, как «идеология», «жанр», «коды и конвенции», «внимательное чтение» и «нарратив» [15]. Примечательно, что знания, навыки и умения, связанные с изучением данных медиаконцептов, включены в национальную систему образовательных достижений (итоговые обязательные экзамены для определенных ступеней среднего образования). Утверждается, что идеология важна для изучения медиа, поскольку лежит в основе базовых концептов медиаобразования, например, репрезентации. Определение понятия «идеология» в медиаобразовании В научной литературе встречаются различные толкования понятия «идеология» (А. де Траси, К. Маркс, Ф. Энгельс, В. И. Ленин, К. Мангейм, К. Ясперс, Т. Иглтон, С. Г. Кара-Мурза, Н. А. Косолапов и др.). В ХХ в. идеологический подход в медиаобразовании развивался посредством поляризации идеологических установок противников: в СССР революционным, истинным и научным признавался марксизм-ленинизм, в основе которого лежал диалектический материализм, а идеология США характеризовалась как реакционная, базирующаяся на буржуазных идеалистических течениях. В СССР под идеологией понималась «система политических, правовых, нравственных, религиозных, эстетических и философских взглядов и идей, в которых осознаются и оцениваются отношения людей к действительности. В классовом обществе идеология носит классовый характер, выражая интересы и формулируя цели определенных классов <…> обладает относительной самостоятельностью и оказывает активное влияние на общество, ускоряя или тормозя его развитие» [1. C. 475]. И педагогическая «зеркальная» стратегия состояла в резкой критике средств массовой коммуникации идеологического противника и в признании своих СМИ объективными и правдивыми. В начале XXI в. в зарубежном медиаобразовании под идеологией понимается мировоззрение, система ценностей, установок и убеждений, которые индивид, группа или общество считают истинными или важными; они отражаются в культуре и разделяются обществом относительно того, как это общество должно функционировать [16]. Отметим, что в медиаобразовательном процессе важную роль играет определение «доминирующая идеология», которая содержит представления о социальных ролях, культуре, экономике и общественных отношениях и распространяется при помощи значимых социальных институтов (церковь, закон, образование, правительство и средства массовой информации) [6. C. 161]. На занятиях используются различные толкования понятия «доминирующая идеология»: от «навязываемая обществу идеология правящей группы» до «система общепринятых (не подвергаемых сомнению) убеждений, которой большинство общества руководствуется в повседневной жизни». Однако медиапедагоги единодушны в том, что доминирующая идеология служит сохранению чувства стабильности в обществе, выполняя функцию социального контроля. В настоящее время педагогическая стратегия состоит в том, чтобы подвергать сомнению доминирующие идеологии и обнаруживать последствия воздействия различных идеологий на общество. Изучая медиатекст, важно выяснить, мировоззрение какой социальной группы (не) представлено, каким образом и почему [13]. Иными словами, идеологический подход преимущественно связан с анализом способов репрезентации различных типов идентичности: гражданской, локальной, региональной, этнической, социальной и гендерной. Теоретические основания идеологического подхода в медиаобразовании Изучение медиатекстов в учебной аудитории преимущественно осуществляется при помощи различных методик критического дискурс-анализа (КДА), теории фрейминга, теории установления повестки дня, мультимодальной социальной семиотики, постколониальных исследований, критической теории расы, а также статистических методов обработки текста и изображения при широком использовании программных продуктов.
86 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) Рассмотрим подробнее исследовательское направление, получившее широкое распространение в зарубежных гуманитарных науках: критический дискурс анализ. Это тип аналитических исследований мультимодального дискурса, изучающего способы, с помощью которых социальная власть осуществляет свое господство в обществе. КДА призван объяснить, как посредством текста и изображения социальное неравенство предписывается, воспроизводится, а также выясняет, как оказывается сопротивление неравенству в социальном и политическом контексте. Ученые, которые проводят такие исследования, занимают активную общественную позицию и хотят понять, разоблачить и, в конце концов, противостоять социальному неравенству в обществе. В то же время такие исследователи, учитывая жизненный опыт угнетенных групп, прислушиваются к их мнению и изучают наиболее эффективные способы сопротивления дискурсивному неравенству. Показательно, что принципы критического дискурс-анализа формировались под влиянием ведущих ученых Франкфуртской школы (Т. Адорно, Г. Маркузе, М. Хоркхаймер), неомарксистской концепции идеологии (А. Грамши, Л. Альтюссер), теории коммуникативного действия (Ю. Хабермас), исследований феномена власти М. Фуко и его философских определений «порядка (последовательности) дискурса» «режима истины» и др., высказывания П. Бурдье о языке, культуре и обществе, теории структурации Э. Гидденса. Отметим, что определение «критический» используется для того, чтобы раскрыть обычно скрытые для неспециалистов связи между языком (в широком понимании), властью и идеологией. Терминологическое ядро критических исследований составляют такие понятия, как «власть», «господство», «гегемония», «идеология», «класс», «раса», «дискриминация», «интересы», «солидарность», «воспроизводство», «институты», «социальные структуры» или «социальный порядок» [8]. Центральным определением в критических исследованиях является определение власти и более конкретно социальной власти групп или институтов. Учитывая философский и социологический подходы к описанию дискурса, «критики» определяют социальную власть в терминах контроля. Так, группы имеют власть, если они способны (более или менее) контролировать действия и сознание членов других групп. Поскольку критический дискурс-анализ ориентирован на решение социально-политических проблем и предлагает различные методики анализа медиатекста (социокогнитивный подход Т. Ван Дейка, дискурсивно-исторический подход Р. Водак, диалектико-реляционный подход Н. Фэрклоу, социосемиотический подход Г. Кресса и Т. Ван Лювена), то он активно применяется зарубежными медиапедагогами в образовательном процессе. Особенности проведения медиаобразовательных занятии в рамках идеологического подхода Следует отметить, что в зарубежном медиаобразовании идеологический подход нередко используется совместно с критическим и защитным, ибо их объединяет поиск ответов на вопросы: 1) чьим интересам служит информация? 2) чьи ценности воспроизводит? 3) каковы ценностные ориентации создаваемого таким образом мира? 4) как достигается необходимый эффект воздействия? 5) как сопротивляться коммуникативному воздействию? Примечательно, что изучение медиа носит системный характер: на занятиях рассматриваются процессы производства, содержание и потребление медиатекстов. Обзор публикаций ежеквартального научно-методического журнала «Обучая медиа» («Teaching Media Quarterly»), который является частью одноименного образовательного портала и с 2010 года издается кафедрой коммуникативных исследований университета Миннесоты (США), позволил выявить особенности проведения занятий в рамках идеологического подхода. Журнал публикует планы практических медиаобразовательных занятий для студентов высших учебных заведений. Материалом занятий выступают американские и глобальные медиа. Как правило, на занятиях преподаватель предлагает студентам обсудить вопросы: Каким образом (наиболее) могущественные группы контролируют публичный дискурс? Каким образом публичный дискурс контролирует умы и действия менее могущественных групп и каковы социальные последствия такого контроля? Как группы, на которые оказывается давление, дискурсивно оспаривают или сопротивляются такой власти? [21]. Особое внимание уделяется лингвистическим механизмам воспроизводства идеологии, поскольку в языке объективируются ментальные идеологические модели, существующие
87 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) в сознании членов групп в виде социальных репрезентаций и определяющие групповую идентичность [26]. Анализ языковых элементов помогает выявить имплицитно выраженные установки в системе социальных отношений и показать скрытые эффекты воздействия медиатекстов на аудиторию [4; 10]. В рамках медиаобразовательных занятий могут анализироваться языковые средства, имеющие большое значение для понимания общественных отношений, например, номинация, т. е. называние и вычленение из внеязыковой действительности сведений о человеке, коллективе, событии; синтаксическая структура предложения (актуализация, ослабление или сокрытие ответственности за действия членов нашей группы (ingroup)) и мн. др. [7]. Тематика занятий преимущественно связана с критическим / идеологическим изучением социальных, культурных и экономических вопросов: гендер, раса, сексуальность, справедливость, окружающая среда, медиаграмотность, медиапроизводство, медиатехнологии, социальный класс и работа в условиях нового капитализма и неолиберализма, медиаиндустрия [22]. Наши наблюдения показали, что в рамках идеологического подхода темы учебных занятий можно условно объединить в 3 группы: роль медиа в воспроизводстве гендерного неравенства [14], роль медиа в воспроизводстве этнического неравенства [11], роль медиа в воспроизводстве дискриминации определенных социальных классов и групп [9]. Примечателен новый ракурс рассмотрения социального класса в качестве центральной категории в исследованиях средств массовой коммуникации особенно в соотнесении с социальными измерениями (раса, пол, сексуальность, возраст и т. д.), цифровыми технологиями (алгоритмический таргетинг, цифровое наблюдение и социальная сортировка), политической коммуникацией (лживые новости, поляризация мнений, медиарепрезентация, усиление деятельности популистских политических движений в медиа), социальными изменениями (рост экономического и культурного неравенства). Гендерная тематика медиаобразовательных занятии Следует отметить, что феминистские и постфеминистские научные исследования медиа – это наиболее многочисленная и теоретически более разработанная форма критического анализа, выясняющая становление и воспроизводство в современном обществе мужского господства и женского сопротивления [25; 28]. Цель гендерных исследований медиатекстов – описание значимости вклада женщин в развитие медиа, изучение способов представления женщин, оценка продолжающегося гендерного дисбаланса и недопредставленности (незначительной представленности) женщин в медиа, просветительская деятельность и агитация за гендерное разнообразие и включенность женщин в медиаиндустрию [24]. Проиллюстрируем данное положение на примере киноиндустрии. Считается, что женщины занимают второстепенное положение в мире кино: женские персонажи, особенно в качестве главных героев, встречаются редко, а киноповествование о женщинах рассказано при помощи мужского взгляда, значительный вклад женщин в кинопроизводство и кинокритику часто игнорируется и / или частично представлен в энциклопедиях, исторических архивах и официальных документах. Например, в государственном университете Сан-Диего (США) работает Центр по изучению роли женщин на телевидении и в кино, который с 1998 года составляет и публикует отчеты «Целлулоидный потолок» о занятости женщин в Голливуде. Так, в 2020 году согласно докладу, подготовленному Центром, статистические данные достигли исторического максимума: 16 % из 100 фильмов с наивысшим доходом были сняты женщинами (это выше, чем 12 % в 2019 году и 4 % в 2018 году). Однако в большинстве фильмов (67 %) в съемочную группу входило от 0 до 4 женщин, и только 9 % фильмов пригласили на работу 10 и более женщин. По сравнению с привлечением в кинопроизводство мужчин, где в съемке 5 % фильмов было занято от 0 до 4 мужчин, а в создании 71 % фильмов участвовало 10 и более мужчин [23]. Для измерения показателя того, насколько фильм является сексистским по отношению к женщине, в западной киноиндустрии используется тест Бекдель, названный в честь американской художницы-графика Элисон Бехдел (Alison Bechdel), автора комикса «Dykes To Watch Out For». В 1985 г. в выпуске под названием «Правило» («The Rule») безымянный женский персонаж в ответ на просьбу подруги пойти в кино отвечает, что примет приглашение, только если фильм будет удовлетворять следующим требованиям: 1. В фильме должно быть как минимум две женщины;
88 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) 2. Женщины разговаривают друг с другом; 3. Разговор женщин идет о чем угодно, но не о мужчинах. Со временем фрагмент комикса становится кинематографическим тестом, призванным привлечь внимание массовой аудитории к гендерному неравенству и сексистскому способу репрезентации женщин в фильмах [3]. Показательно, что в сентябре 2020 года американская киноакадемия опубликовала новые требования к номинации «Лучший фильм года» премии «Оскар». Правила касаются актерского состава, сюжета фильма, съемочной группы, кинопроизводства, распространения фильма и связаны с репрезентацией различных групп населения (раса, гендер, этнические меньшинства, инвалиды) на экране и во время съемок, а также с необходимостью отразить разнообразие аудитории [17]. Добавим, что в 2018 году Европейская комиссия подготовила отчет о гендерной представленности в аудиовизуальных медиа. В частности, выяснили, что женщины часто ассоциируются на экране со сферой частной жизни (изображаются как матери и домохозяйки) и обладают такими признаками, как молодость, стройность и привлекательность. Примечательно, что в докладе были изложены национальные меры и инициативы по поддержке места и образа женщин в аудиовизуальных медиа как на экране, так и за его пределами [27]. Подчеркнем, что подобные научные работы, политические и общественные инициативы находят свое отражение в тематическом плане учебных занятий в курсе «Медиаобразование», где предметом изучения могут быть следующие темы: • женские персонажи, предметы, относящиеся к женщине; репрезентация женщин в конкретных региональных, национальных и / или транснациональных контекстах; • гендер и жанр в киноиндустрии / на телевидении определенных стран; • роль женщин в киноиндустрии / телепроизводстве, начиная с раннего периода и заканчивая современным кино; • исследование конкретной ситуации (case studies) о женщинах-режиссерах, продюсерах, сценаристах и сотрудников низшего звена в киноиндустрии / телепроизводстве; • женщины кинозвезды / телезвезды / звезды инстаграма и их влияние на общество; • женщины и цензура, пропаганда или политика. Примечательно, что феминистские движения призывают киношколы включать в учебные программы материалы, способствующие гендерному разнообразию в кино. Заканчивая описание тематического своеобразия медиаобразовательных занятий в рамках идеологического подхода, необходимо сделать одно существенное дополнение. «Идеологи» убеждены, что, если господствующая группа и особенно ее элита широко контролируют публичный дискурс и его структуры, то эта группа также имеет больше контроля над умами людей вообще. Однако такой контроль имеет свои ограничения. Сложность понимания, формирования и изменения убеждений человека такова, что никто не может предсказать, какие черты конкретного текста или изображения будут иметь воздействие на систему ценностей и убеждений конкретных реципиентов (зрителей). Нам представляется, что активное применение идеологического подхода, обусловленное общественно-политической ситуацией в западных странах, может привести к идейной предвзятости и догматизму. Как зарубежные медиапедагоги оценивают перспективы развития идеологического подхода? В 2016 году в семи европейских странах было проведено исследование с целью определения эффективных образовательных технологий для предотвращения и борьбы с дискриминацией, что позволило выявить преимущества и недостатки идеологического подхода, тесно связанного с понятием «критическая медиаграмотность». К положительным результатам обучения исследователи отнесли следующие выводы сравнительного исследования: во-первых, после медиаобразовательных занятий учащиеся лучше понимают механизмы реконструирования стереотипов и дискриминации в медиа; во- вторых, идеологический подход способствует соединению микрополитики с макрополитикой, поощряя развитие у студентов «политического мышления», которое подразумевает взгляд на себя в социальных терминах и более широкое определение политики, включающее политическое измерение личной повседневной жизни, в том числе развлекательные медиа (фильмы, сериалы
89 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) и видеоигры). В-третьих, обсуждение особенностей репрезентации в медиа дискриминации, справедливости, солидарности и равенства дает студентам возможность заявить о своей социальной идентичности. Исследование позволило обнаружить недочеты в применении идеологического подхода к анализу медиа. Во-первых, критический анализ гендерных или этнических репрезентаций часто оказывается пропедевтическим шагом на пути к эффективной защите от дискриминации. Нередко практические занятия лишь способствовали повышению осведомленности о языках медиа и о том, как они могут использоваться для дискриминации конкретных социальных групп. Во-вторых, были подтверждены результаты предыдущих исследований [12] о том, что соотнесение идеологического / критического анализа с личными интересами, вкусами и идентичностями студентов более эффективно, чем вовлечение учащихся в абстрактный анализ идеологии. В-третьих, сам процесс «гражданского обучения» оказался сложным, многогранным и зависимым от социокультурного контекста в каждой стране. Сторонники идеологического подхода выдвигают тезис о том, что теоретические знания о механизмах искажении информации, о недопредставленности определенных социальных групп в медиа должны дополняться практикой гражданского участия студентов в деконструкции несправедливости и в борьбе за лучшее общество [20]. Подводя итог, можно сказать, что идеологический подход связан с анализом способов экспликации семиотической оппозиции «свой – чужой» (в частности, «включение – исключение из сообщества») применительно к репрезентации определенной социальной группы, ценностей и идей в медиатексте. Педагоги стремятся научить учащихся выявлять имплицитно и эксплицитно выраженные в медиатексте социальные идеологии при помощи ответов на вопросы: Что собой представляют базовые убеждения общества или социальной группы? Какова структура идеологий? Как идеологии контролируют другие верования членов группы? При этом анализ идеологических убеждений связан с изучением идентичности. Актуальным является как выявление количественных параметров (не/представленность определенных социальных групп и их ценностей), так и описание качественных характеристик (положительная – нейтральная – отрицательная оценка группы и ее ценностей). Обсуждение преимуществ и недостатков идеологического подхода в зарубежном медиаобразовании ставит вопрос о педагогической стратегии развития гражданского образования в целом.
Список литературы
1. Советский энциклопедический словарь. – Москва : Издательство «Советская энциклопедия», 1983. – 1600 с. – Текст : непосредственный. 2. Федоров, А. В. Отражения: Запад о России / Россия о Западе. Кинообразы стран и людей / А. В. Федоров. – Москва : Издательство МОО «Информация для всех», 2017. – 389 с. – Текст : непосредственный. 3. Bechdel Test Movie List. – 2021. – Текст: электронный. – URL: http://bechdeltest.com/ (дата обращения: 15.02.2021). 4. Bolinger, D. Language: The Loaded Weapon / D. Bolinger. – London ; New York ; Routledge, 1980. – 224 p. – Текст : непосредственный. 5. Buckingham, D. The making of citizens: Young People, News and Politics / D. Buckingham. – London, New York: Routledge, 2000. – 235 p. – Текст : непосредственный. 6. Croteau, D. Media and ideology / D. Croteau, W. Hoynes. – Текст : непосредственный // Media / Society: Industries, Images, and Audiences. – Los Angeles ; London : SAGE. – 2014. – 152– 186 p. 7. Fairclough, N. L. Language and power / N. L. Fairclough. – London ; New York : Longman, 1989. – 274 p. – Текст : непосредственный. 8. Fairclough, N. L. Critical discourse analysis / N. L. Fairclough, R. Wodak. – Текст : непосредственный // Discourse Studies. A multidisciplinary introduction. – Vol. 2. Discourse as social interaction / ed. by T. A. van Dijk. – London : Sage. – 1997. – Pp. 258–284.
90 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) 9. Farr, D. Dirty Jobs: A Cultural Lesson in Work, Social Class and Masculinities / D. Farr. – Текст: электронный // Teaching Media Quarterly: The Open-Access, Open-Assessment E-Journal. – 2015. – Vol. 3. – № 1. – 10 p. – URL: https://pubs.lib.umn.edu/index.php/tmq/article/view/607/602 (дата обращения: 15.02.2021). 10. Fowler, R. Language and Control / R. Fowler, R. Hodge, G. Kress, T. Trew. – London : Routledge, 1979. – 232 p. – Текст : непосредственный. 11. Geske, J. Riot vs. Revelry: News Bias Through Visual Media / J. Geske. – Текст : электронный // Teaching Media Quarterly: The Open-Access, Open-Assessment E-Journal. – 2016. – Vol. 4. – № 1. – 13 p. – URL: https://pubs.lib.umn.edu/index.php/tmq/article/view/630/624 (дата обращения: 15.02.2021). 12. Hobbs, R. Digital and Media Literacy: Connecting Culture and Classroom / R. Hobbs. – Thousand Oaks, CA : Corwin, 2011. – 232 p. – Текст : непосредственный. 13. Ideology // Media Studies. – Текст: электронный. – URL: https://media-studies.tki.org.nz/ Teaching-media-studies/Media-concepts/Ideology (дата обращения: 15.02.2021). 14. Kornfeld, S. The Hunger Games: Understanding postfeminist and postracial ideologies / S. Kornfeld. – Текст : электронный // Teaching Media Quarterly: The Open-Access, Open-Assessment E-Journal. – 2016. – Vol. 4. – № 4. – 9 p. – URL: https://pubs.lib.umn.edu/index.php/tmq/article/ view/644/638 (дата обращения: 15.02.2021). 15. Media Concepts. – Текст: электронный. – URL: https://media-studies.tki.org.nz/Teaching- media-studies/Media-concepts (дата обращения: 15.02.2021). 16. Media Literacy Resource Guide: Intermediate and Senior Division. – Toronto: Ontario Ministry of Education, 1989. – 232 p. – Текст : непосредственный. 17. New representation and inclusion standards for Oscars® eligibility in the Best Picture category. – 2020. – Текст: электронный. – URL: https://www.oscars.org/news/academy-establishes- representation-and-inclusion-standards-oscarsr-eligibility (дата обращения: 15.02.2021). 18. Piette, J. The Theoretical Foundations of Media Education Programs / J. Piette, L. Giroux // Media literacy in the information age ; Ed. R. Kubey. – New Brunswick, New York : Transaction, 1997. – Pp. 89–134. – Текст : непосредственный. 19. Populism, Media and Education: Challenging discrimination in contemporary digital societies ; Ed. Ranieri, M. – London: Routledge, 2016. – 228 p. – Текст : непосредственный. 20. Ranieri, M. Questioning discrimination through critical media literacy. Findings from seven European countries / M. Ranieri, F. Fabbro. – Текст : непосредственный // European Educational Research Journal. – 2016. – Vol. 15 (4). – Pp. 462–479. 21. Teaching Media // Teaching Media: The Open-Access, Open-Assessment Site. – Текст : электронный. – URL: http://www.teachingmedia.org/about-the-site/ (дата обращения: 15.02.2021). 22. Teaching Media Quarterly // Teaching Media Quarterly: The Open-Access, Open-Assessment E-Journal. – Текст: электронный. – URL: https://pubs.lib.umn.edu/index.php/tmq/aimsandscope (дата обращения: 15.02.2021). 23. The Celluloid Ceiling: Behind-the-Scenes Employment of Women on the Top U.S. Films of 2020 // Center for the study of women in television & flm. – Текст: электронный. – URL: https:// womenintvflm.sdsu.edu/research/ (дата обращения: 15.02.2021). 24. The International Encyclopedia of Gender, Media, and Communication: 3 Volume Set. Ed. K. Ross – New York : Wiley Blackwell, 2020. – Текст : непосредственный. 25. Thornham, S. Women, feminism and media / S. Thornham. – Edinburg, UK : Edinburg University Press. 2007. – 192 p. – Текст : непосредственный. 26. Van Dijk, T. A. Ideology. A multidisciplinary study / T. A. Van Dijk. – London : Sage, 1998. – 390 p. – Текст : непосредственный. 27. Working report on gender representation in the audiovisual media sector // Shaping Europe’s digital future. – Текст: электронный. – URL: https://ec.europa.eu/digital-single-market/en/news/ working-report-gender-representation-audiovisual-media-sector (дата обращения: 15.02.2021). 28. Zobl, E. Feminist media: participatory spaces, networks, and cultural citizenship / E. Zobl, R. Drueke. – Bielefeld : Transcript publishing, 2012. – 292 p. – Текст : непосредственный.
91 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) IDEOLOGICAL APPROACH IN FOREIGN MEDIA EDUCATION
Gavrilova M. V., Saint-Petersburg State University of Film and Television, Saint-Petersburg (Russia), [email protected]
The article examines an updating of an ideological approach in foreign media education. The media concepts “ideology” and “dominant ideology” are considered in the diachronic aspect. The review of the e-journal “Teaching Media Quarterly” is presented in order to identify the theoretical backgrounds, main topics of lesson plans, and methods of analyzing of media texts. The thematic distinctiveness is defned: discrimination, gender, race, social class, age, justice, solidarity, equality. Ideological approach deals with identity and semiotic opposition “in group – out group”. It was also shown that the ideological approach is often used with the critical and protectionist ones, because they are united by the search for answers to the questions: 1) whose interest does the information serve? 2) Whose values (re) produces? 3) What are the value orientations of the world created by media? 4) How is the required impact achieved? 5) How to resist the communicative infuence? There are links between ideological approach, critical media literacy, democracy, social participation in politics and citizenship education.
Key words: ideology, media education, ideological theory of media education, mass communication
References
1. Sovetskij jenciklopedicheskij slovar’ (1983). [Soviet Encyclopedic Dictionary]. Moskva : Iz-vo «Sovetskaja jenciklopedija» [Soviet Encyclopedia], 1600 p. (in Russ.). 2. Fedorov, A. V. (2017). Otrazhenija: Zapad o Rossii / Rossija o Zapade. Kinoobrazy stran i ljudej [Refections: West about Russia / Russia about the West. Movie images of countries and people ]. Moscow: Iz-vo MOO «Informacija dlja vseh» [Information for all], 389 p. (in Russ.). 3. Bechdel Test Movie List. (2021). Available at: http://bechdeltest.com/ (accessed: 15.02.2021). 4. Bolinger, D. (1980). Language: The Loaded Weapon. London; New York; Routledge, 224 p. 5. Buckingham, D. (2000). The making of citizens: Young People, News and Politics. London, New York: Routledge, 235 p. 6. Croteau, D. & Hoynes, W. (2014). Media and ideology. Media / Society: Industries, Images, and Audiences. Los Angeles; London: SAGE, pp. 152–186. 7. Fairclough, N. L. (1989). Language and power. London; New York : Longman, 274 p. 8. Fairclough, N. L. & Wodak, R. (1997). Critical discourse analysis. Discourse Studies. A multidisciplinary introduction. Vol. 2. Discourse as social interaction / ed. by T. A. van Dijk. London: Sage, pp. 258–284. 9. Farr, D. (2015). Dirty Jobs: A Cultural Lesson in Work, Social Class, and Masculinities. Teaching Media Quarterly: The Open-Access, Open-Assessment E-Journal. Vol. 3. № 1. 10 p. Available at: https://pubs.lib.umn.edu/index.php/tmq/article/view/607/602 (accessed: 15.02.2021). 10. Fowler, R., Hodge, R., Kress, G. & Trew, T. (1979). Language and Control. London: Routledge, 232 p. 11. Geske, J. (2016). Riot vs. Revelry: News Bias Through Visual Media. Teaching Media Quarterly: The Open-Access, Open-Assessment E-Journal. Vol. 4. № 1. 13 p. Available at: https://pubs.lib.umn. edu/index.php/tmq/article/view/630/624 (accessed: 15.02.2021). 12. Hobbs, R. (2011). Digital and Media Literacy: Connecting Culture and Classroom. Thousand Oaks, CA : Corwin, 232 p. 13. Ideology. Media Studies. Available at: https://media-studies.tki.org.nz/Teaching-media-studies/ Media-concepts/Ideology (accessed: 15.02.2021). 14. Kornfeld, S. (2016). The Hunger Games: Understanding postfeminist and postracial ideologies. Teaching Media Quarterly: The Open-Access, Open-Assessment E-Journal. Vol. 4. № 4. 9 p. Available at: https://pubs.lib.umn.edu/index.php/tmq/article/view/644/638 (accessed: 15.02.2021). 15. Media Concepts. Available at: https://media-studies.tki.org.nz/Teaching-media-studies/Media- concepts (accessed: 15.02.2021).
92 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) 16. Media Literacy Resource Guide: Intermediate and Senior Division. Toronto: Ontario Ministry of Education, 1989. 232 p. 17. New representation and inclusion standards for Oscars® eligibility in the Best Picture category. Available at: https://www.oscars.org/news/academy-establishes-representation-and-inclusion- standards-oscarsr-eligibility (accessed: 15.02.2021). 18. Piette, J. & Giroux, L. (1997). The Theoretical Foundations of Media Education Programs. Media literacy in the information age. Ed. R. Kubey. New Brunswick, New York: Transaction, pp. 89–134. 19. Populism, Media and Education: Challenging discrimination in contemporary digital societies (2016). Ed. Ranieri, M. London: Routledge, 228 p. 20. Ranieri, M., Fabbro F. (2016). Questioning discrimination through critical media literacy. Findings from seven European countries. European Educational Research Journal. Vol. 15 (4). Pp. 462–479. 21. Teaching Media. Teaching Media: The Open-Access, Open-Assessment Site. Available at: http://www.teachingmedia.org/about-the-site/ (accessed: 15.02.2021). 22. Teaching Media Quarterly. Teaching Media Quarterly: The Open-Access, Open-Assessment E-Journal. Available at: https://pubs.lib.umn.edu/index.php/tmq/aimsandscope (accessed: 15.02.2021). 23. The Celluloid Ceiling: Behind-the-Scenes Employment of Women on the Top U.S. Films of 2020. (2021). Center for the study of women in television & flm. Available at: https://womenintvflm. sdsu.edu/research/ (accessed: 15.02.2021). 24. The International Encyclopedia of Gender, Media, and Communication (2020). 3 Volume Set. Ed. K. Ross. New York: Wiley Blackwell. 25. Thornham, S. (2007). Women, feminism and media. Edinburg, UK: Edinburg University Press. 192 p. 26. Van Dijk, T. A. (1998). Ideology. A multidisciplinary study. London: Sage, 390 p. 27. Working report on gender representation in the audiovisual media sector. (2021). Shaping Europe’s digital future. Available at: https://ec.europa.eu/digital-single-market/en/news/working-report- gender-representation-audiovisual-media-sector (accessed: 15.02.2021). 28. Zobl, E. & Drueke, R. (2012). Feminist media: participatory spaces, networks, and cultural citizenship. Bielefeld: Transcript publishing, 292 p.
Гаврилова Марина Владимировна – доктор филологических наук, профессор кафедры драматургии и киноведения Санкт-Петербургского государственного института кино и телевидения. [email protected]
БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ СТАТЬИ Гаврилова М. В. Идеологический подход в зарубежном медиаобразовании // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40). С. 85–93. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10210.
Gavrilova M. V. Ideological approach in foreign media education // Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. No 2 (40), pp. 85–93. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10210.
93 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) УДК 37.01 DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10211
Г. В. Михалева Ростовский государственный экономический университет (РИНХ), Ростов-на-Дону
ПРОБЛЕМЫ РАЗВИТИЯ МЕЖЭТНИЧЕСКОЙ ТОЛЕРАНТНОСТИ СОВРЕМЕННЫХ СТУДЕНТОВ НА МАТЕРИАЛЕ ФОТОИСКУССТВА
Статья подготовлена в рамках проекта РФФИ № 19-013-00030
В статье рассматривается методологический и методический инструментарий в исследовании проблем реализации образовательных и воспитательных задач средствами медиаобразования на материале фотоискусства, включая разработку приемов и методик проведения учебных занятий в вузе с элементами медиаобразования, способствующих развитию межэтнической толерантности. Практические подходы базируются на выполнении студентами литературно-имитационных, литературно-аналитических, изобразительно- имитационных заданий на материале произведений медиакультуры с опорой на ключевые понятия медиаобразования: медийные агентства, категории медиа, языки медиа, медийные технологии, медийные репрезентации, медийные аудитории.
Ключевые слова: межэтническая толерантность, фотоискусство, студенты, диалог культур, этностереотипы, медиаобразование, медиатекст, репрезентация.
В воспитании подрастающего поколения нужно обратиться не к одному народу, а ко многим. Народное нужно сочетать с инородным, с всенародным и общечеловеческим. П. Ф. Каптерев [4. C. 56–57] В «Стратегии развития воспитания в Российской Федерации на период до 2025 года» указывается, что социокультурное и гражданское воспитание современной молодежи напрямую связано с развитием культуры межнационального общения, развитием уважительного отношения подрастающего поколения к национальному достоинству людей, а также «формирование стабильной системы нравственных и смысловых установок личности, позволяющих противостоять идеологии экстремизма, национализма, ксенофобии, коррупции, дискриминации по социальным, религиозным, расовым, национальным признакам и другим негативным социальным явлениям» [7]. Эта стратегия актуализирует проблему формирования и развития межэтнической толерантности и диалога культур в детско-молодежной среде. На наш взгляд, медиаобразование может в значительной степени способствовать решению этих задач, в частности, средствами фотоискусства, в котором отражаются различные социальные, политические, идеологические аспекты проблемы воспитания интернационализма, дружбы, толерантности, взаимоуважения и взаимопонимания, взаимопомощи и социальной солидарности [10]. Проблематика межэтнической толерантности и диалога культур широко представлена в фотоэкспозициях и на фотовыставках разного уровня в нашей стране и за рубежом. Сюда также можно включить различные этнографические документальные фотовыставки и фотосерии, способствующие развитию дружбы народов и расширению культурного кругозора людей. Например, такие известные международные и региональные культурно-образовательные выставочные проекты как «Толерантность» (IV Международный фестиваль современного искусства «Дебаркадер – 2018. Невозможность границ», Государственный исторический музей Южного Урала), «Толерантность: искусство жить вместе» (Крымский этнографический музей, 2020), «Азербайджан-пространство толерантности» (Еврейский музей и центр толерантности, 2021) и зарубежные фотовыставки, например, лондонская виртуальная фотовыставка
94 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) «Толерантность» (Patrick Altes, Gerald Moore Gallery, 2019–2020), «Взаимность: палестинские и израильские женщины наводят мосты через объектив камеры» (Музей толерантности, Saskia Keeley, США, 2019), «Толерантность имеет историю» (Art Dubai, 2021). Основная цель таких выставок – привлечь внимание общественности к проблемам межэтнической, религиозной и национальной толерантности, противостоять негативным культурным и социальным стереотипам, способствовать повышению терпимости и уважения в современном обществе. Поэтому неслучайно, что такие фотоэкспозиции обычно проводятся в рамках различных массовых культурных мероприятий и социальных инициатив и сопровождаются дополнительными общественно-просветительскими мероприятиями, например, панельными дискуссиями, организованными для школьников и студентов при участии известных общественных или культурных деятелей. На подобных мероприятиях обсуждаются такие аспекты толерантности как верховенство закона и правовых норм, культурное и этническое разнообразие, демократические принципы равенства и солидарности, свобода личности и права человека. На современном этапе многие этнографические или исторические фотовыставки можно посетить онлайн на сайте краеведческих музеев, культурных центров, выставочных центров, библиотек и галерей. Виртуальные выставки пользуются большой популярностью у молодежи и расширяют их представления о культуре, истории, традициях и обычаях других стран, народов, этносов. Одно из направлений современной экспозиции произведений фотоискусства и культурного разнообразия – фотоблоги, представляющие собой описания путешествий или культурных событий, красочно иллюстрированные и сопровождающиеся комментариями участников. В контексте развития межэтнической толерантности и диалога культур, на наш взгляд, целесообразно в молодежной аудитории обратиться к анализу этнографических фотоблогов, которые позволили бы расшить культурный кругозор обучающихся. Примером такого этнографического фотоблога можно считать «Фотоблог путешествий по разным местам в России и мире». Проблемы межэтнической толерантности находят отражение в современных фоторепортажах отечественных и зарубежных изданий, которые иллюстрируют различные события, посвященные борьбе с расовыми, этническими, конфессиональными предрассудками или касающиеся нарушений прав человека. Например, фоторепортаж о визите правительственной делегации в Объединенные Арабские Эмираты для участия во II Всемирном саммите толерантности [2]. Или это может быть фотоочерк о темнокожих гражданах, столкнувшихся с проявлениями расовой дискриминации, где фото героев и очевидцев сопровождают их рассказ от первого лица, например, в статье на сайте «BBC News» от 11 июня 2020 года А. Затари «Ты родился черным, и есть люди, для которых это проблема»: темнокожие люди о расизме в России» [3]. Иногда фотоколлажи на тему межэтнического разнообразия и толерантности можно встретить на постерах, иллюстрирующих главную идею автора статьи или брошюры, как на рисунке ниже (рис. 1), который в яркой и необычной форме подчеркивает содержание статьи «Факты, которые ваши сотрудники должны знать об учащихся, изучающих английский язык, и их семьях», инструктирующей учителей о том, как работать в поликультурном классе.
Рис. 1. Фотоколлаж на сайте «Teaching Tolerance»
95 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) В некоторых изданиях можно встретить рубрику «Фото дня», в которой обычно представлено интересное фото какого-нибудь социально или политически значимого события в разных ракурсах с кратким комментарием. Например, в российском онлайн издании «The Village» от 13 сентября 2013 года представлено фото дня – «Как дети представляют толерантность» (рис. 2), автор заметки – В. Богородская [1].
Рис. 2. «Как дети представляют толерантность». Автор фото Ю. Бражников
Отражение тематики межэтнической толерантности в контексте ежегодного празднования Дня толерантности (16 ноября) широко представлено в фотоальбомах и фотогалереях на официальных сайтах образовательных организаций разного уровня, на которых можно познакомиться с фотоотчетами школ и вузов о проведении культурно-массовых мероприятий, приуроченных к этому дню (рис. 3).
Рис. 3. Фотоальбом «Международный день толерантности» на сайте МБОУ «Лицей № 1 Брянского района»
В современных условиях в целях профилактики проявления ксенофобии и укрепления толерантной культуры в молодежной среде практикуются различные молодежные инициативы и интерактивные игры, онлайн фото-квесты на тему межэтнической толерантности и диалога культур (например, Молодежные интерактивные игры «Ямал многоликий»), для участия в которых привлекают молодых людей – представителей разных национальных групп. Подобные мероприятия расширяют знания обучающихся в области культуры, истории, традиций и обычаев разных этносов и народностей, повышают социокультурную, коммуникативную, исследовательскую компетенцию и медиакомпетентность молодежи. Зачастую профессиональные исторические или документальные фотографии гармонично дополняют современные газетные и журнальные публикации. Вот, например, фото из статьи ООН «Толерантность» о борьбе с расизмом (рис. 4) от 22.03.2021, которое служит иллюстрацией
96 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) события – виртуального круглого стола в Совете ООН по правам человека, посвященное проблеме интолерантности и 20-летию Дурбанской декларации. Данная фотография была сделана во время реальных протестов против расизма в Великобритании.
Рис. 4. Надпись на плакате – «Все против расизма». Архивное фото «Unsplash», автор A. Эдельманс
Но бывают иллюстрированные журналы, в которых не тексту, а фотографии отводится ключевое место и значение, и в этом случае фотопроект представляет собой хронику реальных событий, отражающую и акцентирующую внимание зрительской аудитории на острых проблемах современного социума. Например, всемирно известный американский журнал «Life» – ежедневник, демонстрировавший жизнь в фотографиях, в котором текст был настолько минимизирован, что свелся к подписи под фотографией. Теперь он выходит в онлайн-формате на платформе своего сайта. Вот одна из знаменитых архивных исторических фотографий журнала «Life» на тему социального неравенства и интолерантности в США (рис. 5), на которой изображены «всадники свободы» (Freedom Riders) – черные и белые активисты, осуществлявшие совместные поездки и протестовавшие против нарушения прав чернокожего населения в южных штатах США, которые путешествовали с агитацией по южным штатам Америки. При этом они часто подвергались нападениям со стороны белых южан и даже арестам, поэтому иногда для их защиты выделялись солдаты Национальной гвардии, сопровождавшие их в поездках.
Рис. 5. «Всадники свободы» / Freedom Riders. Автор фото: Paul Schutzer (1961)
Также исторические и документальные фотографии – неотъемлемая часть документального кинематографа, особенно это актуально для документальной исторической кинохроники, где архивные фотографии используются в качестве подлинных свидетельств тех или иных исторических событий. Например, в документальном фильме «Зондергетто» (режиссер Л. Клинцова, 2018, Беларусь) использовались фотографии из музейных и семейных архивов жертв фашистского лагеря в Малом Тростенце (Беларусь).
97 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) Что касается использования образцов фотоискусства в коммерческих и рекламных целях, то это направление очень широко представлено в современных средствах массовой информации [6]. В целях продвижения своей продукции и широкого потребления рекламируемых товаров некоторые известные кампании и бренды эксплуатируют тему межэтнической толерантности и расового разнообразия, используя этностереотипы. Под «этностереотипом» мы вслед за В. Г. Крысько понимаем «схематизированный образ представителя какой-либо этнической общности, обычно представляющий собой упрощенное, иногда одностороннее или неточное (искаженное) знание о психологических особенностях и поведении людей другой национальности» [5]. В качестве положительного примера обращения рекламодателей к тематике расового и этнического разнообразия можно рассмотреть образец коммерческого фото «Твоя кожа – твоя история» косметической компании «L’Oreal» (рис. 6), рекламирующего тональное средство для кожи.
Рис. 6. Реклама косметического средства «Твоя кожа – твоя история» от бренда «L’Oreal»
Зарубежный бренд повседневной одежды «United colors of Benetton» также регулярно проводит рекламные кампании, рассказывающие миру о мультикультурализме, расовом многообразии и толерантности. Например, в 1980-х и 1990-х гг. у данного бренда был слоган: «У бренда «United colors of Benetton» есть все цвета в мире», провозглашавший, что одежда этого бренда подходит для всех людей, вне зависимости от их расы и цвета кожи. Однако, несмотря на такую благородную миссию, призывающую к межэтнической толерантности, некоторые этностереотипы в рекламных фотографиях данного бренда могут показаться не только интолерантными, но даже скандально- провокационными (рис. 7).
Рис. 7. «Ангел и демон» – рекламное фото бренда «United colors of Benetton»
Отечественные рекламные кампании также иногда «ненароком» создают аналогичные ошибки в стремлении сделать свою рекламу привлекательной для широкой аудитории потенциальных
98 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) покупателей. Например, ниже приводится образец коммерческого рекламного фото рязанской фабрики мебели (рис. 8), которое сопровождалось следующим слоганом «Каждый цвет кожи является самодостаточным и уникальным, в то же время сочетание нескольких цветов кож позволяет создавать натуральные колористические решения».
Рис. 8. Рекламное фото фабрики мебели «Home Collection» (Рязань, 2020)
Обращение создателей рекламных медиатекстов к этностереотипам имеет в основе разные цели и функции: 1) коммуникативная функция, нацеленная на формирование предпочтения более широкой аудитории покупателей к данному рекламируемому продукту по сравнению с другими продуктами; 2) защитная функция, направленная на создание и поддержание яркого запоминающегося образа производителя рекламируемого продукта; 3) познавательная функция, цель которой – формирование образа внешнего мира и своего собственного микрокосма; 4) манипулирующая функция – мощное ментальное воздействие на потребителя [9. С. 209]. На наш взгляд, развитие межэтнической толерантности и критического мышления молодежной аудитории на материале произведений фотоискусства имеет значительный воспитательный и развивающий потенциал. Специфика осуществления анализа медиатекстов на материале фотографии на тему межэтнической толерантности заключается в том, что обучающимся нужно познакомиться, прежде всего, с истоками фотоискусства, с разными жанрами фотоискусства, с методами и приемами критического анализа этностереотипов, приемами критического анализа манипулятивного воздействия идеологических, пропагандистских или коммерческих медиатекстов и др. Кроме того, очень важно на примерах фотоискусства показать этническое и культурное разнообразие мира, расширить и обогатить культурно-исторический и социальный опыт зрительской аудитории, а также способствовать продвижению общенациональных ценностей, патриотизма, общественного согласия, мирного добрососедства и диалога культур. В числе сопутствующих задач нужно выделить следующие: борьбу с социальными и этническими предубеждениями и стереотипами; профилактику ненависти, экстремизма и других негативных проявлений деструктивного поведения; неприятие и противодействие пропаганде межэтнической нетерпимости, ненависти, агрессии и терроризму. В данном контексте медиаобразование на материале фотоискусства выступает действенным учебным инструментом развития межэтнической толерантности в молодежной аудитории, оно позволяет понять проблемы конкретных людей, их образ жизни, культуру, мировоззрение и менталитет. На наш взгляд, практический подход к анализу произведений фотоискусства на тему межэтнической толерантности должен базироваться на методике выполнения студентами разнообразных литературно-имитационных и литературно-аналитических, изобразительно- имитационных заданий на материале произведений медиакультуры с опорой на ключевые понятия медиаобразования: медийные агентства, категории медиа, язык медиа, медийные технологии, медийные репрезентации, медийные аудитории.
99 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) При этом продуктивно обращаться к сюжетному анализу медиатекста, анализу медийных стереотипов, семиотическому анализу, идеологическому, этическому анализу с целью развития критического мышления студенческой аудитории в отношении медиатекстов разных жанров межэтнической толерантности. Медиаобразовательные занятия на материале фотоискусства должны научить студентов критически анализировать этностереотипы, связанные с репрезентацией образов представителей различных рас, культур и этносов. Для этого им необходимо научиться анализировать медиаобразы представителей разных культур и народностей, определять и аргументированно комментировать предвзятость и предрассудки, связанные с репрезентацией образов представителей разных этносов и культур в медиатекстах; анализировать собственное отношение и восприятие различных медийных этностереотипов; создавать собственные медиатексты (например, фотоколлажи, фотогазеты, фотоквесты, фотоблоги и др.) на тему межэтнической толерантности и диалога культур. Что касается дидактических требований к отбору медиатекстов для анализа в студенческой аудитории, то рекомендуется использовать медиатексты, имеющие воспитательную и развивающую ценность, обладающие определенным морально-нравственным потенциалом, т. е. способствующие формированию уважительного, толерантного отношения к представителям иных культур, национальностей и этносов. Желательно, чтобы анализируемые медиатексты имели познавательную ценность и расширяли общекультурный кругозор студентов и их знания об истории и культуре, традициях и обычаях других стран, народностей и этносов. Кроме того, важно, чтобы изучаемые медиатексты отвечали интеллектуальным и эмоциональным интересам обучающихся. В процессе медиаобразования на материале фотоискусства мы опираемся на технологию развития критического мышления студентов, предложенную профессором А. В. Федоровым [8. С. 151– 153], включающую стадию вызова, осмысления содержания и рефлексию. На стадии «вызова» важно актуализировать у студентов имеющиеся знания и опыт в области фотоискусства, развить интерес и мотивировать их к последующему критическому анализу медиатекстов. Здесь целесообразно выяснить, что им известно об истории фотоискусства, познакомить их с известными образцами фотоискусства; обсудить, какие жанры фотоискусства вызывают у них интерес (художественная фотография, фотодокументалистика, этнографическая фотография, постеры, рекламное фото и др.) (категории медиа); обсудить фотографии, с которыми они недавно сталкивались в средствах массовой коммуникации, или на фотовыставке. В контексте развития межэтнической толерантности студентов на материале фотоискусства, на наш взгляд, также важно обсудить такие понятия как «этностереотип», «этническое разнообразие», «диалог культур», «ксенофобия», «дискриминация», «шовинизм», «язык ненависти», «геноцид» и др. На данном этапе в целях расширения культурного кругозора обучающихся можно предложить студентам выполнить следующие литературно-имитационные и литературно-аналитические задания. Например, можно попросить студентов подобрать фотографии и представить информацию об известных памятниках и монументах на тему межэтнической толерантности и дружбы народов, рассказать об истории их возникновения, кто их создал, и о том, что они символизируют (языки медиа). Например, ижевский монумент «Дружба народов», Арка Дружбы народов в Грузии, памятник Мира и Толерантности на Кипре, памятник Толерантности в Испании, памятник толерантности в Иерусалиме, инсталляция из семи статуй «Толерантность» в Хьюстоне, памятник толерантности религий в Австрии и др. Или посетить виртуальную этнографическую отечественную или зарубежную фотовыставку или фотоблог, выбрать и описать понравившуюся фотографию по вопросам (медийные агентства, языки медиа, медийные технологии, медийные репрезентации, медийные аудитории). Примерные вопросы для анализа: 1. Как называется фотография? 2. Кто автор фотографии? 3. Почему вы выбрали эту фотографию для описания? Что привлекло Вас интерес? 4. Кто изображен на фотографии? 5. Что изображено на фотографии?
100 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) 6. Где и когда была сделана эта фотография? 7. Опишите композиционные особенности фото, формат, резкость, цветовое решение, контрастность, тонирование, ракурс, план, детализацию и другие технические характеристики. Какие изобразительные средства использовал автор? 8. Зачем была сделана эта фотография? 9. Какие ассоциации у Вас вызывает данная фотография? 10. Какие чувства и эмоции вызывает эта фотография у Вас? 11. Что Вам известно о географии, истории, традициях и обычаях людей, проживающих в этой местности? 12. Хотели бы вы посетить места или познакомиться с людьми, изображенными на фотографии? Почему? На этапе более глубокого осмысления и критического анализа образцов фотоискусства разных жанров можно предложить обучающимся задания аналитического и творческого характера. Например, представить творческие проекты-презентации о культуре и традициях редких этносов, культур, истории и традиций малых народностей и диаспор на основе анализа этнографических фотоблогов или фотоальбомов (медийные агентства, медийные репрезентации). Более сложный вариант данного задания – разработать сценарий историко-этнографического фото-квеста для школьников, включающий информацию о народностях и культуре жителей своей области, края или региона. Другой вариант творческого литературно-имитационного задания – написать заметку в газету или журнал на тему межэтнической толерантности по мотивам предложенной фотографии (рис. 9).
Рис. 9. Фото для заметки [Источник фото: pixabay.com]
Для развития критического мышления студентов можно провести сравнительно- сопоставительный анализ медиатекстов на тему межэтнической толерантности, например, документальных фотографий разных авторов, отображающих разные взгляды на происходящие события (языки медиа, медийные репрезентации). С другой стороны, в контексте развития межэтнической толерантности и диалога культур в молодежной среде важно не забывать страшные уроки мировой истории, когда интолерантность и расовая ненависть приводили к бесчеловечной жестокости и геноциду. И здесь нам на помощь приходит историческая фотодокументалистика, в которой как в зеркале отражаются реальные страницы истории, которые запечатлел военный фотограф или фоторепортер того времени. В этом смысле можно, например, продемонстрировать для анализа исторических событий довоенные пропагандистские фото фашистской Германии, призывавшие к расовой нетерпимости, которая в конце концов перешла в форму геноцида во время второй мировой войны. Ниже представлена довоенная нацистская фотография-постер, предостерегающая девушку «арийской» расы от дружбы с чернокожей девушкой (рис. 10).
101 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40)
Рис. 10. Фото Мемориального музея холокоста, США. Надпись на постере: «Результат! Потеря расовой гордости»
Также в ходе коллективной дискуссии можно провести «параллели» с современными проблемами в мире, в результате которых страдает мирное население стран, воюющих по причине межэтнической, расовой, религиозной, идеологической и других форм нетерпимости, включая проблемы беженцев и вынужденных переселенцев, которые оказались невольными заложниками сложившейся ситуации (языки медиа, медийные технологии, медийные репрезентации, медийные аудитории). Ниже представлено известное фото сирийского мальчика, беженца курдского происхождения, трагически погибшего в сентябре 2015 года при попытке его семьи пересечь Средиземное море (рис. 11).
Рис. 11. Фото погибшего ребенка-беженца. Автор фото: Н. Демир (2015)
На рефлексивном этапе работы с медиатекстами на тему межэтнической толерантности и диалога культур целесообразно предлагать обучающимся литературно-аналитические и творческие задания индивидуального характера для дальнейшего осмысления и понимания современных проблем, связанных с разными формами интолерантности и путей их преодоления. В числе таких изобразительно-имитационных заданий можно выделить подготовку фоторепортажа или фотоочерка в поддержку малых этносов или народов России (языки медиа, медийные технологии, медийные репрезентации), критический анализ этностереотипов в современных медиатекстах разных жанров – киноафиш, постеров, рекламных фото (категории медиа, языки медиа, медийные репрезентации, медийные аудитории), анализ жанровых фотографий в иллюстрированных журналах, создание фотогазеты или фото-квеста ко Дню толерантности (медийные технологии, языки медиа, медийные репрезентации). Таким образом, развитие межэтнической толерантности современных студентов средствами медиаобразования, в частности, на материале фотоискусства – важное направление воспитательной работы в молодежной среде, направленное на развитие культуры уважительного отношения к представителям разных народов, рас и этносов, позволяющее акцентировать
102 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) внимание студентов на критическом анализе медиатекстов и неприятии идеологии расовой, национальной, межэтнической, межконфессиональной ненависти и экстремизма.
Благодарности. Исследование осуществлено при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ) в рамках научного проекта № 19-013-00030 «Отражение проблемы межэтнической толерантности студенческой молодежи в российском и англоязычном медиаобразовании постсоветского периода (1992–2020)», выполняемого в Ростовском государственном экономическом университете. Руководитель проекта – кандидат педагогических наук, доцент И. В. Челышева.
Список литературы
1. Богородская, В. Фото дня: Как дети представляют толерантность / В. Богородская. – Текст: электронный // The Village. – 22/04/2013. – URL: https://www.the-village.ru/city/city/131683- korabl-tolerantnosti?from=infnite_scroll (дата обращения: 25.04.2020). 2. Визит в Объединенные Арабские Эмираты для участия во II Всемирном саммите толерантности // Официальный Татарстан : [сайт]. – Текст : электронный. – 14.11.2019. – URL: https://tatarstan.ru/press/photo.htm/photoreport/5852327.htm (дата обращения: 25.04.2020). 3. Затари, А. «Ты родился черным, и есть люди, для которых это проблема»: темнокожие люди о расизме в России / А. Затари. – Текст: электронный // BBC News: [сайт]. – 11 июня 2020 года. – URL: https://www.bbc.com/russian/features-52996050 (дата обращения: 25.04.2020). 4. Каптерев, П. Ф. Избранные педагогические сочинения / П. Ф. Каптерев. – Москва, 1982. – 704 c. – Текст: непосредственный. 5. Крысько, В. Г. Этнопсихологический словарь / В. Г. Крысько. – Москва : МПСИ, 1999. – URL: http://cult-lib.ru/doc/dictionary/ethnopsychology/index.htm (дата обращения: 25.04.2020). – Текст: электронный. 6. Михалева, Г. В. Развитие межэтнической толерантности американских студентов в процессе медиаобразования / Г. В. Михалева. – Текст: электронный // Международный информационно-аналитический журнал «Crede Experto: транспорт, общество, образование, язык. Издательство: ФГБОУ ВПО «МГТУ ГА». – Иркутск, декабрь. – 2020. – № 4 (27). – URL: http:// ce.if-mstuca.ru/index.php/130000/130001-media/rmtasvpm (дата обращения: 25.04.2020). 7. Стратегия развития воспитания в Российской Федерации на период до 2025 года от 29 мая 2015г. № 996-р. – Текст: электронный. – URL: https://rg.ru/2015/06/08/vospitanie-dok.html (дата обращения: 25.04.2020). 8. Федоров, А. В. Развитие медиакомпетентности и критического мышления студентов педагогического вуза / А. В. Федоров. – Москва : Издательство: МОО ВПП ЮНЕСКО «Информация для всех», 2007. – 616 c. – Текст: непосредственный. 9. Шестакова, О. В. Этнические стереотипы в современной рекламе. Философские науки. Вопросы теории и практики / О. В. Шестакова, К. Г. Макаловская. – Текст: электронный // Грамота. – 2015. – № 9. – URL: https://www.gramota.net/materials/2/2015/9-1/57.html (дата обращения: 25.04.2020). 10. Chelysheva, I. V. A Model for Developing University Students’ Interethnic Tolerance in the Context of Leading Modern Media Education Strategies in Russia and English-speaking Countries / I. V. Chelysheva, G. V. Mikhaleva. – Текст: электронный // Media Education. (Mediaobrazovanie). – 2020. – Volume 60. – Issue 4. – Pp. 581–590. – URL: http://ejournal53.com/journals_n/1607532616. pdf (дата обращения: 25.04.2020).
103 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) ISSUES OF PROMOTING MODERN UNIVERSITY STUDENTS’ TOLERANCE ON THE MATERIAL OF PHOTOGRAPHIC ART
Mikhaleva G.V., Rostov State University of Economics, Rostov-on-Don, [email protected]
The article discusses the methodological and methodological tools in the study of realizing educational tasks by means of media education based on the material of photographic art, including the techniques and methods of conducting university practical classes with elements of media education to foster students’ interethnic tolerance. The specifc character of media texts analysis on the material of photography concerning interethnic tolerance lies in the fact that students need to get acquainted, frst of all, with the origins of photography, different genres of photography, methods and techniques of critical analysis of ethnic stereotypes, techniques of critical analysis and the manipulative impact of commercial or ideological media texts. Media studies based on the material of photography should teach students to critically analyze ethnic stereotypes associated with representatives of different races, cultures and ethnic groups. To do this, they need to learn to: analyze media images of representatives of different cultures and nationalities, identify and reasonably comment on bias and prejudices associated with the representatives of different ethnic groups and cultures in media texts; analyze their own attitude and perception of various media ethnic stereotypes; create their own media texts (e.g. photo collages, photo newspapers, photo quests, photo blogs, etc.) on the topic of interethnic tolerance and the dialogue of cultures. Practical approaches are based on the methodology for performing literary-imitative, literary- analytical, visual tasks on the material of media culture based on the key concepts of media education: media agencies, media categories, media languages, media technologies, media representations, media audiences.
Key words: interethnic tolerance, photography, students, dialogue of cultures, ethnic stereotypes, media education, media text, representation.
References
1. Bogorodskaya, V. (2013). Foto dnya: Kak deti predstavlyayut tolerantnost’ [Photo of the day: How children picture tolerance]. The Village [The Village], available at: https://www.the-village.ru/city/ city/131683-korabl-tolerantnosti?from=infnite_scroll (accessed: 25.04.2020). (in Russ). 2. Vizit v Ob”edinennye Arabskie Emiraty dlya uchastiya vo II Vsemirnom sammite tolerantnosti (2019). [Visit to the United Arab Emirates to participate in the II World Summit of Tolerance]. Report, available at https://tatarstan.ru/press/photo.htm/photoreport/5852327.htm (accessed: 25.04.2020). (in Russ). 3. Zatari, A. (2020). ‘Ty rodilsya chernym, i est’ lyudi, dlya kotorykh eto problema’: temnokozhie lyudi o rasizme v Rossii [‘You were born black, and there are people for whom this is a problem’: black people about racism in Russia]. BBC News [BBC News], available at: https://www.bbc.com/russian/ features-52996050 (accessed: 25.04.2020). (in Russ). 4. Kapterev, P. F. (1982). Izbrannye pedagogicheskie sochineniya [Selected pedagogical works]. Мoscow, 704 p. (in Russ). 5. Krysko, V. G. (1999). Etnopsikhologicheskii slovar’ [Ethnopsychological Dictionary]. Moscow, available at: http://cult-lib.ru/doc/dictionary/ethnopsychology/index.htm (accessed: 25.04.2020). (in Russ). 6. Mikhaleva, G. V. (2020). Razvitie mezhetnicheskoi tolerantnosti amerikanskikh studentov v protsesse mediaobrazovaniya [Development of interethnic tolerance of American students in the process of media education]. Crede Experto: transport, society, education, language [Crede Experto: transport, society, education, language. Publisher: FGBOU VPO “MSTU GA], 4 (27), available at: http://ce.if- mstuca.ru/index.php/130000/130001-media/rmtasvpm (accessed: 25.04.2020). (in Russ). 7. Strategiya razvitiya vospitaniya v Rossiiskoi Federatsii na period do 2025 goda ot 29 maya 2015g. [Strategy for the development of education in the Russian Federation for the period up to 2025
104 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) dated May 29, 2015], available at: https://rg.ru/2015/06/08/vospitanie-dok.html (accessed: 25.04.2020). (in Russ). 8. Fedorov, А. V. (2007). Razvitie mediakompetentnosti i kriticheskogo myshleniya studentov pedagogicheskogo vuza [Development of the media competence and critical thinking of pedagogical university students]. Moscow, 616 p. (in Russ). 9. Shestakova, O. V. & Makalovskaya, K. G. (2015). Etnicheskie stereotipy v sovremennoi reklame [Ethnic stereotypes in modern advertising.]. Gramota [Diploma], 9, available at: https://www.gramota. net/materials/2/2015/9-1/57.html (accessed: 25.04.2020). (in Russ). 10. Chelysheva, I. V. & Mikhaleva, G. V. (2020). A Model for Developing University Students’ Interethnic Tolerance in the Context of Leading Modern Media Education Strategies in Russia and English-speaking Countries. Media Education. (Mediaobrazovanie). 60 (4), 581-590, available at: http://ejournal53.com/journals_n/1607532616.pdf (accessed: 25.04.2020).
Михалева Галина Викторовна, кандидат педагогических наук, доцент кафедры английского языка, Ростовский государственный экономический университет (РИНХ). ORCID: 0000-0002-7580-1334. [email protected]
БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ СТАТЬИ Михалева Г. В. Проблемы развития межэтнической толерантности современных студентов на материале фотоискусства // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40). С. 94–105. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10211.
Mikhaleva G. V. Issues of promoting modern university students’ tolerance on the material of photographic art // Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. No 2 (40), pp. 94–105. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10211.
105 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) УДК 37; 070 DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10212
Е. В. Мурюкина Московский педагогический государственный университет, Москва
СИНТЕЗИРОВАННАЯ ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ ОТЕЧЕСТВЕННОГО МЕДИАОБРАЗОВАНИЯ В ВЫСШИХ И ДОСУГОВЫХ УЧРЕЖДЕНИЯХ: В 1984–1991 ГОДЫ (ПЕРИОД ПЕРЕСТРОЙКИ)
Статья написана в рамках исследования при финансовой поддержке гранта Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ). Проект № 19-013-00597 «Трансформационные процессы в отечественном медиаобразовании периода «перестройки»», выполняемый в Московском педагогическом государственном университете. Руководитель проекта – Е. В. Мурюкина.
Синтезирована теоретическая модель отечественного медиаобразования в высших и досуговых учреждениях в 1984–1991 годы. Цель медиаобразования – воспитание социально- активной личности с развитыми художественными интересами и эстетическими потребностями, профессиональными умениями в области медиа. Методика медиаобразования опиралась на практикоориентированные занятия, с использованием проектного обучения, эвристических, проблемных, игровых заданий. Синтезированная теоретическая модель медиаобразования в высших и досуговых учреждениях опиралась на концептуальные теории – идеологическую, эстетическую, практическую.
Ключевые слова: анализ, синтез, медиаобразовательная модель, вузы, досуговые центры, период перестройки, СССР, цель, задачи, организационная форма, средства.
Введение Изучение и анализ медиаобразовательной теории и практики перестроечного периода в советской России позволяет нам выделить отдельно опыт медиапедагогов, которые работали со студентами вузов (гуманитарных и педагогических специальностей), а также в досуговых учреждениях со школьниками и молодежью. Условно мы разделили труды медиапедагогов на три группы: 1 группа. Педагоги, которые осуществляли медиаобразовательную деятельность в вузах. Одними из основоположников медиаобразования как средства эстетического развития для студентов были О. А. Баранов, С. Н. Пензин. Свои воззрения и итоги многолетней деятельности они отразили в монографии «Фильм в воспитательной работе с учащейся молодежью» [1]; монографиях С. Н. Пензина «Кино в системе искусств: проблема автора и героя» [14], «Кино и эстетическое воспитание: методологические проблемы» [15]. И. Н. Гращенкова также была сторонницей использования кинематографа как средства эстетического воспитания студентов, что нашло отражение в ее исследовании [8]. Э. Н. Горюхина в своей монографии изложила научно-исследовательский потенциал работы студенческого киноклуба [7]. Г. А. Поличко представил материалы по введению в кинопедагогику (как основу кинематографической грамотности) для высших учебных заведений [16]. Т. Ю. Свистельникова в диссертационном исследовании представила теоретическое обоснование и практические результаты воспитания музыкальных интересов студентов педагогических вузов средствами телевидения [18]. Программы и учебные планы по кинообразованию и киновоспитанию школьников для художественных отделений факультета общественных профессий МГПИ разработали Ю. Н. Усов, З. С. Смелкова, Е. С. Левин [20]. 2 группа: медиапедагоги, работавшие в досуговых учреждениях. Исследования и практический опыт включал обращение к разным средствам медиа:
106 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) П. Д. Генкин [6] посвятил свое диссертационное исследование изучению развития интереса к самодеятельному кино в процессе воспитательной деятельности любительской киностудии; И. А. Руденко [17] обращался к медиаобразованию детей и юношества в процессе радиовещания, акцентируя свое внимание на исторических этапах его развития, целевом и содержательном компонентах, проблемах функционирования; труды Ф. М. Козлова были посвящены теоретическому обоснования и практическому опыту реализации воспитательного потенциала кино в культурно-просветительской работе с учащейся молодежью [9]. Также медиапедагог разработал методические рекомендации использования кино в профессиональной ориентации молодежи [10]. Исследования И. С. Левшиной опирались на кинематограф, его влияние на подростков, особенности восприятия и анализа [11; 12]. 3 группа: исследователи, которые разрабатывали теорию и технологию как для студентов вузов, так и для школьников, занимающихся в досуговых центрах. Так, И. В. Вайсфельд рассматривал в широком контексте проблематику развития кинообразования в условиях перестройки [5]. С. Н. Пензин сконцентрировал свое внимание в монографии «Кино в системе искусств» на проблеме автора и героя [14]. О. Ф. Нечай доказывала, что советское телевидение периода перестройки обладало потенциалом в воспитании эстетических, художественных чувств, что важно было использовать в медиаобразовательной работе. Медиапедагог написала монографию «Ракурсы. О телевизионной коммуникации и эстетике» [13]. Медиапедагоги А. В. Шариков, Е. А. Черкашин сконцентрировали свое внимание на разработке экспериментальных программ медиаобразовани [21]. Вопрос критериев эффективности медиаобразовательной деятельности так же был актуален. Безусловно, критерии зависели от цели медиаобразования. Так, Н. Н. Яковлева направила свою работу на эстетическое воспитание школьников, поэтому в ее диссертации рассматривались вопросы формирования эстетических оценок у подростков средствами киноискусства [22]. Исследование материала дает нам возможность синтезировать теоретическую модель отечественного медиаобразования в высших и досуговых учреждениях в 1984–1991 годы. В данной статье мы представим ее основные характеристики. Методология исследования. Методология теоретической модели отечественного медиаобразования, реализуемой в высших и досуговых учреждениях (1984–1991 годы) опиралась не на одну теорию медиа, а была синтезной, базируясь на идеологической, эстетической и практической теориях, а также теории развития критического мышления. Для теоретического обоснования синтезированной теоретической модели отечественного медиаобразования в высших и досуговых учреждениях мы обращались к трудам М. М. Бахтина [2], Г. К. Селевко [19], В. П. Беспалько [3], Е. В. Бондаревской [4] и др. В данной статье мы опирались на труды медиапедагогов О. А. Баранова, И. Н. Гращенковой, Э. Н. Горюхиной, Г. А. Поличко, Т. Ю. Свистельниковой, Ю. Н. Усова, З. С. Смелковой, Е. С. Левина, П. Д. Генкина, И. А. Руденко, Ф. М. Козлова, И. С. Левшиной, И. В. Вайсфельда, С. Н. Пензина, О. Ф. Нечай, А. В. Шарикова, Е. А. Черкашина, Н. Н. Яковлевой и др. Результаты исследования Анализ синтезированной теоретической модели отечественного медиаобразования в высших и досуговых учреждениях в соответствии с компонентами, разработанными Г. К. Селевко, позволяет нам сформулировать следующие характеристики. По уровню применения синтезированная теоретическая модель отечественного медиаобразования в высших и досуговых учреждениях характеризуется как локальная (модульная). Философская основа: антропологическая, гуманистическая, с элементами материалистической. Но отметим, что в отличие от медиаобразовательной модели, реализовавшейся в школе, марксистско-ленинское учение оказывало меньшее влияние на деятельность медиапедагогов. Ведущии фактор психического развития: комплекс био-, социо- и психогенных факторов. Медиаобразовательные занятия в досуговых учреждениях опирались на возрастные характеристики учащихся и молодежи; потребностную сферу и мотивы занимающихся;
107 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) требования советского общества к качествам и свойствам личности; психические особенности аудитории и др. Медиаобразование в высших учебных заведениях подразумевало учет возрастных и психических особенностей студентов, опору на их профессиональную ориентацию, подготовку к будущей деятельности в роли специалиста, развивало кругозор, эстетические и нравственные чувства. Концепция усвоения опыта синтезированной медиаобразовательной модели, реализуемой в высших и досуговых учреждениях: развивающая + поэтапная интериоризация. По ориентации на личностные структуры: - эмоционально-художественные и эмоционально-нравственные. В большей степени это относится к медиаобразовательным моделям, реализуемым в досуговых учреждениях; - технологии саморазвития. Направлены на развитие самоуправления личности. Были актуальны в период перестройки как для медиаобразования в вузах, так и в досуговой сфере; - эвристические. Главная задача – развить творческие способности школьников и студентов – одинаково актуально для вузов и досуговых центров; - прикладные, формирующие действенно-практическую сферу. Для досуговых организаций – формирование ЗУНов у занимающихся в практическом пользовании техникой (камерой, фотоаппаратом и пр.), создание медиапродукта (фильма, коллажа, газеты и пр.) и др. Для студентов вузов гуманитарных и педагогических специальностей – получение знаний по теории, истории медиа, методике медиаобразования и закрепление полученных умений и навыков на практике. Характер содержания и структуры синтезированной теоретической модели отечественного медиаобразования в высших и досуговых учреждениях: - обучающая + воспитательная, - гуманистическая, - проникающая (интеграция в учебные дисциплины вуза и т. д.); - частнопредметная (кружки, студии, клубы, в которых деятельность была направлена на изучение и творчество в рамках конкретного средства медиа: фотографии, видео, кино, прессы, радио). По типу организации и управления познавательнои деятельностью синтезированная теоретическая модель отечественного медиаобразования в высших и досуговых учреждениях относится к: - клубной, - индивидуальной + групповой, - дифференцированной. По подходу к ребенку синтезированная теоретическая модель отечественного медиаобразования в высших и досуговых учреждениях является: - Личностно-ориентированной (антропоцентрической), - Субъект-субъектной (в соответствии с характеристиками педагогики сотрудничества, на которую медиаобразование опирается). По категории обучающихся: - массовая, поскольку рассчитана на разные категории школьников и студентов; - продвинутого уровня, поскольку как в вузах, так и в досуговых учреждениях предполагалось углубленное изучение истории, теории медиа, специфики восприятия, технологии анализа медиатекстов и т. д. Представим результаты нашего изучения и анализа теоретических воззрений на сущность, структуру медиаобразования и его практический опыт (1984–1991 годов) в виде синтезированной теоретической модели отечественного медиаобразования в высших (для студентов гуманитарных и педагогических специальностей) и досуговых учреждениях. Цель медиаобразования – воспитание социально-активной личности с развитыми художественными интересами и эстетическими потребностями, профессиональными умениями в области медиа. При этом мы отмечаем разность в профессиональных ориентирах у студентов вузов и занимающихся в досуговых учреждениях.
108 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) Задачи синтезированнои теоретическои модели отечественного медиаобразования в высших и досуговых учреждениях: - Обучающая – знания по истории и теории, специфике медиа, технологии работы в медийном пространстве; системе профессий в медиасфере; - Воспитательная – формирование эстетических качеств, художественного вкуса, творческой активности личности; - Развивающая – развитие эмоциональной сферы, личностного восприятия, образного, критического мышления, профессиональных навыков; - Практикоориентированная, опирающаяся на специфику учреждения, в котором осуществляется медиаобразовательная деятельность: студенты должны были овладеть технологиями медиаобразовательной работы со школьниками разного возраста, критериальным аппаратом для оценивания медиапродуктов учащихся (кинорецензий, коллажей, фильмов, фотографий и пр.). Профессиональная ориентация занимающихся в досуговых центрах распространялась: на умение обращаться с аппаратурой (фотоаппаратом, реактивами, камерой и пр.); владение техниками создания мультфильмов, фильмов, редакторскими навыками (пир создании радиопередачи или самодеятельного периодического издания и пр.); их профориентацию. Критерии оценки синтезированнои теоретическои модели отечественного медиаобразования в высших и досуговых учреждениях. В изученных нами работах мы не нашли четкой критериальной базы, поэтому предложенные критерии – наша авторская разработка, в основе которой лежит проведенный анализ медиаобразовательного опыта О. А. Баранова, И. Н. Гращенковой, Э. Н. Горюхиной, Г. А. Поличко, Т. Ю. Свистельниковой, Ю. Н. Усова, З. С. Смелковой, Е. С. Левина, П. Д. Генкина, И. А. Руденко, Ф. М. Козлова, И. С. Левшиной, И. В. Вайсфельда, С. Н. Пензина, О. Ф. Нечай, А. В. Шарикова, Е. А. Черкашина, Н. Н. Яковлевой и др. Для вузов: – формальная. При освоении спецкурсов или комплекса учебных дисциплин медиаобразовательного цикла оценка выставлялась по формальному принципу: зачтено/не зачтено или (если форма отчетности – экзамен) – по 5-бальной шкале, принятой в образовательной системе СССР. Общая для высших и досуговых учреждений: – творческий критерий: поощрение медиапедагогами своих студентов и воспитанников грамотами, выдвижение работ на конкурсы, фестивали различного уровня; – качественное оценивание: характеристика, пакет результатов, обучение самоанализу, самооценка. Сюда же можно отнести критерии анализа медиатекста (фильмов, газеты, радийной передачи и пр.). В их основе уровни восприятия и оценки: Первый уровень сопряжен с общим развитием, акцентированием внимания на сюжетной линии, общей проблематике, отраженной в медиатексте; Второй уровень опирается на функциональную и конструктивную ориентацию медиатекста; Третий уровень сопряжен с акцентами при восприятии и оценке медиатекста на конструктивной (работа оператора, режиссера, актеров и др.) и ретроспективной (соотношение с собственным опытом, полученной практикой анализа медиатекстов и пр.) составляющих. Четвертый уровень – развитие восприятия с ориентацией на самостоятельное медиатворчество. Содержание синтезированнои теоретическои модели отечественного медиаобразования в высших и досуговых учреждениях периода перестройки определялось следующими задачами: – обучающими и воспитывающими, – общеобразовательными и профессионально-ориентированными, – частнопредметными. Содержание спецкурсов, комплексных циклов дисциплин в высших учебных заведениях гуманитарных и педагогических специальностей включало следующие разделы: – ознакомление с основными историческими этапами, факторами, оказавшими влияние на формирования СМК или СМИ;
109 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) – изучение теоретических основ СМК, этапов анализа медиатекстов, освоение визуальной первоосновы медиатекста, вопросов взаимоотношений медиа и других искусств; – изучение направлений, форм и технологий, целей и задач медиаобразования школьников и студентов. Содержание медиаобразования в досуговых центрах: – изучение теоретических основ СМК, этапов анализа медиатекстов; – практические умения в создании собственных медиатекстов; – профориентация занимающихся на основе полученных на занятии знаний, умений, навыков в области медиа. Методика медиаобразования опиралась на практикоориентированные занятия с использованием проектного обучения, эвристических, проблемных, игровых заданий. Организационные формы синтезированнои теоретическои модели отечественного медиаобразования в высших и досуговых учреждениях. Формы медиаобразования в вузах (гуманитарные и педагогические специальности): – учебная: интеграция в учебные дисциплины; – учебная инновационная – введение спецкурсов, комплекса учебных дисциплин по медиаобразованию; – внеучебная в вузах: студии, клубы, редакции и пр. Форма медиаобразования в досуговых учреждениях: – организация занятий – медиа/видео/киноклубы, анимационные студии, фото/кинокружки и пр.; – проведение конкурсов, фестивалей и пр. на материале медиатворчества занимающихся. Средства медиаобразования: кинематограф, самостоятельно выпускаемые периодические издания, телевидение, видео, радио, фотография; синтез 2-х или более медийных средств. Представим синтезированную теоретическая модель отечественного медиаобразования в высших и досуговых учреждениях: в 1984–1991 годы на рисунке 1. Контингент синтезированнои теоретическои модели отечественного медиаобразования в высших и досуговых учреждениях – массовая. В качестве целевой аудитории мы можем говорить о студентах гуманитарных и педагогических специальностей; учащихся разного возраста. Медиаобразовательная работа в досуговых учреждениях позволяла приобщать ребят школьного возраста, не обучающихся в школах, а, например, в СПО и пр. Выводы Мы синтезировали теоретическую модель отечественного медиаобразования в высших и досуговых учреждениях на основе изучения и анализа теоретических воззрений и практического опыта медиапедагогов в советской России периода перестройки. Кратко хочется отметить следующее: цели медиаобразовательной деятельности в школах, вузах и досуговых центрах имели разницу, которая была определена целями самих учреждений: - в школах медиаобразование было направлено на эстетическое воспитание, формирование эмоциональной сферы учащихся мировоззренческих установок средствами медиа; - в вузах и досуговых центрах цель медиаобразования заключалась комплексном воспитании художественных интересов и эстетических, профессиональных потребностей и социальной активности личности. Концептуальные теории, лежавшие в основе синтезированной теоретической модели отечественного медиаобразования в высших и досуговых учреждениях: идеологическая, эстетическая, практическая. Если преподавание материала в школах было излишне теоретизировано, то досуговые центры были направлены на проявление практическую активность занимающихся в киноклубах, фотокружках, газетных редакциях, радиоредакциях и др. Отметим, что профессиональное образование педагогов школьного и досугового медиаобразования было различно. Так, в общеобразовательных учреждениях в роли медиапедагогов выступали, преимущественно, учителя-предметники, а в центрах досуга – люди творческих профессий, профессионалы-журналисты, режиссеры и др.
110 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40)
Цель медиаобразования – обеспечение комплексного воспитания социально-активной личности, с развитыми художественными интересами и эстетическими потребностями
Философская основа – материалистическая, антропологическая, гуманистическая
Задачи медиаобразования
Обучающая - знания по Воспитательная - Развивающая - развитие истории и теории, формирование эмоциональной сферы, специфике медиа, эстетических качеств, личностного восприятия, технологии работы в художественного вкуса, образного, критического медийном пространстве; творческой активности мышления, системе профессий в личности профессиональных медиасфере навыков
Содержательный компонент медиаобразования в высших и досуговых учреждениях
Формы медиаобразования в вузах Ориентация на личностные (гуманитарные и педагогические структуры: специальности) - эмоционально- - учебная: интеграция в учебные дисциплины; художественные и - учебная инновационная - введение эмоционально-нравственные спецкурсов, комплекса учебных курсов по технологии; медиаобразованию; - технологии саморазвития - внеучебная в вузах: студии, клубы, редакции и пр. Средства медиаобразования: Форма медиаобразования в досуговых кинематограф, учреждениях: самостоятельные - организация занятий – периодические издания, медиа/видео/киноклубы, анимационные телевидение, видео, радио, студии, фото/кинокружки и пр.; фотография; - проведение конкурсов, фестивалей и пр. на синтез 2-х или более материале медиатворчества занимающихся медийных средств
Результат – совокупность художественных интересов и эстетических, профессиональных потребностей и социальной активности личности
Рис. 1. Синтезированная теоретическая модель отечественного медиаобразования в высших и досуговых учреждениях периода перестройки
Список литературы
1. Баранов, О. А. Фильм в воспитательной работе с учащейся молодежью : учебное пособие / О. А. Баранов, С. Н. Пензин. – Тверь : Издательство Тверского государственного университета, 2005. – 189 с. – Текст : непосредственный. 2. Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества / М. М. Бахтин. – Москва : Художественная литература, 1979. – 412 с. – Текст : непосредственный.
111 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) 3. Беспалько, В. П. Слагаемые педагогической технологии / В. П. Беспалько. – Москва : Знание, 1989. – 192 с. – Текст : непосредственный. 4. Бондаревская, Е. В. Теория и практика личностно-ориентированного образования / Е. В. Бондаревская. – Ростов-на-Дону : Булат, 2000. – 351 с. – Текст : непосредственный. 5. Вайсфельд, И. В. Развитие кинообразования в условиях перестройки / И. В. Вайсфельд. – Москва : Издательство Общества друзей кино, 1988. – 21 с. – Текст : непосредственный. 6. Генкин, П. Д. Развитие интереса к самодеятельному кино в процессе воспитательной деятельности любительской киностудии : автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата педагогических наук / П. Д. Генкин. – Ленинград, 1985. – 22 с. – Текст : непосредственный. 7. Горюхина, Э. Н. Киноклуб как форма научно-исследовательской работы студентов / Э. Н. Горюхина. – Новосибирск : Издательство Новосибирск. Государственного педагаогического института, 1980. – 28 с. – Текст : непосредственный. 8. Гращенкова, И. Н. Кино как средство эстетического воспитания / И. Н. Гращенкова. – Москва : Высшая школа, 1986. – 224 с. – Текст : непосредственный. 9. Козлов, Ф. М. Кино и профессиональная ориентация молодёжи : методические рекомендации / Ф. М. Козлов. – Ленинград, 1986. – 19 с. – Текст : непосредственный. 10. Козлов, Ф. М. Реализация воспитательного потенциала кино средствами культурно- просветительной работы с учащейся молодежью : автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата педагогических наук / Ф. М. Козлов. – Ленинград, 1987. – 23 с. – Текст : непосредственный. 11. Левшина, И. С. Подросток идет в кино / И. С. Левшина. – Москва : Союзинформкино, 1987. – 47 с. – Текст : непосредственный. 12. Левшина, И. С. Подросток и экран / И. С. Левшина. – Москва : Педагогика, 1989. – 176 с. – Текст : непосредственный. 13. Нечай, О. Ф. Ракурсы. О телевизионной коммуникации и эстетике / О. Ф. Нечай. – Москва : Искусство, 1990. – 119 с. – Текст : непосредственный. 14. Пензин, С. Н. Кино в системе искусств: проблема автора и героя / С. Н. Пензин. – Воронеж : Издательство Воронежского университета, 1984. – 188 с. – Текст : непосредственный. 15. Пензин, С. Н. Кино и эстетическое воспитание: методологические проблемы / С. Н. Пензин. – Воронеж : Издательство Воронежского университета, 1987. – 176 с. – Текст : непосредственный. 16. Поличко, Г. А. Введение в кинопедагогику: основы кинематографической грамотности : для высших учебных заведений / Г. А. Поличко. – Москва : АДК СССР, 1990. – 23 с. – Текст : непосредственный. 17. Руденко, И. А. Радиовещание для детей и юношества (становление, развитие, проблемы функционирования) : автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук / И. А. Руденко. – Москва, 1986. – 24 с. – Текст : непосредственный. 18. Свистельникова, Т. Ю. Воспитание музыкальных интересов студентов педагогических вузов средствами телевидения : автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата педагогических наук / Т. Ю. Свистельникова. – Москва, 1990. – 19 с. – Текст : непосредственный. 19. Селевко, Г. К. Современные образовательные технологии / Г. К. Селевко. – Москва : Народное образование, 1998. – 256 с. – Текст : непосредственный. 20. Усов, Ю. Н. Кинообразование и киновоспитание школьников : программы и учебные планы художественных отделений факультета общественных профессий МГПИ / Ю. Н. Усов, З. С. Смелкова, Е .С. Левин. – Москва : Академия педагогических наук, НИИ средств обучения, 1986. – 36 с. – Текст : непосредственный. 21. Шариков, А. В. Экспериментальные программы медиаобразования / А. В. Шарикрв, Е. А. Черкашин. – Москва : Академия пед-их наук, НИИ средств обучения, 1991. – 43 с. – Текст : непосредственный. 22. Яковлева, Н. Н. Формирование эстетических оценок у подростков средствами киноискусства : автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата педагогических наук / Н. Н. Яковлева. – Минск, 1989. – 22 с. – Текст : непосредственный.
112 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) SYNTHESIZED THEORETICAL MODEL OF DOMESTIC MEDIA EDUCATION IN HIGHER AND LEISURE INSTITUTIONS: 1984 - 1991 (PERESTROIKA PERIOD)
Muryukina E. V., Moscow Pedagogical State University, Russian Federation [email protected]
A generalized theoretical model of school media education of perestroika period in Soviet Russia was synthesized and schematically presented. Its purpose is aesthetic education, formation of emotional sphere of pupils’ world outlook by means of media. Type of organization and management of cognitive activity: advisory. By the nature of content and structure, the generalized media education model is an educational, upbringing, general education, professionally oriented, complex one. In terms of orientation to personal structures, it is aimed at emotional-artistic and emotional-moral development, as well as self-development. On the level of implication the synthesized theoretical model of national media education at higher education and leisure institutions is characterized as local (modul) one. The philosophic ground is anthropological, humanistic, with the elements of materialistic. The leading factor of psychological development is the complex of bio-, socio-, and psychotogenic factors. The conception of the experience adoption of the synthesized media educational model realized at higher education and leisure institutions is developing + gradual interiorization.
Key words: analysis, synthesis, generalized media educational model, perestroika period, USSR, media teachers, philosophical basis, purpose, tasks, organizational form, means, methods.
References
1. Baranov, O. A. & Penzin, S. N. (2005). Film v vospitatelnoi rabote s uchascheisya molodejyu [Film in the educational work with young students]. Tver: Publishing House of Tver State University, 189 р. (in Russ.). 2. Bakhtin, M. M. (1979). Estetika slovesnogo tvorchestva [The aesthetics of verbal creation]. Moscow: Khudozhestvennaya literatura, 412 р. (in Russ.). 3. Bespalko, V. P. (1989). Komponenti pedagogicheskoi tehnologii [Components of pedagogical technology]. Мoscow: Knowledge, 192 р. (in Russ.). 4. Bondarevskaya, E. V. (2000). Тeoriya i praktika lichnostno_orientirovannogo obrazovaniya [Theory and рractice of рersonally focused education]. Rostov-on-Don: Bulat, 351 р. (in Russ.). 5. Weisfeld, I. V. (1988). Razvitie kinoobrazovaniya v usloviyah perestroiki [Development of flm education under perestroika conditions]. Moscow. Moscow: Publishing House of the Society of Friends of Cinema, 21 р. (in Russ.). 6. Genkin, P. D. (1985). Razvitie interesa k samodeyatelnomu kino v processe vospitatelnoi deyatelnosti lyubitelskoi kinostudii [Development of interest in amateur flm activity in the process of educational activities of the amateur flm studio]. Ph.D. Dis. Leningrad, 22 р. (in Russ.). 7. Goryukhina, E. N. (1986). V eti yunie godi [In these young years]. Novosibirsk: Novosibirsk Publishing House. State Pedagogical Institute, 28 p. (in Russ.). 8. Graschenkova, I. N. (1986). Kino kak sredstvo esteticheskogo vospitaniya [Cinema as a means of aesthetic upbringing]. Moscow: Vysshaya shkola, 224 p. (in Russ.). 9. Kozlov, F. M. (1986). Kino i professional’naya orientaciya molodyozhi: metodicheskie rekomendacii [Cinema and the youth professional orientation. Methodical recommendations]. Leningrad, 19 p. (in Russ.). 10. Kozlov, F. M. (1987). Realizaciya vospitatelnogo potenciala kino sredstvami kulturno_ prosvetitelnoi raboti s uchascheisya molodejyu [Realization of the educational potential of cinema by means of cultural and educational work with young students]. Ph.D. Dis. Leningrad, 23 р. (in Russ.). 11. Levshina, I. S. (1987). Podrostok idet v kino [A teenager goes to the movies]. Moscow: Soyuzinformkino, 47 p. (in Russ.). 12. Levshina, I. S. (1989). Podrostok i ekran [Teenager and screen]. Moscow: Pedagogika, 176 р. (in Russ.). 13. Nechai, O. F. (1990). O televizionnoi kommunikatsii i estetike [On television communication and aesthetics]. Moscow: Iskusstvo, 119 p. (in Russ.).
113 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) 14. Penzin, S. N. (1984). Kino v sisteme iskusstv_ problema avtora i geroya [Cinema in the art system - the problem of the author and the hero]. Voronezh: Publishing House of the Voronezh University, 188 p. (in Russ.). 15. Penzin, S. N. (1987). Kino i esteticheskoe vospitanie: metodologicheskie problem [Cinema and aesthetic education: methodological problems]. Voronezh: Publishing House of the Voronezh University, 176 p. (in Russ.). 16. Polichko, G. A. (1990). Vvedenie v kinopedagogiku: osnovy kinematografcheskoi gramotnosti [Introduction to cinema pedagogics: basic principles of cinematographic literacy]. Moscow: ADK SSSR, 23 p. (in Russ.). 17. Rudenko, I. A. (1986). Radioveshchanie dlya detei i yunoshestva (stanovlenie, razvitie, problemy funktsionirovaniya) [Radiobroadcasting for children and the youth (foundation, development, functioning problems)]. Ph.D. Dis. Moscow. (in Russ.). 18. Svistelnikova T. Yu. Vospitanie muzikalnih interesov studentov pedagogicheskih vuzov sredstvami televideniya [Education of musical interests of students of pedagogical universities by means of television]. Ph.D. Dis. Moscow. (in Russ.). 19. Selevko, G. K. (1998). Sovremennye obrazovatel’nye tekhnologii [Modern educational technologies]. Moscow: Narodnoe obrazovanie, 256 p. (in Russ.). 20. Usov, Yu. N., Smelkova, Z. S. & Levin, E. S. (1986). Kinoobrazovanie i kinovospitanie shkolnikov [Programmi i uchebnie plani hudojestvennih otdelenii fakulteta obschestvennih professii]. Moscow: Academy of Pedagogical Sciences, Research Institute of Teaching Aids, 36 p. (in Russ.). 21. Sharikov, A. V. & Cherkashin, E. A. (1991). Eksperimentalnie programmi po mediaobrazovaniyu [Experimental media education programs]. Moscow: Academy of Pedagogical Sciences, Research Institute of Teaching Aids, 43 p. (in Russ.). 22. Yakovleva, N. N. (1989). Formirovanie esteticheskikh otsenok u podrostkov sredstvami kinoiskusstva [Teenagers’ aesthetic values forming by means of cinema art]. Ph.D. Dis. Minsk, 22 р. (in Russ.).
Мурюкина Елена Валентиновна – кандидат педагогических наук, доцент кафедры медиаобразования, Московский педагогический государственный университет. [email protected]
БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ СТАТЬИ Мурюкина Е. В. Синтезированная теоретическая модель отечественного медиаобразования в высших и досуговых учреждениях: в 1984–1991 годы (период Перестройки) // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40). С. 106–114. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10212.
Muryukina E. V. Synthesized theoretical model of domestic media education in higher and leisure institutions: 1984–1991 (Perestroika period) // Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. No 2 (40), pp. 106–114. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10212.
114 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40)
КУЛЬТУРОЛОГИЯ МЕДИА
УДК 070 DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10213 А. Р. Медведева Челябинский государственный университет, Челябинск
АФФОРДАНСЫ ИНТЕРФЕЙСА КУЛЬТУРНО-ПРОСВЕТИТЕЛЬСКОЙ ЖУРНАЛИСТИКИ (НА ПРИМЕРЕ САЙТА «АРЗАМАС»)
При функционировании культурно-просветительской журналистики в цифровом пространстве возникает проблема анализа не только визуальной составляющей и способов организации контента, но и траекторий работы с ним у пользователя. В данной статье исследуется, как культуроформирующая функция журналистики может реализовываться через аффордансы интерфейса, или его функционал. Выявлено, что культуроформирующая функция журналистики становится материализована через траектории работы с контентом в рамках веб-сайта.
Ключевые слова: интерфейс, аффорданс, цифровая коммуникация, культурно- просветительская журналистика.
В условиях устойчивой тенденции существования журналистики в цифровом пространстве возникает вопрос о специфике реализации функций журналистики в соответствии с логикой такого пространства. Е. П. Прохоров пишет, что задача культуроформирующей функции журналистики «<заключается в> пропаганде и распространении в обществе высоких культурных ценностей, воспитывала массы на образцах общемировой культуры, тем самым способствуя всестороннему гуманистическому развитию человека» [4]. Направлением журналистики, реализующей такую функцию, стала культурно-просветительская журналистика, одним из самых популярных представителей которой в цифровом пространстве является проект «Арзамас». Задачу культурно-просветительской журналистики можно определить как обзор познавательного информационного поля, способствующего расширению культурного знания читателя. Функционирование журналистики в цифровом пространстве сопряжено с рядом факторов, основным из которых можно назвать логику цифровой коммуникации. Основной особенностью такой коммуникации становится мультимодальность информации: «В цифровую эпоху понятие “бестелесности” применимо не только к нашему физическому телу, но и к представлениям об объекте и материальности в более общем смысле. Похоже, что и сама информация в значительной степени утратила “тело”, превратившись в абстрактное “качество”, которое с легкостью переходит из одной формы материальности в другую. Хотя представление о “вещественности” информации остается спорным, можно с уверенностью сказать, что данные больше не связаны с одной определенной формой их представления» [3]. Одной из таких пропозиций цифрового пространства – и шире, цифровой коммуникации – стал интерфейс веб-страницы. Интерфейс в философии коммуникации нередко рассматривается как структура, подчиняющая себе семиотические элементы, диктующая порядок взаимодействия. Л. Манович приходит к идее замены устойчивой оппозиции «содержание – форма» на «контент – интерфейс» [1. С. 103]. В такой ситуации исследователь предполагает, что контент никак не зависит от формы репрезентации, а интерфейс становится скорее глобальным фильтром, который уравнивает всю обрабатываемую информацию. А. Галлоуэй рассматривает интерфейс именно как процесс, а не объект с рядом материальных характеристик [7. P. vii]. Важным становится фактор активного влияния интерфейса на восприятие. То, что Л. Манович отмечает как чистое восприятие, интерфейс как фильтр для любых данных, для А. Галлоуэя становится отдельным регистром восприятия, имеющим свои ограничения и возможности. Мысль А. Галлоуэя подтверждает, например, исследование А. В. Щекотурова, где поднимается 115 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) проблема репрезентации культурных смыслов в интерфейсе социальных сетей [5]. Основной предпосылкой становится учитывание аффордансов интерфейсов, изначально заложенного в него функционала, отличающегося относительной устойчивостью. Такая предпосылка позволяет говорить не только о различии дизайна интерфейсов в разных культурах (и на разных сайтах), но и о возможных траекториях проявления пользователя в цифровом пространстве, которые могут обладать определенными ограничениями (в силу особенностей архитектуры конкретно представленного интерфейса). Таким образом, под аффордансами понимаются те элементы интерфейса, которые содержат в себе очевидную для пользователя информацию о интеракции с ними и возможном эффекте такой интеракции. А. Серада акцентирует внимание на аффордансах интерфейса, отмечая, что в логике дизайна софта нет смысла в создании намеренно вводящих в заблуждение элементов, то есть аффордансов [9. С. 92]. Аффордансы у исследователя имеют то же значение, что и в психологической теории – потенциальный функционал объекта. Можно говорить о том, что аффордансы представляют из себя траектории работы с контентом, возможные пути его расширения, усвоения, манипуляции с ним. Роль аффордансов в системе восприятии может прояснить теория машин Ф. Гваттари [8]. Исследователь предполагал, что сущность (или смысл) не есть нечто кристаллизованное (хотя и такой исход вполне возможен), а есть процесс. Смысл и есть то, что происходит. Исследователь предлагал выделять четыре базовые сущности любого процесса: потоки (F), машинные типы (Ф), вселенные (U) и территории (T). Условно эти сущности делятся на две диады F-Ф (система, или выражение) и T-U (структура, или контент).
Рис. 1. Карта сущностей и тензоров машины [8. С. 60]
В данном исследовании нам бы хотелось остановиться не на самих сущностях организации процесса, а на понятии семиотических тензоров. Фактически, диады F-Ф и T-U не могут напрямую обмениваться информацией, поэтому использование тензоров необходимо для перекодировки информации между диадами. Язык одной диады отличается от другой. Примером такой несостыковки языков может являться ввод текста с клавиатуры для сообщения. Чтобы текст на экране отобразился адекватно, компьютеру необходимо преобразовать импульсы (ввод с клавиатуры) в бинарный код, а затем вывести на экран графический аналог. Такая цепочка взаимодействий на языке машин будет означать, что пользователь (T) подал сигнал (Diag) компьютеру. Компьютер (Ф) перевел сигнал в бинарный код (Se) и отправил сигнал (F) уже по
116 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) внутренней системе. Переведенный сигнал (Ts) отправляется на монитор (U), где вновь проходит через перекодировку (Sa) в графический стимул и отображается в виде текста (новая T). Сигналы, которыми обмениваются диады, и являются семиотическими тензорами, репрезентацией информации в самом общем смысле. Аффордансы в контексте наличия таких тензоров является стимулами, которые позволяют эти тензоры пользователю видеть, иными словами считывать возможные траектории обмена информацией между сущностями и самому порождать эти тензоры взаимодействия на виртуальном уровне (когнитивном). Поэтому культурно-просветительская журналистика вынуждена организовывать коммуникацию по законам интерфейса. Если возвращаться к культуроформирующей функции журналистики, то она должна быть подкреплена арсеналом аффордансов интерфейса. Для выявления этого арсенала и его возможного влияния на коммуникацию, мы обращаемся к разделу «Журнал» портала «Арзамас» (Рис. 2).
Рис. 2. Главная страница раздела «Журнал» сайта «Арзамас» (https://arzamas.academy/mag)
Распределение сущностей в рамках данной страницы будет выглядеть следующим образом:
Таблица 1 Содержание основных доменов машины страницы раздела «Журнал» портала «Арзамас» и генерируемые ими семиотические тензоры Ф U код сайта (Rhizomes) смыслосфера гуманитаристики (Constellations)
N [1] = вертикальная иерархия Pm [1] = таксономия N [2] = секционное деление Pm [2] = реляция N [3] = фрагментированность Pm [3] = характеристика N [4] = горизонтальная плитка F T дизайн (Complexions) контент (Cutouts)
Ts [1] = белый цвет Diag [1] = журнал Ts [2] = черный цвет Diag [2] = история Ts [3] = анимация Diag [3] = искусство Ts [4] = цифры Diag [4] = литература Ts [5] = рамка Diag [5] = антропология Ts [6] = книга Diag [6] = микрорубрики Ts [7] = фотография Diag [7] = Арзамас Ts [8] = картина Diag [8] = о проекте Ts [9] = текст Ts [10] = иконки Ts [11] = header Ts [12] = подвал
117 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) В рамках главной страницы раздела «Журнал» мы можем выделить следующие типы аффордансов: 1. Замкнутые траектории в рамках титульной страницы (не нарушают композицию главной страницы): ● скроллинг (перемещение по вертикальной траектории страницы); ● акцентирование (подсвечивание интерактивных элементов); 2. Открытые траектории (переход на другие страницы или смена композиции основной страницы): ● обзор (такая возможность интеракции реализуется через нумерацию внизу страницы (расширение всех материалов журнала в большом списке); ● целенаправленный перенос (переход на конкретный сегмент информации: любая из карточек микрорубрик. Перенос минует промежуточные этапы поиска); ● переключение (полная смена композиции страницы: переход с главной страницы в «Архив» для микрорубрик). Таким образом, мы можем отметить перекодировку данных траекторий, согласно семиотическим тензорам, которые они материализуют: Таблица 2 Соответствие траекторий аффордансов семиотическим тензорам Траектория Операции Описание скроллинг 1) тензор F-Ф 1) схватывание пользователем общей композиции 2) тензор T-U страницы 2) мысленное построение структуры контента акцентирование 1) тензор T-Diag- подсвечивание интерактивных элементов Se-F подразумевает возможное углубление 2) тензор F-Ts-Sa-U экзистенциальной территории (единицы контента) до отдельной системы знания обзор тензор T-Diag-Se-F- предоставляет доступ ко всем единицам контента Ф-U в рамках категории целенаправленный тензор T-Diag-Se-Ф- переход от одной экзистенциальной территории к перенос F-Sa-T(новая) новой (смена единицы контента) переключение тензор T-Diag-Se-Ф смена композиции страницы, одной системы контента на другую
Таким образом, аффордансы интерфейса задают определенные пути взаимодействия с контентом, являются своеобразной картой для осуществления культурно-просветительской функции журналистики. Скроллинг становится базовой операцией для понимания пользователя с каким именно контентом он может взаимодействовать и как он организован в рамках веб-страницы. В рамках раздела «Журнал» пользователь может считать систему организации контента (Ф), выраженную через вертикальную иерархию (от более крупных и релевантных материалов к менее «свежим») и горизонтальную плитку одинаковых единиц контента (секция «Микрорубрики» подразумевает унифицированность контента). Также считывается и пласт возможностей смыслосферы гуманитаристики (U), выраженной через крупные кластеры: «История», «Искусство», «Литература» и «Антропология». Акцентирование скорее является способом дать пользователю траекторию на углубление, погружение в контент. Так, читатель понимает, что единицы контента (T) скрывают за собой большую систему знания (U). Обзор реконфигурирует композицию страницы таким образом, чтобы пользователь мог увидеть все единицы контента, относящиеся либо к конкретной теме (одна из секций), либо к дате выпуска материала. Обзор диктует логику выбора и уравнивания информации (представленной идентичным способом: квадратное изображение и заголовок). При обзоре создается ощущение равноценности контента на визуальном уровне, чтобы выбор диктовался исключительно содержательностью материалов. Целенаправленный перенос является специфической операцией, которая минует стадии поиска информации. Фактически, наличие самой возможности таких отобранных системой 118 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) единиц контента (в случае с микрорубриками еще и случайно генерирующихся) подразумевает легкость вхождения в изучение темы, немедленный перенос к необходимой информации. Целенаправленный перенос игнорирует обзор системы знания, предоставляя значительное масштабирование единицы контента для пользователя. Переключение позволяет пользователю менять одну систему знаний на другую. Это может быть как переключение между темами гуманитаристики, так и смена самого подхода к восприятию информации. Кардинальным переключателем в последнем аспекте становятся «Микрорубрики», которые позволяют от системы больших материалов перейти к ускоренным мини-курсам культурной тематики, значительно упрощенных и фрагментированных. Таким образом, аффордансы интерфейса раздела «Журнал» на сайте «Арзамас» являются не только базовым функционалом веб-сайта, но и материализацией самих способов работы с информацией в виртуальном аспекте. Семиотические тензоры приходят в движение благодаря аффордансам интерфейса и позволяют пользователю видеть возможности познания в рамках культурно-просветительской журналистики. Культуроформирующая функция журналистики становится материализована через траектории работы с контентом в рамках веб-сайта, где за аффордансами закреплена именно функция «формирования» культуры для пользователя.
Список литературы
1. Манович, Л. Язык новых медиа / Л. Манович. – Москва : Ад Маргинем Пресс, 2018. – 400 с. – Текст : непосредственный. 2. Масланов, Е. В. Неявное знание в интернет-коммуникации: интерфейс как механизм производства неявного знания / Е. В. Масланов, А. М. Фейгельман. – Текст : непосредственный // Вестник Томского государственного университета. – 2020. – № 460. – С. 77–83. 3. Пол, К. Цифровое искусство / К. Пол. – Москва : Ad Marginem, 2017. – 210 с. – Текст : непосредственный. 4. Прохоров, Е. П. Введение в теорию журналистики / Е. П. Прохоров. – Текст : электронный // Московский государственный университет печати [сайт]. – Москва : Аспект Пресс, 2009. – 351 с. – URL: http://www.hi-edu.ru/e-books/xbook714/01/about.htm (дата обращения: 15.05.2021). 5. Щекотуров, А. В. Интерфейс социальных сетей как репрезентация культурных смыслов / А. В. Щекотуров. – Текст: непосредственный // Слово.ру: балтийский акцент. – 2018. – Т. 9. – № 4. – С. 43–53. 6. Drucker, J. Humanities Approaches to Interface Theory / J. Drucker. – Текст: непосредственный // Culture Machine. – 2011. – Vol. 12. – URL: https://culturemachine.net/wp-content/uploads/2019/01/3- Humanities-434-885-1-PB.pdf (дата обращения: 21.04.2021). 7. Galloway, A. R. The Interface Effect. – Cambridge: Polity Press, 2012. – 182 с. – Текст : непосредственный. 8. Guattari, F. Schizoanalytic cartographies / F. Guattari. – London; New York : A&C Black, 2012. – 321 p. – Текст : непосредственный. 9. Serada, A. Phantom affordances in video games / A. Serada. – Текст : непосредственный // Galactica Media: Journal of Media Studies. – 2019. – Т. 1. – № 4. – С. 86–107. 10. Stanfll, M. The interface as discourse: The production of norms through web design / M. Stanfll. – Текст : непосредственный // New media & society. – 2015. – Т. 17. – № 7. – С. 1059–1074. 11. Zettl, H. Applied Media Aesthetics: Sight Sound Motion / H. Zettl. – 6 ed. – San Francisco : Wadsworth Cengage Learning, 2011. – 461 p. – Текст : непосредственный.
INTERFACE AFFORDANCE OF CULTURAL AND EDUCATIONAL JOURNALISM (ON THE EXAMPLE OF THE “ARZAMAS”)
Medvedeva A. R., Chelyabinsk State University, Chelyabinsk (Russia), [email protected]
In the functioning of cultural and educational journalism in the digital space, the problem arises of analyzing not only the visual component and methods of organizing content, but also the trajectories of
119 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) working with it for the user. This article explores how the culture-forming function of journalism can be realized through the affordances of the interface, or its functionality. It was revealed that the culture- forming function of journalism becomes materialized through the trajectories of working with content within the website.
Key words: interface, affordance, digital communication, cultural and educational journalism.
References
1. Manovich, L. (2018). Yazyik novyih media [The language of new media]. Moscow, Ad Marginem Press, 400 p. (In Russ.). 2. Maslanov, E. V. & Feygelman, A. M. (2020). Neyavnoe znanie v internet-kommunikatsii: interfeys kak mehanizm proizvodstva neyavnogo znaniya [Implicit knowledge in Internet communication: interface as a mechanism for the production of implicit knowledge]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of the Tomsk State University], 460, pp. 77–83. (In Russ.). 3. Pol, K. (2017). Tsifrovoe iskusstvo [Digital art]. Moscow, Ad Marginem, 210 p. (In Russ.). 4. Prohorov, E. P. (2009). Vvedenie v teoriyu zhurnalistiki [Introduction to the theory of journalism]. Moskovskiy gosudarstvennyiy universitet pechati [Moscow State University of Printing]. Moscow, Aspekt Press, 351 p., available at: http://www.hi-edu.ru/e-books/xbook714/01/about.htm, accessed 15.05.2021. (In Russ.). 5. Schekoturov, A. V. (2018). Interfeys sotsialnyih setey kak reprezentatsiya kulturnyih smyislov [The interface of social networks as a representation of cultural meanings]. Slovo.ru: baltiyskiy aktsent [Slovo.ru: Baltic accent], Vol. 9, 4, pp. 43–53. (In Russ.). 6. Drucker, J. (2011). Humanities Approaches to Interface Theory. Culture Machine, Vol. 12, available at: https://culturemachine.net/wp-content/uploads/2019/01/3-Humanities-434-885-1-PB.pdf, accessed 21.04.2021. 7. Galloway, A. R. (2012). The Interface Effect. Cambridge, Polity Press, 182 p. 8. Guattari, F. (2012). Schizoanalytic cartographies. London; New York, A&C Black, 321 p. 9. Serada, A. (2019). Phantom affordances in video games. Galactica Media: Journal of Media Studies, Vol. 1, 4, pp. 86–107. 10. Stanfll, M. (2015). The interface as discourse: The production of norms through web design. New media & society, Vol. 17, 7, pp. 1059–1074. 11. Zettl, H. (2011). Applied Media Aesthetics: Sight Sound Motion. 6 ed. San Francisco, Wadsworth Cengage Learning, 461 p.
Медведева Арина Ринатовна, ассистент кафедры журналистики и массовых коммуникаций Челябинского государственного университета (Челябинск, Россия). ORCID: 0000-0001-8911-5100 [email protected]
БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ СТАТЬИ Медведева А. Р. Аффордансы интерфейса культурно-просветительской журналистики (на примере сайта «Арзамас») // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40). С. 115–120. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10213.
Medvedeva A. R. Interface affordance of cultural and educational journalism (on the example of the "Arzamas") // Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. No 2 (40), pp. 115–120. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10213.
120 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) УДК 81`42; 316.776.32 DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10214
Т. В. Савельева Челябинский государственный университет, Миасс
ТАК ЛИ СТРАШЕН ДИСТАНТ, КАК ЕГО МАЛЮЮТ: ПОСТФОЛЬКЛОР О ДИСТАНЦИОННОМ ОБРАЗОВАНИИ
В статье приведен анализ текстов различных постфольклорных жанров, распространенных в интернет пространстве и посвященных теме дистанционного образования. Это позволило выявить и эксплицировать в постфольклорном дискурсе проблемы, связанные с вынужденным переходом образовательных учреждений на удаленный режим в 2020 году: отсутствие выработанных этических норм дистанционного учебного занятия, недостаточная техническая оснащенность обучающихся и преподавателей, отсутствие информационных компетенций и некоторые другие.
Ключевые слова: пост-фольклор, анекдот, мем, слухи, дистанционное образование.
Трансформацию традиционного фольклора в современном обществе наука описывает различными терминами: постфольклор, парафольклор, интернетлор. Мы будем пользоваться в работе определением С. Неклюдова постфольклор, введенным им в научный обиход в 1995 году в статье «После фольклора» [10. С. 2–4]. Этот термин отражает, во-первых, стадиальное положение анализируемых фольклорных текстов – после традиционного фольклора. Во-вторых, подчеркивает их основное свойство – утрату части признаков классического патриархального и архаического фольклора. Однако главные черты «фольклорности» при этом сохраняются: анонимность, вариативность, устный характер бытования. Схожим с устным распространением является и бытование в интернете-пространстве. Эту часть постфольклора принято называть термином интернетлор, к сфере которого относят тексты сетевых коммуникаций. Они, как и традиционные фольклорные тексты, являются, по мнению Н. Грамматчиковой, одновременно и индивидуальным, и социальным высказыванием [5. С. 15]. Наше исследование построено, в основном, на основе анализа фольклорных текстов в интернет-пространстве, но не исключительно, поэтому мы считаем правильным выбор более общего термина – постфольклор. Материалом для анализа послужили 159 фольклорных единиц различных жанров, собранных методом сплошной выборки в социальных сетях, мессенджерах, в личных интервью с информантами: анекдоты, шутки, мемы, псевдопословицы, слухи, толки и другие речевые фольклорные жанры, а также ритуалы и практики повседневности. В постфольклоре происходит постепенное размывание жанровой природы традиционных фольклорных явлений, поэтому в научном дискурсе можно отметить дискуссионные вопросы, например, относительно того, можно ли считать мем фольклорным жанром, относится ли тот или иной текст к анекдоту или шутке. Однако наше исследование построено на семантическом анализе собранных текстов, поэтому жанровые вопросы мы оставляем за рамками статьи и будем использовать общее обозначение – фольклорные единицы (далее – ФЕ). Единственное уточнение мы сделаем, чтобы разграничить слух и фейк. Под фейком мы понимаем целенаправленное, сознательное искажение информации, передачу ложной информации, в отличие от слухов и толков, которые возникают стихийно, «вследствие недостаточной информированности о фактах и событиях из современной (по отношению ко времени повествования) жизни [3. С. 332]. При этом надо признать, что при разнице генезиса у фейка и слуха одинаковый принцип распространения в информационном пространстве. Одним из живых и по-прежнему продуктивных жанров постфольклора является анекдот. П. Бородин отмечает, что предметом исследования фольклористов, лингвистов и представителей других гуманитарных наук становится тематика, образная структура, роль и функционирование
121 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) анекдота в современном обществе, стереотипы в их сопоставительном анализе анекдотов разных народов [1. C. 10–13]. При этом задачей анекдота как жанра становится описание явления, которое вызывает озабоченность социума, фиксировать так называемые «болевые точки» социокультурной реальности, высмеивая их и тем самым снижая градус напряженности. Е. Курганов называет анекдот барометром состояния общества, показывающим температуру накала социокультурных проблем [9. С. 71]. Мы считаем, что данный тезис можно распространить и на другие явления постфольклора как низовой «культуры» – неофициальной, вернакулярной (неподцензурной), коллективной, анонимной. Проблемы вынужденного дистанционного обучения в 2020 году из-за угрозы распространения COVID-19 породили целый ряд пародийных фольклорных текстов, ведущей интенцией которых является осмысление страхов, порождаемых новым явлением, и ироническое снижение ситуации через гиперболу, гротеск, пародию, черный юмор и другие приемы смеховой культуры. Все собранные ФЕ можно разделить на две группы. Первая (19 ФЕ) отражает традиционные проблемы образования, вывернутые наизнанку новой социокультурной ситуацией – дистанционным обучением, например, денежные сборы с родителей обучающихся на ремонт класса, учебники, новую мебель в школе и т. п. Уважаемые родители. Убедительная просьба сдать деньги до конца недели на ремонт онлайн-школы и на шторы для всплывающих окон (https://anekdotovstreet.com/tag/distancionnoe- obuchenie, дата обращения: 20.02.2021). Анекдот зафиксирован в 6 вариантах, где переменными являются срок сдачи денег: до конца недели, срочно, до конца месяца, до конца четверти, онлайн-школа чередуется с онлайн-классом, а окна браузера – с всплывающими окнами. Существует также зеркальный вариант данного анекдота, где родители просят деньги у школы: Мои дети учатся дома, поэтому убедительная просьба к администрации школы сдать деньги на новые шторы в комнате ребенка (Здесь и далее, если не указано иное, анекдоты цитируются по сайту https://www.anekdot.ru, дата обращения: 20.02.2021). Другими зафиксированными нами проблемами, отраженными в анекдотах, где дистанционное обучение служит только фоном, а не основой конфликта, порождающего юмористическое высказывание, являются инфляция, воровство и коррупция чиновников. Например, В Госдуму внесли законопроект, разрешающий использовать материнский капитал на технику для дистанционного обучения. Видимо, это все, на что хватит материнского капитала в следующем году. *** За первую неделю дистанционного обучения школьники получили более миллиона пятерок. Еще три миллиона пятерок своровал, по неопытности, новый заместитель министра образования РФ. Вторую группу анекдотов, шуток, мемов составляют тексты, отражающие проблемы, появившиеся именно с переходом на дистанционное обучение. Мы расположили их в порядке убывания по популярности – распространенности бытования: 1. Отсутствие устоявшихся этических норм проведения дистанционного занятия – 46 ФЕ; 2. Компетентностная готовность/неготовность субъектов образования к дистанционному обучению – 41 ФЕ; 3. Техническая готовность/неготовность субъектов образования к дистанционному обучению - 19 ФЕ; 4. Качество дистанционного обучения -18 ФЕ; 5. Прочие темы – 16 ФЕ. В третьей группе собраны анекдоты, шутки, мемы, касающиеся технической стороны: отсутствие хорошей связи, зависание компьютера, качество изображения или звука. В группе зафиксировано небольшое количество ФЕ, однако, они одни из самых популярных в сети. Например, следующий анекдот найден нами на 16 различных ресурсах, кроме уже упомянутых в статье, это такие как https://ruanekdot.ru, https://anekdotdom.ru, https://vse-shutochki.ru/anekdot и другие. Дистанционный урок напоминает спиритический сеанс. – Маша, ты нас слышишь? Ответь нам, Маша.
122 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) Мы нашли 5 вариантов, в которых переменными являются имя (Маша, Саша, Катя) и определение занятия (собственно занятие, урок, лекция). Во второй группе по распространенности можно отдельно выделить анекдоты и шутки, включающие в процесс учебы родителей. При традиционной форме организации образовательного процесса степень участия в нем родителей зависит от их желания: можно делать все уроки вместе со школьником, а можно вообще не проверять уроки – тогда участие ограничивается подписью в дневнике и присутствием на родительском собрании. Дистанционное обучение, особенно в начальной и средней школе, превратило родителей из наблюдателей в субъект образовательного процесса. Анекдоты, шутки и мемы отражают усталость родителей от дистанционного формата, раздражение, а также смену их взгляда на знания, обучение, способности детей. – Уважаемые родители, как идут дистанционные уроки? – Не знаем, мы свою учительницу в воцапе заблокировали. *** На пятый день карантина (варианты: третий, вторую неделю, через две недели – Т.С.) мать троих школьников изобрела вакцину от коронавируса (https://vse-shutochki.ru, дата обращения: 20.02.2021). *** Хотелось бы извиниться перед учителями. После недели на дистанционке я поняла, что мой ребенок реально тупой (в вариантах назван конкретный предмет: математика, биология, русский язык – Т.С.). Характерно, что информационные ресурсы и родительские чаты весны 2020 года были наполнены претензиями к учителям, качеству уроков, организации процесса обучения, однако в анализируемом нами фольклорном материале такого не обнаружено. Усталость, раздражение, активное неприятие формата дистанционного обучения характерны не только для родителей, но для всех субъектов образовательного процесса. Примером может служить мем (рис. 1), который показывает разрушительное действие дистанта на организм более сильным, чем действие алкоголя, сигарет и наркотиков.
Рис. 1. Разрушительное действие дистанта
123 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40)
Рис. 2. Типы головной боли
Более мягкий вариант такого же восприятия дистанционного обучения мы видим в меме о видах головной боли (рис. 2). Также к данной группе мы отнесли ФЕ, которые отражают традиционное социокультурное противостояние: ученик – учитель, студент – профессор. Здесь мы наблюдаем карикатурные портреты преподавателей, которых высмеивают за информационную некомпетентность, неумение пользоваться компьютером, платформами и ресурсами для дистанционного обучения. Например, Учитель: как здесь увеличить громкость? Ученик: нажмите Аlt+F4. Ха-Ха-Ха, учитель вышел из чата. *** Преподаватели до занятий: студенты не готовы к дистанту, они такие неорганизованные. Преподаватели во время занятий: а что такое скриншот? Я не помню пароль. Вам меня слышно без микрофона? Почему? Причина появления подобных анекдотов – потребность студентов, школьников в самоидентификации себя как продвинутых пользователей новых информационных технологий. «Поколение гаджетов», по их мнению, априори должно лучше уметь пользоваться ими. Парадоксально, но, как показывает анализ дискурса образовательных организаций, а также практический опыт автора статьи, отраженный в вышеприведенных ФЕ стереотип не правило, а, скорее, исключение. Школьники и студенты высмеивают преподавателей как старшее поколение с устаревшими техническими навыками, при этом, как и при анализе других тематических дискурсов, можно отметить, что «реальное положение вещей» для создания мема или анекдота «особой роли не играет» [8. С. 18]. Такие высказывания выполняют функцию повышения самооценки. Во всех группах ФЕ, которые мы выделили, присутствует много мемов, которые в современном коммуникативном медиапространстве играют все более активную роль. В научном обиходе сегодня существует несколько определений данного явления. Принято понимание мема как короткой информации (вербального высказывания, изображения, мелодия), мгновенно ставшей модной и воспроизводящейся в интернете, как правило, в новых контекстах или ситуациях. Отсюда главные свойства мема: синкретизм, вирусная природа распространения в сети и продуктивность в образовании новых мемов с той же основой. Рамка мема в таком случае используется как «словообразовательная модель», с той разницей, что с ее помощью формируется не слово <…>, а целое высказывание [11. С. 906]. Классическим вариантом мема является картинка с котами, которые докладывают Наташе, что они все уронили. Поисковик Яндекса в ответ на запрос «Мем с котами Наташи» дает 9 миллионов результатов. Считать ли мемом креолизованный текст, который не породил производных текстов, остается дискуссионным вопросом. Единственная модель, которую можно проследить в разных вариантах мемов – это высказывания, построенные по принципу антитезы двух картинок, озаглавленных «ожидание» и «реальность». Они рассматривают ожидания и реальное положение вещей на дистанционном обучении с точки
124 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) зрения различных субъектов образования: учителей, школьников, студентов, родителей. Если говорить о количественном соотношении текстовых ФЕ (анекдотов, шуток, псевдопословиц) и мемов, то мемов больше в первой выделенной нами тематической группе, посвященной этическим проблемам дистанционного обучения. В собранном материале находит отражение, во- первых, анонимное присутствие ученика на уроке. Сюда же относится обыгрывание никнеймов, аватарок, отключенной во время занятия камеры. Дистанционное занятие в 5 классе: Все должны быть под своими именами и фамилиями. Кто зашел, как Настя? Напиши полное имя и фамилию. Дистанционное занятие в универе: Чуя – это кто? Кто у нас Наруко Узумаки? «Бесконечное страдание», отключите микрофон, он фонит. В дистанционной позиции по отношению к ученику, по другую сторону экрана компьютера, учитель не имеет возможности влиять на его поведение на занятии, что отмечают 9 различных мемов, например мемы «Ученик, прячущийся на уроке» (рис. 3), ученик, спящий на занятии, занимающийся посторонними делами на занятии.
Рис. 3. Ученик, прячущийся на уроке
Это же явление фиксирует анекдот: – Уважаемые родители, зайдите завтра к директору для беседы о воспитании сына. – За что? – Ваш сын отпросился с урока в туалет и не вернулся на занятие. Я видела, как он спит на диване Выработанные десятилетиями в отечественной школе этикетные формулы урока (приветствие учителя стоя, выход ученика для ответа к доске, поднятие руки при желании ответить или что-то спросить, разрешение покинуть класс) в изменившихся условиях не работают. Многие дидактические формы работы также становятся невозможными или малоэффективными в условиях дистанта: фронтальный опрос, монологический ответ, групповая работа обучающихся. Учитель: Кто ответит на вопрос? – Ой, у меня зависло что-то – Что? Вас не слышно? – Але-але Меняются и повседневные практики в коммуникации учеников на уроке, например, списывание, подсказки, которые при дистанционном формате идут в какой-либо параллельной сети: ВКонтакте, вацапе, вайбере и т. п. Новыми повседневными практиками в процессе дистанционного обучения стали просьбы преподавателей отвечать с закрытыми глазами, чтобы не иметь возможность подглядывать в какой-либо источник. Еще одним жанром постфольклора, фиксирующим самые неприметные изменения в социокультурной реальности современного общества, являются псевдопословицы, или антипословицы, появляющиеся «в результате ассимиляции традиционной фольклорной формы к новым условиям» [2. С. 81]. Ни первый, ни второй из приведенных терминов в науке еще нельзя назвать общепринятым. Так, Е. И. Голованова, отмечая значительный прирост корпуса псевдопословиц в 2020 году в связи с широким внедрением дистанционного формата учебы и работы, называет их модифицированными пословицами: Виртуальный друг лучше новых двух;
125 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) На чужой вайфай рот не разевай; Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы в веб-камеру не лезло, Семь пятниц на неделе, если работаешь из дома [4. С. 56]. О. И. Северская данное явление называет рефразеологизацией [11. С. 904–906]. Приведенные выше примеры отражают реалии удаленной работы и учебы. Мы же собрали псевдопословицы, фиксирующие и эксплицирующие непосредственно дистанционное обучение. Большая часть их относятся к 4 и 5 тематическим группам в обозначенной нами классификации. Приведем примеры: - Дистант отступает – наступать некуда; - От врача получившего дистанционное образование, лучше держаться на дистанции; - Страшнее поколения ЕГЭ только поколение удаленщиков; - Дистант на самом деле так страшен, как его малюют; - Учительница из вацапа – родительскому чату легче; - Одна голова - хорошо, а целый учитель лучше; - Один в зуме в 8 утра – учитель. Лингвистические исследования юмора в интернете зачастую рассматривают дефразиологизацию как «базовый принцип порождения комического эффекта» современных текстов [6. С. 191], а развлекательную функцию псевдопословиц – как основную, ссылаясь на иронию как основное свойство коммуникации в эпоху постмодернизма. Однако анализируя собранные нами псевдопословицы о дистанционном обучении, легко увидеть, что основная функция их – дискредитация описываемого явления. Еще одним показателем восприятия и осмысления дистанционного обучения являются слухи и толки, собранные преимущественно в соцсетях и родительских чатах. Наиболее распространенными являются следующие: - Греф распорядился, чтобы к 2030 году все образование стало дистанционным. - Очное образование смогут позволить себе только самые богатые люди - Дети миллионеров во время дистанта учились подпольно в обычном формате. В подтверждение отрицательной коннотации образа дистанционного формата обучения приведем анекдот, появившийся гораздо раньше этого формата: Профессор: «Вы извините, у меня совпали занятия в расписании, и я сегодня не смогу вам сам прочитать лекцию. Но я записал эту лекцию, и ее можно прослушать в мое отсутствие». Когда он пришел на следующее занятие, то обнаружил абсолютно пустую аудиторию, где на каждом столе стоял диктофон» [7. C. 65]. Таким образом, проведенный анализ ФЕ, относящихся к теме дистанционного обучения, позволяет сделать вывод о том, насколько негативно данное социально значимое и многогранное явление воспринимается в обществе, какие страхи с ним связаны, какие уже известные проблемы образования традиционного формата актуализируются в эпоху коронавируса и вынужденного резкого перехода на удаленный формат. Особенно важной нам кажется группа ФЕ, фиксирующих проблемы этического характера дистанционного обучения. Они показывают растерянность субъектов образовательного процесса, необходимость регуляции отношений между ними. В отличие от технических проблем, этические вопросы, в частности, выработка новых норм этикета, адаптированных под изменившуюся реальность, требуют обсуждения профессионального сообщества.
Список литературы
1. Бородин, П. А. Вопросы происхождения и поэтики современного народного анекдота : специальность 10.01.09 «Фольклористикиа» : диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук / Бородин Павел Анатольевич. – Москва, 2001. – 181 с. – Текст: непосредственный. 2. Буренкова, С. В. Комизм псевдопословиц как способ переоценки витальных ценностей / С. В. Буренкова. – Текст: непосредственный // Фундаментальная наука вузам. Преподаватель. XXI. – 2008. – № 4. – С. 80–86. 3. Восточно-славянский фольклор: Словарь научной и народной терминологии / Ред. К. П. Кабашников и др. – Москва, 1993. – 487 с. – Текст: непосредственный.
126 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) 4. Голованова, Е. И. О словаре эпохи пандемии коронавируса / Е. И. Голованова, С. И. Маджаева. – Текст: непосредственный // Вестник Челябинского государственного университета, 2020. – № 7 (441). – Филологические науки. Вып. 121. – С. 48–57. 5. Граматчикова, Н. Постфольклор и интернетлор : учеб.-метод. пособие – Текст : непосредственный / Н. Б. Граматчикова, Т. И. Хоруженко ; Министерство образования и науки Российской Федерации, Уральский федеральный университет. – Екатеринбург : Издательство Уральского университета, 2017. – 62 с. – Текст: непосредственный. 6. Гуторенко, Л. С. К вопросу о предпосылках лингвистических исследований юмора в сети «Интернет» / Л. С. Гуторенко. – Текст: непосредственный // Вестник Московского университета. Серия 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. – 2016. – № 3. – С. 183–191. 7. Запесоцкий, А. Симуляция образования или образование симуляций? / А. Запесоцкий. – Текст: непосредственный // Высшее образование в России. – 2005. – № 7. – С. 65–69. 8. Карасик, В. И. Ценностные приоритеты в анекдотах о новых русских / В. И. Карасик. – Текст: непосредственный // Политическая лингвистика. – Волгоград. – 2015. – № 3 (53). – С. 17–26. 9. Курганов, Е. Анекдот как жанр / Е. Курганов. – Санкт-Петербург : Академический проект, 1997. – 123 с. – Текст: непосредственный. 10. Неклюдов, С. Ю. После фольклора / С. Ю. Неклюдов. – Текст: непосредственный // Живая старина. – 1995. – № 1. – С. 2–4. 11. Северская, О. И. Ковидиоты на карантикулах: коронавирусный словарь как диагностическое поле актуальных дискурсивных практик / О. И. Северская. – Текст: непосредственный // Коммуникативные исследования. – 2020. – Т. 7. – № 4. – С. 887–906.
THE DEVIL IS NOT SO BLACK AS HE IS PAINTED: POST-FOLKLORE ABOUT DISTANCE EDUCATION
Saveljeva T. V., Chelyabinsk state University, Miass, [email protected]
The article presents a semantic analysis of various post-folklore genres that are common in the Internet space and are devoted to the topic of distance education. This made it possible to identify and explicate the problems associated with the forced transition of educational institutions to distance learning in 2020. The analyzed material is presented by anecdotes, memes, rumors and rumors, collected by a continuous sample method in social networks and messengers, such as: VKontakte, Facebook, WhatsApp, Viber, as well as in oral interviews with informants. A total of 159 FE (folklore units) were analyzed. We deliberately do not differentiate the collected material in terms of genre, since genre boundaries in post-folklore are blurred and they can not always be accurately drawn. Folklore discourse today records the following pain points of distance education: the lack of developed ethical standards of distance learning, insuffcient technical equipment of students and teachers, lack of information competencies, and some others.
Key words: post-folklore, anecdote, meme, rumors, distance education.
References
1. Borodin, P. A. (2001). Voprosy proiskhozhdeniya i poetiki sovremennogo narodnogo anekdota [Questions of the Origin and poetics of the Modern folk Anecdote] : dissertation for the degree of candidate of philological sciences. Moscow. 181 p. (in Russ.). 2. Burenkova, S. V. (2008). Komizm psevdoposlovic kak sposob pereocenki vital’nyh cennostej [The comic character of pseudo-Philosophers as a way of revaluation of vital values]. Fundamental’naya nauka vuzam. Prepodavatel’. XXI [Fundamental science for universities. Teacher. XXI]. 4, pp. 80–86. (in Russ.). 3. Vostochno-slavyanskij fol’klor (1993). Slovar’ nauchnoj i narodnoj terminologii / Red. K. P. Kabashnikov i dr. [East Slavic Folklore: Dictionary of Scientifc and Folk Terminology]. 487 p. (in Russ.).
127 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) 4. Golovanova, E. I. & Madzhaeva, S. I. (2020). O slovare epohi pandemii koronavirusa. [About the dictionary of the era of the coronavirus pandemic]. Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta. Filologicheskie nauki [Bulletin of the Chelyabinsk State University. Filologicheskie nauki]. 7 (441), 121, pp. 47–57 (in Russ.). 5. Gramatchikova, N. & Horuzhenko, T. (2017). Postfol’klor i internetlor [Postfolklor i internetlor]. Yekaterinburg: Ural University Publishing House. 62 p. (in Russ.). 6. Gutorenko, L. S. (2016). K voprosu o predposylkah lingvisticheskih issledovanij yumora v seti «Internet». [On the question of the prerequisites for linguistic research of humor on the Internet»]. Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 19. Lingvistika i mezhkul’turnaya kommunikatsiya [Bulletin of Moscow University. Series 19. Linguistics and Intercultural Communication]. 3, pp. 183–191 (in Russ.). 7. Zapesockij, A. (2005). Simulyaciya obrazovaniya ili obrazovanie simulyacij? [Simulation of the formation or the formation of the simulation?]. Vysshee obrazovanie v Rossii [Higher education in Russia], 7, pp. 65–69. (in Russ.). 8. Karasik, V. I. (2015). Cennostnye prioritety v anekdotah o novyh russkih [Value priorities in anecdotes about the new Russians]. Politicheskaya lingvistika [Political linguistics], 3 (53), pp. 17–26 (in Russ.). 9. Kurganov, E. (1997). Anekdot kak zhanr [Anecdote as a genr]. Sankt-Peterburg : Akad. Proekt. 123 p. (in Russ.). 10. Neklyudov, S. YU. (1995). Posle fol’klora [After folklore]. Zhivaya starina [Living antiquity]. 1, pp. 2–4 (in Russ.). 11. Severskaya, O. I. (2020). Kovidioty na karantikulah: koronavirusnyj slovar’ kak diagnosticheskoe pole aktual’nyh diskursivnyh praktik [Covidiots on coronacation: coronaviral lexicon as a diagnostic feld for actual discoursive practices]. Kommunikativnye issledovaniya [Communication Studies]. Vol. 7, no. 4, pp. 887–906 (in Russ).
Савельева Татьяна Викторовна – кандидат филологических наук, доцент, доцент Челябинского государственного университета (Миасский филиал). ORCID 0000-0003-3257-26-55. [email protected]
БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ СТАТЬИ Савельева Т. В. Так ли страшен дистант, как его малюют: постфольклор о дистанционном образовании // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40). С. 121–128. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10214.
Saveljeva T. V. The devil is not so black as he is painted: post-folklore about distance education // Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. No 2 (40), pp. 121–128. DOI: 10.47475/2070-0695- 2021-10214.
128 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) УДК 070:902 DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10215
С. И. Симакова Челябинский государственный университет, Челябинск
ВИЗУАЛЬНЫЙ ОБРАЗ АРКАИМА В МАТЕРИАЛАХ СМИ
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и Челябинской области в рамках научного проекта № 20-412-740012 «Археология и общество: феномен Аркаима в публичной сфере Челябинской области» The research was funded by RFBR and Chelyabinsk Region, project number 20-412-740012
Исследование посвящено медиаэстетическому коду историко-ландшафтного заповедника Аркаим в средствах массовой информации и носит междисциплинарный характер. Логика статьи служит реализации поставленной цели. В теоретической части работы – первых двух параграфах – автор акцентирует внимание на зрении и видении как способах восприятия информации; показывает, что визуальный образ является универсальной моделью зримости, тем самым подводя читателя к мысли о важности качественной визуализации журналистских текстов. Параграф «”Археология и общество” в повестке СМИ» служит плавным переходом к основному вопросу статьи, вводит в основную тему исследования. Наконец, четвертый параграф – «Медиаэстетический код Аркаима» – дает полное понимание ситуации формирования «информационного шлейфа» Аркаима в публичном пространстве. Рассмотрев визуальный контент журналистских материалов – 398 текстов, включая дублируемые статьи, – автор приходит к следующим выводам: 1) редакции уделяют недостаточно внимания визуальному контенту материалов данной тематики; 2) безусловным лидером визуального контента материалов об Аркаиме является статичная фотография; 3) фильтрами для анализа базы исследования могут стать «общий/ крупный план»; «люди/ артефакты». Замечено, что основное внимание читателя ориентировано на артефакты. Определены перспективы дальнейшего исследования: появляется новая тема исследования проблемы «археология и общество» – философия деятельности.
Ключевые слова: визуальный образ, зрение, видение, Аркаим, археология, медиаэстетический код.
Введение Тему визуализации, в том числе и в средствах массовой информации, новой назвать нельзя. Вопросам визуального журналистского контента, визуального языка и визуального образа посвящено немало исследований как в науке о журналистике, так и в смежных научных сферах (филология, философия, культурология, искусствоведение, психология, педагогика и т. п.). Тема «археология и общество» (Archaelogy and Society) с середины двадцатого века прочно вошла в научное пространство и стала предметом обсуждения на научных конференциях различных уровней и на страницах тематических и профильных научных журналов. Наша статья посвящена визуальному образу историко-ландшафтного заповедника Аркаим в средствах массовой информации. Рассматривать ее мы будем в тесной привязке к теме «археология и общество», поскольку представляем ее двухчастной: археология – на примере Аркаима, общество – через призму средств массовой информации (СМИ). Аркаим относится к числу известнейших археологических мест России. Для нас представляет интерес формирование имиджа заповедника в публичном пространстве, чем непосредственно и занимаются СМИ. Акцентируем наш исследовательский интерес на визуальном контенте журналистских материалов. Как мы отмечали ранее, вопросам визуализации посвящено немало исследований. Похожая ситуация наблюдается и в вопросах научного осмысления архитектурного наследия Аркаима. Вместе с
129 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) тем, совокупность этих направлений исследования – абсолютно новое поле медиаисследований, чем и определяется новизна нашей работы. Эмпирической базой послужили материалы СМИ за 2020 год. При выполнении работы были использованы следующие методы: метод выборки и метод сплошной выборки (на этапе формирования базы исследования); наблюдение и метод кейс-стади (на этапе анализа материалов базы исследования); анализ и сравнительный анализ, обобщение, описание и синтез (на этапе оформления результатов исследования). Теоретическую базу мы разделили на направления, и она представлена трудами следующих исследователей. Визуальный журналистский контент, визуальный язык, визуальный образ: Е. В. Выровцева [7; 24], А. А. Градюшко [8]; Е. Н. Ищенко [14]; С. И. Симакова [18]; И. В. Топчий [25; 31]; С. А. Панюкова [20; 30]; С. В. Федорова [26]; В. Э. Шевченко [27; 28]. «Археология и общество» – Аркаим: В. М. Андреев [2]; М. В. Загидуллина [10; 11], Д. Г. Зданович [4]; Е. В. Куприянова [16; 17]; Ф. Н. Петров [21]; В. Шнирельман [29]. Зрение и видение как способы восприятия информации Как известно, в своём главном политико-философском трактате «Общество спектакля», посвященном критике современного ему общества, Ги Дебор констатировал, что «общество, базирующееся на современной индустрии, не является зрелищным случайно или поверхностно – в самой своей основе оно является зрительским» [9. С. 26]. Ниже он добавлял: «Спектакль, как тенденция предъявлять мир, который уже не схватывается непосредственно, через различные специализированные опосредования, полагает зрение привилегированным человеческим чувством, каковым в прежние эпохи было осязание. Это самое абстрактное, наиболее подверженное мистификации чувство соответствует общей абстрактности современного общества» [9. С. 26–27]. Зрение как физиологический процесс восприятия окружающего нас вещного мира и видение как его историко-культурная ипостась становятся теми самыми метафорическими «слонами», которые держат на своих плечах актуальную реальность. Большинство воспринимает как подлинно существующее только то, что зримо, так что, перефразируя Декарта, мироощущение эпохи можно охарактеризовать с помощью выражения: «Я вижу, значит, существую». Отсюда – очевидная глорификация зрения и видения как способов восприятия. В частности, Р. Арнхейм, рассматривавший процесс видения в качестве творческой деятельности человеческого разума, подчеркивал: «Человеческий взгляд – это внезапное проникновение в сущность» [5. С. 59]. Еще дальше шел М. Мерло-Понти, для которого видение становится синонимом обладания на расстоянии, способом получить желаемое. Он писал: «Все, что я вижу, принципиально мною достижимо, по крайней мере достижимо для моего взгляда, отмечено на карте “я могу”» [19. С. 13]. Человеческая способность видеть, осознавать, понимать изображения оттачивается на протяжении всей жизни. С первым взглядом на мать, на непривычно яркую игрушку начинают формироваться наши визуальные навыки и привычки. С увеличением нагрузки на зрение «горизонты видимого расширяются. ˂...˃ Мир выстраивается постепенно, как вырастают зоны нашего возможного воздействия» [15. С. 166]. Закономерным в таком случае предстаёт желание абсолютной видимости как способ получить в своё распоряжение весь мир, постигнуть его сущность. По мнению П. Вирильо, «всевидение, неизбывное стремление Западной Европы к полной информированности предстает в этом контексте как формирование всеобъемлющего образа путем вытеснения невидимого» [6. С. 63]. В результате видение для нашего современника становится не только ведущим способом апперцепции социокультурной среды, но и, по мысли Г. Поллок, гарантом истины и решением любых познавательных проблем [22]. Итак, зрение и видение формируют наше представление о мире, создавая «картинку» реальности, конструируют визуальный опыт, который становится определяющим в контексте современной культуры, при этом единицей постижения действительности становится визуальный образ, выхваченный из широкого и неоднородного визуального потока бытия. Визуальныи образ как универсальная модель зримости Образ – это «духовно-психическая реальность, возникающая во внутреннем мире человека, фиксирующая целостное впечатление, формирующееся в процессе взаимодействия с внешним миром» [12. С. 12]. Образ доходчив, личностен, спонтанен, экспрессивен, ассоциативен,
130 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) трансферабелен. Визуальный образ как зримый результат реконструкции объекта в сознании представляет собой универсальную модель зримости», динамичное целое, синтезирующее материальное и понятийное, личностное и социальное, эмоционально-чувственное и прагматическое. «Образ – это, разумеется, далеко не все, что может быть зримо, но он способен показать, как именно все становится видимым» [13. С. 185]. По мнению В. В. Савчука, «онтологический статус образа удостоверяется ответом на “наивный” вопрос древних “что есть все?” ˂...˃: “все есть образˮ» [23. С. 97]. Образ зачастую рассматривается как нечто простое, не требующее декодирования, однако это факт только с точки зрения профанной логики, поскольку образ, с одной стороны, представляет собой глубоко личную форму восприятия реальности, а с другой, имеет материальное выражение (реальное или отраженное). И. Н. Инишев, анализируя образ как сложное многосоставное образование, предлагает выделять в его структуре три важнейших слоя: Tabula, или образ как физический объект («медиум-носитель образа»: «образ как физическая вещь, как часть внеобразного “внешнего” мира»), pictura, или иконическая плоскость («медиум-посредник»: «изобразительная поверхность, то, что непосредственно участвует в формировании изображения»), и imago как автономная предметная взаимосвязь («медиум-среда»: «образ в узком и строгом смысле»). Структурная связь этих слоев «позволяет безо всякого противоречия мыслить “онтологическую гетерогенность” образа, его одновременную принадлежность двум мирам: каузальным взаимосвязям физического мира и смысловым взаимосвязям “воображенного” мира», при этом легитимируются «гетерогенные формы обращения с ним, которые, в конечном итоге, способны сложиться в единый континуум, невзирая на их принадлежность различным смысловым и прагматическим контекстам и связям» [13. С. 197–203]. Можно констатировать тот факт, что визуальный образ является сложноорганизованным и многоуровневым, он несет в себе больше информации, чем кажется на первый взгляд. Обогащаясь на каждом из уровней различными смыслами и коннотациями, образ выступает идеальным посредником, синергийно обобщающим реальность и дающим ключи к познанию сущего. «Визуальный образ в современном коммуникативном пространстве позволяет оперативно работать с большими объемами информации, преодолевать культурные, идеологические противоречия, устанавливать связи, усиливает вовлеченность человека в коммуникативный процесс, увеличивает степень осознанности, снимая автоматизм восприятия, позволяет ощутить состояние “здесь и сейчасˮ» [12. С. 13]. Именно эти характеристики образа, с нашей точки зрения, обуславливают доминирование клипового мышления как способа познания современного мира. Таким образом, современный мир, воспроизводящий свой облик за счет многомерной «картинки», изменяет сам себя и наши условия пребывания в нём. Множится довлеющая визуальность, образ становится залогом транспарентности среды, новым кодом постижения реальности. Отсюда – глобальные изменения языка общения, понимания, узнавания, то есть когнитивного стиля в целом, шире – современной философии и медиафилософии. Тема «Археология и общество» в повестке СМИ Вопросу визуального образа и визуального языка в массмедиа посвящено немало исследований, включая исследования автора данной статьи. Однако к понятию визуального образа и визуального языка в тематическом поле «археология и общество» ранее мы не обращались, а анализ научной литературы показал, что обозначенная тема является лакуной в медиаисследованиях в целом. Проблеме «археология и журналистика» посвящена статья профессора М. В. Загидуллиной «Археологическая тематика в СМИ в аспекте “публичной археологии”» [10]. Исследователь рассматривает обозначенную проблему «археология и журналистика» как частный аспект темы «археология и общество» и акцентирует внимание на подходах к изучению вопроса популяризации археологических знаний средствами массовой информации. Представив серьезный обзор литературы по исследуемому вопросу (более тридцати источников), автор констатирует, что «существующее состояние проблемы “археология и медиа” (как части более широкого поля “археология и общество”) требует определенных усилий по восполнению возникших лакун и приведению научных знаний этого направления в непротиворечивую системность, которая, в свою очередь, сможет стать основой для интеграции исследований темы “археология и общество” в практику социального управления, гармонизации информационной и социальной политики» [10. С. 47]. Вопросу взаимодействия науки и массового
131 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) сознания (в нашей терминологии – «археология и наука») посвящает свое исследование Е. В. Куприянова – директор Учебно-научного центра изучения проблем природы и человека Челябинского государственного университета. В докладе, представленном на Четвертых аркаимских чтениях (21–24 мая 2013), Елена Владиславовна поднимает ключевые проблемы, возникающие у археологов при попытках популяризации научной информации для СМИ. И рассматривает этот вопрос в контексте популяризации знаний об одном из известных в стране археологических памятников – укрепленном поселении Аркаим [более подробно см. 16]. Актуальность сформулированных в статье проблем определила объект нашего медиаисследования – Аркаим в информационной повестке СМИ; предмет исследования – визуальный образ Аркаима в СМИ. Именно об этом пойдет речь в следующем параграфе нашей статьи. Медиаэстетическии код Аркаима Обращаясь к вопросу «археология и общество», нельзя не остановиться на уникальном археологическом месте России эпохи средней бронзы рубежа III–II тыс. до н. э. – археологическом комплексе Аркаим (Челябинская область) В 1987 году перед строительством Караганского водохранилища проводилось плановое археологическое обследование долины реки. Вот тогда- то отряд археологов и обнаружил поселение [более подробно об Аркаиме см. 3]. Как менялось мнение об этом открытии, как формировался имидж уникального археологического памятника – важные вопросы, которые ставят перед собой медиаисследователи. В рамках нашей статьи мы рассмотрим формирование «информационного шлейфа» на примере журналистских материалов СМИ за 2020 год. Для формирования базы журналистских материалов об Аркаиме за 2020 год мы обратились к службе автоматической обработки и систематизации новостей – ресурсу Яндекс.Новости. Используя поиск по ключевому слову «Аркаим» и указав год поиска – 2020, мы получили пул материалов – базу нашего исследования, содержащую 173 уникальных текста. В рамках нашей статьи мы определили преобладающий визуальный контент предложенных пользователю материалов. Был применен метод сплошной выборки и контент-анализ к имеющейся эмпирической базе. Результат представлен в таблице. Таблица 1 Тип визуализации материалов об Аркаиме на ресурсе Яндекс.Новости за 2020 год другое использование использование аудио/ визуал фотография инфографика шрифта цвета видео/ отсутствует картинка 151 2 31 7 1/ 8/ 1 17
Итак, безусловным лидером визуального контента является фотография. Добавим – статичная фотография. Лишь в одном случае мы увидели фотографии, представленные как слайд-шоу. Но не только это оказалось удивительным для нас: почти 10 % материалов (17 из 173) не содержат визуал вообще. Совокупность этих двух показателей наводит на противоречивые предположения: 1) в вопросе «археология и общество» СМИ считают приоритетным вербальное общение с читателем; 2) региональные СМИ не имеют возможностей, в первую очередь финансовых, для создания современного визуального контента, что, безусловно, сказывается на формировании «информационного следа». И, независимо от того, что более 40 % материалов (71 из 173) имеют позыв к рекламной составляющей (пригласить на отдых), такая ситуация не может положительно влиять на имидж поселения Аркаим как туристического места. Необходимо отметить, что часть материалов, включенных в базу исследования, содержат информацию об одном и том же событии. Такие материалы мы промаркировали как «дубли». Например, об экологической тропе на территории, прилегающей к Аркаиму, мы обнаружили два материала – об этом написали «Южноуральская панорама» (https://up74.ru/articles/news/121517/) и «Курс дела» (https://kursdela.biz/news/politics/19-07-2020/na-arkaime-poyavitsya-novaya-ekotropa). А вот событию – открытие новых поселений бронзового века, подобных Аркаиму – посвятили свои материалы пять изданий и т. д. И таких групп (материалы-дубли) в 2020 году мы выявили 31. Все они отличаются по количеству дублируемых материалов и содержат от 1 до 63 дублей. Одним из лидеров стало обращение к туристам и эзотерикам, то есть к тем, кто традиционно
132 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) посещает «место силы» на день летнего солнцестояния, с просьбой не приезжать в 2020 году из-за пандемии (40 дублей). А рекордное количество дублей (63) получил материал «В Китае восхитились десятью загадочными местами России» (https://riafan.ru/1279422-v-kitae-voskhitilis- desyatyu-zagadochnymi-mestami-rossii). Список топ-10 таинственных мест, которые просто завораживают туристов, включает и древний город Аркаим в Челябинской области. Заметим, что в результате поиска на Яндекс.Новости было обнаружено 398 журналистских текста, содержащих ключевое слово «Аркаим». Но 256 из них дублируют содержание друг друга. Поэтому 225 материалов (дубли) мы не включили в основную эмпирическую базу нашего исследования для анализа вербального контента. Однако эти тексты представляют особый интерес для исследования визуального образа Аркаима в материалах СМИ. На данном этапе была сформулирована задача – проанализировать визуальный контент в группах-дублерах. В результате выявлено, что и в этом случае лидерство сохраняет статичная фотография. А вот наше предположение о том, что в журналистских материалах дублируется не только вербальный, но и визуальный контент, не подтвердилось. Конечно, без такого дублирования полностью не обходится, тем не менее, как показал анализ контента, многие материалы визуализированы разными фотографиями. Особенно это заметно, если речь идет о таких изданиях, как ТАСС и РИА Новости. Например, для описания Аркаима как одного из таинственных мест России использованы различные визуальные образы (см. рис. 1–6).
Рис. 1. Челябинск сегодня (https://cheltoday.ru/articles/sobytiya/kitaytsy-priznali-arkaim-odnim-iz- samykh-zagadochnykh-mest-rossii/)
Рис. 2. Информагенство Первое областное (https://www.1obl.ru/news/o-lyudyakh/arkaim-byl- nazvan-odnim-iz-samykh-zagadochnykh-mest-rossiim/)
133 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40)
Рис. 3. ТАСС. Природно-ландшафтный и историко-культурный музей-заповедник «Аркаим» (https://tass.ru/obschestvo/8560727)
Рис. 4. Газета.ru. Реконструкция жилища каменного века в историко-культурном заповеднике «Аркаим» (https://www.gazeta.ru/lifestyle/style/2020/05/a_13095709.shtml)
Рис. 5. Вечерний Челябинск (https://vecherka.su/articles/news/157307/)
134 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40)
Рис. 6. Южноуральская панорама (https://up74.ru/articles/news/120337/)
Вместе с тем, фотографии-дубли все-таки встречаются. Например, эта ситуация отражена на рисунках 7–8:
Рис. 7.1. Karelia news (https://www.karelia.news/news/2770964/karelskaa-dostoprimecatelnost- vozglavila-spisok-samyh-zagadocnyh-mest-v-rossii) и
Рис. 7.2. РИА Победа РФ (https://pobedarf.ru/2020/05/25/kitaj-nashel-v-rossii-tainstvennye- mesta/)
135 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40)
Рис. 8.1. Челябинск сегодня (https://cheltoday.ru/articles/sobytiya/kitaytsy-priznali-arkaim- odnim-iz-samykh-zagadochnykh-mest-rossii/) и
Рис. 8.2. Полит74 (https://polit74.ru/society/kitaytsy_nashli_na_yuzhnom_urale_odno_iz_ samykh_zagadochnykh_mest_rossii/)
Необходимо отметить, что встречались фотографии при описании топ-10 таинственных мест, которые не имели подписи. Что приводит к невозможности идентификации фотографии и изображенного на ней места. Третий момент, который мы выделили в результате анализа визуального контента материалов, составляющих полную базу исследования (398 журналистских текста), заключается в следующем: для анализа фотоконтента материалов об Аркаиме уместно использовать фильтр 1 – «общий и крупный план», а внутри каждого – проанализировать на предмет «люди и артефакты» – это фильтр 2. Поясним, что под артефактами мы понимаем совокупность преобразованных человеком различных предметов окружающего мира: пейзажей, ландшафтов, вещей, растений и т. п., которым он придает сакральное значение, проецируя свои культурные коннотации на эти предметы. И, как следствие, появляется новая тема исследования проблемы «археология и общество» – философия деятельности: археология – это люди или творчески- преобразующая деятельность по созданию артефактной реальности. Анализируя материалы об Аркаиме за 2020 год, было бы неправильным не остановиться на спецпроектах. В качестве примера рассмотрим «Аркаим: семь правдивых легенд о Стране городов» (https://www.kp.ru/best/chel/drevnij-gorod-arkaim/) – Комсомольская правда-Челябинск.
136 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) Дата выхода: 2020 год Редактор: Антон Садчиков. Текст и верстка: Андрей Абрамов. Фото: пресс- служба заповедника «Аркаим», Владимир Сергеев, Артем Малыгин, Андрей Абрамов [1]. Проект посвящен легендам об Аркаиме, которые бытуют в обществе. На протяжении повествования авторы развеивают мифы, приводя исторические факты и результаты исследований. Присутствует раздел «Туристам», который включает в себя несколько подразделов: что посмотреть (достопримечательности самого древнего из обнаруженных в России городов), узнать примерную цену поездки и маршрут – как добраться до самого загадочного места России. Проект состоит из семи частей – легенд. При оформлении авторы используют различные элементы и форматы, которые выглядят достаточно органично для передачи необходимой информации. Все заголовки в одном стиле, а визуальные (читай – медиаэстетические) элементы на этапе «Легенд» очень схожи: текст и «картинка», подкрепляющая его. Логика перехода от одной части к другой заключается в том, что сначала рассказывается о легендах, связанных с появлением и историей Аркаима, затем о населении, в конце о – культуре. Проект завершается уже туристической справкой, так как все вышеизложенное могло бы заинтересовать читателя во время посещения этого места – и он сразу находит информацию об экскурсии. В спецпроекте используются такие способы визуализации, как динамичный текст в заголовке, для номера легенды используется цветовое решение – он выделяется ярче, чем ее название. Это позволяет быстро ориентироваться в информации. Для упрощения обработки информации представлена цифровая инфографика (например, территория Аркаима сравнивается с футбольным полем), используются иконки Tilda. Длина текстов – достаточно короткая, от трех до пяти предложений. Акцент сделан на то, чтобы выделить основные факты в каждой легенде и подкрепить их фотографиями. Используется формат «Карусели» с фотографиями, начиная от древности и заканчивая фотографиями нашего времени. Это удобно, так как читатель начинает понимать, что происходило с Аркаимом тогда и что происходит сейчас. В проекте используются мультимедийные средства визуализации информации: карта Страны городов (легенда № 1) – возможность свернуть / развернуть; для того, чтобы продемонстрировать укрепление города, используется интерактивная фотография (легенда № 6). В разделе «Туристам» вид услуги и ее стоимость представлены в виде таблицы, что облегчает восприятие информации. Важным является выбранный стиль общения с аудиторией: автор текста пишет так, как будто общается с другом. Это вызывает доверие. Смысл всего проекта – развеять мифы об Аркаиме, чтобы посетители памятника не верили слепо в искаженные исторические факты и ехали в это место уже со знанием того, что и как было на самом деле. Если разделить содержание на две части – легенды и справка для туриста, то последняя несет в себе смысл помочь заинтересовавшимся Аркаимом людям рассчитать их время, финансы, не используя сторонние сервисы. Редакции удается справиться с задачей проекта за счет грамотного и уместного использования как эстетических, так и технических средств. В частности, мы выделяем такие эстетические средства, как яркие насыщенные цвета, фотографии высокого разрешения, достаточно большой шрифт, приятный к восприятию, основные цифры выделены жирным шрифтом. Технические средства – «Карусель» изображений, даже «скучные» карты – здесь представлены 3D-моделями, причем без текстового нагромождения, а с помощью значков вопроса. Значки Тильды здесь более, чем уместны. Заключение Опираясь на труды Ги Дебора, Р. Декарта, Р. Арнхейма, М. Мерло-Понти, П. Вирильо, Г. Поллок, М. К. Крышталевой, мы пришли к выводу о том, что визуальный опыт, включая зрение и видение, является важным фактором формирования представления о мире, а визуальный образ является единицей постижения действительности. В связи с важностью роли визуального образа мы посвятили ему отдельный – второй – параграф статьи. Вслед за В. В. Савчуком, И. Н. Инишевым, Я. М. Земцовой, мы считаем, что в современном визуальном мире меняются не только наши условия пребывания в нем, но меняется и сам мир. Образ, в том числе визуальный, становится новым кодом постижения реальности. И в этих условиях, безусловно, важно понять, как формируется повестка СМИ. В рамках нашего исследования «Археология и общество: феномен Аркаима в публичной сфере Челябинской области» (при финансовой поддержке РФФИ
137 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) и Челябинской области в рамках научного проекта № 20-412-740012), первые результаты которого представлены в данной статье (об этом мы будем говорить ниже), важно понять, как формируется повестка СМИ в определенном тематическом поле, а именно в поле «археология и общество». Мы заметили, что научных статей, рассматривающих данный вопрос, недостаточно, а исследователи М. В. Загидуллина и Е. В. Куприянова отмечают важность популяризации археологических знаний средствами массовой информации. Процесс и методика исследования вопроса о визуальном образе Аркаима, вопрос медиаэстетического кода представлены в четвертом параграфе нашей статьи. В результате выполненного исследования сделаны выводы: 1) редакции уделяют недостаточно внимания визуальному контенту материалов данной тематики – это однообразие визуального контента (статичные фотографии, часто взятые из одной базы); отсутствие подписи, что приводит к невозможности идентификации изображения; 2) безусловным лидером визуального контента материалов об Аркаиме является статичная фотография; 3) фильтрами для анализа базы исследования могут стать «общий/ крупный план» → «люди/ артефакты». Определены перспективы исследования: 1) учитывая, что визуальный образ – это единица постижения действительности и образ – это код постижения реальности, мы приходим к выводу о необходимости анализа смыслов, заложенных в визуальный образ: научный, эзотеричный, туризм (реклама); 2) в результате систематизации визуальных текстов СМИ с применением фильтров появляется новая тема исследования проблемы «археология и общество» – философия деятельности, решение которой даст ответ на главный вопрос: археология – это в первую очередь люди или творчески-преобразующая деятельность по созданию артефактной реальности?
Список литературы
1. Абрамов, А. Аркаим: семь правдивых легенд о Стране городов / А. Абрамов. – Текст : электронный // Комсомольская правда : [сайт]. – 2020. – URL: https://www.kp.ru/best/chel/drevnij- gorod-arkaim/ (дата обращения: 19.05.2021). 2. Андреев, В. М. Археологический памятник в современном культурном пространстве: культурологический анализ : специальность 24.00.01 «Теория и история культуры» : автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата культурологии / Андреев Валерий Максимович ; «Челябинская государственная академия культуры и искусств». – Челябинск, 2014. – 26 с. – Текст : непосредственный. 3. Аркаим – «Страна городов» // Нескучные путешествия по Южному Уралу : виртуальный библиогид ; Челябинская областная универсальная научная библиотека, Отдел краеведения ; составители: Л. В. Каменская, Л. В. Астафьева, Т. Н. Кичева, Е. В. Кривоногова, О. В. Скребкова ; дизайн Н. М. Устинова ; фото. А. Юдин. – Челябинск :Челябинская областная универсальная научная библиотека, 2016. – Текст : электронный. – URL: http://dl.chelreglib.ru/2016/puteshestvia/16/ mobile/index.html#p=3 (дата обращения: 19.05.2021). 4. Аркаим. 1987–1997 Библиографический указатель / Составитель Д. Г. Зданович, Е. И. Коган, Н. Н. Орлова : Вступительное слово Д. Г. Зданович / Челябинский государственный университет ; Природно-ландшафтный и историко-археологический центр «Аркаим». – Челябинск, 1999. – 120 с. – Текст : непосредственный. 5. Арнхейм, Р. Искусство и визуальное восприятие / Р. Арнхейм. – Москва : Прогресс, 1974. – 392 с. – Текст : непосредственный. 6. Вирильо, П. Машина зрения / П. Вирильо. – Санкт-Петербург : Наука, 2004. – 144 с. – Текст : непосредственный. 7. Выровцева, Е. В. Инфографика как вид публицистического текста // Е. В. Выровцева, С. И. Симакова. – Текст : непосредственный // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: История, филология. – 2019. – № 18 (6). – С. 104–114. – DOI 10.25205/1818- 7919-2019-18-6-104-114. 8. Градюшко, А. А. Тенденции визуализации медиаконтента в интернет-СМИ Республики Беларусь / А. А. Градюшко. – Текст : непосредственный // Визуальная коммуникация в социокультурной динамике : сборник статей II Международной научной конференции. – Казань : Издательство Казанского (Приволжского) федерального университета, 2016. – С. 315–319.
138 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) 9. Дебор, Г. Общество спектакля / Г. Дебор. – Москва : Издательство «Логос», 2000. – 232 с. – Текст : непосредственный. 10. Загидуллина, М. В. Археологическая тематика в СМИ в аспекте «Публичной археологии» / М. В. Загидуллина. – Текст : непосредственный // Известия Уральского федерального университета. Серия 1: Проблемы образования, науки и культуры. – 2021. – Т. 27. – № 1. – С. 40–48. 11. Загидуллина, М. В. Как измерить популярность Аркаима? голоса встроенных метрик в контексте теории панмедиатизации / М. В. Загидуллина. – Текст : непосредственный // Горизонты цивилизации. – 2017. – № 8. – С. 38–67. 12. Земцова, Я. М. Визуальный образ в современной культуре : природа и функции : специальность 09.00.13 «Философская антропология, философия культуры» : автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук / Земцова Ярослава Михайловна ; Волгоградский Государственный Университет. – Волгоград, 2016. – 161 с. – Текст : непосредственный. 13. Инишев, И. «Иконический поворот» в теориях культуры и общества / И. Инишев. – Текст : непосредственный // Логос. – 2012. – № 1 (85). – С. 184–211. 14. Ищенко, Е. Н. Философский анализ «визуального поворота» / Е. Н. Ищенко. – Текст : непосредственный // Личность и Культура. – 2017. – № 1. – С. 57–64. 15. Крышталева, М. К. Визуальный опыт человека в современной культуре / М. К. Крышталева. – Текст : непосредственный // Общество. Среда. Развитие (Terra Humana). – 2014. – № 2 (31). – С. 165–168. 16. Куприянова, Е. В. Аркаим: популяризация или «попсовость» (к вопросу о проблемах взаимодействия науки и массового сознания) / Е. В. Куприянова. – Текст : непосредственный // Горизонты цивилизации. – 2013. – № 4. – С. 73–88. 17. Куприянова, Е. В. Поселение Аркаим и популяризация археологии на Южном Урале (к вопросу о проблемах взаимодействия науки и массового сознания) / Е. В. Куприянова. – Текст : непосредственный // Этнографическое обозрение. – 2014. – № 5. – С. 146–161. 18. Медиаэстетический компонент современной коммуникации : коллективная монография / научный редактор М. В. Загидуллина, А. К. Киклевич. – Челябинск : Челябинский филиал РАНХиГС, 2020. – 293 с. – ISBN 978-5-91970-091-3. – Текст : непосредственный. 19. Мерло-Понти, М. Око и дух / М. Мерло-Понти. – Москва : Искусство, 1992. – 64 с. – Текст : непосредственный. 20. Панюкова, С. А. Научно-популярная журналистика и ее визуализация в Интернете: обзор исследований по теме / С. А. Панюкова. – Текст : непосредственный // Медиасреда. – 2018. – № 1. – C. 139–143. 21. Петров, Ф. Н. Поселение Аркаим в культурном пространстве эпохи бронзы / Приложение к альманаху «Дубненское наследие» / Ф. Н. Петров. – Дубна, 2009. – 64 с. – Текст : непосредственный. 22. Поллок, Г. Созерцая историю искусства: видение, позиция и власть / Г. Поллок. – Текст : непосредственный // Введение в гендерные исследования. Ч. 2: Хрестоматия. – Харьков : ХЦГИ ; Санкт-Петербург : Алетейя, 2001. – С. 718–737. 23. Савчук, В. В. Феномен поворота в культуре XX века / В. В. Савчук. – Текст : непосредственный // Международный журнал исследований культуры. – 2013. – № 1 (10). – С. 93–108. 24. Симакова, С. И. Визуальный поворот в массовых коммуникациях : коллективная монография / С. И. Симакова, С. С. Распопова, Е. В. Выровцева ; под ред. С. И. Симаковой. – Челябинск : Издательство Челябинского государственного университета, 2017. – 112 с. – Текст : непосредственный. 25. Топчий, И. В. Визуальная культура как доминанта коммуникативно-культурной памяти современности / И. В. Топчий. – Текст : непосредственный // Профессиональная культура журналиста в эпоху социальных и технологических трансформаций медиасферы : сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции с международным участием (Екатеринбург, 23–24 апреля 2020 г.). / сост. О. Ф. Автохутдинова. – Екатеринбург : Издательство Уральского федерального университета имени первого Президента России Б. Н. Ельцина. – 2020. – С. 237–239. 26. Федорова, С. В. Визуализация как ведущая тенденция развития СМИ / С. В. Федорова. – Текст : непосредственный // Филологические науки. Вопросы теории и практики. – 2014. – № 7–2 (37). – С. 189–191.
139 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) 27. Шевченко В. Э. Визуальный контент как тенденция современной журналистики / В. Э. Шевченко. – Текст : электронный // Медиаскоп. – 2014. – № 4. – URL: http://www.mediascope. ru/1654 (дата обращения: 12.04.2021). 28. Шевченко, В. Э. Визуальные коммуникации: тенденции форм и технологий передачи информации / В. Э. Шевченко. – Текст : непосредственный // Вестник Челябинского государственного университета. – 2015. – № 5 (360). – С. 189–195. 29. Шнирельман, В. А. Аркаим: археология, эзотерический туризм и национальная идея / В. А. Шнирельман. – Текст : непосредственный // Антропологический Форум. – 2011. – № 14. – С. 133–167. 30. Panyukova, S. Content analysis of visual elements in scientifc journalism (on the example of the Website Postnauka) / S. Panyukova. – Текст : непосредственный // ACM International Conference Proceeding Series. – 2018. – Pp. 558–562. – DOI 10.1145/3284179.3284274. 31. Topchii, I. Comprehensive analysis of the mass media visual component in the aspect of media aesthetics / I. Topchii. – Текст : непосредственный // ACM International Conference Proceeding Series. – 2018. – Pp. 546–552. – DOI 10.1145/3284179.3284272.
VISUAL IMAGE OF ARKAIM IN MEDIA MATERIALS
Simakova S. I., Chelyabinsk State University, Chelyabinsk, [email protected]
The study is devoted to the media-aesthetic code of the historical landscape reserve Arkaim in the media and is of an interdisciplinary nature. The logic of the article serves to achieve this goal. In the theoretical part of the work – the frst two paragraphs – the author focuses on vision and vision as ways of perceiving information; shows that the visual image is a universal model of visibility, thereby leading the reader to the idea of the importance of high-quality visualization of journalistic texts. The paragraph “Archeology and Society”on the agenda of the media” serves as a smooth transition to the main issue of the article, introduces into the main topic of the study. Finally, the fourth paragraph – “Arkaim's media aesthetic code” – gives a complete understanding of the situation of the formation of the “information loop” of Arkaim in public space. Having considered the visual content of journalistic materials – 398 texts, including duplicated articles – the author comes to the following conclusions: 1) editorial offces pay insuffcient attention to the visual content of materials on this topic; 2) static photography is the undisputed leader in the visual content of materials about Arkaim; 3) flters for the analysis of the research base can be “general / close-up”; People / artifacts. It is noticed that the main attention of the reader is focused on artifacts. The prospects for further research have been determined: a new topic for researching the problem of “archeology and society” appears – the philosophy of activity.
Key words: visual image, sight, vision, Arkaim, archeology, media aesthetic code.
References
1. Abramov, A. (2020). Arkaim: sem’ pravdivykh legend o Strane gorodov [Arkaim: seven true legends about the Country of cities]. Komsomol’skaya pravda [Komsomolskaya Pravda], available at: https://www.kp.ru/best/chel/drevnij-gorod-arkaim/ (accessed: 19.05.2021). (in Russ.). 2. Andreev, V. M. (2014). Arkheologicheskiy pamyatnik v sovremennom kul’turnom prostranstve: kul’turologicheskiy analiz : spetsial’nost’ 24.00.01 «Teoriya i istoriya kul’tury» [Archaeological monument in modern cultural space: cultural analysis] : dissertation author’s abstract on competition of a scientifc degree of candidate of cultural studies. Chelyabinsk, 26 p. (in Russ.). 3. Arkaim – «Strana gorodov» (2016). [Arkaim - “Country of cities”]. Neskuchnye puteshestviya po Yuzhnomu Uralu [Not boring travels in the South Urals]. Chelyabinsk, Chelyabinsk Regional Universal Scientifc Library, available at: http://dl.chelreglib.ru/2016/puteshestvia/16/mobile/index. html#p=3 (accessed: 19.05.2021). (in Russ.).
140 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) 4. Zdanovich, D. G., Kogan, E. I. & Orlova, N. N. (1999). Arkaim. 1987–1997 Bibliografcheskiy ukazatel’ [Arkaim. 1987–1997 Bibliographic Index]. Chelyabinsk, 120 p. (in Russ.). 5. Arnheim, R. (1974). Iskusstvo i vizual’noe vospriyatie [Art and visual perception]. Moscow, Progress. 392 p. (in Russ.). 6. Virilio, P. (2004). Mashina zreniya [Machine of vision]. St. Petersburg, Nauka. 144 p. (in Russ.). 7. Vyrovtseva, E. V. & Simakova, S. I. (2019). Infografka kak vid publitsisticheskogo teksta [Infographics as a kind of publicistic text]. Vestnik Novosibirskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Istoriya, flologiya [Bulletin of Novosibirsk State University. Series: History, Philology], 18 (6), pp. 104–114. DOI 10.25205/1818-7919-2019-18-6-104-114. (in Russ.). 8. Gradyushko, A. A. (2016). Tendentsii vizualizatsii mediakontenta v internet-SMI Respubliki Belarus’ [Trends in visualization of media content in the Internet media of the Republic of Belarus]. Vizual’naya kommunikatsiya v sotsiokul’turnoy dinamike : sbornik statey II Mezhdunarodnoy nauchnoy konferentsii [Visual communication in socio-cultural dynamics: collection of articles of the II International Scientifc Conference]. Kazan, Publishing house of the Kazan (Volga region) Federal University. Pp. 315–319. (in Russ.). 9. Debord, G. (2000). Obshchestvo spektaklya [Society of the performance]. Moscow, Publishing House “Logos”. 232 p. (in Russ.). 10. Zagidullina, M. V. (2021). Arkheologicheskaya tematika v SMI v aspekte «Publichnoy arkheologii» [Archaeological topics in the media in the aspect of “Public archeology”]. Izvestiya Ural’skogo federal’nogo universiteta. Seriya 1: Problemy obrazovaniya, nauki i kul’tury [News of the Ural Federal University. Series 1: Problems of Education, Science and Culture], t. 27, 1, pp. 40–48. (in Russ.). 11. Zagidullina, M. V. (2017). Kak izmerit’ populyarnost’ Arkaima? golosa vstroennykh metrik v kontekste teorii panmediatizatsii [How to measure the popularity of Arkaim? voices of embedded metrics in the context of the theory of panmediatization]. Gorizonty tsivilizatsii [Horizons of civilization], 8, pp. 38–67. (in Russ.). 12. Zemtsova, Ya. M. (2016). Vizual’nyy obraz v sovremennoy kul’ture : priroda i funktsii [Visual image in modern culture: nature and functions]: dissertation author’s abstract for the degree of candidate of philosophical sciences. Volgograd, 161 p. (in Russ.). 13. Inishev, I. (2012). «Ikonicheskiy povorot» v teoriyakh kul’tury i obshchestva [“Iconic turn” in theories of culture and society]. Logos [Logos], 1 (85), pp. 184-211. (in Russ.). 14. Ishchenko, E. N. (2017). Filosofskiy analiz «vizual’nogo povorota» [Philosophical analysis of the “visual turn”]. Lichnost’ i Kul’tura [Personality and Culture], 1, pp. 57–64. (in Russ.). 15. Kryshtaleva, M. K. (2014). Vizual’nyy opyt cheloveka v sovremennoy kul’ture [Visual experience of a person in modern culture]. Obshchestvo. Sreda. Razvitie (Terra Humana) [Society. Wednesday. Development (Terra Humana)], 2 (31), pp. 165–168. (in Russ.). 16. Kupriyanova, E. V. (2013). Arkaim: populyarizatsiya ili «popsovost’» (k voprosu o problemakh vzaimodeystviya nauki i massovogo soznaniya) [Arkaim: popularization or “pop” (to the issue of the problems of interaction between science and mass consciousness)]. Gorizonty tsivilizatsii [Horizons of civilization], 4, pp. 73–88. (in Russ.). 17. Kupriyanova, E. V. (2014). Poselenie Arkaim i populyarizatsiya arkheologii na Yuzhnom Urale (k voprosu o problemakh vzaimodeystviya nauki i massovogo soznaniya) [Settlement of Arkaim and the popularization of archeology in the South Urals (on the issue of the problems of interaction between science and mass consciousness)]. Etnografcheskoe obozrenie [Ethnographic Review], 5, pp. 146–161. (in Russ.). 18. Zagidullina, M. V. & Kiklevich, A. K. (Ed.). (2020). Mediaesteticheskiy komponent sovremennoy kommunikatsii [Media-aesthetic component of modern communication]: collective monograph. Chelyabinsk, Chelyabinsk branch of the RANEPA. 293 p. (in Russ.). 19. Merleau-Ponty, M. (1992). Oko i dukh [Eye and spirit]. Moscow, Art, 64 p. (in Russ.). 20. Panyukova, S. A. (2018). Nauchno-populyarnaya zhurnalistika i ee vizualizatsiya v Internete: obzor issledovaniy po teme [Popular science journalism and its visualization on the Internet: a review of research on the topic]. Mediasreda [Media environment], 1, pp. 139–143. (in Russ.). 21. Petrov, F. N. (2009). Poselenie Arkaim v kul’turnom prostranstve epokhi bronzy / Prilozhenie k al’manakhu «Dubnenskoe nasledie» [Arkaim Settlement in the Cultural Space of the Bronze Age / Supplement to the almanac “Dubna Heritage”]. Dubna. 64 p. (in Russ.)
141 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) 22. Pollock, G. (2001). Sozertsaya istoriyu iskusstva: videnie, pozitsiya i vlast’ [Contemplating the history of art: vision, position and power]. Vvedenie v gendernye issledovaniya. Ch. 2: Khrestomatiya [Introduction to gender studies. Part 2: Reader] (pp. 718–737). Kharkiv, KhTSGI; St. Petersburg, Aleteya. (in Russ.). 23. Savchuk, V. V. (2013). Fenomen povorota v kul’ture XX veka [Phenomenon of turn in the culture of the XX century]. Mezhdunarodnyy zhurnal issledovaniy kul’tury [International Journal of Cultural Research], 1 (10), pp. 93–108. (in Russ.). 24. Simakova, S. I., Raspopova, S. S. & Vyrovtseva, E. V. (2017). Vizual’nyy povorot v massovykh kommunikatsiyakh [Visual turn in mass communications]: collective monograph. Chelyabinsk, Publishing House of the Chelyabinsk State University. 112 p. (in Russ.). 25. Topchii, I. V. (2020). Vizual’naya kul’tura kak dominanta kommunikativno-kul’turnoy pamyati sovremennosti [Visual culture as the dominant of the communicative and cultural memory of our time]. Professional’naya kul’tura zhurnalista v epokhu sotsial’nykh i tekhnologicheskikh transformatsiy mediasfery : sbornik materialov Vserossiyskoy nauchno-prakticheskoy konferentsii s mezhdunarodnym uchastiem (Ekaterinburg, 23–24 aprelya 2020 g.). / sost. O. F. Avtokhutdinova [Professional culture of a journalist in the era of social and technological transformations of the media sphere: a collection of materials from the All-Russian scientifc and practical conference with international participation (Yekaterinburg, April 23-24, 2020). / comp. O. F. Avtokhutdinova]. Yekaterinburg, Publishing House of the Ural Federal University named after the frst President of Russia B. N. Yeltsin, pp. 237–239. (in Russ.). 26. Fedorova, S. V. (2014). Vizualizatsiya kak vedushchaya tendentsiya razvitiya SMI [Visualization as a leading trend in the development of the media]. Filologicheskie nauki. Voprosy teorii i praktiki [Philological sciences. Questions of theory and practice], 7–2 (37), pp. 189–191. (in Russ.). 27. Shevchenko, V. E. (2014). Vizual’nyy kontent kak tendentsiya sovremennoy zhurnalistiki [Visual content as a trend of modern journalism]. Mediaskop [MediaScope], 4, available at: http://www. mediascope.ru/1654 (accessed: 12.04.2021). (in Russ.). 28. Shevchenko, V. E. (2015). Vizual’nye kommunikatsii: tendentsii form i tekhnologiy peredachi informatsii [Visual communications: trends in forms and technologies of information transfer]. Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of the Chelyabinsk State University], 5 (360), pp. 189–195. (in Russ.). 29. Shnirelman, V. A. (2011). Arkaim: arkheologiya, ezotericheskiy turizm i natsional’naya ideya [Arkaim: archeology, esoteric tourism and national idea]. Antropologicheskiy Forum [Anthropological Forum], 14, pp. 133–167. (in Russ.). 30. Panyukova, S. (2018). Content analysis of visual elements in scientifc journalism (on the example of the Website Postnauka). ACM International Conference Proceeding Series. Pp. 558–562. DOI 10.1145/3284179.3284274. 31. Topchii, I. (2018). Comprehensive analysis of the mass media visual component in the aspect of media aesthetics. ACM International Conference Proceeding Series. Pp. 546–552. DOI 10.1145/3284179.3284272.
Симакова Светлана Ивановна, доцент, кандидат филологических наук, доцент кафедры журналистики и массовых коммуникаций Челябинского государственного университета. [email protected] ORCID: 0000-0001-5248-9459
БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ СТАТЬИ Симакова С. И. Визуальный образ Аркаима в материалах СМИ // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40). С. 129–142. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10215.
Simakova S. I. Visual image of Arkaim in media materials // Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. No 2 (40), pp. 129–142. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10215.
142 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) УДК 070 DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10216
М. Л. Шуб Челябинский государственный институт культуры Челябинск
СПЕЦИФИКА ПРЕЗЕНТАЦИИ МЕМОРИАЛЬНОГО КОНТЕНТА В ПРОСТРАНСТВЕ РЕГИОНАЛЬНЫХ МЕДИА
В статье рассматривается феномен культуры памяти, понимаемой как совокупность разнообразных форм мемориальной деятельности (формирование, сохранение, трансляция, трансформация памяти и пр.). Такая деятельность может осуществляться как на различных уровнях (на официальном – политика памяти, неофициальном – стихийная коммеморация), так и различными мнемоническими агентами (политики, представители церкви, образования, журналисты). Автором статьи на материалах проведенного в Челябинской области культурологического исследования были выявлены основные тренды генерирования и презентации мемориального контента одним из такого рода агентов – региональными медиа обоих уровней (официального – государственные новостные ресурсы и неофициального – социальные сети).
Ключевые слова: прошлое, память, культурная память, культура памяти, медиа, региональные медиа, мемориальный контент.
Современность в логике memory studies и в терминологии А. Ассман может быть названа эпохой «нового недовольства мемориальной культурой» [1]. Эпохой, характеризующейся уходом из жизни свидетелей страшных событий минувшего века (тотальной трансформацией живой памяти в историю); эпохой системного поколенческого кризиса интерпретации прошлого (устаревания содержательных и методологических оснований мемориальных стратегий послевоенных поколений); эпохой, на долю которой приходится выработка новой мемориальной культуры, под которой А. Ассман понимает, во-первых, симптом интенсификации и плюрализации интереса к проблемам прошлого; во-вторых, освоение прошлого определенной социальной группой; в-третьих, этическое измерение процесса изучения памяти; в-четвертых, виртуализацию и дигатилизацию самого memory-нарратива [1. С. 72]. Медиатизированность условий, в которых формируется новая мемориальная парадигма, обусловливает новую, особую и чрезвычайно значимую роль средств массовой информации, которые устанавливают чувственный контакт с прошлым, обеспечивают его реконструкцию и интерпретацию. Именно медиа, наряду с другими мнемоническими акторами (педагогами, представителями церкви, специалистами PR, литераторами, политиками и др.) ориентированы на обеспечение функционирования культуры памяти (в терминологии М. Берхардта и Ю. Кубика – мнемонического режима [10]). Под культурой памяти мы предлагаем понимать совокупность разнообразных форм мемориальной деятельности (сохранение, поддержание, трансляция, трансформация памяти), реализуемых как в институционально инициированном (официальные коммеморативные практики, деятельность СМИ), так и в спонтанно-инициативном (стихийная коммеморация, частные мемориальные инициативы) форматах. Разница между «культурной памятью» и «культурой памяти» заключается в том, что определение «культурная» в первом случае говорит о коллективном, а не индивидуальном характере памяти, указывая на то, что речь идет об общих воспоминаниях определенной социальной группы. Под культурой же памяти имеется в виду особый набор действий, направленных на сохранение таких коллективных воспоминаний (слово «культура» в этом случае используется в значении «технология»). Основные формы практического бытования культуры памяти были чрезвычайно глубоко и подробно описаны П. Нора в работе «Франция-память» [6]. Структурной единицей культуры памяти, согласно идеям французского ученого, являются места памяти – «любое значимое
143 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) явление, вещественное или нематериальное по своей сути, которое по мановению человеческой воли или под воздействием времени приобрело статус символа в мемориальном наследии того или иного сообщества» [6. С. 53]. Современные медиа способствуют превращению мест памяти в действующий инструмент культурной политики. Пользуясь логикой А. Эткинда, можно сказать, что медиа переводят мемориальные объекты в режим «мягкой памяти» – памяти о «событиях, связанных с появлением тех или иных текстов (фильмов, книг, публикаций), вызывающих бурные общественные дискуссии и социальную реакцию» [2. С. 52]. По мысли исследователя, такого рода трансформация возможна лишь при условии погружения мемориального контента («мест памяти») в «дискриптивную среду» [3], «пространство текстов и смыслов» [5]; при формировании особого рода мемориального нарратива (системы принципов текстовой генерации и презентации информации о событиях пошлого [8. С. 47]). Мемориальный нарратив помимо иных решаемых им задач (информационной, презентационной, коммуникационной, интеграционной и пр.), во многом влияет на процессы формирования/поддержания/коррекции/ совершенствования локальной идентичности, то есть чувства сопричастности жителей к месту своей территориальной локализации. В 2020 году автором статьи было проведено культурологическое исследование, направленное на выявление особенностей локальной идентичности жителей индустриальных городов Южного Урала в целом и специфики мемориального нарратива, формируемого региональными медиа, в частности. Исторически Челябинская область неразрывно связана с крупным промышленным производством. Неизбежным следствием такой экономической специализации является формирование неблагоприятного экологического фона, выступающего основой критического, а в последнее время и радикально негативного восприятия населением индустриальных городов Южного Урала сложившейся экологической обстановки. Согласно результатам мониторинга экологической культуры жителей Челябинской области (2016–2019 гг.), большинство южноуральцев оценивают экологическую ситуацию в регионе как существенно более неблагоприятную в сравнении с другими регионами России: «Очевидно, это мнение активно транслируется за пределы региона по самым разным каналам коммуникации (в первую очередь, межличностным). Также очевидно, что такая трансляция осуществляется продолжительное время (по крайней мере, можно говорить о постсоветских десятилетиях), не может регулироваться административно и, скорее всего, выступает основным фактором формирования имиджа региона как неблагоприятного для жизни. Последнее отрицательно сказывается на инвестиционной привлекательности региона и привлечении сюда квалифицированных кадров» [4. С. 241]. Аналогичные выводы были сделаны и по итогам исследования локальной идентичности жителей индустриальных городов Южного Урала, Челябинска, Магнитогорска, Златоуста (метод полуформализованного интервью): не только внешний, но и внутренний имидж региона значительно девальвируется в связи с существующими экологическими проблемами. Подавляющее большинство участников исследования (Челябинск – 99 %, Магнитогорск – 86 %, Златоуст – 20 %) отметили экологическое неблагополучие своих городов как в качестве наиболее остро стоящей проблемы. В рамках этого же исследования было установлено, что важнейшим фактором, повышающим лояльность населения и к территории в целом, и к местной власти в частности, является коммеморативный фактор – наличие устойчивых мемориальных связей человека с местом своего проживания и на уровне личных воспоминаний, и на уровне коллективной (культурной, исторической) памяти [9. С. 47]. 93.3 % жителей исследуемых городов так ответили на вопрос «Почему я люблю свой город?»: «Потому что это город моего рождения, детства и юности», «С ним связаны дорогие воспоминания». Говоря о чувстве гордости за собственную малую Родину 88.9 % респондентов связали его с героическим прошлым города («Это город трудовой славы и доблести, он внес вклад в победу в ВОВ»). В связи с этим можно говорить о высоком потенциале мемориального нарратива как ресурса формирования/поддержания/коррекции/ совершенствования локальной идентичности, а также как важнейшего инструмента позитивизации и внешнего, и внутреннего имиджа региона даже в условиях наличия серьезных проблем (в ситуации Челябинской области – экологических).
144 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) В рамках упоминаемого выше исследования с помощью метода контент-анализа были проанализированы СМИ, представляющие официальную платформу государственной культуры памяти, и социальные сети, воплощающие ее неофициальное, или «низовое», основание. В качестве базы анализа выступили: 1) общерегиональные СМИ (информационный охват региона в целом): ОТВ (16060 постов) и 74.ru (9166 постов); 2) городские тематические группы в социальной сети «ВКонтакте» (их выбор из многих других определялся максимальным количеством подписчиков): – «Типичный Челябинск» (302859 подписчиков), 7014 постов; – «Типичный Магнитогорск» (31896 подписчиков), 3255 постов; – «Типичный Златоуст» (38472 подписчика), 6992 поста. Методика мониторинга медиаконтента основывалась на совмещении количественных и качественных процедур расчета. Количественные процедуры были направлены на оценку следующих показателей: – интенсивности: активность продвижения мемориальной тематики в СМИ и социальных сетях, частота появления информации; – тематики контента: специфика преобладающего содержательного фрейма сообщений, публикуемых в СМИ и социальных сетях (культурная память, культурное наследие, осквернение памяти, коммеморация, память о Великой Отечественной войне, политика памяти, природное наследие, великие земляки); – эмоциональной подачи контента: характер подаваемой информации (негативный, трагический, положительный, смешанный или нейтрально-констатирующий посыл сообщения). На основании проведенного исследования были выявлены следующие особенности мемориального нарратива, формируемого в пространстве региональных медиа. Во-первых, мемориальная тематика занимает периферийные с точки зрения ее медийной востребованности позиции – в целом лишь 1.84 % всех опубликованных постов так или иначе отражают проблематику прошлого. При этом интенсивность публикации экологического материала оказалась существенно выше – около 26 % в аналогичных источниках. Сам по себе объем внимания, уделяемого мемориальной тематике в региональных СМИ и тематических группах в социальных сетях, свидетельствует, с одной стороны, о фактически полном отсутствии социального запроса на такого рода информацию (как известно, спрос рождает предложение); с другой стороны, об отсутствии «государственного» заказа на мемориальный контент, практики использования его как значимого ресурса культурной политики в целом и имиджеобразования в частности; с третьей стороны, о наличии более (в сравнении с вопросами памяти) актуальной и злободневной информационной повестки (экологической), связанной самым непосредственным образам с физическим выживанием, вопросами здоровья, будущим региона в целом и его жителей в частности. Во-вторых, с точки зрения эмоционального посыла публикуемого материала преобладает нейтральный характер его подачи (ОТВ – 50.7 % всего объема постов, группа «Типичный Магнитогорск» – 50 %, группа «Типичный Златоуст» – 94 %). Мемориальные сообщения не нацелены на инициирование заведомо интенсивной реакции аудитории, носят осведомительный характер и чаще всего предполагают эмоционально пассивное восприятие, что отражается в столь же нейтральных по форме и содержанию заголовках («В Челябинске состоится День города», «В Магнитогорске откроют новый памятник», «Стало известно, кто разработает концепцию музейно-образовательного комплекса «Притяжение» в Магнитке» и т. п.). Для сравнения экологический медиа-контент, напротив, сопровождается, как правило, негативно ориентированными, эмоционально насыщенными, громкими названиями: «Окровавленные псы набросились на людей в Металлургическом районе», «Почти катастрофа: запах гари омрачил выходные южноуральцев», «Горим, братцы, горим!», «Команда «Газы!»: челябинцы вышли на улицу в противогазах». В-третьих, тематическое распределение мемориального контента выглядит следующим образом. Наименее популярными оказались темы, связанные с политикой памяти, природного наследия и популяризацией выдающихся земляков (в совокупности менее 1 % от общего
145 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) числа постов). Вторым по популярности стал коммеморативный фрейм (7.4 %), связанный с освещением памятных дат, празднований, юбилеев, открытий памятников и пр. Наиболее востребованной коммеморативной темой стала тема Великой Отечественной войны, раскрываемая через посты, посвященные празднованию Дня Победы и других памятных дат ВОВ, воспоминаниям ветеранов и «детей войны», открытию тематических памятников, мемориальных досок и пр. В-четвертых, можно говорить о практически идентичном и формальном характере освещения мемориального контента на официальных («ОТВ», «74.ru») и, условно говоря, неофициальных медиаресурсах. Это в равной степени относится и к интенсивности публикации мемориального контента, и к характеру его эмоциональной подачи интернет-аудитории, и к его содержательно- тематическому наполнению. Такая ситуация свидетельствует, как об отсутствии официальной, инициируемой местными властями информационной политики освещения коммеморативного материала, так и об отсутствии «народного» интереса к ней. При этом «социальные медиа могут рассматриваться как эффективный инструмент формирования общественного мнения по отношению к экологической ситуации в области. Они воспринимаются аудиторией именно как неформальный отклик жителей, как информация, поданная «от первого лица», а не в качестве навязанного и внедряемого идеологического конструкта» [4. С. 244]. Тем не менее, как показало исследование, позитивный, в том числе и имиджесозидающий потенциал неофициальных медиаресурсов в Челябинской области фактически не используется. В-пятых, мониторинг областных СМИ и тематических групп в социальных сетях исследуемых городов не позволил увидеть наличие хоть сколько-нибудь специфического для каждого города характера информационной презентации мемориальных материалов. Исключение составил лишь Златоуст, что было связано исключительно с тотальным однообразием представленного контента – 92 % всех постов составили ретро-фотографии. В целом можно говорить об отсутствии какой бы то ни было информационной стратегии в создании и продвижении мемориального контента, о тематической хаотичности публикуемых текстов, отсутствии в них авторского почерка, рутинности и однообразии информационных поводов. Аналогичные тренды, к сожалению, не уникальны и фиксируются как в сфере региональной медиапрезентации экологического контента («Проанализированный контент не только незначительно представлен в количественном отношении, но и может быть отнесен в лучшем случае к нейтральному, в худшем – к невыраженному формату (пейзажные фото, официальные хроники» [4. С. 244]), так и в сфере общероссийской политики памяти («Политика памяти в современной России все еще находится в процессе становления и носит не стратегический, а скорее, контурный, ситуативно-тактический характер» [7. С. 53]).
Ключевые положения исследования осуществлены в рамках программы грантов Президента Российской Федерации для государственной поддержки ведущих молодых российских ученых – докторов наук (Конкурс МД-2020), проект «Культура памяти индустриальных городов российской провинции: мемориальные стратегии региональной идентичности».
Список литературы
1. Ассман, А. Новое недовольство мемориальной культурой / А. Ассман. – Москва : Новое литературное обозрение; 2016. – 122 с. – Текст : непосредственный. 2. Васильев, А. Западные «места» – восточные «узлы» памяти: в поисках методов анализа культур воспоминания / А Васильев. – Текст : непосредственный // Новое литературное обозрение. – 2015. – № 3. – С. 45–61. 3. Гнатченко, А. И. Влияние средств массовой информации на формирование исторической памяти населения / А И. Гнатченко. – Текст : непосредственный // Международный научно- исследовательский журнал. – 2019. – № 6 (84). – С. 50–55. 4. Зубанова, Л. Б. Экологическая культура жителей Челябинской области: диагностика и рефлексия / Л. Б. Зубанова, С. Б. Синецкий, М Л. Шуб. – Текст : непосредственный // Научный ежегодник Центра анализа и прогнозирования. – 2017. – № 1. – C. 239–246.
146 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) 5. Малинова, О. Ю. Кто и как формирует официальный исторический нарратив? / О. Ю. Малинова. – Текст : непосредственный // Общественное сознание. – 2019. – № 3 (94). – С. 103–126. 6. Нора, П. Франция–Память / П. Нора. – Санкт-Петербург: издательство Санкт- Петербургского универитета, 1999. – 333 с. – Текст : непосредственный. 7. Титов, В. В. Политика памяти и формирование национальной государственной идентичности в России: роль институтов культуры и массмедиа / В В. Титов. – Текст : непосредственный // Известия Тульского государственного университета. Гуманитарные науки. – 2016. – № 3. – С. 45–57. 8. Memory and theory in Eastern Europ / Eds. U. Blacker, A. Etkind, J. Fedor. – New-York, 2013. – Текст : непосредственный. 9. Nientied, P. Hybrid Urban Identity – The Case of Rotterdam / P. Nientied – Текст : непосредственный // Current Urban Studies. 2018. – Vol. 6. – № 1. – Pp. 45–62. 10. Twenty years after communism: The Politics of Memory and Commemoration / Eds. M. Bernhard, J. Kubik. – New-York, 2014. – 362 p. – Текст : непосредственный.
ON THE ASPECTS OF A REGIONAL MASS MEDIA MEMORIAL CONTENT PRESENTATION
Shub M. L., The Chelyabinsk State Institute of Culture, Chelyabinsk, [email protected]
The paper’s subject is the culture of memory which represents a variety of different memory-related activities such as the shaping of memory, its preservation, interpretation, transition, etc. These activities are realized on different levels (state memorial policies or grass-root commemoration), as well as through a multitude of mnemonic agents: politicians, clergy, educational institutions, mass media). In recent decades due to their universal character, immediate features, and massive scale, a wide array of media has become infuential mnemonic agents. Once put in the context of media, the memorial content is being shaped accordingly to a memorial narrative - a specifc system of rules for producing texts and presenting the events of the past. The cultural research conducted in Chelyabinskaya oblast’ (Russia)has revealed the basic memorial narrative characteristics shaped in regional mass media on both offcial (state news agencies) and unoffcial (social networks) levels: a prevalence of the military issues (The Great Patriotic War trivia) at the backdrop of a low level of demand for the memorial content; an impartial approach in its presentation; a lack of the memorial subject elaborate presentational strategy (in different media outlets, as well as across various cities of the researched area).
Key words: past, memory, cultural memory, culture of memory, mass media, regional media, memorial content.
References
1. Assman, A. (2016). Novoe nedovol’stvo memorial’noj kul’turoj [New dissatisfaction with memorial culture]. Moscow, New literary review, 122 p. (in Russ). 2. Vasil’ev, A. (2015). Zapadnye «mesta» - vostochnye «uzly» pamyati: v poiskah metodov analiza kul’tur vospominaniya [Western “places” – eastern “nodes” of memory: in search of methods for analyzing the cultures of memory]. Novoe literaturnoe obozrenie [New literary review], 3, pp. 45–61. 3. Gnatchenko, A. I. (2019). Vliyanie sredstv massovoj informacii na formirovanie istoricheskoj pamyati naseleniya [Infuence of the mass media on the formation of the historical memory of the population]. Mezhdunarodnyj nauchno-issledovatel’skij zhurnal [International research journal], 6 (84), pp. 50–55. 4. Zubanova, L. B., Sineckij, S. B. & Shub M. L. (2017). Ekologicheskaya kul’tura zhitelej CHelyabinskoj oblasti: diagnostika i refeksiya [Ecological culture of residents of the Chelyabinsk region: diagnostics and refection]. Nauchnyj ezhegodnik Centra analiza i prognozirovaniya [Scientifc Yearbook of the Center for Analysis and Forecasting], 1, pp. 239–246.
147 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) 5. Malinova, O. YU. (2019). Kto i kak formiruet ofcial’nyj istoricheskij narrativ? [Who and How Forms the Offcial Historical Narrative?]. Obshchestvennoe soznanie. [Public consciousness], 3 (94), pp. 103–126. 6. Nora, P. (1999). Franciya–Pamyat’ [France – Memory]. St. Petersburg, publishing house of St. Petersburg. University. 7. Titov, V. V. (2016). Politika pamyati i formirovanie nacional’noj gosudarstvennoj identichnosti v Rossii: rol’ institutov kul’tury i massmedia [Policy of memory and the formation of national state identity in Russia: the role of cultural and mass media institutions]. Izvestiya Tul’skogo gosudarstvennogo universiteta. Gumanitarnye nauki [Bulletin of the Tula State University. Humanitarian sciences], 3, pp. 45–57. 8. Blacker, U., Etkind, A. & Fedor, J. (Eds.) (2013). Memory and theory in Eastern Europe. New- York: Palgrave Macmillan. 279 p. 9. Nientied, P. (2018). Hybrid Urban Identity – The Case of Rotterdam. Current Urban Studies. Vol. 6. № 1. Pp. 45–62. 10. Bernhard, M. & Kubik, J. (Eds.) (2014). Twenty years after communism: The Politics of Memory and Commemoration. New-York: Oxford University Press. 362 p.
Шуб Мария Львовна, доктор культурологии, доцент, заведующая кафедрой культурологии и социологии Челябинского государственного института культура, Челябинск. [email protected]
БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ СТАТЬИ Шуб М. Л. Специфика презентации мемориального контента в пространстве региональных медиа // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40). С. 143–148. DOI: 10.47475/2070- 0695-2021-10216.
Shub M. L. On the aspects of a regional mass media memorial content presentation // Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. No 2 (40), pp. 143–148. DOI: 10.47475/2070-0695-2021- 10216.
148 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40)
ИСТОРИЯ ЖУРНАЛИСТИКИ
УДК 070 (091) DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10217
А. В. Ляпина Омский государственный университет имени Ф. М. Достоевского, Омск
СОБЫТИЯ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ В ОСВЕЩЕНИИ ЖУРНАЛА «ОХОТНИЧИЙ ВЕСТНИК»
В статье впервые представлен анализ ключевых проблем, связанных с событиями Первой мировой войны, обсуждаемых на страницах художественно-иллюстрированного журнала по всем отраслям охоты «Охотничий вестник» (1901–1918). Анализ журнальных публикаций в хронологической последовательности показал зависимость контента от происходящих на театре военных действий событий. Помимо общих для отечественной прессы тем журнал актуализировал и проблемы национального масштаба, связанные с охотой: совершенствование спортивной, военной подготовки молодежи, техническое усовершенствование охотничьего оружия, развитие оружейного дела в России, кризис охотничьей прессы и восстановление ее престижа в России, взаимоотношения человека и природы в условиях военного времени, развитие рыбной промышленности и охотничьего промысла как важных отраслей народного хозяйства.
Ключевые слова: журнал «Охотничий вестник», Первая мировая война, охотничье хозяйство, спорт, оружие.
Введение Гуманитарная наука давно и плодотворно изучает события Первой мировой войны как веху исторической памяти. Наибольший интерес к вооруженному конфликту возник в год столетнего юбилея: [См., например: 1; 3; 4; 7; 8]. Историк В. О. Ключевский осознавал важность изучения исторического прошлого нации, потому что без знания истории люди не будут знать, «как и зачем пришли в мир, как и для чего в нем живут, как и к чему должны стремиться» [6. С. 332]. Именно поэтому изучение свидетельств о минувшей войне оказывается сегодня особенно актуальным. Периодическая печать, являясь одним из письменных памятников культуры, позволяет объяснить происходившие события, нагляднее представить проблемы эпохи, повлиять на процесс формирования исторической национальной памяти. Специализированная печать не осталась в стороне от национальной трагедии мирового масштаба. Однако приходится констатировать, что вклад отдельных изданий в освещение военных событий 1914–1918 гг. до сих пор является недостаточно изученным. В данной статье сделана попытка рассмотреть публикации на данную тему в самом популярном журнале о природе и охоте начала XX века «Охотничий вестник» (1901–1918) с привлечением более широкого журнального и культурно-исторического контекста. Было проанализировано более 50 текстов; общий объем составил 110 номеров за 1914–1918 гг. Представленный в статье эмпирический материал является совершенно новым и оригинальным в аспекте обозначенной проблемы. Таким образом, актуальность темы является двунаправленной. С одной стороны, исследование продолжает традицию изучения историками печати важных исторических событий, способных повлиять на процесс формирования исторической национальной памяти, с другой стороны, вводятся в научный оборот публикации малоизученного журнала «Охотничий вестник», который представил свой ракурс освещения военных событий. 149 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) Цель исследования – выявление ключевых проблем, связанных с событиями Первой мировой войны, обсуждаемых на страницах художественно-иллюстрированного журнала по всем отраслям охоты «Охотничий вестник» за 1914–1918 гг. Методологию исследования определил историко-типологический подход, позволивший охарактеризовать основные типологические и структурные доминанты журнала; культурно- исторический подход позволил обосновать роль культурно-исторического контекста в содержании и формальных признаках изучаемого издания. К научной новизне исследования можно отнести как его материал, так и ракурс – события Первой мировой войны в осмыслении журнала «Охотничий вестник». Выбор направления исследования позволяет, на наш взгляд, расширить представления русских интеллектуалов о трагических событиях мирового масштаба, определить зависимость содержания публикаций от специализации, редакционной политики издания и военно- политической обстановки на театре военных действий. Содержательный анализ публикаций на военную тему позволяет выделить ряд вопросов, актуальных для своего времени. Специализация и редакционная политика журнала «Охотничии вестник» Художественно-иллюстрированный журнал «Охотничий Вестник» позиционировал себя как издание по всем отраслям охоты и природоведения, в том числе – ружейной и псовой охоты, охотничьего собаководства, рыболовства, оружейной техники и охотничьей беллетристики; выходил в свет в Москве в 1901–1918 гг., был одним из самых популярных российских охотничьих журналов своего времени. Журнал содержал разнообразные сведения об охоте всех видов, обширные статьи, посвященные оружейной технике, особенностям региональной охоты, охотничьему собаководству, животноводству, зоологии, орнитологии, а также очерки, рассказы, дневниковые записи, посвященные охоте. Издание освещало выставки, съезды, законопроекты, другие значимые события жизни российских охотников. В специальном разделе редакция публиковала письма и объявления читателей, отвечала на их вопросы. Это был первый журнал в истории охотничьей печати, политику которого определяли коммерческие интересы торгового общества. Его финансировал вплоть до конца 1915 года известный московский коммерсант Антон Витальевич Тарнопольский, владелец нескольких оружейных магазинов в центре Москвы, учредитель торгового Товарищества «Охотничий вестник». С 1907 года журнал выходил в издательстве Товарищества «Охотничий вестник» [9]. Начиная с первого номера журнала в 1901 году, в издании доминировала политика оружейных магазинов А. В. Тарнопольского и партнеров вплоть до конца 1915 года. После избрания в 1916 году нового Правления в издании стала превалировать политика оружейных магазинов другого московского коммерсанта А. А. Биткова вплоть до последнего номера журнала в 1918 году. Сам Тарнопольский, продав акции, вышел из дела. Под псевдонимом «Гражданский инженер» Антон Витальевич отвечал на письма читателей, рекомендовал им те ружья, которыми торговал его магазин. Журналу было экономически выгодно оказаться в ведении товарищества, так как русско- японская война, революция 1905–1907 гг. негативно сказались на развитии охотничьего дела и прессы, с ним связанной. Постоянные подписчики ушли на фронт, спрос на издания резко упал, владельцы изданий разорялись, субсидирование со стороны охотничьих обществ и со стороны государства прекратилось. «Два последних года, в особенности русско-японская война, отразились количественно на читателях охотничьей печати. Волна политической жизни захлестнула специальную прессу; эпоха российского безвременья, кровавые события, сопутствующие нарождению новой России, заслонили собой в гражданине охотника, отодвинув его спортивные порывы и запросы на дальний план», – сообщала редакция «Охотничьего вестника» (ОВ, 1907. № 15. С. 233). К началу 1914 года на рынке охотничьих изданий осталось несколько журналов – «Наша охота» (1907–1917), «Охотничий вестник» (1901–1918), «Охота» (1913–1916), «Рыболов-охотник» (1909–1916), «Семья охотников» (1908–1914), многие из которых продолжали обслуживать сугубо профессиональные интересы своих читателей, оставаясь в стороне от злободневных, остросоциальных, политических вопросов. Долгожителем на рынке специализированной
150 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) периодики стал художественно-иллюстрированный журнал по всем отраслям охоты «Охотничий вестник», оказавшийся на передовой не только охотничьей, но и общественно-политической жизни. В годы Первой мировой войны в связи с возросшим к нему интересом охотничьего сообщества журнал стал позиционировать себя как еженедельное издание. В 1914–1915 гг. было издано 48 номеров, в 1916–1917 гг. – 24 номера, в 1918 году – 14 номеров. Первая мировая война скорректировала информационную политику издания, согласовав ее с задачами исторического времени, запросами аудитории, гражданскими и коммерческими интересами редакции. С первых дней Первой мировой войны журнал сосредоточился на актуальной проблематике: традиционные рубрики получили иное наполнение, редакционные статьи стали носить выраженный пропагандистский характер, появились новые темы, герои, сюжеты, конфликты. Результаты исследования Первая мировая война, в которую Россия вступила 19 июля (1 августа) 1914 года, стала для страны, уже не имевшей внутриполитического единства, тяжелым испытанием. Большевики выступали с идеей о необходимости поражения собственного правительства, а царская власть настаивала на участии до победного конца. Прессе было сложно в ситуации идейного разногласия. Действующая власть не разрешала корреспондентам появляться в местах боевых действий, все газеты и журналы проходили цензуру в департаменте полиции. Журнал «Охотничий вестник» постарался обозначить обострившиеся противоречия в разных сферах жизни, приведшие Империю к поражению в четырехлетней войне, с учетом своей специализации. Анализ материалов в хронологической последовательности позволил выявить мнение редакции. Подводя итоги войны, редакция писала: «Война, как в зеркале, отражает все самые сокровенные черты национальной души. Она разоблачает недостатки и слабости нации, вскрывает тайные язвы и пороки и в то же время являет все благородные и возвышенные стороны души народа, его незаметные в обычной жизни достоинства» (ОВ, 1918. № 3-4. С. 25–26). Журнальные публикации первого года войны запечатлели патриотический порыв людей, воспринявших войну как Вторую Отечественную или Великую Отечественную. Охваченный антимилитаристскими настроениями, как и другие издания, журнал «Охотничий вестник» в передовой статье от 30 июля 1914 года выступил с призывными заявлениями, поддерживая патриотический дух своих соотечественников: «Война – вторая отечественная ‘’священная’’ война! Вот слова, которые теперь у всех на устах, которые беспрерывно слышатся по всему лицу великой и необъятной Руси. Будничная, обыденная жизнь, повседневная действительность отошли на задний план перед надвигающимися событиями, перед историческим моментом исключительной важности. Исчезла партийная рознь, забыты споры и неприязнь, и, как один человек, Россия стала на защиту родной земли. Необыкновенный подъем духа, вера в самих себя, готовность отдать на алтарь служения святому делу все, чем живы, – захватили всех без различия. И наша миллионная охотничья семья, давшая в ряды армии тысячи своих членов, проникнутых горячим, беззаветным стремлением положить живот свой для счастья и величия родины, будет возносить к престолу всевышнего молитвы о ниспослании победы русскому оружию. Пусть отличительные качества истинного охотника – отвага, находчивость и верная, не знающая промаха рука – как можно ярче и сильнее проявятся на поле брани с вражескими рядами. С нами Бог!» (ОВ, 1914. № 27-28. С. 437). Война стала поводом говорить с читателями о необходимости совершенствования спортивной, военной подготовки защитников отечества. Охота в царской России рассматривалась как вид спорта, конного и стрелково-технического, который повышает уровень мастерства наездников и стрелков, столь необходимого в условиях военного времени, способствует улучшению общей физической подготовки будущего воина, «возвышает дух и оздоравливает тело» (Охотник, 1887. № 1. С. 1). «Несомненно, целесообразно подготовлять нашу молодежь, подобно германской и австрийской, к стрелковому делу, которое является столь важным этапом в воинском обучении. Кому же как не русскому охотнику быть учителем и руководителем в деле подготовки будущих воинов в искусстве стрельбы» (ОВ, 1914. № 41-42. С. 546). О таких лесных богатырях – сибирских охотниках рассказывается в очерке Д. Соколова «Охотники-воины». Сибиряки все делают быстрее и лучше: ночью видят словно кошка, вечно настороже, лесные приметы лучше
151 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) знают, костер быстрее разжигают. Автор заключает, что «необходимо как можно шире прививать в России охотничий спорт. Тогда и новобранец будет приходить в казарму уже подготовленным стрелком» (ОВ, 1915. № 5. С. 70). Прямую обязанность охотничьей прессы редакция видит в оказании теоретической и практической помощи всем, кто организует стрелковые общества, обустраивает тиры. Война способствовала объединению нации. Это время осмысления своего долга перед страной, подчинения себя общему делу. В условиях войны особое внимание государство уделяло вопросам самопожертвования и благотворительности. Редакция журнала с первых дней войны от своего имени и от имени комитетов и охотничьих обществ призывала «отзывчивых русских людей», не равнодушных к общенациональной трагедии мирового масштаба, оказывать посильную помощь «доблестным воинам» и членам их семей. «На охотничьих обществах, кружках и каждом из нас лежит долг – протянуть братскую руку помощи. … Охотники! Жертвуйте в пользу воинов и их семейств. Это святая лепта, да не оскудеет рука дающего!» (ОВ, 1914. № 29-30. С. 450). «Охотничий вестник», используя широкие информационные возможности, знакомил читателей с благотворительной деятельностью коллективов и частных лиц, публикуя сведения о пожертвованиях. Так, в конце 1914 года председатель Казанского охотничьего общества П. Петров сообщает о принятом на собрании членов общества решении «отчислить 400 рублей на оборудование общего охотничьего госпиталя». Петров объясняет причину столь небольшой суммы невысокими доходами членов общества, в которое входят профессора университета, офицеры русской армии, чины судебного ведомства, врачи, инженеры и другие небогатые интеллигенты. Журнал регулярно информирует читателей о благотворительной деятельности охотничьих организаций, которые жертвуют средства на устройства лазаретов, снабжают армию теплыми вещами, семьям, чьи кормильцы ушли на фронт, выдают бесплатные билеты на право охоты. От имени многочисленной охотничьей семьи журнал обращался к своим товарищам с призывом открыть в Москве, как центральном месте приема раненых, госпиталь имени русских охотников: «Много открыто лазаретов, а между тем нет госпиталя имени русских охотников» (ОВ, 1914. № 45. С. 578; № 39-40. С. 530). В результате стараний членов охотничьих объединений в Москве были открыты два госпиталя – на Зубовском бульваре, учрежденный охотничьими обществами и русскими охотниками, и на Цветном бульваре, учрежденный Охотничьим клубом [10. С. 46]. Апеллируя к христианским ценностям, проповедуя идеи милосердия, щедрости, доброты, авторы используют высокую, книжную лексику («поле брани», «ратное дело», «братская рука помощи», «возносить к престолу всевышнего молитвы о ниспослании победы русскому оружию»), библеизмы («святая лепта», «да не оскудеет рука дающего»), чтобы подчеркнуть связь русского человека с многовековой традицией, поддерживающей и питающей дух христианина. Человек на войне живет категориями христианской этики, исполняя Божью волю. Именно вера в Бога укрепляла дух русских людей, помогала выжить в жестокой и кровавой войне. Обращение членов редакции к своим соотечественникам часто завершалось умолением о Божьей милости: «Да милостив Бог», «С нами Бог», «Велик Бог земли русской!» Успешно начавшаяся для германской армии мировая война вновь побудила сотрудников журнала актуализировать вопрос о причинах кризиса охотничьей прессы, о статусе охотничьих изданий и вообще охотничьего дела в России. В объявлении о подписке на 1915 год можно «услышать» крик негодования, отчаяния, ноты сожаления и обиды. «В Германии гораздо беднее охотничий актив, и условия для жизни пернатого и животного царства искусственно созданные, а не естественные, как у нас, однако культурные запросы их немвродов выше. В стране тевтонов, при общем количестве охотников в 400-420 тысяч, тираж немецких охотничьих журналов достигает до 200 тысяч подписчиков, а у нас охотничья пресса прозябает. Когда русская охотничья печать хирела, немецкая – процветала. Причем бездарный по содержанию журнал «Wild und Hund» один имел подписчиков в десять раз превышающих числом общий тираж всех наших охотничьих изданий вместе взятых. Германское влияние велико еще и потому, что в России и в Риге уже несколько лет издается немецкий охотничий журнал, поддерживаемый, очевидно, ‘’внутренним немцем’’ и целым рядом лесничих тевтонского происхождения, хозяйничавших в наших лесах и угодьях» (ОВ, 1914. № 48. С. 625). Редакция, с одной стороны, обвиняет членов охотничьих обществ из числа немцев, которые «годами воеводили в наших охотничьих обществах и кружках и
152 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) пропагандировали свою печать», с другой – сетует на русскую печать, которая «не смела до войны поднять голоса против господства тевтонов в сфере нашей охоты. Она лишь изредка эзоповым языком намекала на непреложные факты немецкой наглости» (ОВ, 1914. № 48. С. 626). Взывая к патриотическим чувствам своих соотечественников, С. Н. Алексеев, главный редактор журнала, смело утверждает: «Россия для русских – вот пароль и лозунг наших дней. Охота – частица русской жизни, ее уголок. Берегите же летопись этой частицы, ее живое отражение. А она, охотничья печать, сумеет сохранить и защитить родную Диану от немецкого засилья» (ОВ, 1914. № 48. С. 626). Меняется в сознании русского читателя образ Германии и ее союзников. Германия как враг, захватчик, убийца – ключевая тема журнала «Охотничий вестник». Агрессивный характер германской внешней политики подчеркивался в издании при помощи зоометафор («немец- двуногий зверь», «зверь-враг» «хищники в самом отрицательном понятии этого слова») и других определений с отрицательным коннотативным значением – «лоскутная империя Габсбургов»; «страна тевтонов»; «члены из фатерланда»; «колбасный форс»; «немецкие культуртрегеры»; «охоту на зверя заменила охота на тевтона и шваба»; «германский жупел»; «сородичи Прейскера»; «пресловутые соплеменники Гете и Канта»; «тевтонский бронированный кулак». «Бронированный кулак, державший на протяжении сорока лет в страхе всю Европу, оказался в действительности далеко не тем, чем он стремился казаться» (ОВ, 1914. № 29-30. С. 449). Данная метафора, столь часто употребляемая в русской прессе [7. С. 96], уже превратилась в метафорическое клише, снижающее пафос созданного образа. Подверглись резкой критике и члены российских охотничьих обществ немецкого происхождения: «все немецкие культуртрегеры создали атмосферу, далеко не отвечающую нуждам и интересам русской Дианы. Они, конечно, пропагандировали свою печать» (ОВ, 1914. № 48. С. 625). Редакция журнала призывает охотничьи общества исключить из состава своих членов германских и австрийских подданных, так как «сородичи Прейскнера не должны стрелять нашу дичь в наших лесах и полях. Тевтону и швабу не должно быть места в нашей охотничьей действительности» (ОВ, 1914. № 33-34. С. 483). Призывает охотников не выписывать ружья германских фабрик, немецкие охотничьи журналы, не обзаводиться немецкими собаками. Патриотические призывы сотрудников журнала стали важным голосом в хоре голосов, воспевающих великую миссию России в империалистической войне – освобождение страны от «влияния культуры Германии» [2], от «германского духа с его милитаризмом и механистической культурой» [11. С. 2]. Война поставила перед российской оружейной промышленностью вопрос о необходимости увеличения производства огнестрельного оружия, технического его усовершенствования. Речь в публикациях шла не только о расширении мощностей известных оружейных заводов – Ижевского, Тульского и Сестрорецкого – для эффективной организации винтовочного производства, но и о выпуске охотничьего оружия. Бельгийский город Льеж, мировой центр производства охотничьего оружия, был захвачен немцами, а все фабрики уничтожены. Золотая эпоха бельгийского оружия исчезла безвозвратно. «Конечно, сообщает «Гражданский инженер», – можно покупать ружья французских и английских производителей, но они существенно дороже бельгийских, не уступая по качеству. Например, приличное французское ружье обойдется в 100-120 рублей, а английское – в 150 рублей, что в 2-3 раза дороже аналогичных бельгийских. Что касается американских дешевых гладкоствольных ружей, то о них и говорить не стоит – это такой хлам, который может удовлетворить полудиких американских индейцев. Для русского рынка эти изделия совсем не годятся» (ОВ, 1914. № 39-40. С. 530). «Гражданский инженер» целый цикл статей посвящает бельгийским фабрикам и организации оружейного дела в Бельгии, высоко оценивая качество изделий и организацию труда рабочих во всех подразделениях, вообще систему льежской оружейной промышленности: от производства – до магазина – музея оружейной техники – оружейной школы, сравнивая с русской традицией оружейного дела. «У мастера развит вкус, развито представление об изящном; он и в специальном музее наблюдал и изучал всевозможные типы оружий, колодок и упражнялся, словом, получал разностороннюю подготовку, что не чета, например, нашему кустарю-туляку, который с детства делал известный тип курка, так и делает до сих пор» (ОВ, 1914. № 39-40. С. 530). Вспоминая свои поездки в славный Льеж, «Гражданский инженер» – А. В. Тарнопольский рассказывает о неутомимых тружениках
153 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) этого маленького городка, восхищается их культурой, гостеприимством, аккуратностью и преданностью своему городу и делу. А. В. Тарнопольский уверен, что война может оказаться благоприятным временем для создания русской фабрики охотничьего оружия, которое будет пользоваться спросом не только в России, но и за границей. Отсутствие у нас в Отечестве хороших слесарей-оружейников, по мнению предпринимателя, можно компенсировать за счет приглашения для организации у нас производства бельгийских мастеров, оставшихся без работы. Они бы за 3—4 года научили своему делу русских мастеров, и таким образом русское производство оружия было бы налажено. Однако коммерсанта тревожит отсутствие понимания проблемы со стороны банковского сектора, так как «банки так мало осведомлены об оружейном деле и им так много предстоит поработать в развитии других отраслей отечественной промышленности, что вряд ли они займутся устройством фабрики оружия, хотя я и не сомневаюсь, что при правильной постановке фабрики (для чего нужно не менее 5 миллионов рублей) русское оружие нашло бы сбыт на рынках Персии, Китая, Турции, балканских государств» (ОВ, 1914. № 48. С. 628). В. А. Тарнопольский, владелец нескольких оружейных магазинов в центре Москвы, не забывает и о своих коммерческих интересах: в статьях он разъясняет читателям – охотникам преимущества оружия того или иного калибра, информирует их о наличии охотничьего оружия на складе Товарищества «Охотничий вестник», советует ту или иную оружейную фабрику, с которой сотрудничает. Редактор А. Н. Алексеев периодически создает на страницах издания дискуссионную площадку, давая возможность читателям высказать свое мнение о миссии отечественной охотничьей печати. Читатели жаловались на отсутствие в журналах ярких писательских имен, захватывающих охотничьих сюжетов, дельных статей по охотоведению, собаководству. Критикуя отечественную прессу и ее читателей, корреспонденты отмечали успехи производителей печатной продукции в европейских странах с развитой охотничьей культурой и хвалили ее потребителей: «в заграничной печати публикуются лучшие беллетристы», «заграничные журналы разнообразны по тематике», «в Германии каждый грамотный охотник считает своим долгом выписывать охотничий журнал, у нас же масса интеллигентных немвродов находят излишним получать какое-либо охотничье издание». По-особому осмыслена тема взаимоотношения человека и природы. Особое внимание уделяет редакция рассказам о подвигах собак на войне. В Первую мировую войну в России еще не было служебного собаководства. Только в 1924 году благодаря хлопотам Всеволода Васильевича Языкова, ученого-кинолога, автора многих книг по теории дрессировки и работе собак в военное время, был издан приказ Реввоенсовета СССР № 1089 о создании в Москве при Высшей стрелково-тактической школе «Выстрел» учебно-опытного питомника-школы военных и спортивных собак. Мобилизованные граждане из числа охотников брали с собой в действующую армию своих питомцев. О подвигах четвероногих рассказывается как в документальных очерках, так и в художественной беллетристике. Собаки, жертвуя собой, спасали человеческие жизни: выполняли функции санитаров и курьеров, ходили в разведку, доставляли патроны в стрелковые цепи. О подвиге пойнтера Нерона можно узнать из рассказа Д. С-ова «Собаки на войне» (ОВ, 1915. № 1. С. 11). Пес ценой своей жизни спас воинов, вовремя передав командиру батареи важное донесение. Нерона похоронили и поставили табличку с надписью: «Здесь покоится пойнтер Нерон, погибший на поле брани». Трогательная история сеттера Бекаса описана в рассказе «Поручик и его собака». В центре внимания автора оказалось состояние пса, когда тот почувствовал куропаток в самый разгар боя. Собака не может понять, почему его хозяин не стреляет: «его собачья душа болела и ныла; он начал скулить и выть». «Почувствовав запах куропаток, он пошел обычным своим поиском, приостановился, потянул. Вся горячая душа сказалась в этой стойке». Вдруг что-то жгучее ударило в бок, и он упал в хлеба. Собаку больше никто не видел. Раненый в этом бою хозяин сеттера, поручик Радомин, уже возвращался в госпиталь без собаки (ОВ, 1914. № 35-36. С. 510– 511). Как приговор войне выглядят сцены сражения с участием беззащитных животных, которые не могут противостоять тяжелой технике, свисту пуль, разрыву снарядов. Животные часто становились свидетелями и жертвами кровавых битв. О состоянии животных, оказавшихся на
154 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) месте сражения, – в очерке В. В. «Зайцы на поле битвы»: «Куча зайцев, штук 50-60, стояла на полянке, тесно прижавшись друг к другу. Выстрелы учащались. Бедные звери, дрожа всем телом, жались один к другому. Ужас сковал их души: глаза смотрели в одну точку, тело дрожало мелкой дрожью. Несчастные животные испытывали страшные мучения, глубокий животный ужас таился в их глазах и во всем жалком трясущемся теле» (ОВ, 1914. № 43-44. С. 563–564). Журнал «Охотничий вестник», опубликовав немало историй об участии животных на войне, показал бесчеловечность и жестокость столкновения живого мира с силой военной мысли человека. Красота природы как красота жизни становилась антитезой войне. Охотничья страсть волновала кровь настоящего «зверобоя» при самых экстравагантных обстоятельствах. Даже на войне от своей охотничьей страсти не удерживались охотники и на полях сражений. Рассказ «Новогодний подарок (рассказ из жизни на позициях)» повествует о солдате Ефиме Гаврилове из Вологодской губернии, страстном охотнике, который не только метко стрелял в неприятеля, но и умудрился во время боя подстрелить одного матерого волка, «ошалевшего от трескотни перекрестных выстрелов». Рискуя жизнью, под свист немецких пуль крестьянин сумел перетащить волка в окоп, обработал шкуру животного и в качестве новогоднего подарка преподнес ее полковому офицеру. Автор Н. Каменский подчеркивает мужественность русского солдата, его храбрость, граничащую с безудержностью и сумасшествием, так как солдат совсем не думал о смерти, пускаясь в такое опасное предприятие. «Душа моя охотницкая не стерпела, чтобы эдакая добыча пропадала без всяких последствий под самым носом! Погорячилось сердце», – признавался опытный охотник (ОВ, 1915. № 1. С. 10–11). В военных рассказах рядовой воин не стал безликой боевой единицей, он наделялся индивидуальными качествами, что, безусловно, достойно уважения. Авторы старались видеть в солдате труженика, временно оставившего свое домашнее хозяйство, привычное дело и любимое занятие. Поэтому настоящая правда для него не в войне, а «в родной земле и в привычном труде» (Ф. Степун). О русском крестьянине-воине писали как о человеке терпимом, религиозном, храбром, стойком, верном Императору. Так, Томское общество охотников, поздравляя Великого князя Николая Николаевича и русские войска с взятием города Львова, желает успехов русскому оружию и выражает непоколебимую уверенность, что русская армия под опытным и твердым командованием Императорского Высочества уничтожит дерзкого врага. Поздравительная телеграмма завершается здравицей в честь Императора и доблестных воинов: «Да здравствует Русский Царь, Ваше Высочество и армия» (ОВ, 1914. № 35–36. С. 498). Охотились и не забывали писать об охоте даже в посланиях своим родным во время короткой передышки между боями. Молодой офицер в письме отцу сообщает об ужасах войны, о гибели однополчан, о своем ранении, но даже в таких условиях интересуется у отца состоянием охоты в родных краях и делится своими охотничьими радостями, стараясь не упустить подробности. Он информирует о двух удачно проведенных охотах: одной на коз – в имении одного польского графа, в прекрасном парке, где когда-то граф охотился с высокопоставленными лицами, другой на кабанов – в дикой местности. Не обошлось и без назидательного тона: сын отдает австриякам должную справедливость за то, что «они лучше нас умеют дичь сберегать, и у них ее вволю» (ОВ, 1915. № 4. С. 54–55). Офицеры и нижние чины, зараженные «экстазом богини Дианы», пользуются всяким удобным случаем, чтобы поохотиться. При описании охоты на фазанов, куропаток в рассказе «Охотники – воины» просматриваются те же дидактические интонации. Автор позитивно оценивает организацию лесного и охотничьего хозяйства в Европе, строжайшее преследование браконьеров. «Вот где есть чему поучиться нашим помещикам, расточающим свои лесные и звериные сокровища» (ОВ, 1915. № 5. С. 68–70). Приводя в пример разумную организацию охотничьего промысла во враждебных странах, отмечая высокий интерес немецких охотников к своей специализированной печати, редакция, таким образом, стремилась повысить статус российской охотничьей прессы и изменить отношение соотечественников к охотничьему делу и охотничьей печати у себя на родине. События 1916 года, когда «у солдатской массы накопилась усталость от боевых действий, усилились антивоенные настроения, упала дисциплина и возросла угроза разложения армии» [5. С. 36], не нашли отражения на страницах охотничьего издания.
155 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) В 1917 революционном году, когда очевидны стали окончательные военные неудачи, журнал осветил жизнь российского тыла с позиции специализации издания. Война негативно сказалась на организации охотничьего промысла, рыболовного хозяйства и на качестве снабжения армии продовольствием: «Промышленность воюющих стран падает, тяжелое положение с продовольствием, спекуляция на рынке. Наряду с организацией фронта на очереди и организация тыла. Назрела потребность в производительных силах России. Промысловая охота и рыбная промышленность переживают кризис, так как порох, дробь подорожали. Инородцы погибают от невозможности охоты» (ОВ, 1917. № 1. С. 1). Редактор журнала И. Н. Туркестанов убеждает читателей в необходимости поддержки рыбного промысла, так как в «продовольствии нуждаются и армия, и тыл». Рыбная промышленность, «получившая особое задание в питании страны за недостатком мяса и жиров, грозит не выполнить план» (ОВ, 1917. № 1. С. 1). Большевистский переворот редакция приняла с воодушевлением, так как поверила в возможность скорейшего решения земельного вопроса и определения статуса охоты в молодой стране: «Старый режим теперь должен уступить дорогу светлому будущему России, развитию ее созидательных сил» (ОВ, 1917. № 5. С. 81). Редакция верила, что с изменением государственного строя начнется переустройство всех сфер жизни, которое коснется и вопросов промысловой охоты: «Освежающая струя проникнет и в эту область народного хозяйства, так долго бывшую забытой Богом и людьми» (ОВ, 1917. № 6. С. 101). В течение всего года сотрудники писали о необходимости обустройства заповедников, создания музеев природы, включения в члены охотничьих обществ представителей пролетариата, крестьян, которые будут пропагандировать правильную охоту среди малограмотного населения. Заключение Как и многие издания России, «Охотничий вестник» демонстрирует патриотический подъем в обществе. Несмотря на тематические трансформации, связанные с военными событиями, журналу удалось сохранить свою специализацию. Помимо общих для отечественной прессы тем благотворительности, героизма русских воинов, воздействия войны на различные сферы национальной жизни, осуждения ужасов войны журнал актуализировал и специфические проблемы национального масштаба, связанные с охотой: совершенствование спортивной, военной подготовки молодежи, техническое усовершенствование охотничьего оружия, развитие оружейного дела в России, кризис охотничьей прессы и восстановление ее престижа в России, взаимоотношение человека и природы в условиях военного времени, развитие рыбной промышленности и охотничьего промысла как важных отраслей народного хозяйства. Анализ публикаций показал, что журнал «Охотничий вестник», продолжая преданно служить русской Диане, позиционировал охоту как важнейшую отрасль народного хозяйства, как вид спорта, развитие которых невозможно без прессы, их обслуживающей. Поднимая престиж охоты и охотничьей журналистики в глазах своих читателей, редакция апеллирует к чувству национальной гордости не самым популярным в годы войны приемом мотивации – репрезентацией лучших качеств противника, проявленных в отношении к охоте и к охотничьей прессе. В то же время издание не забывало и о своих коммерческих интересах, регулярно рекламируя охотничьи ружья в магазинах Товарищества «Охотничий вестник». Гибкость редакционной политики в освещении актуальных как для отрасли, так и для владельцев издания проблем помогли сохранить интерес читателей к журналу и поддержать его существование в непростое для охотничьей прессы время. Разумно объединяя национальные и коммерческие интересы торгового товарищества, журнал оставался востребованным в течение долгих восемнадцати лет и в одиночестве встретил новый 1918 год.
Список литературы
1. Агапов, В. Л. Приамурцы на Первой мировой войне глазами владивостокской прессы 1914-1917 гг. / В. Л. Агапов. – Текст : непосредственный // Военно-исторический журнал. – 2015. – № 7. – С. 45–49. 2. Бердяев, Н. Война и национальное самосознание / Н. Бердяев. – Текст : непосредственный // Биржевые Ведомости. – 1914. – 9 октября.
156 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) 3. Век информации. Журналистика и войны : к 100-летию Первой мировой войны : матер. 53-й междунар. науч. конф. «Средства массовой информации в современном мире. Петербургские чтения». Санкт-Петербургский государственный университет, 23–25 апр. 2014 г. / ред. коллегия: Л. П. Громова (отв. ред), Г. В. Жирков, О. С. Кругликова. – Санкт-Петербург : Санкт-Петербургский государственный университет, Институт «Высшая школа журналистики и массовых коммуникаций», 2015. – 274 с. – Текст : непосредственный. 4. Галкина, О. И. Образ русского солдата времен Первой мировой войны на страницах британской прессы / О. И. Галкина. – Текст : непосредственный // Человек, образ, слово в контексте исторического времени и пространства : материалы Всероссийской научно-практической конференции, Рязань, 23–24 апреля 2015 г. – Рязань : «Концепция», 2015. – С. 146–149. 5. Иванов, А. И. Первая мировая война и русская литература 1914–1918 гг.: этические и эстетические аспекты : специальность 10.01.10 «Русская литература» : автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических / Иванов, Анатолий Иванович ; Институт Мировой литературы им. А. М. Горькового РАН. – Москва, 2005. – 42с. – Текст : непосредственный. 6. Ключевский, В. О. Письма. Дневники. Афоризмы и мысли об истории / В. О. Ключевский. – Москва : Наука, 1968. – 528 с. – Текст : непосредственный. 7. Котов, Б. С. Метафора как средство создания «образа врага» в газетных текстах (на примере образов австро-Венгрии и Германии в русской прессе кануна Первой мировой войны) / Б. С. Котов. – Текст : непосредственный // Вестник Московского Университета. Сер. 12. Политические науки. – 2014. – № 1. – С. 94–110. 8. Морозова, Н. В. Проблемы народного образования в зеркале русской прессы в годы Первой мировой войны / Н. В. Морозова, Т. П. Назарова. – Текст : непосредственный // Известия Волгоградского государственного технического университета. Серия: Проблемы социально- гуманитарного знания. – 2015. – Т. 23. – № 9 (172). – С. 112–115. 9. Охотничий вестник // ФЭБ. – Текст: электронный. – URL: http://feb-web.ru/feb/periodic/ chronics/bb4/bb4-037-.htm?cmd=p (дата обращения: 09.01.2021). 10. Список госпиталей и госпитальных отделений, зарегистрированных в Городской управе на 1-е января 1916 года. – Москва : Городской тип., 1916. – 126 с. – Текст : непосредственный. 11. Франк, С. О духовной сущности Германии / А. Франк. – Текст: непосредственный // Русская мысль. – 1915. – № 10. – С. 1–19.
EVENTS OF THE FIRST WORLD WAR IN THE PERCEPTION OF THE MAGAZINE «HUNTING BULLETIN»
Lyapina A. V., Omsk State University named after F. M. Dostoevsky, Omsk, [email protected]
The article for the frst time examines the attitude of the magazine on all branches of hunting “Hunting Bulletin”(1901-1918) to the events of the First World War. The magazine was owned by a rich Moscow merchant, Anton Tarnopolsky. He had weapons stores in the center of Moscow and was the owner of the Hunting Vestnik trade association. The magazine successfully combined patriotic themes and commercial interests. The magazine “Hunting Bulletin” was very popular with readers. The magazine considered hunting as an important branch of the national economy, as a sport. Their development is impossible without special magazines. The magazine’s policy was mobile. The authors discussed the events of the war and solved important national problems. The development of weapons in Russia, sports training of young fghters, the development of the fshing industry, hunting was discussed in the magazine. The study of magazine articles expands readers ‘ understanding of the tragic events of the war.
Key words: magazine “Hunting Bulletin”, The First World War, hunting, sports, hunting, weapons.
157 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) References
1. Аgapov, V. L. (2015). Priamurtsy na Pervoj mirovoj vojne glazami vladivostokskoj pressy 1914-1917 gg. [The Amur people in the First World War through the eyes of the Vladivostok press in 1914-1917]. Voenno-istoricheskij zhurnal [Military History Journal], 7, pp. 45–49. (in Russ). 2. Berdyaev, N. (1916). Vojna i natsional’noe samosoznanie [War and national identity]. Birzhevye Vedomosti [Exchange Vedomosti], oktober 9. (in Russ). 3. Vek informatsii. Zhurnalistika i vojny: k 100-letiyu Pervoj mirovoj vojny (2014). Mater. 53-j mezhdunar. nauch. konf. «Sredstva massovoj informatsii v sovremennom mire. Peterburgskie chteniya» [Information age. Journalism and War: Towards the 100th Anniversary of the First World War: mater. 53rd Intern. scientifc. conf. “Mass media in the modern world. Petersburg Readings “.], 274p. S.- Peterburg : In-t «Vyssh. shk. zhurn. i mas. kommunikatsij». (in Russ). 4. Galkina, O. I. (2015). Obraz russkogo soldata vremen Pervoj mirovoj vojny na stranitsakh britanskoj pressy [The image of a Russian soldier during the First World War in the pages of the British press]. Chelovek, obraz, slovo v kontekste istoricheskogo vremeni i prostranstva [Man, image, word in the context of historical time and space], pp. 146–149. Ryazan’: «Kontseptsiya». (in Russ). 5. Ivanov, А. I. (2005). Pervaya mirovaya vojna i russkaya literatura 1914–1918 gg.: ehticheskie i ehsteticheskie aspekty [World War I and Russian literature 1914–1918: ethical and aesthetic aspects]: avtoref. dis. ... d-ra flol. nauk. 42 p. Moskva. (in Russ). 6. Klyuchevskij, V. O. (1968). Pis’ma. Dnevniki. Аforizmy i mysli ob istorii [Letters. Diaries. Aphorisms and thoughts about history], 528 p. Moskva: Nauka. (in Russ). 7. Kotov, B. S. (2014). Metafora kak sredstvo sozdaniya «obraza vraga» v gazetnykh tekstakh (na primere obrazov avstro-Vengrii i Germanii v russkoj presse kanuna Pervoj mirovoj vojny) [Metaphor as a means of creating an “enemy image” in newspaper texts (on the example of the images of Austria- Hungary and Germany in the Russian press on the eve of the First World War)] Vestn. Mosk. Un-ta. Ser. 12. Politicheskie nauki [Bulletin of the Moscow University. Ser.: Political science], 1, pp. 94–110. (in Russ). 8. Morozova, N. V. & Nazarova, T. P. (2015). Problemy narodnogo obrazovaniya v zerkale russkoj pressy v gody Pervoj mirovoj vojny [Problems of Public Education in the Mirror of the Russian Press during the First World War]. Izvestiya Volgogradskogo gosudarstvennogo tekhnicheskogo universiteta. Seriya: Problemy sotsial’no-gumanitarnogo znaniya [Bulletin of the Volgograd State technical university. Ser.: Problems of social and humanitarian knowledge], 9 (172), vol. 23, pp. 112–115. (in Russ). 9. Okhotnichij vestnik (2019). [Hunting Bulletin]. FEB [Fundamental Electronic Library], available at: http://feb-web.ru/feb/periodic/chronics/bb4/bb4-037-.htm?cmd=p (accessed: 09. 01. 2021). (in Russ). 10. Spisok gospitalej i gospital’nykh otdelenij, zaregistrirovannykh v Gorodskoj uprave na 1-e yanvarya 1916 goda (1916). [List of hospitals and hospital departments registered with the City Council on January 1, 1916], 126 p. Moscow, Gor. tip. (in Russ). 11. Frank, S. (1915). O dukhovnoj sushhnosti Germanii [About the spiritual essence of Germany]. Russkaya mysl’ [Russian idea], 10, pp. 1–19. (in Russ).
Ляпина Алина Викторовна – кандидат педагогических наук, доцент кафедры русской и зарубежной литературы, Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского. [email protected]
БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ СТАТЬИ Ляпина А. В. События Первой мировой войны в освещении журнала «Охотничий вестник» // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40). С. 149–158. DOI: 10.47475/2070-0695- 2021-10217.
Lyapina A. V. Events of the First world war in the perception of the magazine «Hunting bulletin» // Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. No 2 (40), pp. 149–158. DOI: 10.47475/2070-0695- 2021-10217.
158 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40)
ЭКОНОМИКА, ПОЛИТИКА, ПРАВО И СМИ
УДК 338.48 DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10218
С. В. Гордиенко Федеральный исследовательский центр «Субтропический научный центр Российской академии наук», Сочи
ПОЛЬЗОВАТЕЛЬСКИЙ КОНТЕНТ КАК ЭЛЕМЕНТ ФОРМИРОВАНИЯ ОСНОВ ТУРИСТСКОГО ПРОСТРАНСТВА РЕГИОНОВ
Работа выполнена в рамках реализации ГЗ ФИЦ СНЦ РАН по теме № 0492-2021-0016.
В статье представлены доказательства влияния пользовательского контента на формирование основ туристского пространства. Сформулированы направления влияния UGC на туристское пространство. Изложены результаты нескольких последних глобальных эмпирических экономических исследований в сфере туризма. Проведен анализ значения социальных сетей для туристов разных поколений. Приведены примеры реакции туриндустрии на результаты эмпирических исследований UGC. Изложены некоторые положительные аспекты противоэпидемических COVID-19 мероприятий. Сформированы позиции дальнейших исследований влияния UGC на туристское пространство.
Ключевые слова: туристская сфера экономики, пользовательский контент (UGC), социальные сети, предпочтения и ожидания современных туристов, поколения Y и Z, формирование туристского пространства регионов.
Введение Появление и развитие социальных сетей в текущей реальности произошло в результате всепроникающего влияния четвертой промышленной революции [15] на все существующие пространства нашей жизни. Возможности же индустрии 4.0 базируются на новых прорывных технологиях, которые исследователями [2; 9; 11] были сгруппированы в пять технологических пакетов: 1. AI (искусственный интеллект); 2. Big Data (большие данные); 3. 5G & IoT (высокоскоростной доступ в интернет и интернет вещей); 4. Robotics (роботизация); 5. VR & AR (виртуальная и дополненная реальность). Все вышеперечисленное сделало технологически возможным возникновение и воспроизводство (производство, обмен и потребление) пользовательского контента (далее – UGC, user-generated content), в т. ч. и в социальных сетях. Расширяющийся спектр этого явления, в свою очередь, кардинально меняет не только повседневность современной коммуникации, но и оказывает значительное влияние пользователей социальных сетей на окружающую действительность, в т.ч. в сфере мирового туризма. Рассматривая эти новации, Всемирный Совет путешествий и туризма (WTTC) определил, что «будущее туризма сейчас формируют пять взаимосвязанных мегатрендов» [31], три из которых нужно отнести к трендам, формирующим UGC: 1. Революции в трафике, в обмене данными: высокоскоростной и постоянный доступ к информации; 2. Виртуализация реальности: беспрецедентная персонализация, трансляции личных ощущений, социальная самостоятельность; 159 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) 3. Реструктуризация жизни: автономность и социальная активность, постоянные коррекции, постоянство новых ожиданий, совместное использование благ. Причем здесь надо также осознавать, что обе стороны сферы туризма, и туристы, и туриндустрия, в этом взаимодействии существуют одновременно в двух ипостасях: и как потребители UGC, и как его производители. И объединяет их то, что их взаимодействие (экономическое, физическое, коммуникационное и т. д.) происходит в едином пространстве, в котором осуществляется туризм – в туристском пространстве. Эмпирические исследования влияния UGC на туристское пространство «Туристское пространство» как понятие в этой работе нами воспринимается не просто как «зоны, специально спроектированные, проданные и предназначенные для туристов, или зоны, которые привлекают туристов и становятся пространствами, отданными туризму» [24], но и как «состоящего из конструкций и элементов разной природы, в ряде случаев, опирающихся на само понятие «пространство» и его сущность» [14], как элемент пространства вообще – «основное условие существования мира – наличие места, в котором существуют (сосуществуют) вещи (объекты, предметы) и явления» [13]. Цель этой работы – оценить значение UGC как элемента инструментария формирования туристского пространства регионов. Мы опирались на исследования о новых средствах удовлетворения потребностей в рамках туристских пространств, «о формировании так называемой «экономики впечатлений», где впечатления предстают в качестве движущей силы и фактора создания условий для максимально эффективного удовлетворения этих потребностей» [1]. И здесь на позиции, равные для туристов по значению с развитием материальной инфраструктуры, выходят нематериальные средства генерации UGC, как «корпуса сюжетов, туристских нарративов, <…> составляющих семиотическое пространство и способных выступить ключом к пониманию уникального социокультурного кода города / региона» [7]. Именно в этом проявляется значение восприятия туристских нарративов, триггерное влияние нематериального UGC на материальные изменения в формировании туристского пространства регионов субъектами туриндустрии, когда «туристские пространства имеют как материальные, так и символические аспекты, придающие им форму» [17]. Здесь надо заметить, что все акторы современного туризма (средства размещения, транспорта, общепита и аттракции, от гидов-проводников до туроператоров и технологических платформ: глобальных маркетплейсов и агрегаторов) эмпирически уже осознали влияние UGC на свои экономические показатели. Задача же настоящей работы – подтвердить эти ощущения в объективных результатах эмпирических экономических исследований, оценить это влияние на тренды и концепции при формировании туристского пространства. В таком ракурсе заслуживает интерес исследование компании Travelport, которая, проведя опрос более 16 тыс. респондентов из 25 стран мира еще в 2018 году, выявила, что: - около 92 % бизнес-путешественников бронируют билеты и жилье онлайн; - на выбор 51 % бизнес-путешественников наибольшее влияние оказывают сайты- агрегаторы (как Booking.com), тогда как страницы туристских компаний в соцсетях гораздо менее влиятельны; - лишь 28 % респондентов хотят личного взаимодействия при бронировании и покупках путешествий [19]. Уже в 2019 году той же компанией было проведено исследование Global Digital Traveler Research, в котором были выявлены новые тенденции и предпочтения современных туристов: - для 72 % обязательно наличие бесплатного Wi-Fi в объекте размещения; это стало важнее расположения (69 %) и даже стоимости (64 %); - 66 % могут потеряться без своего гаджета; - для 42 % наличие онлайн-регистрации почти также важно, как наличие бассейна (43 %) [22]. В этом же исследовании были обозначены новые характеристики современных туристов и значение для них UGC: - 77 % (!) используют социальные сети при исследовании объекта путешествий; - 60 % активно изучают цифровой портрет объектов будущих размещений, отзывы в соцсетях о них [20].
160 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) Новые максимы в значении UGC как элемента инструментария формирования туристского пространства регионов были выявлены в 2019 году компанией Brightlocal во всемирном исследовании Local Consumer Review Survey / Online Reviews Statistics & Trends. Например, при выборе мест будущих путешествий современные туристы: - 86 % (!) читают отзывы о местных тур. предприятиях; - 89 % (!) читают ответы тур. предприятий на отзывы; - 91 % (!) доверяют онлайн-отзывам как личным рекомендациям от своих знакомых [25]. Но для представления значения UGC в формировании туристского пространства регионов важны и эмпирические исследования о путешественниках разного возраста – поколений «Х», «Y», «Z» [23]. В рамках выполнения задачи данной работы заслуживают интерес результаты в некоторых исследованиях в следующих параметрах: 1. Различия в наиболее влиятельном UGC в соцсетях: 1) для поколения Х – Facebook, VK; 2) для поколения Y – Twitter, YouTube; 3) для поколения Z – Instagram, TikTok, Telegram [27]; 2. Различия в продолжительности отдыха, в ожиданиях и предпочтениях [22], 3. Различия в размерах и целеполагании затрат в путешествиях [26]. Здесь надо отметить, что для жителей РФ при формировании представлений о туристском пространстве регионов будущих путешествий UGC в Instagram имеет наибольшее, по сравнению с другими соц. сетями, значение, и оно также различно для разных поколений: - 25 % – в среднем для российских пользователей; - 29 % – для поколения Y; - более 50 % – для поколения Z [10]. Но сегодня важно понимать, что хотя в настоящее время возрастная группа поколения Y и составляют большую часть трудовых ресурсов Земли [27], и сейчас это благодатная для туриндустрии аудитория, т. к. они путешествуют чаще, чем другие поколения, все же направления формирования туристского пространства регионов во многом уже нацелены на интересы поколения Z. С одной стороны поколения Y и Z в путешествиях имеют много общего: - предпочитают самостоятельно составлять «дорожную карту», где главный помощник – гаджет, выбирают при этом цифровые каналы для консультирования, которые, как и предложения, должны быть максимально персонализированы; - не хотят повторяться и совершать поездки по маршруту и редко останавливаются в единственном месте, стремясь получить как можно больше опыта; - часто совмещают командировки с личным отдыхом и много летают лоукостерами, скорее отправятся в путешествие, чем потратят эти средства на жизненно важные нужды; - аскетичны в быту, но требовательны к содержательной части путешествия, выбирают не пункт назначения, а представления о месте, что посетят, увидят, какие впечатления получат; - хотят получить уникальный опыт, попасть куда-то, куда не возят массовых туристов, познакомиться с реальной жизнью страны; - много и с удовольствием рассказывают о своих путешествиях в соцсетях, делятся фотографиями, видео [3; 16; 18–20, 22; 26; 27]. С другой стороны, различия между путешественниками поколений Y и Z в использовании UGC социальных сетей для формирования представлений о туристском пространстве регионов путешествий весьма значительны: - Во-первых, поколение Z (Зеты, Зумеры) – в огромной степени визуальные существа. С одной стороны, это стирает языковые границы в общении между ними (суть китайского ролика в TikTok не требует языковых навыков и понятна и русскому зумеру, и чилийскому зету) – и этот момент значительно облегчает глобальное распространение UGC о локациях путешествий. С другой стороны, они привыкли к проработанному графическому дизайну, ярким изображениям и образам и будут вдохновляться лучшими мировыми образцами. - Во-вторых, Зеты, Зумеры используют цифровые устройства уже на протяжении всей своей жизни, потому имеют клиповое мышление и не проводят четких границ между реальной жизнью и виртуальной. И здесь главное то, что UGC в социальных сетях для них не менее важен, чем очное общение.
161 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) - В-третьих, социальные сети для зумеров имеют четкие функциональные назначения UGC: Instagram – источник информации «как дела у друзей», Twitter – «что там в мире» (если есть интерес), а TikTok, Telegram и многие др. – для всей остальной жизни. Здесь надо отметить, что UGC поколения Z все больше выходит за границы традиционных социальных сетей и перемещается в больших объемах на игровые платформы, такие как Fortnite, Roblox или Twitch. Но глобальных исследований влияния UGC этих площадок на туристскую сферу нами в настоящее время не найдено. Многое из вышесказанного в понимании влияния пользовательского контента (в т. ч. социальных сетей) на предпочтения и формирование представлений о туристском пространстве регионов для поколения Z в своих путешествиях было подтверждено в эмпирическом исследовании по заказу мирового лидера в сфере онлайн-бронирования – Booking.com. Это исследование проводилось среди 22 тыс. респондентов из 29 стран в августе 2019 год, но в рамках данной работы представляют интерес материалы о российском поколении Z, которые свидетельствуют о том, что: - 57 % нравится смотреть фотографии из путешествий в социальных сетях; - 57 % девушек Z склонны к визуализации следующего места для отдыха во время просмотра социальных сетей; - 51 % подтверждают, что инфлюенсеры в социальных сетях оказывают существенное влияние на выбор направления для их предстоящей поездки, при этом для 43 % – влияют кинофильмы и передачи, а для 25 % – друзья; - 50 % интересно путешествовать по фотогеничным местам; - 47 % делятся сделанными фотографиями в социальных сетях, когда представители других возрастных групп лишь 37 %; - 43 % при определении маршрута поездки сначала изучают ленты своих аккаунтов как главный источник вдохновения; - 41 % опрошенных доверяют авторитетным пользователям, которых не знают лично, по любым вопросам, касающихся путешествий; - 32 % делали от 10 до 30 фотографий каждый день, а 24 % – больше 50 фотографий в день [10]. Здесь надо заметить, что в атмосфере этого всеобъемлющего погружения в UGC все же 49 % российских путешественников поколения Z признаются, что социальным сетям в поездках уделяется слишком много (!) внимания [10]. Все выше представленные данные эмпирических исследований формируют достаточно четкую картину огромного влияния UGC на стратегии выбора и потребления современными туристами, причем не только для поколений «Y» и «Z», но и для поколений «X» и даже беби-бумеров. Ответная реакция акторов туриндустрии на влияние UGC современных туристов Предприятия индустрии внимательно изучают результаты вышеперечисленных исследований о предпочтениях и ожиданиях будущих туристов предприятия индустрии туризма и активно корректируют свои стратегии действий по изменению материальных и нематериальных основ в формировании туристского пространства. В нематериальной части основ проводится кардинальное расширение цифровых функций в профессиональных навыках востребованных специалистов для предприятий туриндустрии. Так исследование (опрос 1400 респондентов из мирового турбизнеса), проведенное Всемирной туристской организацией (UNWTO) в 2019 году. показало, что: 1. Наиболее востребованными в туриндустрии в ближайшие пять лет будут специалисты: 1.1. 65 % – в сфере IT, 1.2. 48 % – персональная работа с клиентом, 1.3. и только 17 % – продажи и 14 % (!) – финансы; 2. Технологические и цифровые навыки как ключевые для работы в туристическом секторе в перспективе будут считаться как: 2.1. 21 % – очень важные, 2.2. 20 % – самые важные, 2.3. 15 % – важные [30].
162 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) В этом же исследовании представляют интерес данные о различиях для представителей действующих предприятий и студентов тур. специальностей в оценке востребованных в будущем технологий в туриндустрии: 1. Считают мобильные приложения от тур. предприятия как обязательную опцию: 1.1. 40 % – руководители предприятия, 1.2. 50 % – студенты тур. специальностей. 2. Считают VR/AR контент от тур. предприятия обязательным: 2.1. 20 % – руководители предприятия, 2.2. 35 % – студенты тур. специальностей [30]. В этих данных отражено значение UGC для предприятий туриндустрии, в большей степени уже осознаваемой студентами – будущими акторами индустрии. Но здесь важно понимать, что производство UGC для продвижения территорий и формирования основ туристского пространства потребует вовлечения и профессиональных «сторителлеров»: актеров, режиссеров, журналистов, и специалистов в сфере цифровых аудио- и визуальных технологий, т. е. воспроизводство туристского UGC неизбежно выйдет за рамки туриндустрии и вовлечет в сферу туризма новые отрасли. Востребованность IT Travel-решений со стороны туриндустрии, как ответ на исследования влияния UGC на формирование туристского пространства, подтверждается опросом, проведенным Агентством инноваций Москвы (150 технологических компаний), в доле от общего количества российских IT-решений: около 15 % – это цифровые гиды и экспозиции, платформы цифрового контента для продвижения объектов, территорий и услуг туроператоров: цифровые туры, экскурсии, интерактивные объекты (для сравнения: только 4 % – решения по управлению компаний) [12]. Влияние пандемии COVID-19 на воспроизводство UGC в сфере туризма Всегда помня об отрицательном влиянии пандемии COVID-19 на объемы международного и внутреннего туризма, нужно отметить и некоторые положительные моменты противоэпидемических мероприятий на рост влияния UGC на формирование туристского пространства. С одной стороны, технологические возможности индустрии 4.0 стали благодатной почвой для потенциального роста объемов UGC в сфере туризма, должного внимания к цифровому развитию. И здесь Всемирная организация туризма UNWTO призывает в это время воспользоваться снижением нагрузки для повышения квалификации работников турбизнеса, особенно в цифровых навыках [6]. А по оценке HotelTechReport, «противокоронавирусные меры ускорят цифровое преобразование в сфере гостеприимства на 10–15 лет» [21]. Заметим, что сейчас предприятия туриндустрии не только активно действуют в нематериальной сфере – цифровизируют свои сервисы, выходят в сферу UGC: в социальные сети [5] и предлагают онлайн-экскурсии [4; 8]. На фоне снижения нагрузок на объекты туристской инфраструктуры предприятия турбизнеса проводят апгрейд и материальной сферы, капитальных объектов (гостиниц, аэропортов, объектов транспортной инфраструктуры и общепита) в соответствии с «антиковидными» мероприятиями. Здесь надо отметить, что многие санитарные требования необъяснимо совпали со многими трендами современного туризма, прежде всего – на индивидуализацию и расширение личного пространства, повышение значения общей безопасности повседневной жизни современного человека. С другой стороны, будущие путешественники, и не только из поколений «Y» и «Z», но и поколения Х (и даже беби-бумеры), за время локдаунов значительно развили свои цифровые навыки и умения обращения с UGC в своих социальных сетях (включая «Одноклассники»). Здесь немаловажными видятся и исследования поведенческих практик «посткоронавирусных» туристов: от пессимистичных ожиданий («Экспириенс-экономика (вкупе с туризмом, как ее составной частью) умирает» [29]), до бесконечного оптимизма («ничто не остановит нашу жажду впечатлений – в этом заключается человеческая природа» [28]). И надо признать, что революционные изменения индустрии 4.0 повлияли не только на технологическую составляющую современной индустрии туризма, но и на технологическую грамотность большинства современных и будущих путешественников, их вовлеченность в социальные сети и состав UGC как одного из элементов инструментария формирования туристского пространства регионов.
163 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) В заключении необходимо отметить, что в настоящий момент возрастает актуальность проведения акторами современной туриндустрии дальнейших исследований UGC по изучению цифрового социального портрета своих будущих потребителей, значения для них пользовательского контента, их цифрового поведения в различных возрастных категориях, наблюдение за изменяющимися потребительскими трендами. Направления этих исследований уже в настоящее время показывают весомое значение UGC как необходимого элемента при формировании основ туристского пространства. Ведь результаты этих исследований дают реальное обоснование для коррекции как в материальной, так и в нематериальной составляющих технологических параметров турпродуктов в пространстве регионов.
Список литературы
1. Афанасьева, О. Е. Экономика впечатлений в туристской индустрии: инновации и тренды отрасли / О. Е. Афанасьева. – Текст : непосредственный // Современные проблемы сервиса и туризма. – 2019. – Т. 13. – № 2. – С. 5–6. 2. Дежина, И. Г. Перспективные производственные технологии в России: контуры новой политики / И. Г. Дежина, А. К. Пономарев, А. С. Фролов. – Текст : непосредственный // Форсайт. – 2015. – Т. 9. – № 1. – С. 20–31. 3. Исследование Pricewaterhousecoopers: Миллениалы на работе / Гуманитарный портал. – Текст : электронный // Gtmarket.ru : [сайт]. – 2012. – URL: https://gtmarket.ru/news/2012/01/31/4005 (дата обращения: 17.11.2019). 4. Кононенко, Т. Виртуальные путешествия сформируют в туризме отложенный спрос / Т. Кононенко. – Текст : электронный // Ratanews.ru : [сайт]. – 2020. – URL: https://ratanews.ru/news/ news_26032020_8.stm (дата обращения: 05.04.2020). 5. Кононенко, Т. Через профилактику коронавируса в российские гостиницы пришли инновации / Т. Кононенко. – Текст : электронный // Ratanews.ru : [сайт]. – 2020. – URL: https:// ratanews.ru/news/news_2062020_4.stm (дата обращения: 07.06.2020). 6. Кононенко, Т. ЮНВТО призывает к поддержке экономики через сектор путешествий и туризма / Т. Кононенко. – Текст : электронный // Ratanews.ru : [сайт]. – 2020. – URL: https:// ratanews.ru/news/news_6042020_6.stm (дата обращения: 07.04.2020). 7. Леухин, А. Н. Семиотический потенциал туристского пространства: особенности конструирования / А. Н. Леухин. – Текст : непосредственный // Известия Саратовского университета. Новая серия: Философия. Психология. Педагогика. – 2018. – Т. 18. – Вып. 1. – С. 41–46. 8. Линде, О. Лувр онлайн: как музеи выживают в мире без туристов / О. Линде, Е. Филатова, Е. Селявина. – Текст : электронный // PRO.RВС.ru : [сайт]. – 2021. – URL: https://pro.rbc.ru/ demo/6047581f9a79474cbb236dcd (дата обращения: 15.03.2021). 9. Морозов, М. А. Новая парадигма развития туризма и индустрии гостеприимства в условиях цифровой экономики / М. А. Морозов, Н. С. Морозова. – Текст : непосредственный // Вестник Российского нового университета. Серия: «Человек и общество». – 2018. – № 1. – С. 135–141. 10. Поколение Z. / Исследование Booking.com. – Текст : электронный // Destinationgenz.com : [сайт]. – 2019. – URL: https://destinationgenz.com/russian/ (дата обращения: 05.07.2020). 11. Портер, М. Революция в производстве. / М. Портер, Д. Хаппелманн. – Текст : электронный // Harvard business review : [сайт]. – 2015. – URL: https://hbr-russia.ru/management/strategiya/a16698 (дата обращения: 14.03.2020). 12. Туризм. Как изменится туризм под влиянием пандемии? // Портал Агентства инноваций Москвы. innovationmap.innoagency.ru : [сайт]. – Текст : электронный – 2020. – URL: https:// innovationmap.innoagency.ru/travel/pdf (дата обращения: 14.03.2020). 13. Фомина, З. Е. Природа как пространство в русской пословичной картине мира в аспекте отражения национального мировосприятия / З. Е. Фомина. – Текст : непосредственный // Научный вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета. Серия: Современные лингвистические и методико-дидактические исследования. – 2016. – № 4 (32). – С. 76–92.
164 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) 14. Шарафутдинов, В. Н. «Туристское пространство» как понятие: научные подходы к исследованию / В. Н. Шарафутдинов, Е. В. Онищенко. – Текст : непосредственный // Вестник Волгоградского государственного университета. Экономика. – 2020. – Т. 22. – № 2. – С. 28–39. 15. Шваб, К. Четвертая промышленная революция; перевод с английского / К. Шваб. – Москва : Издательство «Э», 2016. – 208 с. – Текст: непосредственный. 16. Щербакова, И. Как заинтересовать поколение Z: четыре главных правила. / И. Щербакова. – Текст : электронный // PRO.RВС.ru : [сайт]. – 2020. – URL: https://pro.rbc.ru/ demo/5de020369a7947f5471dbadf (дата обращения: 05.05.2020). 17. Edensor, T. Performing Tourism, Staging Tourism: Reproducing Tourist Space and Practice / T. Edensor. – Текст : непосредственный // Tourist Studies. – 2001. – № 1. – Р. 59–81. 18. Expedia and Egencia Study: Millennials Spend More Freely. Complain More Loudly and Crave Mobile Devices for Business and Leisure Travel. – Текст : электронный // Prnewswire.com : [сайт]. – 2020. – URL: https://www.prnewswire.com/news-releases/expedia-and-egencia-study- millennials-spend-more-freely-complain-more-loudly-and-crave-mobile-devices-for-business-and- leisure-travel-227643311.html (дата обращения 24.03.2020). 19. Global Digital Traveler Research-2018 // Travelport.com : [сайт]. – Текст : электронный – 2018. – URL: https://img06.en25.com/Web/Travelport/%7Bc27da7a1- a0e3-45b0-aaa2-1b38f5fd3c69%7D_GDTR-12thNov-FINAL. pdf?elqTrackId=5E2A65DB16250893DF1FD737D8935275&%20elqaid=3340&elqat=2 (дата обращения: 02.02.2020). 20. Global Digital Traveler Research-2019. // Travelport.com : [сайт]. – Текст : электронный – 2019. – URL: https://marketing.cloud.travelport.com/Global-Digital-Traveler-Research-2019 (дата обращения: 04.02.2020). 21. Hollander, J. Coronavirus: Survival of the Fittest for Hotels / J. Hollander. – Текст : электронный // Hoteltechreport.com : [сайт]. – 2020. – URL: https://hoteltechreport.com/news/ coronavirus (дата обращения: 07.09.2020). 22. How Millennials killed travel marketing as we know it. E-books // Mdgadvertising.com : [сайт]. – Текст : электронный – 2020. – URL: https://www.mdgadvertising.com/marketing-insights/ ebooks/new-e-book-how-millennials-killed-travel-marketing-as-we-know-it/ (дата обращения: 20.03.2020). 23. Howe, N. Millennials Go to College: Strategies for a New Generation on Campus (2nd ed.) / N. Howe, W. Strauss. – LifeCourse Associates, 2007. – 228 р. – Текст : непосредственный. 24. Jafari, J. (2014). Tourist space / J. Jafari, H. Xiao – Текст: непосредственный // Encyclopedia of Tourism. – Springer, Cham. – 2014. 25. Local Consumer Review Survey / Online Reviews Statistics & Trends // Brightlocal.com : [сайт]. – Текст : электронный – 2020. – URL: https://www.brightlocal.com/research/local-consumer- review-survey/ (дата обращения: 25.02.2020). 26. Millennials Spend Less Than Half On Accommodation Than Baby Boomers / TripAdvisor Study // Tripadvisor.mediaroom.com : [сайт]. – – Текст : электронный 2020. – URL: https://tripadvisor. mediaroom.com/press-releases?item=126198 (дата обращения: 21.03.2020). 27. Millennials Travel to Explore. Not for Special Occasions and They’re Going Into Debt // Realsimple.com : [сайт]. – Текст : электронный – 2020. – URL: https://www.realsimple.com/work- life/travel/millennials-travel-debt (дата обращения: 25.03.2020). 28. Salkowitz, R. So Much For the Experience Economy: Coronavirus Wreaks Havoc On A Hyped Segment Of The Entertainment Industry / R. Salkowitz. – Текст : электронный // Forbes.com : [сайт]. – 2020. – URL: https://www.forbes.com/sites/robsalkowitz/2020/03/12/so-much-for-the-experience- economy/#37f3d2522fe5 (дата обращения: 05.06.2020). 29. Segal, E. The Umami Theory of Value: Autopsy of the Experience Economy / E. Segal, M. Kalliala. – Текст : электронный // Nemesis.global : [сайт]. – 2021. – URL: https://nemesis.global/ memos/umami (дата обращения: 05.06.2020). 30. The Future of Work and Skills. Development in Tourism // e-unwto.org : [сайт]. – Текст : электронный – 2020. – URL: https://www.e-unwto.org/doi/pdf/10.18111/9789284421213 (дата обращения: 15.06.2020).
165 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) 31. World, Transformed: Megatrends and Their Implications for Travel & Tourism // World Travel & Tourism Council wttc.org: [сайт]. – Текст : электронный. – 2019. – URL: https://www.wttc.org/ publications/2019/megatrends-2019/ (дата обращения: 09.06.2020).
USER-GENERATED CONTENT AS AN ELEMENT FOR FORMING THE FOUNDATIONS OF THE REGIONAL TOURIST SPACE
Gordienko, S. V., Federal Research Centre the Subtropical Scientifc Centre of the Russian Academy of Sciences, Sochi, [email protected]
The article presents evidence of the infuence of user-generated content (UGC) on the formation of the foundations of the tourism space. The technological prerequisites for the emergence and development of a wide range of user content, UGC, incl. in social networks. It outlines the tourism trends of the future that are driving the formation of the UGC. Positions of the perception of the tourist space from the perspective of the economy of impressions are given. The directions of UGC infuence on the material and non-material foundations of tourist spaces are formulated. The results of several recent global empirical economic research in the feld of tourism, new trends, and preferences of modern tourists are presented. The assessment of the impact of UGC on expectations and choice and future travel, consumption strategies, assessment of tourist routes, and tourism infrastructure enterprises were performed. The analysis of the importance of social networks for tourists from different generations is conducted, the characteristics of travelers of generation Y are considered in detail. The infuence of UGC on the behavior of Russian tourists of generation Z is examined in detail. Examples of the responses of the tourism industry actors to the results of empirical research of the UGC of modern tourists, both in the material and in the nonmaterial part of the foundations of the tourist spaces, are given. Some of the positive aspects of antiepidemic COVID-19 measures that coincide with the trends identifed in the research on the impact of UGC on the tourism sector are outlined. The positions of further necessary empirical economic research to determine the infuence of the UGC on the formation of the foundations of the regions of the tourist spaces have been formed.
Key words: tourism sector of the economy, user-generated content (UGC), social networks, preferences and expectations of modern tourists, generations Y and Z, formation of tourist spaces of the regions.
References
1. Afanasyeva, O. E. (2019). Ekonomika vpechatleniy v turistskoy industrii: innovatsii i trendy otrasli [Economy of impressions in the tourism industry: innovations and industry trends]. Sovremennyye problemy servisa i turizma [Modern problems of service and tourism]. V. 13, 2. pp. 5-6. (in Russ.). 2. Dezhina, I. G., Ponomarev, A. K. & Frolov, A. S. (2015). Perspektivnyye proizvodstvennyye tekhnologii v Rossii: kontury novoy politiki [Promising production technologies in Russia: the contours of a new policy]. Forsayt [Foresight]. V. 9. No. 1. 2015. pp. 20-31. (in Russ.). 3. Millenialy (2012). [Millennials]. Price waterhouse coopers. Available at: https://gtmarket.ru/ news/2012/01/31/4005 accessed: 04.09.2020). (in Russ.). 4. Kononenko, T. (2020). Virtual’nyye puteshestviya sformiruyut v turizme otlozhennyy spros [Virtual travel will create a deferred demand in tourism]. Internet-zhurnal Ratanews.ru [Ratanews. ru online magazine] 2020. Available at: https://ratanews.ru/news/news_26032020_8.stm (accessed: 05.04.2020) (in Russ.). 5. Kononenko, T. (2020). Cherez proflaktiku koronavirusa v rossiyskiye gostinitsy prishli innovatsii [Through the prevention of coronavirus, innovations came to Russian hotels]. Internet-zhurnal Ratanews [Ratanews online magazine] 2020. Available at: https: //ratanews.ru/news/news_2062020_4. stm (accessed: 07.06.2020). (in Russ.). 6. Kononenko, T. (2020). YUNVTO prizyvayet k podderzhke ekonomiki cherez sektor puteshestviy i turizma [UNWTO calls for support to the economy through the travel and tourism sector].
166 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) Internet-zhurnal Ratanews [Ratanews online magazine] 2020. Available at: https: //ratanews.ru/news/ news_6042020_6.stm (accessed: 04.07.2020). (in Russ.). 7. Leukhin, A. N. (2018). Semioticheskiy potentsial turistskogo prostranstva: osobennosti konstruirovaniya [Semiotic potential of tourist space: design features] Izv. Sarat. un-ta. Nov. ser. Ser. Filosofya. Psikhologiya. Pedagogika [Izvestiya of Saratov University. New series Ser. Philosophy. Psychology. Pedagogy], V. 18, 1, pp. 41-46. (in Russ.). 8. Linde, O. et al. (2021). Luvr onlayn: kak muzei vyzhivayut v mire bez turistov [Louvre online: how museums survive in a world without tourists]. Internet-izdaniye. RBC-Pro [Internet edition. RBC-Pro]. Available at: https://pro.rbc.ru/news/6047581f9a79474cbb236dcd?from=newsfeed&utm_source=rbc. ru&utm_medium=inhouse_media&utm_campaign=newsfeed&utm_content=6047581.20f921.03 (accessed: 15.03.2021). (in Russ.). 9. Morozov, M. A.& Morozova, N. S. (2018). Novaya paradigma razvitiya turizma i industrii gostepriimstva v usloviyakh tsifrovoy ekonomiki [A new paradigm for the development of tourism and the hospitality industry in the digital economy] Vestnik Rossiyskogo novogo universiteta. Seriya: «Chelovek i obshchestvo» [Bulletin of the Russian New University. Series: “Man and Society”], 1. pp. 135-141. (in Russ.). 10. Pokoleniye Z (2019). [Generation Z]. Issledovaniye Booking.com [Research by Booking.com]. Available at: https://destinationgenz.com/russian/ (accessed: 05.07.2020). (in Russ.). 11. Porter Michael, Happelmann James. (2015). Revolyutsiya v proizvodstve [Manufacturing revolution]. Harvard business review - Russia. Available at: https://hbr-russia.ru/management/strategiya/ a16698 (accessed: 03.10.2020). (in Russ.). 12. Turizm. Kak izmenitsya turizm pod vliyaniyem pandemii? (2020). [Tourism. How will tourism change under the infuence of the pandemic?] Agentstvo innovatsiy Moskvy [Innovation Agency of Moscow]. Available at: https://innovationmap.innoagency.ru/travel/pdf. (accessed: 09.11.2020). (in Russ.). 13. Fomina, Z. E. (2016). Priroda kak prostranstvo v russkoy poslovichnoy kartine mira v aspekte otrazheniya natsional’nogo mirovospriyatiya [Nature as a space in the Russian proverbial picture of the world in the aspect of refecting the national perception of the World]. Nauchnyy vestnik Voronezhskogo gosudarstvennogo arkhitekturno-stroitel’nogo universiteta. Seriya: Sovremennyye lingvisticheskiye i metodiko-didakticheskiye issledovaniya [Scientifc Bulletin of the Voronezh State University of Architecture and Civil Engineering. Series: Modern linguistic and methodical-didactic research], 4 (32). pp. 76-92. (in Russ.). 14. Sharafutdinov, V. N. & Onishchenko, E. V. (2020). «Turistskoye prostranstvo» kak ponyatiye: nauchnyye podkhody k issledovaniyu [“Tourist space” as a concept: scientifc approaches to research]. Vestnik Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta. Ekonomika [Bulletin of the Volgograd State University. Economy]. V. 22, No. 2. pp. 28-39. (in Russ.). 15. Schwab, K. (2016). Chetvertaya promyshlennaya revolyutsiya [The fourth industrial revolution], translation from English. Moscow, Publishing house “E”. 208 p. (in Russ.). 16. Scherbakova, I. (2020). Kak zainteresovat’ pokoleniye Z: chetyre glavnykh pravila [How to get Generation Z interested: four main rules]. Internet-izdaniye RBC.pro [Internet edition RBC. pro]. Available at: https: // pro.rbc.ru/demo/5de020369a7947f5471dbadf (accessed: 05.05.2020). (in Russ.). 17. Edensor, T. (2001). Performing Tourism, Staging Tourism: Reproducing Tourist Space and Practice. Tourist Studies, 1. pp. 59-81. 18. Expedia and Egencia Study: Millennials Spend More Freely. Complain More Loudly and Crave Mobile Devices for Business and Leisure Travel. Available at: https://www.prnewswire.com/news- releases/expedia-and-egencia-study-millennials-spend-more-freely-complain-more-loudly-and-crave- mobile-devices-for-business-and-leisure-travel-227643311.html (accessed: 24.03.2020). 19. Global Digital Traveler Research 2018. (2019). Travelport. Available at: https://img06.en25. com/Web/Travelport/%7Bc27da7a1-a0e3-45b0-aaa2-1b38f5fd3c69%7D_GDTR-12thNov-FINAL. pdf?elqTrackId=5E2A65DB16250893DF1FD737D8935275& elqaid=3340&elqat=2 (accessed: 02.02.2020). 20. Global Digital Traveler Research 2019. (2020). Travelport. Available at: https://marketing. cloud.travelport.com/Global-Digital-Traveler-Research-2019 (accessed: 04.02.2020).
167 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) 21. Hollander, Jordan. (2020). Coronavirus: Survival of the Fittest for Hotels. Available at: https:// hoteltechreport.com/news/coronavirus (accessed: 07.09.2020). 22. How Millennials killed travel marketing as we know it. E-books. Available at: http://www. mdgadvertising.com/e-books/How-Millennials-Killed-Travel-Marketing /Mille nnial-Traveler-Ebook. pdf (accessed: 20.03.2020). 23. Howe, N., Strauss, W., (2008). Millennials Go to College: Strategies for a New Generation on Campus (2nd ed.). Great Falls: LifeCourse Associates. 228 p. 24. Jafari, J. Xiao, H. (2014). Tourist space. Encyclopedia of Tourism. Springer, Cham. DOI https:// doi.org/10.1007/978-3-319-01669-6. 25. Local Consumer Review Survey. Online Reviews Statistics & Trends. Brightlocal. Available at: https://www.brightlocal.com/research/local-consumer-review-survey/ (accessed: 25.02.2020). 26. Millennials Spend Less Than Half on Accommodation Than Baby Boomers. TripAdvisor Study. Available at: https://tripadvisor.mediaroom.com/press-releases?item=126198 (accessed: 21.03.2020). 27. Millennials Travel to Explore. Not for Special Occasions and They’re Going Into Debt. Available at: https://www.realsimple.com/work-life/travel/millennials-travel-debt (accessed: 25.03.2020). 28. Salkowitz, Rob. (2020). So Much for the Experience Economy: Coronavirus Wreaks Havoc On A Hyped Segment Of The Entertainment Industry. Forbes-2020. Available at: https://www.forbes. com/sites/robsalkowitz/2020/03/12/so-much-for-the-experience-economy/#37f3d2522fe5 (accessed: 05.06.2020). 29. Segal, E., Kalliala, M. (2020). The Umami Theory of Value: Autopsy of the Experience Economy. By Nemesis-2020. Available at: https://nemesis.global/memos/umami (accessed: 05.06.2020). 30. The Future of Work and Skills. Development in Tourism. Available at: https://www.e-unwto. org/doi/pdf/10.18111/9789284421213 (accessed: 09.06.2020). 31. World, Transformed: Megatrends and Their Implications for Travel & Tourism. World Travel & Tourism Council. Available at: https://www.wttc.org/publications/2019/megatrends-2019/ (accessed: 09.06.2020).
Гордиенко Станислав Викторович, научный сотрудник, лаборатория «Региональной экономики», Федеральный исследовательский центр «Субтропический научный центр Российской академии наук», Сочи. ORCID: 0000-0001-8983-7226 [email protected]
БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ СТАТЬИ Гордиенко С. В. Пользовательский контент как элемент формирования основ туристского пространства регионов // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40). С. 159–168. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10218.
Gordienko S. V. User-generated content as an element for forming the foundations of the regional tourist space // Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. No 2 (40), pp. 159–168. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10218.
168 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) УДК 327 DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10219
З. Кунич Российский университет дружбы народов, Москва
СМИ О ТУРИЗМЕ В СЕРБИИ И БОСНИИ И ГЕРЦЕГОВИНЕ В УСЛОВИЯХ ПАНДЕМИИ, ВЫЗВАННОЙ ВИРУСОМ COVID-19
Статья посвящена исследованию реакции СМИ на проблему туристической индустрии, возникшую в результате пандемии Covid-19. В исследовании прослеживается, что пропаганда страха и недоверия в СМИ выступает антирекламой для туристической индустрии. В результате исследования автор приходит к выводу, что преодолеть негативные последствия антирекламы может популяризация «театра безопасности» в туристическом сегменте.
Ключевые слова: туризм, пандемия, коронавирус, Сербия, Босния и Герцеговина, СМИ.
Введение Сегодня ситуация вокруг новой пандемии имеет огромное значение для всей туристической деятельности. В настоящее время усилился интерес к влиянию коронавируса на экономическую сферу стран, поскольку в настоящий момент наблюдается крах значительной части индустрии туризма. Влияние Covid-19 на сферу туризма интересует как российские, так и зарубежные средства массовой информации. Сербские журналы пишут, что сегодня рынок туризма почти уничтожен. В. С. Боголюбов считает кризис туризма временным. Но ситуация показывает обратное [1]. Говоря о развитии тематики статей в масс-медиа, «важно отметить всеобъемлющее влияние культуры на их развитие и функционирование» [5]. Тема коронавируса является одной из самых актуальных на сегодняшний день. Однако проблема в сфере туризма существовала и раньше, ситуация с пандемией лишь усугубила ее. М. А. Жукова в работе «Индустрия туризма: менеджмент организации» рассматривает туризм как часть экономического развития, отмечая, как окружающая действительность влияет на индустрию [3]. Также эту проблему анализировал Н. А. Восколович в книге «Маркетинг туристских услуг: учебник и практикум для бакалавриата и магистратуры», где особое внимание уделяется актуальным вопросам на тему развития экономического потенциала стран, предлагающих услуги туризма [2]. Помимо российских исследователей, маркетологов и экономистов, влияние СМИ в период Covid-19 на сферу туризма также рассматривают и зарубежные ученые. Например, Бранислав Работич в своих статьях пишет о важности туристических услуг и их значении для развития таких стран, как Сербия и Босния и Герцеговина [10]. Развитие мирового рынка и конкуренции по-новому ставит вопрос о месте и роли средств массовой информации в сфере туризма. По мере развития средств массовой информации, их влияние на индустрию туризма становится все более очевидным. Они не только инспирируют, но и формируют мнение потребителя, который отдает предпочтение какому-либо туристическому продукту. Цель статьи: проанализировать формирование характерных настроений в информационном новостном потоке о туризме Сербии и Боснии и Герцеговины в период распространения пандемии Covid-19. В соответствии с заданной целью в работе решаются следующие задачи: выявить лексические и структурные компоненты статей; сопоставить использование повторяющихся лексем; проанализировать влияние созданных в СМИ настроений на текущее состояние туристической индустрии. Материалом исследования стали статьи из прессы «Глас Српске», «Дневни аваз», «Raskrikavanje», «Informer», «Srpski telegraf» и «Alo» за 2020–2021 гг.
169 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) В качестве основных исследовательских методов используются эмпирический, контент- анализ, структурно-функциональный и типологический подходы. Современный туризм – это глобальный компьютеризированный бизнес, в котором участвуют крупнейшие авиакомпании, гостиничные сети и туристические корпорации всего мира. В. А. Золотовский отмечает, что «современный турпродукт становится более гибким и индивидуальным, более привлекательным и доступным для потребителя» [4]. А реклама в средствах массовой информации и образ в масс-медиа оказывают значительное влияние на продвижение туристических услуг в современном обществе. В данный же момент туристическая индустрия испытывает на себе колоссальное влияние антирекламы из-за ковидной повестки. Исследователи утверждают, что только после прекращения пандемии и успешного массового применения вакцин можно будет объективно анализировать разнородную поступающую информацию, а также делать прогнозы о состоянии индустрии на ближайшие годы. Многие современные иностранные специалисты пишут о разнообразных кризисах и методах приспосабливания туристического бизнеса к новым вызовам экономики [11; 12; 13; 14; 15]. «Туризм не исчезнет, но он изменится с точки зрения массового потребителя» («Интерфакс», 11.04.2020). Научных работ, посвященных исследованию рынка туризма и влияния пандемии на этот рынок, пока немного. В своей работе Ф. Буркле отмечал, что взаимодействие между пандемией и путешествиями имеет ключевое значение для понимания безопасности здоровья и глобальных изменений [9]. Рассмотрим, как СМИ освещают влияние пандемии коронавируса на сферу туризма в Сербии и Боснии и Герцеговине. Этнически разобщенная общественность этих стран привыкла покупать и читать только «свою» локальную прессу: «Глас Српске», «Дневни аваз», «Raskrikavanje», «Informer», «Srpski telegraf» и «Alo». Поэтому журналистика в этих странах стала инструментом национальной политики. Медиа вынуждены «этнически адаптироваться к социально-политическим новостным потребностям» албанцев, сербов и хорватов, чтобы привлечь аудиторию [7]. Учитывая этнические настроения, СМИ подкрепляют и усиливают данную обособленность, потакая настроениям разобщенности в контексте мультикультурных отношений. Сегодня в условиях кризиса национального сознания одна из основных задач, стоящих перед СМИ, – не давать возможности сеять панику и распространять домыслы на тему короновирусной повестки, поскольку ни СМИ, ни СМК не могут дать точных прогнозов по поводу будущего туристической отрасли. Разрозненная и неоднозначная оценка происходящим событиям дается сквозь призму журналистских репортажей, которые являются важным источником информации для общественности, отражая актуальную социальную, политическую и экономическую ситуацию в стране. Однако в медиа-сфере присутствует жесткое ограничение в том, как и что можно писать о данной проблеме. В изданиях Боснии и Сербии и Герцеговины «Глас Српске», «Srpski telegraf», «juGmedia vesti», «BBC NEWS», «Дневни аваз», «SRBIJA», «Danas» и «Raskrikavanje» можно отметить тенденцию к тому, что каждая статья на тему падения туристической индустрии в эпоху пандемии написана по определенным лекалам. Автором были выделены три основных повторяющихся шаблона, с помощью которых СМИ освещают влияние Covid-19 на сферу туризма в Сербии и Боснии и Герцеговине. Статьи о туристической индустрии в эпоху пандемии используют следующие стереотипические формы: 1) В 2019 году были невероятно успешные туристические сезоны. «Мы выживаем и успеваем работать в какой-то мере благодаря накопленным годами сбережениям. Я не знаю, что бы мы сделали, если бы у нас не было хорошего заработка в 2019 году, – сказал Зоран Прерадович, директор туристического агентства Баня-Лука «Unis» («Глас Српске», 22.01.2021); «После лучшего года для сербского туризма – финансовая катастрофа» («Srpski telegraf», 13.09.2020); «Прошлый год был самым успешным для сербского туризма, потому что впервые количество иностранных туристов превысило количество местных, с более чем 10 миллионами ночевок, – заявило BBC в Министерстве торговли, туризма и телекоммуникаций» («juGmedia vesti», 03.08.2020) ;
170 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) «Прошлый год был рекордным для туризма в Сербии, что подтверждает рост числа гостей и, соответственно, притока иностранной валюты» («Глас Српске», 22.01.2021); «По оценкам доход туристических агентств, гидов, отелей, перевозчиков и других компаний в сфере туризма на 97–98 % ниже по сравнению с прошлогодним доходом», – говорят в Министерстве туризма» («BBC NEWS», 05.08.2020). Данные цитаты показывают, что до начала пандемии коронавируса СМИ описывали туристическую отрасль в Сербии и Боснии и Герцеговине как успешную. Количество туристов, прибывших в страну к концу 2019 года, составило 6,5 миллионов человек, а расходы иностранцев до сентября прошлого года составили 1,6 миллиарда евро, что на 11 % больше по сравнению с тем же периодом 2021 года. Приведенные в СМИ цифры показывают, что сектор туризма – это сектор с самым быстрым темпом роста, но он также обнаруживает наибольшее экономическое и социальное влияние в стране. 2) Власть сообщает не о реализации проектов, а о готовящихся мерах поддержки туристического бизнеса. «В Минфине говорят, что они все еще рассматривают конкретные меры по оказанию помощи сектору» («Глас Српске», 22.01.2021); «С 1 марта до конца месяца работодатели в Сербии могут подать заявку на государственную помощь из третьего пакета, предназначенного для смягчения последствий пандемии коронавируса» («BBC NEWS», 01.03.2021); «Торговая палата Сербии предложила определенные меры по реформированию, которые поддерживают восстановление после кризиса, вызванного текущей пандемией» («Глас Српске», 04.10.2020); «Министерство экономики считает интересной идею создания специального фонда для уменьшения ущерба в пандемию» («Дневни аваз», 12.03.2020). Приведенные цитаты из СМИ показывают, что лексика, подбираемая для оценки действий властей, очень осторожная. В статьях аккуратно избегаются формулировки о конкретных действиях власти. Тема поддержки и помощи размывается с помощью речевых оборотов, подразумевающих не само действие, а лишь возможную подготовку к нему. Однако, подобный подбор оборотов, хоть и снимает ответственность с власти, которая «ничего не обещала», но создает у реципиента стойкое представление о пассивном положении дел в государственном управлении. 3) Люди сообщают о дезориентации и крахе бизнеса. «Я абсолютно оказался в тупике, пандемия поставила нас на грань краха» («Глас Српске», 18.09.2020); «Когда в марте объявили чрезвычайное положение, я очень нервничал, даже плакал и чувствовал себя совершенно беспомощным – говорит BBC Александр Мокрани, агент по продажам туристического агентства Voyager (Вояджер) из Панчево» («Глас Српске», 23.10.2020); «Если сектор общественного питания вымрет, это означает, что секторы и других видов деятельности, тесно связанных с ним, также вымрут», – говорит Предраг Митрович из ассоциации Защитника бизнесменов и предпринимателей Сербии» («Глас Српске», 23.10.2020). «Александр Радошевич, исполнительный директор по операциям, маркетингу и продажам в Центре здоровья и туризма Banja Vrucica, сообщил, что эпидемия коронавируса сильно ударила по курортному сектору, подчеркивая, что данные о прибытии туристов губительные» («Глас Српске», 29.05.2020). Анализ представленных цитат показывает, что индустрия туризма остро нуждается в государственной помощи. Но уже сейчас опрошенные бизнесмены туристической отрасли отмечают падение показателей, используя лексемы: «умирание», «крах», «загибается». Использование таких оборотов речи говорит о смирении перед настигнувшей индустрию катастрофе. Опрошенные не тревожатся о будущем, они констатируют уже свершившийся факт упадка в сфере туризма. Таким образом, структура статей имеет ретроспективную направленность информационного потока. В статьях отсутствует критический анализ проводимых в стране реформ, которые должны реанимировать туристическую индустрию. Упоминается лишь гипотетическая возможность такой поддержки, для чего авторами статей используются именные и глагольные словосочетания:
171 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) «правительство рассмотрит», «подаст заявку», «будет работать», «работать в этом направлении». Данные словосочетания не имеют эмоциональной окраски, однако они не могут внушить реципиенту доверия и уверенности в условиях кризиса. Но, что более важно, практически каждая статья о данной проблеме заканчивается словами: «В настоящий момент очень боюсь давать какие-либо прогнозы о потерях в туризме, потому что неизвестно, как долго продлится вирус и, следовательно, когда мы можем ожидать оживления экономики туризма», – сказал Расим Ляич, министр торговли и Туризм, сообщили Радио Свободная Европа (RFE), и телекоммуникации в правительстве Сербии» («SRBIJA», 16.04.2020). «Сейчас у нас есть все, но нет уверенности» («BBC NEWS» 01.03.2021); «Мы не можем знать, какой будет эпидемиологическая ситуация через несколько месяцев, как и наши партнеры за рубежом» («BBC NEWS», 09.11.2020). «Мы не знаем, что нас ждет в будущем. Мы надеемся, что ситуация стабилизируется» – Министр торговли и туризма Сербии Сузана Гасич» («Глас Српске», 18.09.2020); «Представители турфирм говорят, что непросто спрогнозировать, сколько в итоге будет потерь и когда начнется восстановление туризма, потому что пока неизвестно, как долго Сербия и мир будут бороться с ковидом» («Глас Српске», 13.08.2020). Данные цитаты показывают общую атмосферу неизвестности и непредсказуемости. Никто не готов брать на себя ответственность и прогнозировать грядущие экономические изменения в туристической отрасли. Лексические единицы и словосочетания «нет уверенности», «пока неизвестно», «не можем знать» с окраской пассивной выжидательности показывают позицию, которую решило занять правительство по отношению к поддержке рушащейся туристической индустрии. Словосочетания, выражающие общую неуверенность и страх перед последствиями пандемии, устойчиво повторяются в статьях и демонстрируют проблемы, с которыми сталкивается туристическая индустрия в Сербии и Боснии и Герцеговине в период распространения Covid-19. О восстановлении туристического рынка и притоке туристов на уровне докризисного вопрос не ставится. В дополнение к утрате чувства безопасности, которое испытало большинство людей, и глобальному экономическому кризису, с которым столкнулся мир, СМИ транслирует в медиа-пространство ощущение апатии, неуверенности, безразличия, бессилия. В статьях о туристических проблемах за последние полтора года не используются такие обороты, как: «новые возможности», «переориентация рынка», «стимул к изменению». Сухая статистика в данных статьях создает ощущение неопределенности и нестабильности, из-за этого у потребителей растет уровень пассивной тревожности, что впоследствии негативно скажется на сферу туризма после пандемии. Тем более что доверия к приведенной статистике нет, по причине дефицита доверия к власти. Правительства Сербии и Боснии и Герцеговины не позволяют журналистам раскрывать и обсуждать экономическое положение стран, чтобы избежать острой реакции массового сознания на стрессогенные шоковые условия, которые возникли в условиях пандемии коронавируса. В таких условиях средства массовой информации не могут делать свою работу в полной мере – порой данные статистики искажаются в угоду политической повестке: «Только 20 % граждан Сербии доверяют новостям и СМИ, согласно исследованию «Информация в цифровой среде в Сербии», проведенному Центром исследований средств массовой информации на факультете политических наук с поддержка BBC News на сербском языке» («Danas», 28.10.2020). Причина в том, что сами СМИ регулярно попадают в репутационные скандалы, что только усиливает недоверие граждан: «Четыре самых тиражных таблоида: Informer, Srpski Telegraf, Alo и Kurir – за 2019 год опубликовали не менее 945 ложных или необоснованных заявлений только на первых полосах, согласно анализу Raskrikavanje. Лидирует Informer с 317 «пойманной» ложью, за ними следуют Ало (259), Сербский Телеграф (227) и Курир (142)» («Raskrikavanje», 24.01.2020). Озвучиваемая в массмедиа повестка дезадаптивна и безынициативна, так как пресса транслирует выжидательную стратегию власти и насаждает пассивный тон по отношению к тому, как нужно воспринимать последствия пандемии. СМИ Сербии и Боснии и Герцеговины суггестивно внушают ориентиры смирения и принятия того, что экономический кризис неизбежен, а грядущие перемены будут носить отрицательный показатель. В краткосрочном периоде после кризиса
172 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) туризм неизбежно будет испытывать на себе результаты паралича активности потребительского спроса. Это естественным образом связано с финансовыми потерями, вызванными кризисом, и отсутствием у большинства населения денежных накоплений. Самоизоляция создает отложенный спрос, который нужно будет удовлетворить. Однако, все то, что может быть ассоциировано с пандемийно-карантинной темой, объединяется в массовом сознании в некую антирекламу для туризма. Страх перед вирусом сдерживает спрос, который становится осторожным и требует определенного времени, чтобы восстановиться. Туризм начинает функционировать в условиях новой реальности, которая предполагает усиление контроля за максимально строгим соблюдением санитарных норм для исключения возможности повторения вспышек пандемии. Крайне вероятным следствием кризиса станет значительно большее внимание туристов к вопросам безопасности, санитарно-эпидемиологической обстановке. В местах массовых скоплений людей все еще необходимо соблюдать масочный режим, личную гигиену, что стало основополагающей нормой повседневной жизни. Потребителю в постпандемию придется не только реанимировать свой бюджет и восстанавливать прежний уровень благополучия, но и преодолевать неопределенность и тревожность, транслируемую в СМИ, которая станет неотъемлемой частью современного существования. Анализ СМИ Сербии и Боснии и Герцеговины показал, что издания сформировали определенный шаблон актуальной повестки, который направлен на «смирение» перед неизбежным падением спроса в индустрии туризма. Медиа выработали тон «неопределенности» и избегают прогнозов на тему изменений в данной индустрии. Представители власти выбрали осторожную выжидательную позицию для трансляции в репортажах отчетов о принимаемых мерах правительства. В СМИ часто используются такие лексические единицы, как «крах», «загибаться», «вымирание» по отношению к анализу состояния туристического бизнеса в стране. Для характеризации актуального положения дел в индустрии применяют средства воздействия на аудиторию: повторы, убеждение и ретроспективное напоминание о прошлых успехах – что только усиливает негативный эффект от воспринимаемого информационного потока. Негативно сказывается на распространение данной позиции и искажение статистики с целью угодить неоднозначно настроенной национально ориентированной публике данных изданий. Закрепляют чувство недоверия и отторжения также регулярные репутационные скандалы, которые освещаются в СМИ и касаются распространения «фейкньюз». Атмосфера недоверия, пассивности и раздражения из-за неизвестности, которая транслируется в блоках новостей о путешествиях, создает негативный фон для туристической индустрии. Так, туристическому бизнесу предстоит не только изменить подход к обслуживанию с точки зрения медицинских норм, но и создать актуальный «театр безопасности». Система требований и запретов крайне неоднозначно воспринимается населением, но создает впечатление порядка, контроля и защищенности. Даруемое «театром безопасности» ощущение благополучия в постковидном мире станет неотъемлемым атрибутом туристической сферы – таковы неизбежные требования социальной сферы услуг. Социальные процессы в новых условиях во многом определяются той картиной реальности, которая формируется в массовом сознании, теми смыслами, ожиданиями, ориентирами, которые в нем актуализируются с помощью СМИ. В итоге, финансовые и психологические факторы окажут свое отрицательное воздействие на реанимирование туристической индустрии. При этом воздействие психологических факторов в вопросах международных поездок, возможно, будет более длительным.
Список литературы
1. Боголюбов, В. С. Менеджмент в туризме и гостиничном хозяйстве : учебник для академического бакалавриата / В. С. Боголюбов ; 2-е издание, исправленное и дополненное. – Москва : Издательство Юрайт, 2019. – 293 с. – Текст : непосредственный. 2. Восколович, Н. А. Маркетинг туристских услуг : учебник и практикум для бакалавриата и магистратуры / Н. А. Восколович ; 3-е издание, переработанное и дополненное. – Москва : Издательство Юрайт, 2019. – 191 с. – Текст : непосредственный.
173 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) 3. Жукова, М. А. Индустрия туризма: менеджмент организации / М. А. Жукова. – Москва : Финансы и статистика, 2006. – 200 c. – Текст : непосредственный. 4. Золотовский, В. А. Правовое регулирование туристской деятельности : учебник для СПО / В. А. Золотовский, Н. Я. Золотовская. – Москва : Издательство Юрайт, 2019. – 247 с. – Текст : непосредственный. 5. Лонская, А. Ю. Образ власти в языке российских печатных СМИ 1990-х гг. / А. Ю. Лонская. – Текст : непосредственный // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Русский и иностранные языки, и методика их преподавания. – 2017. – Т. 15. – № 1. – С. 113–125. 6. Мотышкина, М. В. Менеджмент в социально-культурном сервисе и туризме / М. В. Мотышина. – Москва : Феникс, 2015. – 899 c. – Текст : непосредственный. 7. Щербакова, С. А. Международный туризм. Экономика и география / С. А. Щербакова. – Москва : Финансы и статистика, 2016. – 144 c. – Текст : непосредственный. 8. Писаревский, Е. Л. Безопасность туризма. Правовое обеспечение. В 3 книгах. Книга 1. Основы безопасности туризма / Е. Л. Писаревский. – Москва : Финансы и статистика,2016. – 320 c. – Текст : непосредственный. 9. Burkle, Fm. Jr. Globalization and natural disasters: issues of public health, public capacity and political action / Fm. Jr. Burkle. – Текст : непосредственный. // Journal of International Relations. – 2006. – № 59 (2). – Р. 231–265. 10. Rabotić, B. Selektivni oblici turizma. / B. Rabotić. – Текст : электронный // Visoka turistička škola strukovih studija: [сайт]. – 2012. – URL: http://www.visokaturisticka.edu.rs/skripte/selektivni_ novo/predavanje1.pdf (дата обращения: 22.04.2021). 11. Mahmutović, M. Medijska konstrukcija kolektivnih sjećanja: tretman prošlosti u polju novinarstva s osvrtom na postdejtonsku BiH / M. Mahmutović. – Текст : непосредственный // OBRAZOVANJE ODRASLIH. – 2013. – Pp. 39–65. 12. Gavranović, A. Mediji, turizam, javnost / A. Gavranović. – Zagreb : VPŠ Libertas, 2015. – 327 p. – Текст : непосредственный. 13. Krpan, T. Mediji i turizam: zbornik radova s međunarodnog znanstvenog skupa. / T. Krpan, V. Sušac. – Zadar : Odjel za turizam i komunikacijske znanosti Sveučilišta, 2010. – 464 p. – Текст : непосредственный. 14. Popesku, J. Menadžment turističke destinacije / J. Popesku. – Beograd : Univerzitet Singidunum, 2013. – 298 p. – Текст : непосредственный. 15. Sapunar, M. Osnove znanosti o novinarstvu. / M. Sapunar, Zagreb : Sveučilište u Zagrebu. – 2004. – 382 p. – Текст : непосредственный.
MEDIA ON TOURISM IN SERBIA AND BOSNIA AND HERZEGOVINA AMID THE COVID-19 PANDEMIC
Kunich Z., Peoples’ Friendship University of Russia, Moscow, [email protected]
The article is devoted to the study of the media reaction to the problem of the tourism industry, which arose as a result of the Covid-19 pandemic. The problem of the decline of tourism is one of the frst on the agenda in the media and communication in many countries, which suggests the need to study it. The author notes that modern print media have developed certain patterns of the used vocabulary when describing the crisis state of this business segment. There are three distinctive repetitive patterns that reinforce the sense of unknown, alienation, and passivity in their audience. The study traces that the propaganda of fear and mistrust acts as anti-advertising for the tourism industry. Empirical, content analysis, structural-functional and typological approaches are used as the main research methods. The goal is to analyze the formation of characteristic sentiments in the information news stream about tourism in Serbia and Bosnia and Herzegovina during the spread of the Covid-19 pandemic. In accordance with the set goal, the following tasks are solved in the work: to identify the lexical and structural components of the articles; match the use of repeated tokens; analyze the impact of media sentiment on the current state of the tourism industry.
174 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) The research material was articles from the press “Glas Srpske”, “Dnevni avaz”, “Raskrikavanje”, “Informer”, “Srpski telegraf” and “Alo”, in the amount of 11 pieces. As a result of the research, the author comes to the conclusion that the popularization of the “theater of safety” in the tourist segment can overcome the negative consequences of anti-advertising. As a result of the research, the author comes to the conclusion that the popularization of the “theater of safety” in the tourist segment can overcome the negative consequences of anti-advertising.
Key words: tourism, pandemic, coronavirus, Serbia, Bosnia and Herzegovina, mass media.
References
1. Bogolyubov, V. S. (2019). Menedzhment v turizme i gostinichnom hozjajstve. uchebnik dlja akademicheskogo bakalavriata [Management in tourism and hotel industry. textbook for academic bachelor’s degree]. Moscow. Izd-vo Yurayt, 293 p. (in Russ). 2. Voskolovich, N. A. (2019). Marketing turistskih uslug : uchebnik i praktikum dlja bakalavriata i magistratury [Marketing of tourist services: textbook and workshop for undergraduate and graduate programs]. Moscow: Izd-vo Yurayt, 191 p. (in Russ). 3. Zhukova, M. A. (2006). Industrija turizma: menedzhment organizacii [Tourism industry: management of the organization]. Moscow: Finansi i statistica, 200 p. (in Russ). 4. Zolotovsky, V. A. (2019). Pravovoe regulirovanie turistskoj dejatel’nosti : uchebnik dlja SPO [Legal regulation of tourist activity: a textbook for SPO]. Moscow: Izd-vo Yurayt, 247 p. (in Russ). 5. Lonskaya A.Yu. (2017). Obraz vlasti v jazyke rossijskih pechatnyh SMI 1990-h gg. [The Image of Government in 1990s Russian Print Media]. Vestnik Rossijskogo universiteta druzhby narodov Serija: Russkij i inostrannye jazyki i metodika ih prepodavanija [RUDN Journal of Russian and Foreign Languages Research and Teaching], 15 (1), pp. 113–125. (in Russ). 6. Motyshkina, M.V. (2015). Menedzhment v social’no-kul’turnom servise i turizme [Management in social and cultural service and tourism]. Moscow: Feniks, 899 p. (in Russ). 7. Shcherbakova, S.A. (2016). Mezhdunarodnyj turizm. Jekonomika i geografja [International tourism. Economy and geography]. Moscow: Finansi i statistica, 144 p. (in Russ). 8. Pisarevsky, E. L. (2016). Bezopasnost’ turizma. Pravovoe obespechenie. V 3 knigah. Kniga 1. Osnovy bezopasnosti turizma [Safety of tourism. Legal support. In 3 books. Book 1. Fundamentals of tourism safety]. Moscow: Finansi i statistica, 320 p. (in Russ). 9. Burkle, Fm. Jr. (2006). Globalization and natural disasters: issues of public health, public capacity and political action. Journal of International Relations. 59 (2), pp. 231–265. 10. Rabotić, B. (2013). Selektivni oblici turizma. Visoka turistička škola strukovnih studija, available at: http://www.visokaturisticka.edu.rs/skripte/selektivni_novo/predavanje1.pdf (accessed: 22.04.2021) 11. Mahmutović, M. (2013). Medijska konstrukcija kolektivnih sjećanja: tretman prošlosti u polju novinarstva s osvrtom na postdejtonsku BiH. OBRAZOVANJE ODRASLIH, pp. 39–65. 12. Gavranović, A. (2015). Mediji, turizam, javnost. Zagreb: VPŠ Libertas, 327 p. 13. Krpan, T. & Sušac, V. (2010). Mediji i turizam: zbornik radova s međunarodnog znanstvenog skupa. Zadar: Odjel za turizam i komunikacijske znanosti Sveučilišta, 464 p. 14. Popesku, J. (2013). Menadžment turističke destinacije. Beograd: Univerzitet Singidunum, 298 p. 15. Sapunar, M. (2004). Osnove znanosti o novinarstvu. Zagreb: Sveučilište u Zagrebu. 382 p.
Звездан Кунич, аспирант кафедры массовых коммуникаций Филологического факультета, Российский университет дружбы народов (г. Баня-Лука, Босния Герцеговина). [email protected]
175 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ СТАТЬИ Кунич З. СМИ о туризме в Сербии и Боснии и Герцеговине в условиях пандемии, вызванной вирусом COVID-19 // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40). С. 169–176. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10219.
Kunich Z. Media on tourism in Serbia and Bosnia and Herzegovina amid the COVID-19 pandemic // Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. No 2 (40), pp. 169–176. DOI: 10.47475/2070-0695- 2021-10219.
176 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40)
РЕЧЕВЫЕ МОДЕЛИ И СТРАТЕГИИ МЕДИАДИСКУРСА
УДК 811.161.1 DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10220
Е. Ю. Панова Челябинский государственный университет, Челябинск
РИТОРИЧЕСКАЯ СТРАТЕГИЯ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ФОБИЙ В РЕГИОНАЛЬНЫХ МЕДИАТЕКСТАХ: ПРОБЛЕМА РЕЛЕВАНТНОЙ МЕТОДОЛОГИИ
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и Челябинской области в рамках научного проекта № 20-412-740009
Предметом обсуждения становятся возможные методологические подходы к выявлению, анализу, интерпретации фобий в современных региональных медиатекстах. Потребность в этом вызвана необходимостью обнаружения комплексного подхода описания риторических стратегий репрезентации фобий в медиатекстах, так как медиа являются значимым агентом в формировании и трансляции социальных страхов и фобий, определяющих социальный и психологический портрет жителей региона.
Ключевые слова: фобия, региональный медиатекст, риторическая стратегия, медиавоздействие.
Постановка проблемы Риторический подход к явлениям медиапрактики значим и актуален в силу ряда причин: 1) целеустановка воздействия на мнение и систему координат адресата, определяющая природу и риторики, и феномена медиа, 2) общий «риторический поворот» современной культуры, позволяющий говорить о риторизации современного пространства во всех областях [8], 3) трансформация картины мира из литературоцентричной в медиацентричную [1]. Последнее положение определяет роль медиа как транслятора определенных ценностных установок и эмоциональных оценок, с одной стороны, и ресурса формирования и кристаллизации этих же установок, с другой, причем процесс этот рассчитан на самые разные аспекты взаимодействия самых разных субъектов коммуникации. Фокусируясь на предмете нашего исследования, можно сказать, что медиатекст одновременно отражает и формирует социальные фобии у потребителей контента. Фобия (понятие, в самом широком употребительном смысле обозначающее симптом, явление, основанное на иррациональном неконтролируемом страхе или заключающееся в перманентном тревожном состоянии относительно определенных объектов или ситуаций) представляется важным и значимым фактором в процессе формирования линий социальной напряженности. Но основной задачей данной статьи на данном этапе нам представляется не столько разговор о классификации фобий и статистике их репрезентации в дискурсе массмедиа, сколько обнаружение возможных методологий анализа фобий в контексте риторики медиатекста. Методологические основания Риторические стратегии становятся предметом интереса современных исследователей медиатекста (И. В. Анненковой, Л. В. Антоновой, А. В. Голоднова, Л. Р. Дускаевой, Э. В. Чепкиной и др.), но следует подчеркнуть, что риторика в целом и частные механизмы реализации риторического воздействия вызывают научный и практический интерес еще со времен Античности). В целом «риторический метадискурс рассматривается как особая дискурсивная практика, интегрирующая различные коммуникативные сферы (рекламную, политическую, судебную и т. п.) на основе общности персуазивной интенции субъекта дискурса, выступающего в коммуникативной роли адресанта» [3], а алгоритм анализа риторических и коммуникативных стратегий основывается на структурно-семиотическом подходе к анализу медиатекста и 177 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) соотнесен с современными практиками дискурсивного и лингвистического анализа текста). Именно риторика, а точнее, риторические коды, по мнению Э. В. Чепкиной, «конструируют разновидности позиций адресанта и адресата и специфические, дополнительные характеристики коммуникации» [9. С. 86]. Ею же предложена и методика анализа кодов в тексте («Эти коды “лежат” поверх кодов <…> риторические коды имеют гораздо больше шансов быть замеченными, потому что они часто обнажают процесс построения текста, его “сделанность”» [9. С. 209]. Ключевой риторической характеристикой медиатекста, по мнению автора, является полиадресатность (как следствие многоголосия, полистилизма), а его подкодами – код иронии и фатики. По нашему мнению, представление о подкодах может быть дополнено кодом страха, который, безусловно, выражается по-разному, но основан именно на этой базовой эмоции. И собственно страх и его реализация в медиапространстве также является объектом исследования целого ряда работ: философские основания медиастрахов рассматривал А. В. Корчинский [7], конкретные аспекты реализации медиастрахов в дискурсе современных медиа анализировали М. Р. Желтухина [4; 5], С. И. Байбикова [2], Т. Т. Зубарева [6] и другие. Основные результаты. Итак, основной задачей риторики медиатекста можно признать эффективное и планомерное медиавоздействие, которое может быть успешно достигнуто с помощью психоэмоционального потенциала явления страха, специфически представленного в медиапространстве. Медиастрах – это соединение психологии эмоций и лингвистики эмоций. М. Р. Желтухина выделяет следующие основные векторы реализации медиастрахов: «1) воздействие на мнения, установки, поведение адресата: формирование мышления, представлений о мире конкретного адресата, общественного мнения. Медиатексты не репрезентируют реальность, а конструируют ее вербально и невербально в соответствии с поставленными целями; 2) фокусирование внимания адресата на реальности (на ее значимых фрагментах) для дальнейшего побуждения адресата к действиям; 3) манипулирование сознанием и поведением адресата. В медиадискурсе реализуются интенции информирования, социального контроля, манипуляции и др., наблюдается активное вторжение в языковую сферу с целью воздействия на разум, чувства и волю адресата, регулирование восприятия общественно-политических явлений путем применения средств и приемов идеологического вербального и невербального воздействия» [5. С. 366]. Медиастрахи имеют свои маркеры выражения в тексте: невербальные внешние, внутренние (описание изменения состояния, связанное с переживаемой эмоцией, либо графическое изображение, например, в поликодовых текстах, соединяющих текстовую и визуальную составляющие), вербальные (номинативные заголовки, оценочные эпитеты, идеологически релевантные лексемы, риторические фигуры, глаголы-деструктивы, глаголы-манипуляторы и т. д.). Но такие маркеры позволяют только предположить наличие в медиатексте эмоционального поля страха и частично на вербально-описательном уровне декодировать его, при этом оставляя задачу комплексного анализа в сфере желательно-достижимого результата. Предложим модель лингвориторического анализа проявления фобий в медиатексте: 1) целеполагание (модус медиатекста), тематическая сфера; 2) характер аргументов; 3) риторические средства введения аргументов; 4) пафос медиатекста («выход» из коммуникативной ситуации, общее эмоциональное «постощущение»); 5) «порождающий эффект» (если поставлена задача и существует возможность отследить эффект восприятия медиасообщения в показателях социального одобрения или в попытках субъективизировать развитие темы в уникальных пользовательских комментариях). У такой модели есть очевидные плюсы (последовательность, комплексность, возможность увидеть «пролонгированное» действие текста и разделить (на уровне модуса и пафоса) истинные намерения автора: а) констатация и «принятие» эмоции страха, ее рационализация (пример 1: «Что это – необоснованная паника или вполне разумное беспокойство? Но почему тогда возникает паника среди жителей домов, рядом с которыми устанавливают вышки? // Связь поколений: почему челябинцы бунтуют против вышек 4G и что думают об этом эксперты. –
178 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) здесь и далее примеры взяты с сайта регионального медиапортала 74.RU в период с января по декабрь 2020 года, составляющие эмпирическую базу данных исследования); б) эскалация внутреннего напряжения (пример 2: Также многие пациенты описывают в этот момент панику и страх смерти // «Самое противное в этой боли то, что она никуда не уходит»: рассказ человека, пережившего инфаркт в 47 лет); ирония и развлекательный дискурс повествования (пример 3: Сложности начинаются, когда выясняешь, что в арсенале имеются подтипы – «яркая весна», «темная зима», «светлое лето»... И так 12 раз, сразу голова кругом. Без паники! // «Выглядите уставшей»: как определить цвета и оттенки, которые вас портят). Но такая стратегия работы с текстом нацелена на большого объемы тексты со сложноорганизованными смыслом и структурой и требует особого механизма их обнаружения. В связи с этим была апробирована методология поиска нужных медиатекстов по сигнальным маркерам-лексемам с последующим анализом. Материалом исследования стали медиасообщения регионального портала 74.ru за период с января по декабрь 2020 года, содержащих лексемы страх, фобия, паника. Были получены следующие результаты: страх – всего 1919 употреблений, из них явно доминирующий СС (социальный страх), 1569 употреблений связано со страховыми и их деятельностью во всех формах (в т. ч. фонд социального страхования); фобия, паника – 153 употребления, доминирующий КФ (конкретная фобия). В пуле отобранных медиатекстов фобии и связанные с ними эмоции, маркируемые как страшные, анализировались по трем основаниям: 1) семантическому, 2) функциональному, 3) лексическому. Семантический аспект предполагает внимание к тематике текста и к источнику формирования социального страха, который может быть обусловлен как внятными социально-экономическими факторами (повышение цен на бензин), так и психологически мотивирован (психологи говорят о базовых, универсальных видах социофобий: страх неудач или страх неуверенности, страх ответственности, страх беззащитности, страх зависимости или несвободы). На пересечении этих двух наблюдаемых полей формируется представление о семантике текста, которое потом уточняется анализом субъектных позиций текста (авторской точки зрения, иных героев и др.) и развертывания суждения. Как показал анализ материалов, в медиатекстах данного периода преобладает страх беззащитности в различных модификациях, также часто встречается страх зависимости (это связано, безусловно, со спецификой наблюдаемого периода – пандемией и связанными с ней ограничениями, но обращает на себя внимание факт подавляющего большинства упоминаний деятельности страховых компаний (поиск по лексеме ‘страх’ помещает такого рода тексты в интересующую нас исследовательскую зону), а следовательно, актуализируются такие смысловые направления, как страх за сохранение здоровья и как фактор, который может угрожать здоровью, страх как неуверенность в будущем, страх как неуверенность в себе. Страхи, связанные со здоровьем, представлены наиболее частотно, но встречаются и другие варианты (перечислены по мере убывания частотности употребления): страхи в связи с состоянием экологии (значимый аспект в регионе), политической ситуацией, кредитованием, социальным комфортом. Функциональный аспект связан с установлением типа сообщения в контексте реализации риторической стратегии в медиатексте. М. Р. Желтухина говорит об информационном, аргументативно-аналитическом и императивном типах агонального медиасообщения [4. С. 47], включая в понятие агональности смыслы преодоления конфликтности, напряжения и активизации жизненных сил в связи с особой ситуацией или измененным состоянием. Как нейтральный в медиасфере функционирует этикетно-ритуальный дискурс, кооперирующий участников коммуникации, снимающий острые противоречия, ему могут быть противопоставлены намеренное обострение ситуации, продуцирование страхов, сублимация конфликтности в агональном медиасообщении. Как следствие разнятся риторические стратегии реализации этих функций: эскалация «внутреннего» напряжения в текстах, продуцирующих смыслы страха, и нейтрализация или «замалчивание» точек напряжения в текстах кооперативных. В текстах информационного портала 74.ru встречаются обе риторические стратегии, но преобладает аргументативно-аналитический тип медиасообщения. Лексический аспект анализа медиасообщений предполагает анализ лексико-семантических связей и стилистических коннотаций. С одной стороны, лексика является одновременно
179 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) удобным и внятным механизмом поиска релевантного для анализа контента и маркером эмоции страха в медиатексте. С другой, анализ этого уровня организации текста не позволяет создать полную объективную картину степени выраженности страхов и фобий как маркеров социальной напряженности. Приведем некоторые наблюдения по работе с отобранной по лексическому принципу базой данных. Со словом ‘паника’ было установлено несколько типов значений: 1) психологическое состояние, приводящее к стрессу и, возможно, нежелательным действиям («У меня паника началась. В голове была паника и растерянность из-за стрессовой ситуации // «В голове была паника»: водитель грузовика рассказал, почему не избежал тарана пяти машин на М-5», «Он не сразу понял, что происходит, а когда люди стали в панике выбегать из здания, кинулся искать Ирину, но не нашел в толпе // Умерла пострадавшая при пожаре клуба «Хромая лошадь». Она боролась за жизнь 11 лет»); 2) как реакция на изменившиеся и потенциально опасные условия жизни (социальный контекст) («А жители города жалуются и паникуют. При этом в Министерстве экологии уверяют – повода для паники нет // Как смог объяснил. В Минэкологии говорят, что затянувшая Челябинск пелена – оптический обман в жару», «А мелких предпринимателей может напугать сам факт общения с госструктурами, у них паника «Кто будет заниматься всей этой бюрократией?» // Челябинским компаниям подкинут денег за прием выпускников. Как это оценили сами работодатели»); 3) использование как устойчивого выражения часто в бытовом аспекте, метафорически «стертое» употребление («А вообще, если у вас сломался холодильник, не паникуйте и сперва дождитесь мастера // Выживут только овощи: как спасти еду, если холодильник сломался»). Второй и третий контексты в текстах практических всегда нивелируются за счет иронии, шутки, отрицательных частиц, предлогов с семантикой отрицания, аффективных пар противопоставлений, доказывающих, что паника как состояние не имеет смысла. Первый контекст существует для объяснения мотивов того или иного поведения. В материалах периода до пандемии лексема страх встречается не так часто и, как правило, в бытовых контекстах (страх переезда, лечить зубы, преодолеть себя) – тональность нейтральная, риторический сценарий снятия страха через логические аргументы и апелляцию к прецеденту. Материалы периода пандемии так или иначе связаны с ней и в целом сводятся к общей теме неопределенности, при этом риторическая стратегия балансирует между снятием напряжения и подогреванием интереса к теме. Материалы после демонстрируют риторическую установку снятия эмоции страха, апелляции к вариантам его нейтрализации (что относится к тому же аргументативно-аналитическому типу медиасообщения). Таким образом, провокативная и нейтрализующая риторические стратегии – два предполагаемых очевидных варианта, но возможны и другие. К схожим выводам приходят коллеги из Екатеринбурга В. Р. Хафизова, С. Б. Абрамова и Н. Л. Антонова. В результате исследования социальных страхов молодежи, проведенного с привлечением анализа региональных медиа, ученые делают следующие наблюдения: «В репертуаре социальных страхов – страхи за жизнь и здоровье; страхи попасть в ситуации, которые невозможно контролировать; страхи стать жертвой преступления; глобальные страхи; страхи перед государством. Результаты контент-анализа показали, что тональность публикаций, используемая лексика выступают спусковым механизмом формирования социальных страхов и катастрофического сознания. Исключением выступают новости, в которых затронут вопрос пандемии: информация представлена в нейтральном ключе, лексика ориентирована на конструктивное разъяснение ситуации, призвана успокоить аудиторию и нивелировать моральную панику. Риторика публикаций выступает действенным инструментом как провоцирующим социальные страхи, так и формирующим социально-ответственное поведение. Увеличение доли позитивно эмоционально настроенных постов снижает социальную агрессию, средства массовой информации становятся регулятором социальных действий индивидов в условиях неопределенности» [10]. Как видим, анализ контента региональных медиа обнаруживает сходные тенденции в аспекте формирования и трансляции фобий населения, но при этом следует признать, что вопрос относительно методологического аппарата остается дискуссионным. Описанный выше метод позволяет проводить качественный дискурсивно-концептологический анализ концептов страх,
180 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) фобия, паника, учитывая особенности формирования ядерных и периферийных значений, но в целом не решает комплексную проблему выявления медиастрахов как таковых, поскольку СМИ, являясь интерпретационным инструментом обработки информации, транслирует скрытые контекстные смыслы, не всегда лексически маркируемые словами страх, фобия, паника и т. д.
Список литературы
1. Анненкова, И. В. Риторическая модель современного медиадискурса / И. В. Анненкова. – Текст : электронный // Русский язык и литература во времени и пространстве : сборник материалов XII Конгресса Международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы (Шанхай, 8–12 мая 2011 года) / под ред. Л. А. Вербицкой, Лю Лиминя, Е. Е. Юркова. – URL: http:// jf.spbu.ru/upload/fles/fle_1357770312_5759.pdf (дата обращения: 20.05.2021). 2. Байбикова, С. И. О проблеме создания социофобий в современных массмедиа / С. И. Байбикова, М. Р. Желтухина, Т. Т. Зубарева. – Текст : непосредственный // Гуманитарные и социальные науки. – 2014. – № 2. – С. 454–458. 3. Голоднов, А. В. Риторический метадискурс: к определению понятия / А. В. Голоднов. – Текст : непосредственный // Вестник Ленинградского государственного университета им. А. С. Пушкина. – 2008. – № 2 (13). – С. 7–18. 4. Желтухина, М. Р. Агональный и фобийный медиадискурс ХХΙ века: пути развития / М. Р. Желтухина. – Текст : непосредственный // Эффективность массовых коммуникаций: социальный и языковой аспекты: материалы Всероссийской научно-практической конференции. – Москва, 2016. – С. 47–50. 5. Желтухина, М. Р. От психологии эмоций к лингвистике эмоций: современные медиастрахи и их воздействие на адресата / М. Р. Желтухина. – Текст : непосредственный // Психология личности: культурно-исторический подход: материалы XX Международных чтений памяти Л. С. Выготского, 18–20 ноября 2019 г. / под ред. Г. Г. Кравцова. – Т. 1. – Москва, 2019. – С. 366–371. 6. Зубарева, Т. Т. «Желтые» медиастрахи: критерии дифференциации / Т. Т. Зубарева. – Текст : непосредственный // Современные технологии обучения иностранным языкам: сборник научных трудов. – Ульяновск, 2016. – С. 294–299. 7. Корчинский, А. В. Мультимедиальный дискурс страха / А. В. Корчинский. – Текст : непосредственный // Медиафилософия. – 2010. – Т. 5. – С. 114–124. 8. Панова, Е. Ю. Риторизация современного медиапространства как фактор релевантности проблемы риторического кода в медиадискурсе / Е. Ю. Панова. – Текст : непосредственный // Медиалингвистика. – 2019. – Т. 6. – № 4. – С. 484–495. 9. Чепкина, Э. В. Русский журналистский дискурс: текстопорождающие практики и коды (1995–2000) : специальность 10.02.01 «Журналистика» : диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук / Чепкина Элина Владимировна ; Уральский государственный университет им. А. М. Горького. – Екатеринбург, 2000. – 389 с. 10. Хафизова, В. Р. Роль региональных медиа в формировании социальных страхов молодежи / В. Р. Хафизова, С. Б. Абрамова, Н. Л. Антонова // Казанский социально-гуманитарный вестник. – 2020. – № 6 (47). – С. 110–116.
RHEETORICAL STRATEGY OF REPRESENTATION OF PHOBIA IN REGIONAL MEDIATEXTS: THE PROBLEM OF RELEVANT METHODOLOGY
Panova E. Yu., Chelyabinsk State University, Chelyabinsk, [email protected]
The research was funded by RFBR and Chelyabinsk Region, project number 20-412-740009
The subject of the article is possible methodological approaches to identifying, analyzing, and interpreting phobias in contemporary regional media texts in a rhetorical aspect. The need for this is due to the need to fnd an integrated approach to describing rhetorical strategies for representing
181 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) phobias in media texts. The rhetorical approach to the phenomena of media practice is signifcant and relevant for a number of reasons: 1) both rhetoric and the media have the main goal-setting impact on the addressee’s opinion and coordinate system, 2) there is a general “rhetorical turn” of modern culture, 3) the picture of the world is being transformed from literary-centric to media-centric. Media are perceived as a translator of certain value attitudes and emotional assessments, on the one hand, and a resource for the formation and crystallization of these attitudes, on the other, and this process is designed for different aspects of the interaction of the very subjects of communication. Focusing on the subject of our research, we can say that media text both refects and forms social phobias among content consumers. Phobia (a concept in the broadest common sense denoting a symptom, a phenomenon based on irrational uncontrollable fear or consisting in a permanent anxiety about certain objects or situations) seems to be an important and signifcant factor in the process of forming lines of social tension and creating a social and psychological portrait of the inhabitants of the region.
Key words: phobia, regional media text, rhetorical strategy, media infuence.
References
1. Annenkova, I. V. (2011). Ritoricheskaya model’ sovremennogo mediadiskursa [Rhetorical model of modern media discourse]. Russkiy yazyk i literatura vo vremeni i prostranstve : sbornik materialov XII Kongressa Mezhdunarodnoy assotsiatsii prepodavateley russkogo yazyka i literatury (Shankhay, 8–12 maya 2011 goda) / pod red. L. A. Verbitskoy, Lyu Liminya, E. E. Yurkova [Russian language and literature in time and space: collection of materials of the XII Congress of the International Association of Teachers of Russian Language and Literature (Shanghai, May 8-12, 2011) / ed. L. A. Verbitskaya, Liu Limin, E. E. Yurkova]. Available at: http://jf.spbu.ru/upload/fles/fle_1357770312_5759.pdf (accessed: 20.05.2021). (in Russ.). 2. Baybikova, S. I., Zheltukhina, M. R. & Zubareva, T. T. (2014). O probleme sozdaniya sotsiofobiy v sovremennykh massmedia [On the problem of creating social phobia in modern mass media]. Gumanitarnye i sotsial’nye nauki [Humanities and social sciences], 2, pp. 454–458. (in Russ.). 3. Golodnov, A. V. (2008). Ritoricheskiy metadiskurs: k opredeleniyu ponyatiya [Rhetorical metadiscourse: to the defnition of the concept]. Vestnik Leningradskogo gosudarstvennogo universiteta im. A. S. Pushkina [Bulletin of the Leningrad State University. A.S. Pushkin], 2 (13), pp. 7–18. (in Russ.). 4. Zheltukhina, M. R. (2016). Agonal’nyy i fobiynyy mediadiskurs XXΙ veka: puti razvitiya [Agonal and phobic media discourse of the XXΙ century: ways of development]. Effektivnost’ massovykh kommunikatsiy: sotsial’nyy i yazykovoy aspekty: materialy Vserossiyskoy nauchno-prakticheskoy konferentsii [Effectiveness of mass communications: social and linguistic aspects: materials of the All- Russian scientifc and practical conference]. Pp. 47–50. (in Russ.). 5. Zheltukhina, M. R. (2019). Ot psikhologii emotsiy k lingvistike emotsiy: sovremennye mediastrakhi i ikh vozdeystvie na adresata [From the psychology of emotions to the linguistics of emotions: modern mediastrahi and their impact on the addressee]. Psikhologiya lichnosti: kul’turno- istoricheskiy podkhod: materialy XX Mezhdunarodnykh chteniy pamyati L. S. Vygotskogo, 18–20 noyabrya 2019 g. / pod red. G. G. Kravtsova [Psychology of personality: cultural and historical approach: materials of the XX International readings in memory of L. S. Vygotsky, November 18–20, 2019 / ed. G.G. Kravtsova], t. 1, pp. 366–371. (in Russ.). 6. Zubareva, T. T. (2016). «Zheltye» mediastrakhi: kriterii differentsiatsii [“Yellow” mediastrachi: criteria of differentiation]. Sovremennye tekhnologii obucheniya inostrannym yazykam: sbornik nauchnykh trudov [Modern technologies of teaching foreign languages: collection of scientifc papers]. Ul’yanovsk. Pp. 294–299. (in Russ.). 7. Korchinskiy, A. V. (2010). Mul’timedial’nyy diskurs strakha [Multimedia discourse of fear]. Mediaflosofya [Media philosophy], t. 5, pp. 114–124. (in Russ.). 8. Panova, E. Yu. (2019). Ritorizatsiya sovremennogo mediaprostranstva kak faktor relevantnosti problemy ritoricheskogo koda v mediadiskurse [Rhetorization of modern media space as a factor of relevance of the problem of rhetorical code in media discourse]. Medialingvistika [Medialinguistics], t. 6, 4, pp. 484–495. (in Russ.).
182 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) 9. Chepkina, E. V. (2000). Russkiy zhurnalistskiy diskurs: tekstoporozhdayushchie praktiki i kody (1995–2000) : diss. d-ra flol. nauk [Russian journalistic discourse: text-generating practices and codes (1995–2000)]. Ekaterinburg, 389 p. (in Russ.). 10. Khafzova, V. R. (2020). Rol’ regional’nykh media v formirovanii sotsial’nykh strakhov molodezhi [The role of regional media in the formation of social fears of young people]. Kazanskiy sotsial’no-gumanitarnyy vestnik [Kazan social and humanitarian bulletin], 6 (47), pp. 110–116. (in Russ.).
Панова Елена Юрьевна, кандидат филологических наук, доцент кафедры журналистики и массовых коммуникаций Челябинского государственного университета. [email protected]
БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ СТАТЬИ Панова Е. Ю. Риторическая стратегия репрезентации фобий в региональных медиатекстах: проблема релевантной методологии // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40). С. 177–183. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10220.
Panova E. Yu. Rheetorical strategy of representation of phobia in regional mediatexts: the problem of relevant methodology // Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. No 2 (40), pp. 177–183. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10220.
183 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40)
ИГРОВЫЕ ФОРМЫ КОММУНИКАЦИИ
УДК 070 DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10221
В. А. Бейненсон Национальный исследовательский Нижегородский государственный университет им. Н. И. Лобачевского, Нижний Новгород
ПРИМЕНЕНИЕ РОБОТИЗИРОВАННОГО КОНТЕНТА В РЕАЛИЗАЦИИ РЕКРЕАТИВНЫХ ФУНКЦИЙ МАССМЕДИА
В статье рассматриваются проблемы и перспективы использования развлекательного роботизированного контента в массмедиа. Внимания заслуживают как простые технологии чат-ботов, так и современные нейросети (такие как GPT-3), способные создавать пародийный контент или генерировать текст по запросу. Технология стремительно развивается и используется в порядке эксперимента как в СМИ, так и других медиапроектах.
Ключевые слова: роботизированная журналистика, автоматизированный контент, рекреативные функции, развлекательный контент, нейросети, GPT-3.
Применение технологий автоматизированного создания медиаконтента представляет собой довольно редкий случай темы, вызывающей в последние годы повышенный интерес как практиков и исследователей различных областей науки, так и широкой аудитории. Можно предположить, что именно в силу междисциплинарности, а также необходимости привлечения инвесторов, терминологический аппарат, связанный с данной сферой, в отечественных исследованиях еще не сложился. Часто используются как термины, пришедшие из компьютерной науки («алгоритмы», «нейросети», «машинное обучение»), так и названия, изначально преследовавшие маркетинговые и публицистические задачи и призванные привлечь внимание к теме: например, выражение «искусственный интеллект» [4; 7; 13; 15] или термин «робот» и его производные. Данная тенденция характерна как для научных исследований в области журналистики и медиакоммуникаций, так и для научно-популярных публикаций для широкой аудитории. При этом в научных работах по данной теме в качестве синонимичных используется целый ряд различных терминов. Сама отрасль обозначается как «автоматизированная журналистика» [1; 5; 14; 15], «алгоритмическая журналистика» [5], «робо-журналистика» / «робото- журналистика» [5; 13], «медиароботизация» [11], но наибольшее распространение получил термин «роботизированная журналистика» [4; 5; 6; 9; 11; 13]. Субъект данной деятельности, то есть алгоритм, создающий медиаконтент, в исследованиях получает название «робот-журналист» [5; 13; 14], «кибер-журналист» [5; 13], «медиаробот» [7]. Для обозначения результата его работы используются термины: «автоматизированный контент» [5; 9; 17], «алгоритмизированные тексты» [9; 17], «автоновости» [9; 17], «машинные сообщения» [10]. При этом необходимо отметить, что часто в исследованиях сфера деятельности алгоритмов, создающих медиаконтент, часто сужается до создания и дистрибуции информационного журналистского контента. В настоящее время технологии искусственного интеллекта, или медиароботы, способны выполнять целый ряд функций и заменять собой живых сотрудников в области журналистики и медиакоммуникаций: ведущих, редакторов, продюсеров, авторов новостного и развлекательного контента. Одной из первых функций алгоритмов в редакции можно считать их применение в журналистике данных, что положило начало в конце 2000-х годов особому направлению – «вычислительной журналистике» (computational journalism) [19]. В его рамках программа является своего рода помощником дата-журналиста. Она выявляет закономерности в базах 184 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) данных, выделяет случаи, потенциально заслуживающие внимания живого дата-журналиста (тенденции, всплески, аномалии), который может разрабатывать эту историю дальше [6; 9]. Еще одна «специальность», которую в какой-то степени способны освоить алгоритмы в редакции, – это функции редакторов и продюсеров. В их задачи может входить формирование алгоритмической ленты новостей в зависимости от интересов пользователя на основании его прошлого поведения. Такой робот может сам формировать повестку дня, подбирая потенциально наиболее резонансные темы, может определять режим публикации материалов (время выхода, порядок), может распределять контент по различным площадкам издания, то есть заниматься дистрибуцией [2; 9]. Примечательно, что в октябре 2020 года премию Online Journalism Awards за лучшие инновации в журналистике (Award for Technical Innovation in the Service of Digital Journalism) впервые получил не человек, а алгоритм, названный Sophi. Он занимается дистрибуцией и продвижением контента канадского издания The Globe and Mail, делает верстку главной страницы их сайта, определяет расположение материалов и их количество на странице, подбирает теги и рубрики для публикаций. При этом живой редактор имеет возможность отменять решения Sophi (Sophi Automation // Online Journalism Awards, https://awards.journalists.org/entries/ sophi-automation, дата обращения: 20.10.2020). Однако наибольший интерес исследователей вызывают возможности робо-журналистов для генерации новостных текстов, особенности структуры и стиля заметок, сгенерированных алгоритмами [4; 6; 7; 9; 10]. При этом в ряде работ помимо потенциала в применении роботов как создателей текстов отмечаются и проблемы, связанные с развитием данного направления [4; 7; 9]. Это ограниченность тематики, в которой могут быть применены роботы (в основном, спорт, погода, финансы – везде, где есть постоянный поток структурированной информации), это шаблонность текстов, но, главное, затратность внедрения и поддержки технологии, что привело к малой распространенности роботов, пишущих новости, в российских СМИ относительно западной практики. Исключениями являются «Интерфакс», ТАСС и Sports.ru, которые применяют автоматизацию контента в большей или меньшей степени. Однако роботизированный контент на современном этапе может реализовывать в СМИ и иных массмедиа не только информационную, но и развлекательную функцию. Исследователи отмечают трансформацию в нынешнем веке традиционной системы функций, утрату информационной функцией ведущей роли [3; 12; 16], активное проникновение в контент СМИ развлекательных компонентов, развитие гибридных форматов, таких как инфотейнмент или эдьютейнмент [8; 18; 20]. С развитием цифровой среды подобная тенденция лишь усиливается, поскольку именно развлекательный контент является хорошим инструментов для привлечения и удержания внимания отвлекающегося пользователя в цифровой среде. Мы солидаризируемся с мнением исследователя медиафункций Н. А. Федотовой, которая понимает категорию развлечения в массмедиа довольно широко. Она выделяет целую группу рекреативных функций и относит к ним функции, которые «регулируют интеллектуальную, эмоциональную, физическую жизнь человека, способствуют эмоциональной разрядке, поддерживают душевное равновесие, позитивный настрой и нормальный психический тонус, формируют оптимальное для активной жизни эмоционально-психическое состояние» [16. С. 57]. При этом автор справедливо замечает, что нет необходимости рассматривать функцию развлечения в СМИ отдельно от других массмедиа, поскольку «суть и содержание рекреативных функций не находятся в прямой зависимости от информационного канала» [16. С. 53]. Данная концепция соответствует современным реалиям, когда пользователь пребывает в сетевом пространстве и не осознает границ между медиаплатформами. Иначе говоря, проводя досуг в цифровой среде, пользователь, не делает различий между СМИ и не-СМИ, а журналистским публикациям в лентах соцсетей приходится конкурировать с развлекательными материалами. Таким образом, ситуация, в которой СМИ не используют, а чаще не имеют возможности использовать технологии искусственного интеллекта, является невыгодной для самих СМИ в условиях конкуренции с другими массмедиа, применяющими развлекательный роботизированный контент. При этом если редакция начинает использовать роботов в своей работе в любой возможной роли (редактора, ведущего, автора заметок или развлекательных материалов) – это само
185 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) по себе является отличным информационным поводом и привлекает внимание аудитории к медиабренду. Ограничения, которые неизбежны при написании роботами новостных заметок, становятся несущественными при создании развлекательного контента. Требованиями точности, логичности текста, без которых заметка теряет всякий смысл и жанровую суть, можно пренебречь, если пользователь осведомлен об экспериментальном или шуточном характере публикации. Создание нейросетей для «свободного творчества» – уже не только давно и активно развивающееся направление в рамках самой компьютерной науки, но и часть современного экспериментального искусства. Нейросеть, то есть алгоритм, работающий на основе «обучения» на огромной базе данных любого типа (тексты, изображения, музыка), не просто копирует образцы, а «творит» по собственному усмотрению на основе анализа и поиска закономерностей в этой базе данных (датасете). Контент часто получается подражательным, но вполне правдоподобным. Поэтому роботы давно и довольно успешно умеют создавать стилизации под того или иного автора. Например, широко известен проект, в рамках которого нейросеть в 2016 г. создала альбом «Нейронная оборона» в стиле песен Егора Летова, или проект «Яндекса», где нейросеть сочиняет музыку в стиле Скрябина (Как алгоритмы Яндекса создали музыку по мотивам Скрябина // YouTube-канал «Яндекс», 13.06.2017, https://www.youtube.com/watch?v=Q76Nbrk1InA, дата обращения: 27.12.2020). Можно вспомнить группу французских художников Obvious, создающих картины при помощи нейросети на основе базы данных, состоящей из классических образцов живописи. Они же создают эскизы африканских масок, используя другую нейросеть. При этом нельзя сказать, что подобное творчество является чистым экспериментаторством: в октябре 2018 года на аукционе Christieʼs впервые была продана картина группы Obvious «Портрет Эдмона Белами» за 432 тыс. долларов (Лащева, М. «Да, мы – художники» Арт-группа Obvious c помощью нейросетей создает картины, которые продаются за сотни тысяч долларов. Мы поговорили с ними о будущем искусства // Meduza, 03.07.2020, https://meduza.io/feature/2020/07/03/da-my-hudozhniki, дата обращения: 25.12.2020). Известность также получил бот, создающий граффити в стиле Бэнкси, «обученный» на датасете из его работ. Рисунки выглядят подражательно и жутковато, но стилистика Бэнкси узнаваема, на что и рассчитывали авторы проекта (Ganksy AI street artist, https://vole.wtf/ganksy/ (дата обращения: 20.12.2020). Нейросети, способные писать текстовые стилизации, оказались вполне применимы для генерации развлекательного контента в массмедиа. В качестве примера можно привести проект Neural Meduza, существующий в Twitter, Instagram и «ВКонтакте», где алгоритм, обученный преимущественно на заголовках издания Meduza, создает пародийные абсурдные заголовки, в которых при этом угадывается стилистика и тематика материалов самой Meduza. Хотя Neural Meduza сама не является СМИ или проектом Meduza, она сатирически обыгрывает повестку издания и привлекает дополнительное внимание к нему. С известной оговоркой проект Neural Meduza можно считать экспериментальным медиакритическим сатирическим проектом. Способности пишущих нейросетей к пародированию особенностей тематики и стиля определенного автора воплотились и в развлекательном проекте «Нейросветов», где алгоритм, обученный на публикациях в Twitter политика и общественного деятеля Михаила Светова, создает пародийные абсурдные твиты. Нужно отметить, что и Neural Meduza, и «Нейросветов» являются результатом персональных экспериментов конкретных разработчиков. Таким образом, вполне можно говорить об относительной доступности самой технологии создания пародийных текстов при наличии соответствующей идеи. Например, существуют эксперименты по разработке нейросети, генерирующей тексты в стиле высказываний В. В. Жириновского (GraphGrailAi/ruGPT3-ZhirV // Github, 23.11.2020, https://github.com/GraphGrailAi/ruGPT3-ZhirV, дата обращения: 20.12.2020). Однако подобные технологии «пародирования» могут использоваться и в СМИ. Можно вспомнить довольно комичный кейс, когда Марк Цукерберг отказался давать интервью The Guardian, поэтому журналисты издания задали вопросы алгоритму Zuckerbot, обученному на интервью, постах и выступлениях самого Цукерберга и получили ответы в стиле его речей. Журналистская неудача обернулась пародийным развлекательным интервью, получившим резонанс в СМИ по всему миру. (Wong, D. C. ‘I am going to say quiet words in your face just like I did with Trump’: a conversation with the Zuckerbot // The Guardian, 22.12.2019, https://www.theguardian.
186 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) com/technology/2019/dec/22/zuckerbot-mark-zuckerberg-facebook-botnik, дата обращения: 27.12.2020). Создание нейросетями текстового и визуального медиаконтента, конечно, не претендует на статус творчества в полном смысле слова, однако может применяться для привлечения внимания аудитории и вирусного эффекта. Например, компания «Яндекс» к 8 марта 2020 года запустила сервис The Artifcial Eight, своего рода «генератор открыток», позволяющий создать уникальное поздравление со сгенерированными текстом и картинкой (The Artifcial Eight // Яндекс, https:// yandex.ru/lab/postcard, дата обращения: 20.10.2020).). Проект вызвал резонанс в СМИ, но при этом получил много критики со стороны пользователей, далеко не все открытки оказались удачными, а смысл текста релевантным. Однако было бы неверным считать, что СМИ в России не предпринимают попыток по созданию развлекательного роботизированного контента. Например, российский Elle в качестве экспериментального развлекательного материала предложил читателям еще в октябре 2017 года текст, написанный алгоритмом Дженни (Холина, А. Секс-машина: с кем лучше в постели – с роботом или человеком? // Elle, 13.09.2017, https://www.elle.ru/otnosheniya/lubov-i- seks/seks-mashina-s-kem-luchshe-v-posteli-s-robotom-ili-chelovekom, дата обращения: 29.12.2020). Данный текст сложно назвать удачным с точки зрения смысла и логики, поскольку обучение нейросети проходило на относительно малом массиве текстов одного из колумнистов журнала (всего лишь пара сотен текстов, что является ничтожным количеством для данной задачи). Однако редакция продолжила эксперименты, и в 2018 году тексты Дженни выходили в нескольких номерах печатной версии журнала. Подобные публикации можно считать маркетинговым и рекламным инструментом журнала, желающего заявить о себе как об издании, следующим современным трендам. Подобный прием использовала уже в 2019 году сингапурская редакция журнала Esquire, которая выпустила целый номер, созданный при участии искусственного интеллекта по имени AI Squire. Нейросеть здесь сгенерировала колонку редактора и пять материалов, в том числе об истории искусственного интеллекта (The scope and history of AI, from its early days of machine learning to being virtual assistants // Esquire Singapore, 19.04.2019, https://www.esquiresg.com/the- scope-and-history-of-ai-from-its-early-days-of-machine-learning-to-being-virtual-assistants, дата обращения: 27.12.2020). Более простым и доступным, но не менее перспективным направлением применения алгоритмов в медиапроектах можно считать чат-боты. Данная технология является уже довольно привычной в мессенджерах, однако ее применение в журналистике еще требует осмысления. Например, в октябре 2020 года на платформе «ВКонтакте» заработал бот, названный Эли. Его задача – информировать и консультировать преимущественно подростков по вопросам здоровья, психологии отношений, сексуального просвещения (Эли: бот-консультант // ВКонтакте, https:// vk.com/elibot, дата обращения: 05.01.2021). Подобный проект можно отнести к категории эдьютейнмента, поскольку просветительский компонент здесь переплетен с развлекательным. Бот Эли является отдельным проектом, не связанным с тем или иным СМИ, но саму технологию бота-консультанта вполне можно было бы применять, к примеру, в научно-популярных сетевых изданиях. К направлению эдьютейнмента также можно отнести чат-бот в Telegram, созданный сотрудниками Музея советских игровых автоматов из Санкт-Петербурга в период самоизоляции. Он имитировал диалог с пользователями и виртуально знакомил с экспонатами музея (Кутепова, М. Как чат-бот помог в игровой форме познакомить с музеем // Сделано.медиа, https://sdelano. media/chatbot, дата обращения: 06.01.2021). Интересным опытом можно считать и запуск чат-бота в паблике «ВКонтакте» Министерства культуры Нижегородской области (Министерство культуры Нижегородской области // ВКонтакте, https://vk.com/minkultnn, дата обращения: 06.01.2021). Его задача – в форме диалога рекомендовать места для посещения и различные культурные события в Нижегородской области. Подобный инструмент вполне вписался бы в концепцию и городского СМИ с рубрикой о досуге и предстоящих мероприятиях. Использование роботов-ведущих, а точнее нейросетей, которые генерируют аудиовизуальный образ андроида, также можно отнести к развлекательным, а также маркетинговым задачам массмедиа. Однако еще недавно подобные эксперименты были доступны исключительно крупным мировым медиабрендам. Например, китайское агентство «Синьхуа» в ноябре 2018 года
187 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) первым запустило диктора-андроида, и эта новость очень широко разошлась в СМИ по всему миру. На сегодняшний же день подобные технологии осваиваются даже региональными СМИ. Например, издание «Нижегородская правда» представило своим пользователям сразу двух цифровых дикторов, озвучивающих новости сайта: голосовой робот Настя, который ежедневно записывает выпуски новостей в формате подкаста и работает на постоянной основе, и робот- андроид Мария, образ которой был сгенерирован на платформе Mail.ru и представлял собой разовый эксперимент (Анонс газеты «Нижегородская правда» 15 июля // ВКонтакте, 15.07.2020, https://vk.com/video-61126185_456241058, дата обращения: 20.12.2020). Надо отметить, что существует специальный сервис Mail.ru, позволяющий создать видео с цифровым ведущим, читающим любой заданный текст (Диктор Mail.ru // Смотри Mail.ru, https://dictor.mail.ru, дата обращения: 04.01.2021). Сервис доступен как редакциям, так и обычным пользователям. Эксперименты с виртуальным диктором, озвучивающим новости, проводит и упомянутый проект Neural Meduza, где ведущая-андроид зачитывает абсурдные пародийные заголовки, из которых состоит проект, в стиле анонса выпуска в программе «Время» на соответствующей музыкальной подложке. Подобные короткие видео публикуются в Instagram проекта. Однако необходимо иметь в виду, что роботы могут генерировать не только новостной и развлекательный контент, но и фейковые сообщения, причем в большом количестве и уже весьма правдоподобные по форме и содержанию. В феврале 2019 года лаборатория OpenAI объявила о создании нейросети GPT-2, которая успешно генерирует сообщения, похожие на тексты, написанные людьми. Человеку достаточно написать одно предложение, и нейросеть дописывает его до связного и логичного текста, приводя правдоподобные доказательства и выдуманные цитаты экспертов (Лабораторию OpenAI создали для развития искусственного интеллекта «на благо людей». У ученых получился отличный генератор фейковых новостей // Meduza, 16.02.2019, https://meduza.io/feature/2019/02/16/laboratoriyu-openai-sozdali-dlya-razvitiya-iskusstvennogo- intellekta-na-blago-lyudey-u-uchenyh-poluchilsya-otlichnyy-generator-feykovyh-novostey, дата обращения: 06.01.2021). В отличие от проектов с пародийным контентом фейковый характер подобных текстов часто может быть не распознан читателем. Что касается моделей типа GPT, а сейчас уже разработана модель GPT-3, то важно понимать, что такие системы решают ровно одну задачу: они пытаются предсказать и написать, условно говоря, следующее слово в последовательности по предшествующим. Человек предлагает нейросети некоторую исходную информацию, которая на жаргоне разработчиков называется «затравка», от которой алгоритм выстраивает собственный текст. «Затравкой» может служить как начало текста (для GPT-2 и GPT-3), так и произвольно сформулированная просьба, запрос, требования к будущему тексту (только для GPT-3). При этом если GPT-2 могла преимущественно сочинять забавные, иногда связанные, но совершенно бесполезные фейковые тексты, то модель GPT-3 явно имеет перспективы для дальнейшего практического применения, в том числе в медиа. Особенно важно, что развитием таких нейросетей (GPT-2 и GPT-3) сейчас занимаются и российские разработчики. Например, активно в этом направлении работает Сбербанк, имеющий для этого соответствующие технические и вычислительные мощности. В ноябре 2020 г. разработчиками компании были опубликованы первые результаты обучения их нейросети ruGPT-3 на русскоязычном датасете – это было необходимо, чтобы алгоритм мог писать тексты на русском языке. Данный датасет представлял собой массив текстов объемом 600 гигабайт, куда вошла коллекция произведений русской литературы, тексты «Википедии», публичные разделы развлекательного сайта Pikabu, материалы научно-популярных сайтов и сайтов по программированию. При этом уже первый вариант русскоязычной модели GPT-3 отличался широким спектром «умений». Например, она могла писать тексты объемом более 2000 слов с «затравкой» (более приемлемого качества, чем GPT-2), причем «затравкой» мог быть произвольно сформулированный запрос с указанием тематики и стилистики текста. Также она могла реферировать, пересказывать тексты, отвечать на произвольно поставленные вопросы, то есть вести диалог, давать рекомендации, например, по книгам и фильмам с несколькими вариациями (Шаврина, Т. Тестируем ruGPT-3 на новых задачах // Блог Сбербанка на Habr, 20.11.2020, https:// habr.com/ru/company/sberbank/blog/528966, дата обращения: 25.12.2020).
188 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) Надо сказать, что технология GPT-3, ранее обученная на англоязычном датасете, уже осваивается англоязычными СМИ в порядке эксперимента. Например, в сентябре 2020 года газета The Guardian опубликовала колонку, которую написала GPT-3. Задание для колонки звучало так: «Пожалуйста, напишите короткую колонку, примерно на 500 слов. Текст должен быть написан простым и ясным языком. Сосредоточьтесь на том, почему у людей нет причин бояться искусственного интеллекта» (A robot wrote this entire article. Are you scared yet, human? // The Guardian, 08.09.2020, https://www. theguardian.com/commentisfree/2020/sep/08/robot-wrote-this-article-gpt-3, дата обращения: 20.12.2020). Издание The Guardian на сегодняшний можно назвать одним из флагманов в области экспериментов по применению роботизированного контента в СМИ. В России ситуацию с возможностью применения GPT-3, в том числе в сфере массмедиа, можно назвать довольно оптимистичной. В октябре 2020 года Сбербанк запустил конкурс вариантов полезного применения ruGPT-3 и, главное, предоставил возможность участникам использовать вычислительные мощности компании. Примечательно, что в качестве особой номинации была выдвинута задача по разработке нейросети, способной писать эссе уровня ЕГЭ по гуманитарным предметам (русский язык, история, литература, обществознание) по заданной теме/тексту задания (Онлайн-соревнование по программированию // AI Journey, https://ai-journey. ru/contest, дата обращения: 20.12.2020). Сам Сбербанк, так же, как и ряд упомянутых выше СМИ, использует роботизированные тексты в маркетинговых и развлекательных целях. Например, в конце 2020 года Сбербанк опубликовал пресс-релиз по итогам собственной работы за год, написанный нейросетью ruGPT-3. В его основу легли тексты новостей компании за год. На первый взгляд, текст выглядит правдоподобным и не вызывает подозрений, однако в конце раскрывается его шуточный характер, «поскольку практически ни слова правды в нём нет. Искусственный интеллект уже способен более-менее связно формулировать предложения, но путается в логике и фактах. А значит, по крайней мере, в следующем году заменить нас на нейронку не удастся» (Итоги 2020 года от Сбера // Сбербанк, 30.12.2020, https://press.sber.ru/publications/itogi-2020-goda-ot- sbera, дата обращения: 06.01.2021). Кроме того, Сбербанк на своем сайте предлагает любым пользователям своего рода игру с ruGPT-3: можно ввести «затравку» в виде начала текста, а нейросеть делает попытку его дописать (Русская модель GPT-3 Large, // Сбербанк, 22.10.2020, https://sbercloud.ru/ru/warp/gpt-3, дата обращения: 04.01.2021). Таким образом, сфера применения подобной технологии генерации текстов является довольно широкой. Если использование роботов для написания заметок сопряжено с рядом серьезных ограничений, то применение нейросетей для генерации развлекательного контента с целью привлечения и удержания внимания аудитории является активно развивающимся направлением, которое требует мониторинга постоянно происходящих изменений и их анализа исследователями массмедиа. Хотя качество сгенерированных текстов требует дальнейших разработок и совершенствования технологии, развитие данной сферы происходит с огромной скоростью. Поэтому людям творческих профессий, в том числе журналистам, приходится держать руку на пульсе и быть в курсе развития подобных технологий. Нейросети являются лишь инструментом, выполняющим конкретную задачу, и бессмысленны без человеческой идеи. Подобно тому, как технологии фотографии на начальном этапе ее развития было отказано в статусе искусства, так и «творчество» нейросетей выглядит пока нелепым. Однако именно идея применения подобного инструмента позволит сделать данную технологию уместной и осмысленной. Бурное развитие пишущих нейросетей в очередной раз напоминает представителям журналистской профессии, что главная ценность их работы заключается в качествах, недоступных роботам: умению проявлять эмпатию, общаться с героями, делиться эмоциями, нешаблонно мыслить, виртуозно владеть языком без штампов и клише.
Список литературы
1. Баранова, Е. А. Развитие автоматизированной журналистики как новый вызов этическим стандартам профессии в цифровую эпоху / Е. А. Баранова. – Текст : непосредственный // Мультимедийная журналистика: медиакоммуникации и медиаиндустрия. Материалы II Международной научно-практической конференции. – Минск : БГУ, 2019. – С. 55–57.
189 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) 2. Бейненсон, В. А. Роботизированная журналистика в современных СМИ: векторы развития и проблемы реализации / В. А. Бейненсон. – Текст : непосредственный // Коммуникативные стратегии СМИ: теоретические подходы и новые реалии. – Нижний Новгород : ННГУ, 2020. – С. 140–151. 3. Боков, М. Б. Коммуникативная функция СМИ / М. Б. Боков. – Текст : непосредственный // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. – 2009. – № 5 (93). – С. 31–52. 4. Иванов, А. Д. Автоматическая генерация спортивных новостей на естественном языке (на примере робота-журналиста Rosalinda) / А. Д. Иванов. – Текст : непосредственный // Знак: проблемное поле медиаобразования. – 2018. – № 1 (27). – С. 116–121. 5. Иванов, А. Д. Роботизированная журналистика и первые алгоритмы на службе редакций международных СМИ / А. Д. Иванов. – Текст : непосредственный // Знак: проблемное поле медиаобразования. – 2015. – № 2 (16). – С. 32–40. 6. Иванов, А. Д. Роботизированная журналистика как следующий этап развития дата- журналистики / А. Д. Иванов. – Текст : непосредственный // Журналистика в системе альтернативных источников информации. – Нижний Новгород : ННГУ, 2017. – С. 113–119. 7. Замков, А. В. Новостной медиаробот: теоретические аспекты интеллектуальной системы генерации контента / А. В. Замков. – Текст : непосредственный // Вопросы теории и практики журналистики. – 2019. – № 2 (27). – Т. 8. – С. 260–273. 8. Кармалова, Е. Ю. Эдьютейнмент: понятие, специфика, исследование потребности в нем целевой аудитории / Е. Ю. Кармалова, А. А. Ханкеева. – Текст : непосредственный // Вестник Челябинского государственного университета. – 2016. – № 7 (389). – С. 64–71. 9. Кульчицкая, Д. Ю. Компьютерные алгоритмы в работе российских информационных агентств (на примере ИА «Интерфакс» и «ТАСС») / Д. Ю. Кульчицкая, Т. И. Фролова. – Текст : непосредственный // Вестник Московского университета. Серия 10: Журналистика. – 2020. – № 1. – С. 3–19. 10. Лукина, М. М. Сравнительный анализ структурно-содержательных элементов машинных и журналистских новостных сообщений / М. М. Лукина, Е. А. Палашина. – Текст : непосредственный // Медиаальманах. – 2019. – № 1 (90). – С. 72–84. 11. Роботизированная журналистика: от научного дискурса к журналистскому образованию / А. В. Замков, М. А. Крашенинникова, М. М. Лукина, Н. А. Цынарёва. – Текст : электронный // Медиаскоп : [сайт]. – 2017. – Вып. 2. – URL: http://www.mediascope.ru/2295 (дата обращения: 15.12.2020). 12. Савинова, О. Н. Трансформация медиасистемы в современных условиях: к вопросу аберрации функций СМИ / О. Н. Савинова. – Текст : непосредственный // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. – 2008. – № 1. – С. 198–200. 13. Сальникова, Л. С. Роботы против журналистов: есть ли у журналистики будущее? / Л. С. Сальникова. – Текст : непосредственный // Вопросы теории и практики журналистики. – 2019. – № 4. – Т. 8. – С. 668–678. 14. Сетейкина, Е. А. Роботизированная журналистика: развитие и перспективы. восприятие читателей и журналистов на статьи, подготовленные кибер-журналистом / Е. А. Сетейкина. – Текст : электронный // Международные коммуникации. – 2018. – № 2 (7). – URL: https://intcom- mgimo.ru/2018/2018-07/algorithmic-journalism (дата обращения: 20.12.2020). 15. Уланова, А. Е. Творчество естественного и искусственного интеллекта: границы и перспективы / А. Е. Уланова. – Текст : непосредственный // Творчество как национальная стихия: медиа и социальная активность. Сборник статей. / Под редакцией Г. Е. Аляева, О. Д. Маслобоевой. – Санкт-Петербург : СПбГЭУ, 2018. – С. 173–180. 16. Федотова, Н. А. Рекреативные функции в системе функций СМИ: теория и концепции / Н. А. Федотова. – Текст : непосредственный // Знак: проблемное поле медиаобразования. – 2011. – Т. 1.– № 7. – С. 52–58. 17. Фролова, Т. И. Эстетический статус роботизированных сообщений: результаты исследования / Т. И. Фролова, Д. Ю. Кульчицкая – Текст : непосредственный // Медиа в современном мире. 58-е Петербургские чтения. Сборник материалов Международного научного
190 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) форума. / Ответственный редактор В. В. Васильева. – Санкт-Петербург : Санкт-Петербургский Государственный Университет, 2019. – С. 161–162. 18. Чаган, Н. Г. Инфотейнмент как явление медиакультуры / Н. Г. Чаган – Текст : непосредственный // Вестник Университета Российской академии образования. – 2014. – № 2. – С. 76–82. 19. Hamilton, J. T. Accountability through algorithm: Developing the feld of computational journalism. Report from the Center for Advanced Study in the Behavioral Sciences / J. T. Hamilton, F Turner. – Текст : электронный // Stanford University : [сайт]. – 2009. – 31 июля. – URL: https://web. stanford.edu/~fturner/Hamilton%20Turner%20Acc%20by%20Alg%20Final.pdf (дата обращения: 20.12.2020) 20. Social Information in the Age of Entertainment: “tainment”-technologies / K. V. Kiuru, E. Y. Karmalova, A. D. Krivonosov, A. A. Selyutin. – Текст : непосредственный // 2019 Communication Strategies in Digital Society Workshop (ComSDS). – Saint Petersburg : IEEE, 2019. – P. 96–99. – DOI: 10.1109/COMSDS.2019.8709639 (дата обращения: 20.12.2020).
USING ROBOTIC CONTENT IN THE IMPLEMENTATION OF RECREATIONAL FUNCTIONS OF MASS MEDIA
Beynenson V. A., Lobachevsky State University of Nizhny Novgorod, Nizhny Novgorod, [email protected]
The article discusses the problems and prospects of using robotic content in the mass media. The use of algorithms for creating news items is actively analyzed in scientifc works. However, media robots can also create various entertainment content, but this aspect has not yet received due attention from researchers. “Free creativity” of neural networks in the feld of creating music and visual content has gained popularity since the second half of the 2010s, but at the present stage, the technology can also be used to create text entertainment content in the mass media. Automated content that can perform recreational functions includes both simple chatbot technologies and modern neural networks (such as GPT-3) that can create parody content or generate text on demand. The quality of such texts can not yet be considered satisfactory, but the technology is rapidly developing, supported by large global and Russian companies, and is already being used as an experiment in the media and other media projects. At the same time, robotic entertainment content is often used as a tool to attract attention to a media brand.
Key words: robotic journalism, automated content, recreational functions, entertainment content, neural networks, GPT-3.
References
1. Baranova, E. A. (2019). Razvitiye avtomatizirovannoy zhurnalistiki kak novyy vyzov eticheskim standartam professii v tsifrovuyu epohu [Development of automated journalism as a new challenge to the ethical standards of the profession in the digital age]. Mul’timediynaya zhurnalistika: mediakommunikatsii i mediaindustriya [Multimedia journalism: media communications and media industry] (pp. 55-57). Minsk, BSU (in Russ.). 2. Beynenson, V. A. (2020). Robotizirovannaya zhurnalistika v sovremennyh SMI: vektory razvitiya i problemy realizatsii [Robotic journalism in modern media: vectors of development and problems of implementation]. Kommunikativnyye strategii SMI: teoreticheskiye podhody i novyye realii [Communicative strategies of mass media: theoretical approaches and new realities] (pp. 140-151). Nizhny Novgorod: UNN (in Russ.). 3. Bokov, M. B. (2009). Kommunikativnaya funktsiya SMI [Communicative function of mass media]. Monitoring obshchestvennogo mneniya: ekonomicheskiye i sotsial’nyye peremeny [Monitoring of Public Opinion: Economic and Social Changes Journal], 5 (93). pp. 31-52 (in Russ.).
191 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) 4. Ivanov, A. D. (2018). Avtomaticheskaya generatsiya sportivnyh novostey na yestestvennom yazyke (na primere robota-zhurnalista Rosalinda) [Automatic generation of sports news in natural language (on the example of the robot journalist Rosalinda)]. Znak: problemnoye pole mediaobrazovanija [Sign: problematic feld of media education], 1 (27), pp. 116-121 (in Russ.). 5. Ivanov, A. D. (2015). Robotizirovannaya zhurnalistika i pervyye algoritmy na sluzhbe redaktsiy mezhdunarodnyh SMI [Robotic journalism and the frst algorithms in the service of international media editorial offces]. Znak: problemnoye pole mediaobrazovanija [Sign: problematic feld of media education], 2 (16), pp. 32-40 (in Russ.). 6. Ivanov, A. D. (2017). Robotizirovannaya zhurnalistika kak sleduyushchiy etap razvitiya data- zhurnalistiki [Robotic journalism as the next stage in the development of data journalism]. ZHurnalistika v sisteme al’ternativnyh istochnikov informatsii [Journalism in the system of alternative sources of information] (pp. 113-119). Nizhny Novgorod, UNN (in Russ.). 7. Zamkov, A. V. (2019). Novostnoy mediarobot: teoreticheskiye aspekty intellektual’noy sistemy generatsii kontenta [News media robot: theoretical aspects of intellectual content generation system]. Voprosy teorii i praktiki zhurnalistiki [Theoretical and practical issues of journalism], 2 (27), Vol. 8, pp. 260-273 (in Russ.). 8. Karmalova, YE. YU. & Hankeyeva, A. A. (2016). Ed’yuteynment: ponyatiye, spetsifka, issledovaniye potrebnosti v nem tselevoy auditoria [Edutainment: concept, specifcity, research of the need for it of the target audience]. Vestnik CHelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of the Chelyabinsk State University], 7 (389), pp. 64-71 (in Russ.). 9. Kul’chitskaya, D. YU. & Frolova T. I. (2020). Komp’yuternyye algoritmy v rabote rossiyskih informatsionnyh agentstv (na primere IA “Interfaks” i “TASS”) [Computer algorithms in the work of Russian news agencies (on the example of IA “Interfax” and “TASS”)]. Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 10: ZHurnalistika, 1, pp. 3-19 (in Russ.). 10. Lukina, M.M. & Palashina YE. A. (2019). Sravnitel’nyy analiz strukturno-soderzhatel’nyh elementov mashinnyh i zhurnalistskih novostnyh soobshcheniy [Comparative analysis of structural and content elements of machine and journalistic news reports]. Mediaal’manah [Media almanac], 1 (90), pp. 72-84 (in Russ.). 11. Zamkov, A. V., Krasheninnikova, M. A., Lukina, M. M. & TSynaryova, N. A. (2017). Robotizirovannaya zhurnalistika: ot nauchnogo diskursa k zhurnalistskomu obrazovaniyu [Robotic journalism: from scientifc discourse to journalistic education]. Mediaskop [Mediascope], available at: http://www.mediascope.ru/2295 (accessed 15.12.2020) (in Russ.). 12. Savinova, O. N. (2008). Transformatsiya mediasistemy v sovremennyh usloviyah: k voprosu aberratsii funktsiy SMI [Transformation of the media system in modern conditions: on the issue of aberration of media functions]. Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N.I. Lobachevskogo [Vestnik of Lobachevsky University of Nizhny Novgorod], 1, pp. 198-200 (in Russ.). 13. Sal’nikova, L. S. (2019). Roboty protiv zhurnalistov: yest’ li u zhurnalistiki budushcheye? [Robots against journalists: does journalism have a future? / L. S. Salnikova]. Voprosy teorii i praktiki zhurnalistiki [Theoretical and practical issues of journalism], 4, Vol. 8, pp. 668-678 (in Russ.). 14. Seteykina, YE. A. (2018). Robotizirovannaya zhurnalistika: razvitiye i perspektivy. vospriyatiye chitateley i zhurnalistov na stat’i, podgotovlennyye kiber-zhurnalistom [Robotic journalism: development and prospects. the perception of the readers and journalists to articles, prepared by cyber-journalist]. Mezhdunarodnyye kommunikatsii [International communications], 2 (7), pp. 5. (in Russ.). 15. Ulanova, A. YE. (2018). Tvorchestvo yestestvennogo i iskusstvennogo intellekta: granitsy i perspektivy [Creativity of natural and artifcial intelligence: borders and prospects]. Tvorchestvo kak natsional’naya stihiya: media i sotsial’naya aktivnost’ [Creativity as a national element: media and social activity] (pp. 173-180). Saint Petersburg, Saint Petersburg University of Economics (in Russ.). 16. Fedotova, N. A. (2011). Rekreativnyye funktsii v sisteme funktsiy SMI: teoriya i kontseptsii [Recreative functions in the system of media functions: theory and concepts]. Znak: problemnoye pole mediaobrazovanija [Sign: problematic feld of media education], 7, Vol. 1, pp. 52-58 (in Russ.). 17. Frolova, T. I. & Kul’chitskaya, D. YU. (2019). Esteticheskiy status robotizirovannyh soobshcheniy: rezul’taty issledovaniya [Aesthetic status of robotic messages: research results]. Media v sovremennom mire. 58-ye Peterburgskiye chteniya [Media in the modern world. 58th St. Petersburg Readings] (pp. 161-162). Saint Petersburg, SPbU.
192 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) 18. Chagan, N. G. (2014). Infoteynment kak yavleniye mediakul’tury [Infotainment as a phenomenon of media culture]. Vestnik Universiteta Rossiyskoy akademii obrazovaniya [Herald of the University of the Russian Academy of Education], 2, pp. 76-82. 19. Hamilton, J. T.& Turner F. (2009). Accountability through algorithm: Developing the feld of computational journalism. Report from the Center for Advanced Study in the Behavioral Sciences. Stanford University, available at: https://web.stanford.edu/~fturner/Hamilton%20Turner%20Acc%20 by%20Alg%20Final.pdf (accessed 20.12.2020) (in Eng.). 20. Kiuru K. V., Karmalova E. Y., Krivonosov A. D. & Selyutin A. A. (2019). Social Information in the Age of Entertainment: “tainment”-technologies. 2019 Communication Strategies in Digital Society Workshop (ComSDS) (pp. 96-99) Saint Petersburg, IEEE. DOI: 10.1109/COMSDS.2019.8709639 (accessed 20.12.2020) (in Eng.).
Беиненсон Василиса Александровна – кандидат филологических наук, доцент кафедры журналистики, Национальный исследовательский Нижегородский государственный университет им. Н. И. Лобачевского, ORCID ID 0000-0002-7128-0340 [email protected].
БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ СТАТЬИ Бейненсон В. А. Применение роботизированного контента в реализации рекреативных функций массмедиа // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40). С. 184–193. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10221.
Beynenson V. A. Using robotic content in the implementation of recreational functions of mass media // Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. No 2 (40), pp. 184–193. DOI: 10.47475/2070- 0695-2021-10221.
193 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40)
ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА ЖУРНАЛИСТА
УДК 070.4 DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10222
В. О. Кобызева Московский международный университет, Москва
ПОДХОДЫ К ИССЛЕДОВАНИЮ ФАКТЧЕКИНГА: НАУЧНЫЙ ОБЗОР
Рассмотрены подходы к определению понятий «фактчекинг» и «верификация информации». Фактчекинг одновременно инструмент, используемый при подготовке материала, и заключительный процесс на этапе сбора информации. При проведении фактчекинга журналисты сталкиваются со следующими трудностями: недостаток времени, квалификации; отсутствие в редакциях стандартов. Фактчекинг понимается как этико-технологический механизм. Существует запрос индустрии на разработку правил фактчекинга, основанных на базовых принципах журналистики.
Ключевые слова: фактчекинг, факт, верификация информации, стандарты фактчекинга, медиаобразование, медиаэтика.
Фактчекинг в последнее время стал важной частью редакционного процесса, а подходы к проверке информации рассматриваются исследователями как актуальная научная проблема. В рамках данной статьи представим основные направления медиаисследований. В российском исследовательском поле существует мнение о не тождественности таких понятий, как «верификация» и «фактчекинг» применительно к журналистской деятельности. Если под верификацией понимается уточнение информации, технический процесс подготовки контента, то фактчекинг «рассматривается как процесс проверки достоверности сведений, аудиовизуальной информации, их соответствия действительной реальности, направленный на выявление фактов искажения, в том числе и преднамеренного» [10. С. 7]. Такой подход может быть охарактеризован как рациональный, так как «проверка точности написания фамилии, должности спикера и проверка истинности предоставленных им сведений – процессы, требующие неравнозначных временных и профессиональных ресурсов» [10. С. 7]. Применительно к рассмотрению фактчекинга исследователи обращают внимание на конкретизацию понятия «факт». Под фактом принято понимать неопровержимую или же доказанную истинность, а также действительное (реальное) событие или явление. И. А. Королев отмечает, что в журналистике еще не выработан единый подход к определению факта. По его мнению, в условиях, когда требование верификации информации стало обязательным для СМИ, возникает необходимость внести некоторые корректировки понятия «факт». Исследователь полагает, что информация становится фактом, когда она прошла проверку на достоверность, а также когда информация несет в себе смысл для аудитории. Проверка фактов определяется не только достоверностью объективно-фактической стороны факта (денотата), «но и двух сопутствующих элементов – смысла и значения, обрамляющих денотативное ядро факта» [6. С. 33]. К такой проверке журналист прибегает в случае сомнения в фактической достоверности тех или иных сведений и сложности их проверки традиционными способами. Как отмечает исследователь, «данный план проверки соотносится с пониманием фактчекинга в западной традиции, где он подразумевает более глубокую и всестороннюю проверку фактов, чем простое установление фактической точности» [6. С. 33]. Западные исследователи, по мнению И. А. Королева, характерной чертой фактчекинга считают то, что проверка фактов проводится «не до того, как что-то будет опубликовано, а после того, как утверждение станет общедоступным. Эта форма проверки фактов «expost» направлена на увеличение ответственности политиков и других общественных деятелей за правдивость своих заявлений» [6. С. 34]. 194 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) Применительно к российской журналистике исследователи в первую очередь говорят о фактчекинге как об инструменте, используемом журналистом при подготовке материала, до его публикации. Фактчекинг рассматривают как заключительную процедуру на этапе сбора информации: «46 % журналистов просят собеседника после беседы еще раз уточнить факты, даты, названия, фамилии; еще 24 % визируют запись у собеседников; от 30 до 40 % журналистов проверяют информацию по официальным источникам, в пресс-службах. Но в основном проверяют в интернете, связываются с источником информации в сети или другим способом» [2. С. 696]. Этап проверки информации на подготовительной стадии работы журналиста рассматривается как процесс верификации, а не собственно фактчекинг. По мнению Д. В. Соколовой, собственно фактчекинг требует больших временных ресурсов и усилий. Этот процесс может быть затруднен ввиду объективных факторов (доступность источника информации, необходимость быстро производить контент) и субъективных факторов (профессиональные компетенции журналиста и/или редактора). «Человеческий фактор – халатность, нежелание проверять информацию, невнимательность, небрежность – предположительно можно было бы исключить с помощью автоматизации процесса, но в обозримом будущем сложно представить полностью роботизированный процесс, лишенный участия журналиста или редактора» [10. С. 11]. Исследование Д. В. Соколовой, посвященное особенностям проверки информации российскими журналистами, говорит о том, что «процесс фактчекинга занимает от нескольких минут до получаса (80,7 %), что объясняется спецификой темпов производства контента в цифровой среде. Более долгий процесс проверки информации (несколько часов) характерен для нишевых сайтов (12,8 %)» [11. С. 232]. В подавляющем большинстве СМИ не выработан единый регламент проверки информации, а процесс фактчекинга унифицирован лишь в единичных редакциях. При этом, «ответственность за публикацию некорректной информации в основном несет автор (37,1 %), реже – редактор (25,7 %) или выпускающий редактор (14,3 %)» [11. С. 232]. Фактчекинг также рассматривается в контексте особенностей работы журналиста с источниками информации, включая соцсети, которые считаются одним из самых доступных, но в то же время наиболее ненадежным источником. Проблему сомнительного качества информации в соцсетях анализирует Д. Ю. Кульчицкая, которая провела опрос российских журналистов и выяснила, как именно они используют в работе соцсети и как проводят фактчекинг полученной информации. Исследователь отметила, что журналисты, как правило, используют информацию только с официальных страниц учреждений в соцсетях; ищут всех участников истории; обзванивают коллег и экспертов; намеренно ищут новости с опровержением и, в случае провокационной информации, занимают выжидательную позицию [7. С. 129]. В отдельную группу исследований феномена фактчекинга можно отнести работы, посвященные дата-журналистике. По мнению В. С. Бережной, фактчекинг используется активно в журналистике данных, но «часто сводится к математической проверке корректности обработки данных». Исследователь отмечает, что сегодня мало внимания уделяется факторам, влияющим на корректность и этичность текста: «происхождение данных, методика и мотивация их сбора, корректность интерпретации, контекстуализация результатов анализа, корректности представления данных в визуализациях» [4. С. 191]. Автор отмечает, что во многих редакциях «существует практика верификации любого материала перед публикацией либо специальным подразделением или другими журналистами, не принимавшими участия в работе над конкретно этой историей, либо при помощи отдельных организаций, специализирующихся на проверке фактов» [4. С. 193]. При этом фактчекинг данных требует от журналиста специальных знаний, технологических навыков, технических ресурсов, а также желания, времени и высокого уровня критического мышления. Отсутствие всего этого приводит к ошибкам и «дает возможность намеренно манипулировать данными для достижения определенных целей» [4. С. 195]. Исследователи также отмечают, что кроме недостаточной квалификации журналистов и отсутствия у них временных ресурсов на проведение фактчекинга, к публикации фейковой или искаженной информации приводит отсутствие в редакциях стандартов фактчекинга. По Д. Ю. Кульчинской, почти половина (48 %) опрошенных респондентов ответили, что в их редакции нет регламентирующих процедуру фактчекинга правил. Около 40 % респондентов утвердительно ответили на вопрос о существовании регламентов, но не конкретизируется,
195 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) являются ли эти правила официально закрепленной частью редакционных стандартов. «Как правило, журналисты опираются на свои собственные представления о том, как надо проверять информацию [из соцсетей], руководствуясь профессиональным опытом и здравым смыслом» [7. С. 131]. Вместе с тем, исследователи полагают, что существует запрос индустрии на разработку особых правил, и прежде всего для использования информации из соцсетей. «Журналисты понимают, что социальные сети представляют собой ценный источник информации, однако этот источник требует специфического подхода и более осторожной проверки» [7. C. 132]. Таким образом, в повестку дня сегодня поставлен вопрос о необходимости разработки унифицированных правил и стандартов фактчекинга как для каждой редакции, так и для индустрии в целом. Современный журналист зачастую вынужден в своей работе расставлять приоритеты таким образом, чтобы выпустить контент быстро. В этой гонке он может пренебрегать тщательной проверкой информации и склонен экономить время на фактчекинге, выпуская контент низкого качества. Как отмечает Д. В. Люкайтис, увеличение скорости производства контента и сокращение финансирования редакций вынуждают журналистов активно осваивать компетенции, которыми ранее владели только фактчекеры и сотрудники смежных служб. «Ответственность журналиста за достоверность распространяемой им информации возрастает – в борьбе за скорость и при отсутствии стадии верификации в редакции ответственность журналиста становится персональной. Фактчекинг должен войти в обязательные профессиональные стандарты журналиста, став одним из показателей его квалификации» [8. С. 88]. В контексте сказанного сошлемся на А. В. Белоедову, которая считает, что современные принципы фактчекинга должны быть основаны на базовых принципах журналистики, таких как «достоверность, объективность, беспристрастность, точность». По мнению исследователя, соблюдение этих принципов выступает залогом доверия аудитории и фактором, формирующим репутацию издания [3. С. 53]. В то же время принципы фактчекинга из чисто журналистской практики переходят и в сферу новых медиа, где сегодня активно разрабатываются стандарты качества проверки информации для поисковых систем и социальных сетей. Овладение навыками верификации информации и фактчекинга становится необходимостью не только для журналиста, но и для пользователя соцсетей, так как не только повышает уровень доверия к информации, но также может напрямую повлиять на интенсивность распространения недостоверной и фейковой информации, обеспечивая внешний контроль профессионального сообщества. Отдельная группа исследований посвящена освоению навыков верификации массовой аудиторией, задавая новые тренды развитию медиаобразования. С. В. Авилкина отмечает, что распространение искажений в рунете «происходит за счет совокупности факторов, которые являются следствием научно-информационной безграмотности, и попыток привлечь внимание аудитории» [1. С. 149]. Для борьбы с безграмотностью нужно повышать научную осведомленность и информационную грамотность как аудитории, так и журналистов. Исследователи в своих работах задают вопрос: насколько внедрение правил фактчекинга поможет избавиться от фейков? Этот вопрос актуален в связи с тем, что фейковые новости обладают таким свойством, как вирусность. Как известно, виральность и популярность информации достигается за счет оригинальности и экспрессивности рассказываемой истории, что дает высокие показатели кликабельности фейковых новостей. В силу психологических особенностей восприятия человеком информации об окружающем мире, аудитория, как правило, охотнее готова верить именно недостоверной – но при этом поражающей воображение – информации. Фейки легче запоминаются и надолго остаются в памяти. При этом, когда публикуется опровержение или сообщение о разоблачении фейка, этот контент уступает по популярности опровергаемому [12]. В аспекте сказанного выше одной из актуальных проблем в исследовании фактчекинга становится взаимодействие технологий с журналистской этикой. В этой связи уместно обратиться к исследованию А. Б. Бочарова и М. О. Демидова. Авторы подчеркивают, что «ввод фактчекинга в статус профессиональных компетенций не должен быть самоцелью. Знанию правил обязана предшествовать установка (мотивация, желание) на следование им. Информационно- коммуникационные компетенции должны подкрепляться и закрепляться через общекультурные (мировоззренческие)» [5. С. 104]. Вместе с тем, исследователи отмечают, что существование
196 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) и использование «в чистом виде» правил, приемов и технологий фактчекинга не способно «справиться с целым каскадом проблем, лежащих в мировоззренческой, социальной и культурной плоскостях». Этот взгляд на фактчекинг выводит на новый уровень проблему использования фактчекинга: мало продумать и внедрить технологию, необходимо, чтобы ее использовали и следовали ее принципам. В этом контексте исследователи проводят аналогию между фактчекингом и социальными нормами. «Только технологии не в состоянии осуществить «мировоззренческую перепрошивку» современной картины мира. Технологии можно импортировать, произвести, «дать» (преподать), но нельзя «дать» мировоззрение, ибо оно формируется (медленно и поэтапно). Сложные (системные) задачи не знают простых (технологических) решений» [5. С. 110]. Таким образом, российские и зарубежные исследователи рассматривают фактчекинг с разных позиций. Вместе с тем, они едины в понимании методологии фактчекинга как этико- технологического механизма. Подтверждением эффективности этого направления в рассмотрении фактчекинга могут служить многочисленные международные организации, которые на сегодняшний день выработали кодексы принципов проверки информации, которые включают в себя как технологические стандарты, так и профессионально-этические нормы. Кроме того, по мнению С. С. Распоповой и Е. Н. Богдан, важным дополнением к техническим новшествам по выявлению и маркировки фейков в журналистской работе по их разоблачению можно считать многочисленные проекты по медиаграмотности в начальном, среднем и высшем образовании в разных странах» [9. С. 97].
Список литературы
1. Авилкина, С. В. Распространение искажений в околонаучной сфере (на примере онкологических заболеваний) / С. В. Авилкина. – Текст : непосредственный // Экология медиасреды : Материалы III Открытой межвузовской научно-практической конференции, Москва, 27 апреля 2018 года / Под редакцией И. А. Фатеевой, И. В. Жилавской. – Москва: Московский педагогический государственный университет, 2018. – С. 142–150. 2. Алевизаки, О. Р. Авторская и редакторская деятельность журналиста в российском медиапространстве / О. Р. Алевизаки, О. В. Смирнова, Л. Г. Свитич, М. В. Шкондин. – Текст: электронный // Вопросы теории и практики журналистики. – 2019. – Т. 8. – № 4. – С. 679–703. – DOI 10.17150/2308-6203.2019.8(4).679-703. 3. Белоедова, А. В. Явление фактчекинга в современных журналистских практиках / А. В. Белоедова. – Текст: непосредственный // Дискурсология и медиакритика средств массовой информации : Сборник научных работ по материалам международной научно-практической конференции, Белгород, 04–07 октября 2017 года / Под ред. А. В. Полонского, М. Ю. Казак, С. В. Ушаковой. – Белгород: Издательский дом «Белгород», 2017. – С. 47–53. 4. Бережная, В. С. Вопросы стандартизации фактчекинга в журналистике данных. Теоретический аспект / В. С. Бережная. – Текст: непосредственный // Наука телевидения. – 2020. – Т. 16. – № 2. – С. 191–209. – DOI 10.30628/1994-9529-2020-16.2-191-20. 5. Бочаров, А. Б. Технология фактчекинга в борьбе с «информационным мусором»: проблемы и перспективы / А. Б. Бочаров, М. О. Демидов. – Текст: непосредственный // Управленческое консультирование. – 2020. – № 12 (144). – С. 102–111. – DOI 10.22394/1726-1139-2020-12-102-111. 6. Королев, И. А. Фактчекинг в журналистике: функциональный потенциал и сущностные характеристики / И. А. Королев. – Текст: непосредственный // Журналістыка – 2020: стан, праблемы і перспектывы : Mатэрыялы 22й Міжнароднай навукова практычнай канферэнцыі, Мінск, 12–13 ноября 2020 года. – Мінск: Белорусский государственный университет. – 2020. – С. 32–35. 7. Кульчицкая, Д. Ю. Социальные сети как инструмент в работе российского журналиста: результаты опроса / Д. Ю. Кульчицкая. – Текст: непосредственный // Вестник Московского университета. Серия 10: Журналистика. – 2017. – № 4. – С. 119–135. 8. Люкайтис, Д. В. Фактчекинг как фактор реализации профессиональных стандартов журналиста / Д. В. Люкайтис. – Текст: непосредственный // Медиа в современном мире. 58-е Петербургские чтения : Сборник материалов Международного научного форума. В 2-х томах, Санкт-Петербург, 18–19 апреля 2019 года / Ответственный редактор В. В. Васильева. – Санкт-
197 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) Петербург: Издательство Санкт-Петербургского государственного университета. – 2019. – С. 87–88. 9. Распопова, С. С. Фейковые новости: Информационная мистификация : Учебное пособие для вузов / С. С. Распопова, Е. Н. Богдан. – Москва: «Аспект Пресс», 2018. – 112 с. – ISBN 9785756709407. – Текст: непосредственный. 10. Соколова, Д. В. Фактчекинг и верификация информации в российских СМИ: результаты опроса / Д. В. Соколова. – Текст: непосредственный // Вестник Московского университета. Серия 10: Журналистика. – 2018. – № 4. – С. 3–25. 11. Соколова, Д. В. Специфика фактчекинга в цифровой среде / Д. В. Соколова. – Текст: непосредственный // Век информации. – 2018. – № 2-1. – С. 231–232. 12. When’s the best time to correct fake news? After someone’s already read it, apparently. – Текст: электронный // Niemanlab. – URL: https://www.niemanlab.org/2021/02/whens-the-best-time-to- correct-fake-news-after-someones-already-read-it-apparently (дата обращения 07.05.2021).
APPROACHES OF FACT-CHECKING STUDIES: A SCIENTIFIC REVIEW
Kobyzeva V. O., Moscow International University, [email protected]
Fact-checking is an important part of the editorial processes. The article considers approaches to the defnition of “fact-checking” and “information verifcation”. Meanwhile, in journalism has not yet fully developed a unifed approach to the defnition of “fact”. One of the opinions is to consider information that has passed the verifcation test as a fact. There are several directions in media research. Journalists use fact-checking as a tool to prepare stories. Also, fact-checking is a part of the fnal process at the stage of information gathering. When checking facts, journalists may have diffculties: lack of time or skills, lack of standards for fact-checking in editorial board. Attention is paid to the problem of checking facts from social networks. A separate group of studies consists of works devoted to data journalism, where fact-checking requires special knowledge and technological skills from a journalist. Most researchers understand fact-checking as an ethical and technological mechanism. There is a demand from the industry to develop specifc rules for fact- checking, which should be based on the basic principles of journalism.
Key words: fact-checking, fact, information verifcation, fact-checking standards, media education, media ethics.
References
1. Avilkina, S. V. (2018). Ekologiya mediasredy [Ecology of the media environment]. Rasprostraneniye iskazheniy v okolonauchnoy sfere (na primere onkologicheskikh zabolevaniy) [The information distortion in pseudo-scientifc sphere]. Moscow, Moscow State Pedagogical University, pp. 142-150. (in Russ.). 2. Alevizaki, O. R., Smirnova, O. V., Svitich, L. G. & Shkondin, M. V. (2019). Avtorskaya i redaktsionnaya deyatel’nost’ zhurnalov v rossiyskom mediaprostranstve [Journalist as Author and Editor in Russian Media Environment]. Voprosy teorii i praktiki zhurnalistiki [Theoretical and Practical Issues of Journalism]. Vol. 8, no. 4, pp. 679–703. DOI: 10.17150/2308-6203.2019.8(4).679-703. (in Russ). 3. Beloyedova, A. V. (2017). Diskursologiya i mediakritika sredstv massovoy informatsii [Discoursology and media criticism of mass media]. Yavleniye faktchekinga v sovremennykh zhurnalistskikh praktikakh [Fact checking in contemporary journalist practices]. Belgorod, publishing house Belgorod, pp. 47-53. (in Russ). 4. Berezhnaya, V. S. (2020). Voprosy standartizatsii faktchekinga v zhurnalistike dannykh. Teoreticheskiy aspekt [Standardized fact checking in data journalism. A theoretical view]. Nauka televideniya [The Art and Science of Television]. Vol. 16, no. 2, pp. 191-209. DOI 10.30628/1994-9529- 2020-16.2-191-20. (in Russ).
198 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) 5. Bocharov, A. B. & Demidov, M. O. (2020). Tekhnologiya faktchekinga v borbe s “informatsionnym musorom”: problemy i perspektivy [Factchecking Technology in the Fight Against “Information Debris”: Problems and Prospects]. Upravlencheskoye konsultirovaniye [Administrative consulting]. 12(144), pp. 102–111. DOI 10.22394/1726-1139-2020-12-102-111. (in Russ). 6. Korolev, I. A. (2020). Zhurnalistyka - 2020: stan, prablemy i perspektyvy [Journalism - 2020: State, Problems and Prospects]. Faktcheking v zhurnalistike: funktsional’nyy potentsial i sushchnostnyye kharakteristiki [Fact-checking in journalism: functional potential and signifcant characteristics]. Minsk, Belarusian State University, pp. 32-35. (in Russ). 7. Kulchitskaya, D. Yu. (2017). Sotsialnyye seti kak instrument v rabote rossiyskogo zhurnalista: rezultaty oprosa [Social networks as a tool in the work of Russian journalists: results of a survey]. Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 10: Zhurnalistika [Bulletin of Moscow University. Series 10. Journalism]. No. 4, pp. 119-135. (in Russ). 8. Lyukaytis, D. V. (2019). Media v sovremennom mire [Media in the modern world]. Faktcheking kak realizatsii professionalnykh standartov zhurnalista [Fact-checking as a factor in the implementation of professional standards of a journalist]. Saint Petersburg, St. Petersburg State University Publishing House, pp. 87-88. (in Russ). 9. Raspopova, S. S. & Bogdan, E. N. (2018). Feykovyye novosti: Informatsionnaya mistifkatsiya: uchebnoye posobiye [Fake news: Information hoax: study guide]. Moscow, The Aspect of Press, 112 p. (in Russ.). 10. Sokolova, D. V. (2018). Faktcheking i verifkatsiya informatsii v rossiyskikh SMI: rezultaty oprosa [Fact checking and information verifcation in Russian media: survey results]. Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 10: Zhurnalistika [Bulletin of Moscow University. Series 10. Journalism]. No. 4, pp. 3-25. (in Russ). 11. Sokolova, D. V. (2018). Spetsifka faktchekinga v tsifrovoy srede [Specifc of fact checking in digital environment] Vek informatsii [The Age of Information]. No. 2-1, pp. 231-232. (in Russ). 12. When’s the best time to correct fake news? After someone’s already read it, apparently. Niemanlab, available at: https://www.niemanlab.org/2021/02/whens-the-best-time-to-correct-fake- news-after-someones-already-read-it-apparently. (accessed: 07.05.2021).
Кобызева Виктория Олеговна, старший преподаватель кафедры журналистики, Московский международный университет, Москва. [email protected]
БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ СТАТЬИ Кобызева В. О. Подходы к исследованию фактчекинга: научный обзор // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40). С. 194–199. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10222.
Kobyzeva V. O. Approaches of fact-checking studies: a scientifc review // Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. No 2 (40), pp. 194–199. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10222.
199 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) УДК 070.4 DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10223
С. С. Распопова Московский политехнический университет Москва
РЕДАКЦИОННЫЙ СТАНДАРТ КАК МЕХАНИЗМ НЕЗАВИСИМОСТИ СМИ
В данной статье через обращение к редакционным стандартам рассматривается проблема независимости СМИ. Автор приходит к выводу, что экономические и технологические факторы влияют на эффективное функционирование редакционных стандартов в европейских, американских и российских СМИ. В статье отмечается, что российская журналистика столкнулась в последнее время и с политическим контролем, который оказывает серьезное воздействие на состояние свободы слова. В условиях политической инструментализации журналистики профессиональные кодексы и редакционные стандарты начинают носить сугубо декларативный характер.
Ключевые слова: редакционный стандарт, журналистика, СМИ, редакционная независимость.
Редакционный стандарт – это внутренний документ, который определяет концепцию издания, особенности функционирования редакции, общие принципы работы с контентом. Это «важнейший инструмент саморегулирования журналистики, документально закрепляющий добровольно принятые обязательства журналистов, наглядно и конкретно выражающий ответственность СМИ перед обществом» [8]. Журналистских стандартов в СССР не было, потому что газета являлась коллективным пропагандистом, агитатором и организатором и выражала идеи правящей партии. Редакционные стандарты появились в России в 1990-годы, когда страна встала на путь демократических преобразований, опираясь на ценности свободы, плюрализма и доступности информации. «Являясь институтом с четко осознанной миссией, журналистика нуждается в независимости от множества заинтересованных социальных институтов и агентов, которая даст ей возможность самостоятельно и профессионально формулировать общественно значимую новостную повестку дня в соответствии с профессиональными нормами» [2]. В России первый редакционный стандарт «Догма» появился в газете «Ведомости». Это был реальный документ, который задавал стандарты качественной журналистики. Как известно, газету «Ведомости» в самом начале 2000-х годов в России создали The Financial Times и The Wall Street Journal, которые привнесли в отечественные СМИ западную культуру журналистики. Печать, ТВ и радио исторически являлись в России инструментом пропаганды. Это положение вещей ставило журналистов в ситуации полной зависимости от власти в интерпретации событий. «Журналист в России всегда искал новость, а потом сам объяснял, почему она хорошая или плохая. В западной традиции журналистики все совсем не так. Журналист находит новость, проверяет ее, связывается со всеми сторонами, причастными к событию, и дает читателю максимально объективную картину. А читатель сам делает вывод, хорошо это или плохо» [6]. Свод правил «Догмы» включал в себя требования к журналистам в работе с источниками, фактами, цифрами, иностранными именами, организациями, компаниями, переводными статьями. Основные принципы издания были сформулированы в преамбуле документа: независимость, объективность и обоснованность. «Догма» не являлась постулатом, в ней были сформулированы принципы качественной журналистики. В период с 1997 по 2007 гг. в России наблюдался всплеск кодификации, когда формировались различные нормы профессиональной морали журналистов. Это время называют модой на различные профессиональные нормативы, которые были вызваны к жизни временем демократических ожиданий в стране. Сегодня в России, как и во многих странах мира, наблюдается отход от редакционного нормативного подхода к журналистике. Журналисты находятся между двумя силами: выполнением
200 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) своей миссии и желанием больших тиражей. В идеале качество информации и задача продать больше экземпляров должны сосуществовать, но на деле «культурное» приносится в жертву «экономическому». В большинстве случаев это вызвано влиянием на СМИ политики, бизнеса и технологий. По мнению Е. Л. Вартановой, различия в реализации нормативных подходов варьируются в СМИ в зависимости от статуса государства, медиасистемы и конкретной редакции [2]. Но если в странах Западной Европы существует некий баланс на уровне сфер влияния на СМИ, то в России в последние годы фактор политики явно доминирует. Российская журналистика все меньше играет роль важного общественного института, который следует профессиональным стандартам. Журналисты испытывают большую зависимость от власти, которая не позволяет им самостоятельно формулировать общественно значимую повестку дня с учетом профессиональных норм. В 2021 году в очередном рейтинге свободы слова, который был подготовлен международной правозащитной организацией «Репортеры без границ», Россия оказалась на 149 месте. Это говорит о том, что государственный патернализм начинает проявляться в «ситуации, когда политика является преобладающей и влиятельной силой общества, создавая уязвимость редакционной независимости» [2]. Надо отметить, что исследователи, анализирующие состояние журналистики в странах Восточной Европы, давно отмечали политическую инструментализацию журналистики в условиях отсутствия механизмов, которые бы обеспечивали редакционную независимость журналистов. Экономика как важный фактор, оказывающий влияние на деятельность СМИ, имеет в России также свои особенности. Несмотря на то, что в российских медиа, как и в западных СМИ, действуют те же индикаторы успешности, сопряженные с размером прибыли, конкуренцией, а также зафиксировано игнорирование факта, что новостной контент является не столько рыночным товаром, сколько общественным благом, политический фактор подчиняет себе экономику. Это приводит к тому, что независимые СМИ в России находятся под постоянной угрозой закрытия со стороны властей, которые по идеологическим причинам лишают журналистов редакционной независимости, но используют экономические инструменты для сдерживания самостоятельности СМИ. В таких условиях опираться на собственные редакционные стандарты становится бессмысленно и небезопасно. Во многих региональных СМИ редакционные стандарты сегодня определяются не профессиональными кодексами журналистов, а положениями, которые зачастую разрабатываются в правительстве области или администрации города. Интернет и социальные сети также подрывают доверие к профессиональным стандартам, так как блогеры и пользователи сетей во всем мире опережают журналистов в распространении контента. Технология работы над информацией у них значительно отличается от работы профессионалов. Как известно, в соцсетях отсутствует редактор, не происходит диверсификация источников, оригинальное сообщение заменяется copy-paste. Для удержания себя в рамках редакционных нормативов европейские СМИ создали разнообразные механизмы (профессиональные журналистские организации, профессиональные стандарты, институт омбудсмена). Эффективность подобных мер определяется прежде всего культурными традициями стран. В силу того, что в России регулирование СМИ исторически осуществлялось властью, саморегулирование оказалось слабо применимо. В контексте сказанного сошлемся на Леонида Никитинского: «Журналистика – чисто европейская история. Журналистика в других неевропейских парадигмах или вовсе невозможна, или она будет совершенно другой, на мой взгляд. Журналистика – это рациональное мышление, основанное на европейской парадигме, на скепсисе. Это чистая Европа» [7]. Сказанное выше можно проиллюстрировать редакционными стандартами европейских СМИ. В 2002 The Guardian выложила свой кодекс редакции в сеть. «В кодексе затронуты такие темы, как подлинность информации, правки в опубликованных статьях, конфиденциальность и решение проблемы конфликта интересов» [5]. «Editorial Guidelines BBC» руководствуются все без исключения сотрудники Всемирной службы. В документе подчеркивается, что доверие, честность, беспристрастность и независимость являются основой ВВС, а также говорится о том, что «ВВС не ограничивает рамки применения редакционных правил только своей организацией: они могут помочь каждому сотруднику любого СМИ при возникновении сложных редакционных ситуаций» [5].
201 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) The New York Times выстраивает репутацию своего бренда на следовании стандартам беспристрастности. «Мы чувствуем, что наши фундаментальные журналистские стандарты должны быть одинаковыми везде, вне зависимости от платформы» [5]. В России далеко не все издания имеют и публикуют свои редакционные стандарты. В России далеко не все издания имеют и публикуют свои редакционные стандарты. В последнее время со сменой учредителя потеряли актуальность редакционные стандарты как в федеральных («РБК» и «Ведомости»), так и в региональных СМИ. В качестве примера сделаем небольшой экскурс в историю оренбургских СМИ, где до 2013–2014 годов редакционные стандарты существовали во всех крупных СМИ («Оренбургские ведомости», «Оренбургская неделя», «Южный Урал», «Оренбуржья»). Вместе с тем, необходимость в редакционном регулировании существует, однако оно зачастую сведено к технологическому минимуму, который обязателен для всех в редакции. Во многих СМИ сегодня редакционные стандарты выполняют назначения инструкции для журналистов, которой могут пользоваться сотрудники. Документ содержит в себе рекомендации по выбору темы, порядку заявки, памятка к подготовке интервью, работе со спикером, фактчекингу, согласованию текста перед публикацией и др. Редакционные стандарты в российских СМИ существуют в виде: - отдельных памяток и инструкций для авторов, которые описывают работу редакции («Такие дела», Правмир»); - этической комиссии, созданной по инициативе снизу («Новая газета»); - внутреннего гайдлайна, который вбирает в себя возникающие вопросы по поводу тем, подходов, методов работы («ТАСС»); - редакционных принципов (VTimes); - негласных правил (критерии выбора главной статьи в газете, подходы поиска информации), которые поддерживают редакторы-руководители («Российская газета»); - общих представлений о норме («Эхо Москвы»). Основным звеном передачи профессиональных норм в редакции выступает редактор (редактора) или редакционный документ. В первом случае редакция «заточена» под конкретных людей или чаще всего одного человека. Марина Королева, говоря об особенностях редакционной политики «Эхо Москвы» отметила: «Есть ситуации в редакции, когда решение должен быстро принять один человек, а остальные ему подчиняются. Дело только в балансе и в том, на какие ситуации это распространяется. Если личные пристрастия, предпочтения руководителя, капризы, наконец, распространяются на все дело, атмосфера меняется непоправимо» [3]. Во втором случае, редакционную политику определяет редакционный стандарт, принятый на общем собрании коллектива редакции. Тогда журналисту понятно, какие требования предъявляет к нему руководитель. Этот вариант существовал долгое время в газете «Ведомости», где никогда не было корпоративных конфликтов. Но со сменой собственника и назначением Андрея Шмарова главным редактором профессиональный стандарт «Догма» на деле перестал функционировать. «Конфликт с журналистами «Ведомостей» у Шмарова начался после первой встречи с редакцией, где он сообщил, что не знаком с «Догмой» – кодексом журналистов «Ведомостей». Вскоре Шмаров без обсуждения с автором заметки изменил на прямо противоположный заголовок статьи о «Роснефти», без консультаций с юристами «Ведомостей» снял с сайта колонку Константина Сонина о «Роснефти». Также запретил публиковать новости на основе исследований «Левада-центра», сославшись на просьбу администрации президента» [1]. В защиту «Ведомостей», как и двадцать лет назад в защиту «НТВ», российское общество не выступило. Это подтверждает утверждение, что независимость журналистов может существовать в обществе, которое не просто высоко ценит СМИ, но и защищает их от цензуры [2]. Таким образом, вопрос сохранения и следования редакционным стандартам представляется более чем актуальным для российских СМИ. Потому что «понятие социальной ответственности подчинено профессиональной автономии и свободе выбирать цели и стандарты без всякого внешнего вмешательства» [4]. Это вопрос о существовании качественной журналистики, которая по своей сути является основой социальных коммуникаций современного общества.
202 Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40) Таким образом, можно констатировать, что экономические и технологические факторы оказывают влияние на функционирование редакционных стандартов в европейских, американских и российских СМИ. Вместе с тем российская журналистика столкнулась в последнее время с серьезным политическим контролем, который влияет на состояние свободы слова. В условиях политической инструментализации журналистики профессиональные кодексы и редакционные стандарты начинают носить сугубо декларативный характер, что, безусловно, сказывается на редакционной политике СМИ. Сошлемся на Леонида Никитинского: «Если вы не вписываетесь в стандарты, значит, вы занимаетесь не журналистикой, а чем-то другим» [7].
Список литературы
1. Болецкая, К. Андрей Шмаков станет главным редактором Ведомостей / К. Болецкая. – Текст : электронный // Ведомости. – 2020. – URL: https://www.vedomosti.ru/media/ articles/2020/06/15/832590-shmarov (дата обращения: 15.05.2021). 2. Вартанова, Е. Л. «Редакционная независимость: зарубежные концепции и реалии» / Е. Л. Вартанова. – Текст : непосредственный // Вестник Московского университета. Серия 10. Журналистика. – 2014. – № 6. – С. 4–20. 3. Василевская, Н. «Эхо» действительно больше всех нас вместе взятых и каждого в отдельности» / Н. Василевская. – Текст : электронный // Colta. – 2016. – URL: https://www.colta.ru/ articles/media/9781-eho-deystvitelno-bolshe-vseh-nas-vmeste-vzyatyh-i-kazhdogo-v-otdelnosti (дата обращения: 15.05.2021). 4. МакКуэйл, Д. Журналистика и общество / Д. МакКуэйл. – Москва : МедиаМир ; Факультет журналистики МГУ имени М. В. Ломоносова, 2013. – 364 с. – Текст : непосредственный. 5. Максимова, Т. И. Editorial Guidelines ВВС как регулирующий документ / Т. И. Максимова. – Текст : непосредственный // International scientifc review. – 2016. – № 7 (17). – С. 64–65. 6. Распопова, С. Губский, А. VTimes: «Догма» не была постулатом, но в ней была правильно описана практика журналистики» / С. Распопова. – Текст : электронный // Журналист. – 2021. – URL: https://jrnlst.ru/vtimes-gubskiy (дата обращения: 15.05.2021). 7. Распопова, С. Никитинский, Л. «Если вы не вписываетесь в стандарты, значит, вы занимаетесь не журналистикой, а чем-то другим» / С. Распопова. – Текст : электронный // Журналист. – 2020. – URL: https://jrnlst.ru/standards (дата обращения: 15.05.2021). 8. Смирнова, Е. А. История кодексов профессиональной этики в отечественной журналистике / Е. А. Смирнова. – Текст : непосредственный // Вестник Московского университета. Серия 10. Журналистика. – 2014. – № 6. – С. 150–164.
EDITORIAL STANDARD AS A MECHANISM OF MEDIA INDEPENDENCE
Raspopova S. S., Moscow Polytechnic University, Moscow, [email protected]
In this article, the author makes a small digression into the history of editorial documents. Unlike codifed codes, which are a declaration of the principles of proper journalistic behavior, editorial standards are an internal document that defnes the mission and position of a publication. Through an appeal to editorial standards, the issue of media independence is considered. One of the frst editorial standards in Russia was the Dogma of the business newspaper Vedomosti, which later became a model for an internal editorial document for both federal and regional Russian media. The author concludes that economic and technological factors affect the effective functioning of editorial standards in European, American and Russian media. The article notes that Russian journalism has recently faced political control, which has a serious impact on the state of freedom of speech. In the context of political instrumentalization of journalism, professional codes and editorial standards begin to be purely declarative. This undoubtedly testifes to the fact that the Russian media are losing editorial independence and independence from the founder, who often demonstrates diktat in building the editorial policy of the publication.
203 Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. № 2 (40) Key words: editorial standard, journalism, mass media, editorial independence.
References
1. Boletskaya, K. (2020). Andrey Shmakov stanet glavnym redaktorom Vedomostey [Andrey Shmakov will become editor-in-chief of Vedomosti]. Vedomosti [Vedomosti], available at: https://www. vedomosti.ru/media/articles/2020/06/15/832590-shmarov (accessed: 15.05.2021). (in Russ.). 2. Vartanova, E. L. (2014). «Redaktsionnaya nezavisimost’: zarubezhnye kontseptsii i realii» [“Editorial independence: foreign concepts and realities”]. Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 10. Zhurnalistika [Bulletin of Moscow University. Series 10. Journalism], 6, pp. 4–20. (in Russ.). 3. Vasilevskaya, N. (2016). «Ekho» deystvitel’no bol’she vsekh nas vmeste vzyatykh i kazhdogo v otdel’nosti» [“Echo” is really more than all of us put together and each separately”]. // Colta [Colta], available at: https://www.colta.ru/articles/media/9781-eho-deystvitelno-bolshe-vseh-nas-vmeste- vzyatyh-i-kazhdogo-v-otdelnosti (accessed: 15.05.2021). (in Russ.). 4. MakKueyl, D. (2013). Zhurnalistika i obshchestvo [Journalism and Society]. Moscow: MediaMir, Faculty of Journalism, Lomonosov Moscow State University. 364 p. (in Russ.). 5. Maksimova, T. I. (2016). Editorial Guidelines VVS kak reguliruyushchiy dokument [Editorial Guidelines of the Air Force as a regulatory document]. International scientifc review, 7 (17), pp. 64–65. (in Russ.). 6. Raspopova, S. (2021). Gubskiy, A. VTimes: «Dogma» ne byla postulatom, no v ney byla pravil’no opisana praktika zhurnalistiki» [Gubsky, A. VTimes: “Dogma” was not a postulate, but it correctly described the practice of journalism]. Zhurnalist [Journalist], available at: https://jrnlst.ru/ vtimes-gubskiy (accessed: 15.05.2021). (in Russ.). 7. Raspopova, S. (2020). Nikitinskiy, L. «Esli vy ne vpisyvaetes’ v standarty, znachit, vy zanimaetes’ ne zhurnalistikoy, a chem-to drugim» [Nikitinsky, L. “If you do not ft into the standards, then you are not doing journalism, but something else”] // Zhurnalist [Journalist], available at: https:// jrnlst.ru/standards (accessed: 15.05.2021). (in Russ.). 8. Smirnova, E. A. (2014). Istoriya kodeksov professional’noy etiki v otechestvennoy zhurnalistike [History of codes of professional ethics in domestic journalism]. Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 10. Zhurnalistika [Bulletin of Moscow University. Series 10. Journalism], 6, pp. 150–164. (in Russ.).
Распопова Светлана Сергеевна – доктор филологических наук, доцент, профессор кафедры журналистики и массовых коммуникаций Высшей школы печати и медиаиндустрии Московского политехнического университета. [email protected]
БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ СТАТЬИ Распопова С. С. Редакционный стандарт как механизм независимости СМИ // Знак: проблемное поле медиаобразования. 2021. № 2 (40). С. 200–204. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10223.
Raspopova S. S. Editorial standard as a mechanism of media independence // Znak: problemnoe pole mediaobrazovanija. 2021. No 2 (40), pp. 200–204. DOI: 10.47475/2070-0695-2021-10223.
204 Требования к публикациям в журнале «Знак: проблемное поле медиаобразования»
Журнал рассматривает научные статьи объемом от 16000 до 40000 символов с пробелами, т. е. не менее 5–6 страниц (включая заголовочный комплекс и перевод на английский язык). Обязательные элементы статьи: фамилия и инициалы автора (авторов), название статьи, краткая аннотация на русском языке (40–50 слов), ключевые слова на русском языке, перевод на английский язык фамилии автора, англоязычное название статьи, расширенная аннотация на английском языке (150–200 слов), ключевые слова на английском языке, сведения об авторе на русском языке (фамилия, имя, отчество полностью, должность, звание, степень, домашний адрес, телефоны, электронный адрес), список литературы на русском и английском языках. Отправка статьи для публикации в журнале означает ваше согласие на обработку персональных данных и размещение статьи в открытых интернет-источниках. Общие требования: • Оригинальность текста не ниже 75 %, остальное – корректное цитирование. • Рисунки, диаграммы и таблицы помещаются в тексте статьи, список литературы – после него. Каждый рисунок должен быть подписан снизу, название выровнено по центру. Пример подписи: Рис. 1. Название иллюстрации. • Выделение важных моментов в тексте допускается с помощью курсива. • Ссылки на научные труды – не менее 10. • Источники оформляются в круглых скобках внутри статьи после цитаты. Для газет: название издания, дата выхода номера, другие сведения – на усмотрение автора. Для интернет- источников: название материала (если есть), ссылка на источник, дата обращения. Например, («Крымские известия», №26 (5692) от 14.02.2015) или (Как голосовали ваши соседи. “ДП” изучил итоги голосования по районам Петербурга, https://www.dp.ru/a/2018/03/20/Kak_golosovali_ sosedi__D, дата обращения: 20.02.2019). • Самоцитирование – не более одной ссылки на труды автора. В случае, если авторов несколько, то не более одной ссылки на труд каждого автора. • Постраничные сноски не допускаются. • Примеры оформляются как цитата с указанием источника (в списке литературы). • При ссылке в тексте на источник в квадратных скобках указывается номер источника в списке и номер цитируемой страницы. Например: [2. С. 56]. В статье должны быть ссылки на каждый источник, включенный в список литературы. • Разрыв цитаты в тексте маркируется <…>. • Авторские комментарии внутри цитаты оформляются следующим образом «Его [Ивана Грозного. – Е. П. (инициалы имени и фамилии автора статьи)] считали деспотом». • Можно использовать все стандартные и общепринятые сокращения. Любые авторские аббревиатуры должны поясняться при первом случае введения в текст. • Числовые интервалы оформляются без пробелов между числами и тире: 40–50. • Инициалы имени и фамилии оформляются с помощью неразрывного пробела: И. В. Сталин (сочетание трех клавиш Ctrl + Shift (одновременное нажатие) + пробел). • Материалы печатаются в авторской редакции. Автор несет полную ответственность за их содержание. Убедительно просим обратить внимание на корректность и четкость формулируемых положений, а также на синтаксическое и стилистическое оформление работы.
Требования к оформлению списка литературы на русском языке: Источники располагаются строго в алфавитном порядке (сначала источники на русском языке, потом – на иностранном). Выделения курсивом или кавычками не используются. Законодательные акты располагаются в общем списке, соблюдается алфавитный порядок. Список литературы оформляется в соответствии с ГОСТ 7.0.100-2018. Иностранные источники оформляются в русскоязычном списке литературы по требованиям российского ГОСТ.
205 Примеры: 1. Загидуллина, М. В. Панмедиатизация: закат вербальной коммуникации : монография / М. В. Загидуллина. – Челябинск: Издательство Челябинского государственного университета, 2019. – 225 с. – Текст : непосредственный. 2. Антропова, В. В. Визуализация в арт-коммуникациях и журналистике : учебное пособие / В. В. Антропова, М. В. Загидуллина, С. И. Симакова; под ред. С. И. Симаковой. – Челябинск : Издательство Челябинского государственного университета, 2019. – 131 с. – Текст : непосредственный. 3. Симакова, С. И. Философско-эстетические основания визуальных практик в журналистике / С. И. Симакова. – Текст : непосредственный // Знак: проблемное поле медиаобразования. – 2019. – № 3 (33). – С. 166–174. – DOI: 10.24411/2070-0695-2019-10320. 4. Загидуллина, М. В. Типология поликодовых единств в аспекте медиалогики / М. В. Загидуллина. – Текст : электронный // Медиаскоп. – 2018. – Вып. 3. – URL: http://www. mediascope.ru/2464 (дата обращения: 20.05.2020). – DOI: 10.30547/mediascope.3.2018.2. 5. Eco, U. The role of the reader. Explorations in the semiotics of texts / U. Eco. – Indiana : Indiana University Press, 1979. – 273 p. – Текст : непосредственный.
Оформление списка литературы на английском языке В англоязычном списке литературы источники располагаются в том же порядке, что и в русскоязычном.
Примеры: 1. Zagidullina, M. V. (2018). Tipologiya polikodovykh yedinstv v aspekte medialogiki [Typology of Policode Unities in the Aspect of Medialogics]. Mediaskop [Mediascope], available at: http://www. mediascope.ru/2464. DOI: 10.30547/mediascope.3.2018.2 (accessed 25.02.2019) (in Russ.). 2. Raspopova, S. S. & Bogdan, E. N. (2018). Feykovyye novosti: Informatsionnaya mistifkatsiya: uchebnoye posobiye [Fake news: Information hoax: study guide]. Moscow: The Aspect of Press, 112 p. (in Russ.). 3. Simakova, S. I. (2018). Vizual'nyy obraz v SMI – formirovaniye mediaestetiki potrebitelya massovoy informatsii [Visual images in the media – formation of media esthetics of the consumer of mass information]. Znak: problemnoye pole mediaobrazovaniya [Sign: problematic feld of media education], 3 (29), pp. 83–92 (in Russ.). 4. Simakova, S. I. (2017). Vizual'nyy povorot v massovykh kommunikatsiyakh: kollektiv. monogr. [A visual turn in mass communications: the team. monograph]. Vizual'nyy povorot i mediareal'nost' [The Visual Turn and Media Reality]. Chelyabinsk, Publishing House of Chelyabinsk State University, pp. 21–29 (in Russ.). 5. DePaulo B. M., Rosenthal R. The structure of nonverbal decoding skills. Journal of Personality. 1979. N 47 (3). Pp. 506–517.
206
2021 № 2 (4 0)